Глава 11. Меняющийся мир: геология и биология

 

"Этот закон, с помощью которого сохраняется каждое малейшее, но полезное изменение в организме, я назвал законом естественного отбора" ЧАРЛЬЗ ДАРВИН

 

После Ньютона новое мировоззрение из астрономии и физики перекочевало в другие науки. В XVIII веке природу считали "машиной, живущей по своим законам", самодостаточной и безликой. Механицизм превратился в популярнейшую философию, распространив научный метод объяснения природных явлений на всю природу без всяких исключений.

 

Многие сменили христианский теизм на деизм, отрицавший библейское откровение и все свое богословие черпавший из природы. Согласно этому взгляду, "божественный часовщик" создал вселенную, которая теперь "работает" сама по себе. Аргументы в пользу существования Бога строились, в основном, на строгой упорядоченности природы, наличии разумного замысла, стоящего за творением, свидетельствах о наличии единой схемы и цели в природе, наличии "пробелов" в научных теориях. Создается впечатление, что библейский Бог уже не нужен миру, в котором наука вроде бы дает ответы на все жизненные вопросы.

 

В XIX веке произошла еще одна научная революция. До 1800 года большая часть людей верила, что мир был сотворен за неделю около 4004 г. до Р.Х. и с тех пор особо не изменился. Астрономия и физика оторвались от традиционных верований, но революция в геологии и биологии тогда еще только начиналась, разгорались горячие споры вокруг вопроса о сотворении мира. Определенные концепции, как концепция о постоянстве видов, считались в биологии догмами. Теперь же их пришлось пересматривать исходя из новых взглядов, основанных на теории вероятности и научно-техническом прогрессе. Тут и появился Чарльз Дарвин.

 

Древо эволюции

 

Мысли об эволюции органического мира высказывали еще древнегреческие философы. Анаксимандр (611-547 г. до Р.Х.) предполагал, что жизнь самопроизвольно возникла из "первобытных" флюидов. Аристотель (384-322 гг. до Р.Х.) верил, что все вещи стремятся к совершенству, отчего окружающий мир постоянно становится лучше. Но эти идеи так и остались в зачаточном состоянии, не получив широкого признания.

 

Вплоть до начала XIX века в геологии преобладала теория катастроф. Согласно этой теории, Земля пережила целый ряд катаклизмов, позднейший из которых - потоп времен Ноя. Считалось, что каждая катастрофа уничтожала большую часть живых существ, останки которых находят в геологических пластах, образовавшихся в это время. Потом Бог создавал новые виды. Натуралист Жорж Кювье написал основательный труд о позвоночных. К 1801 году с помощью найденных окаменелых костей он реконструировал 23 истребленных вида, включая гигантского мастодонта. Кювье твердо верил, что все эти виды сотворил Бог во время великих катастроф.

 

Катастрофизм - геологическая теория, согласно которой в истории Земли периодически повторяются события, внезапно изменяющие первично горизонтальное залегание горных пород, рельеф земной поверхности и уничтожающие все живое. Она прекрасно вписывалась в концепцию чудес, преобладавшую в XIX веке: в прошлом Бог вмешивался в действие природных механизмов. Так как подобное периодическое вмешательство Бога в природу напоминало события из главы 1 Бытия, то геологическую теорию катастроф считали соответствующей ортодоксальному христианскому учению. Теперь у "Бога неизвестного" появилась работа, хотя и временная. Она напоминала ту роль, которую отводил Богу Ньютон, говоривший, что Бог "подправляет" неточности в функционировании Солнечной системы.

