В нём щели странноглубоки. 6 страница

Так женщины ведут себя с мужчинами, но вряд ли ты встре­тишь даму, пытающуюся избавиться от злобной собаки, объяс­няя ей, что сообщит её приметы собачнику, который поместит недостойное именоваться порядочным псом животное в клет­ку, а потом его заберут учёные в институт, чтобы ставить опы­ты на его желудке, печени и лёгких.

Преимущество Лин в том. что она знает, как адекватно реагировать на ситуацию, обращаясь с насильником, как с без­личной силой, представляющей опасность для неё, такой же бессознательной, как собака, наводнение или падающий с кры­ши кирпич, и её мысли заняты лишь тем, что она должна сде­лать, чтобы выжить и выйти из ситуации с наименьшими по­терями. поэтому она отбрасывает все личные чувства и чело­веческие предрассудки, концентрируясь только на основной цели.

Мы миновали краеведческий музей и повернули направо, направляясь в небольшой сквер, расположенный перед девя­той школой, в которой я когда-то учился. Учитель жестом пред­ложил мне сесть на скамейку. Он удобно устроился, вытянув ноги и, потянувшись, сложил руки за головой.

— Сейчас ты потренируешься доводить потребности до жаж­ды, — сказал он, — Начнём с жажды слуги. Чтобы облегчить себе задачу, представь, что я декан твоего факультета, и соби­раюсь устроить тебе хорошую головомойку. Будем считать, что я декан очень чувствительный к настроениям студентов, и что я ощущаю малейшие нюансы твоего отношения ко мне. Даже если ты будешь оправдываться и извиняться со скрытым вну­тренним сопротивлением, будь уверен, что я тебя вышибу из института. Так что я должен убедиться, что ты полностью на­ходишься в моей власти, проявляя не только внешние призна­ки почтения и подчинения, но и наслаждаясь в душе ощуще­нием собственной униженности и моего величия.

Учитель расправил плечи и твёрдым жёстким взглядом ус­тавился на меня. Его рот скривился в гримасе презрения и высокомерия.

Время от времени я рассказывал Ли истории о нашем де­кане. Он был человеком суровым и питал особое пристрастие к дисциплине. Хотя я считал декана неплохим человеком, у меня он ассоциировался с Пиночетом. Сельхозинститут нахо­дился в получасе езды от города, и обучающимся в нём сту­дентам предоставлялось общежитие. Декан полагал, что для улучшения успеваемости необходимо запретить городским сту­дентам ночевать дома и отлучаться с территории института. Порядки, наведённые им в общежитии, вызывали некоторые ассоциации с тюрьмой. В течение дня нам запрещалось ле­жать или сидеть на кровати. Если возникало желание отдох­нуть, студенты должны были пользоваться стульями.

Эти особенности личности декана развили во мне специ­фическую чувствительность к его присутствию, и когда инту­иция предупреждала меня о возможности появления этого бес­компромиссного поборника дисциплины, я предпочитал рети­роваться, чтобы не искать приключений на свою голову.

Однажды я в очередной раз совершил преступление, уснув на кровати в грязной одежде средь бела дня, и вдруг резкое ощущение опасности заставило меня сесть. Я понял, что сей­час в комнату с проверкой войдёт декан. Я едва успел под­няться и начать поправлять постель, как дверь распахнулась, и декан, суровый, как воплощение карающего правосудия, по­явился на пороге. Конечно, он устроил мне разнос, заподоз­рив, что я днём использовал кровать так. как её можно ис­пользовать только ночью, но прямых доказательств у него не было, и громы и молнии, которые метал декан, оказались цве­точками по сравнению с бурей, которая разразилась бы, зас­тукай он меня лежащим на кровати.

Я встретился с Ли глазами и попытался настроить себя на внутреннее подчинение, но что-то во взгляде Учителя нерви­ровало и раздражало меня, пробуждая с трудом подавляемую агрессию и желание ответить ему таким же высокомерным и презрительным взглядом. Чем больше я боролся с собой, тем меньше во мне оставалось покорности и желания подчиниться.

