Моуринью – «особенный» соперник 10 страница

По сути, он был одним из самых эгоистичных нападающих, каких я только знал. Его манеру игры определял его личный голевой счет, и благодаря такой целеустремленности он был выдающимся форвардом. Его абсолютно не интересовала позиционная игра, ему не было никакого дела до того, сколько километров он пробежал за матч, сколько сделал ускорений. Единственное, что его волновало, – сколько голов забил Руд ван Нистелрой. Ему не было равных в опережении противника; он легко ускользал от защитников и наносил быстрый и точный удар по воротам.

Если сравнить всех моих лучших бомбардиров: Энди Коула, Эрика Кантона, ван Нистелроя, Руни, то Руд был самым плодовитым из них. Хотя, конечно, самым лучшим был Сульшер. Ван Нистелрой забил много изумительных мячей, но большая часть его голов красотой не отличались. Энди Коул тоже не раз радовал зрителей изящными голами, но очень многие были забиты им с ближней дистанции, в цепкой борьбе, еле-еле пропихнуты в сетку. Почти же все голы Сульшера были просто великолепны. У него был аналитический ум, и в основе его игры лежал тщательный расчет. Оказавшись в голевой позиции, он моментально просчитывал ситуацию; в любой момент времени у него в голове было готово мысленное представление о ней. Однако он был не слишком агрессивен и потому играл не так часто. Кроме того, в молодые годы он был субтильным игроком, и ему не хватало физических данных, чтобы пробить себе путь к воротам; хотя потом он поработал над этим компонентом.

Он постоянно вел какие-то записи: на тренировках, во время игр, сидя на скамейке запасных. И к тому моменту, как я выпускал его на замену, у него уже был готов полный анализ всех соперников и их позиций на поле, у него уже было все рассчитано и прикинуто. Игра развертывалась перед ним в виде схемы, и он знал, куда и в какой момент времени ему надо бежать.

Уле был милым парнем и никогда со мной не конфликтовал. Невозможно было представить Сульшера, врывающегося в мой офис с требованием места в стартовом составе. Он был доволен своей ролью в команде, и мы об этом знали. У нас было три основных форварда: Йорк, Коул и Шерингем, но только двух можно было сразу выпустить на поле, так что третий оставался в запасе. И то, что четвертый наш нападающий был согласен играть свою роль, здорово нам помогало, так как нам приходилось иметь дело только с тремя вечно сердитыми форвардами.

Поначалу я полагал, что возможности Руда гораздо шире, чем потом оказалось. Я ожидал, что он, как это и требуется от игрока «Манчестер Юнайтед», сможет выполнять на поле и черновую работу. Нет, временами он так и делал, но у него не было склонности к такой игре. Ему никогда не хватало выносливости, а его тесты на «физику» никогда не впечатляли. Но мы знали, что если кормить его мячами, он будет забивать голы один за другим.

В предыдущие годы мы потеряли Кантона, ушел Тедди Шерингем, у Уле были проблемы с коленом, Йорки немного растерял концентрацию, и только Энди по-прежнему был в хорошей форме. На Энди всегда можно было рассчитывать, но, покупая ван Нистелроя, я понимал, что с Коулом обязательно возникнуть проблемы, ведь он считал себя лучшим нападающим в мире. Нет, для игрока такое представление о себе – полезная черта, но как только я стал выпускать его на поле вместе с Рудом, Энди начал злиться.

Энди был недоволен и игрой вместе с Кантона. Единственным партнером, с которым он смог найти общий язык, был Йорки. Они выдали вместе просто божественный сезон 1998/99, их дружба, их взаимодействие на поле были просто феноменальны. Они не были знакомы до прихода Йорки в клуб, но сразу же стали вести себя так, словно знают друг друга тысячу лет. На тренировках они вместе бегали, отрабатывали дриблинг, пасы, действовали, словно единое целое. Я посчитал, что в том сезоне они забили на двоих 53 мяча.

