Особенности структурных характеристик самосознания у субъектов с разным уровнем сформированности самостоятельности

Как отмечает О.А. Конопкин (2005), важнейшими информационными характеристиками, во многом определяющими регуляторный потенциал субъекта, являются такие, которые обладают определенной степенью личной значимости. В этом отношении особый интерес представляет такое высшее личностное образование, как самосознание, аккумулирующее разносторонние представления человека о себе и своих реальных отношениях со значимыми для него сторонами действительности. Эти высшие личностные образования являются источником важнейшей для личности регуляторной информации, которая в значительной мере определяет смысловое содержание его деятельности, поэтому особое значение приобретают вопросы изучения регуляторной функции психики, в аспекте исследованиями внутреннего мира человека, его сознания, самосознания и саморегуляции (Акопов; Волков и др.; Конопкин, 1980; Леонтьев, 1975; Михайлов; Налчаджян; Столин). Регуляция, в общем виде понимаемая как процесс организации субъектом своей деятельности, характеризуется специфической активностью, причем непременной чертой этого процесса является постоянное внутреннее оценивание субъектом течения поведенческого акта, которое соотносится с прямым или предполагаемым оцениванием его другими людьми.

Теоретический анализ проблемы самосознания показал, что большинство психологов (Соколова, Столин, Чеснокова и другие) придерживаются гипотезы об уровневом строении самосознания. Однако единого понимания того, какими составляющими оно должно быть представлено, нет. В отечественной психологии наиболее разработанной является концепция самосознания В.В. Столина (1983), на которую ссылаются, с небольшими оговорками, многие психологи. В основе этой концепции положены идеи А.Н. Леонтьева (1975) о ведущей роли деятельности в становлении сознании личности, представления о личностном смысле как одной из основных образующих сознание.

Анализ «Я-образа» позволяет выделить в нем два аспекта: знания о себе и самоотношение. В ходе жизни человек познает себя и накап­ливает о себе знания, эти знания составляют содержательную часть его представлений о себе – его «Я-концепцию». Причем то, что раскрывается в этих знаниях, оказывается объектом его эмоций, оценок, становится предметом его относительно устойчивого самоотношения. Самоотношение, в свою очередь, оказывается структурно-сложным образованием, включающим как общее, глобальное чувство за или против самого себя, так и более специфические измерения – самоуважение, аутосимпатию, самоинтерес или близость к самому себе, ожидаемое отношение других.

Немаловажная роль в процессе формирования «Я-концепции» отводится и умению оценивать себя, свои действия, возможности и т.д., то есть системе самооценок субъекта. Относясь к ядру личности, система самооценок также является одним из важнейших регуляторов поведения, от нее за­висят взаимоотношения человека с окружающими, его критичность, тре­бовательность к себе, отношение к успехам и неудачам; она влияет на эффективность деятельности и дальнейшее развитие личности. Рефлексия как феномен, присущий высшей форме саморегуляции поведения, занимает в этом процессе ведущее место. Таким образом, процесс регуляции субъектом своего поведе­ния и деятельности содержит как процессы оценивания себя, так и процессы рефлексирования (Общая психодиагностика, 1987). Рассмотрим коротко исследуемые феномены.

Самоотношение. Большинство авторов придерживаются мнения, что самоотношение имеет компонентное строение. Так, например, В.В. Столин (там же) считает, что самоотношение имеет уровневое строение и включает в себя общее, глобальное чувство за или против самого себя, самоуважение, аутосимпатию, самоинтерес или близость к самому себе, ожидаемое отношение от других. Н.И. Сарджвеладзе говорит о трехкомпонентной структуре самоотношения, которая представлена когнитивной, эмоциональной и коннотативной составляющими.

Анализируя когнитивный компонент самоотношения, Н.И. Сарджвеладзе приходит к выводу, что «невозможно назвать какую-либо одну из всех познавательных функций, которая «брала бы на себя» всю нагрузку самоотражения» [2003, с. 178]. Подобно тому, как в процессы переработки информации о предметах и событиях внешнего мира включены все гностические функции человека, эти же гностические функции включены и в процессы самосознания. Таким образом, когнитивный компонент обеспечивается процессами: ощущения и восприятия, представления и памяти, мышления и воображения. Например, процессы восприятия своей внешности играют большую роль на разных этапах жизни человека, а в подростковом возрасте определяют форму и содержание жизнедеятельности личности. Представление о самом себе выступает необходимым звеном в саморегуляции и самоконтроле поведения на личностном уровне человеческой активности. Представляемое «Я» соотносится с задачей конкретной деятельности и соизмеряется с ней, на основе чего субъект вырабатывает определенную стратегию действий.

