Глава 4. Уже больше года прошло с тех пор, как началась эта история с SAO, но никогда до сегодняшнего дня мои хит-пойнты не опускались в красную зону

Уже больше года прошло с тех пор, как началась эта история с SAO, но никогда до сегодняшнего дня мои хит-пойнты не опускались в красную зону.

Когда побежденный враг рассыпался на полигоны, на земле лежал лишь мешок. В моем рюкзаке не осталось ни одного кристалла лечения; никогда еще я не был так близок к смерти. Однако, хоть я и выжил, радости и счастья в моей душе не было. Скорее, чувствовалось что-то вроде разочарования. Почему я остался жив?

Я вернул меч в ножны; и в эту же секунду мешок вспыхнул и исчез. Все предметы, выпавшие из монстра, должны уже появиться в моем рюкзаке. Сделав глубокий вдох, я поднял дрожащую руку и вызвал окно снаряжения.

В окне снаряжения появилось множество вещей, от которых бы слюнки потекли у большинства игроков, если бы только те их увидели. Оружие, доспехи, драгоценности, руда, кристаллы, пищевые ингредиенты — я прокручивал список всего этого в поисках одного-единственного предмета.

Несколько секунд — и то, что я искал, оказалось перед моими глазами.

Оно называлось «Священный камень возвращения души».

Сердце заколотилось отчаянно. Чувство было такое, словно кровь потекла через ту его часть, которая была мертва последние несколько дней… несколько месяцев.

Не… неужели я смогу воскресить Сати? А если смогу, значит ли это, что души Кейты, Тэцуо и вообще всех игроков, погибших с начала SAO, не уничтожены навсегда?..

Это мой единственный шанс вновь увидеть Сати. При одной мысли об этом сердце екнуло. Неважно, какие ругательства и проклятия полетят в мой адрес, неважно, какие еще последствия выйдут из моей лжи, — на этот раз я обниму ее крепко, и загляну прямо в ее черные глаза, и скажу ей все, что у меня на сердце. Не «ты никогда не умрешь», но «я всегда буду тебя защищать». Ради этой цели я буду стараться изо всех сил, я стану сильнее.

После нескольких неудачных попыток взять Камень трясущимися руками мне наконец-то удалось материализовать его — Священный камень возвращения души. Над окном снаряжения парил переливающийся всеми цветами радуги камень размером с яйцо; красоту его невозможно было описать словами.

— Сати… Сати…

Зовя ее по имени, я легонько щелкнул по поверхности камня, затем вызвал меню помощи. Знакомым шрифтом высветились простые инструкции.

Данным предметом можно пользоваться из меню снаряжения либо держа в руках. Громко произнести "<Имя игрока> — оживить". Воскрешение погибшего игрока возможно только в том случае, если предмет был использован в период времени между гибелью игрока и исчезновением его светового эффекта (приблизительно 10 секунд).

Приблизительно 10 секунд.

Эти слова, которые как нарочно добавили, четко и жестоко сообщили, что Сати не оживет.

Примерно 10 секунд. Столько времени должно пройти между тем, как хит-пойнты игрока упадут до нуля и его тело рассыплется на полигоны, и тем, как нейрошлем поджарит его мозг в реальном мире. Невольно я представил себе, что чувствовала Сати в те короткие десять секунд, пока нейрошлем не убил свою владелицу. Наверняка ей было очень больно. Что она думала в эти десять секунд? Я проклинал себя снова и снова…

— Уаа... ааааа…

Из моей глотки вырвался какой-то звериный вой.

Схватив Священный камень возвращения души, паривший над окном снаряжения, я с силой швырнул его на заснеженную землю.

— Аааа… АААААААА!!

Не переставая вопить, я яростно наступил на кристалл ногой. Но кристалл сиял как ни в чем не бывало, от моего удара на нем и царапинки не появилось, не то что трещины. Крича во все горло, я ткнулся обеими руками в снег, ухватил его пальцами; я продолжал орать, катаясь по снегу.

Бессмысленно, все бессмысленно. Неважно, о чем идет речь: смерть Сати, напуганной и страдавшей, моя драка с рождественским боссом — да вообще вся жизнь в этом мире, захватившем в плен 10000 игроков, лишена смысла. Наконец-то я понял эту истину, эту единственную истину.