У Энди не пошла игра в паре с ван Нистелроем, и вскоре я продал его в «Блэкберн». В тот момент ему было тридцать лет, и мы посчитали, что лучшие свои годы нашему клубу он уже отдал. Мы подписали Энди в 1995 году, и после семи хороших сезонов продали его в «Блэкберн» за 6,5 миллиона фунтов. Из «Ньюкасла» мы его взяли за 7 миллионов, отдав 6 миллионов чистыми плюс Кита Гиллеспи, который стоил около одного миллиона. То есть через семь лет выступлений мы практически полностью вернули вложенные в Энди деньги. Неплохо, не правда ли?

Проблемы в паре с Рудом возникли и у другого отличного игрока, Диего Форлана. Руд хотел быть первым бомбардиром, это было у него в крови. Он просто не замечал Форлана, так что когда они были вдвоем на поле, взаимопонимания между ними было ровно ноль. А у Диего игра шла гораздо лучше с кем-то в паре, чем в одиночку. Но он сумел забить несколько бесценных для нас мячей: два на «Энфилде» против «Ливерпуля», гол на последней минуте игры с «Челси». Форлан был отличным игроком и необыкновенным профессионалом.

Еще одной проблемой Форлана была его больная сестра, жившая на Майорке, за которой ему приходилось ухаживать. Но ему у нас нравилось, он постоянно улыбался. Говорил на пяти языках. Он был глотком свежего воздуха для команды. Мы продали его за 2 миллиона фунтов, что, на мой взгляд, было крайне дешево, но никто не хотел давать больше, учитывая его высокую зарплату. А в следующий раз за него взяли уже 15 миллионов. Он просто летал по полю. Роста он был небольшого, но крепкого телосложения, да и сам по себе был игроком жестким и цепким. Из него вышел бы отличный теннисист, так хорошо он играл на корте. Ему даже пришлось выбирать в свое время между футболом и теннисом. Я знал об этом, когда он пришел к нам. Во время предсезонного теннисного турнира я попытался сделать на него ставку и спросил Гари Невилла, принимавшего ставки, какой коэффициент на Диего.

– Что, что? – встревожился Гари. – Он что, играет?

– А я откуда знаю? Почему бы тебе не спросить его самого? – ответил я.

Но Гари меня раскусил и на Диего ставку не принял, а Форлан всех их разделал под орех.

– За дурачков нас тут держите, да? – спросил Невилл.

– Ну, попытка не пытка. Надеялся, ты скажешь «десять к одному»! – ответил я.

 

Глава двенадцатая

Моуринью – «особенный» соперник

 

Впервые я увидел в Жозе Моуринью потенциальную угрозу на его первой пресс-конференции в качестве главного тренера «Челси» летом 2004 года. «Я особенный», – заявил тогда Жозе. «Какой наглец», – подумал я, наблюдая за тем, как он развлекает прессу, обеспечивая журналистов богатым материалом для цитат.

Внутренний голос сказал мне: «В нашем чемпионате новенький. Молодой. Нет смысла обсуждать его. Нет смысла связываться с ним. Но у него достаточно ума и уверенности, чтобы быть тренером “Челси”».

Я много говорил с Карлушем о Жозе, и он сказал мне, что тот «очень умный парень». Карлуш хорошо знал Моуринью со времен совместной работы в академии; Жозе был одним из учеников Карлуша в Португалии. «Мой лучший студент из всех, что у меня были. Из всех», – сказал мне Карлуш. Вооруженный этим знанием, я наблюдал за тем, как он оседлывает волну ожидания, которую сам же и создал. Волну, которая перенесла его из Порту в Лондон для работы на Романа Абрамовича. Жозе был одним из тех парней, которые могут удержаться на волне, стоя на доске для серфинга, дольше всех остальных. Я сразу понял, что будет глупо вступать с ним в открытую схватку. Мне надо было найти другой способ разобраться с ним.

С августа 2004-го по май 2006-го мы выиграли лишь один титул: Кубок лиги 2006 года. «Челси» и Жозе за это время дважды выиграли Премьер-лигу. «Арсенал» начал скатываться вниз, и богатство Абрамовича вместе с тренерским талантом Моуринью стали нашими главными препятствиями на пути перестройки команды.

