Отчет о деятельности подпольной группы в Одессе

 

[131]

11 октября 1941 года начальником отряда ВОХР связи было оставлено товарищу Скули Ф. Г. следующее оружие: 20 штук винтовок, 3000 штук патронов, 1 револьвер‑пистолет с патронами, 1 мина со шнуром, 3000 листов копировальной бумаги, восковки, 20 килограммов белой бумаги, ротатор и 1 пишущая машинка.

Все это было товарищем Скули при содействии электрика связи товарища Юркула Михаила (Одесса, Студенческая, № 17), печником Андроновым Николаем (Одесса, Штиглица, № 8) и слесарем связи Сидельниковым Федором (Одесса, 2‑й Водопроводный пер., № 1) упрятано в кочегарке почтамта (Одесса, Садовая, № 10) на случай оставления группы для подпольной работы в городе.

13 октября 1941 года товарищу Скули поручается руководство административно‑хозяйственной частью управления связи и почтамта. При содействии вышеуказанных товарищей товарищ Скули прячет оставшиеся от эвакуации электромоторы, насосы, находящиеся в здании почтамта, в той же кочегарке.

15 октября 1941 года в 20 часов вечера в здание почтамта приехала группа минеров во главе с майором товарищем Калининым, и при нашем содействии с помощью охраны, находившейся в ведении товарища Скули, в 12 часов ночи были взорваны: центральный почтамт, одновременно с ним, с почтамтом, были взорваны центральная телефонная станция и лабораторный корпус по ул. Комсомольская, № 16, в соответствии с приказом командующего фронтом генерал‑лейтенанта товарища Воробьева, предварительно выведя всех людей из помещений.

После проведения в жизнь приказа о подрыве вышеуказанных зданий, когда люди товарища Скули вернулись к этим объектам подрыва, то подрывная команда майора товарища Калинина отбыла в неизвестном направлении, в силу чего товарищ Скули с группой товарищей перешли на нелегальное положение.

25 октября 1941 года товарищ Скули в процессе своей организационной работы в подполье связывается с сестрами Кантарович Ольгой и Еленой[132], создав к этому времени группу товарищей для подпольной работы, состоящую из товарищей: Юркул Михаил, Кущ Александр, Бузанов Георгий (погиб в гестапо, будучи пойман с поличным на базаре, то есть со сводками Совинформбюро), Стритинин Евгений, Владимиров Феодосий, Журавлев Иван, Будник Виктор, Довбня Иван, Сидельников Федор, Позднев Георгий, Никандров Михаил, Сырцов Иван, Гайневич Николай, Прокопович Иван, Сидельников Георгий, Погорелов Федор.

19 января 1942 года товарищ Скули имел уже связь с товарищами Кантарович Ольгой и Еленой – у них на квартире узнает о группе скрывающихся в квартире (подвал) евреев в количестве девяти человек, у коих при себе был радиоприемник системы «Телефункен» для приема сводок Совинформбюро и агитационного материала для распространения последнего в городе через сестер Кантарович и группы товарищей, руководимых товарищем Скули.

С приходом в Одессу румын – последние занялись налаживанием разрушенной связи в городе, для чего ими были привлечены работники связи: инженеры и другие, и товарищ Скули начинает проводить соответствующую работу среди этой категории людей, агитируя за саботаж приказов румынских властей о восстановлении связи, рассчитывая иметь поддержку в своей работе в лице инженеров товарищей Владимирова, Шестопала, Васильева, Вознюка и др. В результате чего он, Скули, Владимиров и Шестопал были 30 января 1942 года арестованы сигуранцей[133] 4‑го отделения полиции.

В процессе своей агитационной работы товарищ Скули для добывания материалов с той стороны фронта пользовался сводками, получаемыми через приемники на квартире Кантарович и Радионовой (в обоих случаях имелись радиоприемники).

31 января 1942 года товарища Скули сигуранца 4‑го отделения полиции привозит его к нему на квартиру для производства там обыска и на квартире в этот момент застает товарищей Сидельниковых, которые в это время разрушали пишущую машинку.

