Запись заключительного собеседования 15 страница

– Это было очень давно, Джафримель. Тот, кто это сделал, давно умер. Приведи сюда остальных.

Я заставила себя сделать еще один шаг в сторону ванной. Потом еще один. «Вот что получается, когда в голом виде расхаживаешь перед демоном», – подумала я и, войдя в ванную, быстро захлопнула за собой дверь, пока демон не увидел шрамы от когтей у меня на животе. Потом взглянула на себя в зеркало. Ребра торчат, тазовые кости выпирают. Здорово я похудела.

Я вздохнула и посмотрела себе в глаза. Второй раз я встречаюсь с Сантино – и второй раз остаюсь живой. Все‑таки чудеса бывают.

«Может быть, я и погибну», – прошептала я и, с трудом отведя взгляд от своего исхудалого лица, включила душ.

 

* * *

 

Гейб выглядела уже лучше, особенно после того, как вымыла и причесала свои темные волосы. Эдди все еще держал руку на весу, но энергия Гейб сделала свое дело, и Эдди явно шел на поправку. К тому же Гейб немного успокоилась и больше не напоминала собой разъяренного енота.

Джейс был по‑прежнему небрит, но глаза его смотрели ясно. Джафримель подставил ему стул, на который он осторожно опустился. Гейб на Джейса даже не взглянула, зато Эдди, как всегда лохматый и непосредственный, не спускал с него глаз.

Я уселась на постели. Как это чудесно – вымыться и надеть чистую одежду! Мои влажные волосы пахли сандалом. Джафримель, как всегда невозмутимый, подал мне катану. Ножен больше не было, поэтому я положила меч на колени.

– Хорошо, – сказала я, когда все расселись. – Завтрак будет через четверть часа. Джафримель проверил слуг и сказал, что им можно доверять. Так вот: я собираюсь начать поиски Сантино, как только…

– Подожди‑ка, – сказала Гейб. – Как, во имя Гадеса, ты собираешься его искать? У него был целый день, он демон – кто его теперь найдет? Может быть, какой‑нибудь колдун, но Сантино наверняка обо всем позаботился. А ты второго удара энергии больше не выдержишь. Всему есть предел, Данте, даже твоей выносливости, и не надо мне ничего говорить.

– Гейб, – перебила я, стараясь не терять терпения, – ты права, Сантино мы можем не найти даже с игрушкой Дейка, но не забудь – с ним ребенок. И этот ребенок – наполовину Дорин, с которой я делилась и постелью, и мыслями. А ребенка я смогу найти, ибо в нем течет кровь Дорин. Там, где эта девочка, там и Сантино.

Гейб пожала плечами, взглянула на Джейса – и промолчала.

– А что это за девочка? – внезапно спросил Эдди. – Зачем она вообще демонам?

Я взглянула на Джафримеля. Тот пожал плечами. Глаза демона потемнели, но он упорно смотрел в пол, словно не хотел встречаться со мной взглядом.

– Возможно, когда она вырастет, Князь тьмы сделает ее своей возлюбленной, – сказал он, – а может быть, и рабыней. Андрогины ценятся очень высоко, а она еще слишком мала, чтобы бросить вызов повелителю ада.

– Черта с два, – сказала я. – Я сама о ней позабочусь. Это мой долг перед Дорин. Люцифер не заключал со мной договора по поводу ребенка, я должна только убить Сантино и вернуть Яйцо, а знать о ребенке ему необязательно. Ты же не сказал ему, Джафримель?

«Пожалуйста, скажи, что не рассказывал Люциферу о ребенке».

Наступила тишина.

– Ты просишь меня солгать моему повелителю? – после долгого молчания спросил демон.

Он стоял, глядя в пол, сцепив руки за спиной. Его пальто тихо зашуршало, и я в который раз спросила себя, почему он никогда его не снимает.

– Демону нельзя верить, Дэнни, – подал голос Джейс.

Не обратив на него внимания, я смотрела на Джафримеля. Судя по реакции демона, он действительно ничего не сказал Люциферу. Значит, догадывался, о чем я его попрошу.

