Первым делом поймай своего дракона.

Крессида Коуэлл

Как приручить дракона

 

Как приручить дракона – 1

 

 

Крессида Коуэлл

КАК ПРИРУЧИТЬ ДРАКОНА

 

Эта книга посвящается моему лучшему другу Беззубику.

И. К. К. III

 

Переводчик хотел бы посвятить эту книгу своему брату Каспару, с любовью и восхищением.

 

Пожалуйста, обратите внимание: всякие совпадения с любыми историческими фактами возникли чисто случайно.

 

 

ОБ АВТОРЕ

«Как приручить дракона» – это первый том Иккинговых мемуаров. Больше всего Иккинг Кровожадный Карасик III прославился своим грандиозным трудом по естественной истории «Викинговские драконы и их яйца», где перечислены все драконы, известные человеку. Он опубликовал еще две научные работы – «Учебник драконьего языка» и «Русалки и другие чудовища», а также регулярно пишет статьи для «Большого драконьего ежемесячника».

 

Иккинг Кровожадный Карасик III был выдающимся Героем‑Викингом. Видный военначальник, умелый боец на мечах и знаменитый натуралист‑любитель, он прославился во всех викинговских землях как «Заклинатель Драконов», имеющий таинственную власть над этими странными существами.

Но так было не всегда…

«Классика». Викинг Гералд.

 

 

Книгу «Как приручить дракона» должен непременно прочитать каждый нормальный Герой, у которого не всегда получаются подлинно Героические подвиги.

Варварская Библиотека.

 

 

О ПЕРЕВОДЧИКЕ

Крессида Коуэлл обитает в Лондоне. Вместе с ней живут муж Саймон, дочери Мэйзи и Клементина и две кошки – Лили и Балу. Она не только переводит мемуары Иккинга, но также пишет и иллюстрирует книги, среди которых – «Иккинг и морская болезнь», «Клейдон – прилипчивый ребенок», «Библиотека маленького Бо Пипа» и «Не делай этого, Китти Килрой!».

 

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

 

Во времена моей молодости на свете водились драконы.

Драконы были разные. Одни, большие и мрачные, парили в небесах и строили гнезда на вершинах утесов, как огромные грозные птицы. Другие, мелкие и проворные, сновали дружными стайками и ловили крыс и мышей. Несусветно громадные Морские Драконы были в двадцать раз крупнее Большого Синего Кита и убивали просто ради потехи.

Вам придется поверить мне на слово, потому что драконы быстро исчезают и вскоре могут попасть в Красную книгу.

Никто не знает, что с ними происходит. Они просто уползают обратно в море, из которого пришли, и не оставляют на память людям ничего: ни косточки, ни единого зуба.

Для того, чтобы эти удивительные существа не были забыты, я и пишу эту правдивую повесть о своем детстве.

Я был не из тех мальчишек, кто может выдрессировать дракона одним мановением пальца. И для Геройских Дел я был не рожден. Для этого мне пришлось потрудиться. Прочитайте же рассказ о том, как Нелегко Стать Героем.

 

ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ПОЙМАЙ СВОЕГО ДРАКОНА!

 

Давным‑давно на диком и ветреном острове Олух стоял по колено в снегу маленький викинг с очень длинным именем.

Иккинг Кровожадный Карасик III, Надежда и Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, с самого утра чувствовал себя не в своей тарелке.

Десять мальчишек (Иккинг в том числе) должны были пройти Испытание Драконьим Воспитанием и стать полноправными членами Племени.

И вот они стояли на узком и унылом пляже в самом унылом месте унылого острова Олух. Тяжелыми хлопьями валил снег.

– ВНИМАНИЕ! – заорал Брехун Крикливый, опытный воин, которому поручили учить новобранцев. – Это ваша первая военная операция, и командиром назначается Иккинг.

– Ох, только не Иккинг, – простонал Песьедух Тугодум, а вслед за ним – и другие мальчишки. – Нельзя назначать Иккинга командиром, сэр, он ведь НИКЧЕМНЫЙ.

Иккинг Кровожадный Карасик III, Надежда и Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, горестно утер нос рукавом. Его ноги еще глубже погрузились в снег.

– Да, сэр, КТО УГОДНО, сэр, только не Иккинг, сэр, – фыркнул Сопляк Мордоворот. – Даже Рыбьеног справится лучше, сэр!

Рыбьеног косил так сильно, что почти ничего не видел, и страдал аллергией на рептилий.

– ТИХО! – рявкнул Брехун Крикливый – Тот, кто скажет еще хоть слово, будет ТРИ НЕДЕЛИ получать на обед только слизняков!

Тотчас же наступила гробовая тишина, Слизняки, если кто не знает, – это нечто среднее между червями и соплями, а на вкус хуже и того, и другого.

– Иккинг будет главным, это приказ! – проревел Брехун.

Брехун вообще не издавал звуков более тихих, чем рев. Это был великан семи футов росту, его единственный зрячий глаз бешено сверкал, а рыжая борода топорщилась, как взорвавшийся фейерверк. Невзирая на холод, он носил лохматые шорты и крошечную жилетку из оленьей шкуры, из которых торчали красные, как у рака, руки и ноги с бугристыми мускулами. В громадном кулаке он сжимал горящий факел, полыхавший, как целый костер.

– Иккинг поведет вас (хотя он и впрямь никуда не годен), потому что Иккинг – сын ВОЖДЯ, а уж так у нас, у Викингов, испокон веков заведено. Где мы, по‑вашему, в РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ? И вообще, это наименьшая из ваших сегодняшних проблем. Потому что сегодня вы должны показать себя настоящими Героями. И по древней традиции Племени Лохматых Хулиганов вы должны… – Брехун выдержал эффектную паузу… – ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ПОЙМАТЬ СВОЕГО ДРАКОНА!

«Ох, тысяча замученных моллюсков», – подумал Иккинг.

– Драконы – вот что выделяет нас среди других племен! – ревел Брехун. – Люди более мелкие дрессируют ястребов, чтобы те для них охотились, и лошадей, чтобы они их возили. И только мы – ГЕРОИ‑ВИКИНГИ – осмелились приручить самых диких, самых опасных, самых злобных на свете зверей!

Брехун торжественно сплюнул в снег.

– Испытание Драконьим Воспитанием состоит из трех частей. Первая и самая опасная часть – проверка вашего мужества и воровских навыков. Если вы хотите стать полноправными членами Племени Лохматых Хулиганов, то сначала должны поймать дракона. Вот ПОЧЕМУ, – на всех парах продолжал Брехун, – я и привел вас в это живописное место. Полюбуйтесь на Обрыв Дикого Дракона.

Десятеро мальчишек послушно вскинули головы.

Скалы, черные и зловещие, вздымались на головокружительную высоту. Летом утесы были почти не видны, потому что на них кишмя кишели драконы всевозможных форм и размеров, они рявкали, кусались и галдели на весь остров.

Но зимой драконы впадали в спячку, и над обрывом повисала тишина, нарушаемая лишь зловещим, раскатистым драконьим храпом. Иккинг даже сквозь сандалии чувствовал, как дрожит под ногами земля.

– Видите вон там, наверху, четыре пещеры зияют, будто дырки в черепе? – продолжал Брехун.

Мальчишки кивнули.

– В правом глазу черепа расположены Драконьи Ясли, где сейчас, В ЭТУ САМУЮ МИНУТУ, спят три тысячи молодых драконов. И спать им осталось всего одну неделю.

– УХ ТЫ! – взволнованно пробормотали мальчишки.

Иккинг сглотнул подступивший к горлу комок. Ему довелось узнать о драконах побольше, чем другим мальчишкам. Эти существа восхищали его с самого раннего детства. Он проводил долгие часы, украдкой наблюдая за драконами. (Следить за драконами приходится втайне, потому что тех, кто этим занимается, считают занудами и хлюпиками.) И весь приобретенный опыт подсказывал Иккингу, что войти в пещеру с тремя тысячами драконов (даже спящих) будет чистым безумием.

Однако никто больше, похоже, не тревожился.

– Через пару минут каждый из вас возьмет вот по этой корзине и вскарабкается на обрыв. Добравшись до входа в пещеру, будете действовать самостоятельно. Я не протиснусь в туннель, который ведет в Драконьи Ясли. Войдете в пещеру ТИХО – и ты тоже, Кабанчик, если не хочешь попасть на первый весенний завтрак трем тысячам голодных драконов, ХА‑ХА‑ХА‑ХА!

