XXIII. О себялюбивой мудрости

Муравей сам по себе существо мудрое, но в саду или огороде он вреден.Точно так же люди, чрезмерно себялюбивые, вредят обществу. Избери разумнуюсредину между себялюбием и общественным долгом; будь верен себе настолько,чтобы не оказаться вероломным в отношении других, в особенности же государяи родины. Собственная особа -- жалкая цель для человеческих стремлений ивсецело земная. Ибо одна лишь земля прочно стоит на собственном центре,тогда как все тела, имеющие сродство с небесами, движутся вокруг других тел,принося им пользу. Привычка все возводить к своей особе более терпима вмонархе, ибо он есть не просто он, но от участи его зависит благоденствиеобщества. Однако в подданном монарха или гражданине республики это чертагнусная. Какое дело ни поручи такому, он его подчинит своим интересам,которые, разумеется, зачастую не совпадают с интересами его государя илигосударства. Поэтому пусть государи и государства ищут себе слуг, ненаделенных своекорыстием, если не хотят, чтобы служба была для них напоследнем месте. Что особенно пагубно по своим последствиям -- это утрата всякой меры.Несоразмерно уж и то, что благо слуги ставится выше блага его господина, ноеще хуже, когда собственное ничтожное благо слуга предпочитает величайшемублагу господина. А ведь так именно и поступают дурные чиновники, казначеи,послы, военачальники и другие вероломные и продажные слуги, пускающие шар покривой собственных целей и страстишек на гибель важнейшим предприятиямгосподина. При этом извлекаемая ими выгода большей частью под стать ихсобственному ничтожеству, тогда как ущерб, коим покупают они эту выгоду,соразмерен с высоким жребием их господина. Эти крайние себялюбцы готовысжечь дом, лишь бы зажарить себе яичницу; и, однако же, такие люди нередко впочете у своих господ, так как стараются лишь об их удовольствии исобственной выгоде и ради обеих этих целей готовы пренебречь подлиннымиинтересами дела. Себялюбивая мудрость гнусна во всех своих видах. Это мудрость крыс,покидающих дом, которому суждено завалиться; мудрость лисы, выгоняющейбарсука из вырытой им норы; мудрость крокодила, проливающего слезы, передтем как пожрать свою жертву. Заметим, однако же, что те, кого Цицерон,говоря о Помпее, назвал "sui amantes, sine rivali"^[133], бываютзачастую несчастны; всем пожертвовав ради себя, они наконец сами становятсяжертвами непостоянства фортуны, которую в себялюбивой мудрости своей думалипригвоздить к месту.