Усмешка Ли становилась всё более презрительной и отвра­тительной, а потом он отвел взгляд.

—Видишь, как легко управлять тобой с помощью взгля­да, — сказал он.

— Не понимаю, почему у меня ничего не получилось, —по­пытался оправдаться я с чувством раздражающей неловкос­ти. — Честное слово, я пытался изо всех сил.

— Я знаю, что ты пытался, — сказал Ли. — Но ты всё делал неправильно. Прямой взгляд в глаза выражает агрессию, осо­бенно когда он сочетается с посылом соответствующего мыс-леобраза. Где ты видел человека, который выражает своё под­чинение, отвечая прямым взглядом на прямой взгляд? Чем боль­ше ты смотрел на меня, тем сильнее тебе передавалась моя агрессивность, и в тебе рефлекторно пробуждалась ответная реакция. Ты силён и уверен в себе, поэтому отвечая взглядом на взгляд, ты просто не можешь вызвать в себе ответной по­корности. А теперь я покажу тебе. что такое жажда слуги. По­смотри на меня.

Ли слегка ссутулился и подался вперёд. Его взгляд сколь­знул по моему лицу и опустился. Губы сложились в льстивую подобострастную улыбку, а глаза, нервно перемещающиеся вверх, не пересекая линии моего взгляда, а потом отводящие взгляд в сторону и вниз, излучали любовь и покорность, гра­ничащие с желанием раствориться во мне, потерять свою лич­ность и индивидуальность в этой неутолимой жажде единства.

Блуждающий взгляд Учителя, казалось, гипнотизировал меня. С одной стороны, жалкое выражение самоуничижения вызывало у меня лёгкое раздражение и отвращение, но, с дру­гой стороны, ощущение безграничной любви и жажды подчи-

нения и самопожертвования, вплоть до отказа от собственной жизни, проникало вглубь моей души, согревая её и вызывая какое-то извращённое сочетание ответного тёплого чувства, отравленного идущим из глубин желанием оттолкнуть Ли, чтобы избавиться от этого навязчивого обожания, и даже неприят­ным мне самому садистским желанием прочинить боль. Мель­кнула мысль, что Ли напоминает мне беспредельно обожаю­щую меня женщину, которая этим обожанием, преследующим меня и не дающим мне покоя ни днём, ни ночью, вызывает столь же безграничное желание раз и навсегда избавиться от неё, от её всепроникающего желания растворения во мне и подчинения. К горлу подкатила тошнота. Я с трудом подавил начинающиеся спазмы в желудке и пищеводе. Не в силах больше глядеть на Учителя, я отвернулся и закрыл глаза, пытаясь отделаться от нарастающего стремительно, как снежный ком, подсознательного отвращения.

Резкие и болезненные удары по щекам привели меня в чув­ство. От боли и неожиданности отвращение исчезло, и спазмы тошноты прекратились. Ли улыбался. Лицо его было совер­шенно бесстрастно.

Я потряс головой, приводя в порядок свои мысли.

—Что это было? — спросил я.

—Ты расстался с ещё одной иллюзией,—ответил Ли.—В присущем для тебя образе мыслей ты считал, что реальная власть обеспечивается жаждой господина. В тебе больше гос­подина, чем слуги, поэтому для тебя было бы крайне трудно, почти невозможно представить, какую власть и могущество имеет жажда слуги. Обрати внимание, когда я смотрел на тебя, как господин, ожидая реакции слуги, ты достаточно спокойно выдерживал мой взгляд, но когда ты смотрел на меня глазами господина, а я показал тебе крайнюю степень жажды слуги, тебе стало плохо, потому что твоя потребность доминировать и повелевать слишком слаба, чтобы суметь удовлетворить жаж­ду, которую ты видел во мне, и твоя нервная система не вы­держала напряжения. Тебе стало плохо. Так что жажда слуги годится не только для подчинения. При умелом использовании она может дать огромную власть, но эта власть будет скрытой, и человек, который будет чувствовать себя господином, отве­чая на жажду слуги, на самом деле окажется жертвой.