Брехун похохотал немного над своей маленькой шуткой, потом продолжил:

– Драконы такой величины обычно безвредны для человека, но когда их много, они набрасываются, как пираньи. Даже от такого толстяка, как ты, Кабанчик, останется только шлем да горсточка костей. ХА‑ХА‑ХА‑ХА! Поэтому вы должны ТИХО войти в пещеру, и каждый из вас возьмет по ОДНОМУ дракону. ОСТОРОЖНО поднимите дракона с земли и положите в корзину. Вопросы есть?

Вопросов не было.

– Если же вам всё‑таки ДОВЕДЕТСЯ разбудить драконов – а для этого нужно быть ПОЛНЫМИ КРЕТИНАМИ, – то бегите из пещеры со всех ног. Драконы не любят холода и снега, поэтому, наверно, не погонятся за вами.

«Наверно? – подумал Иккинг. – Да, это вселяет надежду».

– Не хватайте кого попало, осмотритесь хорошенько, выбирайте дракона ТЩАТЕЛЬНО! Главное – не ошибиться с размером. Дракон будет ловить для вас рыбу и охотиться на оленей. Потом, когда вы подрастете и станете Воинами Племени, он понесет вас в бой. Словом, зверь должен производить впечатление, поэтому приблизительный совет такой: хватайте самого большого дракона, который влезет в вашу корзину. И не мешкайте СЛИШКОМ долго…

«Мешкать??? – подумал Иккинг – В пещере с тремя тысячами спящих ДРАКОНОВ?!»

– Вряд ли стоит вам напоминать, – бодро продолжал Брехун, – что если вы вернетесь сюда без дракона, лучше вам вовсе не возвращаться. Тот, кто НЕ СУМЕЕТ выполнить задачу, будет изгнан из Племени. Лохматым Хулиганам не нужны НЕУДАЧНИКИ. Выживает сильнейший!

Иккинг печально обвел взглядом далекий горизонт, Насколько хватало глаз, тянулось только море да снег, и больше ничего. Изгнание – тоже малоприятный выход.

– ИТАК, – подытожил Брехун, – каждый берет по корзинке для дракона, и пошли.

Радостно болтая, мальчишки поспешили к корзинам.

– Я хочу поймать Ужасное Чудовище с выдвижными когтями, они самые страшные, – заявил Сопляк.

– Да заткнись, Сопляк, куда тебе, – перебил его Забияк. – Владеть Ужасным Чудовищем может только Иккинг, потому что он сын Вождя (отцом Иккинга был Стоик Обширный, грозный Вождь Племени Лохматых Хулиганов).

– ИККИНГ? – захохотал Сопляк. – Да он даже в Бей‑боле ни на что не годится! Пусть спасибо скажет, если поймает хотя бы Обыкновенного Коричного.

Обыкновенные Коричные были самой распространенной породой драконов. Из них выходили неплохие работники, но доблестью они не блистали.

– МОЛЧАТЬ! В ШЕРЕНГУ СТАНОВИСЬ, ЖАЛКИЕ ГОЛОВАСТИКИ! – заорал Брехун Крикливый.

Мальчишки торопливо закинули корзины за спины, построились и вытянулись по струнке, держа перед собой факелы. Брехун прошелся вдоль шеренги и поджег их факелы своим громадным костром.

– ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА БЫ СТАНЕТЕ НАСТОЯЩИМИ ВОИНАМИ‑ВИКИНГАМИ, С ВЕРНЫМ ЗМЕЕМ У БАС ЗА СПИНОЙ, – проорал Брехун, – ИЛИ С ДРАКОНЬИМИ ЗУБАМИ В ЖИВОТЕ БУДЕТЕ ПИРОВАТЬ ВМЕСТЕ С ОДИНОМ В ВАЛГАЛЛЕ, – закончил он с леденящим душу энтузиазмом.

– СЛАВА ИЛИ СМЕРТЬ! – завопил Брехун.

– СЛАВА ИЛИ СМЕРТЬ! – завопили в ответ восемь мальчишек.

«Смерть», – грустно подумали Иккинг и Рыбьеног.

Брехун выразительно помолчал, потом поднес рог к губам.

«Это САМАЯ худшая минута в моей жизни, – думал Иккинг, ожидая, когда взревет рог, – Если они будут вопить хотя бы еще чуточку громче, то наверняка перебудят драконов, и мы не успеем даже НАЧАТЬ…»

– Т‑Р‑Р‑Р‑У‑У‑У‑У‑УМ! – затрубил Брехун.

 

В ДРАКОНЬИХ ЯСЛЯХ

 

Вы, наверно, уже догадались, что Иккинга никак нельзя назвать Прирожденным Героем.

Во‑первых, он и внешне‑то не ВЫГЛЯДИТ как Герой. Вот Сопляк, например, высок, мускулист, с ног до головы разрисован татуировками в виде скелетов, и у него уже пробиваются маленькие усики. Усики эти состоят всего лишь из нескольких желтых волосков, прилипших к верхней губе, и имеют крайне неприятный вид, но для мальчишки неполных тринадцати лет являются неоспоримым признаком мужественности.

Иккинг же ростом невелик, лицом непримечателен. Волосы, правда, у него действительно ГЕРОИЧЕСКИЕ: ярко‑рыжая шевелюра вечно стоит дыбом, сколько бы он ни приглаживал её морской водой. Но никто этого не замечает, потому что голова его почти всегда спрятана под шлемом.

Так что вы НИКОГДА бы не признали в Иккинге Героя нашей истории. Из десяти собравшихся на Обрыве Дикого Дракона мальчишек самым заметным был Сопляк: у этого прирожденного вожака всегда всё получалось. А его закадычный приятель Песьедух Тугодум был высок, силен и мог делать поистине удивительные вещи: например, пропукать мелодию Национального Гимна Острова Олух.

Иккинг же был абсолютным середнячком, тощим веснушчатым мальчишкой, которого в толпе и не заметишь.

Поэтому, как только Брехун протрубил в рог и удалился из виду, чтобы отыскать камень поудобнее, усесться и съесть свой бутерброд с мидиями и томатом, Сопляк оттолкнул Иккинга с дороги и взял командование на себя.

– Слушайте, пацаны, – угрожающе заявил он, – Главным буду Я, а не этот Никчемный. А кто не согласен, отведает кулаков Песьедуха.

– Угу, – хрюкнул огромный как горилла Песьедух, радостно размахивая кулаками.

– Отлупи его, Песьедух, чтоб лучше понял…

Песьедух был рад служить. Он так толкнул Иккинга, что тот рыбкой пролетел пару метров и плюхнулся лицом в снег.

– Слушайте меня все! – прошипел Сопляк. Мальчишки отвели взгляд от Песьедуха с Иккингом и навострили уши. – Привяжитесь друг к другу веревками. Тот, кто лазает лучше всех, пойдет первым.

– Это, конечно, ТЫ, Сопляк, – сказал Рыбьеног. – Ты же у нас во всём лучший, правда?

Сопляк с подозрением уставился на Рыбьенога. Трудно было сказать, смеется тот или говорит серьезно, потому что косые глаза мальчишки смотрели в разные стороны.

– Верно, Рыбьеног, – подтвердил Сопляк, немного подумав. – Я во всём лучший. Песьедух, а ну‑ка, отлупи его… – Вдруг паршивец всё же смеется?

Пока Песьедух запихивал Рыбьенога в сугроб вслед за Иккингом, Сопляк с хозяйским видом проследил, чтобы все мальчишки обвязались веревками.

Иккинг с Рыбьеногом были в связке последними, сразу за торжествующим Песьедухом.

– Красота, – пробормотал Рыбьеног. – Я войду в пещеру, полную рептилий‑людоедов, в связке с восемью круглыми идиотами.

– Если мы еще доберемся до пещеры… – отозвался Иккинг, со страхом глядя на отвесный черный обрыв.

Он зажал в зубах зажженный факел, чтобы освободить руки, и принялся карабкаться вслед за остальными.

 

***

 

Подъем был сложным. От снега камни стали скользкими, а перевозбужденные мальчишки карабкались слишком быстро. Один раз Бестолков поскользнулся и упал – к счастью, на Песьедуха; тот подхватил его за пояс штанов и водрузил обратно на скалу, пока он не утянул за собой всю связку.