Значение памяти в организации внутриличностного опыта также велико – воспоминание о своих поступках и пройденном жизненном пути дает основу для построения своего «прошлого Я» и на основании этого строить работу по корректировке, уточнению, дополнению «Я сегодняшнего» и «Я будущего».

Мыслительные процессы, реализующие в гностическом плане функцию самоотношения, образуют «Я-концепцию» личности. Посредством операций общения, анализа, синтеза, суждения, умозаключения личность вырабатывает устойчивые представления о самой себе, которые складываются в определенную структуру. Сложные процессы наделения себя определенными свойствами, мотивирование поведения, объяснение другим и себе причин того или иного собственного поступка включается в многогранный процесс самопознания.

Процессы воображения представляют возможное «Я» и идеальное «Я». Преимущественно на основе процессов воображения формируется образ перспективного «Я», функция которого заключается в проектировании собственной жизни.

Таким образом, когнитивный компонент самоотношения представляет собой сложное гетерономное образование. Необходимо отметить, что в когнитивный компонент самоотношения входит и самооценка, поскольку работа самосознания и самопознания заключается не только в том, чтобы принимать себя в расчет в процессе активности, но и в возможности оценить свои свойства по определенным критериям (хороший-плохой и т.п.).

Н.И. Сарджвеладзе, выделяя второй компонент самоотношения – эмоциональный, считает его одним из компонентов самоотношения. Литература по проблеме самосознания изобилует данными об эмоциональных отношениях себялюбии, аутосимпатии, самоуважения, самовосхищения, неудовлетворенность самим собой и т.д. В.В. Столин (1983) выделяет три эмоциональные оси самоотношения: «симпатия – антипатия, уважение – неуважение, близость – отдаленность». С помощью этих осей он определяет эмоционально-ценностное отношение человека как к себе, так и к другому, объясняя их механизмом перехода интерпсихических отношений в интрапсихическую сферу.

Третий компонент самоотношения – коннотативный. Он выступает в качестве внутренних действий в собственный адрес или как готовность к таким действиям. Действия или их эскизы относительно самого себя осуществляются по-разному, в зависимости от того, как личность относится к себе – как к объекту воздействия или как к субъекту действия. Однако способы отношения к себе – «Я» как объект и «Я» как субъект – внутренне дифференцируют не только действия в адрес самого себя, то есть коннотативный компонент самоотношения, но и познавательные и эмоциональные отношения к себе (когнитивный и эмоциональный компоненты самоотношения).

Итак, структура самоотношения, предложенная Н.И. Сарджвеладзе, достаточно близка к структуре самоотношения, разработанной В.В. Столиным и И.И. Чесноковой.

Самооценка. Любой человек в процессе жизнедеятельности постоянно оценивает свои возможности, состояние, поступки и результаты своих действий. В наиболее широком и общем виде самооценку можно определить как оценивание личностью себя, своих возможностей, качеств и места среди других людей. Внешне самооценка выражается в том, как человек оценивает возможности и результаты деятельности других людей (например, завышает их при собственной заниженной самооценке).

Самооценка имеет важное отличие от интроспекции (самопознания). Она тесно связана с уровнем притязаний человека – степенью трудностей цели, которые он себе ставит. Расхождение между притязаниями и реальными возможностями ведет к тому, что субъект начинает неправильно себя оценивать, вследствие чего поведение становится неадекватным – возникают эмоциональные срывы, повышенная тревожность и прочее.

Анализ научной литературы показал (Абульханова-Славская, 1980; Анастази; Козелецкий; Михайлов), что большинство авторов предпочитают описывать не самооценки, а так называемые структуры самосознания (самознание, понимая под ним знание о самом себе). Они состоят из системы суждений, которые формируются индивидом по поводу своей компетенции, стремлений, эмоциональной зрелости, общественного положения в данном социальном институте. Большинство таких суждений имеет характер самооценок, которые играют важную роль в формировании поведения человека (Козелецкий).