—Знаешь, на какой-то момент мне показалось, что ты— женщина, которая одновременно вызывает у меня и сильную любовь и в то же время отталкивание. Возможно, мне ещё по­этому стало плохо.— сказал я.

— Общение на уровне мыслеобразов жажд пробуждает в тебе отклики, которые ты часто не можешь объяснить себе словами, и которые могут оказаться очень сильными, и даже разрушительными. Я уже говорил тебе. что в психике есть бо­лезненные или, наоборот, бесчувственные зоны, которые реа­гируют на слова, ситуации или иные воздействия нестандарт­ным или ненормальным способом, точно так же, как точки на теле человека отзываются слишком болезненным ощущением на нажатие пальца там, где нарушена циркуляция энергии и начинает гнездиться болезнь.

Воздействие мыслеобразами жажд — гораздо более сильная форма зондирования болезненных зон психики и определения её строения. Если ты хочешь управлять человеком, ты должен понять, как он устроен. Слишком долгий и слишком очевид­ный путь добиться этого — использовать слова, и наблюдать его эмоциональные реакции. Это годится в основном для лю­дей с низким уровнем интеллекта, и слишком очевидно для того, кто умеет мыслить. Чтобы определить слабые пункты кого-либо незаметно для него, ты в общении с ним должен созда­вать лёгкие, едва заметные образы жажд, направляя их на него, и наблюдая, как его психика будет реагировать на эти посы­лы. Сначала эти отклики ты будешь читать по его бессозна­тельным жестам, выражению лица. частоте дыхания и пульса­ции зрачков. Постепенно ты научишься воспринимать и рас­шифровывать его отклики своим телом, примерно так, как это произошло у тебя со мной, хотя, конечно, и не в такой сильной степени.

Если ты захочешь понравиться человеку, то в первую оче­редь ты должен определить, какие из твоих мыслеобразов жажд вызывают у него положительный отклик, а какие — отрица­тельный, и затем, наращивая интенсивность соответствующей жажды, выяснить предел, за которым положительный отклик начинает угасать. Постепенно, но с каждым разом более полно и эффективно удовлетворяя его жажды, ты будешь потихоньку развивать и усиливать их, и, стараясь избегать совершения действий и проявления чувств, для него неприятных, ты бу­дешь увеличивать его зависимость от тебя, и при надлежащем умении, эту зависимость человека от человека можно довести до уровня приверженности к наркотикам.

В истории примеры подобного использования жажд встре­чаются сплошь и рядом. Верховная власть в государстве часто принадлежит не королю, а его незаметному и малоизвестному министру, ловко удовлетворяющему жажды короля, и получа­ющему всё. что он пожелает в обмен на удовлетворение этих жажд.

Развитие и прогресс человечества—это результат удовлет­ворения жажд, причём чем сильнее жажда отдельного пред­ставителя человеческого рода, тем больше она влияет на его окружение и даже на всю цивилизацию в целом. У животных очень редко наблюдается перерастание потребности в жажду. Обычно животное причиняет боль другому живому существу не из садистских побуждений, а потому, что хочет есть или защищает свою территорию, или борется за внимание самки. Только человек ухитряется придумывать абстрактные теории для того, чтобы оправдывать свои жажды и удовлетворять их самыми изощрёнными и антигуманными способами.

Александр Македонский завоевал полмира, подчиняясь сво­ей жажде господина, но мотивируя это высокими целями не­обходимости создания империи, хотя очевидно, что завоёван­ные им земли были слишком обширны для того, чтобы силами его войск он мог поддерживать в них порядок.

