Сцена Гамлета с Розенкранцем и Гильденштерном 5 страница

29 июля играет Фрэзера в Висбадене.

Запись Хачатурова в Дневнике спектаклей: «На сцене еще хуже. До того тесно, что 2 столика и 4 стула и телефонно-телеграфный столик стоят все время перед занавесом. Спектакль идет хорошо, […] кончается при шумных овациях и вызовах».

30 июля студия возвращается в Берлин. Чехов живет под Берлином в Курхаузс.

{480} 2 августа спектаклем «Сверчок на печи» на сцене театра «Аполло» открываются гастроли студии в Берлине. Запись Хачатурова в Дневнике спектаклей: «Скверный театр. Бывший “Варьете”. Говорят, на сцене выступали слоны. […] Первый спектакль. Парадно. Театр битком набит, и еще у кассы масса желающих попасть. […] Сегодня студия сдает экзамен на европейский театр. […] Успех большой. Вызовы без конца. […] Есть приехавшие специально на “Сверчка” из Парижа. Смотрят представители скандинавской, датской и американской прессы».

3, 5 и 8 августа играет Эрика.

4 и 13 августа играет Калеба.

6 и 11 августа играет Фрэзера.

7 и 10 августа играет Мальволио.

«Нет никакого сомнения, что огромный и поражающе разнообразный талант этого артиста будет откровением для европейской публики» («Накануне», 9 авг.).

15 августа студия переезжает в Прагу.

16 августа спектаклем «Сверчок на печи» на сцене Городского театра на Королевских Виноградах студия открывает гастроли в Праге.

Запись Хачатурова в Дневнике спектаклей: «Нам рады очень и относятся с большим уважением. Спектакль идет хорошо. Зал слушает внимательно и чутко».

«Особое внимание сразу же привлек к себе М. А. Чехов. Своей игрой он подтвердил справедливость создавшейся вокруг него репутации одного из самых крупных русских драматических артистов» («Руде право», 18 авг.).

17 и 21 августа играет Эрика.

«Эрика XIV играл лучший актер новой труппы[60] москвичей — Михаил Чехов. Это было потрясающее исполнение» («Право лиду», 20 авг.).

18 и 23 августа играет Калеба.

22 августа «Лидовы новины» (Брно) публикуют статью Карела Чапека «Чехов»: «Его игра не поддается описанию, даже если бы я окончательно изгрыз свой карандаш, мне все равно не удалось бы выразить словами ни одного из нетерпеливых, стремительных, резких движений его аристократической руки. Или вот он топнул ногой — быстрый поворот, мгновенный взгляд сверкающих пронзительных глаз… нет, ни о чем этом не расскажешь. […] В двух словах: “телесной” и “духовной” и заключается тайна, этого потрясающего актерского исполнения. Тело может “облекать”, может “символизировать” ее, может ее “выражать”. Но вот приходит Чехов и доказывает вам (просто и вместе с тем загадочно), что тело и есть душа, сама душа, отчаявшаяся, мечущаяся, трепещущая. […] Для Чехова не существует никакого “внутри”; все происходит обнаженно, ничто не {481} скрыто, все выражается импульсивно и резко, в каждом движении, в игре всего тела, всего этого тончайшего и трепещущего клубка нервов. И все же я никогда не встречал игры, столь целомудренно передающей внутреннюю жизнь души, столь чуждой всему внешнему».

23 августа спектаклем «Сверчок на печи» заканчиваются гастроли в Праге. После спектакля Чехов вместе с несколькими студийцами приглашен на прием в Советскую миссию.

24 августа студия выезжает в Берлин.

25 августа из Берлина отправляются через Штеттин в Таллинн (ЦГАЛИ, 2046.1.274).

7 сентября начинаются выступления студии в Таллинне. В Таллинне играет Эрика — у, 12; Калеба — 9; Фрэзера — 14, 16. Спектакли 12, 14 и 16 сентября «проданы Немецкому театру как общедоступные — для актеров, эстонских и немецких, учащихся и служащих» (там же).

17 сентября участвует во 2‑м акте «Потопа» и читает рассказы А. П. Чехова на концерте в Ямбурге.