Однако не все, реально пости­гаемое в себе самом, и не все в собственном самоотношении ясно осо­знанно. Некоторые аспекты «Я-образа» оказываются ускользающими от сознания, неосознанными. Человек редко обладает полной информацией, на основе которой он мог бы сформулировать вполне определенные суждения о своей компетенции в той или иной сфере, интеллектуальных способностях и личном обаянии. Согласно Ю. Козелецкому, самооценки являются величинами вероятностными. Личность приписывает самооценкам S₁, S₂, S₃ … S_n субъективную вероятность pS₁, pS₂, pS₃ … pS_n (где pS_n < 1). Чем более правдоподобной для индивида будет та или иная самооценка (pS_n ближе к 1), тем большую роль она играет в саморегуляции его деятельности.

Установлено (Общая психодиагностика, 1987), что среди иррелевантных факторов, влияющих на самоописание и его интерпретацию, рассматри­ваются, прежде всего, такие факторы, как социальная желательность описываемых черт, тактика самопо­дачи (самопрезентация), область самораскрытия, идентифицируемость или анонимность ответов, тактика соглашательства с утверждениями, характер и степень ограничений в форме ответов на вопросы (пункты), контекст всей процедуры диагностики, установки, ожидания и инструкции, способы подсчета индексов и статистические процедуры. Кроме того, свою роль играют уровень интеллектуального разви­тия, кооперативная установка по отношению к диагносту или исследо­вателю, чувство безопасности в ситуации тестирования.

Не будем останавливаться на других аспектах теоретического и методологического анализов феномена самооценки (отсылая читателя к соответствующим первоисточникам). Рассмотрим коротко проблему рефлексии в психологии.

Рефлексия. Сама задача изуче­ния рефлексии была поставлена давно, но интенсивная работа по ее решению началась лишь со второй половины XVIII века и породила специфический круг логических и методологических проблем, определивших основные направления развития теоретической логики XVIII и XIX столетий, и до сих пор не дала значительных результатов; что же касается осознания этой проблемы, то к нему пришли лишь в самое по­следнее время.

Изначально понятие «рефлексия» возникло в философии и означало процесс раз­мышления индивида о происходящем в его собственном сознании. Декарт отождествлял рефлексию со способностью индивида сосредотачиваться на содержании своих мыслей, абстрагируясь от всего внешнего, телесного. Но само понятие «рефлексия» зародилось благодаря полемике Локка и Лейб­ница. Именно у них рефлексия начинает трактоваться как «созна­вание» сознания, или самопознание, как «поворот духа к "я"» и благодаря этому приобретает отчетливо психологическую окраску (Ярошевский).

Полемика Локка и Лейбница стимулировала размышления Канта, закрепившего такую трактовку рефлексии; вместе с тем понятие рефлексии приобрело у него ту гносеологическую (и методологическую) форму, в которой оно сейчас обычно и репрезентируется. Гегель сделал попытку дать рефлексии имманентное определение в рамках общей картины функционирования и развития духа. Философская трактовка рефлексии становится главной аксиомой интрос­пективной психологии. После Гегеля понятие рефлексии остается до сих пор одним из важнейших в обосновании философ­ского анализа знания.

Проблему рефлексии исследовали такие оте­чественные психологи, как К.А. Абульханова-Славская, 1980; А.Г. Асмолов, 1984; А.Б. Брушлинский, 1996; В.В. Давыдов, 1986; Г.П. Щедровицкий, 1995 и другие.

Г.П. Щедровицкий, занимаясь проблемой «рефлексивного выхода», «рефлексивной позиции», «рефлексивных знаний» и т. д., пытался постро­ить абстрактную модель рефлексии в целом. Он считал, что, рефлексируя, человек должен выйти из своей прежней позиции деятеля и перейти в новую позицию – внешнюю, как по отношению к прежним, уже выполненным деятельностям, так и по отношению к буду­щей, проектируемой деятельности.

Этот «рефлексивный выход», новая по­зиция деятеля, характеризуемая относительно его прежней позиции, будет называться «рефлексивной позицией», а знания, вырабатываемые в ней, будут «рефлексивными знаниями», поскольку они берутся относительно знаний, выработанных в первой позиции. Схема рефлексивного выхода может служить первой абстрактной модельной характеристикой рефлексии в целом.