Гитлер пытался завоевать весь мир и уничтожил милли­оны людей, основываясь на теории превосходства арийской расы. Эйнштейн изобрёл атомную бомбу, удовлетворяя свою жажду знания. Блаватская создала теософское общество, ве­домая жаждой мессии.

Жажды превращали людей в святых или злодеев, застав­ляли их посвящать свою жизнь бессмысленным и бесполез­ным действиям или совершать гениальные открытия во благо человечества.

Все эти люди действовали ради определённых целей, кото­рые они считали благородными и правильными. Если бы они осознали, что поступают так только в силу того, что какая-то их естественная потребность гипертрофировалась до уровня доминирующей и забивающей все остальные потребности жаж­ды, они были бы оскорблены и разочарованы.

Вся западная цивилизация основана на жаждах, с детства развиваемых у будущих членов общества. Поэтому западная цивилизация столь агрессивна и воинственна, и именно по­этому у людей Запада столь стремительно растёт число нерв­ных заболеваний. Человек, живущий ради удовлетворения жажд, может стать внешне преуспевающим и достичь высокого об­щественного положения и материальной независимости, но он не станет независимым и гармонично развитым человеком до тех пор, пока он продолжает быть рабом своих жажд.

Одной из самых распространённых форм эксплуатации жажд является религия. Большинство людей в религии удов­летворяют свою жажду слуги, а для некоторых религия стано­вится орудием удовлетворения жажды мессии. Религия прино­сит несомненную пользу обществу, помогая его членам удов­летворять ряд потребностей, которые было бы трудно удовлет­ворить иным путём, и таким образом делает общество более стабильным и гармоничным, ведь человек с удовлетворяющи­мися потребностями более спокоен и счастлив, чем неудовлет­воренный представитель человеческого рода, и представляет меньшую угрозу благополучию и безопасности других.

Атеист, лишённый возможности молиться и полагаться на волю Господа, в надежде, что тот надлежащим образом решит и направит его судьбу, вынужден удовлетворять свои потреб­ности в подчинении, безопасности и следовании авторитету другими способами, и когда у него возникают проблемы, он вместо Господа Бога обращается к психотерапевту.

Нет смысла спорить о том, хороша или плоха та или иная религия так же, как смысла в рассуждениях о том, какой под­ход в психотерапии самый эффективный и правильный. С точки зрения “Спокойных” наиболее подходящая для каждого отдельно взятого человека религия та. которая наилучшим образом удов­летворяет его потребности, не давая им перерасти в жажды, и делая таким образом его существование наиболее благополуч­ным и полноценным. Человек, полноценно удовлетворяющий свои потребности неагрессивен и уравновешен, и является прекрасным членом любого сообщества.

То же самое относится и к психотерапии. Тот подход, кото­рый позволяет пациенту осознать свои потребности и жажды и научиться их удовлетворять самостоятельно и без ущерба для других людей—в данном случае является лучшим подхо­дом.

Если рассматривать Шоу-Дао с такой точки зрения, то сразу становится понятным, что учение “Спокойных” не является ни религией, ни набором таинств, позволяющих ученику прикос­нуться к чему-то запредельному или сверхъестественному или стать сверхсуществом.

То, чему с пелёнок обучаются члены клана—это быть спо­койными, счастливыми и гармонично развитыми людьми, ес­тественно удовлетворяющими свои потребности, но в то же время, в процессе удовлетворения этих потребностей, посте­пенно и терпеливо развивающими все возможности, заложен­ные в человеческой природе.

Когда-то я сказал тебе, что основная цель “Спокойных”— достичь при жизни физического бессмертия. Это тоже был трюк. Если бы я объяснил тебе, что “Спокойные”—это просто гармо­ничные и счастливые люди, ты не обратил бы на мои слова никакого внимания и не заинтересовался бы учением Шоу-Дао.

