Тема 5. Проблемы тяжелых заболеваний, смерть и умирание

 

1. Смерть как мировоззренческая, медико-социальная и этико-юридическая проблема.

2. Критерии смерти. Новый критерий смерти (смерть мозга) и его значение для современной медицины.

3. Медикализация смерти. Современные методы искусственного поддержания жизни безнадежно больных пациентов (жизнеподдерживающая терапия).

 

Многие медико-биологические проблемы получили принципиально иное, нетрадиционное, решение в контексте биоэтики. К их числу относится, в первую очередь, проблема смерти и умирания, поскольку внимание ученых сосредоточено главным образом вокруг нравственных дилемм жизни и смерти, возникающих в ходе использования биомедицинских технологий (репродуктивных, трансплантации органов и тканей, методов интенсивной терапии в реаниматологии, фетальной терапии и пр.).

Проблема смерти стала ключевой для современной биоэтики. Она составила стержень всех ее поисков и решений, легла в основу понимания сущности бытия человека, значение жизни, критерия живого и неживого. Большинство проблем биоэтики прямо и непосредственно связана с темой смерти и умирания: эвтаназия, аборт, трансплантация органов и др. Именно в биоэтике мы впервые сталкиваемся с совершенно новым пониманием смерти: если в традиционной медицине, классической морали, европейском юридическом сознании главным принципом отношения к смерти была борьба против нее, то в контексте биоэтики возникли попытки реабилитации смерти, пересмотра негативного отношения к ней, когда обозначается нечто более страшное, чем смерть, то, что еще хуже смерти. Но, прежде всего, встал вопрос о необходимости дефиниции смерти, выработке ее критерия.

Из факта существования смерти как явления жизни во многом проистекает и философия, если понимать ее как размышления о жизни, судьбе человека, его месте в мире, смысле его существования. Нелишне вспомнить хотя бы сократовское «философствовать – значит учиться умирать»; известные мысли об этом А. Шопенгауэра и позднейшие, вплоть до современного экзистенциализма, откровения о «болезни к смерти» и изучение смерти как центральной проблемы философии.

Религия также проникнута идеей смерти (и бессмертия). Достаточно сказать, что ее важнейшая идея – бессмертия души – ведет свое начало из переживаний, связанных со смертью, и размышлений о ней. Истолкование значения смерти, ее сакрального характера, составляет одну из главных заслуг религиозного мышления.

Возможно, что явление смерти служит если не единственным, то, может быть, мощнейшим источником не только искусства и философии, но и человеческой нравственности. Из факта существования смерти вытекают важнейшие черты нравственности, определяющие само ее содержание.

Во-первых, переживание смерти (шире – болезней, страданий) любимого существа, проецируемые на собственную смерть, болезнь и страдание, породили в человеческой психике такие чувства, как жалость, сопереживание, милосердие. Каков статус этих чувств – вины, жалости, милосердия, сострадания – вытекающих из существования смерти, в структуре нравственности? Великий русский философ В. Соловьев еще сто лет назад в своей работе «Оправдание добра» прямо указывал, что фундамент человеческой нравственности составляют такие чувства, как стыд, жалость, сострадание, милосердие. Потому что наличие этих чувств по-настоящему гарантирует нравственное поведение человека по отношению к другим людям. Человек, в котором развиты эти чувства, которому стыдно причинить какой-либо умышленный вред другим, никогда не только не станет убийцей или вором, но не совершит и безнравственных поступков.

Столь важная и ценная религиозная заповедь, как «не убий» представляет собой не что иное, как табу смерти, запрет смерти как самого страшного, что может произойти с человеком. Эта моральная заповедь послужила основой и первых юридических законов. Право на жизнь, суровое наказание нарушившим это право составили главный интерес и цель всякого законодательства, предшествующие охране собственности и других прав человека. И в этом смысле борьба против смерти (в различных ее проявлениях) выступает источником и сферой приложения права.