Тут же на месте, благодаря выкупу у следователя 4‑го района полиции Радионова, – он, Скули, и Сидельниковы освобождаются. 5 февраля 1942 года он, Скули, при входе во двор к себе домой был арестован снова жандармерией и направлен в сигуранцу при префектуре полиции (Пушкинская, № 29), где находились уже на допросе инженеры товарищи Шестопал и Владимиров.

После допроса инженер Шестопал был освобожден, а товарищи Скули и Владимиров переводятся в военную сигуранцу – Бебеля, 12, где им были предъявлены обвинения: во взрыве почтамта, в связи с партизанами, в саботаже по системе сети как оставленным органами НКВД для диверсионной работы, и Скули как одну из улик‑фактов было предъявлено, что он, мол, Скули, отправил свою семью в глубокий тыл (эвакуировал).

После допросов в военной сигуранце – Бебеля, 12, – товарищей Скули, Владимирова перевели в подвал сигуранцы – Бебеля, 13, где он, Скули, связывается по истечении некоторого времени с руководителем партизанской группы Володей Бодаевым‑Молодецким по кличке «Смольный», от которого он, Скули, узнает о существовании в селе Усатово партизанской организации, скрывающейся в катакомбах, а также с Петром Николенко, Петром Добровым и Иваном Платовым.

При наличии такого коллектива товарищей с помощью коменданта за подкуп последнего удалось наладить связь с волей. В подвал поступают газеты, которые читались по камерам и передавались с нижнего этажа наверх и наоборот. После шести допросов, сопровождавшихся побоями, он, Скули, был направлен вместе с Владимировым в Одесскую центральную тюрьму за подкуп следователя сигуранцы Сеулеску.

С 12 мая 1942 года, находясь в центральной тюрьме, товарищ Скули связывается с товарищами Бельмаком, Могилой, Токаренко, за подкуп надзирателей Скули допускается к приему передач, при посредстве которых он связывается с членами организации Кантарович Еленой, Сидельниковой Еленой, находящимися на воле, при помощи которых получает в тюрьму сводки Совинформбюро, газеты, распространяя их, последние, по камерам (сводки устно). В сентябре 1943 года он, Скули, связывается с товарищем Токаренко Ефимом, при встречах на явке – Преображенская, угол Леккерта.

В декабре месяце 1943 года Скули спрятал на частных квартирах бежавших при его помощи четырех человек военнопленных красноармейцев (Лапушинская, Прокопович, Канонко – живут в Одессе, 2‑й Водопроводный пер., № 1‑а и 1‑б и Водопроводный пер., № 2).

В феврале‑марте 1944 года Скули связывается со слободской группой через Ивана Сырцова в пекарне на явке, конспиративной квартире – Лавочная ул., дом Теряевых, квартира Татьяны Теряевой, – где организовывается работа по распространению листовок.

С 28 марта 1944 года товарищ Скули со своей группой по паролю «39–52» связываются с отрядом, находящимся в катакомбах под руководством майора товарища Волгина, а с 30 марта 1944 года он, Скули, связывается с группой Андрея Ренка Водоканалтреста там же в катакомбах. Во время отхода румыно‑немецких войск оккупантов товарищ Скули занимается деятельностью как помощник начальника особой спецгруппы до 10 апреля 1944 года по работе в катакомбах.

С 12 января 1942 года Кантарович Ольга и Елена (проспект Шмидта, № 14) прячут в подвале своей квартиры четыре еврейские семьи в количестве девяти человек, имея в подвале радиоприемник системы «Телефункен», причем Кантарович Роберт, принимая сводки Совинформбюро, передает их сестрам Ольге и Елене для распространения последних на воле (после каждого приема сводок приемник прячется в подвал). Приемником пользовались на протяжении двух с половиной лет. Ольга, Елена и Роберт подделывали печати, паспорта и справки себе с целью скрытия своего (этнического) еврейского происхождения. Для печати русской использована была печать «Химпромпродукт», медная монета достоинством в 5 копеек, а также Люсей Калика[134] была в подвале Кантарович изобретена румынская печать (Калика Люся – Авчиниковский пер., № 10).

Роберт Кантарович при помощи сестер Ольги и Елены занимается в подвале сбором всех газет, выходивших в Одессе в период оккупации. Газеты сохранены.