Европейцу не нужна мудрость, ему нужна яркая реклама. Бессмертие—это да, это звучит возбуждающе. Непобедимый воин—какие слова могут быть отраднее для уха молодого муж­чины. Ты купился на слова и действия, которые тебе казались невозможными для обычного человека. Тебе хотелось видеть меня Учителем, высшим существом, заменяющим Господа Бога, чтобы ты мог, не задумываясь, поклоняться мне, подражать мне и следовать за мной. Но желание поклоняться, подражать и следовать—это жажды, которые ты должен был удовлетво­рить, чтобы избавиться от них и стать гармоничным челове­ком. Теперь я могу тебе сказать, что бессмертие, непобеди­мость, экстрасенсорные способности—всего лишь естествен­ный побочный эффект учения. Несчастный и неудовлетворён­ный человек цепляется за самые абсурдные идеи и борется, воплощая их в жизнь в надежде получить что-то, что выделит его из толпы. Он стремится к своей цели в надежде стать, наконец, удовлетворённым и счастливым, хотя погружение в собственную жажду ещё дальше уводит его от гармонии и от понимания истинной подоплёки собственных действий. Удов­летворённый и счастливый человек ни за что не борется. Он просто живёт, наслаждается жизнью и развивает себя. полу­чая в процессе развития всё больший заряд энергии, силы и счастья.

Обычно к бессмертию и сверхспособностям рвутся неудов­летворённые, несчастные в личной жизни люди, подсознательно угнетённые осознанием собственной ущербности. Они страст­но добиваются поставленной цели, даже не задумываясь, ну­жен ли им результат, и что они будут делать, добившись его. Представь, что кто-либо потратит двадцать лет, тренируясь день и ночь, чтобы добиться левитации. И вот он, наконец, достиг своей цели. У него больше нет молодости, его здоровье подорвано тренировками, но он, наконец, может левитировать. Что же он сделает теперь с этой своей способностью?

С одной стороны, можно неплохо зарабатывать деньги, де­монстрируя этот трюк в цирке или на ярмарках, а, с другой стороны, можно удовлетворить свою жажду мессии, обучая дру­гих искусству левитации. Можно даже создать собственное уче­ние и свою школу и умереть окружённым восхищёнными уче­никами и поклонниками.

Ученики, в свою очередь, не задумываясь, зачем им это надо, тоже будут учиться левитировать в течение двадцати лет, и затем передадут свой опыт следующему поколению Ис­кателей Истины или, скорее. Искателей Левитации, с уваже­нием вспоминая Великого Учителя, Основателя Школы.

Во всём этом нет ничего дурного, это просто способ прове­сти свою жизнь, следуя за идеей или авторитетом, точно так же, как другие проводят жизнь в молитвах или в посещениях психотерапевта. Жажда мессии — довольно распространённая жажда у тех, кто не смог найти гармонии в личной жизни, и удовлетворяет себя тем. что учит других, как надо жить, изоб­ретая собственные теории или ссылаясь на учение, книги или слова уже умерших мессий. Мессии, удовлетворяя свои жаж­ды, пробуждают жажды в других вместо того, чтобы делать тех гармоничными и удовлетворёнными. Только гармоничный человек может помочь другому стать гармоничным, хотя для достижения этой цели часто приходится применять ложное зна­ние для выявления, усиления и удовлетворения жажд, до об­ращения их в обычные потребности.

—Ли, значит твои слова о том, что “Спокойные” стреми­лись к достижению физического бессмертия, и что некоторые из посвящённых Шоу действительно достигали его, были всего лишь трюком?

— Вряд ли “Спокойные” стали бы называть себя Бессмерт­ными или воинами жизни только для того, чтобы морочить голову подобным тебе юнцам. Так же. как и притчи, цели и идеи “Спокойных” имеют много разных толкований, которые открываются ученикам по мере развития их сознания. Сейчас я просто дал тебе другую трактовку, которая сделает твоё по­нимание учения Шоу-Дао более полным.