 

Но господство теории катастроф (катастрофизма) не было долговечным. В 1788 году геолог Джеймс Хаттон опубликовал книгу "Теория Земли", в которой утверждал, что историю земли нужно толковать в свете уже известных науке процессов. Его теория получила название униформизм (009) и стала считаться разгадкой всех тайн прошлого. Чарльз Лайель представил данные, свидетельствующие, что действующие ныне в рамках природных законов процессы совершенно не изменились по сравнению с прошлыми временами. Его труд "Основы геологии" (1830-1833 гг.) ознаменовал рождение современной науки о земле. Основываясь на непрерывности и неизменности развития неорганических форм, Лайель пришел к выводу, что происхождение новых видов могло оказаться "естественным процессом, а вовсе не чудом" (1). Описанный им столь длительный процесс естественного возникновения видов оказал решающее влияние на Дарвина.

 

В те времена, когда геология отвоевывала себе место под солнцем науки, книга Лайеля смогла подвести итог геологическим изысканиям и стать выражением единой теории, сформировавшейся к тому времени в этой науке. Для того, чтобы дать ее четкое определение и защитить от нападок со стороны представителей других наук, Лайель переписал историю геологии ибо раньше создавалось впечатление, что "на пути каждого исследователя вставал непреодолимой стеной Ноев ковчег, а работа мысли была изначально запрещена указом Творца" (2). Его полемический рассказ (данный во введении к "Основам") был обращен против тех, кто старались выводить основы геологии из главы 1 Бытия, особенно против "библейских геологов", которые мало что понимали в самой науке.

 

Но униформистский подход вовсе не отрицал религию. Предшественник Лайеля Хаттон принял его, потому что увидел в природе единый установленный Богом порядок. Новая геология не поколебала положений биологической теории о постоянстве видов. В середине XVIII века ботаник Карл Линней впервые, применив бинарную номенклатуру, построил единую классификацию растений и животных. Классификация Линнея оказалась крайне полезной, что лишь закрепило теорию о постоянстве видов. Когда французские натуралисты Бюффон и Ламарк выдвинули гипотезу об изменчивости видов под влиянием условий среды, сначала лишь немногие ученые приняли ее. Тем не менее, их идеи подготовили почву, в которую бросил свое зерно Дарвин, разработав действенный механизм изменчивости видов.

 

Вера в постоянство биологических форм, которая так долго господствовала в западном мире, имела два источника: 1) учение Аристотеля, что живые существа являются воплощениями извечных форм (неизменных сущностей). Первичное объяснение строения организма давали на основании его "окончательной цели" (назначения), а поиску "движущей причины" (механизма его функционирования) особого значения не придавали, 2) толкования книги Бытия строились на том, что все виды существуют сегодня именно в том виде, в котором их создал Бог.

 

До Дарвина развитие современной геологии не вызывало серьезных противоречий между научным и библейским взглядами на природу. Шесть дней творения можно было истолковать и как шесть геологических эпох - основы библейского учения затронуты не были. Пока считалось, что человек - венец Божьего творения, никто не покушался на его уникальность. Геология не подорвала той схемы, к которой уже давно привыкли (3). В этот период многие тома были написаны о том, как Божье провидение приспособило живые существа к тому или иному образу жизни. Много примеров содержалось в "Естественном богословии" (1802 г.) Уильяма Пэйли. Он считал так: если организм приспособлен к выполнению определенных функций, достижению конкретных целей, это свидетельствует о том, что он сотворен Богом. Существование низших форм объясняли тем, что они полезны человеку, для блага которого и создано все живое - "цепь живых существ". Эта форма естественного богословия оказалась особо уязвимой перед лицом теории эволюции.

 

Роберт Чамберс в книге "Следы естественной истории сотворения мира" (1844 г.) предложил способ возникновения новых видов. Он допустил, что объяснить существование органического мира поможет процесс развития, в ходе которого приспособительные эволюционные изменения вызывают образование новых видов: "Самый простой и примитивный тип животного дал рождение следующему, потом появился еще один тип - более высокого уровня развития - и т.д.". Хотя Чамберс очень смутно говорил о механизмах подобного развития, он выдвинул предположение о существовании закона органического мира, столь же всеобъемлющего, как закон всемирного тяготения. Чувствуя, что начинает наступать на пятки богословам, Чамберс писал: "Мысль о всемогущем Творце очень привлекательна, ибо никто другой не смог бы сотворить закона, по которому происходят бесчисленные невообразимые явления" (4). Эта книга была опубликована анонимно и тут же вызвала град нападок со стороны как ученых, так и богословов. В стане ученых критиков оказались Томас Гексли и Чарльз Лайель.