Наконец Джафримель вскинул голову, и наши взгляды встретились. Странно, но теперь я легко выдерживала его взгляд.

– Я не рассказывал Люциферу о ребенке, только о Сантино и его работе над андрогином. Решил, так будет лучше, поскольку Люцифер может предпринять другие способы поимки Сантино, а это может поставить под угрозу тебя, Данте.

Демон сделал паузу и взглянул на меня.

«Начинается», – подумала я.

– Во всяком случае, солгать Князю тьмы, когда Сантино будет уже мертв… я смогу, – продолжал он, – но за это тебе придется заплатить.

Я пожала плечами:

– Так я и думала. – У меня пересохло в горле. – Сколько?

– Скажу, когда придет время, – ответил демон. – Тебе это будет по силам.

– Дэнни… – начал было Джейс.

– Заткнись, – сказала я, не сводя глаз с демона. – Хорошо, Джафримель. Договорились. Надеюсь, я об этом не пожалею.

– Это мы обсудим без посторонних, госпожа, – сказал демон.

Это слово неприятно кольнуло: значит, опять «госпожа», вот как?

«Ты не бросишь меня бродить в одиночестве по земле».

Он в самом деле так сказал или мне это послышалось? Я тряхнула головой:

– Гейб, скоро вам с Эдди придется работать на всю катушку. Думаю, мы быстро найдем Сантино, а пока прошу всех собирать любое оружие, какое вы сможете выпросить, одолжить или украсть. Собирайте все. Плазменные пистолеты, винтовки, взрывчатку – все. Эдди, мне понадобятся твои големы – и чем больше, тем лучше; еще мне нужны зажигалки. Ты лучший скинлин из всех, кого я знаю, поэтому уж постарайся. Джейс… – тот слегка поморщился – помоги со снаряжением. Нам нужен транспорт, оснащение и пропуска на территорию «Моб».

– «Моб»? – взвился Эдди. – Ты что, с ума сошла?

– Мы не можем путешествовать по миру, имея только разрешение на поимку преступника, – сказала я. – Если Сантино уйдет в Свободную зону, пропуска «Моб» помогут нам проникнуть туда да еще позволят найти крышу над головой. Ты можешь это сделать, Джейс?

– Ты мне доверяешь? – словно не веря своим ушам, спросил он, вскинул на меня глаза – и тут же отвел взгляд. – Ты снова мне доверяешь?

– Нет, и прощать тебя тоже не собираюсь, – сказала я. – Но я согласна забыть о том, что потратила на тебя целых полтора года своей жизни и что все это время ты мне врал. Сделай то, о чем я тебя прошу, и будем квиты. А когда все закончится, исчезни из моей жизни. И учти: если ты еще хоть раз попадешься мне на пути, я ухлопаю тебя, к чертовой матери. Но если поможешь нам разделаться с Сантино, я тебя отпущу. Живым. И будем считать, что мы в расчете.

– Дэнни… – начал он.

– Лжец, – прошипела я. – Каждый раз, когда ты ко мне прикасался, ты лгал. И даже когда встретил меня здесь – ты и тогда не сказал ни слова правды. Думал, я об этом не узнаю?

– Ты бы никогда…

– Все, хватит об этом! Все кончено, и точка.

Я взглянула на окно, через которое в нашу зеленую комнату лился чистый солнечный свет. Он не был похож на ослепительный свет смерти, и все же у меня заколотилось сердце. Комната была до того чистой, красивой и уютной, что у меня заныло все тело. И мне ужасно захотелось оказаться дома, и чтобы Сантино был уже мертв, и чтобы из моей жизни ушел и дьявол с его просьбами, и все мои проблемы.

– Или ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, Джейс, или я тебя убью. Вот так.

Не знаю, что сыграло решающую роль – мой уверенный тон, или холодное выражение лица, или рука, сжавшая рукоять катаны, только Джейс мне поверил и молча опустил глаза.

– Так, отлично, – сказала я. – Значит, договорились.