19 сентября возвращается в Москву.

22 сентября присутствует на заседании Центрального органа Первой студии. По предложению Чехова спектакль «Архангел Михаил» снимается с репертуара. Собрание большинством голосов (против — В. А. Подгорный) признает, что «власть в студии должна быть организована явочным порядком» (Музей МХАТ, КС, 13629/1).

23 сентября по инициативе Чехова и Сушкевича вновь собирается Центральный орган студии и режиссеры А. Д. Дикий и В. С. Смышляев. Чехов просит доверить ему руководство студией (Музей МХАТ, КС, 13630/1).

24 сентября Чеховым — директором студии подписан первый приказ о назначении художественного совета, административно-хозяйственного совета, комиссии по распределению окладов, заведующих постановочной и финансовой частью (Музей МХАТ, КС, 13631).

3 октября спектаклем «Эрик XIV» открывается сезон в Первой студии.

3, 6, 10, 17, 24, 31 октября играет Эрика.

15 ноября играет Мальволио. На спектакле присутствует Немирович-Данченко.

16 ноября Немирович-Данченко пишет Чехову письмо о его исполнении роли Мальволио.

20 ноября. Из письма зрителя: «Вы создали центральное лицо в комедии, что, по-моему, не вышло у Колина. Ваше исполнение Вашего Мальволио было блистательно. К сожалению, Вы все дальше отходите от того шекспировского, что было у Вас от текста, увлекаясь трюками, которые иногда определенно портят пьесу. […] Вы его чрезмерно старите: иногда Вы ему даете лет под 70, и предложение шута попросить у бога преждевременную старость совершенно неуместно. Раньше Вы гримировались более молодым и лихо задранные вверх рыжие {482} усы и клинышком бородка очень шли к образу Мальволио, мнящего себя красавцем. […] Вы так богаты артистической изобретательностью, Михаил Александрович, что можете, конечно, сделать Мальволио более согласным с шекспировским текстом, тем более что Мальволио 3‑го действия может оставаться тем же, каков есть в своем фантастическом виде» (Советский театр, с. 165 – 166. Ошибочно приписано Андрею Белому).

29 ноября полгода со дня смерти Вахтангова. Днем гражданская панихида в Третьей студии. Вечером — в помещении МХАТ спектакль памяти Вахтангова. Чехов играет 1‑й акт из «Эрика XIV».

Ноябрь. Играет Эрика — 8; Мальволио — 15, 18, 25.

3 декабря играет Калеба в 500‑м спектакле «Сверчка на печи». «Я убежден, что Чехова, столь полно сопереживающего и любовь, и скорбь, и радость своего игрушечною мастера, ни на минуту не покидает могучее чувство творческой радости, сознание игры. И именно потому, что весь тон “Сверчка” стал новым, именно потому, что он показан теперь широкими смелыми мазками […]. Я бы сказал, что в смысле такой общечеловечности скорби, в какой явлен Чеховым Калеб, это образ глубоко символичный» («Театр и музыка», № 11).

21 декабря «Особый Комитет заграничных артистических турне и художественных выставок при ЦК Помгола РСФСР выражает благодарность Первой студии МХАТ за сделанные ею отчисления от своих заграничных выступлений […] на борьбу с последствиями голода в РСФСР» («Программы московских государственных академических театров», № 1).

26 декабря Немирович-Данченко вызывает к себе Чехова и Сушкевича для разговора о дальнейшей судьбе Третьей студии (Музей МХАТ, ф. Ф. Н. Михальского).

Декабрь. Играет Мальволио — 2, 5, 9, 13, 21, 28; Калеба — 3.

1923

17 января на совещании у Немировича-Данченко вместе с Сушкевичем и Берсеневым (Музей МХАТ, ф. Ф. Н. Михальского).

28 января десятилетие Первой студии МХАТ. На утреннем собрании коллектива чествуют артистов, проработавших в студии со дня ее основания. Вечером на сцене МХАТ юбилейный спектакль. Чехов играет в 1‑м акте «Эрика XIV» и во 2‑м акте «Двенадцатой ночи». По окончании спектакля — торжественное заседание, на котором Немирович-Данченко произносит речь «Наследники Художественного театра» (Музей МХАТ, РЧ, 1187).