 

Чарльз Дарвин

 

В 1832 году Чарльз Дарвин отправился в путешествие на корабле "Бигль" в качестве натуралиста. За пять лет он объехал весь земной шар. В Южной Америке он прочитал второй том "Основ геологии" Лайеля. Униформистская открытость автора по отношению к гипотезе естественного происхождения видов, видимо, не давала Дарвину покоя, когда он изучал малейшие видовые изменения, особенно среди вьюрков на Галапагосских островах.

 

Когда шесть лет спустя в книге экономиста Мальтуса Дарвин прочел об "абсолютном избытке людей" и действии "естественных законов народонаселения", он понял, как вывести теорию, истолковывающую все собранные им данные:

 

"Я уже спокойно относился к мысли о борьбе за выживание, которая происходит повсеместно, и тут меня озарило: особи, обладающие полезными изменениями, сохраняются, а вредными - уничтожаются. Так формируются новые виды. Наконец, у меня появилась теория, с которой можно было работать" (5).

 

В общих чертах дарвиновская теория сформировалась уже к 1844 году, но, чтобы довести ее до совершенства, ему понадобилось еще 15 лет. В 1859 году он напечатал книгу "Происхождение видов путем естественного отбора". К этому времени он уже 25 лет собирал научные факты и наблюдал за видами.

 

Дарвин не первый предложил идею эволюции, но первым представил данные наблюдений в подтверждение возможных механизмов эволюции, а также выдвинул гипотезу о естественном отборе. Его работа - пример научного метода, сочетающего в себе наблюдения и теорию. Каков бы ни был объем данных и наблюдений, теория возникает лишь тогда, когда они творчески осмыслены. Античные предшественники Коперника и Дарвина показали, что одной только теории недостаточно; нужно, чтобы она была подтверждена наблюдениями и предлагала схему новых исследований.

 

Теория Дарвина о происхождении видов путем естественного отбора объединила в себе целый ряд концепций: 1) случайная изменчивость среди отдельных особей вида; 2) борьба за выживание, в которой даже малейшее изменение может дать одной особи преимущество над другой; 3) естественный отбор особей, обладающих данным преимуществом, ибо они живут дольше других и оставляют большее потомство. (Фраза "выживание сильнейших" была придумана социологом Гербертом Спенсером и взята Дарвином на вооружение при переиздании книги в 1866 году). Дарвин доказывал, что за длительный период времени сокращение и окончательное вымирание особей с неблагоприятными признаками приводит к постепенному преобразованию видов.

 

В своей первой книге Дарвин старался избежать темы о происхождении человека. Но в 1871 году появился новый труд - "Происхождение человека и половой отбор". Он попытался проследить возникновение всех особенностей человека, которые появлялись благодаря накоплению постепенных изменений у человекоподобных предков в ходе естественного отбора. Он утверждал, что физиология человека, как и его интеллектуальные и нравственные свойства, не качественно, а лишь количественно отличается от аналогичных свойств животных. Таким образом, жизнь человека, которая раньше считалась священной, подпала под действие законов природы, и рассматривать человека теперь нужно было наравне с остальными живыми существами.

 

Опубликование "Происхождения видов" положило начало бурной полемике. После 1859 года из переписки Дарвина становится видно, как широко обсуждалась проблема "обращения" в научный дарвинизм. Многие ученые до самой смерти противились дарвинизму. Другие вели определенную научную работу в этом направлении, но полностью так и не примкнули к дарвинизму. Третьи с энтузиазмом встретили теорию эволюции. Более века обсуждались такие вопросы, как непосредственные механизмы естественного отбора, но 1859 год считается переломным годом в истории человеческого разума (6).

