Партнерство как религиозный долг

У каждого поколения есть свои проблемы,

у каждой души - своя заветная мечта.

Из сочинений Бахай

Способность любить своего «дальнего»

Притча: «Спасительная темнота»

Бедуин сидел вечером при свете свечи в своем шатре. Он с аппетитом взял финик, разломил его, увидел косточку и с отвращением отбросил. Тогда он надломил второй финик — и снова увидел косточку. После того, как и в третьем он увидел косточку, бедуин задул свечу и с наслаждением начал есть финики в темноте.

Разъяснение

Многие люди потеряли способность видеть смысл в чем бы то ни было. В психотерапевтической практике эта пробле­ма находит свое отражение в вопросе о смысле или бес­смысленности партнерства/брака. С полным основанием мы можем утверждать: пока существуют люди, существу­ют и межличностные конфликты. Вполне вероятно, что всегда предпринимались попытки устранять эти труднос­ти. Семья не создает для себя собственных законов. Она существует в соответствии с правилами, порядками и зако­нами, которые диктуют ей общественные, моральные, ре­лигиозные, политические группировки и институты. В замкнутых обществах, для которых существует как нечто обязательное и несомненное одно-единственное миро­устройство, семья выполняет строго определенные пред­писанные ей задачи. Законы, в основе которых лежит по­добное мировоззрение, регулируют межличностные отно­шения и поведение. Законы эти — обязательные для всех психосоциальные нормы. Вера, религия и мировоззрение, которые выступают как общие направляющие системы от­ношений (базовая концепция) для жизненных установок и способов поведения, оказывают влияние на формирование актуальных способностей. Так, например, религиозные взгляды и мировоззрение могут быть основополагающими установками, на фоне которых формируются отношения к партнерству, сексуальности, воспитанию и профессии.

В обществе, где брак часто выполняет функцию опеки и жиз­ненного обеспечения, добавляется еще бережливость как вторичная актуальная способность. Какая из актуальных способностей играет первостепенную роль в процессе расставания, зависит от социальной и культурной систе­мы ценностей, а также от норм, усвоенных в семье и самостоятельно. Эти актуальные способности моделиру­ют поверхностный «слой» проблематики расставания и позволяют понять проблемы, лежащие глубже. Так, на­пример, бережливость в аспекте справедливости приоб­ретает такой смысл: партнер должен по крайней мере платить за свои намерения расстаться или за неверность. Деньги в свою очередь могут стать причиной, которая помешает решиться на развод или расставание из сообра­жений бережливости: лучше жить вместе с нелюбимым человеком, чем отказаться от его денег. И здесь мы от­четливо видим тесное переплетение актуальных способ­ностей с жизненными ситуациями. Наказание «злонаме­ренного» партнера ради удовлетворения чувства спра­ведливости может пойти так далеко, что этот человек сам начинает изменять не столько ради собственного удо­вольствия, сколько ради возможного наказания партнера по принципу «око за око, зуб за зуб».

В подобных случаях, бывает, кто-либо из партнеров идет даже на то, чтобы окончательно разориться или по­терять здоровье, лишь бы из соображений справедливос­ти сделать расставание для другого невыносимо труд­ным. При этом не следует забывать, что в эту борьбу во­влекается третий участник, чаще всего дети, которые больше всего страдают от последствий такой «страте­гии». Все то, что теперь известно из теории или практи­ки об основных конфликтах и проблемах в супружеских отношениях, может помочь партнерам легче и быстрее понять, какие могут быть шансы для примирения, а если необходимо отделение, то как уменьшить и облегчить связанные с этим тяжелые переживания. Чем отчетливее можно распознать актуальные способности, первостепен­ные для одного и для другого партнера, тем легче напра­вить в должное русло противоречащие друг другу склон­ности, чтобы найти необходимые компромиссные реше­ния и восстановить способность партнеров к взаимодей­ствию, что в конечном счете гораздо предпочтительнее, чем судебное решение, которое все участники восприни­мают как принудительное разрешение конфликта.

Акцент на тех или иных актуальных и базовых способ­ностях в процессе воспитания накладывает свой отпеча­ток на отношения человека к вопросу о смысле жизни.

Случай из практики

«Своей неряшливостью ты сведешь меня в могилу. Я и на том свете не найду себе покоя, как только подумаю о том, какой ты несамосто­ятельный и неряшливый! Если бы я только знала, что ты сам мо­жешь прокормить себя и вести честную жизнь, я бы спокойно могла умереть».

«Для меня лучше смерть, чем узнать, что ты мне изменяешь».

«Если я не буду выполнять своего супружеского долга, то тогда окажется, что -вся моя предшествующая жизнь не имела никакого смысла».

«Я только тогда смогу спокойно умереть, когда завершу свою ра­боту».

«После развода я уже не вижу никакого смысла в жизни. Как мне справиться со всем... Почему только Бог допускает такую несправед­ливость!»

«При одной мысли о том, что мое тело может разлагаться, я начинаю испытывать отвращение к себе самой. Хотя я и знаю, что не буду этого чувствовать, но мысль эта не покидает меня; я ужасно боюсь этого» (24-летняя привлекательная манекенщица).