«Театр, сумевший за десять лет жизни выделить из своей среды Чехова и Вахтангова, сделал уже так много для театра эпохи и для театра будущего, что все остальные заслуги Первой студии МХАТ выбивают из рук счета, на которых можно было бы их учесть. Понимают ли современники, что Чехов говорит слова вечности на языке современности, что он глубок в остроте {483} своей необычайной восприимчивости, что он живет за всех, болеет душой за всех, смеется за всех. Понимают ли современники, что искусство Чехова в притяжениях и отталкиваниях трагического и комического, в уничтожении граней между тем и другим, в том, что его трагизм “буффонен”, а его “буффонада” — трагична, в том, что именно он и есть эксцентрик театра, что его игра эксцентриада, жонглирующая страстями, жестами, словами, мимикой, духом и телом, всем тем, чем только может быть наделен актер по крови и призванию. Совершенно естественно, что самое живое, радостное и непосредственное в чествовании студии было чествование: Вахтангова и Чехова» («Театр и музыка», № 5).

Январь. Играет Мальволио — 3, 13, 18; Калеба — 21.

3, 10, 15 и 23 февраля играет Мальволио.

6 марта Немирович-Данченко проводит совещание по вопросу объединения Художественного театра и Первой студии. Вл. И. Немирович-Данченко — К. С. Станиславскому: «… на втором-то плане далеко не уедешь по нынешним временам. Теперь один Чехов, solo, может делать вдесятеро больше сборов, чем прекраснейший ансамбль без яркой индивидуальности. Чехов, между прочим, о чем-то замечтал, о каком-то особом, почти религиозном направлении театра и начал увлекать на это свою студию “довериться” ему вполне. Я его поддерживал, даже не зная, чего он хочет, потому что от него, как от талантливого человека, можно все-таки больше ожидать, чем от работы более “серединных”. Но способен ли он быть “вожаком”? Это у меня под большим сомнением» (Советский театр, с. 150).

Март. Играет Мальволио — 3, 10, 15, 24, 31; Калеба — 17, 27.

4 апреля в Первой студии премьера «Укрощения строптивой» Шекспира. Постановка В. С. Смышляева, художник — Б. А. Матрунин.

В. В. Готовцев — К. С. Станиславскому: «Спектакль принят был очень хорошо […]. Последние репетиции проводил Чехов. […] Игра сплошь по системе, и только в этом, конечно, успех. Особенно же здесь потрудились Чебан[61] и Чехов, хотя и Смышляев — молодец» (Музей МХАТ, КС, 7932).

12 апреля присутствует на первом собрании режиссеров «Гамлета».

14 апреля играет Калеба на сцене МХАТ.

Запись в Дневнике спектаклей: «Во время 2‑го акта за сценой шум, топот, разговор задушенным шепотом и даже стук молотком. М. Чехов» (Музей МХАТ, РЧ, 220).

18 апреля по просьбе студии Немирович-Данченко принимает у себя режиссеров «Гамлета». В конце встречи Чехов высказал некоторые свои мысли по поводу Гамлета: «… я полностью согласен, что Гамлета одновременно мучит и то, что он не убивает, и то, что, может быть, Дух обман. Мысли о самоубийстве это минуты самой большой слабости и самой {484} большой силы. И здесь не размышления, а падения и взлеты Гамлета. Самое важное — потрясение в первом акте, а потом пусть публика сама разбирается, решительный Гамлет или не решительный. Я не знаю еще, какое “зерно” роли, но, конечно, очень важно найти это потрясение, то, что называется “безумием”, “сумасшествием” Гамлета. Для этого, а значит, для всей линии роли от начала до смерти нужна самая большая острота, самый острый нерв» (Громов, с. 112).

21 апреля во время «Сверчка на печи» записывает в Дневнике спектаклей: «Очень и очень прошу обратить внимание на шум за кулисами» (Музей МХАТ, РЧ, 1187).

Апрель. Играет Мальволио — 12, 19, 26; Калеба — 14, 21; 28.