Ли потянулся и сделал несколько вибрирующих движений, волнообразно прокатившихся по его телу снизу вверх. Моё тело автоматически откликнулось на энергетическую волну, про-

буждённуто его действиями, синхронным подъёмом энергии. Острые приятные уколы разливающейся по телу ци, напоми­нающие бурление газа в взбаламученном шампанском осве­жили меня изнутри, создав удивительно приятное ощущения радостного осознания слов Учителя.

С тех пор, как я познакомился с ним, он, действительно, никогда не заставлял меня следовать догмам, никогда не ста­вил передо мной каких-то абстрактных недостижимых целей, к которым я должен был стремиться. Я выполнял конкретные задачи, которые он прямо или косвенно ставил передо мной, ощущая, как постепенно меняется мой внутренний мир. Юно­шеский пыл и жажда знаний и самосовершенствования хотя и не исчезли совсем, они скорее трансформировались в ровный и ясный огонь наслаждения от того, что я делаю, от того, как я развиваюсь и от того, что я живу на земле. Только сейчас я понял глубинный смысл этих трансформаций.

—Знаешь, я встречался с многими людьми, которые ут­верждают, что они обладают экстрасенсорными способностя­ми, практикуют йогу или какие-то другие эзотерические уче­ния,—сказал я.—Они имеют учеников и последователей, лю­бят говорить и объяснять пути постижения Истины, как до­биться экстрасенсорных способностей, говорят много интерес­ных вещей, которые в общем-то кажутся правильными, но во всём этом я, не понимая почему, чувствовал некоторую фальшь, и у меня никогда не возникало желания следовать за ними и поступать как они.

— Всё правильно, —ответил Ли. —Интуитивно ты понимал, что они просто следуют своей жажде мессии. В книгах, кото­рые они прочитали, написало много правильных слов, но глав­ное—не повторять правильные слова, а жить правильной жизнью. Человек, удовлетворяющий жажду мессии отличается тем, что обычно у него есть ученики, он много говорит, пока­зывает и хорошо объясняет, но его ученики никогда, если, ко­нечно, они не взбунтуются или не найдут другого мессию, не становятся самостоятельными и мессия никогда не предоста­вит им возможности стать более мудрыми, правильными или совершенными, чем их Учитель. Если ученики освоят и пой­мут всё, что он говорит, мессия перестанет быть мессией, а его жажда требует изобретать новые идеи и говорить новые и ещё более умные слова, которым будут благоговейно внимать люди, удовлетворяющие свою жажду слуги, но на самом деле в глубине души не желающие меняться или становиться более совершенными. Им доставляет удовольствие сам процесс об­щения с мессией и приобщения к его идеям и готовым рецеп­там правильной жизни. Это приятный способ провести время и получить удовлетворение. Ученики мессий отличаются тем, что всегда говорят о своих Учителях или о основателе Учения с особым почтением, граничащим с поклонением, обожанием и обожествлением.

Естественно оказывать уважение Учителю, но истинное ува­жение имеет особый, почти незаметный аромат. Оно подобно уважению к прекрасному миру, в котором ты живёшь, к твоим родителям, к твоей возлюбленной, к самому себе или к другим живым существам. Уважение слуги к мессии иное. Оно отли­чается резко выраженным ароматом. Ты любишь и уважаешь меня, но ты никогда не испытывал ко мне уважения слуги. Я для тебя не Учитель, а старший брат, открывающий тебе мно­гие восхитительные тайны и грани этого мира. Именно поэто­му я выбрал тебя своим учеником. Слуга всегда останется слу­гой, а Хранитель Знания может быть только братом.

Однако твои встречи с экстрасенсами и местными месси­ями могут быть очень полезны. Воин жизни должен уметь на­блюдать и понимать скрытые мотивы поведения людей. У обыч­ных людей, чья жизнь ограничена домом, работой и садовым участком, жажды не так заметны для окружающих. Но нигде ты не найдёшь столько разных форм и проявлений жажд, как в среде людей, группирующихся вокруг мессий и кумиров.

