II. Текущее состояние Советского общества 15 страница

Постоянный капитал — совокупная стоимость продукции поставщиков за один оборот капитала, то есть совокупность цен их продукции и также, с точки зрения поставщиков, разпадается на «С», «V», «М». Их «С», в свою очередь, разпадается и т. д.

С точки зрения математики, мы видим набор последовательностей положительных чисел, представляющих собой постоянный капитал каждого предпринимателя, причастного к производству продукции первого из них. Общий член любой такой последовательности определяется соотношением:

С_k = С₍_{k — 1)} — М_k,

где М_k — случайное положительное число, не превозходящее
С₍_{k — 1)} и представляющее собой переменный капитал плюс прибавочную стоимость «k-того» капиталиста; «k» — номер шага выделения из цены доходов предпринимателей и наёмного персонала и постоянного капитала; оно же — номер очередного предпринимателя в последовательности, обратной преемственности продукции поставщиков первого предпринимателя.

Каждый желающий может, заглянув в любой из учебников математического анализа, в раздел теория пределов, убедиться, что предел такой последовательности в точности равен нулю и, соответственно, А.Смит если в чём-то и не прав, так не в этом вопросе. К.Маркс написал ещё некие “математические” рукописи, что в сочетании с его выводом об ошибочности приведённого тезиса А.Смита заставляет предположить, что он был инвалид на полную голову (пользуясь местечковым лексиконом), поскольку математика — удел абстрактно-логического мышления, за которое отвечает левое полушарие; или К.Маркс был беззастенчиво нагл в своём вероломстве и подлости.

Но и теория пределов не нужна для того, чтобы убедиться в правоте А.Смита. Процесс дробления постоянного капитала на переменный капитал и доходы аналогичен тому, что некая компания, сидя с ложками в руках за столом, передаёт друг другу случайным образом банку с вареньем. Младенцу ясно, что в итоге банка будет вылизана до чистоты, но якобы «величайшие философы» К.Маркс, Ф.Энгельс, В.Ленин и К^О хором утверждают:

«Младенец не прав: на стенках банки “варенье” останется, а вылизать банку или выскоблить её ложкой объективно невозможно». Устами младенцев глаголет истина; устами классиков глаголет межрегиональное гешефтмахерство, поскольку оно определяет моменты, когда “банка” (или ГОСБАНКа-ЦЕНТРОБАНКа?) пуста и “игра” (с заведомо предопределённым выигрышем) сделана.

С точки зрения руководства гешефтмахеров, классики действительно гении, коли создали и навязали ТОЛПАМ такую “политэкономию”.

Марксистско-ленинский неделимый остаток постоянного капитала может быть интерпретирован только как “стоимость природы”: всего того, что не создано трудом человечества. Это в терминах теории управления означает — «ошибка природы».

Точно так же, как компания с ложками перебрасывает банку с вареньем, и частные производства перебрасывают друг другу полученное ими от других «С» вместе со своими добавками к нему[161], пока «С» не вылетит из оборота продуктообмена вместе с окончательно потреблённой продукцией в сфере личного, государственного потребления и переданной в фонды общественного потребления, т.е. пока «С» не «вылетит» за пределы блока 18 РСП на схеме рис. 2.

Но наличие “неделимого остатка” в марксистско-ленинской политэкономии выливается в повторные счёты, т.е. многократный учёт одних и тех же стоимостей, что позволяет дополнительно манипулировать «законом стоимости» и по-разному оценивать одну и ту же номенклатуру и объём произведённой обществом продукции[162]. Именно этим занимались ЦСУ (нынешний Госкомстат[163]), Госкомцен, Минфин СССР. И это ещё одна причина, по которой безсмысленно сравнение бюджетных ассигнований СССР и США на разные цели: США пользуются иной политэкономией. Ну, а манипулирование с ценами (в том числе на ценные бумаги и деньги) — средство глобального гешефтмахерства. Марксистская политэкономия “изучает” придуманную ею же ФИКЦИЮ, а не реальные производство, учёт и разпределение и потребление продукции. Поэтому и в СССР, и других странах бывшей мировой системы социализма она является мировоззренческой основой безграмотного слабоумного управления экономикой ОФИЦИАЛЬНЫМ руководством[164].