Я взглянула на Джафримеля:

– А ты что скажешь?

Он пожал плечами – как всегда, когда не хотел отвечать. Значит, ему нечего сказать и он не затеет серьезный разговор прямо перед всеми. Прекрасно.

– Ладно, – сказала я. – Кажется, все обсудили. Что ж, все по местам.

Бросив быстрый взгляд в сторону Эдди, Джейс рывком поднялся со стула. Скинлин не шелохнулся.

– Иду доставать паспорта и снаряжение, – сказал Джейс. – Слуги принесут вам завтрак и все необходимое.

Я кивнула, и Джейс быстро вышел из комнаты. Гейб присвистнула.

– Ты что, с ума сошла? – повернулась она ко мне. – А если он по‑прежнему работает на Сантино?

– Не работает. Иначе нас всех давно бы перебили.

– Легко ты его отпустила, – с укором сказал Эдди.

Я и сама это понимала. Лет десять назад я бы Джейса не отпустила просто из принципа. А сейчас я слишком устала. К тому же перед глазами все время стояли ряды канистр и страшные когти Сантино. Вокруг и так много смертей, к чему добавлять еще одну? Я же некромантка. Моя работа – возвращать людей в этот мир. Я устала убивать.

– Ты меня слышишь, Дэнни? – Эдди щелкнул пальцами перед моим лицом. – Ты его отпустила, а нужно было отделать его как следует, ну там – сломать пару костей, что ли. Он же…

– Перестань, Эдди, – перебила его Гейб. – Она знает, что делает. Скажи, дорогая, оружие нам нужно… надеюсь, ты не собираешься начинать открытую войну против Сантино?

– Разумеется, нет, – ответила я. – С помощью оружия мы сотрем с лица земли то, что еще осталось от Корвинов и их предприятия. И сделает это Джейс. Если у него ничего не получится, мы останемся в стороне, поскольку без Джейса семья все равно прекратит свое существование. А если Джейс победит, то Сантино больше не будет владельцем «Моб», фирма от него избавится, а я навсегда избавлюсь от Корвинов вместе с их чертовым Джейсом, которому я окажу грандиозную услугу: я освобожу его. Джейс будет свободен, свободен по‑настоящему, а не потому, что выиграет уличную войну.

– Значит, тебе нужны големы и зажигалки? – задумчиво спросил Эдди.

Я кивнула. Големы – это полуразумные существа, которых скинлины создают из земли, органической материи и своего колдовства. Мерзкие твари, надо сказать.

– Не мне, – ответила я. – Это для Сантино.

 

Глава 40

 

Мы славно – правда, на ходу – позавтракали; чашка густого и ароматного кофе, который выращивали в Нуэво‑Рио, значительно прояснила мне мозги и уняла головную боль. Джафримель молча наблюдал, как я ем, и то и дело подходил к окну, сцепив руки за спиной. Я не обращала на него внимания. Во время завтрака царило молчание. То ли на всех действовал мрачный вид демона, то ли нам было нечего сказать друг другу. Служанки, которые принесли нам завтрак, увидев меня, побледнели, а потом бросали на меня опасливые взгляды.

Странно, но меня это даже не разозлило. Наверное, я окончательно выдохлась. А я‑то думала, что в доме шамана прислуга привыкла к парапсихологам.

Когда Гейб и Эдди ушли, я зевнула и взглянула на свой меч, удивляясь, что клинок не реагирует на присутствие демона, – а должен был бы испускать голубое свечение.

Впрочем, после встречи с Сантино и особенно после того, как я едва не умерла, силы в клинке почти не осталось. Придется его снова заряжать энергией. Время тянулось ужасно медленно. Как все‑таки мучительно – чувствовать, что вот‑вот схватишь Сантино за задницу, но сделать это пока не можешь, а он тем временем забьется в такую нору, откуда его уже не вытащишь.

Когда за Эдди захлопнулась дверь, Джафримель вдруг резко обернулся ко мне.

– Ладно, – сказала я, встала и взмахнула мечом.

Клинок описал в воздухе сверкающую дугу.