«Я бы хотела, чтобы после смерти ничего не было. Если бы я знала наверняка, что смерть - это конец всему, я бы не боялась ее. Конечно, мне грустно сознавать, что я уже не буду жить, но я бы не испытывала страха от этого. Чего я совершенно не приемлю, так это религиозных догм. Я их совершенно не воспринимаю. Ни начальст­во, ни семья, ни мое окружение, ни муж, ни богатые люди - ничто не является для меня авторитетом; обеспеченные буржуазные семьи не являются для меня примером для подражания, которому бы я слепо следовала. Признаюсь, что для меня нет ничего, перед чем бы я испытывала особое уважение или чувствовала бы себя принижен­ной, или хуже других, или лучше. Я вообще не желаю ни приспосаб­ливаться, ни подчиняться, ни присоединяться.

Я люблю свою работу, но я не нахожу в ней удовлетворения, это просто средство для достижения цели, а моя цель - быть свободной. Только тогда, когда я зарабатываю для себя своим трудом деньги, только тогда я могу быть сама собой, ни от кого не зависеть и не при­знавать какого-либо авторитета. Зарабатывать деньги для меня озна­чает - быть свободной, хотя, пока я это делаю, я как бы отрекаюсь от своих убеждений».

Толкование

Религии дают нам нормы, регулирующие совместную жизнь людей, и указывают, в чем предназначение чело­века в этом мире. Религия имеет дело со смыслом бытия, она дает его человеку. Психология же ставит вопрос о том, как с помощью научного познания исследовать воз­никновение и функции этих норм, механизмы конфлик­тов, источником которых является столкновение разных норм, и возможности их переработки личностью. Таким образом, задача психологии - это поиск и нахождение смысла. Вот один из примеров. Во многих религиях есть заповеди, в которых говорится, что нельзя изменять в браке и лгать. Психология задается вопросом, почему один человек может изменять или лгать и почему дру­гой, если его оболгали или обманули, теряет доверие. Почему один бахвалится, а другой выставляет себя наме­ренно в невыгодном свете. Религия до известной степени сама является предметом изучения психологии. Возника­ет вопрос, почему одни люди во всем, что касается рели­гии, становятся догматичными и попадают во власть предрассудков, а другие готовы выбросить за борт рели­гиозное вероучение и обряды, почему в наше время на­блюдается тенденция к, может быть, еще большему за­прету на религию, чем раньше на сексуальность; почему есть люди, которые, как сума переметная, перекидыва­ются от одной религиозной конфессии к другой, да так и не примыкают ни к какой из них окончательно.

Проявление односторонности. «Я религиозная и на­божная, зачем мне лекарства, если Бог мне поможет?» «Я был у терапевта, зачем мне психотерапевт?» «Я инте­ресуюсь психологией и другими гуманитарными наука­ми, что мне могут еще сказать пророки?» «Я занимаюсь спортом. В моем здоровом теле — здоровый дух. Психо­логия — это вздор!» «Я хорошо преуспеваю в своей про­фессии, к чему мне религия или медитация?»

Религиозные взгляды и мировоззрение, полученные в результате воспитания, могут приводить к трем формам реагирования.

1. Мумифицированный тип. Человек такого типа до такой степени идентифицируется с заученными религи­озными нормами, с богословием и его догмами, что боит­ся даже самых необходимых нововведений или измене­ний. Он реагирует агрессивно; он защищается, нападая, или удаляется от общества, чтобы не поддаваться наво­дящему ужас искушению. Так как вера часто заменяет человеку необходимость изучения и приобретения науч­ных знаний, т.е. когда налицо недостаточно полные зна­ния, то мы говорим не о мумифицированном, а о ханжеском типе человека. Люди такого склада попадают в тра­гическое положение, потому что они всегда избегают признаться в том, что находятся во власти предрассудка. Поступки родителей и их отношение друг к другу оказывают влияние не только на них самих, но и на всю семью. Насколько гибким является отношение родителей к норме «супружеская верность», можно судить по их отношениям к таким понятиям, как незыблемость, свя­тость и продолжительность партнерских отношений.

2. Мятежный тип. Человек такого склада понимает, что существующие религиозные нормы не соответствуют тре­бованиям времени. Так как устаревшие нормы действуют на человека угнетающе, представители мятежного типа склонны к отрицанию, неприятию этих норм. Очень часто они делают второй шаг перед первым. В зависи­мости от индивидуальных особенностей способ реагиро­вания человека мятежного типа выражается в интеллек­туальном сопротивлении. Такие люди из-за самонадеян­ности переоценивают силу своего разума и своих воз­можностей. Их побуждающей силой становится воля, их Богом — они сами. Если они и не признают этого откры­то, то это чувствуется во всех их взглядах и поступках и особенно в партнерских отношениях. За критикой рели­гии часто скрывается смешение таких понятий, как рели­гиозные институты и сама вера, неумение проводить раз­личие между ними. Люди такого склада видят в недо­статках институтов религии, например, таких как цер­ковь, несостоятельность веры и религии в целом.