Во-вторых, позитивная, конструктивная часть нравственности, отличающаяся от первой, запретительной, происходит из того же источника: из необходимости для человечества и каждого человека в отдельности постоянно вести борьбу за жизнь, против смерти. Иными словами нравственность обязана своим происхождением смерти. Нравственные нормы представляют собой то практическое средство, которое человечество может противопоставить смерти как лекарство против болезни.

Таким образом, тема смерти человека всегда занимала важное место в истории. Страх перед ее таинственностью, непреодолимостью живет в нас вместе с необходимостью «примирения» с ее неизбежностью. Феномен смерти был и остается важнейшим элементом социокультурного развития. Об этом свидетельствуют всевозможные ритуалы захоронений, жертвоприношений, эволюция форм казни, формирование и развитие идеалов «пристойной», «романтической», «героической», «безболезненной смерти», различные объяснения ее значения и смысла.

Во второй половине ХХ века во многих странах мира заметно возрастает интерес к этическим проблемам старения, умирания и смерти человека. Это объясняется рядом причин:

· демографическими сдвигами в возрастной структуре населения экономически развитых стран, значительным увеличением численности лиц в возрасте 60 лет и старше (как в абсолютных цифрах, так и в процентном отношении ко всему населению);

· изменением общей картины заболеваемости и смертности населения: выдвижением на первые места по причинам смертности болезней, характерных преимущественно для пожилых людей и людей старческого возраста (кардиологических и онкологических);

· использованием новейших медицинских технологий, продлевающих человеческую жизнь;

· развитием трансплантологии, возникновением потребности в донорских органах и тканях.

В наше время старение жителей планеты приобретает глобальный характер. Это обстоятельство привлекает к себе внимание не только врачей-геронтологов, танатологов и демографов, но и философов, биологов, социологов, а также ученых, исследующих проблемы биоэтики, государственных и политических деятелей. Современные медики могут замедлить процесс умирания или отсрочить момент наступления смерти, поэтому закономерно возникает вопрос о качестве жизни, поддерживаемой экстраординарными способами, о справедливости распределения крайне ограниченных и дорогостоящих медицинских услуг, об автономии и праве личности на достойную смерть. В европейской парадигме смерти по прежнему господствует антитеза, предложенная еще Сократом: смерть либо подобна сну без сновидений (смерть как ничто), либо смерть – это граница перехода в иной мир, состояние, уже не связанное с земным существованием.

В свете современной биоэтики пересматривается как однозначно негативное отношение к смерти и умиранию, так и необоснованно оптимистическое отношение к жизни, без учета психологических, телесных, социальных измерений и качества последней. Во многом это связано с новым представлением о смерти как биомедицинском феномене.

В современной биологии и медицине находят свое воплощение все особенности рационального отношения к смерти, которое возникло еще в ХV веке. Именно тогда смерть переосмысливается как универсальное социокультурное явление: происходит ее медикализация путем открытия человеком «особого пространства неживого, мертвого, дискурсивного пространства трупа». Смерть начинает представляться не только как граница или конечный пункт, но как явление жизни, имеющее определенное пространство, как особая чувственно-телесная реальность. Французский философ М. Фуко в своей книге «Рождение клиники» показал, как благодаря новому отношению к болезни в Европе возникает такой социальный институт как клиника. Клиника превращается в место встречи человека и болезни, больного и врача, жизни и смерти: «Именно тогда, когда смерть была эпистемологически интегрирована в медицинский опыт, – подчеркивает М. Фуко, – болезнь смогла отделиться от контр природы и обрести плоть в живой плоти индивидов. И возможно, в целом опыт индивидуальности в современной культуры связан с опытом смерти».