Традиционно при подготовке к новому сезону мы делали ставку на вторую часть чемпионата, состоящего из 38 игр. Мы всегда хорошо финишировали. За нашей способностью выигрывать матчи именно в наиболее важные месяцы стояли как научные знания, так и клубный характер.

Жозе был новичком в чемпионате Англии, работающим на хозяина с огромным мешком денег, а рекламная шумиха прокладывала ему путь наверх. Осенью 2004 года ему нужно было показать отличный старт в его первые недели на «Стэмфорд Бридж». «Челси» быстро добился преимущества в шесть очков над всеми соперниками, и у нас не было шансов их догнать. Как только он возглавил гонку за титулом, Жозе сделал ставку на победы с минимальной разницей, часто выигрывая со счетом 1:0 или 2:0. Заняв первое место, он более не собирался его отдавать. «Челси» стал командой, которую было крайне тяжело обыграть, более организованной, чем прежде. После того как Моуринью встал на тренерский мостик «Челси», я ни разу не смог выиграть у них дома.

Жозе много поработал во время предсезонки над обороной команды, выбрав в качестве тактической схемы расстановку с тремя защитниками, двумя краями и четверкой полузащитников, выстроенных в виде ромба. Против такой системы играть очень тяжело.

Наша первая встреча состоялась в Лиге чемпионов сезона 2003/04, когда его «Порту» выбил мой «Манчестер» в 1/8 финала. У нас с ним тогда произошла перебранка в конце первого матча. Но у меня часто возникали разногласия с другими тренерами, когда я в первый раз сталкивался с ними. Я даже поссорился с тренером «Арсенала» Джорджем Грэмом после нашего первого матча, а ведь потом мы с ним стали хорошими друзьями. То же случилось и с Моуринью. Он всегда был очень общительным и готовым помочь человеком. Думаю, он понял, что в моем лице нашел опытного тренера, пережившего за годы карьеры все возможные эмоции, и наслаждался общением со мной.

Мое негодование в том первом матче было вызвано постоянными «нырками» со стороны игроков «Порту». Кажется, Моуринью был поражен моим гневом. Я зашел слишком далеко. Потому что не имел права выплескивать свои эмоции на Жозе. Я сильнее гневался на Кина, которого удалили с поля. Тут злую шутку со мной сыграл тот факт, что Мартин О’Нил жаловался мне на поведение португальских игроков в финальном матче за Кубок УЕФА между «Порту» и «Селтиком» в 2003 году, который «Порту» выиграл. Я смотрел тот финал, но не думал, что поведение португальцев было нетипичным для них. Но поскольку Мартин О’Нил продолжал и продолжал жаловаться на них, это посеяло во мне зерна подозрения. И во время нашей игры я начал убеждать себя, что команда Жозе ведет себя неподобающе.

Моим первым впечатлением в том выездном матче было то, что Рой стал жертвой ошибки судьи. Потом уже, разбирая игру, я понял, что Кин пытался нанести травму португальскому вратарю. Из-за этого мы остались вдесятером и лишились Кина на вторую игру.

В ответном матче на «Олд Траффорд» судья вел себя крайне странно. Мы атаковали в течение трех или четырех минут в самом конце игры. Криштиану Роналду обыграл защитника, и тот сбил его. Линейный арбитр поднял флаг, но российский судья продолжил игру. «Порту» пошел в атаку и забил нам решающий гол.

Я поздравил Жозе в конце того матча. Когда тебя выбивают из турнира, необходимо пожелать сопернику всего наилучшего, как бы тебе ни было тяжело. Мы выпили по бокалу вина, и я сказал ему: «Сегодня тебе повезло. Удачи в следующей игре».