Наконец они добрались до пещеры. Иккинг бросил быстрый взгляд на свинцовое море, яростно бьющееся о камни далеко внизу, и судорожно сглотнул.

– Развяжите веревки! – приказал Сопляк. При мысли о грядущих опасностях его глаза радостно выпучились. – Первым в пещеру войдет Иккинг, потому что ОН – сын Вождя. – Сопляк фыркнул. – И если драконы УЖЕ проснулись, он узнает об этом первым. Когда войдем в пещеру – каждый сам за себя. Выживает сильнейший!

Иккинг не был безмозглым головорезом, как остальные Хулиганы, но не был он и хлюпиком. Бояться – еще не значит быть трусом. Быть может, он был даже храбрее, чем остальные мальчишки, потому что всё‑таки пошел ловить драконa, хоть и знал, как это опасно. И когда он (с риском для жизни) добрался до пещеры и очутился в длинном извилистом туннеле, он заставил себя идти вперед, хоть и не одобрял длинных извилистых туннелей с драконами в конце.

В туннеле было мокро. Временами потолок поднимался так высоко, что мальчишки могли выпрямиться во весь рост. Но потом проход снова сужался, и им приходилось ползти на животе, зажав факелы в зубах.

Минут через десять‑пятнадцать трудного пути – то пешком, то ползком – в нос мальчишкам ударил удушающий драконий запах. Соленая вонь гниющих водорослей мешалась с неповторимым ароматом прошлогодних рыбьих голов. Запах становился всё сильнее и сильнее, а когда он стал уж совсем невыносимым, туннель распахнулся в огромнейшую пещеру.

Сколько же в ней было драконов! Иккинг и не подозревал, что на свете существуют такие громадные стаи.

Драконы всевозможных размеров пестрели самыми невероятными расцветками; там были все породы, какие Иккинг знал, и много таких, о которых он и не слыхивал.

Неисчислимые полчища драконов грудами громоздились на полу, лепились к стенам, высились на каждом камне, даже свисали гроздьями с потолка, будто летучие мыши. Драконы крепко спали и дружно храпели в унисон. Храп этот был настолько громкий и утробный, что буквально пронизал Иккинга насквозь; его желудок задрожал мелкой дрожью, под ложечкой засосало, и даже сердце заколотилось в такт с медленным драконьим пульсом.

Если хоть одна, всего лишь одна из этих бесчисленных тварей проснется, она тотчас же поднимет шум, разбудит остальных, и тогда мальчишек ждет страшная смерть. Однажды Иккинг видел дикого оленя, который подошел слишком близко к Обрыву Дикого Дракона: не прошло и трех секунд, как его разорвали на мелкие кусочки…

Иккинг зажмурился. «Я НЕ БУДУ думать об этом, – велел он себе. – НЕ БУДУ!»

Никто из остальных мальчишек об этом и не думал.

В таких обстоятельствах невежество иногда бывает полезным. Мальчишки как зачарованные бродили по пещере, вытаращив глаза и зажав руками носы от удушающей вони. Каждый старательно высматривал самого большого дракона, который поместится в его корзину.

Факелы они сложили у входа. В пещере было довольно светло, потому что по стенам ползали Светляки – огромные медлительные твари, которые светились ровным тусклым светом, будто низковаттные электрические лампочки. А из ноздрей спящих Огнедышников при каждом вздохе вылетали маленькие язычки яркого пламени.

Само собой, почти все мальчишки направились прямиком к главным забиякам драконьего мира.

Сопляк долго крутился вокруг очень злобного на вид Ужасного Чудовища, давая всем понять, что хочет поймать именно его. При этом он издевательски ухмылялся Иккингу. Дело в том, что отцом Сопляка был Толстопуз Пивной Живот, младший брат Стоика Обширного, и Сопляк очень надеялся найти способ избавиться от Иккинга, чтобы самому стать Вождем Племени Лохматых Хулиганов. А грозному свирепому Вождю, каким будет Сопляк, полагается самый могучий и страшный дракон.

Кабанчик и Песьедух громким шепотом переругивались над Громмелем – мерзким, закованным в броню страшилищем. Острые клыки длиной с кухонный нож торчали у дракона изо рта так часто, что тот не мог закрыть пасть. Песьедух победил, но потом, запихивая зверя в корзину, умудрился уронить его. Тяжелый панцирь чудища громко загрохотал по каменному полу пещеры.

Громмель открыл злобный крокодилий глаз…

Мальчишки зажмурились…

Громмель тупо пялился на мальчишек…

Мальчишки затаили дыхание…

И тут Иккинг заметил, что тонкое, как паутинка, третье веко дракона всё еще опущено.

Оно оставалось опущенным еще несколько страшных мгновений, пока, наконец…

…Громмель медленно закрыл глаза и, повернувшись на другой бок, оглушительно захрапел.

Как ни странно, больше никто из драконов не проснулся, Кое‑кто сонно поворчал, устраиваясь поудобнее, и снова погрузился в сон. Но большинство по‑прежнему пребывало в глубоком оцепенении.

Иккинг осторожно перевел дух. Быть может, эти драконы вообще просыпаются только к весне?!

Он судорожно вздохнул, пробормотал молитву богу Локи – покровителю хитрых уловок – и осторожно шагнул вперед, чтобы выбрать самого сонного на вид дракона. Скорее бы покончить с этим кошмаром!

 

***

 

Вам, должно быть, неизвестно, что пребывающие в глубокой спячке драконы сильно остывают.

Иногда драконы даже впадают в Сонную Кому – тогда они делаются холодными как лед, и у них нельзя различить ни пульса, ни дыхания, ни сердцебиения. В таком состоянии они могут пребывать веками, и только опытный драконовед способен определить, живы они или нет.

Но дракон, который бодрствует или спит неглубоко, обычно теплый, как свежевыпеченный хлеб.

Иккинг отыскал дракона подходящего размера, который был достаточно холодным на ощупь, и осторожно засунул его в корзину. Это был самый что ни на есть обыкновенный Обыкновенный Коричный, но в ту минуту Иккингу было всё равно. Дракон, даже молоденький, оказался невообразимо тяжелым.

«Я СДЕЛАЛ, СДЕЛАЛ, СДЕЛАЛ это!» – радостно запел про себя Иккинг. Остальные мальчишки тоже раздобыли себе драконов и теперь тихонько пробирались к выходу. Все, кроме…

Кроме Рыбьенога, который уже покрылся ярко‑красной сыпью и в эту самую минуту на очень громких цыпочках приближался к клубку свившихся в узел Змеевиков.

По части воровства Рыбьеног оказался даже хуже Иккинга!

Перепуганный Иккинг застыл на месте,

– Стой, Рыбьеног, НЕ ШЕВЕЛИСЬ! – зашипел он.

Но Рыбьеногу до смерти надоели вечные подтрунивания и насмешки Сопляка. Он вознамерился раздобыть себе самого крутого дракона, над которым никто не посмеет хихикать.

Яростно почесываясь и вытирая слезы, Рыбьеног скосил глаза так сильно, что почти разглядел драконий клубок. Он медленно приблизился к самому нижнему дракону, взял его за ногу и очень осторожно… дернул.

Тугой клубок рассыпался вихрем беспорядочно взметнувшихся лап, хвостов и ушей.

Мальчишки испуганно ахнули.

Рассерженные Змеевики (по их мордам трудно было понять, проснулись они или нет) немного погавкали друг на друга и снова принялись устраиваться ко сну.

Но один зверь – покрупнее остальных! – все‑таки открыл глаза и заморгал.

Иккинг с облегчением заметил, что третье веко у него опущено.

Мальчишки ждали…

Когда же он закроет глаза?!

И в этот миг Рыбьеног чихнул!

Четыре оглушительных «АПЧХИ!!!» взлетели под свод пещеры и, многократно усиленные эхом, весело покатились между спящими драконьими тушами.

Большой Змеевик по‑прежнему пялился в пустоту незрячими глазами, неподвижный, как драконовая статуя.

А потом оч‑чень, оч‑чень медленно в его глотке зародился тихий клокочущий звук.

И оч‑чень, оч‑чень медленно…

…его третье веко чуточку приоткрылось.

– Ой‑ой‑ой, – сказал Иккинг.