* * *

Вставка 2004 г.
Пояснение вопроса о «догме Смита»

Поясним, что несогласие с Марксом в вопросе о «догме Смита», выраженное ещё в 1991 г. в первой редакции “Мёртвой воды” — не итог нашего собственного анализа “Капитала”. Такой анализ научной несостоятельности “Капитала” был проделан одним из наших товарищей ещё в 1980‑е гг. Кроме неправоты Маркса в вопросе о «догме Смита»; повторных счётов, в результате которых один и тот же спектр производства может быть оценён по-разному, он выявил там ещё множество менее значимого вздора. Когда он придал огласке результаты своих изследований, его подвергли негласной психиатрической экспертизе, которая признала его вполне психически здоровым, после чего за все его научные результаты его просто изключили из рядов КПСС. Однако выдающиеся марксисты АН СССР и военно-политической академии им. В.И.Ленина так и не смогли показать ошибки в его математических выкладках и в системе разсуждений.

Тогда ВП СССР просто включил некоторые его находки в рабочие материалы по экономической проблематике, откуда они попали в “Мёртвую воду”. Однако после того, как в свет были выпущены несколько изданий “Мёртвой воды”, сторонники марксизма стали настаивать на том, что политэкономические воззрения ВП СССР в своей основе имеют марксистскую политэкономию, а в своём отношении к «догме Смита» ВП СССР ошибся, т.е. К.Маркс прав.

Поэтому в настоящей редакции этот вопрос о разногласиях в связи с отношением к «догме Смита» разсмотрим более обстоятельно. Начнём с того, что текст К.Маркса (“Капитал”, т. 1, гл. XXII), где он выражает своё несогласие с А.Смитом в вопросе о структуре общественного капитала, допускает двоякое прочтение, а кроме того содержит подмену одного смысла другим, совершаемую по умолчанию.

В зависимости же от варианта прочтения текста Маркса математически формально правым получается либо А.Смит, либо К.Маркс. Однако финансово-экономическая интерпретация математически безупречно полученного результата при признании правоты К.Маркса протекает с подменой одного смысла другим.

Маркс, выражая своё несогласие со Смитом, пишет:

«Вследствие ошибочного в самой основе анализа А.Смит приходит к тому нелепому результату, что если каждый индивидуальный капитал и разделяется на постоянную и переменную составные части, то общественный капитал целиком состоит только из переменного капитала, т.е. весь затрачивается на заработную плату. Например, фабрикант сукон превращает 2 000 ф. ст. в капитал. Одну часть этих денег он расходует на нем ткачей, другую часть на покупку шерстяной пряжи, машин, и т.д., Но люди у которых он купил пряжу и машины, опять частью полученных ими денег оплачивают труд и т.д., пока, наконец, все 2 000 ф. ст. не будут затрачены на заработную плату, или весь продукт, представленный этими 2 000 ф. ст., не будет потреблен производственными рабочими. Как видим, вся сила этого аргумента, заключается в словах «и т.д.», которые отсылают нас от Понтия к Пилату. Адам Смит обрывает здесь своё исследование как раз там, где начинается его трудность».

После этого Маркс начинает новый абзац:

«Пока мы рассматриваем только фонд совокупного годового производства, ежегодный процесс воспроизводства очень понятен. Но все составные части годовой продукции должны быть вынесены на товарный рынок, и вот тут-то начинаются трудности. Движения отдельных капиталов и личных доходов перекрещиваются, смешиваются, теряются во всеобщем перемещении — в обращении общественного богатства, — которое обманывает взор и ставит перед исследователем весьма запутанные задачи. В третьем отделе второй книги я дам анализ действительных связей».

Обратим внимание на то, что в первом абзаце последовательность перемещения от одного капиталиста к другому, в которой отслеживается преобразование изходной суммы капитала в переменный капитал, не ограничена какими-либо сроками времени: слова «и т.д.» не подразумевают хронологических ограничений, и соответственно, перейдя к теории пределов из математического анализа, мы приходим ко мнению, что прав А.Смит. Именно такое прочтение текста К.Маркса и лежит в основе сказанного в прошлых редакциях “Мёртвой воды” о неправоте К.Маркса в этом вопросе.

Второй абзац, налагает хронологические ограничения на процесс дробления разсматриваемой изходной суммы: один год. Соответственно, это изключает возможность устремить последовательность номеров разсматриваемых капиталистов в безконечность. Вследствие этого цепочка оборвётся, когда в разсмотрение попадёт хронологически последняя сделка купли-продажи сырья и машин, совершённая в году, предшествующем разсматриваемому.

В результате и получится ненулевой остаток начальной суммы, представляющей собой постоянный капитал последнего разсматриваемого капиталиста. Соответственно, получается, что А.Смит якобы ошибся и прав К.Маркс.