 

Воздействие теории эволюции

 

Теория эволюции поколебала господствовавший взгляд на природу (7).

 

1. Изменилось представление о мире: мир, построенный на строго фиксированном иерархичном порядке, превратился в мир, где постоянно происходят перемены. Новые гипотезы возникли в астрономии, униформизм - в геологии, а теперь работа Дарвина убедила широкую публику, что все живое постоянно изменяется. Традиционные представления о мире изменились благодаря революционной идее о постоянном развитии живого.

 

2. Природу можно считать комплексом взаимодействующих и взаимозависимых органических сил. Связь между особью и внешней средой приобрела особое значение. Под влиянием Дарвина проблемы взаимодействия организмов друг с другом и с внешней средой заняли особое место в научных исследованиях.

 

3. Гипотеза об эволюции расширила сферу действия законов природы. К тому же новый тип закона включал в себя и элементы теории вероятности. В последующие десятилетия происходило укрепление позиций детерминизма, хотя в начале XX века все больше философов стали рассматривать случай, как предвестник новизны.

 

Кроме того, теория эволюции пробудила интерес ко всяческим изменениям и у представителей общественных наук. Биологическую модель эволюции стали перенимать представители других отраслей науки, на ее основании пытались выводить разнообразнейшие законы - от астрономических до этических. Подобный исторический и генетический подход рассматривал все идеи, учреждения, религии и культуры, когда-либо возникшие. Научная теория эволюции стала отправной точкой философии эволюционного натурализма и даже религии нравственного и этического эволюционизма. Метод Дарвина, как ранее метод Ньютона, облекли в форму метафизики, а из их научных теорий развили целостное воззрение.

 

Пути развития философии и споры, разгоревшиеся в последней половине XIX века, были гораздо сложнее, чем кажется сегодня. Ученые труды, написанные в 1870-1900 годах, за исключением знаменитой полемики между епископом Внльберфорсом и Томасом Гексли (1869 г.), вовсе не подтверждают распространенного взгляда о противостоянии христианства и сторонников теории эволюции (8). Во-первых, полнлого единодушия не было даже среди самих ученых. Многие сомневались как в самой теории, так и в ее метафизическом значении. Кроме того, очень многие крупные ученые были христианами, хорошо знавшими богословие, а многие священнослужители неплохо разбирались в науке.

 

"Миф Галилея" о непримиримой вражде между христианством и наукой был порожден двумя книгами, которые, кстати, не внесли значительного вклада в развитие дарвинизма: это "История конфликта между религией и наукой" Джона Дрэйпера (1874 г.) и "История борьбы науки с богословием в христианском мире" Эндрю Уайта (1896 г.). Дрэйпер мало что сказал об эволюции и религии, а Уайт 20 из 900 страниц посвятил вопросу о сути борьбы. Тем не менее, военную терминологию, выбранную для заголовков книг, взяли на вооружение историки, писавшие о спорах, разгоравшихся вокруг теории эволюции. Военные термины больше говорят о характерах Дрэйпера и Уайта, чем о сути тогдашних споров! На самом деле не было никакого жестокого противостояния. Документы свидетельствуют, что велись открытые споры между коллегами, которые в обыденной жизни продолжали сохранять дружеские отношения. "В обоих случаях военная терминология искажает суть происходивших событий, представляя их жестокими и античеловечными... Так что в рассказе о спорах по поводу теории Дарвина нужно помнить об их ненасильственном и человечном характере" (9).