В ХХ веке число больниц, госпиталей и клиник в значительной степени увеличивается, а «священное искусство умирания» отдается на откуп медицинским учреждениям. Умирающий, попадая в медицинское учреждение, лишается возможности попрощаться со своими близкими в атмосфере интимности, откровения, сказать последнее «прости» родным и близким. Это приводит к тому, что современный человек в течение своей жизни редко становится непосредственным очевидцем человеческой смерти, не имеет возможности пережить трагических и очищающих мгновений. Между тем, осознанное и выстраданное отношение к смерти отражает важные черты и содержание морали конкретной эпохи или народа и определяет нас как существ нравственных.

Кроме очевидного опыта, который мы приобретаем в качестве свидетеля смерти близких нам людей, мы обладаем также и неявными знаниями об этом явлении, хранящимися в глубине бессознательного. Идея существования инстинкта смерти не раз высказывалась в ходе развития культуры. Так, например, И.И. Мечников считал, что такой инстинкт просыпается только у умирающего человека при достижении «нормальной», «не патологической старости».

Психологические опросы людей, умирающих от онкологических заболеваний, а также тех, кто испытал угрожавшую жизни смертельную опасность, свидетельствуют о существовании особых стадий переживания, сходных для всех опрошенных:

· сопротивления опасности;

· смирения с неизбежностью, переходящего в отрешенность;

· стадию прекращения страданий и умиротворения.

Инстинкт самосохранения на заключительных стадиях жизни человека может уступать место преодоленному страху смерти, ее индивидуальному освоению и принятию. Можно предположить наличие в человеческой психике компонентов, объясняющих в определенных ситуациях (поздние стадии жизненного цикла, тяжелые болезни) готовность организма к отказу от борьбы за жизнь и принятию смерти. Есть основания говорить о наличии у человека особых знаний биологического цикла «рождение – смерть». Инстинкт смерти является одной из важнейших символических структур не только индивидуального, но и коллективного бессознательного, коллективного сознания вообще. Так что такое смерть – проявление врожденного инстинкта, трансперсональных уровней психики или явление духовной жизни личности? Что такое смерть с точки зрения медицины?

Во второй половине ХХ в. стало очевидным, что решение вопроса о смерти невозможно без уточнения критериев смерти человека. История этого вопроса непосредственно связана со становлением медицинской науки. Вплоть до середины ХIХ в. констатацией смерти занимались священники или наемные люди, а не врачи. Этика Гиппократа предписывала: «к тем, которые побеждены болезнью, медицина не должна протягивать свои руки». Но со временем представители медицинской профессии получают исключительное право, а затем и обязанность констатировать смерть. Одновременно с этим для врача возникает проблема установления момента смерти, которая была довольно сложной во все времена.

Многие тысячелетия в качестве критериев смерти использовались остановка сердечной деятельности, прекращение дыхания, потеря чувствительности и др. Несовершенство подобных представлений о природе смерти состояло в том, что отсутствие функций отдельных органов произвольно отождествлялось со смертью всего организма. В конце ХIХ века врачи попытались дать более четкие и надежные критерии смерти при помощи аускультации (выслушивания) сердца, регистрации признаков трупного разложения, введения краски в кровяное русло и др.

Вопрос о новом критерии смерти возникает во второй половине ХХ века в ответ на серию открытий в медицинской практике. Первое – это рост знаний о некоторых болезненных состояниях, в частности в отношении диагноза окончательного прекращения функций мозга. Второе – это развитие интенсивного ухода, который позволяет поддерживать признаки жизни у пациента – сердцебиение и дыхание – несмотря на коллапс его способности стихийно совершать эти функции. Эти успехи порождают новое понимание обращения с такими безнадежно больными пациентами. Третье – это успехи хирургии в трансплантации органов от одного человеческого существа к другому. Эти три достижения в технологии и технических знаниях привели к изменениям в практике медицины, которые вскоре пришли в конфликт с преобладающими нравами и понятиями о смерти.