Не знаю, сколько это продолжалось, сколько я кричал и вопил; только вот плакать совершенно не хотелось. Может, просто мое фальшивое тело лишено этой функции? В конце концов я встал, пошатываясь, подобрал припорошенный снегом Священный камень и направился к точке перехода в предыдущую зону донжона.

Там были лишь Кляйн и «Фуринказан». Членов «Альянса Священного Дракона» видно не было. Подходя к сидящему на земле воину с катаной, я осмотрелся, чтобы подсчитать количество оставшихся игроков и убедиться, что обошлось без потерь.

По-видимому, единственным, кто устал здесь, был Кляйн — впрочем, конечно, он не так устал, как я. Похоже, его переговоры с «Альянсом Священного Дракона» завершились дуэлью. Однако признательности в моем сердце не было.

Воин с катаной увидел, как я подхожу, и облегченно выдохнул. Но едва он увидел мое лицо, как его губы застыли.

— …Кирито… — тихим, хриплым голосом позвал он.

Я уронил Священный камень ему на колени.

— Вот он, воскрешатель. Только он не оживляет тех, кто умер давно. Возьми его и спаси следующего, кто погибнет рядом с тобой.

С этими словами я развернулся и направился было к выходу из зоны; но тут Кляйн ухватил меня за рукав плаща.

— Кирито… Кирито…

Я был потрясен, когда увидел, что по его заросшим бороденкой щекам текут слезы.

— Кирито… ты… ты должен выжить… Даже если все остальные погибнут… ты должен дожить до конца…

Я выдернул рукав из рук Кляйна; а он продолжал плакать и все повторял, чтобы я жил.

— Пока.

И я неверным шагом пошел прочь из леса.

Когда я пришел в чувство, я снова был в своей комнате на постоялом дворе на 49 уровне. Как я досюда добрался — я не помнил.

Было около трех ночи.

Я задумался, что мне теперь делать. Весь последний месяц моей мотивацией продолжать жить был воскрешатель. Но он, хоть и существовал, оказался не тем, что мне было нужно.

Поразмыслив, я решил с рассветом пойти драться с боссом этого уровня. Если я его поколочу, продолжу с боссом 50 уровня, потом пойду на 51.

Других вариантов конца для глупого клоуна я придумать не мог. Приняв решение, я расслабился и откинулся в кресле. Ничего не видя, ни о чем не думая — просто сидел и ждал утра.

Пятно лунного света, вливающегося в комнату, медленно перемещалось, пока не погасло, сменившись серыми рассветными сумерками. Не знаю, сколько уже часов я не спал, но для последнего утра после худшей из ночей чувствовал я себя отлично.

Когда часы на стене дотикали до семи утра, я собрался было встать с кресла, как вдруг в ушах у меня раздался какой-то странный звон.

Я огляделся, но не обнаружил ничего, что могло бы быть источником этого звука. В конце концов в углу поля зрения я обнаружил мигающий фиолетовый сигнал и шевельнул пальцами.

В меню светилось окошко наших с Сати общих предметов. Там был какой-то предмет, используемый при срабатывании таймера. Озадаченно прокрутив список, я нашел наконец записывающий кристалл.

Я вынул светящийся кристалл и положил на стол.

Щелкнул по нему — и в комнате раздался незабываемый голос Сати.

С Рождеством тебя, Кирито.

Когда ты услышишь это послание, я, скорее всего, буду уже мертва. Потому что если я буду жива, я еще в Сочельник заберу кристалл из нашего общего окна и скажу тебе все, что собираюсь, лично.

Так… попробую объяснить, зачем я все это записываю.

Думаю, мне не прожить долго. Конечно, это не значит, что я сомневаюсь в способностях Кирито и гильдии «Черные кошки полнолуния». Ведь Кирито такой сильный, и остальные тоже с каждым днем становятся сильнее.

Как бы это объяснить… Моя близкая подруга из другой гильдии умерла. Она была такая же трусиха, как и я, и охотилась только там, где безопасно, но ей не повезло: монстры убили ее на обратном пути в город. После этого я долго думала о всяком и поняла. Чтобы выжить в этом мире, совершенно не главное, насколько сильны твои друзья; если у тебя нет воли к жизни, если тебе не хватает настроя непременно выжить, тебе не избежать смерти.