Рассматривая отношения между прежними деятельностями (или вновь проектируемой деятельностью) и деятельностью индивида в рефлек­сивной позиции, автор отмечает, что последняя, как бы поглощает первые (в том числе и ту, которая должна быть произведена). Прежние деятельно­сти выступают для нее в качестве материала анализа, а будущая деятель­ность – в качестве проектируемого объекта. Это отношение поглощения через знание выступает, как вторая, хотя и неспецифическая характеристика рефлексии в целом.

Особой линией в изучении рефлексии отечественными психологами является рассмотрение ее как целостного акта, проходящего в своем ста­новлении – как в конкретной ситуации, так и в генезисе – через ряд уровней (от первичного различения субъектом «себя» и осуществляемого им дви­жения до более глубокого слоя отношений – духовно-практического) (Слободчиков, Исаев).

В рассматриваемой структуре самосознания наибольший интерес для нас представляли такие его структурные компоненты, как самоотношение, степень адекватности самооценок и уверенности в них, а также уровень развития рефлексии. В связи с этим, мы исследовали связь между личностно-типологическими особенностями субъектнойрегуляции и указанными выше структурными характеристиками самосознания. Гипотеза исследования состояла в том, что:

— субъекты, с автономным и смешанным типом субъектнойрегуляции, обладают более высоким уровнем развития рефлексии, чем субъекты с зависимым типом;

— самооценка по свойствам личности, входящим в системное качество «эффективной самостоятельности», у автономных испытуемых будет адекватной, испытуемых смешанного типа – близкой к адекватной, зависимых испытуемых – заниженной; значимых различий в самооценке испытуемых всех трех типологических групп по качествам личности, нейтральным по отношению к симптомокомплексу «эффективной самостоятельности», не будет;

— наибольшей степенью уверенности в собственной самооценке будут обладать испытуемые автономного типа субъектнойрегуляции;

— структура самоотношения «автономных» субъектов, в отличие от «зависимых», обладает целостностью и в ней должны быть представлены такие структурообразующие составляющие, как регуляция, сила и глобальное самоотношение, причем глобальное самоотношение будет опосредоваться как эмоциональным отношением к себе (включающим самоуважением и ожиданием положительного отношения от других), так и «рациональным» (включающим силу и степень автономности).

Объектом исследования явились три группы испытуемых (по 50 человек в каждой), выделенных по типу субъектнойрегуляции деятельности («автономный», «смешанный» и «зависимый»).

Описание методик. Для формирования типологических групп субъектнойрегуляции испытуемым предлагалось заполнить опросник «автономности-зависимости».

Для исследования рефлексии и степени адекватности самооценки у испытуемых трех типологических групп был использован список из 128 прилагательных, из стандартной методики Т. Лири (более подробное описание см. Райгородский). Нас интересовали, прежде всего, показа­тели, которые относятся к двум основным факторам: «Доминирование» и «Дружелюбие», поскольку шкала «Доминирование» «созвучна» содержательной характеристике «автономности», а шкала «Дружелюбие» по своему содержанию нейтральна по отношению к содержательному описанию как автономного, так и зависимого типов субъектнойрегуляции.

Шкалы рассчитывались по формулам:

«Доминирование» = I – V + 0,7 x (VIII + II – IV – VI);

«Дружелюбие» = VII – III + 0,7 x (VIII – II – IV + VI),

где римскими числами обозначены соответствующие октанты. Таким образом, баллы по 8 межличностным переменным (октантам) превращаются в два цифровых индекса, которые характеризуют то или иное представление субъекта по параметрам «Доминирование» и «Дружелюбие».

Для определения структуры самоотношения испытуемым были предложены две методики: «Опросник самоотношения» В.В. Столина (Практикум по психодиагностике, 1988) и «Личностный дифференциал» (Энциклопедия психологических тестов, 1999).

Опросник самоотношения представлял собой многомерный психодиагностический инструмент, основанный на принципе стандартизированного самоотчета, и включал следующие шкалы:

1. «Глобальное самоотношение» (недифференцированное чувство «за» или «против» своего «я»).

2. «Самоуважение», понимаемое эмоционально и содержательно как вера в свои силы, способности, энергию, самостоятельность, самоуверенность, оценка своих возможностей контролировать свою жизнь и быть самопоследовательным.

3. «Аутосимпатия», содержательно понимается, с одной стороны, как одобрение себя в целом или в существенных частностях, доверие к себе и позитивная самооценка, с другой – видение в себе преимущественно недостатков, низкую самооценку, готовность к самообвинению.