В следующий раз, когда он появился на «Олд Траффорд», он принес с собой бутылку португальского вина «Барка-Велья», заложив тем самым традицию. Вино в «Челси» было ужасным, чего я никак не мог понять. Однажды я сказал Абрамовичу: «Это не вино, а какой-то растворитель для краски». На следующей неделе он прислал мне ящик «Тиньянелло». Прекрасное вино, одно из лучших.

Что касается галопа Жозе вдоль боковой бровки на «Олд Траффорд» – я сам делал подобное. Вспоминаю день, когда мы забили «Шеффилд Уэнсдей», и Брайан Кидд стоял на коленях на футбольном поле, а я праздновал на бровке. Восхищаюсь людьми, которые не боятся показывать свои эмоции, ведь это значит, что им не все равно.

Та победа в Лиге чемпионов над «Манчестером» сделала Жозе знаменитым. Одолеть «Селтик» в финале Кубка УЕФА – было достижением, но когда «Порту» прошел мою команду, добившись нужного результата на «Олд Траффорд», а затем выиграл Лигу чемпионов, это продемонстрировало всему миру его талант. Помню, как сказал ему где-то в 2008 году: «Я не знаю, когда уйду в отставку. С каждым годом принять такое решение становится все тяжелее и тяжелее, ведь ты боишься уйти». На что Жозе ответил: «Не уходи. Ты подстегиваешь меня». Он сказал, что у него есть и другие соперники, но он определенно хочет вернуться в Англию. В 2010 году он еще раз выиграл Лигу чемпионов вместе с «Интером», а потом чемпионат Испании вместе с мадридским «Реалом», прежде чем вернулся на мостик «Челси» в июне 2013 года.

Все, с кем я говорил о нем, утверждают, что Жозе исключительно хорош с игроками. Он придирчив к деталям, тщательно разрабатывает планы. Узнав его поближе, вы полюбите его. Он может посмеяться над собой, ответить на шутку. Не знаю, могут ли Венгер или Бенитес похвастаться подобным.

Наблюдать за ним после его назначения в 2010 году главным тренером «Реала» было одно удовольствие. Это было самое интересное назначение, которое я мог припомнить за всю свою футбольную карьеру. Самое интригующее соперничество стилей, тренерского и игрового. Ведь каждый наставник, работавший в Мадриде, должен был придерживаться их философии. Философии «галактикос». Когда они назначили Моуринью, я был уверен, что им придется смириться с его стилем работы, если они хотят выиграть Лигу чемпионов.

Такое случается в жизни сплошь и рядом. Вы приглашаете кого-то на руководящую должность, и внезапно все меняется, и авторы назначения говорят: «Минутку, мы не думали, что все пойдет вот так». Уверен, среди сидящих на «Бернабеу» фанатов было полно тех, кто думал: «Мне это не нравится. Я не за это плачу деньги. Пусть лучше команда проиграет 4:5, чем 0:1».

Так что спектакль под названием «Моуринью в Мадриде» приковывал мое внимание. Это был самый главный вызов во всей его тренерской карьере. Он доказал преимущество своего стиля в «Порту», «Челси» и «Интере». Он дважды выиграл Лигу чемпионов с двумя разными клубами. Мог ли он перестроить «Реал» под свое видение игры? С самого начала казалось, что Жозе не будет отказываться от своих самых заветных идей в пользу тотальной атаки и изобилия звезд. Он знал, что в современном футболе так выиграть нельзя. «Барселона» могла красиво атаковать, но если ее игроки теряли мяч, то начинали охотиться за ним по всему полю. Они были усердной командой, настоящим коллективом. В тот период, когда «Реал» трижды в течение пяти лет играл в финалах Лиги чемпионов, у него были лучшие игроки мира: Зидан, Фигу, Роберто Карлос, Фернандо Йерро, Икер Касильяс на воротах, Клод Макелеле в центре поля, готовый разрушить любую атаку соперника.

«Реал» придерживался философии «галактикос» и дальше, массово покупая голландских игроков и таких звезд, как Дэвид Бекхэм, Руд ван Нистелрой, Робиньо; но после победы в 2002 году в Глазго Кубок чемпионов больше не давался им в руки. Моуринью доказал, что он может побеждать с большими клубами, но вопрос, на который мне хотелось услышать ответ, был в том, позволят ли ему в Мадриде добиться этой победы в его собственном стиле.