Воспользовавшись советом Ли, я по мере возможности на­чал посещать кружки людей, группирующихся вокруг очеред­ного экстрасенса, йога или ясновидящего и, действительно, открыл для себя много нового среди проявлений некоторых черт человеческой психики. Настраиваясь на ощущения почи­тателей нового учителя, я научился очень чётко воспринимать специфический аромат острой жажды слуги и привык произ­вольно вызывать этот аромат у себя, убеждаясь в том, насколько сильно он воздействует на тех, кто живет удовлетворение- своей жажды мессии.

Я отметил необычайную чувствительность мессий к аро­мату, распространяемому их учениками и обнаружил, что если я не источал аромат слуги, мессии относились ко мне насторо­женно и с подозрением даже в том случае, если я соглашался с ними и не противоречил их словам.

Как-то я упомянул об этом в разговоре с Учителем, отме­тив, что я буквально физически ощущаю, как меняется аромат

их плода в тот момент, когда от разговора с преданными уче­никами они переходили к общению со мной.

— Они интуитивно чувствуют, что ты не тот человек, кото­рый способен утолить их жажду, а поскольку у тебя независи­мая и сильная личность, они подсознательно реагируют на тебя, как на соперника, и излучают аромат настороженности и аг­рессии, — прокомментировал Учитель.

— Но я на самом деле настроен к ним доброжелательно, — сказал я.—Даже если я не разделяю их идей, я признаю, что многое из того, что они говорят правильно и справедливо.

—Кто не с нами, тот против нас,—усмехнулся Ли.—Это любимый девиз тех, кто одержим жаждой. Люди любят тех, кто играет в их игры. Тех, кто играет в противоположные игры, они ненавидят, а к тем, кто нейтрален, они относятся с насто­роженностью. Вступив на путь Шоу-Дао, ты стал человеком из другой команды, и теперь тебе придётся научиться вести себя так, чтобы другие это не заметили, и продолжали думать, что ты по-прежнему действуешь ожидаемым и предсказуемым об­разом, разделяя их взгляды и идеалы. Раньше ты автомати­чески включался в действия других людей, бессознательно по­дыгрывая им, потому что правила взаимоотношений были за­ложены в тебя с детства. Теперь ты изменился. Твоё поведение стало более осознанным, и ты не можешь реагировать механи­чески на поступки и эмоции других людей так, как делал это прежде. Раньше твоя потребность в общении, человеческой близости и взаимопонимании удовлетворялась автоматически.

Осознание скрытых мотивов своего собственного поведе­ния и поведения других людей лишило тебя романтического восхищения, спонтанной радости и интереса, которые проис­текали из отсутствии понимания механизмов человеческой пси­хики в сочетании с привитыми тебе с детства автоматически­ми способами реагирования. Потерянную при обретении осоз­нания способность восхищаться и радоваться “Спокойный” об­ретает вновь в упражнениях “вкуса жизни”, и заменяет меха­ническое удовлетворение потребностей на их осознанное удов­летворение.

Если ты не научишься в своём новом осознании мира так же тепло и сердечно общаться с людьми, как ты это делал раньше, твоя потребность в общении, дружбе и любви может перестать полностью удовлетворяться, и тогда она начнёт пе­рерастать в жажду и компенсироваться за счёт других дей­ствий, нарушая гармонию твоего духа.

Через подобный период проходят все воины жизни, кото­рые родились и в детстве воспитывались вне клана. В какой-то мере он напоминает переходный период от влюблённости к любви, который удаётся преодолеть некоторым наиболее удач­ным парам. Влюблённость очаровательна своим эмоциональ­ным накалом при почти полном отсутствии правильного пред­ставления о личности партнёра.