3. Индифферентный тип. Для таких людей характерен перенос ответственности. С одной стороны, они хотят из­менения устаревших религиозных истин, но в то же время не хотят расставаться с привычными знакомыми с детства религиозными традициями. Часто возникают и сексуаль­ные проблемы, которые, однако, не воспринимаются как таковые и переносятся на профессию и других людей. Наиболее типичные черты характера этих людей - неспо­собность принимать решения или замедление в принятии решений (сравни также партнерство как освобождение, партнерство как долг продолжения рода).

Нас в меньшей степени интересуют теологическое обоснование, упорядочение религиозных разногласий. Нам важно выяснить роль религии как института, организующего веру, присущую каждому человеку, с одной стороны, и психологическую взаимосвязь церкви как об­щественного института (церковь и религия), индивиду­ума и партнерства, с другой стороны.

Другие культуры

Ни одна культура не развивалась без религии. Даже во времена самых примитивных культур археологи и антро­пологи обнаруживали элементы религиозного культа. Поскольку религия существовала с незапамятных вре­мен, при всех сменах эпох и перипетиях истории челове­чества можно сделать вывод, что она служит определен­ной цели, отвечая потребностям человека, следователь­но, выполняет не одну, а, может быть, даже многие функции.

Особое место занимают разные интерпретации рели­гий. В отличие от других форм мировоззрения, их созда­ют ясновидцы или пророки. В основе этого - специфи­ческая религиозная потребность человека в поиске смыс­ла (В. Франкл), потребность в совместном созерцании, с тем чтобы уменьшить степень неуверенности (Секорд, Бакмани, 1964). Это приводило к тому, что во все вре­мена люди становились приверженцами основателей тех или иных религий, даже тогда, когда они считали себя нерелигиозными, они искали удовлетворения в «замени­телях религии».

По-видимому, все недоразумения, связанные с ре­лигией, объясняются не ее слабостью или неспособнос­тью современного человека верить, а скорее неумением проводить различие между верой, религией и церко­вью.

Вера.

Религиозная вера зиждется на отношении души к неизвестному и непознаваемому. Так как Творец (Бог, Аллах, Иегова, безличное разумное начало, Мировая водя или сверхъестественная сущность) по своей сути непознаваем, то, чтобы приобщиться к Нему, необходи­ма вера.

Вера - это одна из способностей, присущих челове­ку.

Религия.

Так как у человека всегда было особое отно­шение к неизвестному, то он с незапамятных времен обращался с надеждой на помощь к основателям религий или мировоззрений.

Религия как надындивидуальная вера представляет собой феномен культуры и тесно связана с историческим развитием общества. Различные формы религиозных ве­роучений, то, как происходит постижение религиозной истины, зависит от конкретного уровня развития общест­ва, от потребностей и знаний человека, от его интеллек­та. Принадлежность человека к религии, которую он ис­поведует, чаще всего является результатом воспитания и традиций данного времени. Ребенок верит тому, чему его учили.

Церковь.

Церковь - это религиозный институт, форма организации и управления религии. Это понятие относится ко всем формам религиозных институтов. Церковь имеет тенденцию к автономии по отношению к религии.

Специалисты различных отраслей знаний придают большое значение роли религиозных институтов в исто­рии общества. Эмиль Дюркгейм полагает, что религия всегда была источником высокоразвитой культуры обще­ства. Макс Вебер считает, что религии были важнейшей движущей силой развития общества. Макс Планк выска­зал мысль о том, что многие в наше время полагают, будто религия и естествознание несовместимы. Напро­тив, они дополняют и обусловливают друг друга. Для ве­рующего Бог стоит в начале, для физика - в конце вся­кого познания.

Практические выводы

Вопрос: «Какая связь существует между верой и рели­гией?»

Ответ: «Религия - это феномен культуры, в большей или меньшей степени связанный с историчес­ким развитием человеческого общества. Вера же явля­ется свойством, присущим каждому человеку. Вера подобна свече, свойство которой - гореть».

Вопрос: «Если у меня есть вера, то зачем мне рели­гия или церковь?»

Ответ: «Хотя свеча и имеет свойство гореть, как и мы все наделены способностью верить, однако свеча сама по себе не может загореться. Для этого нужно пламя, которое зажжет ее фитиль. Это пламя - то же, что религия. Но свеча не может служить без опоры, иначе она учинит вред, для этого ее ставят в подсвечник. Церковь можно сравнить с подсвечником. Однако истинная церковь должна обладать достаточ­ной стабильностью, чтобы удерживать свечу в прямом положении, в противном случае, если она непомерно разрастется, есть опасность погасить пламя свечи, т.е. веру».

Такие, казалось бы, очевидные явления упадка ре­лигиозной жизни, как массовый отход от церкви и интеллектуальный протест по отношению к религиозным догмам и ценностям, по сути своей не что иное, как часть процесса отмирания (общий закон развития), более глубокие корни которого следует искать не в «слабости религии», как полагают многие ученые, а в «слабости различения». В данном случае речь идет скорее об активизации религиозной жизни как о стремлении освободиться от наивных, чисто внешних проявлений религиозности, чтобы из этого в будущем произросло нечто истинное. Итак, учись различать веру, религию и церковь.