– Последнее время ты ведешь себя как‑то странно даже для демона. В чем дело, Джафримель?

Он только молча покачал головой. Я взглянула на него внимательнее.

До этого дня я находила лицо Джафримеля заурядным, угрюмым и даже безобразным, почему‑то не замечая ровного изгиба его бровей, тонких губ, на которых часто играла насмешливая улыбка, красивого овала лица. Разумеется, ему было далеко до красавца Люцифера, и все же… глаза у него очень даже ничего.

– Ну скажи, – упрямо повторила я. – Ты говорил, нам нужно что‑то обсудить. Что?

Стоя босиком на голом полу, я слегка поежилась. Я уже так привыкла к влажной жаре Нуэво‑Рио, что от климат‑контроля начинала мерзнуть.

Джафримель сделал ко мне шаг. Остановился. Еще шаг. Его глаза горели ярким зеленым огнем.

Медленно подойдя ко мне, он остановился. Я чувствовала запах мускуса, аура демона накрыла мою ауру. Я взглянула ему в лицо.

– Ты что?

Он снова покачал головой. Потом разжал руки и взял меня за правое плечо. По мне пробежала теплая волна. Демон заглянул мне в глаза.

Сердце внезапно застучало.

– Что, Джафримель? – спросила я.

Проведя рукой по моей руке, он сжал мои пальцы. Затем мягко взял у меня катану и бросил ее на пол. Звякнула сталь. Я хотела поднять меч, но демон остановил меня взглядом.

– Данте… – тихо сказал он.

Его голос больше не звучал как у робота. Он звучал… хрипло, словно ему что‑то мешало. Я молча смотрела на демона.

– С тобой все… – начала я, желая спросить, все ли с ним в порядке, но его глаза вспыхнули так, что я осеклась.

Что‑то с ним происходит.

А потом случилось самое невероятное – демон медленно, очень медленно опустился на колени и, не отпуская моей руки, прижался лицом к моему животу.

Такого со мной не было ни разу в жизни.

Я застыла, не зная, что делать. Затем мягко провела рукой по черным волосам демона.

– Джафримель, – сказала я, – что…

– Я подвел тебя, – глухо проговорил он, не отрывая лица от моего тела; он прижимался ко мне, как кошка или ребенок. – Я подвел тебя.

– О чем ты?

Мой голос сорвался. Почему я тоже говорю так, словно в горле стоит ком?

Демон взглянул мне в лицо.

– Я знал, что ты жива, – сказал он, и его глаза блеснули так ярко, что мне почудился запах дыма. – Ведь меня не вернули в ад. Но я не знал, что сделает с тобой Вардималь – оставит в живых, или подвергнет пыткам, или будет дожидаться меня, чтобы убить тебя у меня на глазах. Я ничего не знал, Данте. Я не смог тебя защитить, и тебя похитили.

– Перестань, – прошептала я. – Откуда ты мог знать, что в меня выстрелят из плазменного пистолета? Даже ты не можешь предвидеть все на свете. Ты не виноват, Джафримель.

– У меня было видение. Я остался без тебя, Данте. Это было так… неприятно.

Он попытался улыбнуться.

«Ты не оставишь меня одного на земле!» – пронеслось у меня в мозгу. Я погладила демона по волосам. Они были черными, мягкими и шелковистыми.

– Слушай, брось, – сказала я. – Не думай об этом, все хорошо.

Я говорила смущенно, запинаясь. «Он же демон, Дэнни. Что с ним происходит?»

– Теперь ты будешь меня ненавидеть, Данте. Это неизбежно.

Я рассмеялась:

– Ничего подобного.

«Что же это такое, Дэнни? Он слишком стар для тебя. Он даже не человек».

«Но он же пришел за мной».

«Только потому, что ему это выгодно. Он играет с тобой, Дэнни. Играет. Никто и никогда…»

«А мне наплевать, – подумала я. – Не похоже, чтобы это была игра. Наплевать, и все».

– Но ты же…

– Ты должна знать, – сказал он. – Я больше не демон.