Внести ясность в данный вопрос попытались участники «Коллоквиума о сущности жизни и смерти», который состоялся в Марселе в 1965 году. Ими, в частности, было выделено 2 состояния умирания: длительная кома (соmа ргоlоnge) и необратимая кома (comadepasse). Первая – обозначает такое состояние, при котором вегетативные функции организма сохранены. Длительная кома может либо регрессировать до необратимой, либо уступить место нормализации состояния больного. Во втором случае признается безвозвратная утрата высших регулирующих функций мозга, а состояние диагностируется как «смерть мозга», которая приравнивается к смерти человека. Новый критерий «смерть мозга» был принят и утвержден на заседании ВОЗ и ЮНЕСКО (Женева, 1968 г.). Таким образом, появление критерия «смерть мозга» было обусловлено в значительной степени развитием новейших биомедицинских технологии в трансплантологии, реаниматологии, медицинской диагностике.

Диагноз «полная мозговая смерть» содержит в себе два признака:

· необратимое прекращение функций кровообращения и дыхания;

· необратимое прекращение всех функций мозга в целом, включая мозговой ствол.

С появлением нового критерия смерти возникла сложнейшая морально-этическая проблема: признать человека мертвым при тотальном некрозе мозга, но сохранившейся сердечной деятельности и приравнять смерть мозга к смерти человека в целом. В ряде стран смерть мозга рассматривается эквивалентной биологической смерти человека и введена в ранг закона. В нашей стране, в соответствии с ФЗ «Об основах охраны» определена достаточно четкая процедура констатации смерти человека. Так, в ст. 66 «Определение момента смерти человека и прекращение реанимационных мероприятий» и комментариях к ней отмечается:

«1. Моментом смерти человека является момент смерти его мозга или его биологической смерти (необратимой гибели человека).

2. Смерть мозга наступает при полном и необратимом прекращении всех его функций, регистрируемом при работающем сердце и искусственной вентиляции легких.

3. Диагноз смерти мозга устанавливается консилиумом врачей в медицинской организации, в которой находится пациент. В состав консилиума врачей должны быть включены анестезиолог-реаниматолог и невролог, имеющие опыт работы по специальности не менее чем пять лет. В состав консилиума врачей не могут быть включены специалисты, принимающие участие в изъятии и трансплантации (пересадке) органов и (или) тканей.

4. Биологическая смерть человека устанавливается на основании наличия ранних и (или) поздних трупных изменений».

Установление смерти мозга имеет особое значение в связи с возможностью получения донорских органов, так как больной в состоянии смерти мозга при условии сохранения у него адекватного кровообращения может являться идеальным донором сердца, почек, печени, легких и иных органов для трансплантации другим больным, жизнь которых может быть сохранена только благодаря пересадке органов от донора с сохраненным кровообращением и оксигенацией.

Известный хирург С.С. Юдин еще в середине прошлого века отмечал: «Делить смерть на доли! Это ли не восхитительно?! Если нельзя спасти целое, то сохраним хоть часть. При этом не потому лишь, что часть эта жива и жизнеспособна, а потому что с ее помощью можно уверенно спасать неминуемо обреченные жизни других людей». Однако драматизм этой ситуации состоит в том, что часть общественности не принимает концепцию равенства между смертью мозга и биологической смертью человека. Сопротивление принятию этого равенства, как указывалось выше, обусловлено традиционным связыванием смерти с остановкой сердца, а не с состоянием ЦНС. Возможность взятия органов для трансплантации в этих случаях делает сопротивление общественного мнения еще более сильным из-за опасения ошибок в констатации смерти и злоупотреблений в форме забора органов у жизнеспособных людей. Указанные опасения вполне обоснованы, так как диагностика смерти мозга требует высокой квалификации устанавливающих это состояние специалистов, а на реаниматологов может оказываться различной формы давление с целью более раннего получения органов. В этой связи важным является вопрос о том, каким этико-юридическим нормам должны соответствовать критерии смерти?

Критерии смерти должны быть:

· обоснованными с научно – медицинской точки зрения, то есть с позиции определения – можно или уже нет смысла бороться за жизнь;

· доступными с практической точки зрения;

· объективными;

· приемлемыми с точки зрения господствующих среди медиков, юристов, и общественности в целом культурных и этических норм.

