Вторая модернизация в России в рамках реформ XIX столетия

В начале XIX столетия правительство России предприняло попытки проведения очередных реформ, которые так и не вылились в новую модернизацию, они коснулись некоторого реформирования системы управления, но практически не затронули экономику. Сменившие коллегии – министерства, по-прежнему сохраняли ведомственный принцип управления, но уже построенный на единоначалии, а не коллегиальности. С осуществлением министерской реформы окончательно сложилась так называемая «линейная» система управления: все должностные лица и учреждения на местах были распределены между министерствами и ведомствами, а сам губернатор подчинялся Министерству внутренних дел. Все экономические вопросы централизованно находились в ведомстве министерства финансов, контролирующего Совет государственных кредитных установлений, Мануфактурный совет, Коммерческий совет. При этом министерство больше способствовало кредитованию помещичьих хозяйств, нежели кредитованию промышленности и железнодорожного строительства; а также противилось созданию частных банков.

Смена коллегиальной формы управления министерской способствовала еще большей бюрократизации аппарата. Сохранялись и военно-полицейские методы руководства. С втягиванием России в общеевропейский процесс технико-экономического развития формирование соответствующих институтов приобретает более системный и полный характер.

Становления в российской экономике технических систем первого технологического уклада началось в России после наполеоновских войн, на 50 лет позже Великобритании. Связанный с ним цикл модернизации России был гораздо более основательным, нежели петровские реформы. Модернизация социальных и производственных отношений происходит при этом с запаздыванием, начинаясь с революционной отменой крепостного права, которая открыла простор развитию самостоятельного крестьянского производства, и на этой основе - частного предпринимательства. Но помещичье землевладение, как и политическая монополия дворянства, не были ликвидированы, что создавало серьезный тормоз для развития России. Многие крестьяне оставались «временнообязанными» (только через 20 лет были снижены выкупные платежи, прекращено временнообязанное состояние в отношении феодальных повинностей, заменены подушные подати налогом с имущества, налоги стали выплачивать не только прежние податные сословия). Реформа сохраняла крестьянскую общину, поставив ее под жесткий государственный контроль: сельские старосты и волостные старшины, избираемые крестьянами, подчинялись местной (дворянской) администрации.

Экономическая модернизация - освобождение крестьян от личной крепостной зависимости, ослабление административной регламентации частного предпринимательства, активное участие государства в промышленном перевороте (железнодорожное строительство, развитие казенной военной промышленности) - была подкреплена политическими и административными реформами. Был создан принципиально новый элемент политической системы России - механизм земского самоуправления, проведена судебная реформа (выборность судей, отмена сословных судов, введение суда присяжных), переход к постоянной всесословной армии на основе всеобщей воинской повинности, а не рекрутского набора. Это способствовало развитию торговли, промышленности, кредитной системы, системы народного просвещения.

Отметим, что реформа системы местного самоуправления проводилась на двух территориальных уровнях: уездном и губернском, включая приписанные к ним города. В основу избирательной системы было положено имущественное и сословное начало. Круг деятельности земских учреждений ограничивался местными хозяйственными делами. Причем, земствам запрещалось сноситься между собой и координировать свою деятельность, они не имели высшего центрального представительного органа, их деятельность контролировалась сверху, в половине губерний земства не действовали.

Крестьянство получило определенную свободу хозяйствования, но, вместе с тем, для него остался нерешенным до конца земельный вопрос, что снижало эффективность развития сельскохозяйственного производства. К тому же требовались реформы местного управления. Отмена крепостного права вскрыла непригодность дореформенных органов управления. Так, открытие торговых и промышленных предприятий зависело от разрешения губернатора, что тормозило экономическое развитие того или иного района. Российские дороги находились на попечении уездной полиции и содержались за счет натуральных повинностей крестьян, от которых те всячески уклонялись. Медицинское дело находилось в ведении двух ведомств: общественного призрения и государственных имуществ и уделов.

Крестьянская реформа создала рынок рабочей силы (4 млн. крестьян освободились без земли), в том числе в самой деревне, выкупные платежи мобилизовали капитал (крестьяне заплатили больше, чем земля стоила до реформы), расширился внутренний рынок, активизировалась внешняя торговля. Началось расслоение крестьян, на частных землях развивался капиталистический уклад, возрос удельный вес сельских предпринимателей, превративших свои имения в крупные товаропроизводящие хозяйства с системой найма, стали использоваться, хотя и незначительно, машинные технологии.

В результате реформ ускорились темпы развития промышленности. Ранние формы организации промышленного производства (кооперация и мануфактура) быстрыми темпами перерастали в крупное машинное производство. Причем, главным источником промышленного развития были государственные заказы, а не частный капитал. Также характерным были неравномерность экономического развития регионов страны, высокая концентрация промышленности в нескольких промышленных центрах, преобладание доли государственных («казенных») и иностранных предприятий в промышленном производстве.