Чехов Вл. И. Немировичу-Данченко: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович! У меня к Вам громадная просьба: не разрешите ли мне для постановки “Гамлета” ознакомиться с тем текстом, который был выработан Художественным театром? За целость и сохранность экземпляра я отвечаю перед Вами» (Музей МХАТ, Н-Д, 6224).

24 мая. Постановление Финансового комитета Совнаркома выдать Чехову 1 000 рублей золотом на лечение за границей (Советский театр, с. 367).

Май. Играет Мальволио — 19, 26; Фрэзера — 10, 25.

12 июня принимает участие в вечере «Необыкновенная ночь в Московском Художественном театре».

Из воспоминаний Дурасовой: «Владимир Иванович для оказания материальной помощи пострадавшим от голода в Поволжье, а также, чтобы дать возможность подработать актерам на лето, задумал грандиозный вечер для состоятельных москвичей — “новых купцов”. Намечался большой концерт-капустник из лучших артистических сил, вел его — конферансье, М. А. Чехов. Перед началом концерта, открывшего “необыкновенную ночь”, среди публики появился какой-то человек, в сером потертом костюме, с вылезающей сзади из-под воротника пиджака манишкой, в пенсне. Он ходил, осматривая все с большим любопытством, видимо, впервые попал сюда. […] После третьего звонка, невзрачный человек занял место в средних рядах партера, в левом проходе. Вопреки мхатовской точности, начало концерта задержали на 5 минут — не явился Чехов. К нарядной публике, переполнившей зал, вышел В. Подгорный — “главный администратор ночи”. Он приветствовал зрителей и выражал сожаление, что ему приходится огорчить собравшихся: подвел Чехов! Не приехал конферировать!.. Ему не дали кончить. “Это жульничество! Вы получили деньги, так играйте на все эти деньги! Я не могу швыряться червонцами”, закричал человек в сером костюме. […] Диалог с человеком, шиканье публики. Потом человек повернулся лицом к зрительному залу и… зрительный зал разразился громом аплодисментов. Это был М. А. Чехов в гриме и костюме Фрэзера из “Потопа”. Михаил Александрович с блеском конферировал, но все в образе Фрэзера» (ЦГАЛИ, 575.1.46, л. 51, 53 – 54).

{485} Июнь. Играет Мальволио — 1, 6; Фрэзера — 3, 7.

Лето проводит в Германии. Лечит горло.

С 30 августа по 23 сентября Первая студия гастролирует в Харькове. В Харькове играет Эрика — 15; Фрэзера — 16.

25 сентября поднимает перед Немировичем-Данченко вопрос о необходимости празднования юбилея МХАТ: «Театр существует, Немирович-Данченко здесь, и Первая студия берет на себя инициативу по организации этого семейного торжества» (Музей МХАТ, ф. П. А. Подобеда, тетр. 5, л. 46).

27 сентября спектаклем «Укрощение строптивой» студия открывает сезон.

Из дневника Михальского: «Вчера у Владимира Ивановича были Чехов, Берсенев, Сушкевич. Разговор о будущем, опять план соединения со студиями. Надо назвать Первую студию театром. Но как назвать? Владимир Иванович уже думал об этом на юбилее Первой студии. Хотел назвать ее “Второй Художественный театр”, но остановился, не зная мнения “стариков”» (Советский театр, с. 146).

Со 2 октября каждый день репетирует «Гамлета».

Из воспоминаний Дурасовой: «Перед подходом к овладению текстом начались упражнения. Миша предложил мячи. Они очень помогали актерам. В моей роли чрезвычайно трудно было найти подтекст таких коротких реплик, как: “Да, мой принц!” или “Нет, мой принц”, “Дома, принц”. […] Пока я не говорила еще текста, а только глядела в изумительные по выражению глаза Гамлета — Чехова, мячи мне очень помогали найти смятение и любовь, которыми была полна душа Офелии, и выявить их в подтекстах коротких реплик» (ЦГАЛИ, 757.1.46, л. 36).

