XIX. Женщина и ее предназначение

 

Много я написал в своих очерках – и предыдущих и настоящих – о женщине, и все‑таки закончу их о ней же. Роль женщины, как сотрудницы мужчины, матери и воспитательницы детей, имеет огромное, мировое значение, и чем чаще мы будем напоминать об этом, тем будет полезнее: ведь большая часть человечества все еще никак не может понять истинного предназначения женщины.

Прежде всего вопрос: «Следует ли женщине курить?»

Этот вопрос недавно красовался огромными красными буквами на голубом фоне на стеклянной двери одной галантерейной торговли. Мы, лондонцы, привыкли к подобного рода вопросам, повсюду бросающимся в глаза.

Сам я никогда не позволю себе разрешить этого вопроса. Мне думается, что это вопрос – чисто индивидуальный, который каждая женщина может решить сама, как ей вздумается. Я даже люблю смотреть, когда курят женщины, и ничего дурного в этом не нахожу. Курение успокаивает нервы, а женские нервы по преимуществу нуждаются в средствах успокоения. Глупцы, кричащие, что курение – неженственно, с тем же правом на авторитетность могли бы объявить, что чаепитие – немужественно. Рискуя быть названным выродком и разжалованным из женских божков, я стою на том, что женщине надо предоставить жить так, как она хочет сама.

По правде сказать, я даже желал бы выйти из рядов этих божков, потому что тогда я сразу избавился бы от тяготеющей надо мной страшной ответственности за все, что делается или чего не делается женщинами. И без меня много мужчин, готовых нести это бремя. Несколько времени тому назад я серьезно указывал одной молодой особе на вред тугой шнуровки.

– О, все это я давно уж сама знаю! – ответила она мне. – Я и это хорошо понимаю, но покоряюсь неизбежному. Легче что‑нибудь говорить, чем делать. Ведь очень немного таких чудаков, как вы, которые восстают против наших тонких талий; все же другие мужчины, наоборот, очень любят это, а с ними‑то нам и приходится считаться. Мы желаем нравиться каждому мужчине, а не исключениям.

Бедная девушка! Она покорно жертвовала своим здоровьем и безропотно подвергалась ежедневной, пятнадцатичасовой пытке, лишь бы угодить вкусу «каждого» мужчины…

В сущности, это большой комплимент для нашего пола. Кто из нас согласится выносить такое мучение ради угождения каждой женщине? Такое желание женщины сообразоваться с нашими вкусами положительно трогательно…

За последние десятилетия появилась небольшая горсточка смелых женщин, решивших следовать собственным вкусам. Мужчины назвали их неженственными, а женщины, сохранившие свою женственность, чуть не предали их публичному проклятию.

Когда я был еще мальчиком, ни одна «женственная» женщина не позволяла себе сесть на бицикл, а пользовалась только трициклами. На трех колесах женщина не теряла своей женственности, между тем как на двух она рисковала сделаться посмешищем. Увидев особу своего пола на бицикле, «женственная» женщина с треском захлопывала окно и задергивала занавески, из опасения, как бы ее дети не увидели такого позорного зрелища и не запятнали бы этим свои чистые души.

Ни одна «женственная» женщина не сядет на империал. Помню, как моей матери в первый раз пришлось это сделать. Она была очень взволнована и горько плакала; но, слава Богу, никто из знакомых не видел ее. Впоследствии она сама созналась, что наверху гораздо лучше ездить, чем внутри: и воздух чище, и взгляд не так стеснен.

«Я не первый, пробующий что‑нибудь новое, и не последний, бросающий что‑нибудь устаревшее» – вот самое лучшее утешение для лиц, дерзающих порвать с ходячим мнением, создаваемым тупым, ленивым, немыслящим большинством. Пионеры должны быть во всем: иначе мир закоснеет в формах, смысл которых давно утерян.

Свободолюбивая женщина наших дней, рискующая ходить одна по улице, не опасаясь лишиться из‑за этого своего доброго имени; проноситься по той же улице на бицикле, не будучи закиданной за это грязью; играть с мужчинами в лаун‑теннис, не подвергая себя риску быть потом вынужденной выйти замуж за своего партнера, – только такая женщина ведет жизнь, достойную человеческого существа, а не комнатной собачки, которую водят на шнурочке…

Пусть трудящаяся женщина наших дней, получившая возможность жить самостоятельно и добывать собственными руками средства к существованию, с признательностью и уважением относится к памяти тех умных и храбрых пионерок, которые проложили ей путь. Те женщины назывались «неженственными» за то, что они не хотели обременять собою переутомленных непосильным трудом родителей, и «бесполыми» за то, что не бросались на шею первому попавшемуся мужчине, лишь бы «обеспечить себя».

Трудящаяся женщина представляет собою новую ступень на общественной лестнице. Правда, этой женщине нужно много еще учиться, но она уже подает блестящие надежды. О ней говорят, что она не способна быть женой и матерью. Да, если мужчина видит свой идеал в одушевленной фарфоровой куколке, которая может служить украшением гостиной, показываться друзьям, как предмет гордости, и бережно храниться под стеклянным колпаком, то, конечно, ему не годится такая жена, которая смотрит на мир открытыми глазами и привыкла жить собственным умом.