Что?!

Я перестала гладить его по волосам и взглянула ему в лицо.

– Как это не демон?

– Я больше не демон, – повторил он, как‑то странно побледнев. – Я падший. Я – а'нанкимель. Ты навеки останешься в моем сердце; я больше не вернусь в ад.

Он крепко сжал мою руку.

– Хм, – произнесла я пересохшими губами.

Демон терпеливо ждал, что я скажу.

И я заговорила:

– Ты хочешь сказать… то есть… в смысле, я… хм, а почему ты… о господи. А?

– Я твой, – медленно и раздельно повторил демон, словно говорил с полной идиоткой.

– То есть… почему? – промямлила я.

«Что же мне делать? Одного демона я преследую, а другой стоит передо мной на коленях. О господи, что мне делать?»

– Потому что ты единственное в вечности существо, которое обращалось со мной, как с равным, – сказал он.

У меня затряслись поджилки.

– Ты поверила мне и даже защищала перед своими драгоценными друзьями. Я наблюдал за тобой, Данте, наблюдал каждый день и каждую ночь, и теперь могу сказать: ты благородный человек.

– Хм, – произнесла я. – Джафримель…

– Слушай меня: за то, что я не скажу Люциферу о ребенке, ты оставишь меня при себе, – прошептал он, глядя мне в глаза. – Когда убьешь Сантино, не отсылай меня в ад, я хочу остаться с тобой.

– О.

Мысль работала вяло, словно плавала в густом сиропе.

– Но, видишь ли, мне не нужен демон.

– Почему? – удивился он. – Ты играешь со смертью, Данте, но жить тебе все равно не на что; ты одна. Мне больно видеть, до чего ты одинока. Кроме того, ты, по‑моему, нуждаешься в умном помощнике.

Иначе говоря, я полная дура? А это уже спорный вопрос. Однако возражать демону я не стала. Здравый смысл подсказывал, что следует быть осторожной – в конце концов, он же демон, а демоны часто лгут. Первое, чему учат колдунов и церемониалов: у людей и не‑людей разные представления о чести, совести, правде и неправде. Что им люди с их моралью и принципами?

И все же… во время разговора с Лукасом Виллалобосом демон стоял у меня за спиной. Потом он пытался проникнуть за мной в царство смерти. А потом сжег треть Нуэво‑Рио, чтобы найти меня.

«Да все это только потому, что Люцифер крепко держит его за яйца».

– А как же твоя свобода? – спросила я.

– Когда я получу свободу, то буду волен делать с ней все, что захочу, – ответил он. – Я останусь с тобой, Данте. Пока ты меня не прогонишь, а может быть, и дольше.

Я задумалась, покусывая нижнюю губу. Что это – игра или демон говорит правду?

– Но почему сейчас? Почему ты говоришь мне все это только сейчас?

– Потому что хочу отдать тебе часть своей энергии, Данте. Мне нужно торопиться, поскольку я все больше становлюсь а'нанкимелем. Мы будем связаны неразрывными узами, и твой мир станет и моим. Скорее, Данте, пока я не провалился во тьму и еще жив.

Демон поднялся с колен, но моей руки не отпустил. Я взглянула ему в лицо. Сердце громко стучало, ладони вспотели. На какое‑то мгновение мне захотелось завизжать. От взгляда демона перехватывало дыхание.

– О, – сказала я.

Лучше бы я этого не говорила, потому что демон улыбнулся, а по моему телу прокатилась знакомая теплая волна. Демон взял меня за подбородок.

– Смелее, хедайра, – тихо сказал он, и его дыхание коснулось моей щеки.

Затем он наклонился, и наши губы встретились.

Колдуны уверяют, что искусство любви изобрели именно демоны. По‑моему, они правы. От поцелуя Джафримеля по моему телу словно пробежала молния; его запах пьянил, горячил кровь. Нас окутала теплая, как кровь, тьма, и я, задрожав и обвив его шею руками, прижалась к нему всем телом, а он поднял меня и понес на кровать. Мне было все равно.