27 октября получает к 25‑летию Художественного театра письмо и юбилейный жетон с запиской Немировича-Данченко: «Дорогой Михаил Александрович! Ко дню 25‑летия Московского Художественного театра изготовлен жетон для лиц, проработавших в театре не менее 10 лет. От юбиляров театра и как его представитель прошу Вас принять такой жетон как выражение сердечной благодарности за Ваш глубоко ценный труд на пользу всем нам близкого и дорогого театра» (ЦГАЛИ, 2316.1.53).

Октябрь. Играет Мальволио — 3, 11, 23; Эрика — 17.

Ноябрь. Играет Мальволио — 1, 11, 21, 29; Фрэзера — 13.

Декабрь. Играет Фрэзера — 2, 13, 29; Мальволио — 8, 16, 22, 26.

1924

7 января. Вл. И. Немирович-Данченко — О. С. Бокшанской: «Вчера в ночь Чехов позвонил мне, что умер Константин Леонардович Книппер» (Немирович-Данченко, т. 2, с. 286). Л. К. Книппер — О. Л. Книппер-Чеховой: «Я позвонил Мише. Он пришел в 11 часов. Спокойный, какой-то сосредоточенный. {486} какой-то ушедший в себя. […] Я бесконечно благодарен Мише за ту громадную моральную поддержку, которую он нам оказал. […] Он какой-то крупный внутри, сильный» (Музей МХАТ, К-Ч, 2734).

12 января направляет письмо Немировичу-Данченко: «Считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что в плане наших работ произошло изменение: решено снять с репертуара пьесу “Вольпоне”» (Музей МХАТ, Н-Д, 6222).

21 января присутствует на банкете, устроенном Немировичем-Данченко в честь выхода из печати «Истории Художественного театра» Н. Е. Эфроса.

Январь. Играет Мальволио — 12, 23; Фрэзера — 16.

7 февраля «принимает участие в работе Комиссии по ознакомлению с материально-художественной стороной деятельности МХАТ и его студий. На заседании были заслушаны отчеты всех студий» (Советский театр, с. 187).

10 февраля Вл. И. Немирович-Данченко — О. С. Бокшанской: «1‑я Студия, получая Новый театр (который, впрочем, будет сдаваться МХАТ, то есть пока мне), была бы более склонна быть совершенно самостоятельной (2‑й Художественный театр?). В особенности Чехов. У него есть своя художественно-этическая линия, и он боится вливаться в другие элементы. Но Чехов не встречает полнейшего сочувствия. Как он сам говорит, около одной трети студии относится к нему “скорее отрицательно”. И если бы 1‑я группа (старики) вдруг стала складываться снова в прежний театр, то, пожалуй, в 1‑й Студии началось бы некоторое расхождение и кое-кто потянулся бы к нам» (Немирович-Данченко, т. 2, с. 296 – 297).

Февраль. Играет Мальволио — 7, 23; Фрэзера — 13.

9 марта принимает участие в концерте в пользу сотрудников Большого театра, прослуживших более 25‑ти лет.

16 и 21 марта участвует в заседаниях, на которых обсуждается будущее студии и МХАТ.

Вл. И. Немирович-Данченко — О. С. Бокшанской: «Были у меня Чехов, Сушкевич и Берсенев, и из длиннейшей беседы встало решительно то, что 1‑я Студия не хочет сливаться в одно общее дело. Этот поворот произошел у них в самые последние дни, в горячих дебатах […]. Они увидели, что и старики не хотят такого слияния» (там же, с. 315).

Март. Играет Мальволио — 1, 26; Фрэзера — 6, 16, 29.

10 апреля вызван в Управление государственных академических театров для составления финансового плана студии до конца сезона 1923/24 г. и на будущий сезон (ЦГАЛИ, 1990.1.79, л. 22).

Апрель. Играет Фрэзера — 6, 18; Мальволио — 9.

3 – 4 мая А. Белый читает у Чехова свою пьесу «Петербург», а затем ведет беседу о ней с актерами МХАТ 2‑го (Андрей Белый. Проблемы творчества. М., 1988, с. 797).

7 мая открытие гастролей Первой студии в Ленинграде спектаклем «Сверчок на печи».

{487} После 21 мая получает от Андрея Белого инсценировку «Петербурга».