Но если разсматривать предельно широкую макроэкономическую систему, имеющую только внутренний рынок, но не имеющую внешних рынков (хозяйство человечества), то не надо этот ненулевой остаток называть «постоянным капиталом», поскольку по определению постоянного капитала постоянный капитал — это средства, затрачиваемые на продукты и услуги, покупаемые у других частных производителей для нужд собственного производства.

При наличии в макроэкономической системе только внутреннего рынка этот остаток представляет собой не «постоянный капитал», а «переменный капитал» производственных циклов, внешних по отношению к разсматриваемому циклу (году) — предшествующих ему. Именно этот случай подразумевается в “Мёртвой воде” (а при наличии внешней торговли постоянный капитал в структуре общественного капитала появится из внешнеторгового баланса).

Однако переменному капиталу внешних по отношению к разсматриваемому производственных циклов в марксистской политэкономии названия нет. В этом и состоит скрытая подмена одного смысла другим, совершённая в марксистской политэкономии по умолчанию.

Далее продолжение текста редакции 2000 г.

* *
*

Из структуры цены С+V+М видно, что с внутренним продуктообменом фирмы непосредственно связано только «V», идущее на оплату труда персонала, управляемого директивно-адресно; «С» и «М» определяются конъюнктурой рынка и не поддаются директивно-адресному управлению со стороны фирмы. По этой причине при сложившемся прейскуранте и изчерпанной ёмкости рынка возможно увеличение «М» прежде всего за счёт сокращения «V», т.е. сокращения штатов и непроизводительных потерь фонда рабочего времени, и отчасти за счёт повышения культуры производства в уже принятых технологических процессах, что ведёт к более эффективному изпользованию «С». Это удел директивно-адресного управления, т.е. «командно-административной» системы фирмы. Это её внутреннее дело, в котором никак не проявляется внешний “хозрасчёт”, “самофинансирование”, хотя дело это и подчинённое стремлению к самоокупаемости производства. А внутреннее директивно-адресное управление основано на произволе администрации, хотя и ограниченном её понятиями о нравственности и этике, а также и её законопослушностью. По изчерпании этого източника, если позволяет ёмкость рынка и оценки перспектив конъюнктуры, возможно разширение производства и его реконструкция. Для этого в «рыночной» экономике может оказаться необходимым привлечение дополнительных финансов: либо из своей прибыли, либо капитала, взятого в долг под акции фирмы или кредит.

Разплата по долгам предполагается из расчёта получения будущей прибыли. Но, ссудив капитал в долг, заимодавец желает участвовать в получении части прибыли, появление которой у предпринимателя пока ещё лишь ПОТЕНЦИАЛЬНО возможно благодаря кредиту заимодавца. Обоснование этого права заимодавца на участие в прибылях разнообразно:

· от простого “я бы мог и сам вложить деньги в производство и сам получать прибыль.” Но для этого необходимо, чтобы денег было больше, чем некий минимум, поскольку, как и в ядерной физике, в каждой отрасли производства есть некая “критическая масса”, только перевалив через которую, деньги могут стать капиталом («самовосзрастающей стоимостью» в терминологии марксизма; самовозрастающей ошибкой управления — в терминологии теории управления). Для преодоления этой критической величины и нужна складчина акционеров-учредителей, сгребающих мелкие суммы, которые не могут самостоятельно стать капиталом;

· до профессионально ростовщического “давая тебе деньги в таком количестве, я рискую, что ты их потратишь, а прибыли не будет. Таких, как ты, у меня много, многие из них разоряются, и я терплю убытки. Поэтому нужен ссудный процент, чтобы и тебе (если ты не разоришься), и мне (я-то так точно не разорюсь) было хорошо, поскольку за счёт ссудного процента я тоже покрою СВОИ убытки от разорения моих (или РАЗОРЕНИЯ МНОЮ? — всё в делах, некогда разобраться…) должников.”

И после того, как взаимопонимание с кредитором[165] достигнуто, ситуация качественно изменилась. Если до этого момента, хотя бы с точки зрения частного предпринимателя, “стихия рынка” существовала, то в момент появления ОРГАНИЗОВАННОГО кредитора стихия рынка объективно исчезла и началось субъективное ПОВЕЛЕВАНИЕ “стихией”, хотя в воображении частного предпринимателя, а возможно, и многих советских рыночников, она продолжает существовать по-прежнему, как и в первобытнообщинные времена становления меновой торговли по принципу «здесь, сейчас, обмен из рук в руки».

Банковский кредит от кредита частного ростовщика отличается только тем, что ростовщик даёт в рост “свои” “честно” нажитые деньги, а банк даёт в рост деньги вкладчиков, возвращая вкладчикам часть ссудного процента в качестве процента по вкладам.