Жозе, без сомнения, прагматик. Ключевой пункт его философии в том, чтобы его команда не проигрывала. В предыдущем сезоне Лиги чемпионов в полуфинале его «Интера» против «Барселоны» он знал, что испанцы будут владеть мячом 65 % времени. Каждая команда знала это. Тактика «Барселоны» состоит в том, чтобы обеспечить себе превосходство в середине поля. Если вы выставите там четырех игроков, они выставят пятерых. Если вы поставите в центре шестерых, они поставят семерых. Благодаря этому они смогут пасовать мяч вперед и назад, туда-сюда. В итоге вы окажетесь внутри их карусели, кружась и кружась вокруг мяча, постепенно теряя голову и лишь изредка заполучая мяч. Посмотрите на карусель, и вы поймете, что я имею в виду. Глаза окосеют.

Так что Жозе знал, что в игре против «Барселоны» мяча его команде не видать. Но у него было свое противодействие этому: концентрация и позиционная игра. Центральный полузащитник Эстебан Камбьяссо был ключевым игроком для «Интера». Если где-то появлялся Месси, рядом с ним тут же оказывался Камбьяссо. Если Месси возникал в другом месте, тут как тут был и Камбьяссо. Звучит вроде и просто, но в рамках общей игры команды, в которой все выполняют свои оборонительные функции, такая тактика была удивительно эффективной. Много позже я наблюдал за игрой «Реала» и заметил, как в последние пятнадцать минут игры Моуринью сделал три замены. Все они были оборонительного плана: Жозе хотел гарантировать себе победу в игре.

Но все это случилось гораздо позже, чем наше соперничество в середине десятилетия, когда «Челси» выиграл свой первый титул в чемпионате Англии за пятьдесят лет, сохранив его за собой 12 месяцев спустя летом 2006 года. Сезон 2004/05 был для «Манчестера» ужасным, мы не завоевали ни одного трофея, и следующий сезон принес нам лишь Кубок лиги. Строилась новая команда, и я понятия не имел, что вскоре мы сможем выиграть три чемпионата Англии подряд.

Наша стратегия состояла в перестройке команды с учетом скорого ухода Кина, Гиггза, Скоулза и Гари Невилла. Трое из них остались в клубе дольше, чем ожидалось, тогда как Кин вскоре покинул нас. Мы хотели собрать группу молодых игроков, которые могли бы прогрессировать с течением времени под присмотром опытных Гиггза, Скоулза и Невилла. Сейчас я уверен, что эта политика и принесла нам безоговорочный успех.

Да, сезон 2004/05 был для нас неудачным: мы не взяли ни одного трофея, проиграв «Арсеналу» в финале Кубка Англии в серии пенальти. Но в той отличной игре я уже видел потенциал Уэйна Руни и Криштиану Роналду. В тот день они дали «Арсеналу» жару. Мы нанесли по воротам 21 удар. В Лиге чемпионов в 1/8 финала мы дважды проиграли «Милану» о счетом 0:1, оба гола тогда забил Эрнан Креспо. Процесс перестройки команды не пугает меня. Привычное дело. Футбольный клуб – как семья. Иногда люди уходят. В футболе иногда они вынуждены уходить, иногда ты хочешь, чтобы они ушли, иногда у обеих сторон просто нет другого выбора, например, из-за травмы или возраста.

Я всегда чувствовал грусть, когда великие игроки покидали нас. В то же время мой взор внимательно следил за любым футболистом, чья карьера подходила к концу. Внутренний голос постоянно спрашивал меня: «Когда он уйдет? Сколько еще он поиграет?» Долгие годы тренерской карьеры научили меня на важных позициях постоянно держать в резерве молодых игроков.