Андрей Белый — Р. В. Иванову-Разумнику: «Чехов меня увлек, писал роль сенатора для него; он как-то сумел меня воодушевить сценой; и теперь в будущем мечтаю писать драмы. Видели ли Вы Чехова? Какой изумительный артист! Теперь понимаю, что для драматурга нужна сцена как палитра и кисть, набрасывающая краски, для меня этой кистью явился М. А. Чехов» (Встречи с прошлым. Вып. 4. М., 1982, с 229 – 230).

22 мая играет Хлестакова в спектакле ленинградского Академического театра драмы.

«Хлестаков Чехова настоящий художественный подвиг, это одна из тех ролей, которые изменяют весь спектакль, ломают привычное его понимание и сложившиеся традиции» (Адр. Пиотровский. — «Ленинградская правда», 25 мая). «Чехов живописует Хлестакова прежде всего самим тоном, самим тембром найденного для этой роли голоса. Это тусклый, минорный, анемичный тон, окрашенный одновременно старческой сипотцой и дегенеративной ребячливой звонкостью. […] Самую роль (текстовую ее часть) Чехов ведет без той развязности, под которой, собственно, принято понимать “хлестаковство”, бесконечно утончая и усложняя свою задачу» («Красная газ.», 24 мая).

3 и 7 июня играет Хлестакова в спектакле Академического театра драмы.

В период гастролей Первой студии в Ленинграде играет Калеба — 7, 15, 23, 25 мая, 12 июня; Фрэзера — 11, 16, 18 мая, 8, 11 июня; Мальволио — 24 мая, 1, 4 июня.

18 июня вместе с женой уезжает отдыхать и лечиться в Германию.

10 июля. К. С. Станиславский — Вл. И. Немировичу-Данченко: «Мы открываем “Ревизором” — ждут стариков. Все старики как раз в “Ревизоре” играют средне. Ждут ансамбля, но с вновь вступившей молодежью его не добьешься. В результате имеет успех один Чехов, и публика говорит: вот он наш — побил американцев[62]» (Музей МХАТ, КС, 5277, л. 6).

24 июля, по свидетельству М. О. Кнебель, вместе с Татариновым посещает Р. Штейнера (дата установлена по автографу Штейнера на книге, принадлежавшей Татаринову).

13 августа Первая студия переименована в МХАТ 2‑й (ЦГАЛИ, 1990.2.151, л. 18).

7 сентября открытие сезона МХАТ 2‑го. «Московскому Художественному театру 2‑му. Бывшей Первой студии, ныне Второму МХАТ. С новосельем! Поздравляю с большим театром! Долой маленькие студийные задачки. Большому кораблю — большое плаванье! Спасайте остатки русского искусства. {488} К. Станиславский» (Встречи с прошлым. Вып. 2. М., 1976, с. 209 – 210).

Присутствует на заседании режиссеров и правления МХАТ 2‑го. Распределение ролей в пьесе Замятина «Блоха» по повести Лескова (Музей МХАТ, КС, 13883, с. 5).

С 10 сентября почти каждый день идут репетиции «Гамлета».

18 сентября присутствует на заседании режиссеров и правления МХАТ 2‑го. Обсуждается вопрос о постановке «Уленшпигеля» по Ш. де Костеру и «Петербурга». Решено, что работа над «Уленшпигелем» и «Петербургом» должна начаться немедленно и будет вестись параллельно. Очередность постановок будет определена после выпуска «Гамлета» (там же).

Сентябрь. Играет Мальволио — 11, 30; Фрэзера — 17; Эрика — 20; Хлестакова — 27 (в первый раз по возобновлении).

23 октября правление МХАТ 2‑го направляет письмо на имя А. В. Луначарского с просьбой улучшить жилищные условия Чехова.

18, 19, 26 октября идут прогоны «Гамлета».

Октябрь. Играет Хлестакова — 2, 14, 17, 28; Фрэзера — 5, 25, 31; Мальволио — 11, 21.

8 ноября просмотр гримов и костюмов к «Гамлету» на сцене.

12, 14 – 16 ноября генеральные репетиции «Гамлета» и их обсуждение.