Касаясь истории разработки критериев смерти мозга, следует указать, что первые из научно обоснованных критериев были определены в 1968 г. как «Гарвардские критерии смерти мозга на основании смерти мозга». В дальнейшем они были дополнены «Британскими критериями смерти головного мозга» и в 1976 г. уточнены в результате совместных исследований американских ассоциации адвокатов, медицинской ассоциации, ассоциации невропатологов. Президентская комиссия (США) по изучению этических проблем медицины разработала «Унифицированное определение смерти», которое признано первым международным совещанием по трансплантации органов, 22-й международной медицинской ассамблеей в Сиднее и используется во многих странах мира.

Еще одной важной особенностью нового критерия смерти (смерти мозга) стало и то, что впервые Смерть (как медицинский факт) была рассмотрена не как одноразовое событие, а как процесс из нескольких стадий: прекращения дыхания и сердцебиения, прекращение деятельности мозга, разрушения клеток организма. Это разделение смерти на акт и процесс оказалось не только практически важным, но и теоретически плодотворным: начались философские разработки этого разделения.

В понятии смерть теперь различаются два значения:

· смерть как событие (death), т.е. результат процесса прекращения жизни, как итог перехода от бытия к небытию, как факт небытия;

· смерть как процесс, предшествующий этому событию, промежуточное состояние между жизнью и смертью, как умирание (dying).

Впервые такое разделение было проанализировано в работе Элизабет Кюблер-Росс «О смерти и умирании», вышедшей в свет еще в 1969 г. Уточнение этого понятия было важно, потому что употребление его в разных значениях приводит к путанице и смещению понятий: когда мы говорим о страхе перед смертью, то имеем в виду не само небытие, а именно страх перед умиранием, когда еще сохраняется способность испытывать боль и страдание, а иногда и осознавать собственную смерть.

Следующим биоэтическим уточнением в понятии смерти после введения нового критерия смерти было привлечение внимания к анализу процесса умирания, т.е. того промежутка, в котором сознание человека непосредственно сталкивается с фактом личной смерти, знакомится с ней и либо вступает с ней в борьбу, либо смиряется, но одинаково мучительно страдает. Эти страдания порой длятся продолжительное время и иногда становятся невыносимыми, то логично напрашивается вывод о желательности и возможности их скорейшего прекращения.

Сосредоточение внимания биоэтики именно на этом отрезке перехода к смерти (процесс умирания) вполне понятно: современная медицина находится в настоящее время на таком этапе ее развития, когда она все еще не умеет лечить множество болезней, но располагает средствами длительное время поддерживать состояние хронической болезни, что приводит к тому, что большинство людей (по подсчетам ВОЗ свыше 70%) умирают не внезапно, а постепенно. Страдания, испытываемые в это время не только особенно мучительны, но и кажутся (в связи с ослаблением традиционных верований) большинству людей совсем бессмысленными, а потому и ненужными. Так постепенно складывалась идея нового понимания значения и ценности такого состояния жизни. Если раньше жизнь (вообще, как таковая) считалась высшей ценностью, приоритетно предпочитаемой смерти, то вопрос теперь ставится иначе: всякая ли жизнь, в любом ее состоянии, действительно предпочтительнее смерти.

Причем определение момента смерти, будучи непростым делом даже в условиях классических приемов лечения, становится еще более сложной проблемой в связи с диагнозом смерти пациента, находящегося в реанимации. Наиболее важны здесь такие вопросы:

· когда начинать реанимацию;

· когда ее заканчивать;

· этично ли применять методы реанимации на организме умершего, если это необходимо для сохранения трансплантата?

Решение данных вопросов требует дефиниции таких категорий, как «неизлечимый больной» и «безнадежно больной» пациент. Каковы критерии их определения? Что общего и в чем различия между ними?