Поэтому, когда 10 мая 2005 года мы выстроили на своем стадионе почетный караул в честь «Челси», новых чемпионов Премьер-лиги, у меня не было ни капли желания сдаваться клубу Абрамовича в следующем сезоне.

Психологически это был очень важный момент для «Челси». Они выиграли чемпионат Англии в первый раз за последние пятьдесят лет и теперь могли видеть себя в новом свете. Урок, который мы извлекли из того сезона, состоял в том, что мы больше не могли себе позволить медленный старт в чемпионате, если хотели опередить «Челси», наших новых конкурентов. В следующем сезоне мы начали за здравие, но вскоре выдохлись. Самым тяжелым моментом стала игра против «Лилля» в Париже, когда часть наших фанатов освистала на разминке молодых игроков. Виной тому были слова, сказанные Кином на нашем телеканале MЮTВ по поводу некоторых игроков, плохо исполняющих свои обязанности.

Это был конец. Рой усугубил проблему нашей плохой формы, возложив всю вину на своих одноклубников. Матч мы провалили, и поражение со счетом 0:1 тем вечером стало для меня одним из самых тяжелых моментов в жизни.

В том же месяце, когда Рой Кин покинул клуб, в ноябре 2005 года, умер Джордж Бест. Он был очень славный малый, Джордж, очень добрый, немного нервный. Боялся разговаривать. Он был очень неуверенным в себе, что беспокоило других. Помню, как мы с ним однажды сидели в одном баре в Японии, он был с подружкой, но практически не разговаривал. Казалось, им овладела робость. У него могла бы быть отличная жизнь после окончания карьеры. Он мог бы тренировать молодых игроков, но, возможно, ему не хватало характера, чтобы быть наставником. Мало кто знал, насколько умным он был. Похороны были шикарными, грустными и прекрасно организованными Белфастом. Грандиозными, как государственные похороны. Помню, как я смотрел на отца Джорджа, маленького скромного человека, и думал: «Благодаря ему на свет появился один из величайших футболистов всех времен». Маленький тихий человек из Белфаста. Понятно, откуда в Джордже была такая молчаливость.

Футбольные болельщики в этой стране в основном из рабочего класса, и отчего-то они любят небезупречных парней. Бест, Гаскойн, Джимми Джонстон. Они видят себя в этих несовершенных героях. Они принимают их недостатки. Джимми был такой славный парень, что его проделки всегда веселили народ.

Джок Стин каждый пятничный вечер пялился на телефон, и его жена Джин спрашивала: «Чего ты на него уставился?»

– Он сейчас зазвонит, – отвечал Джок. – Телефон сейчас зазвонит.

И, как правило, телефон звенел и в трубке слышалось: «Полиция Ланаркшира, мистер Стин. У нас тут ваш парень Джимми».

Джордж Бест, безусловно, было одним из величайших обладателей Кубка европейских чемпионов в составе «Манчестера». Но в том сезоне мы были далеко от этой вершины. Уэйн Руни был удален с поля во время нулевой ничьи с «Вильярреалом» в сентябре 2005 года за саркастическую овацию, устроенную им судье Киму Мильтону Нильсену. Тому самому, что удалил Дэвида Бекхэма на чемпионате мира 1998 года. Не самый мой любимый судья. Он всегда приводил меня в бешенство. Увидев его имя в списке назначенных на матч судей, я цепенел. В другом матче Руни десять раз обматерил Грэма Полла. Полл легко мог удалить Руни, но не сделал этого. Возможно, он наслаждался вниманием телекамер. Но, по крайней мере, у него хватало здравого смысла относиться к Уэйну как к человеку и не обращать внимания на его сквернословие. В этом смысле у Руни должно быть больше уважения к Поллу, чем к Нильсену. В матче с «Вильярреалом» Габриэль Хайнце порвал переднюю крестообразную связку колена, как раз после того, как его агент попросил о трансфере.