Внезапно Змеевик взметнул голову и уставился на мальчишек. Его желтые кошачьи глаза вспыхнули недобрым огоньком. Он расправил крылья и медленно двинулся к Рыбьеногу – совсем как пантера, готовая к прыжку. Дракон разинул пасть, высунул раздвоенный змеиный язык и…

– Б‑Е‑Е‑Е‑Ж‑Ж‑И‑И‑И‑И‑И‑М‑М! – что есть мочи заорал Иккинг, схватил Рыбьенога за руку и потащил его прочь.

Мальчишки рванули к туннелю. Иккинг и Рыбьеног как всегда оказались последними.

Нагибаться за факелами было некогда, поэтому бегство происходило в кромешной темноте. На спине у Иккинга тяжело подскакивала корзина с Обыкновенным Коричным драконом.

У них была фора минуты в две – именно столько времени понадобилось разбуженному Змеевику, чтобы растолкать остальных драконов. У себя за спиной Иккинг уже слышал разъяренный рев и хлопанье крыльев – драконы ринулись в погоню.

Он прибавил ходу.

Драконы передвигались быстрее мальчишек, потому что лучше видели в темноте, но в узких местах им приходилось складывать крылья и протискиваться, и там они отставали.

– У… меня… нет… дракона, – пропыхтел Рыбьеног, бежавший в паре шагов за Иккингом.

– Это… не… – отозвался Иккинг, со всех локтей вползая в узкую расщелину, – не… САМАЯ… большая… ох… беда. Они нас догоняют!

– Нет… дракона, – упрямо повторил Рыбьеног.

– Да угомонись ты, РАДИ ТОРА, – огрызнулся Иккинг.

Он сунул приятелю в руки свою корзину и снял у него со спины пустую.

– Возьми мою. Жди здесь.

Иккинг принялся протискиваться обратно. Драконий галдеж приближался.

– ЧТО… TЫ… ДЕЛАЕШЬ? – завопил Рыбьеног, в ужасе приплясывая на месте.

Спустя несколько бесконечных мгновений Иккинг вновь показался в расщелине. Рыбьеног схватил его за руку и помог вылезти. Тут же послышалось громкое пыхтение – дракон просунул в дыру морду. Иккинг швырнул в него камнем, и морда оскорбленно взвизгнула.

Они свернули за угол, и впереди забрезжил дневной свет…

Рыбьеног полз первым.

Как только Иккинг опустился на колени, сзади на него налетел дракон.

Иккинг двинул его ногой.

Дракон принялся вопить и хлопать крыльями.

Иккинг упрямо полз к свету.

Тут еще один дракон (а может, тот же самый) вцепился зубами в Иккингову лодыжку.

Иккинг продолжал ползти, волоча дракона за собой.

Как только из туннеля показались голова и плечи Иккинга, на него налетел Брехун. Он схватил мальчика под мышки и, как пробку из бутылки, выдернул из дыры. Следом тут же полезли драконы.

– ПРЫГАЙ! – заорал Брехун, отшвырнув очередного дракона ударом могучего кулака.

– Как это – ПРЫГАЙ? – недоумевающе переспросил Иккинг, глядя на плескавшееся далеко внизу море.

– Некогда спускаться, – пояснил Брехун, треснув лбами двух драконов и стряхнув еще троих со своего громадного живота – ПРЫГАЙ!!!

Иккинг зажмурился и прыгнул.

Пока он летел, дракон, вцепившийся в его ногу, разжал зубы и с недовольным криком упорхнул.

Падал Иккинг так быстро, что вода, когда он долетел до нее, показалась ему вовсе и не водой (то есть субстанцией мягкой и весьма податливой), а твердой поверхностью, о которую он очень больно ударился.

От холода перехватило дыхание.

Отплевываясь, Иккинг вынырнул и с удивлением обнаружил, что всё еще жив. Тут его с плеском накрыла высокая волна – это в паре футов от него плюхнулся в воду Брехун Крикливый.

Тысячи драконов с яростными воплями вылетали из пещеры и пикировали на плавающих викингов.

Иккинг поглубже натянул шлем. С отвратительным скрежетом драконьи когти царапали тонкий металл. На воду прямо перед Иккингом опустилась еще одна крылатая зверюга. Но, ощутив, какая холодная нынче водичка, тут же сердито завопила и улетела восвояси. Драконы не любят летать в снегопад! Иккинг с удовлетворением смотрел, как они толпятся у входа в теплую пещеру, выкрикивая страшные проклятия на драконьем языке, а потом скрываются внутри.

Брехун принялся вытаскивать мальчишек из воды. Юные викинги – хорошие пловцы, но нелегко удержаться на воде, когда у тебя за спиной в корзине барахтается перепуганный (и тяжелый!) дракон. Иккинга спасли последним – как раз вовремя, потому что от холода его уже начало клонить в сон.

«Ну что ж, СМЕРТЬ меня, слава Тору, миновала, – подумал Иккинг, когда Брехун сильной рукой схватил его за шиворот (чуть не утопив при этом) и вытащил на камни. – Но и до СЛАВЫ как до Луны».

 

ГЕРОИ ИЛИ ИЗГНАННИКИ

 

Продрогшие мальчишки выкарабкались на пляж и, то и дело поскальзываясь на мокрой гальке, побрели домой. Путь их лежал через Чокнутый Овраг – узкое обрывистое ущелье между грозно нависающими скалами. Мальчишки спешили изо всех сил, но нелегко спешить, когда ноги скользят по громадным обледенелым камням.

В небе над ущельем кружил одинокий дракон, почему‑то не испугавшийся холода и снега. С громким криком он ринулся на Кабанчика и вцепился когтями ему в плечо. Брехун саданул наглеца в нос рукояткой топора, дракон выпустил Кабанчика (оставив ему на память глубокие красные царапины) и, прокричав что‑то невразумительное, улетел.

И тут же на его место хлынула целая стая драконов. Драконы пикировали с небес, растопырив когти, вопили страшными хриплыми голосами, а из их ноздрей вырывались языки пламени, от которых таял снег…

Брехун стоял, широко расставив ноги, и яростно размахивал огромным двуручным топором. Он откинул назад громадную лохматую голову и издал грозный первобытный Клич, громким эхом прокатившийся по ущелью. От этого Клича волосы на затылке у Иккинга встали дыбом, как иголки морского ежа.

Общеизвестно, что поодиночке драконы обладают здравым инстинктом самосохранения, но в стаях сильно наглеют. Сейчас они понимали, что за ними численное превосходство, и особого внимания на издающего Клич Брехуна не обращали. Надвигались, и всё тут!

Тогда Брехун швырнул в них топор.

Кувыркаясь в воздухе, топор прорезал пелену падающего снега и ударил самого большого дракона, прибив его на месте. Потом пролетел еще сотню метров, приземлился в здоровущий сугроб и исчез.

Оставшиеся в живых драконы задумались. А, подумав, одни из них торопливо бросились наутек, тявкая, как перепуганные дворняжки. Другие остановились и принялись неуверенно топтаться над ущельем, громко ругаясь, но всё же держась на почтительном расстоянии.

– Такой добрый топор пропал, – проворчал Брехун. – Пошли, ребята, они могут вернуться!

Иккинга не было нужды звать дважды. Едва выбравшись из ущелья на болотистую равнину, он пустился бежать. Ноги его не слушались, он то и дело слотыкался и падал лицом в снег.

Немного погодя Брехун решил, что они достаточно удалились от Обрыва Дикого Дракона, и громким ревом велел мальчишкам остановиться.

Он тщательно пересчитал мальчишек по головам, чтобы удостовериться, не потерялся ли кто‑нибудь. Поход на скалы стоил Брехуну десяти пренеприятнейших минут, когда он стоял у входа в пещеру и спрашивал себя, какой идиот перебудил всех драконов, и что он скажет Стоику Обширному, если потеряет его драгоценного сына и наследника.

Надо будет сказать что‑нибудь Тактичное и Чувствительное, решил он, однако Тактичность и Чувствительность не были сильными сторонами его натуры. поэтому за первые пять минут Брехун придумал только «Иккингу кранты. ИЗВИНИ», а последние пять минут он просто стоял и рвал на себе бороду.

Поэтому Брехун, хоть втайне и испытывал облегчение, всё же не отличался Хорошим Расположением Духа и, едва переведя дыхание, взорвался, как вулкан и обрушился на мальчишек, которые выстроились в понурую шеренгу и дрожали крупной дрожью.