Основной критерий определения категории «неизлечимый больной» - это отсутствие на данный момент средств и возможностей лечения данного заболевания. В этой связи возникает вопрос: можно ли с уверенностью сказать, что данный больной является неизлечимым? Ответ может быть и «да» и «нет».

«Да» – это объясняется отсутствием на данный период времени средств и возможностей лечения данного заболевания.

«Нет» - потому, что существует возможность врачебной ошибки и потому, что в современной медицине отсутствуют формальные критерии идентификации состояния «умирающий больной».

Основной критерий определения категории «безнадежно больной» – это отсутствие эффективности современных методов лечения. Кроме того, существует достаточно четко определяемая клиническая картина:

· состояние необратимой комы;

· необратимые процессы сердечно – легочной деятельности;

· постепенное угасание мозговой деятельности и отсутствие рефлексов;

· спонтанное дыхание;

· длительный эффект расширения зрачков.

Важным и достаточно сложным вопросом в оценке отношения к безнадежно больным пациентам является определение характера, форм и способов медицинского вмешательства. Во-первых, есть ли пределы оказания медицинской помощи безнадежно больным? Во-вторых, возможен ли отказ от жизнеподдерживающего лечения? Если да, то при каких обстоятельствах это возможно?

В соответствии с современными критериями медицинского вмешательства это возможно:

· если все виды медицинского вмешательства уже неэффективны;

· когда клинически определяется состояние необратимой комы, полное отсутствие дыхания, сердцебиения, прямой ЭЭГ.

Можно говорить о продолжении жизни до тех пор, пока осуществляется деятельность организма как целого, - отмечает в этой связи И.В. Силуянова. Но «продление жизни искусственными средствами, при котором фактически действуют лишь отдельные органы, не может рассматриваться как обязательная и во всех случаях желательная задача медицины». Кроме того, важным является ответ и на такой вопрос: до каких пор или с наступления какого состояния врач вправе прекратить борьбу за жизнь пациента? И как работают в этой связи два правила при оказании медицинской помощи?

· у врача нет обязательств назначать / продолжать неэффективное лечение;

· врач обязан делать только то, что увеличивает здоровье и отдаляет смерть.

В первом случае речь идет о контроле и управлении процессом умирания неизлечимо больного со стороны медицинских работников. То есть, речь идет о медикализации смерти, которая определяется как:

· следствие непризнания неизбежности смертельного исхода для стариков и больных;

· средство, помогающее врачу нейтрализовать, минимизировать психо-эмоциональные негативные факторы, связанные с работой с умирающими;

· злокачественная тенденция, противоречащая ряду социальных норм и оборачивается расточительным медицинским уходом.

Более того, вполне возможно, для стариков и безнадежно больных более важен простой уход из жизни, ориентированный на духовные интересы, без лишней провокации существования умирающего больного. Угасание и смерть – естественный процесс, имеющий свои положительные и отрицательные стороны, а не ошибки в диагностике и лечении.

В принципе врач может избежать «излишней медикализации» и взять на себя ответственность за непопулярный тезис: интенсивное лечение, иногда небезвредное для умирающего, может замедлить, но не предотвратить исход. Вопрос ставится следующим образом: прекратить лечение или продолжать бороться за жизнь пациента? Этико-юридические документы в подобной ситуации достаточно четко определяют статус и роль врача:

Решение о прекращении неэффективного лечения не может быть принято без информации об этом пациента и его согласия (например, неэффективность операции при раке и др.) Врач может облегчить страдания неизлечимого больного пациента путем воздержания от лечения с согласия пациента или его ближайших родственников. Вместе с этим, воздержание от неэффективного лечения не освобождает врача от обязанности помогать умирающему пациенту и давать ему необходимые медикаменты для облегчения заключительной фазы его болезни. Венецианская декларация ВМА (1983 г.) о терминальном состоянии, в этой связи заявляет, что врач не продлевает мучения умирающего, прекращая по его просьбе лечение, способное лишь отсрочить наступление неизбежного конца. Перед лицом смерти люди реагируют различно, не все оказываются способными проявить стойкость и мужество, достойно уйти из жизни. Порой страдание не облагораживает: оно портит человека.