На определённом этапе развития общественного производства просьба о кредите предпринимателя сопровождается встречными вопросами: что он собирается производить; по чьим патентам и технологиям; кому он собирается продавать? В зависимости от ответов на эти вопросы выставляются и условия кредита, определяющие НЕ УСПЕХИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРОИЗВОДСТВА, изходя из общественных интересов, а УСТОЙЧИВОСТЬ ПЛАТЁЖЕСПОСОБНОСТИ предпринимателя, изходя из заинтересованности кредитора в успешном функционировании данного производства в данном обществе при данной его социальной организации и принадлежности производства данным его владельцам.

После этого остаётся вспомнить ветхозаветное «И будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы» и заглянуть в брошюру В.П. фон Эгерта “Надо защищаться” (СПб, 1912 г., сообщает со ссылкой на еврейские круги США: мировое еврейство, в том числе и “русское”, объявило России войну; поэтому для России кредита не будет, но будет выгодный кредит и безвозвратные ссуды её противникам) и всё станет на свои места: институт кредита в руках иудейской мафии, подчинённой раввинату директивно-адресным способом, является средством безструктурного управления «рыночной» экономикой и продажной политикой в глобальных масштабах; институт кредита в руках псевдоэтнической мафии подчиняет директивно-адресное управление в структурно обособленном производстве интересам генералитета мафии с момента заключения договора о кредите.

Проще говоря:

Еврейская “наука” каббала
Ветхозаветной мистикой была.
Ключи писаний Моисеевых хранила,
Древнееврейское предание в ней жило.
Лишь узкий круг в неё был посвящён,
И смысл её был тайной окружён.
Но сколь бы многое за тайной той ни скрыто,
А узнан в тайне институт кредита.
Не даром же арабская молва
Звала еврейским словом кабала
Расписку долговую.
В значеньи этом —
И, думаю, что вряд ли ошибусь, —
На смену игу кабала пришла на Русь:
Услышал “бог” народные молитвы
И начал смену с Куликовской битвы
С тех пор народ наш кабалу вполне познал,
Гнёт безъизходный в ней признал,
И в этом жутковатом смысле
Она теперь кочует в нашей жизни.
Порою пропадает до забвенья,
Но в перестройке получает обновленье.

Институт кредита является обобщённым средством управления, когда находится в руках самого общества или ЕГО государства, и обобщённым оружием, когда находится в руках антинациональной интернацистской мафии. В Евро-Американском конгломерате это оружие четвёртого приоритета находится в руках сионистского интернацизма. Требование невмешательства государства в экономическую деятельность общества — это требование МАФИИ о предоставлении ей свободы вмешательства в управление как общенародным хозяйством в каждом государстве, так и глобальным хозяйством всего человечества.

Отсюда: в странах конгломерата управление и финансы в относительном порядке; а Россия — поле боя, здесь — развал. И выходов у народов страны два: либо сдаваться на милость сионо-интернацизма и стать его рабочим скотом; либо ликвидировать сионо-интернацизм в глобальных масштабах. Но это — безструктурное управление — одна сторона института кредита.

Вторая сторона выражается в том, что должник лезет из кожи вон, чтобы разплатиться с кредитором. Когда институт кредита становится социальным явлением, это выливается в то, что фонд жизненного времени общества переразпределяется в ущерб развитию его духовной культуры и отдыху, но в сторону развития технократии. Именно поэтому весь мир собирается пышно отметить 500-летие [166] начала геноцида коренного населения Америки после её “открытия” Колумбом, одним из многих рыскавших по свету в поисках богатства для разплаты с иудейскими кредиторами. И если церковь что-то пролепетала по поводу воздаяния и прощения за грехи прошлые, то этот пример говорит о том, что целые поколения способны грешить после смерти основоположника новой отрасли греха. И это грех ростовщичества вовсе не “первородный”, а нечто качественно иное и даже возпетое в Библии.