 

За десятилетие, прошедшее со времени опубликования "Происхождения видов", теория эволюции была постепенно принята, хотя с некоторыми аспектами механизма естественного отбора ученые не согласились. Тем не менее, споры по поводу теории эволюции вызвали гораздо большее размежевание в обществе, чем обсуждение теорий Коперника и Галилея: теории великих астрономов тоже во многом противоречили общепринятому тогда толкованию Библии, но касались довольно отдаленных миров - астрономии и физики. А вот Чамберс перенес действие научного метода из мира неорганики в мир органический, после чего Дарвин применил его к исследованию происхождения человека. Это не могло оставить богословов равнодушными.

 

Отношение христианства к дарвинизму

 

Большинство богословов римской католической церкви смогло разглядеть в эволюции Божий modus operandi (образ действий). В последнее десятилетие XIX века протестантские богословы трояко отреагировали на учение Дарвина. Больше всего их волновала суть самой теории эволюции, ее соответствие или несоответствие рассказу о сотворении мира из книги Бытия и то, что она говорила о природе человека. Кто-то реагировал мягче, кто-то жестче, но главной мишенью стала теория естественного отбора. Дарвин не утверждал, что других механизмов, кроме механизма естественного отбора, у эволюции нет. Но именно естественный отбор взяли на вооружение самые рьяные натуралисты, чтобы показать ненужность Божьего вмешательства: ведь эволюция сама движется к определенной цели (10).

 

1. Консервативный антидарвинизм. Приверженцы традиционных христианских взглядов считали, что порядок, царящий в природе, - это один из аргументов в пользу существования Бога. Теперь наука утверждает, что естественный отбор может выполнять функции Бога: вносить порядок в органический мир, причем без чьей-либо помощи. Христиане были уверены, что это не просто вопрос о механизмах действия природных сил, а вопрос о существовании Бога, Его отношении к природе, достоверности Библии и авторитете духовных истин христианства. Тут нужно упомянуть о двух ученых-геологах и одном богослове.

 

Вильям Даусон, известный канадский геолог, многие годы своей жизни посвятил основанию Макгиллского университета, образовательная философия в котором строилась на углубленном преподавании наук. Он был одним из последних пропагандистов взгляда о существовании двух богословии - естественного и открытого нам Богом. Эти убеждения привели Даусона в лагерь непримиримых противников теории Дарвина.

 

Луис Агассиз стал преподавать в Гарвардском университете, будучи большим авторитетом в области геологии и зоологии. Из Европы он вывез естественно-историческую философию, согласно которой Бог творил в несколько приемов, после каждой из великих катастроф. Его антидарвинизм имел под собой строго научные основы. Используя писательские и ораторские способности, Агассиз вел широко освещаемую в прессе борьбу против теории Дарвина (11).

 

Еще одним ярым противников дарвинизма был Чарльз Ходж, преподаватель Принстонской семинарии, один из виднейших пресвитерианских богословов того времени. В книге "Что такое дарвинизм?" он дал четкие определения основным понятиям книги "Происхождение видов": эволюции, естественному отбору и случайной изменчивости. Он утверждал, что первые два понятия появились еще до Дарвина, а вот последнее и наиболее важное в теории было введено Дарвиным (12). Он показал, что из теории следует, будто любые органы растений и животных, их инстинкты и мыслительные способности могли развиться без наличия Божьего замысла и провидения. С тем, что Бог может действовать при посредстве эволюционных процессов, он согласиться не мог. Аргументу о создании мира по разумному плану он приписал статус истины: "Ни один здравомыслящий человек не сможет поверить в то, что глаз создан без всякого первоначального замысла... Бог наделил человека интуицией, которая его никогда не подводит, дал ему законы веры, которые невозможно игнорировать, как и законы природы" (13).

 

Динамичная наступательная манера Ходжа не могла не иметь успеха. Он ставил вопрос так: или неправ Дарвин, или нет Бога - третьего не дано. Противодействие данной группы дарвинизму строилось на двух философских взглядах, основные аспекты которых видны из богословских дебатов: постоянство видов и непогрешимость науки (14). Во многих спорах этим философским теориям придавали гораздо большее значение, чем чисто библейским аргументам.