Тем временем в связи с вылетом «Манчестера» из Лиги чемпионов после поражения со счетом 1:2 в декабре от «Бенфики» в прессе поднялась кампания против меня, основанная на теории об «истекшем сроке годности». Я бы понял, если бы меня критиковали за халатное отношение к своим обязанностям, но предположение, что я уже не тот исключительно в силу возраста, было просто отвратительно, ведь с годами люди становятся только опытнее. Было время, когда первоклассные игроки становились тренерами в Премьер-лиге сразу после завершения карьеры, без какой-либо подготовки, тогда как опытных тренеров выкидывали на улицу. Вспомните Бобби Робсона, уволенного из «Ньюкасла», или проверенного Сэма Эллардайса, отстраненного в том же клубе от своего поста спустя шесть месяцев с начала работы. Что за нелепица! Необходимость общаться с прессой каждую пятницу просто бесила меня. Ни у кого из журналистов не находилось смелости спросить прямо в лицо, не истек ли у меня срок годности, зато они писали это на бумаге, используя свою власть, чтобы уничтожить меня.

У инерции своя логика. Те, кому эта теория пришлась по душе, говорили: «Они всё правильно пишут, но, знаете, я об этом твержу уже много лет». Но я понимал, куда мы движемся, понимал, что нам нужно еще немного времени. Не слишком много, правда, потому что в тот момент мне никто и не дал бы неограниченное время. Да я и сам бы ушел в отставку, если бы не чувствовал, что у нас вот-вот будет отличная команда. Я был уверен в Руни и Роналду, я был уверен в силе нашей скаутской службы, знал, что скоро у нас появятся игроки, которые вернут клуб на прежний уровень. И хотя мы выиграли в 2006 году лишь Кубок лиги, у нас в том сезоне было немало отличных матчей.

Победы над «Уиганом», «Астон Виллой», «Вест Бромвичем» и «Болтоном» показали, что команда пришла в себя после поражения от «Бенфики», и отставание от «Челси» и первого места в чемпионате сократилось до девяти очков. Затем в январе к нам присоединились Эвра и Видич. Практически каждую неделю мы стали отдельно отрабатывать действия в обороне, особенно поперечные передачи: выбор позиции, атака соперника с мячом, уход нападающих от приближающихся к ним защитников. Мы начинали в центральном круге, выставив вперед двух нападающих, а на флангах справа и слева расположив по паре крайних полузащитников. Сначала мяч отправлялся одному из форвардов, который наносил удар в сторону ворот. Тут же мы забрасывали на поле второй мяч, и с фланга от первого крайнего следовал навес на ворота, после чего мы немедленно добавляли третий мяч, и с угла штрафной шла еще одна навесная передача. В итоге защитникам приходилось реагировать сразу на три мяча: удар нападающего, навес с фланга и заброс от штрафной. Три в одном.

Стиль нашей игры изменился. Много ли вы знаете центральных защитников, которые действительно любят обороняться? А вот Видич любил; ему нравилось принимать вызов от нападающих соперника, нравилось вступать в единоборства один на один, как на «втором этаже», так и внизу. Смоллинг был таким же, он тоже любил играть в защите. Видич был суровым бескомпромиссным парнем, гордым сербом. В 2009 году он пришел ко мне и заявил, что его могут призвать в армию.

– «Призвать в армию», что ты имеешь в виду? – встревожился я.

– Я отправлюсь в Косово, это мой долг, – ответил он.

Он прямо сгорал от нетерпения.

В поисках новых талантов наши скауты пересекали границы и континенты, и на одном из молодежных чемпионатов мы заметили испанца Жерара Пике. Дорога в английскую Премьер-лигу была проторена для барселонцев Сеском Фабрегасом из «Арсенала», так что мы чувствовали под собой твердую почву, общаясь с ним и его семьей. Проблема была только в том, что дедушка Пике входил в состав директоров «Барселоны», а его семья была тесно связана с клубом.

Однако испанцы постоянно меняли своих тренеров, и это сыграло нам на руку. Пике был великолепным игроком, и я сильно расстроился, когда он захотел вернуться в Испанию. Он был уникальным распасовщиком и отличным человеком с психологией победителя. Вся его семья обладала таким менталитетом, это у него от отца с матерью. Но, к сожалению, он не хотел ждать, пока распадется связка Фердинанд – Видич, и это была моя проблема. Жаль, из Пике и Эванса вышла бы прекрасная пара защитников, они могли бы играть вместе лет десять.