17 ноября публичная генеральная репетиция «Гамлета». Присутствует Станиславский.

«Настоящий трагический актер — это большая редкость, не всякий обладает теми качествами, которые необходимы. И Миша не обладает ими. Вот Хлестаков — это его дело, в этой роли он действительно бесподобен». В Гамлете «вместо подлинной трагедийности у него истеричность… И потом это заигрывание с современностью, эта кожаная куртка. Словом, я ушел после спектакля огорченный» (Отзыв Станиславского о Чехове — Гамлете, записанный И. М. Кудрявцевым. — Летопись К. С, т. 3, с. 444 – 445).

Андрей Белый — Чехову: «В ночь после генеральной репетиции “Гамлета”. […] Изумительно, что Вы сделали с Гамлетом: Вы играли как бы в двух планах; собственной особой и другими: Вы были во всей “атмосфере”; и это расширение Вас произошло именно от какого-то сознательного умаления всего эффектного и внешне театрального в Гамлете: Ваш Гамлет почти неинтересен с точки зрения всего внешне эффектного; и именно от умаления “себя” как артиста Гамлет разрастался, принимал в моем сознании колоссальный размер; и, может быть, Вам не будет неприятно услышать последнее, непререкаемое убеждение: сегодня я впервые понял шекспировского Гамлета; и этот сдвиг понимания во мне произошел через Вас. Я не увидел Чехова, “огромного артиста”: я увидел Гамлета, а о Чехове забыл» (Встречи с прошлым. Вып. 4, с. 227 228). По окончании спектакля А. В. Луначарский передал Чехову грамоту о присуждении ему звания заслуженного артиста государственных {489} академических театров. В ответ Чехов сказал: «“Я принимаю эту незаслуженную честь как ответ на любовь, которую я всегда искренне стремился передать со сцены в зрительный зал”. Публика долгой горячей овацией приветствовала самого молодого, любимого заслуженного артиста и всех руководителей и артистов спектакля» («Известия», 19 ноября). «О Чехове будут писать и говорить, что он не Гамлет. Между тем его исполнение — огромной и непосредственной заразительности. Он лишает Гамлета безволия и рационализма. Его Гамлет приведен к строгому единству. Он не рассуждает, а ощущает. Это философия, ставшая частью существа человека, мысль, которая стала чувством, болью и волей Гамлета. Основной мотив роли — “распалась связь времен”. Ощущение разрушающегося мира стало основной музыкальной нотой исполнения. Образ Гамлета не ущемлен, но под знаком этого ощущения живут и любовь, и гнев, и ненависть, и презрение Гамлета. С момента развертывания событий Гамлет Чехова поставлен в необходимость действовать. Он доведен до предела. Так возникает образ — почти лирический до конца, волнующий зрителя, острый и трогательный» (П. А. Марков. — «Правда», 19 ноября).

19 ноября. В. В. Лужский — Чехову. «От души поздравляю Вас с новым созданием — ролью Гамлета. Он, Гамлет, прост, понятен, душевен, трогателен, кристально чист. Поздравляю Вас с победой и новым званием. […] Красивый, приятный: теплый спектакль. При Ваших сценах с Офелией, Вашей скорби об вечной женской обреченности, при Ваших “40 тысячах братьев”, признаюсь Вам, я искренне плакал и радовался, что еще у меня есть эти слезы, но, чтобы вырвать их, нужны Ваши теплые, простые переживания!» (ЦГАЛИ, 2316.1.49).

20 ноября премьера «Гамлета». Режиссеры В. С. Смышляев, В. Н. Татаринов, А. И. Чебан; художник — М. В. Либаков. «Чехов в своей черной, бедной одежде, худенький, с голосом, звучащим приглушенно и тускло, с выразительными руками, очень опрощенный, переводил всю трагедию в план такой человеческой простоты, такой тишины, что ему, как актеру, мешала пышная рама спектакля» («Труд», 21 ноября). «Чехов в роли Гамлета не только совершил большую победу внутри себя (после Эрика), но и стал в ряды европейских исполнителей Гамлета, найдя новые и убедительные разрешения целого ряда моментов в роли Гамлета. Последний европеец, которого мы видели у себя в Гамлете, Моисси, бледнеет перед Чеховым, несмотря на все обаяние своих сценических данных» («Искусство трудящимся», № 1).