В феврале 1942 года Ольга и Елена Кантарович были арестованы жандармерией по обвинению в еврействе и как якобы оставленные по заданию органов НКВД для подрывной работы в городе. Был произведен обыск в квартире с целью задержания Роберта Кантаровича (свидетель Исаев – просп. Шмидта, № 14), но последний обнаружен не был.

В жандармерии Ольга и Елена подвергаются избиениям, но за выкуп освобождаются. С 22 мая 1942 года, с момента перевода Ольги Кантарович в Одесскую тюрьму из военно‑полевого суда в связи с новым арестом и обвинением при наличии вещественных доказательств – фальшивого паспорта со штампом о ее пребывании в Львове, начинается более конкретная работа в тюрьме по связи тюрьмы с волей через Кантарович Елену, которая, будучи на воле, получает сводки Совинформбюро от брата Роберта, передавая их вместе с местными газетами ежедневно в тюрьму через Ольгу Кантарович посредством свиданий и передач. За взятки охране тюрьмы сводки Совинформбюро передавались в складках вещей, на дне корзины и в вареных варениках, кроме того, Елена Кантарович организовывала помощь для партизан, евреев, военнопленных, находившихся в тюрьме, в виде продуктовых передач, которые передавались Ольгой Кантарович, и последняя распространяла передачи среди этой категории товарищей.

Ольга Кантарович через сестру Елену из тюрьмы передавала большое количество разных записок на волю, записки доставлялись по адресатам.

Ольга Кантарович в самой тюрьме получаемые сводки Совинформбюро, газеты – распространяла через товарищей Скули, Бочковского, Доброва, Боровского, Фелюву Наташу по камерам как в 1‑м, так и во 2‑м корпусах тюрьмы. Вся эта работа проходила до 25 октября 1942 года, то есть до освобождения Ольги Кантарович из тюрьмы за выкуп (взятка секретарю тюрьмы Кормушу).

Кантарович Елена, будучи на воле, распространяет на базарах, в трамвае, под тюрьмой[135], где есть возможность, устно сводки Совинформбюро, помогает женщинам под тюрьмой за взятки офицерам, солдатам – получать свидания и передавать передачи (свидетели Кучук Клавдия – Троицкая, 45, Калашникова Нина – Раскидайловская, № 1).

С 28 октября 1942 года, т. е. сейчас же после освобождения Ольги Кантарович из тюрьмы, последняя, зная уже сама нужды томящихся в тюрьме партизан, евреев, коммунистов, военнопленных, вместе с сестрой Еленой организовывала женщин под тюрьмой, в домах для оказания помощи голодающим и умирающим от голода в тюрьме (выдавалось в сутки 100 г мамалыги и вода‑баланда).

Наряду со сводками Совинформбюро, газетами, поступавшими в тюрьму от них для голодающих, они приносили и пищу, передавая все это через товарища Доброва П., продолжая поддерживать связь с Мишей Бочковским, Федором Скули, которым также передавали литературу. Бывали случаи в дни передач, а их было много, когда Кантарович Ольга и Елена за подкуп офицеров из охраны тюрьмы с организованными ими женщинами приносили прямо в тюрьму, на круг и в вестибюль, еду, одежду и через того же Доброва П., заранее знавшего от Бочковского Миши, что они придут, распределяли продукты и одежду среди голодающих партизан, евреев, коммунистов (особенно помогая еврейским детям), которых выводил Добров из камер на круг и в вестибюль посредством подкупа гардиянов[136], на тот момент дежуривших.

23 декабря 1942 года и 8 февраля 1943 года из тюрьмы были два этапа, Кантарович Ольга и Елена, узнав от товарищей Бочковского и Скули об этих предполагаемых этапах, получив от них задание, организовали передачу как продуктами, так и одеждой и деньгами для этапированных, принеся все это под тюрьму, частично раздавая под тюрьмой. В тюрьме раздача проводилась через Мишу Бочковского и Доброва П., под тюрьмой раздавали Кантарович и организованные ими женщины.