Когда в 2008 году мы играли с «Барселоной» в полуфинале Лиги чемпионов и свели матч вничью 0:0, ко мне в отель пришел отец Жерара и объяснил, что испанцы хотят вернуть своего воспитанника. Да и его родители, очаровательные люди, были бы рады видеть сына на родине, они скучали по нему. А Жерару не находилось у нас места в стартовом составе, и он был уверен, что сможет завоевать его в «Барселоне». Все было просто и ясно. В итоге мы получили за него около восьми миллионов евро, при том что в свое время, согласно правилам ФИФА, он обошелся нам всего в 180 тысяч фунтов.

Впоследствии сильные европейские клубы воздвигли барьеры, стремясь остановить отток молодежи в Премьер-лигу. Им не нравилось, что такие хорошие игроки, как Пике или Фабрегас, год за годом покидают их страны. В Англии нам приходилось платить по пять миллионов фунтов за молодого талантливого футболиста основного состава. Но почему мы должны были платить по 500 тысяч за игрока, который в дальнейшем не смог добиться успеха? Интересный случай был с Ричардом Экерсли: «Бернли» предложил за него 500 тысяч, тогда как мы хотели один миллион фунтов, ведь мы потратили двенадцать лет на его обучение. Считаю, что если футболист становится игроком основы, компенсация за него должна быть весомой. Не думаю, что продавец будет жаловаться, особенно если получит потом свою долю при перепродаже игрока.

Мы все совершаем просчеты в суждениях, и я не исключение: Клеберсон, Джемба-Джемба и многие другие игроки были моими ошибками. До самого последнего дня меня сурово критиковали за Ральфа Милна, а ведь он стоил всего 170 тысяч фунтов. Члены моего тренерского штаба, многие из которых работали со мной по двадцать и более лет, регулярно подначивали меня: «Босс, нам нужен еще один Ральф Милн». Они помнили про него, да. И о Вильяме Прунье мне тоже не забывали напоминать. Даже Патрис Эвра как-то надменно спросил меня: «Босс, говорят, у вас играл Вильям Прунье?»

Райан Гиггз потупил глаза, ожидая моего ответа.

– Да, мы как-то взяли его на просмотр, – огрызнулся я.

– На просмотр? – уточнил Эвра. Он явно не собирался сходить с темы. – И надолго?

– На две игры.

– Двухматчевый просмотр?

– Да, и это была полная катастрофа!

Да уж, Патрис умело выбрал себе цель.

Первым делом вы должны помочь новым игрокам обосноваться в клубе: завести счет в банке, решить вопрос с жильем, транспортом, научить языку и так далее. Это целый процесс, и язык – всегда главное препятствие. К примеру, у Антонио Валенсии были огромные проблемы с английским, и в его случае это был только вопрос уверенности. К примеру, я могу читать и писать на французском, но боюсь разговаривать на нем, так как мне не хватает уверенности в своих силах. Антонио знал об этом и как-то раз спросил меня, как там мой французский. Намек был понятен, да. Но я ответил ему, что если бы работал во Франции, то сделал бы все, чтобы научиться разговаривать на языке. Валенсия играл в Англии, так что то же самое касалось и его.

Впрочем, игрок он был отличный, самому черту не брат. Его невозможно было запугать, ведь он вырос в фавелах, и за свою жизнь ему явно не раз приходилось драться. Крутой парень, не чурался борьбы и в схватках один на один часто обхватывал руками соперника.

Другим большим приобретением лета 2006 года стал Майкл Каррик. Мы давно присматривались к нему, и до Дэвида Гилла стали доходить сигналы из «Тоттенхэма», что они, возможно, будут не прочь продать его. «Что бы ты дал за Майкла?» – спросил меня Дэвид.