В жизни имеет место деградация ранее произведённой продукции в результате стихийного и военного ущерба, старения физического и морального. САМО-U-правление общества должно обеспечивать покрытие ущерба от деградации, рост культуры потребления и благосостояния общества. В условиях существования кредитно-финансовой системы общества все эти процессы находят своё отражение в ней: как инфляция; падение цен на продукцию; рост фондов потребления при сохранении уровня цен; вытеснение продукции с рынка сферы потребления в безплатные фонды общественного потребления и т.п. Находит своё отражение в кредитно-финансовой системе и рост производительности ОБЩЕСТВЕННОГО труда. Иудейский ссудный процент в среднем выше, чем темпы роста производительности труда в их денежном выражении с учётом инфляции. Благодаря этой особенности на протяжении веков финансы в Евро-Американском конгломерате концентрировались как собственность иудейских семейств: достояние банкротов (неплатёжеспособных) за бесценок переходило к ростовщику или продавалось с молотка (кто хозяин аукционного молотка, сказано ранее). Деньги — “всеобщий эквивалент” взаимно отчуждающий как человека от сущности труда и бытия, так и труд и бытие от человека. Ссудный процент более высокий, чем темпы роста производительности общественного труда[167], в течение веков поглощал и вновь созданное, и ранее созданное общественное достояние в его денежной отчуждённой форме в пользу частного кредитора. Еврейство в целом в веках выступало как единая корпорация кредиторов, подчинённых одному генералитету мафии, толкующему общий для всех них закон, сообразно обстановке и указаниям надиудейского предиктора. Всё сообразно Библии: «и будешь господствовать над многими народами, а они над тобою господствовать не будут» (Второзаконие), а «которые не захотят служить тебе, — погибнут, такие народы совершенно истребятся» (Исаия[168]). Так что один ростовщик — гешефтмахер, а ростовщик в законе якобы Моисея — уже межрегиональная система безструктурного управления экономикой ничего об этом не подозревающих “свободных” “частных” предпринимателей и армия, ведущая ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ГЕНОЦИД в отношении целых народов.

Если, по мнению некоторых, «политика есть концентрированное выражение экономики», то концентрированное выражение «нового политического мышления», выражающего «новое экономическое мышление» этих некоторых, оказывается банальным до ветхозаветности интернацизмом:

· развалить управление экономикой, вследствие чего усилятся деградационные процессы и упадут не только темпы роста, но и сама производительность труда;

· разрушить монополию внешней торговли и сделать рубль конвертируемым;

· предоставить кредиты, и когда игра двух крапленых валетов (т.е. имеющих отметины) будет сделана, — (рубль упадёт до долей цента)[169] — предъявить счёт к оплате.

Эта концепция перестройки — ДРУГОЙ ПРОСТО НЕТ — позволяет законно (хотите по Второзаконию, признанному православием и всем христианством «священным»; хотите по “закону Моисея” в целом; хотите по закону «стоимости» — все они воровские) украсть в отчуждённой денежной форме Россию и её достояние у её народов и сами народы тоже украсть. При этом, с ослов (официальных лидеров об их верности народу) взятки гладки.

Это называется «возстановить в СССР общечеловеческие основы прогресса». Поскольку вне Евро-Американского конгломерата основы прогресса иные, то в качестве глашатая общечеловеческого прогресса в данном случае выступает сионо-интернацизм. Исаия прямо говорит, что следует делать с народами, не желающими подчиниться такому прогрессу. Мы имеем дело с агрессией на уровне не только 1 — 3, но и четвёртого приоритетов обобщённого оружия.

“Законы” и обычаи войны говорят, что побеждённый, в том числе и агрессор, сам разплачивается за своё поражение и издержки победителя. Это положение также вполне правомерно применить к агрессии межрегиональной сионо-интернацистской мафии, её рабам и наёмникам. Мафиозный характер агрессии сионо-интернацизма оставляет единственно эффективный надзаконный путь отражения агрессии; «Плакали ваши денежки!» и устранение крапленой колоды, демонстрирующей эффективность тандемного принципа организации работ для всеобщего развала, если тандем не обладает никакой методологической культурой и тем самым разкалывает толпу на два верноподданных стада, враждебных друг к другу и к себе, как народу, прежде всего[170].

В этом противоборстве каждый вправе сам избрать своё место: непричастного толпаря; сионо-интернациста или его холуя; человека. Что делать с побеждённым, победитель сам решает в пределах Божьего попущения по своему ПРОИЗВОЛУ: так что главное — не ошибиться в своём ПРОИЗВОЛЕ: поскольку нынешняя “война законов” — часть этой же войны сионо-интернацизма против народов страны.[171]

И если люди хотят жить дальше и быть людьми, то им следует освободить себя и последующие поколения от этого греховодства. Для этого необходимы не разгул страстей неприятия чужого греховодства и общие слова о благонамеренности, а определённая концептуальная альтернатива в присутствии которой в обществе оказывается невозможным осуществление прошлой концепции. Поэтому перейдём от общих слов к определённо точным наукам и разсмотрим возможности их приложения к задачам управления в экономике.