Он закусил губу, и мой рот наполнился вкусом дыма и кровью демона. От этой жгучей, раскаленной жидкости я задыхалась, хватая ртом воздух; нас медленно накрыла его энергия. Я не могла думать ни о чем, кроме своих ощущений, своем горящем горле, и закрытых глазах, и горячих руках демона, срывающих с меня одежду и прожигающих мое обнаженное тело до самых костей. Дважды я коротко вскрикнула, дрожа и извиваясь в его руках, мокрая от пота, когда мое сердце, казалось, было готово взорваться. Демон вошел в меня, и я едва не потеряла сознание, застонав от невыразимого наслаждения, сравниться с которым могла только сладостная и холодная тьма вечного покоя. Это было похоже на смерть – лежать в руках демона и чувствовать, как в мое тело входит его энергия, создавая меня заново, а потом погрузиться в глубокие сумерки. Опять.

 

Глава 41

 

Это полусонное, полубессознательное состояние длилось довольно долго. Медленно приходя в себя, я сообразила, что лежу голая в объятиях демона на одной из кроватей Джейса Монро, – и вздрогнула. Тело пылало огнем, я чувствовала, что оно изменилось. Демон крепко сжимал меня в объятиях, когда мои кости трещали и перестраивались; когда под моей кожей что‑то шевелилось; когда двигались и меняли форму внутренние органы, а сердце бешено колотилось. Зарывшись лицом в мои волосы, демон что‑то шептал, и его голос облегчал жестокую боль, погружая меня в полубессознательную дремоту.

Наконец, вместе с последней волной энергии, все было кончено. Вздрогнув, я открыла глаза.

Я лежала рядом с Джафримелем, уткнувшись в его плечо; мои волосы разметались по его груди. Проведя теплыми пальцами по моей спине, демон прошептал: «Все кончено». Впервые я видела его усталым. Изможденным.

– Больно, – словно ребенок, жалобно сказала я.

И испытала первое потрясение – я не узнала своего голоса, который стал глубже, ниже и был наполнен такой внутренней силой, что у меня мурашки побежали по телу. Или побежали бы, если бы моя кожа не была такой…

Я взглянула на свою руку. Вместо привычно бледной кожи – некроманты стараются никогда не выходить на солнце, за исключением тех случаев, когда это необходимо, – я увидела гладкую золотистую кожу без пор. Ногти остались такими же – покрытыми малиновым лаком, с кольцами, но приобрели совершенную форму.

– О Анубис, – прошептала я. – Что ты со мной сделал?

– Отдал тебе часть своей энергии, – ответил демон. – Это было больно, но теперь все прошло. Теперь, Данте, ты можешь все, на что способны демоны, но при этом ты осталась собой. Ибо ты никогда не станешь демоном.

Внезапно меня охватила паника. Как же я устала… или нет, не устала. Я оцепенела. Сколько мне пришлось пережить, один шок следовал за другим. У меня больше не осталось сил реагировать на новые потрясения – опасное состояние, между прочим. Оцепенеть – значит потерять ясность мысли, а ведь именно разум поддерживал во мне жизнь.

– Что ты сделал?

– Ты осталась прежней и вместе с тем изменилась. Теперь Вардималю так просто тебя не убить.

– Sekhmet sa'es…

Откинув одеяло, я попыталась высвободиться из объятий демона.

Побарахтавшись в постели, я села, прижимая к груди простыню, и взглянула на демона. Голая, безволосая, золотистая грудь, выступающие ключицы, а дальше – неясный сгусток тьмы. «Так вот почему он никогда не снимает пальто, – подумала я и, подтянув ноги к животу, положила голову на колени. – Это крылья. О боги, это же крылья». Внезапно я начала задыхаться. Пока я судорожно втягивала в себя воздух, пытаясь научиться заново делать вдох и выдох, Джафримель ласково поглаживал меня по спине. Наконец тепло от его пальцев сделало свое дело, я понемногу успокоилась, шок начал проходить.