Безусловно, вся эта работа по оказанию материальной помощи, проводимая продолжительное время для голодающих в тюрьме, проводимая с воли Кантарович Ольгой и Еленой при помощи женщин, а в тюрьме с помощью Бочковского, Скули и Доброва П., была сопряжена с некоторым риском и рядом неприятностей. Были случаи, когда Бочковского Мишу за это закрывали в карцер, а Доброва жандармы и гардияны избивали (те, которые не были подкуплены), однако все это не останавливало никого. Товарищи Скули, Бочковский, Добров, получая с воли от Кантарович Ольги и Елены сводки Совинформбюро, газеты, – передавали все это из камеры в камеру, с этажа на этаж, с корпуса в корпус, поддерживая голодающих (свидетели Райкис Шура, работает в порту, Ободзинская Мария – Баранова, 15, Якерс – К. Маркса, 18, Николенко П. З. – Военный спуск, 3/43).

В феврале 1943 года через товарищей Бочковского и Скули передаются в тюрьму Кантарович Ольгой и Еленой материалы, посвященные годовщине РККА в 1943 году, полученные Кантарович Ольгой и Еленой дома у себя от товарища Мироненко В. Ф. (Уютная, № 8), которая работала в подпольной организации в группе товарища Василькова, а доктору Стояновой Кантаровичами был отнесен один экземпляр этих материалов для читки их среди работников Медицинского института по системе: «Прочел – передай другому» (свидетель доктор Стоянова – ул. Торговая, 49). Кантарович Ольга и Елена продолжают на базарах, под тюрьмой устно распространять сводки Совинформбюро, невзирая на то, что Бочковского Мишу выслали в лагерь Вапнярка, а Скули Федора выпустили на волю (свидетель Новицкий – Леккерта, № 6).

С июня месяца 1943 года для еще лучшей работы и связи с тюрьмой Кантарович Ольга и Елена поступают на работу продавщицами в продуктовый магазин, находящийся против тюрьмы, к владелице Бобровской Ядвиге, и, работая продавщицами, они через находящихся в тюрьме старых заключенных, которых они, Кантаровичи, знали по тюрьме, – товарищей Селинова Михаила, Габрилиана Михаила, налаживают связь и работу, которая принимает более расширенные размеры, потому что Селинов и Габрилиан имеют возможность выходить за ворота тюрьмы и заходить в магазин (как носившие передачи с улицы по камерам).

Эти создавшиеся условия дали возможность продолжать передавать в тюрьму сводки Совинформбюро, газеты, вести, переписку с волей и, наоборот, в большем масштабе (вся почта проходила в основном через магазин). В период, когда в тюрьме были карантины и передач тюрьма не принимала, то в магазин женщины приносили передачи, и Кантарович, имея уже связь с жандармами и гардиянами, посредством подкупа последних, передавали передачи в тюрьму по назначению, организовывали свидания (так как свидания были запрещены), особенно проводя эту работу для группы сельских партизан сел Варваровки и Александровки (свидетели Николенко П. – Военный спуск, № 3, Савельев А. с женой – Петропавловская, 29, Катрич Иван и Смирнов, жители села Варваровки).

Товарищ Забора Елена – также получала от Кантарович из магазина продукты и деньги, приходя под тюрьму, передавая все получаемое и свое принесенное голодающим в тюрьму. Кроме этого, Боровский М. (ул. Лагерная, возле тюрьмы) получал от Кантарович сводки Совинформбюро для распространения последних, где это возможно, затем он, Боровский, помогает Кантарович Ольге спасти удравшую при помощи последней из тюрьмы Татьяну Заславскую, имевшую 25 лет по суду, которую переодевают в магазине и выводят к Боровскому домой (свидетельствуют адвокат Бродский – ул. К. Маркса, № 20, Савельев – Петропавловская, № 29).

Наряду с проводимой работой в тюрьме, Кантарович Ольга и Елена организовали работу среди военнопленных РККА, находившихся неподалеку от тюрьмы в лагере, а именно приходившим в магазин военнопленным передавались устно сводки Совинформбюро, а также частично оказывали материальную помощь военнопленным в виде продуктов, в результате чего в добровольческий штаб № 117 поступает донос Дмитрия Васильева на Кантаровичей о том, что они евреи и занимаются в магазине подпольной работой во вред существующего строя, в результате чего у Кантаровичей был на квартире обыск, никаких улик не было обнаружено, и за взятку Кантаровичи у агента забрали этот донос, откуда и узнали автора доноса. Донос был сожжен в присутствии агента тут же дома на квартире Кантаровичей.

