Столкновение с грабителями 6 страница

– Нельзя. По воскресеньям она своим ремеслом не занимается. Считает, что это грех! – объяснила мама. – И потом, туда с раннего утра выезжать надо, чтобы успеть. К ней сначала на поезде ехать, а потом на двух автобусах. А мы завтра с Джеком прощаемся… – И она всхлипнула, а следом за ней и Коля.

Мама осталась ожидать папу, а мальчик долго лежал в постели без сна, несмотря на усталость. Скорбь по Джеку, горечь от предательства, ноющая боль в плече и страх перед завтрашним днем не отпускали, поочередно занимая мысли. В конце концов, Коля решил, что завтра проведет весь день рядом с родителями, с Мишкой разговаривать не будет и, конечно, в парк – ни ногой. Сквозь дрему он еще услышал, как возвращается отец и говорит, что нашел хорошее место, а потом усталость взяла верх, и он провалился в сон.

 

День седьмой

 

Проснулся Коля, как ему показалось, от какого‑то хлопка. Он, еще в полудреме, слегка поморщившись от боли в плече, потянулся в постели, подумал о том, как сегодня не хочется вылезать из‑под одеяла, но нужно идти гулять с собакой, и только потом вспомнил, что Джека больше нет. Мальчик тут же резко вскочил с постели и направился в ванную комнату, чтобы смыть подступившие слезы. В квартире царила непривычная тишина. Позвав родителей и не получив ответа, Коля понял, что находится дома один. Значит, просыпаясь, он услышал, как уходили мама с папой.

На кухонном столе лежала записка, гласившая: «Мы поехали за Джеком. Хотим все сделать пораньше, а то потом нам могут помешать. Ты подходи прямо на похороны, мы тебя подождем. Папа выкопал могилу в старой части парка. Там небольшое выжженное место и камень рядом. На нем потом даже можно будет что‑то написать». Далее каллиграфическим маминым почерком шли инструкции по разогреву завтрака, но Коле сейчас было не до еды. Он трижды перечитал записку, а затем безвольно выпустил ее из рук, и она спланировала в угол, где до сих пор стояла неубранная миска Джека.

Мальчик прекрасно понял, в каком месте папа выкопал яму для последнего пристанища пса. Он пытался возродить в себе надежду, что это какая‑то другая выжженная прогалина и другой камень; в конце концов, территория парка немаленькая, и мало ли у какого камня кто‑нибудь разводил костер. Но поверить в это никак не получалось. Что же теперь делать? Остаться дома, сославшись на болезнь, и не попрощаться с другом? Или все‑таки пойти туда, но только вместе с родителями? Хотя, что они смогут сделать в случае чего? Будут стоять как загипнотизированные, в то время как он займет место, предназначенное для Джека? Мальчик почти не сомневался, что именно в этом и состоит дьявольский план.

Зазвонил телефон, но, увидев, от кого звонок, Коля отвечать не стал. Минуту спустя пришло СМС: «Я тоже хочу проститься с Джеком. И мне нужно тебе кое о чем рассказать». Сначала Коля хотел ответить, чтобы Миша не приходил, и написать, что им теперь не о чем разговаривать, однако потом решил не общаться с ним даже посредством сообщений. Мальчик очень надеялся, что его бывшего друга не будет на похоронах друга истинного. И как он только узнал? Родителей встретил, что ли?

И тут Коля подумал о том, как нестерпимо ему будет сознавать впоследствии, если предатель Миша проститься с Джеком придет, а его самого там не будет. Решив, что этому не бывать, Коля быстро, не теряя времени на завтрак, оделся и вышел на улицу. Он сделал это импульсивно, еще не зная, что предпримет дальше, пойдет ли к страшному камню, или попытается задержать Мишку, или попробует уговорить родителей выбрать другое место для погребения, но точно зная, что просто остаться дома он не может.

Погода сигнализировала о приближении зимы. С серого, низкого неба сыпались какие‑то непонятные осадки, уже не совсем дождь, но еще и не снег. Холодный, резкий ветер срывал с деревьев остатки листвы. В такой день можно было не опасаться, что кто‑то помешает совершить скорбную церемонию. Сегодня в эту часть парка забредет разве что какой‑нибудь чудак, вроде вчерашнего энтузиаста, да и то навряд ли. Постояв пару минут в нерешительности и успев продрогнуть даже за столь короткий промежуток времени, мальчик побрел в сторону парка, так до конца и не определившись, что будет делать дальше. Невозможно было себе представить, что еще неделю назад он радостно бежал тем же маршрутом, собираясь провести день в играх на свежем воздухе.