– НИКОГДА! НИКОГДА ЗА ПОСЛЕДНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ… не встречал я такого жалкого сборища БЕСПОМОЩНЫХ КАРАКАТИЦ! – ревел Брехун. – КТО ИЗ ВАС, НИКЧЕМНЫЕ МОЛЛЮСКИ ПЕРЕБУДИЛ ВСЕХ ДРАКОНОВ???????

– Я, – признался Иккинг. Что не было чистой правдой.

– ЧУДЕСНО! – проревел Брехун. – ПРОСТО ВЕЛИКОЛЕПНО! Наш Будущий Вождь демонстрирует свои грандиозные Предводительские Качества! В нежном возрасте десяти с половиной лет он едва не угробил себя и всех нас в ПРОСТЕЙШЕЙ ВОЕННОЙ ОПЕРАЦИИ!

Сопляк хихикнул.

– Ты, Сопляк, находишь здесь что‑то смешное? – вкрадчиво поинтересовался Брехун. – Следующие три недели ВСЕ БУДУТ ПИТАТЬСЯ ТОЛЬКО СЛИЗНЯКАМИ!

Мальчишки застонали.

– Молодчина, Иккинг, – прошипел Сопляк. – Жду не дождусь увидеть тебя на поле боя.

– ТИХО! – рявкнул Брехун. – ВАМ ПРЕДСТОИТ ПОСВЯЩЕНИЕ В ВОИНЫ, А НЕ ЗАГОРОДНАЯ ПРОГУЛКА! ТИХО, А НЕ ТО ДО КОНЦА ЖИЗНИ БУДЕТЕ ПИТАТЬСЯ МОКРИЦАМИ!

– А теперь, – продолжил он уже более спокойно, – хоть вы и испоганили всё дело, это еще не катастрофа. НАДЕЮСЬ, y нас у всех ЕСТЬ драконы?

– Да, – хором ответили мальчишки.

Рыбьеног покосился на Иккинга, но тот смотрел прямо перед собой.

– Вам повезло, – зловеще заявил Брехун, – Значит, первую часть Драконьего Испытания вы прошли. Однако вам предстоят еще две части, и только потом вы сможете стать полноправными воинами Племени. Следующая задача: вы должны самостоятельно выдрессировать своих драконов. Этим вы покажете силу ваших личностей. Вы пустите в ход всю свою силу воли и покажете этим диким тварям, кто здесь Хозяин. Дракон должен выполнять простейшие команды типа «лети» и «стой» и ловить для вас рыбу так, как испокон веков все драконы ловили рыбу для Сынов Тора. Если процесс обучения вызовет у вас затруднения, внимательно изучите книгу профессора Дряблинга «Как приручить дракона». Ее можно найти у камина в Парадном Зале.

Неожиданно Брехун самодовольно ухмыльнулся.

– Когда‑то я сам стырил эту книгу в Остолопской Публичной Библиотеке, – похвастался он, скромно разглядывая свои черные ногти. – Прямо из‑под носа у Мятого Косматого Библиотекаря. Он даже не заметил… На что только не пойдешь РАДИ Племени…

Кабанчик поднял руку.

– А если кто не умеет читать, сэр?

– Нечего хвастаться, Кабанчик, – прогрохотал Брехун. – Найди какого‑нибудь идиота, пусть прочтёт тебе вслух. Ваши драконы снова засыпают, потому что их время спячки еще не кончилось… – И правда, многие драконы в корзинах притихли. – Поэтому отнесите их домой и поставьте в теплое место. На подготовку драконов вам дается ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА. Заключительная часть вашего Испытания и Посвящения в воины состоится в Торов Вторник, на большом празднике Племени. Если вы к этому дню сумеете обучить своих драконов так, что вас одобрю я и другие Старейшины Племени, то сможете гордо назвать себя Хулиганами Острова Олух.

Мальчики вытянулись в струнку, как настоящие Хулиганы.

– ГЕРОИ ИЛИ ИЗГНАННИКИ! – проревел Брехун Крикливый.

– ГЕРОИ ИЛИ ИЗГНАННИКИ! – преданно завопили а ответ восемь мальчишек.

«Изгнанники», – грустно подумали Иккинг и Рыбьеног.

 

***

 

– Надоело мне… быть… викингом, – пропыхтел Рыбьеног, пробираясь вместе с Иккингом через заросли папоротника к Хулиганской деревне.

На будущее вам полезно будет знать, что по острову Олух невозможно просто ходить, всегда приходится пробираться – сквозь вереск или папоротник, по грязи или снегу, которые противно липнут к подошвам, не давая поднять ноги. В этой стране море и суша вечно падают друг на друга и перемешиваются. Весь остров сверху донизу изрыт пещерами, вырытыми водой, и пронизан лабиринтом подземных ручьев. Поставишь ногу на твердую, казалось бы, травяную кочку – и проваливаешься по пояс в липкую черную грязь. Идешь по зарослям папоротников – и вдруг оказывается, что ты уже переходишь вброд глубокую, холодную как лед речку.

Мальчишки и без того промокли до костей после морского купания, а тут еще снегопад сменился проливным дождем. Под напором штормового ветра, какой неизменно дует над соляными пустошами острова Олух, его длинные горизонтальные струи хлестали прямо в лицо.

– В четверг с самого утра едва избежали страшной смерти, – жаловался Рыбьеног, – а потом младшая половина Племени поливает тебя полным презрением… Да после этого со мной НИКТО и разговаривать‑то не станет – разве что ты, Иккинг. Правда, ты тоже чудак вроде меня…

– Спасибо, – сказал Иккинг.

– И в придачу ко всему, – с горечью продолжал Рыбьеног, – приходится добрых две мили тащить на спине ошалелого дракона… (Корзина за плечами у Рыбьенога бешено дергалась из стороны в сторону – это дракон рвался наружу). А в конце пути на обед меня ждут только гнусные слизняки.

Иккинг спорить не стал – перспектива, действительно, малоприятная.

– Можешь забрать этого дракона назад, если хочешь. Но предупреждаю, когда они намокнут и рассердятся, то делаются жутко тяжелыми, – пожаловался Рыбьеног. – Брехун тебя на клочки разорвет, когда узнает, что у тебя нет дракона.

– Но у меня ЕСТЬ Дракон, – ответил Иккинг.

Рыбьеног остановился и начал стаскивать корзину со спины.

– Да, я знаю, на самом деле он ТВОЙ, – устало вздохнул он. – Пожалуй, пойду я своей дорогой, не заходя в деревню, и буду бежать, пока не доберусь до цивилизованных мест. Может, до Рима… Всегда хотел побывать в Риме, А то, если я не пройду Посвящения, то всё равно не попаду в Валгаллу, поэтому…

– Да нет же, у меня есть другой дракон, он у меня в корзине, – сказал Иккинг.

У Рыбьенога от удивления отвисла челюсть.

– Я его поймал, когда вернулся в туннель, – пояснил Иккинг.

– Как же так, тысяча мокрых моллюсков, – воскликнул Рыбьеног. – Как, ради Тора, ты сумел его разглядеть?! Там же было темно, хоть глаз выколи…

– Странное дело, – объяснил Иккинг. – Я вроде как почувствовал его, когда мы бежали по туннелю. Ничего не видел, но когда проходил мимо, то знал, что там сидит дракон и он должен стать МОИМ. В спешке я сначала и внимания на него не обратил, но потом ты сказал, что у тебя нет дракона, и я вернулся, а он… он сидел там, на карнизе, как я и представлял себе.

– Ну и ну, тысяча дохлых медуз, – покачал головой Рыбьеног, и мальчишки побежали дальше.

Иккинг был с нот до головы покрыт синяками и дрожал от пережитого страха. Глубокая рана на лодыжке, там, куда его укусил дракон, огнем горела от морской воды. Он продрог до костей, а обрывок водоросли, как назло, попал в сандалию и теперь натирал ногу.

К тому же он недолго беспокоился, потому что знал: его не похвалят за то, что он рисковал жизнью, добывал дракона для Рыбьенога. Герои‑Викинги так не поступают. Настоящий Герой‑Викинг ни за что не встанет между Рыбьеногом и его Судьбой.