Я… сказать по правде, с самого первого раза, когда я вошла в тренировочную зону для новичков, я страшно боялась. Я вообще не хотела покидать Стартовый город. Я была очень дружна с «Черными кошками полнолуния» в реальном мире, и мне нравится проводить с ними время, но я ненавижу сражения. Если я и дальше буду с таким отношением сражаться, когда-нибудь я непременно погибну. В этом не будет ничьей вины; проблема во мне самой.

С той самой ночи ты каждую ночь говоришь мне, что все в порядке и что я не умру. Поэтому если так получится, что я погибну, ты наверняка будешь винить себя, не сможешь себе простить. Поэтому в том числе я и решила записать это сообщение. Я хочу сказать тебе, Кирито: это не твоя вина. Если чья-то вина и есть, то только моя. Я выставлю дату на следующее Рождество, потому что хочу хотя бы попытаться дожить до него; надеюсь прогуляться с тобой вместе по заснеженной улице.

По правде сказать… я знаю, насколько Кирито сильный. Однажды, когда я проснулась в кровати Кирито, я случайно увидела твой уровень в твоем открытом меню.

Я долго думала, но так и не смогла себе объяснить, зачем Кирито скрыл свой настоящий уровень и объединился с нами. Но я не стала говорить об этом остальным; думаю, когда-нибудь ты обязательно сам все расскажешь… Я была очень рада, когда узнала, что ты на самом деле очень сильный. Когда я это узнала, я смогла спокойно спать рядом с тобой. Может быть, и для тебя быть со мной было важно — и от этого я тоже счастлива. Если так, то даже такая трусиха, как я, не зря поднялась на верхние уровни.

Это… в общем, я хочу сказать: даже если я погибну, ты обязательно постарайся выжить. Живи, смотри на этот мир до самого его конца, пожалуйста, помоги мне узнать, зачем он был создан, зачем в этом мире такая трусиха, как я, зачем была наша встреча. Это мое желание.

Так… кажется, еще осталось немного места. На этот кристалл столько влезает. Хммм, ну тогда, ведь Рождество — особый праздник, тогда я спою рождественскую песенку. По-моему, у меня неплохой голос. Думаю, спою «Красноносого оленя». Лучше бы, конечно, спеть что-нибудь другое, например, «Зимнюю страну чудес» или «Белое Рождество»[6], они гораздо более известные, но, к сожалению, слова я знаю только у этой.

Почему я помню только «Красноносого оленя»? Вчера ночью Кирито сказал мне: «Неважно, кто ты есть; ты обязательно сможешь изменить чью-то жизнь». Ты сказал мне, что даже у такой, как я, есть собственное место в этом мире. Когда я услышала эти слова, я была так счастлива, и я вспомнила эту песню. Не знаю почему; наверно, потому что мне кажется, что я как тот красноносый олень, а ты как Санта Клаус… Как бы это сказать, от тебя ощущение, как от отца. Мой папа от нас ушел, когда я была совсем маленькая, и поэтому каждую ночь, когда я лежала рядом с тобой, я думала: когда рядом с тобой папа, такое же ощущение должно быть? А, ну, в общем, пора спеть.

Рудольф был красноносым,

Яркий нос олень имел.

Если встречался кто с ним,

Говорил, что нос горел.

И остальным оленям

Рудольф был не по нутру,

Было дразнить не лень им

И не брать его в игру.

Но раз в Сочельник лег туман,

Санта произнёс: (Эй, Рудольф!)

Рудольф, если б не твой нос,

Кто б мой воз сквозь мглу провез?

Тут уж все превозносят,

Радостный подняв галдеж:

Рудольф наш Красноносый,

Ты в историю войдешь,

Эй, Рудольф!

…Для меня ты всегда будешь яркой звездой, которая сияет и светит мне, и ведет сквозь тьму. До свидания, Кирито. Мне очень повезло, что я с тобой познакомилась и что мы были вместе.

Спасибо тебе.

Прощай.