 

2. Консервативный дарвинизм. Одна из групп ученых-консерваторов предложила "промежуточную позицию", на которой они твердо стояли, будучи уверены как в библейских истинах, так и в верности теории эволюции. Джеймс Маккош богослов и президент Принстонского университета, выдвинул мысль о том, что библейский и научный взгляды на природу можно примирить, ибо они являются двумя параллельными откровениями. Он считал, что естественный отбор - это лишь один из нескольких механизмов эволюции, который действует в рамках Божьих замыслов. Так как "по Божьему замыслу существует естественный отбор" (15), то Маккош считал, что Дарвин совершенно безосновательно противопоставил эти два элемента. Поэтому эволюцию следует понимать, как один из методов Бога, который вовсе "не противоречит библейскому учению" (16). Маккош отмечал, что в Библии вопрос о постоянстве видов не обсуждается, а само постоянство видов - это научное понятие, введенное Карлом Линнеем.

 

Аса Грей, профессор естественной истории Гарвардского университета, был одним из величайших ботаников того времени. Являясь одним из самых рьяных сторонников эволюции в Америке, он показал, что выдающийся ученый может совмещать науку с живой христианской верой. На лекции в Йельской школе богословия, которая была опубликована в 1880 году, Грей резко опроверг мнение о том, что именно Писание заложило основу наук о природе. Он отметил, что все попытки согласовать библейское и научное учения строятся на "чуждых Библии посылках и манипуляциях с текстом" Грей утверждал, что оба учения, "если их правильно понимать, вполне совместимы. Давайте уж признаемся, что написанные Моисеем книги дошли до нас вовсе не для того, чтобы наставлять в науках, и что наш долг - строить научные теории на наблюдениях и экспериментальных данных, которые никогда не нужно смешивать с соображениями совершенно иного порядка" (17).

 

Грей и другие христиане-дарвинисты считали: корни эволюционных процессов - во всевластии Бога. Для них дарвинизм не являлся препятствием в развитии реформаторского богословия. Провидение и случай, первичная и вторичная причины, возможно, плохо сочетаются между собой, но не хуже, чем "предопределение" и "свобода воли". Грей указывал, что спор о замысле ведется вовсе не между дарвинизмом и креационизмом, а между самим замыслом и случаем, целью и бесцельностью. Возражал он и против гипотезы о "Боге неизвестном": "Я не одобряю богословских и научных взглядов тех, кто готовы призвать на помощь "запредельное", лишь бы прикрыть свое незнание естественных причин явления и тут же позабыть о "запредельном", как только естественные причины обнаружатся" (18).

 

Более 20 лет Грей и Дарвин состояли в переписке по вопросу о соотношении христианского теизма и теории естественного отбора. Несмотря на расхождение во взглядах оба согласились, что теория эволюции описывает лишь "движущую причину" - наблюдаемые природные явления и их механизмы. Основываясь на твердых библейских позициях, Грей был уверен, что окончательная причина - цель Бога - не может измениться в ходе эволюции.

 

Джордж Райт, друг и коллега Грея, проработавший с ним 14 лет, опубликовал множество статей, разъясняющих суть теории эволюции. Он был противником философии Бэкона, которую христиане-антидарвинисты положили в основу своего богословия. Райт стремился показать, что наука в изменяющемся мире может дать нам лишь приблизительные ответы на вопросы, но не может научить абсолютным истинам. Христиане-дарвинисты утверждали, что теория эволюции с ее понятиями о случае и развитии не только вернее в научном отношении, но и лучше согласуется с библейским учением, чем философское понятие о постоянстве видов. Они снова напомнили о власти Бога над природой - ежеминутной и вечной - которая не ограничивается актами творения и чудесами.