Закономерен вопрос: не обязан ли врач, убедившись в категоричности решения неизлечимого больного, помочь уйти ему из жизни наименее тяжелым и безболезненным путем, прекратить его страдания, если смерть является единственным средством избавления от мук? Ответ очень труден и неоднозначен. Доктора и другие медицинские работники всегда должны помнить, что критерием лечения является то, что оно приносит благо пациенту, должно определяться тем, что считает полезным сам пациент, а не медики. Если считается неоспоримым, что компетентный пациент может отказаться от лечения, продлевающего ему жизнь, то есть очень серьезные основания и для права компетентного пациента попросить о смерти из сострадания, даже если это подразумевает эвтаназию, которая является единственным приемлемым способом справиться с мучительной смертельной болезнью. Аргументы «за» и «против» не предписывают однозначного решения, поощряющего или запрещающего эвтаназию.

Контрольные вопросы и задания:

1. Что такое смерть и умирание с точки зрения современной медицины? Почему отсутствует общепринятое определение понятия «смерть»?

2. Критерии смерти. Сущность нового критерия смерти – «смерть мозга».

3. В чем значение нового критерия смерти для современной медицины?

4. В чем специфика системы искусственного поддержания жизни?

5. Основные критерии определения понятий «безнадежно больной» и «неизлечимый» пациент».

6. Что такое достойная смерть и «качество жизни» умирающего больного?

7. Что означает медикализация смерти и чем она является для умирающего пациента и для врача?

 

Темы рефератов:

1. Право на правду о последнем диагнозе.

2. Танатологическая этика и проблемы эвтаназии.

3. Соотношение «биологического» и «социального» в смерти человека.

4. Отношение к мертвому телу: история и логика моральных традиций.

 

Обязательная литература:

1. Биоэтика. Философия сохранения жизни и сбережения здоровья [Текст]: учебник / Ю.М. Хрусталев. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2015. – С.

2. Шамов, И.А. Биомедицинская этика [Текст]: учебник / И. А. Шамов. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2014. – 286 с.

3. Биоэтика. Этические и юридические документы, нормативные акты [Текст]: учеб.пособие по этическим и юридическим документам и нормативным актам / составители И.А. Шамов, С.А. Абусуев. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2014. – 357 с.

4. Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 03.04.2017). Гл. 8.

5. Кэмпбелл, А. Медицинская этика [Текст]: учебное пособие / А. Кэмпбелл, Г. Джиллетт, Г. Джонс / Под ред. Ю.М. Лопухина, Б.Г. Юдина. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2010. – С.

Дополнительная литература:

1. Попова, О. Телесность в модусах боли, страдания, смерти: биоэтический ракурс [Текст] / О. Попова // Философская антропология. – 2015. – № 2. – т. 1. С. 146-164.

2. Шишхова, Н.М. Концепт смерти в повести Л.Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича» [Текст] / Н.М. Шишхова // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. – 2011. – № 3.

3. Лебедев, В.Ю.Философия страдания и практика современной культуры [Текст] / В.Ю. Лебедев, А.В. Федоров // Вестник славянских культур. – 2014. – 1 (31). – С. 48-58.

4. Сердюков, Ю.М. Околосмертный опыт без паранаучных и эзотерических спекуляций [Текст] / Ю.М. Сердюков // Историческая психология и социология истории. – 2014. – №1. – Т. 7. – С. 151-170.

Ситуационные задачи:

Задача № 1

В приемное отделение больницы с места ДТП машиной «скорой помощи» в тяжелом состоянии доставлена девушка 25 лет. Во время операции была констатирована клиническая смерть, проведение реанимационных предприятий не приносило положительного эффекта. Из донорского центра поступило предложение об изъятии неповрежденных органов для трансплантации, однако реаниматологи продолжали реанимационные мероприятия.

Как оценить действия врачей-реаниматологов?