С другой стороны, он уже много лет жил в страхе перед этим днем – Днем, Когда Надо Поймать Дракона. Иккинг был уверен, что будет единственным, кто вернется домой без дракона, и тогда его ждут лишь слезы, стыд и позорное изгнание.

А теперь у него ЕСТЬ дракон, и есть шанс стать настоящим Воином‑Викингом.

Поэтому в целом Иккинг был весьма доволен собой.

Жизнь несомненно налаживалась…

 

***

 

– Слушай, Иккинг, – сказал Рыбьеног немного позже, когда на горизонте показались крепостные стены деревни. – Может, это твоя Судьба. Этот дракон предназначен богами для тебя. Может, он какой‑нибудь чудесный. Например, такой, что перед ним Ужасное Чудовище покажется жалким лягушонком! Ты же, в конце концов, сын и наследник Вождя Стоика, и пора бы уже Судьбе подать тебе знак.

Мальчишки остановились, пыхтя от натуги.

– Да нет_т наверняка мне попался какой‑нибудь Простой Садовый, – ответил Иккинг стараясь говорить беззаботно, но голос его предательски дрогнул.

Может, он и в самом деле раздобыл нечто необыкновенное?!

Может, Старый Сморчок был всё‑таки прав?! Старым Сморчком звали Иккингова дедушку с маминой стороны. На старости лет он занялся пророчеством и без конца предрекал Иккингу великие дела.

Этот удивительный дракон станет первым шагом на пути перерождения прежнего заурядного Иккинга, у которого всё валилось из рук, в настоящего Героя Будущего!

Иккинг снял со спины корзину и хотел открыть, но помедлил.

– Что‑то он притих, – с тревогой заметил Рыбьеног, внезапно разуверившись в своей теории Судьбы. – Совсем не шевелится. Как ты думаешь, он еще живой?

– Живой, просто спит крепко, – ответил Иккинг. – Когда я его взял, он был холодный, как камень.

Внезапно у него в душе родилась уверенность, что боги на его стороне. Дракон жив – это он ЗНАЛ наверняка.

Дрожащими пальцами Иккинг расстегнул застежку, снял крышку корзины и очень осторожно заглянул внутрь. Рядом склонился Рыбьеног.

Жизнь уже не казалась такой прекрасной.

На дне корзины, свернувшись в тугой клубочек, спал самый простой и садовый из всех Простых Садовых драконов.

Единственной необычайной чертой этого дракона был его размер. Он был настолько необычайно MАЛ, что других необычайных черт, чтобы сделать его абсолютно необычайным, и не требовалось.

Вам полезно будет знать, что практически все драконы, с которыми охотятся викинги, достигают размера собак‑лабрадоров. Драконы‑подростки, которых добывают мальчишки, естественно, не так велики, но со временем подрастают. Этот же дракончик скорее походил на карликового пуделя.

Иккинг недоумевал: как же он сумел проворонить такое важное обстоятельство? Наверное, в тот момент, в туннеле, у него плохо варили мозги. И неудивительно: чего еще ждать, когда на тебя сломя голову несутся тысячи голодных драконов? К тому же драконы, пребывающие в Сонной Коме, обычно весят больше, чем когда просыпаются.

– Ладно, – сказал наконец Иккинг. – Вот она, рука Судьбы! Ты хочешь добыть Злобного Змеевика – и хватаешь Обыкновенного Коричного. Я тянусь в темноте за драконом, и кто мне попадается под руку? Простой Садовый! Видимо, боги хотят сказать нам, что мы с тобой, Рыбьеног, Обыкновенные Садовые Головы. Не суждено нам стать Героями!

– Ну, со MНОЙ‑то всё ясно, – отозвался Рыбьеног. – Но тебе непременно предстоит стать Героем. Не забывай, ты сын Вождя. И когда‑нибудь ты станешь Героем, вот увидишь…

Рыбьеног помог Иккингу надеть корзину на спину, и мальчишки побрели к деревенским воротам.

– …И я от всей души НАДЕЮСЬ, что станешь. Мне совсем не хочется идти в битву за Сопляком. Один твой мизинец больше смыслит в военной тактике, чем Сопляк со своей тупой башкой…

Может, он был и прав, но сейчас Иккинг понимал: с этим драконом ему не только не продемонстрировать чудес дрессировки – дай бог сохранить свое привычное место на задворках мальчишеской компании.

С таким крошечным драконом он будет просто смешон.

Каких только гадостей не наговорит ему Сопляк, когда увидит этого дракончика!

 

КАК ПРИРУЧИТЬ ДРАКОНА

 

– ХА‑ХА‑ХА‑ХА!

Сопляк не стал говорить Иккингу гадости.

Он вообще не смог сказать ни слова.

Он покатывался от хохота.

Мальчишки задержались у деревенских ворот, чтобы похвастаться пойманными драконами. Иккинг попытался было незаметно проскользнуть мимо, но Сопляк схватил его за шиворот.

– Ну‑ка, посмотрим, что за каракатицу поймал наш Иккинг, – заявил он и снял крышку.

– Вот это да! Нет, вы только ПОЛЮБУЙТЕСЬ! – воскликнул он, всласть нахохотавшись. – Иккинг, что ЭТО за малявка? Дохлый кролик с крылышками? Цветочная фея? Лохматая летучая лягушка? Эй, все сюда, подходите, смотрите, какую роскошную зверюгу поймал себе наш Будущий Вождь!

– Да, Иккинг, ты и впрямь никчемный, – проскрипел Забияк. – Ты же сын ВОЖДЯ, разрази тебя Тор. Почему же ты не поймал себе Ужасное Чудовище с шестифутовыми крыльями и выдвижными когтями? Вот это убийцы так убийцы.

– У меня‑то как раз такой, – ухмыльнулся Сопляк и показал на грозного огненно‑красного зверя, дремавшего у него в корзине. – Я назову ее ОГНЕВИЦА. А ты, Иккинг, как назовешь своего дракончика? Сластена? Ягодка? Малышка?

В этот миг, как нарочно, Иккингов драконник сладко зевнул, продемонстрировав маленькую пасть с дрожащим раздвоенным язычком и нежно‑розовые десны, в которых не было НИ ЕДИНОГО ЗУБА!

От смеха Сопляк покатился по земле, и Песьедуху пришлось его поднимать.

– БЕЗЗУБЫЙ! – вопил Сопляк. – Иккинг умудрился поймать единственного БЕЗЗУБОГО дракона в нецивилизованном мире! Вот это да! Иккинг НИКЧЕМНЫЙ и его БЕЗЗУБЫЙ дракон!

Рыбьеног решил прийти Иккингу на помощь.

– Сам знаешь, Сопляк Мордоворот, тебе не разрешат владеть Ужасным Чудовищем, которого ты притащил, – сказал он. – Только сыновья Вождей могут владеть Ужасными Чудовищами! Твоя Огневица по праву принадлежит Иккингу!

В ответ Сопляк заломил Рыбьеногу руку.

– Да кто тебя послушает, планктонья ты душа, бестолочь рыбьеногая, – злобно прищурившись, зашипел он. – Из‑за тебя с твоим чахоточным насморком вся военная операция чуть не пошла прахом. Когда я стану Вождем, то первым делом изгоню из Племени всех аллергиков и хлюпиков вроде тебя. Ты недостоин быть Хулиганом!

Рыбьеног побледнел, но всё же сумел пропищать:

– НИКОГДА тебе не стать Вождем Племени. Нашим Вождем будет ИККИНГ.

Сопляк выпустил Рыбьенога и угрожающе надвинулся на Иккинга.

– Кто – он? Говоришь, мне не разрешено владеть Ужасным Чудовищем, да? Что‑то наш Будущий Вождь язык проглотил! Смотри, Иккинг, я краду твое наследное право. Что будешь делать, а?

Мальчишки притихли. У них на глазах Сопляк открыто нарушал старинный Викинговский Закон.

– Иккинг должен вызвать тебя на бой за этого дракона, – медленно проговорил Рыбьеног, и все мальчишки выжидательно уставились на Иккинга.

– О, великолепно! – пробормотал Иккинг. – Спасибо тебе, Рыбьеног. Дела идут всё лучше и лучше.

Сопляк был мускулистым верзилой и мог отколошматить кого угодно и без помощи Песьедуха. Он даже обувался в специальные сандалии с бронзовыми носками, чтобы лягаться побольнее. В общем, Иккинг старался не попадаться ему на пути.