Ноябрь. Играет Хлестакова — 1, 8, 23; Фрэзера — 10 (в пользу пострадавших от наводнения в Ленинграде); Гамлета — 20, 25, 28.

6 декабря на спектакле «Гамлет» присутствует А. Моисси. «После спектакля М. Чехов предложил приветствовать создателя Гамлета на Западе […], Обнимались с Михаилом Александровичем, а публика ревела» (ГЦТМ, 301166/771).

{490} С 9 по 16, 18 и 21 декабря работа над «Петербургом» на квартире Чехова.

22 декабря театральная секция Российской Академии художественных наук проводит заседание, посвященное постановке «Гамлета» во МХАТ 2‑м. Докладчик — В. Г. Сахновский, содокладчики П. А. Марков и Г. И. Чулков (Музей МХАТ, КС, 14113).

30 декабря А. Моисси во второй раз посещает «Гамлета».

Декабрь. Играет Гамлета — 2, 6, 10, 13, 19, 23, 30; Мальволио — 16; Хлестакова — 17.

Е. К. Лешковская рекомендует Чехову А. Н. Кислякова: «Простите больного человека, что, не будучи с Вами лично знакома, я обращаюсь к Вам с большой просьбой; но я видела Вас на сцене и много слышала такого, что дает мне эту смелость. Податель моего письма мой ученик, которого я считаю способным. Он страстно желает попасть под Ваше руководство, и, если б Вы были так добры и снисходительны, что приняли его в студию и обратили на него внимание, Вы бы очень осчастливили и его и меня» (Музей МХАТ, ф. А. Н. Кислякова).

1925

6 и 7 января присутствует на заседании правления театра. Слушали вопрос о постановке пьесы «Виринея». «Постановили: ввиду незаконченности пьесы и необходимости уделить огромное количество времени для переработки, нет возможности назначить срок постановки, а потому пьесу принять невозможно» (Музей МХАТ, КС, 13883).

С 13 января начинаются репетиции «Петербурга». Чехов назначен на роль Аблеухова.

25 января «Искусство трудящимся» (№ 8) сообщает: «В настоящее время происходят монтировочные заседания с приехавшим из Ленинграда художником С. В. Чехониным, по эскизам которого будут писаться декорации к пьесе А. Белого “Петербург”. Репетиции пьесы идут полным ходом».

После просмотра эскизов Чехов приходит к решению отказаться от услуг Чехонина и предлагает оформление постановки художникам Либакову и Матрунину (см. наст. изд., т. 1. п. 55).

Январь. Играет Фрэзера — 1, 11; Гамлета — 3, 7, 16, 18, 24, 27, 31; Хлестакова — 9; Мальволио — 14.

6 февраля на «Гамлете» присутствует Б. М. Кустодиев. Б. М. Кустодиев — Ф. Ф. Нотгафту: «Чехов — Гамлет меня совершенно потряс своей гениальной силой и темпераментом. […] Ни одного момента понижения и ослабления этого чувства глубочайшего напряжения всего его существа, одержимого одной только мыслью, всего его захватившей, мыслью “найти правду”, “отыскать светлого, лучшего человека”. Грим, голос, жесты, все в соответствии с этой одной захватившей его мыслью. {491} Какая изумительная красота в сценах с Полонием (с книгой) и Офелией, момент душевной слабости и признания в собственном бессилии, и черепом Йорика, и потрясающая картина смерти, простая до примитивного лаконизма» (ГРМ, ОР, 117.161, л. 14 – 15).

11 февраля премьера «Блохи». Постановка А. Д. Дикого, художник — Б. М. Кустодиев.

«М. А. Чехов вскоре после премьеры […] через И. Н. Берсенева дал мне знать, что хотел бы в порядке очередного ввода сыграть в моем спектакле Левшу. Эта новость доставила мне немало эгоистической радости. И я никак не могу теперь вспомнить, почему же сей интересный проект так и остался неосуществленным» (Дикий, с. 350).