Дойдя до шоссе, за которым начиналась парковая территория, Коля остановился. Ему вдруг подумалось, что если он его перейдет, то пути назад уже не будет. Как там говорил древний полководец? «Рубикон перейден»? Мальчик не знал, что может ему помешать перейти дорогу в обратном направлении, но был совершенно уверен: нечто, человек ли, природное явление, обязательно не даст вернуться назад. Причем, вероятно, что‑нибудь очень неожиданное и новое; злобный дух явно не любил повторяться.

Парк в этот день выглядел на редкость уныло, под стать погоде. Наверное, таким и должно быть кладбище злодеев и самоубийц, которых некому оплакать. Но в то же время он смотрелся настолько безобидным и даже жалким, что, казалось, если там и можно погибнуть, то только от тоски. На столбе висела свежая афиша, которую никто еще не успел сорвать или изрисовать. Она извещала о юношеских соревнованиях по легкой атлетике. При виде ее мальчику сделалось обидно едва ли не до слез, а на душе стало совсем погано.

Коля достал из кармана мобильник. Он хотел уточнить родительские планы и думал все же попытаться уговорить их выбрать другое место для могилы Джека. Но его пальцы, успевшие слегка подмерзнуть, оказались настолько неловки, что мамин телефон выскользнул у него из рук, словно кусок мыла, и, ударившись о бордюрный камень, отлетел на проезжую часть, где немедленно попал под колеса проезжавшей фуры. Хорошо еще, что мальчик замешкался и не бросился его ловить. Что произошло бы в этом случае, не хотелось даже и думать. Конечно, можно было бы списать все на обычную неловкость, но Коля был уверен, что связи он лишен намеренно.

Это небольшое происшествие убедило мальчика в том, что сегодняшние неприятности только начинаются и стоит ему войти в парк, как он, не успев и глазом моргнуть, окажется у камня. А если так, то не стоит туда и заходить. Обидно, конечно, что Джека похоронят без него, но, немного поразмыслив, Коля решил, что верный пес уж точно не захотел бы, чтобы его хозяин рисковал из‑за этого прощания жизнью. И вообще память о покойном куда важнее каких‑то ритуалов. Приняв такое непростое решение, мальчик вздохнул, спрятал руки в карманы и, как‑то весь сгорбившись, что так контрастировало с его обычной спортивной осанкой, повернул назад. Несмотря на все доводы рассудка, он ощущал себя почти что предателем.

Тишину разорвал отчаянный крик, доносившийся из глубины парка. Коля вздрогнул и обернулся. Крик повторился. Он звучал так, что не оставалось никаких сомнений: это не игра, и кричащему или кричащей (разобрать было трудно) действительно очень плохо и помощь необходима. Мальчик стал озираться по сторонам. Как назло, по шоссе, обычно достаточно оживленному, сейчас не проезжало ни одной машины. Дома же стояли от этого места в некотором отдалении. Поблизости находились только гаражи да складские помещения, закрытые по случаю воскресенья. Похоже, крика никто, кроме него, не слышал. Если бы можно было позвонить по телефону в полицию! Но мобильник, по которому недавно проехались несколько тонн груза, лежал на шоссе и восстановлению явно не подлежал.

Еще несколько мгновений Коля колебался, спешить ли на помощь или бежать в сторону домов. Он подозревал, что крик может оказаться ловушкой. Но, с другой стороны, если не помочь сейчас, то потом может оказаться поздно. Пока он добежит до домов, пока убедит кого‑нибудь спешить сюда или вызвать полицию… Третий крик рассеял все его сомнения. Мальчик рванул через шоссе, едва не угодив под колеса невесть откуда взявшегося автомобиля, пронесшегося с гоночной скоростью.

Пробежав по парку пару десятков метров, Коля остановился и огляделся. Ничто не указывало на то, в какую сторону нужно двигаться дальше. Он прислушался, но ветви деревьев шуршали на сильном ветру, подавляя другие звуки (если они, конечно, здесь были). Оставалось или прочесывать немаленькую территорию, или ждать новых сигналов. Едва ветер взял небольшую паузу, мальчику показалось, что он слышит стон, доносящийся с той стороны, где находился камень. Коля, в общем‑то, в глубине души и не сомневался, что бежать придется именно туда. Теперь же он только получил тому подтверждение.

Выждав еще секунду, мальчик заставил себя побежать в ту сторону. Можно сказать, что он покорился своей судьбе. Ему уже надоело бояться и прятаться. Он был уверен, что сегодня рано или поздно все равно окажется рядом с этим камнем, пусть даже попытается уехать куда‑нибудь подальше. К тому же кто‑то звал на помощь, а Коля не желал трусить, уподобляясь Мише.

Новый вопль совпал с Колиным появлением на поляне. Мальчик увидел склонившегося над камнем человека, судя по фигуре, подростка его возраста. Тот стоял к нему спиной и время от времени дергался всем телом, словно через него пропускали электрический ток. Коля вздрогнул, припомнив, как такое происходило с ним несколько дней назад. Его тогда спас Джек… Вот только здесь не было ни проводов, ни трансформаторных будок, ни чего‑либо подобного.