4. «Ожидаемое отношение от других» отражает ожидание положительного или отрицательного отношения к себе от окружающих.

5. «Самоинтерес» отражает меру близости к самому себе, в частности, интерес к собственным мыслям и чувствам, уверенность в своей «интересности» для других.

(Более подробное описание опросника самоотношения, смотри в литературе, указанной выше.)

Методика «Личностный дифференциал» позволила дополнительно исследовать еще три самооценки, входящих в структуру самосознания и выражающих субъективное, эмоционально-смысловое представление субъекта о самом себе – «силу», «активность» и «оценку».

Процедура проведения исследования. Первый этап психологического исследования вклю­чал в себя диагностирование испытуемых с помощью опросника, выяв­ляющего тип саморегуляции. В результате были сформированы три типологические группы автономных, зависимых и смешанных испытуемых по 50 человек в каж­дой.

На втором этапе с помощью опросника Т. Лири выявлялся уровень развития рефлексии, адекватность самооценки и степень уверенности в ней. Процедура подсчета индексов развития рефлексии и адекватности самооценки состояла в следующем. Подсчитывались баллы по каждому октанту с помощью ключа к опроснику. Далее проводился количественный анализ данных путем сопоставления полученных числовых индексов по шкалам «Доминирование» и «Дружелюбие».

Для выявления уровня развития рефлексии у членов каждой типологической группы сопоставлялось представление данного человека о том, как его описывают другие (Р_со) с действительными описанием его этими другими (В_со). Индекс развитости рефлексии рассчитывался как частное от деления (│Р_со/В_со│), взятое по модулю. В нашем исследовании испытуемые оценивали друг друга так: «ав­тономные» оценивали «автономных», «зависимые» – «зависимых», «смешанные» – «смешанных». Таким образом, между собой сопоставлялись оценки членов каждой типологической группы.

Для выявления уровня адекватности самооценки у членов типологических групп использовалась стандартная процедура, т.е. сопоставлялась реальная самооценка человека (С_реал) с его идеальной самооценкой (СО_идеал). Индекс адекватности рассчитывался как частное от деления (СО_реал/СО_идеал). Помимо адекватности самооценки мы определяли и степени ее уверенности: напротив каждого выбираемого качества (по опроснику Т. Лири), ставилась оценка степени уверенности в выраженности данного качества у испытуе­мого. Шкала оценки составляла от 1 до 10 баллов. Индекс уверенности определялся как среднее арифметическое от суммы набранных баллов.

Полученные таким образом данные по каждому испытуемому усреднялись по типологической группе. При дальнейшем анализе полученные среднегрупповые показатели адекватности самооценки, уверенности в ней и точности рефлексии сравнивались между типологическими группам: «автономных», «сме­шанных» и «зависимых» испытуемых. Значимость межгрупповых различий определялась с помощью t-критерия Стьюдента для не­зависимых выборок, причем t-критерий подсчитывался отдельно по параметрам «Доминирование» и «Дружелюбие». Полученные данные представлены в таблице 13.

Обсуждение результатов второго этапа исследования. По уровню развития рефлексии между автономными и зависимыми испытуемыми по шкалам «Доми­нирование» и «Дружелюбие» обнаружились статистически значимые (при р ≥ 0,01) различия (о чем можно судить по величине индекса рефлексии). Эти результаты подтверждают нашу гипотезу о том, что автономные испытуемые обладают более развитой рефлексией по сравнению с зависимыми испытуемыми. Как на одно из доказательств более низкого уровня развития рефлексии у зависимых испытуемых можно указать на тот факт, что рефлексия по шкале «Дружелюбие» у них координально отличается не только от группы «автономных», но и от группы «смешанных» испытуемых. Психологически это можно объяснить тем, что, поскольку «автономным» субъектам изначально присуще построение более адекватной «модели субъективно значимых черт личности и условий деятельности», чем субъектам других регуляторных типов (Прыгин, дисс., 1984), то и построение «модели себя» также будет у них более адекватно.

Что касается степени адекватности самооценки, то между типологическими группами «автономных» и «зависимых» субъектов по шкале «Доминирование» различия также статистически значимы (при р ≥ 0,01), а по шкале «Дружелюбие» значимых различий не обнаружено.

Таблица 13