Но проигнорировать вызов своему статусу, на который его так любезно подставил Рыбьеног, Иккинг не мог. Иначе он прослывет трусом. А если в Племени Лохматых Хулиганов ты прослывешь трусом, то можешь смело ставить на себе крест: надевай розовый жилет, бери в руки арфу и меняй имя на Эрминтруду.

– Вызываю тебя на бой, Сопляк Мордоворот, за этого дракона Огневицу, которая принадлежит мне по праву, – заявил Иккинг. Чтобы никто не заметил, как не хочется ему затевать этот бой, он говорил очень громко и очень официально.

– Принимаю вызов, – сверхпоспешно отозвался Сопляк, самодовольно ухмыляясь во весь щербатый рот. – На топорах или на кулаках?

– На кулаках, – ответил Иккинг. Затея с топорами ему СОВСЕМ не нравилась.

– Жду не дождусь показать тебе, как сражается настоящий Будущий Герой, – заявил Сопляк. – Но только ПОСЛЕ Торова Вторника, после Посвящения. Не хочу затупить носки сандалий, когда буду пинками гнать тебя через всю деревню.

– А может, Иккинг победит, – возразил Рыбьеног.

– ДА КУДА ЕМУ! – расхохотался Сопляк – Только посмотри, какая у меня Спортивная Форма, сколько Викинговского Мужества, как я расположен к Безумной Жестокости! Я несомненно выиграю и в один прекрасный день стану Вождем Племени. Ты только посмотри! какой дракон у меня, и какой – у НЕГО. – Он насмешливо указал на беззубое Иккинговое приобретение, – Боги сказали свое слово. Моя победа – дело времени. А до тех пор, – насмешливо продолжал Сопляк, – я буду жить в вечном страхе того, что Иккингова черепашка сжует меня до смерти своими беззубыми деснами.

И Сопляк удалился царственной походкой, на ходу больно лягнув Иккинга в голень.

 

***

 

– Прости, что подбил тебя на вызов, – сказал Рыбьеног, когда мальчишки отнесли корзины с драконами домой и сунули под кровать.

– Да чего уж там! – отмахнулся Иккинг. – Рано или поздно кто‑нибудь всё равно вынудил бы меня на это. Сам знаешь, как они обожают драки.

Иккинг и Рыбьеног направлялись к Парадному Залу, чтобы взять книгу профессора Дряблинга «Как приручить дракона», которую рекомендовал им Брехун.

– По правде сказать, – признался Иккинг, – я немножко разбираюсь в драконах, но понятия не имею, с чего начинать дрессировку. Мне кажется, они совершенно необучаемы. Так что совет нам не помешает.

Как всегда, в Парадном Зале царил жуткий галдеж: юные варвары дрались, вопили и играли в популярную среди викингов игру Бей‑бол – жесткий контактный вид спорта, в котором было очень много контактов и очень мало правил.

Нужную книгу Иккинг и Рыбьеног нашли с трудом: она была засунута в самую глубину камина, чуть ли не в самый огонь.

Раньше Иккинг никогда ее не замечал.

Он открыл книгу.

(Здесь я помещаю репринтное воспроизведение книги профессора Дряблинга «Как приручить дракона» – с той лишь целью, чтобы читатель разделил с Иккингом те трепетные чувства, которые тот испытал, когда, полный надежды, интереса и предвкушения, впервые раскрыл этот славный том. Представьте себе роскошный фолиант в толстом кожаном переплете с витиеватыми позолоченными буквами и с большими золотыми застежками. Такую книгу приятно взять в руки!)

– И ЭТО ВСЁ? – воскликнул Иккинг. Он перевернул книгу вверх тормашками и очень тщательно встряхнул ее – не завалялось ли между страниц еще чего‑нибудь, кроме единственного листочка бумаги.

Но в книге больше ничего не было.

Иккинг отложил книгу.

Его лицо было на редкость мрачным.

– Ладно, Рыбьеног, – сказал он. – Поскольку орать ты умеешь не лучше меня, придется думать самим. Надо выработать свой собственный метод дрессировки драконов.

 

БЕСЕДА СО СТАРЫМ СМОРЧКОМ

 

Наутро Иккинг первым делом заглянул под кровать – как там дракон?

Дракон крепко спал.

За завтраком мама Валгалларама спросила сына:

– Как прошло вчерашнее Посвящение сынок?

– Хорошо, мама. Я поймал дракона, – ответил Иккинг.

– Молодец, сынок, – сказала Валгалларама.

Стоик Обширный оторвался от своей миски и прогудел:

– ОТЛИЧНО, ОТЛИЧНО! – И снова вернулся к важному делу – запихиванию еды себе в рот.

После завтрака Иккинг присел на крылечке рядом с дедушкой. Тот вышел на свежий воздух выкурить трубку. Стояло чудесное, ясное, холодное зимнее утро. Ни одно дуновение ветерка не тревожило ровную, как стекло, морскую гладь.

Старый Сморчок с довольным видом пускал кольца и любовался на восходящее солнце.

Иккинг дрожал от холода и лениво бросал камушки в папоротник. Довольно долго и дедушка, и внук сидели молча.

Наконец Иккинг сказал:

– Я поймал дракона.

– А я что говорил? Я и говорил, что поймаешь, – отозвался Старый Сморчок, весьма довольный собой. На старости лет Сморчок пристрастился пророчествовать, но чаще всего его предсказания не сбывались. Заглядывать в будущее – дело сложное. Поэтому он был рад, что наконец‑то оказался прав.

– Ты говорил, что я поймаю необыкновенного дракона, – напомнил Иккинг. – Потрясающего. Зверя, который выделит меня из толпы.

– Совершенно верно, – подтвердил Старый Сморчок. – Кофейная гуща определенно говорила об этом.

– Понимаешь, самое потрясающее в этом драконе, – пожаловался Иккинг, – это то, что он потрясающе МАЛ. В этом он действительно необычаен. И я с ним стал посмешищем.

– Ну надо же, – посочувствовал Старый Сморчок и простуженно захихикал над трубкой.

Иккинг посмотрел на него с укором, и старик поспешно замаскировал смех под кашель.

– Размер – понятие относительное, – сказал Старый Сморчок. – ВСЕ эти драконы – карлики по сравнению с настоящим Морским Драконом. НАСТОЯЩИЙ Морской Дракон в пятьдесят раз больше этих задохликов. Настоящие Морские Драконы, какие водятся на дне океана, могут в один присест проглотить десять викинговских кораблей, и не подавятся. Настоящий Морской Дракон – это таинственное, безжалостное чудовище, такое же, как и сам могучий океан. То он спокоен, как устрица, то разъяряется, как осьминог.

– Hy, y нас на Олухе нет настоящих Морских Драконов, – заметил Иккинг, – поэтому и сравнивать не с кем. Зато все видят, что мой дракон намного мельче остальных. Ты уходишь от темы.

– Неужели? – испугался Старый Сморчок.

– Речь о том, что я не знаю, как стать Героем, – мрачно сообщил ему Иккинг. – Из всего Племени Хулиганов я меньше всех похож на Героя.

– Ф‑фух, ну и чокнутое же у нас Племя, – пыхнул трубкой Старый Сморчок. – Ну ладно, положим, ты не создан Прирожденным Героем. Ты не такой большой и крутой, как Сопляк, ты не умеешь вести за собой людей. Значит, тебе придется над этим поработать, только и всего. Тебе предстоит пройти Трудный Путь и СТАТЬ Героем. К тому же, может быть, нашему Племени как раз пойдет на пользу смена стиля руководства. Видишь ли, времена меняются. Сейчас уже недостаточно быть крупнее и свирепее всех на свете. ВООБРАЖЕНИЕ – вот чего им всем не хватает, У тебя оно есть. Настоящий Герой Будущего должен быть умным и хитрым человеком, а не просто сгустком раздутых мускулов. Герой должен сделать так, чтобы люди перестали ссориться между собой и научились встречать врага сплоченно.

– Но я не умею никого заставлять, – пожаловался Иккинг. – Меня уже прозвали ИККИНГОМ НИКЧЕМНЫМ. Малоподходящее прозвище для Вождя.

– Тебе надо учиться видеть картину в целом, – продолжал Старый Сморчок, будто и не слыша внука. – Тебе дают глупые прозвища. У тебя ничего не получается в Бей‑боле. Ну и что? Эти проблемы – мелкие песчинки в великом ходе событий.