 

3. Либеральный дарвинизм. Либеральные дарвинисты тоже не сидели без дела и старались перефразировать христианские доктрины, чтобы они лучше соответствовали современности. Они выхолостили всю религиозную суть из Библии, включая и книгу Бытия, представив ее как исторический документ. Либеральные богословы рассматривали Иисуса Христа как одного из многих духовных учителей, считали естество человека хорошим, прогресс неизбежным, а нравственность сутью религии. Некоторые даже постарались сделать теорию эволюции краеугольным камнем своих богословских построений.

 

Англиканский богослов Фридерик Темпл, один из "умеренных", считал, что Божья власть над природой проявилась лишь в момент ее зарождения, а к текущим процессам Бог отношения не имеет. Он полагал, что учение об эволюции даже укрепило аргумент в пользу существования разумного Творца и Правителя вселенной, хотя Его конечная цель уже вложена, как программа, в творение (19). Темпл думал, что теория Дарвина не может объяснить возникновение жизни и нравственности. Он выражал более левые, чем Маккош, взгляды на эволюцию как на теорию, вносящую в теологическое основание позитивные идеи, включая природу и новые грани взаимоотношений между Богом и миром.

 

Ученые левого толка с энтузиазмом приветствовали то новое жизнетворное дыхание, которое внесла теория эволюции в христианскую доктрину. Экономический подъем, начавшийся в Америке в 80-х годах XIX века, побудил богословов привязать царившую в обществе атмосферу прогресса и оптимизма к теории эволюции, в результате чего родилась смесь дарвинизма и романтизма (20). В начале XX столетия эти "дарвинисты" "перетолковали" Евангелия, исходя из постулатов эволюционизма. Они пытались согласовать христианство и эволюцию, показав, что само христианство, включая и вочеловечивание Бога, - это всего лишь этапы действия закона эволюции (21). Их рьяный эволюционизм вырвался за рамки научного учения и учения библейского. Но полет фантазии этих богословов был остановлен Первой мировой войной, которая разбила мечты о неизбежности мира и прогресса.

 

Новое мировоззрение

 

В каждую эпоху у богословия были две основные задачи: 1) разъяснить христианам суть библейской веры и 2) перенести христианские ценности в культуру. Эти две задачи очень тесно связаны между собой, потому что опыт верующих обусловлен мыслительными категориями, царящими в культуре. Богословская беседа - это улица с двусторонним движением. Так как христианская весть всегда тесно связана с развитием человеческой мысли, элементы современного мировоззрения постоянно просачиваются в богословие, где все данные тоже тесно связаны с теорией. Что мы ищем в Библии, как толкуем найденное - все это зависит от нашего мировоззрения.

 

Подобное взаимодействие было очень хорошо показано на примере возникновения новой науки. Мы знаем, что богословское видение мира, которое предлагали средневековые теологи, было отражением геоцентрической системы Аристотеля и Птолемея. Переход на гелиоцентрическую систему мира, за которую выступали Коперник и Галилей, изменил мировоззрение, в рамках которого сформировалось прежнее богословие. Неудивительно, что новая наука выступила в роли врага христианства! Возражения против теории Коперника основывались, прежде всего, на необходимости защитить библейские Доктрины и богословские методы, которые казались неотделимыми от системы Аристотеля.

 

Оглядываясь назад, можно сказать, что конфликт между богословием и наукой, разгоревшийся в XIX столетии, имел те же корни. Появление теории эволюции - одно из коренных отличий новой науки от науки ньютоновской, которую популяризировали последователи Бэкона. Бэкон, следуя традициям Аристотеля, превыше всего ставил постоянство и объяснял все перемены с точки зрения философии бытия. Новый взгляд, подобно древней философии Гераклита, на первое место выводил перемены, а постоянство объяснял в рамках философии процесса. Прежняя - законченная и устоявшаяся - Вселенная уступила место постоянно изменяющейся.