Паника улеглась. Однако прошло еще много времени, прежде чем я оглянулась вокруг и заметила, что комната погружается в темноту.

– Сколько прошло времени? – спросила я.

– Десять часов, – ответил демон. – Не много для того, чтобы…

– Лучше бы ты этого не делал, – сказала я. – Нужно было меня предупредить.

– Тогда бы ты отказалась, – сказал он. – Зато теперь ты в большей безопасности, Данте.

– В какой степени? – спросила я, не веря, что разговариваю с голым демоном.

Внезапно в голову пришла еще одна страшная мысль.

– Я осталась некроманткой?

– Разумеется, – ответил он. – Во всяком случае, я так полагаю.

– Ты так полагаешь?

Ладно, может быть, я вовсе и не оцепенела, а просто немного забылась. Я уставилась на демона. Сердце застучало. Нет, не может быть. Я просто сильно напугана.

– Да. – Вокруг его глаз залегли темные круги. – Понимаешь, я никогда этого не делал.

– Так, прекрасно, – промямлила я и посмотрела на пол, где валялась моя одежда. – Джафримель…

– Другой на твоем месте меня бы благодарил, – сказал демон. – Любой маги…

– Я не маги, – перебила я, – а некромантка. И я человек.

– Ты больше не человек, – сказал он и встал с постели. – Я же говорил тебе, я не допущу, чтобы кто‑то причинил тебе вред. Я поклялся водами Леты.

– Заткнись!

Пулей выскочив из постели, я потащила за собой простыню, чтобы в нее завернуться. Внезапно ткань лопнула, и я так и осталась стоять, держа в руке кусок зеленой материи. «О боги», – прошептала я, дико озираясь по сторонам.

Я стояла у стены. Как я сюда попала? Не помню, чтобы я шла, – я просто встала с кровати и вдруг натолкнулась на стену. Посыпалась штукатурка. «Я двигаюсь гораздо быстрее любого человека, – прозвучал во мне чей‑то спокойный, рассудительный голос. – Теперь я двигаюсь гораздо быстрее любого человека. Это может пригодиться, если мне придется преследовать Сантино».

Дрожа, я отодвинулась от стены. Взглянула на свои руки. Свои золотистые, прекрасные руки.

– Но почему? – прошептала я. – О боги, почему?

– Я поклялся тебя защищать, – сказал демон. – И кроме того, я больше не позволю тебе бросить меня, Данте. Никто, ни демон, ни человек, не обращались со мной по‑доброму – только ты. Но даже у твоей доброты есть шипы. И все же…

Зажав уши ладонями, я бросилась в ванную. Джафримель молча наблюдал за мной.

То, что я увидела в зеркале, заставило меня содрогнуться. «Кто это?» – подумала я. Я выглядела… совершенно по‑новому. Татуировка была на месте, изумруд тоже. Но все остальное… перестало быть моим. Золотистая кожа на лице, которого я не узнала, – но глаза вроде бы остались моими, только стали влажными, темными и прекрасными. Я выглядела как звезда телесериала: точеное личико, чувственный рот, брови вразлет. Я дотронулась до лица кончиком пальца – прекрасная женщина в зеркале прикоснулась тонким пальчиком к своему прелестному лицу, красивым губам.

Я стала похожей на дьяволицу, отдаленно напоминающую меня. Знак демона на плече остался, только теперь он был скорее украшением, нежели шрамом на моей новой, прекрасной коже. А мои волосы… иссиня‑черные, как у Джафримеля, они густой волной падали мне на плечи.

На плоском, чуть мускулистом животе больше не осталось следов от когтей Сантино. Приподняв волосы, я изогнулась, повернувшись к зеркалу спиной, – следы от кнута исчезли. Своей задницы я не видела, но, проведя рукой по левой ягодице, почувствовала, что и там не осталось никаких шрамов.

Их не было. На моем теле больше не было шрамов. За исключением знака Джафримеля на плече. Я задрожала.

Голова закружилась, и я ухватилась за стену, стараясь не отодрать кафель. Волосы упали мне на лицо. Я взглянула на свою руку – в ней по‑прежнему был зажат кусок зеленой простыни.