5 февраля 1944 года Кантарович Елену арестовывают как еврейку и отправляют в тюрьму, где она продолжает, получая от сестры Ольги через Мишу Селинова сводки Совинфорбюро, газеты, – распространять последние среди женщин в 5‑м корпусе.

Сестра Кантарович Ольга продолжает держать связь с товарищем Скули на воле, получая от него указания.

29 февраля 1944 года Кантарович Елена была освобождена из тюрьмы полковником‑прокурором военно‑полевого суда Салтан за взятку (имеется справка об этническом происхождении), а 30 февраля 1944 года в доме Кантарович полиция 1‑го района производит обыск по обвинению Кантарович в еврействе (но за взятку дело снова прекращается).

При выходе из тюрьмы Кантарович Елена, последняя с сестрой Ольгой, организовывают побег Селинову Михаилу, который продолжал все время передавать почту (сводки, газеты и т. п.) из магазина в тюрьму и обратно, вплоть до побега, т. е. 16 марта 1944 года, через Доброва Петра по 1‑му корпусу, Николенко П. по 3‑му корпусу и Сойфера по 2‑му корпусу (расстрелян).

16 марта 1944 года Селинов Михаил вечером совершает побег при помощи Кантаровичей, последние его направляют на квартиру в город, где он находится до прихода Красной Армии, и 11 апреля направляется в действующую Красную Армию.

Перед сдачей тюрьмы румынами немцам румыны за взятки освобождали многих заключенных, в частности, были освобождены при помощи Кантаровичей – товарищ Добровольский, осужденный на 25 лет за хранение оружия (выкуплен через своего дядьку Каменчука – Становая, 10/35), Тимченко, осужденный к шести годам тюрьмы за листовки советского содержания (Лагерная, № 47). Кроме того, Кантаровичи помогали женщинам связаться с секретарем тюрьмы для выпуска через последнего за взятки своих родственников (свидетельствуют Тимченко Валентина – Лагерная, № 47, Драгомирецкая – Лагерная, № 13).

В первых числах апреля 1944 года, после ухода из тюрьмы немецкого карательного отряда, Кантаровичи уходят из магазина под тюрьмой, переключив свою работу по распространению сводок Совинформбюро на базары (устно при продаже пирожных с лотка), и эта работа проводилась до 8 апреля 1944 года.

При отходе румыно‑немецких войск на квартире Кантаровичей дополнительно к скрывавшимся два с половиной года еще добавляется шесть человек, мужчин, боявшихся попасть в облавы по городу и быть либо угнанными в Германию, либо уничтоженными (свидетельствуют Кочук Анатолий – Троицкая, № 45, Деонченко Андрей и Михаил, Кванин с сыновьями – Авчиниковский пер., № 7).

В 1942 году во время нахождения в подвалах сигуранцы товарищей Скули, Николенко, Доброва – на Бебеля, 13, ими была организована работа по объявлению политической голодовки, которую произвела Лида Машковская, в результате чего она была вскоре освобождена, а по тюрьме в том же 1942 году этими же товарищами была проведена работа по объявлению политической голодовки, которую проводили Евгения Гловацкая (в результате чего была освобождена полковником‑прокурором Салтан) и Бантышева Александра (также была освобождена).

В тюрьме в феврале 1943 года товарищи Николенко, Скули организовали бунт, так называемый табачный, после отобрания табака и спичек, в результате чего все было возвращено арестованным. В марте 1943 года были запрещены передачи в связи с побегами, и тут товарищи Скули с Николенко добились разрешения для всех арестованных покупать продукты питания через гардиянов в результате нового бунта.

С приходом в Одессу Красной Армии товарищ Скули сдает 110‑му отряду ВОХР связи – 16 винтовок, 2000 патронов, пистолет‑револьвер с патронами, машинку, радиоаппарат, моторы, насосы для восстановления связи – все хранившееся во время оккупации и извлеченное из кочегарки.

По требованию Обкома можем сдать при отчете комплекты газет, выходивших в Одессе при оккупации, печати – русская и румынская, стихи и письма, писанные в тюрьме и сохраненные до сих пор, а также фальшивый паспорт.

 

Скули

Кантарович О.

Кантарович Е.