 

Бэкон верил, что научные знания появляются в результате сбора фактов, который проводят объективные наблюдатели. Его научный метод был подкреплен работами шотландских философов "здравого смысла", которые использовали всеобщие очень земные представления о человечестве, чтобы с их помощью доказать действие закона причинно-следственной связи, существование Бога и Божьих нравственных законов жизни. Рожденный Фрэнсисом Бэконом и шотландскими реалистами научный метод получил название "бэконианство". В начале XIX столетия в Америке преобладали именно бэконианские взгляды на науку и богословие: считалось, что наука должна строго придерживаться фактов и отвергать все гипотезы, которые не были подтверждены результатами непосредственных наблюдений.

 

Многие апологеты христианства основывали свои доказательства существования Бога, включая и аргумент об упорядоченности природы, на ньютоновском научном мировоззрении. Объединив христианство и бэконианство, евангельские теологи могли объяснить нравственность и как богословское, и как научное понятие. Но при этом они проглядели три важных проблемы (22): 1) можно ли назвать представления Бэкона об истине библейскими? Можно ли считать его объяснения христианских истин единственно возможными? 2) что получится, если модное научное мировоззрение будет оказывать влияние на методы толкования Библии или даже определять их? 3) должна ли наша вера в существование Бога, достоверность Библии и действенность христианства строиться на научных доказательствах?

 

Для многих американских евангельских теологов наука и богословие оказались тесно привязанными к локомотиву бэконианства, но тут на горизонте возникли новые научные открытия. Они давали более широкий обзор картины мира (геология и биология доказывали историчность развития земли и жизни на ней) в отличие от "отдельных научных фактов", за поиски которых ратовал Бэкон. "Наука о деревьях" постепенно сменялась "наукой о лесе". Вопрос стоял не о том, сохранять или нет отдельные конкретные формулы или законы, а о том, какой смысл они обретали в рамках целой теории (глава 9).

 

К сожалению, обновленное научное мировоззрение попало к американским евангельским богословам в виде эволюционной теории Дарвина, которую тут же взяли на вооружение либеральные дарвинисты, чтобы противопоставить ее христианским доктринам, сделать козырем в пользу агностицизма и материализма. Биологическая теория эволюции вызвала у евангельских христиан настороженность по отношению ко всем новейшим философским течениям. Теория эволюции стала тем полем боя, на котором разгорелись сражения против новейших течений в науке и учения дарвинистов (они казались теснейшим образом связанными между собой). И снова, как во времена Галилея, консервативно настроенные христиане воевали против новой науки, чтобы отстоять то толкование Библии, которое было привязано к старой науке и старой философии.

 

Но в одном ситуация коренным образом отличалась от времен Галилея. В XVI веке, когда христианский теизм был преобладающей философией, церковь являлась общепризнанным авторитетом. Чтобы получить одобрение своих научных открытий, Галилею нужно было доказать их соответствие Библии. В XIX веке стала преобладать философия натурализма, а наивысшим авторитетом в обществе стала наука. Поэтому многие консервативно настроенные христиане считали так: чтобы их богословские учения были приняты обществом, нужно примирить Библию с наукой.

 

Те же вопросы встают и в XX веке в ходе горячих споров об эволюции и креационизме. Некоторые ученые, выступающие за эволюцию органического мира, вышли за рамки своих научных функций и на основании научных данных стали делать философские и богословские выводы. Создается впечатление, что несогласие ряда евангельских христиан с теорией эволюции имеет под собой элементы бэконианских воззрений. Именно эти взгляды и лежат в основе горячих дебатов об эволюции и креационизме. О них мы сейчас и поговорим.

 

(009) По этой гипотезе в геологическом прошлом действовали те же силы и с той же интенсивностью, что и в современную эпоху. Поэтому знание современной геологии можно без всяких поправок распространить на толкование геологического прошлого любой давности - прим. перев.