Мальчик подбежал к страдальцу, решая на ходу, можно ли к нему прикасаться без риска сделаться еще одним проводником электричества. Разве что через куртку? Он не знал, из какого материала она сделана и способна ли служить изолятором, но лучше так, чем голыми руками. Уже на бегу Коля заметил, что человек не соприкасается с камнем сам, но держит в руках топор, которым, похоже, пытался нанести надгробному памятнику урон и который теперь не мог ни оторвать от камня, ни выпустить из рук. Угораздило же его столь непочтительно обойтись с надгробием колдуна! Это, пожалуй, будет еще почище плевков!

И только оказавшись рядом с новым святотатцем, Коля увидел, что на целостность камня покушался… Миша! Тот уже не мог говорить и едва ли узнавал товарища и только издавал время от времени крики и стоны. Замешкавшись всего на мгновение, словно решая, заслуживает ли теперь спасения бывший друг, и, заметив краем глаза большую свежевырытую яму у камня, Коля обхватил Мишино туловище и резко за него дернул, сам закричав от боли, пронзившей плечо из‑за резкого движения.

Миша отлетел в сторону неожиданно легко, как будто его ничто и не удерживало, и повалился на листву. Топор же, выпущенный из рук и просвистевший в опасной близости от Колиной головы, приземлился где‑то рядом с хозяином. Не ожидавший, что все получится так легко, Коля поскользнулся на мокрых листьях, потерял равновесие и оказался прямо в яме, предназначенной для Джека. Падая, он задел бугорок выкопанной земли, и сверху на него посыпались тяжелые, влажные комья. «Вот я и лег рядом с ним, это конец», – подумал мальчик. Можно было попробовать вскочить на ноги и выбраться из ямы, но сил бороться уже не оставалось. Напряжение последних дней дало о себе знать, и Коля просто закрыл глаза и потерял сознание, мысленно успев попрощаться с родителями и этим миром.

 

* * *

 

Знакомый громкий лай, приземление на грудь и живот чего‑то тяжелого, шершавый язык на лице… Коля медленно возвращался к жизни. Что с ним? Это сон? Или он уже на том свете? Ведь этот лай, этот язык явно принадлежат покойному Джеку. Просыпаться не хотелось. Но дыхание и язык оказались такими настойчивыми, что мальчик, наконец, открыл глаза.

Он по‑прежнему лежал в яме, полуприсыпанный землей, а на его груди расположился радостный Джек, изо всех сил пытающийся привести хозяина в чувство. Увидев, что его попытки достигли цели, довольный пес выскочил из ямы, приглашая мальчика следовать за собой.

Изумленный, не верящий своим глазам, Коля легко вспрыгнул наверх, опершись правой рукой о край ямы, запоздало подумав о том, что следовало бы поберечь плечо, но не почувствовал боли. Неужели он все‑таки умер? Призраки, наверное, боли не чувствуют и могут видеть умерших. Если, конечно, верить всяким мистикам.

Джек тем временем подбежал к по‑прежнему распростертому на земле Мише и принялся энергично облизывать и его. Когда тот с усилием поднял голову, радостный пес сделал круг по поляне, а потом вдруг подбежал к камню и поднял заднюю лапу, намереваясь совершить характерное для собак действие.

– Джек! – испуганно воскликнул Коля. – Не надо!

– Джек! – слабо позвал и Миша.

Но пес, несколько удивленный таким окриком, все‑таки довел задуманное до конца и только после этого подбежал к хозяину. Мальчик замер. Он ожидал шипения, появления призрачного существа и еще бог знает чего. Но ничего не произошло, как если бы Джек проделал свою нехитрую процедуру с любым из окрестных деревьев.

– Собака это делает неумышленно, – заплетающимся языком проговорил Миша, силясь подняться, – вот ничего и не случилось.

– Может быть! – немного поколебавшись, Коля подошел к пострадавшему и подал руку, помогая подняться. – Но почему Джек вообще жив? И что ты тут делаешь?

– Я пытался все исправить, – Миша по‑прежнему говорил не слишком‑то уверенно, но было видно, что силы к нему постепенно возвращаются.

– Что исправить?

Миша хотел что‑то ответить, но зазвонил его мобильник.

– Да, здравствуйте!.. Он со мной!.. Я не знаю, почему он не отвечает!.. Про Джека мы уже знаем!.. Не надо искать, он с нами! – Миша передал трубку Коле. – Это твоя мама.

– Коля! В больнице что‑то перепутали! Оказалось, что с Джеком все в порядке! Его приняли за мертвого по ошибке! – звучал в телефоне радостный мамин голос. – Только он от нас сразу убежал почему‑то. А теперь Миша сказал, что он с вами!