После медового месяца наступает период узнавания и ра­зочарования, который оказывается роковым для большинства пар, потому что их чувства не выдерживают напора реально­сти, и их ложное розовое представление о партнёре переходит в не менее ложное чёрное представление о нём. Третий пери­од—это период любви, чувства гораздо менее горячего и стра­стного, чем влюблённость, но зато устойчивого, спокойного и дающего человеку одну из высших форм удовлетворения. В любви принимают партнёра со всеми его недостатками и не­совершенством, наслаждаясь теми чертами его характера, ко­торые вызывают уважение и восхищение. Со временем ты на­учишься относиться к людям подобным образом.

В процессе учения ты стал замечать несовершенство дру­гих людей, но это не должно стать причиной отчуждения или потери любви к окружающим. На самом деле 'несовершенство' — не очень точное слово. Ты начинаешь понимать и видеть то, что другие люди не видят и не понимают—скрытые мотивы своего и их поведения, то, что прячется за фасадом красивых слов и “правильных” объяснений. Поэтому то, что они делают, начинает казаться тебе фальшью и обманом. Но по большей части это не фальшь и не обман, а одна из форм самообмана, попытка за красивой формой скрыть сомнительное даже для него содержание, как женщина скрывает недостатки своей внешности под слоем косметики. Но как для взгляда любящего человека женское лицо кажется прекрасным в своём естест­венном виде, так и для “Спокойных” люди, не делающие окру­жающих жертвами своих деструктивных и антигуманных жажд, кажутся прекрасными, несмотря на то, что их истинные по­буждения, скрытые за фасадом внешней формы, могут не со­ответствовать критериям гармонии и самоосознания воинов жизни.

Каждый человек уникален, и даже если он придерживает­ся абсолютно чуждых тебе взглядов, тебя должно волновать не то, как устроена его психика или ум, а то, как ты с ним взаи­модействуешь. Если этот человек не наносит вреда тебе или

твоим близким, и тем более, если он относится к тебе с тепло­той, ты должен уважать и любить его так, как если бы ты разделял его взгляды, не потому что ты следуешь догме о не­обходимости любить ближнего ради собственного духовного со­вершенствования, просто таким образом ты удовлетворяешь свою естественную потребность в общении, любви и дружбе, а. кроме того, в ответ на свою любовь в трудную для тебя минуту ты сможешь получить помощь и поддержку.

Конечно, это звучит не так красиво, как лозунги о любви, произносимые последователями религиозных течений, но это — естественная основа существования и выживания человека. Че­ловек, который умеет любить и в то же время способен дать беспощадный бой врагу гораздо больше приспособлен к жизни в этом мире, чем личность подозрительная, замкнутая и тщет­но пытающаяся любить тех, кто ей в глубине души неприятен, следуя десяти заповедям, и в то же время неспособная посто­ять за себя, поскольку Господь сказал “не убий”.

— Ли, а жажда мессии всегда проявляется в желании про­поведовать свои или чужие идеи другим людям?—спросил я. — Разве мессии также не посвящают себя духовным практикам? Может ли быть мессия без учеников? Какую жажду испытыва­ет тот, кто полностью посвящает себя какой-либо специфичес­кой практике, но не проповедует её другим? Это что, жажда самосовершенствования?

— Нет. это жажда, похожая на жажду самосовершенство­вания, но она имеет некоторое отличие. Человек с жаждой са­мосовершенствования ищет пути реализации своей жажды. Он изучает книги, встречается с учителями, общается с подобны­ми ему людьми. Но тот, кто сам выбрал для себя определённую практику и следует ей в полном одиночестве, удовлетворяет жажду так называемого “внутреннего мессии”. Многие из ин­дийских факиров, проводящие свою жизнь в отработке какого-либо мучительного и сложного трюка, требующего полной кон­центрации сил и внимания—“внутренние мессии”. Среди ев­ропейцев подобные люди тоже встречаются, хотя и не так ча­сто. как на востоке. Болтливые по природе европейцы имеют гораздо большую предрасположенность к жажде мессии.