Но такой женщине не годится и муж из среды нашей рядовой братии.

Она ищет себе теперь не «обеспечения» в виде мужа, а подходящего ей спутника жизни. Вглядевшись в жизнь и научившись разбирать характеры, она находит, что для того, чтобы быть мужем, нужно не только уметь курить трубку, пить водку и буйствовать, а еще кое‑что. Пора нам, мужчинам, с этим считаться. Та прелестная беспомощная женщина, которая узнавала жизнь только из волшебных сказок, отходит уже в область предания. На смену ей выходит другая, с ясным умом, твердым взглядом и любовью к самостоятельности.

Многие опасаются, что эмансипированная женщина, так сказать, погасит домашний очаг. Может быть, это спасение отчасти и основательно, не знаю.

С развитием прогресса цивилизации, кстати сказать, так резко расходящегося с намерениями природы, число трудящихся женщин поневоле будет увеличиваться. В этом есть и дурная и хорошая стороны, как, впрочем, и во всем остальном в нашем мире. С этим положением нужно мириться, откинув в сторону бесплодные сожаления о прошлом, тем более что и в нем были свои темные пятна.

Глядя с жениховской точки зрения, я могу только приветствовать открывающиеся перед трудящейся женщиной новые пути к самостоятельному существованию. Я не могу представить себе для женщины более унизительной и более вредной для роли жены и матери профессии, чем та, которой она до сих пор должна предаваться, то есть профессий охотницы за женихами.

Становясь же на точку зрения мужа, я вовсе не вижу необходимости обрекать трудящуюся женщину на одиночество. По‑моему, женщина, уже бравшая уроки жизни и освоившаяся со всеми тягостями существования, несравненно более пригодна быть хорошей женой и матерью, чем ничего не смыслящая девушка, взятая чуть не из детской и совсем не подготовленная к тем серьезным и ответственным обязанностям, которые возлагает на нее положение жены и матери.

Кто‑то сказал, что разница между мужчиной и женщиной состоит в том, что мужчина идет на рынок мирового труда, чтобы подготовить мир для своих детей, женщина же остается дома, чтобы подготовить детей для мира. Если это так, то прежде всего нужно требовать, чтобы женщина сама была знакома с миром, чтобы она могла по собственному опыту предупредить своих детей обо всех угрожающих им соблазнах, опасностях и страданиях, а не набивать их головы совершенно ложными понятиями. К тому же женщина, сама трудившаяся, лучше своей сестры – домашней куколки, может сочувствовать трудовой борьбе своего мужа, поддержать и утешить его в невзгодах, помочь ему словом и делом.

Цивилизация постоянно подвергается изменениям, а человеческая натура не изменяется. Трудящаяся девушка в конторе, больнице или в рабочем кабинете всегда будет мечтать о собственном очаге; будет слышать веселые детские голоса; будет грезить поцелуем любимого человека, способного открыть ей доступ в семейный мир. Она вовсе не такая «бесполая», как назвали ее мы, мужчины.

Один из моих приятелей описывал мне катастрофу, случившуюся на одной из станций железной дороги в Западной Индии. Ночью там возник пожар. Боялись, что огонь перекинется на имевшийся в том месте пороховой склад. Женщины с детьми в паническом ужасе бежали спасаться на корабли. Мимо моего приятеля неслись две полуодетые молодые дамы. Вдруг одна из них всплеснула руками, остановилась, точно намеревалась бежать назад, и отчаянно завопила:

– Боже мой! А где же мой муж?

– Не дури, Мэри! – сердито крикнула ей ее спутница, продолжая бежать. – Теперь нам не до мужей… Пусть они сами спасаются, как хотят… Следуй скорее за мною!

И остановившаяся было дама бросилась догонять бежавшую.

Не думаю, чтобы трудящаяся женщина в минуту общей опасности старалась забыть о своем муже. Наверное, она в такую минуту вспомнит не только о самой себе, но и о муже. Быть может, она даже откроет ему новые горизонты и укажет новые идеалы. Женщина, видящая мировую жизнь собственными глазами, а не по указанию других, скорее поймет, что семья – лишь отдельная ячейка в обширном улье, набитом человеческими существами.

Быть может, придет время, когда мы все реже и реже будем слышать о таких женщинах, про которых теперь говорят: «У нее на руках муж, дети и хозяйство; ей некогда думать о других делах», то есть о тех делах, которые касаются всего мира и которые доставляют благоденствие или гибель миллионам людей.

Быть может, тогда отойдет в область предания теперешнее унылое заявление мужчины, приглашаемого на какое‑нибудь собрание, имеющее большое общественное значение: «Не могу прийти… жена не интересуется такими делами, не пускает и меня», и заменится другим, более жизнерадостным: «Хорошо, мы придем вместе с женою».

Поживем – увидим.