Технологии в промышленности усложнялись, однако квалифицированные рабочие составляли незначительный процент среди всех работников, поэтому их общая и специальная техническая грамотность незначительно влияла на уровень общей грамотности в стране в целом. Поэтому были созданы структуры управления по техническому профессиональному образованию, включая промышленные училища и женское профессиональное образование. Вместе с тем, Россия в течение полувека после освобождения крестьян так и осталась страной преобладающей неграмотности (к началу XX в. более 70 % населения страны). Из госбюджета на нужды образования выделялись 1-2 %. К тому же, данные вначале свободы в сфере образования (смягчение цензуры, самоуправление университетов, всесословное образование в гимназиях и земских школах), постепенно изымались, что вылилось в ограничение доступа к образованию по сословному, национальному, половому признакам.

Вместе с тем, кадровый состав управления претерпел изменения. Представители буржуазии чаще стали приглашаться в качестве членов в совещательные отраслевые учреждения министерств. Высшие государственные органы стали больше рассматривать дела, связанные с предпринимательством, собственностью, акционерными обществами и компаниями. Правительственный аппарат стал больше считаться с мнением общественности, выражаемым в печати и публицистике. Состав госслужащих стал пополняться за счет представителей новых слоев общества: буржуазии и так называемого «третьего сословия» - вольнонаемного персонала органов самоуправления. При этом в связи с расширением связей госслужащих с предпринимателями было запрещено чиновникам I-III классов входить в правления акционерных обществ и компаний.

В связи с потребностями промышленного управления в 80-е гг. в России началась эра фабричного (социального, трудового) законодательства. Был принят ряд важных законов (о работе малолетних, найме рабочих и взаимных отношениях фабрикантов и рабочих, продолжительности рабочего дня и др.). Но трудовое право так отдельно и не выделялось в особую самостоятельную отрасль и составляло часть гражданского права.

Вместе с тем, так и не был решен окончательно ряд институциональных проблем, возникших после отмены крепостного права и «половинчатой» крестьянской реформы. К ним можно отнести нерешенность вопроса о правах дворянства, историческая неясность полномочий и средств существования органов местного самоуправления, сосуществование различных (новых и старых) социальных слоев, что сказывалось на многоукладности как институциональных, так и технологических структур.

Институциональная структура российской экономики менялась не только в силу изменений ее технологической структуры, но и в силу обострения социальных отношений и влияния внешних условий. Она представляла собой устойчивую сословную структуру, приоритетное положение в нем дворянства, мощный государственный аппарат самодержавия, отражающий интересы отживающих классов. Это неминуемо вело к усилению противоречий, замедляло социально-экономическое развитие общества, препятствовало социальной мобильности, ослабляло внешнеполитические позиции России.

Таким образом, реформы упразднили ряд феодальных институтов, сдерживавших развитие рыночных отношений, положили начало развитию рыночных институтов, открыли возможности для быстрого роста промышленного производства, что способствовало расширению первого технологического уклада и становлению технологических цепей второго технологического уклада. При этом страна имела недостаточные свои производственно-технические предпосылки для становления этого уклада, что значительно компенсировалось импортом сырья, материалов, техники, технологии, привлечением зарубежных специалистов.

Проведенные реформы по праву можно считатьмодернизацией экономики. Причем, в отличие от первой, политической, модернизации, проводившейся на феодальной основе, она проходила частично уже на капиталистической (рыночной) основе. Вместе с тем и эта модернизация сохранили значительные архаичные элементы в производственных отношениях

Поэтому не удивительно, что даже, несмотря на значительное технологическое отставание, развитие первого технологического уклада происходило в России существенно медленнее, чем в свое время в передовых странах. В условиях крепостничества оно сдерживалось недостатком свободной рабочей силы, инженерно-технических кадров, капиталов, отсутствием удовлетворительных транспортных коммуникаций. Фактически период становления первого технологического уклада продлился в России до второй половины 50-х - начала 60-х гг. XIX в., заняв более столетия. Столь длительная его продолжительность была связана с одновременным процессом втягивания России в общеевропейский ритм промышленного развития, что требовало формирования соответствующих институтов.

В России, как и в других европейских странах, промышленный переворот захватил, в первую очередь, текстильную промышленность. Растущее производство хлопчатобумажных тканей на мануфактурах и фабриках содействовало расширению внутреннего и внешнего рынков. Развитие торговли стимулировало расширение соответствующей первому технологическому укладу транспортной инфраструктуры - водных путей и сухопутных дорог. В первой половине XIX в. началось быстрое становление второго технологического уклада. Появилось пароходное речное сообщение; принимались меры по модернизации морского торгового флота; строились новые каналы, связавшие в единое целое различные водные пути. К 1835 г. было сооружено 6485 верст шоссейных дорог, связавших между собой важнейшие экономические центры страны - Петербург, Нижний Новгород, Харьков и др.