– Анубис, – прошептала я и закрыла глаза. Затем медленно опустилась на колени и, тяжело дыша, прижалась головой к шкафчику возле раковины. – Anubis et'her ka…

От слов молитвы мне стало еще хуже. Меня начала охватывать паника. А вдруг бог отвернулся от меня? Что, если изумруд на моей щеке погаснет, что, если боги отвергнут мои дары?

Из моего горла вырвался глухой, хриплый и короткий вой. Чувствуя, как шевелятся линии татуировки, я старалась дышать глубоко и ровно. Мне нужно дышать… если я смогу дышать, значит, я осталась прежней и боги меня не покинут.

Ко мне тихо подошел Джафримель.

– Тише, – сказал он и поднял меня на руки. – Тише, Данте. Дыши. Ты должна дышать. Тсс… тише. Только дыши.

Демон нежно гладил меня по волосам, что‑то приговаривая, и мое дыхание становилось ровным. Открыв глаза, я обнаружила, что прижимаюсь к нему, вцепившись в его пальто.

Теперь, когда я узнала, что он такое, мне не хотелось к нему прикасаться. Но демон прижался губами к моему лбу, и по телу разлилось мягкое и горячее тепло, словно от глотка крепкой выпивки.

– Тебе следует быть осторожной, – сказал демон. – Теперь ты можешь легко пораниться, и тогда будет очень неприятно – и тебе, и мне.

– Я тебя ненавижу, – прошептала я.

– Вполне естественно, – шепнул он в ответ. – Теперь я твой, Данте. Я – а'нанкимель. Падший.

– Я тебя ненавижу, – повторила я. – Верни мне мою внешность. Я не хочу быть такой. Сделай меня прежней.

– Не могу. – Он погладил меня по волосам. – Ты должна преследовать демона, Данте.

Не выдержав, я рассмеялась. Потом мой смех стал громче, потом я уже захлебывалась от смеха.

«Ты должна преследовать демона, Данте».

Я еще хохотала как идиотка, когда Гейб ударом ноги вышибла дверь и уставилась на меня. За ее спиной стоял Эдди.

 

Глава 42

 

Я сидела в ванной, скорчившись, завернувшись в полотенце, и хохотала до тех пор, пока хохот не перешел в визг, и я начала визжать и визжала, пока не сорвала голос.

Снаружи раздавались голоса. Джафримель выгнал всех из ванной и теперь стоял, загородив собой дверь.

Гейб:

– Мне наплевать, что ты думаешь по этому поводу. Это не может быть Дэнни…

Эдди:

– Это уже не Дэнни. Эта гнусная тварь с ней что‑то сделала!

Гейб:

– Отвечай, что ты с ней сделал? Отвечай, или я…

Джафримель:

– Если вы причините мне вред – что вряд ли вам удастся, – то сделаете Данте только хуже. Вы этого хотите? Уйдите, я смогу ее успокоить. Только уйдите.

Эдди:

– Пристрели гада, Гейб, пристрели!

Джафримель:

– Если вы начнете стрелять, то можете ранить и ее. А если с ней что‑то случится, я убью вас обоих. Мы с Данте совершили сделку, и она со мной рассчиталась. Это наше дело.

Эдди:

– Стреляй, Гейб, застрели подонка!

Гейб:

– Да замолчите вы! Или я вас обоих пристрелю! Что случилось с Дэнни? Что ты с ней сделал? Говори!

Долгая пауза. Щелкнул курок пистолета. Затем – новый звук, торопливые шаги. Знакомая походка.

Джафримель:

– Не подходи, человек. Сейчас она опасна.

Джейс:

– Да пошел ты!

Дверь приоткрывается, и в ванную проникает свет. Я лежу на полу, свернувшись калачиком.

Он не стал включать свет. Я чувствую его запах. Это человек. Раньше я такого запаха не замечала. Неужели он повсюду – этот запах умирающих клеток? Как Джафримель может его выносить? Как я теперь буду его выносить?