– Хорошо тебе говорить о мелких песчинках, – обиделся Иккинг, – Но у меня таких проблем – целая КУЧА! Мне нужно выдрессировать своего микроскопического дракона к Торову Вторнику, иначе меня навсегда вышвырнут из Племени Лохматых Хулиганов.

– Ах да, – задумчиво проговорил Старый Сморчок – Кажется, на эту тему есть неплохая книжка. Напомни‑ка мне, что говорит о дрессировке драконов этот профессор из Остолопского Университета?

– Он говорит, что на драконов нужно орать, – мрачно сказал Иккинг и принялся снова кидать камушки. – Типа, пустить в ход силу своей личности и показать проклятому зверю, кто здесь Хозяин. А у моей личности столько же силы, сколько у задушенной медузы, и орать я тоже не мастак. Даже в этом я никудышный.

– М‑да‑а, – протянул Старый Сморчок. – Наверно, тебе придется дрессировать дракона Трудным Способом. Сдается мне, ты немало знаешь о драконах, верно, Иккинг? Ты же столько лет за ними наблюдал.

– Это секрет, – ответил Иккинг, поежившись.

– Я сам слышал, как ты с ними разговаривал, – продолжал Старый Сморчок.

– НЕПРАВДА, – сказал Иккинг и покраснел.

– Ладно, ладно, – успокоил ею Старый Сморчок. – Неправда так неправда.

Некоторое время они сидели молча.

– Это правда, – наконец сказал Иккинг – Но, ради Тора, не говори никому, они не поймут…

– Разговаривать с драконами – умение очень необычное, – заметил Старый Сморчок. – Это дано далеко не каждому. Может быть, ты лучше вы дрессируешь дракона, если будешь с ним разговаривать, а не орать на него.

– Легко сказать, – вздохнул Иккинг. – Мысль очень трогательная. Но, понимаешь ли, дракон – не мягкая пушистая зверушка вроде собаки, кошки или пони. Дракон не станет выполнять твоих просьб, даже если очень вежливо сказать ему «пожалуйста». Насколько я знаю драконов, мне кажется, лучше все‑таки орать…

– Но у этого метода есть свои недостатки, верно? – сказал Старый Сморчок. – Метод орания высокоэффективен с драконами не больше морского льва. И самоубийственен, если ты опробуешь его на существе покрупнее. Может быть, ты предложишь альтернативные системы дрессировки? Ты сумел бы многое добавить к книге профессора Дряблинга. Мне давно казалось, что этой книге чего‑то недостает… Только вот не могу в точности понять, чего именно…

– СЛОВ, – ответил Иккинг. – В эту книгу неплохо было бы добавить немного слов.

 

6. ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ГЛУБИНАХ ОКЕАНА…

 

А тем временем в темных глубинах океана, не слишком далеко от острова Олух, на морском дне лежал и спал настоящий Морской Дракон – точь‑в‑точь такой, какого описывал Старый Сморчок.

Дракон был неописуемо велик. Лежал он на этом месте так долго, что, казалось, совсем сросся с океанским дном и превратился в подводную гору, обросшую ракушками. Его конечности наполовину занесло песком. Поколение за поколением в ушах Дракона рождались и умирали раки‑отшельники, Спал он сотни и сотни лет, потому что перед сном хорошо пообедал. Ему посчастливилось поймать целый легион римских воинов, устроивших привал над береговым обрывом. Он отрезал им все пути к бегству и целый день с наслаждением охотился, пока не переловил всех – от главнокомандующего до последнего пехотинца. В его прожорливую крокодилью глотку провалилось всё – лошади, колесницы, щиты, копья…

И, хотя крупные деревянные предметы, такие, например, как золоченые колеса повозок, являются в рационе драконов дополнительным источником витаминов, всё же для их переваривания требуется время.

Вот Дракон и опустился в темные глубины океана и впал в Сонную Кому. В таком состоянии – ни живы, ни мертвы – погребенные под многометровой толщей холодной морской воды драконы могут находиться целую вечность. Ни один мускул нашего Дракона не дрогнул на протяжении шести или семи столетий.

Но на прошлой неделе один лихой кит‑косатка, в погоне за морскими львами забравшийся слишком глубоко, вдруг заметил, что верхнее веко правого глаза Дракона слегка дрогнуло. В мозгу кита ожила наследственная память предков, и он со вcex плавников ринулся наутек. А спустя неделю море вокруг Драконьей Горы, когда‑то кишевшее омарами, крабами и бесчисленными косяками рыбы, превратилось в подводную пустыню. Ни один моллюск на склонах горы не шевелился, ни одна жемчужница не отваживалась приоткрыть свою раковину.

Единственным признаком жизни на многие мили вокруг было подергивание драконьих век, которые трепетали вверх‑вниз, как будто Дракон был близок к пробуждению и сейчас досматривал свои последние драконьи сны – и кто знает, какие черные мысли приходили ему в голову…

 

БЕЗЗУБИК ПРОСЫПАЕТСЯ

 

Беззубик проснулся через три недели.

В этот день Рыбьеног и Иккинг сидели у Иккинга дома.

Больше дома никого не было, поэтому Иккинг решил воспользоваться случаем и посмотреть на Беззубика.

Он вытащил корзину из‑под кровати. Из‑под крышки выбивалась голубовато‑серая струйка дыма.

Рыбьеног аж присвистнул.

– Смотри‑ка, кажись, проснулся, – сказал он. – Открывай.

Иккинг осторожно снял крышку.

Оттуда повалил дым, такой густой и вонючий, что мальчишки закашлялись. Когда глаза перестали наконец слезиться, Иккинг разглядел очень маленького и очень заурядного дракончика. Тот сидел на дне корзины и смотрел на Иккинга огромными, наивными, травянисто‑зелеными глазками.

– Привет, Беззубик, – сказал Иккинг на драконьем наречии, следя за правильным произношением. Дело в том, что драконья речь перемежается резкими криками, щелчками и другими звуками, которые человек воспроизводит с большим трудом[1].

– Ты что это делаешь? – с любопытством спросил Рыбьеног.

– Просто разговариваю с ним, вот и всё, – смущенно ответил Иккинг.

– Просто разговариваешь? – изумленно ахнул Рыбьеног. – Что значит, разговариваешь? С драконом нельзя говорить, он же ЖИВОТНОЕ, клянусь Тором!

– Да заткнись ты, Рыбьеног, – отмахнулся от него Иккинг. – Ты его напугаешь.

Беззубик запыхтел и выпустил еще несколько колец дыма. Он раздул шею, чтобы казаться больше, – так иногда делают драконы, когда они испуганы или сердятся.

Наконец он набрался храбрости, расправил крылья и вспорхнул Иккингу на руку.

Поднялся по ней от локтя до плеча и, дождавшись, когда мальчик повернется к нему лицом, прижался лбом ко лбу Иккинга и серьезно, торжественно заглянул ему в глаза. Так они и стояли, нос к носу, не шевелясь, около шестидесяти секунд. Иккингу приходилось часто моргать, потому что взгляд драконов обладает гипнотической силой, и вам кажется, будто дракон вытягивает из вас душу. А это неприятно.

Иккинг стоял и думал: «Вот это да! Я, кажется, вошел с ним в контакт!», и тут Беззубик изогнулся и цапнул его за руку.

Иккинг завопил и стряхнул Беззубика на пол.

– Р'ры‑рыба! – пищал Беззубик, порхая в воздухе над Иккингом. – Р'ры‑рыбы х'хохоч'чу с'ч'ча‑час!  

– Hету у меня рыбы, – ответил Иккинг по‑драконьи, потирая руку. К счастью, у Беззубика не было зубов, однако челюсти у драконов (даже таких маленьких) мощные, и укус получился болезненным. Беззубик изловчился и укусил Иккинга за другую руку.

– Р'ры‑рыбы! – сказал он.

– Ты цел? – спросил Рыбьеног. – Мне трудно поверить, что я об этом спрашиваю, но всё‑таки – что он говорит?

– Жрать хочет, – хмуро ответил Иккинг, потирая уже обе руки. Он старался говорить твердо, но спокойно: подавить дракона силой своей личности, как советовал Брехун. – У нас нет рыбы!  

– Ладно, – ответил Беззубик. – Тогда с'съем к'ко&#