Вместе с тем темпы технологических сдвигов оставались крайне медленными. Согласно статистическим данным о механизации текстильной промышленности, к моменту осуществления крестьянской реформы только закончилась фаза становления первого технологического уклада, которая в Англии завершилась к началу XIX века, т.е. почти на 55-60 лет раньше, чем в России. При этом фаза становления первого технологического уклада заняла в Англии 25-30 лет (с 1770 по 1795-1800 гг.).

Реформы Александра II упразднили ряд феодальных институтов, сдерживавших развитие рыночных отношений, и открыли возможности для быстрого роста промышленного производства. С 1860 г. по 1870 г. продукция текстильной и бумагопрядильной промышленности возросла в 2 раза. Наряду с расширением первого технологического уклада в России в это время началось быстрое становление технологических цепей второго технологического уклада (заметим, что в Англии второй технологический уклад формировался с 1820 по 1840-1848 гг.). Оно осуществлялось при централизованном стимулировании на основе импорта технологий с широким привлечением иностранного капитала и оборудования. С 1860 по 1876 гг. производство чугуна возросло на 30%, железа на 40%.

Несмотря на ухудшение мировой экономической конъюнктуры со второй половины 70-х годов технологические совокупности второго технологического уклада в России продолжали расширяться. С 1875 г. по 1892 г. количество паровых двигателей в России увеличилось вдвое, мощность - втрое. Выплавка чугуна в 80-е гг. увеличилась в 2,5 раза. Заметим, что эти темпы роста превышали темпы, достигнуты в соответствующий период в Англии.

Во второй половине 70-х гг. XIX в. происходило техническое перевооружение и быстрое наращивание выпуска продукции ключевыми отраслями второго технологического уклада, ставшими основными носителями экономического роста России в конце XIX начале XX в. В то же время прогрессивные технологические сдвиги, связанные с ростом второго технологического уклада, сдерживались недостаточно развитой материально-технической базой. В рассматриваемый период продолжалось расширение первого технологического уклада, который не достиг еще фазы зрелости и производственно-технические предпосылки для становления следующего технологического уклада к тому времени в полной мере не сформировались. Отсутствие собственной базы для становления второго технологического уклада в виде материально-технических peсурсов и профессиональных кадров компенсировалось импортом сырья и материалов, техники и технологии, привлечением зарубежных инженеров. Это, разумеется, сдерживало производственное накопление, внутри страны, втягивало ее в неэквивалентный внешнеэкономический обмен.

Очередной длинноволновой подъем в конце XIX - начале XX вв. в России происходил практически синхронно с длинноволновым подъемом в других странах. Это свидетельствует о включении России в международный pитм экономического роста. Следует, однако, заметить, что экономический бум в России в тот период основывался в значительной степени на расширении производств второго технологического уклада, который в развитых странах к тому времени уже замещался третьим. Вместе с тем в развитии российской промышленности наблюдались и интенсивные прогрессивные технологические сдвиги, связанные со становлением третьего технологического уклада, которые происходили при активной поддержке государства.

Как и в странах-лидерах, в России в это время наблюдалось быстрое развитие электротехнической промышленной неорганической химии, электроэнергетики. Высокими темпами рослопроизводство и потребление угля. В то же время машиностроение в России оставалось недостаточно развитым. Оно удовлетворяло потребности экономики страны приблизительно на 2/3. Треть гражданского спроса в машинах, оборудовании, аппаратах и приборах удовлетворялось ввозом их из-за границы.

Быстрое развитие базисных технологических совокупностей третьего технологического уклада создавало предпосылки для ликвидации технологического разрыва и включения России в общемировой ритм в числе лидирующих стран. В российской промышленности имелись сектора, обладавшие конкурентными преимуществами относительно развитых стран, быстро увеличивалось количество национальных инженерных кадров, что создавало хорошие предпосылки для эффективной интеграции в международное разделение труда. Но недоставало ряда важных социально-политических и материально-технических условий. Незавершенность жизненных циклов первого и второго технологических укладов и устаревшие институты политического устройства, серьезно затрудняли промышленное развитие страны, обусловливали социальное сопротивление высоким темпам технико-экономического развития.

В конечном счете, имевшиеся в России предпосылки для быстрого экономического роста на основе опережающего расширения прогрессивных производств третьего и четвертого технологических укладов не были реализованы вследствие срыва страны в мировую войну, революцию и гражданскую войну. Эти катастрофы сбили экономику России с траектории длинноволнового подъема, повлекли резкое падение объемов производства и разрушение значительной части технологического и человеческого потенциала.