– Мы сейчас немного погуляем и домой придем, – ответил мальчик, до того ошеломленный таким развитием событий, что даже не сумел еще толком порадоваться.

– Ты меня извини, – сказал Миша уже почти нормальным голосом, забирая телефон. – Я ничего не мог с собой поделать.

– Ну струсил и струсил, что теперь! – отмахнулся Коля, которому сейчас вовсе не хотелось выяснять отношения. В эту минуту мальчик готов был простить кого угодно. Он присел на корточки рядом с Джеком, который теперь вовсе его не сторонился, и запустил руки ему в шерсть, в то время как пес повизгивал от удовольствия.

– Да я не только про это, – тихо признался Миша, – я тебе много гадостей сделал.

– Каких гадостей? – рассеянно спросил Коля, увлеченный вновь обретенным другом.

– Ну, учебники тебе попортил, форму, крокодила нарисовал, – начал перечислять Миша.

– Погоди, тебя же там не было!

– Я заранее… А потом еще водяную бомбочку сбрасывал. И кнопку подкладывал… И вообще… – Миша помолчал. – Я тебе сегодня утром обо всем хотел рассказать, но ты разговаривать не стал…

– Но зачем? Почему? – воскликнул Коля, пораженный таким признанием.

– Сам не знаю! Это был как будто не я! – Миша чуть не плакал. – Сначала сделаю и ничего не помню и только потом вспоминаю. И признаться стыдно, и в другой раз поделать ничего не могу. Словно мной кто‑то управляет!

– А сегодня‑то что? – спросил Коля, еще не решив для себя, верить ли Мишкиному рассказу.

– А сегодня я хотел все исправить. Думал, что смогу расколоть этот камень. А тут такое началось…

– Что началось?

– В общем, я такое увидел, – Миша с трудом подбирал слова. – Мне сказали, что меня щадят только ради моего предка, но я послужу орудием возмездия тебе.

– Мне тебе потом тоже кое‑что рассказать надо будет, – ответил Коля, вспомнив свое видение в шаре. – А этот камень…

И тут к нему вернулись прежние страхи, и он посмотрел на камень с испугом. Ведь день еще не кончился, и пророчество, по идее, еще могло действовать. Но вдруг Коля сообразил, что проклятие уже исполнилось. Буквально. Ведь он в день седьмой лег рядом. Там же говорилось «мертвый иль живой». Он лег живым. Получается, проклятие теперь снято. Джек жив, плечо больше не болит… А что если сбегать сегодня на перевязку и выпросить разрешение поучаствовать в соревнованиях? Его должны успеть внести в заявку.

– Так что с камнем? – прервал его размышления Миша. – Как думаешь, оставить все, как есть? Попробовать уничтожить? Или, наоборот, какую‑нибудь оградку сделать?

– Уничтожать я бы не рискнул. И оградку делать что‑то не хочется. А вот как‑нибудь других предупредить… – Коля задумался. – Знаешь, давай об этом завтра подумаем.

– Давай! – с облегчением согласился Миша, которому очень хотелось поскорее уйти подальше от этого места.

Коля был счастлив. Джек остался жив. Он надеялся поучаствовать (и победить!) в чемпионате. Да и Мишка оказался не так уж плох. А главное, действие проклятия окончилось. И только одна мысль не давала ему покоя: хотел ли дух колдуна просто припугнуть его или у него не хватило сил довести задуманное до конца? Все‑таки несколько веков в земле – не шутка, можно и силу подрастерять. Но об этом, как и о том, что делать с камнем, можно подумать и чуть позже…

 

 

Зло из подземелья

 

Глава 1

Подслушанная тайна

 

«Ну что за дурацкая мысль лезть в темный и грязный подвал!» – негодовал про себя Валерка Антонов по пути в этот самый подвал. Идти туда страшно не хотелось, но отступать было поздно. Светка никогда бы такого не простила, а он ей уже пообещал. Нет, не пойти или даже просто отложить поход никак не получится. Стоило только ему перед выходом заикнуться об элементарной осторожности, как она немедленно подняла его на смех. «Если бесстрашный сэр Валерий не находит в себе смелости, а попросту говоря сдрейфил, – заявила Света, которая, начитавшись книжек о рыцарях, любила время от времени говорить старинными оборотами, пересыпая их для смеха современными словечками, – то леди Светлана может обойтись и без сопровождающего. Или, – она хитровато прищурилась, – попросить сопровождать себя сэра Николая, прозванного также за свои многочисленные доблести Индюком».

Это напоминание решило дело. Уступить право прогулки заносчивому Кольке Уткину, которого действительно дразнили Индюком, Валерка никак не мог. Он не терпел Кольку за хвастовство, задиристость и пижонство. Света, в общем‑то, это мнение разделяла (она и придумала ему это прозвище еще во втором классе), но для того, чтобы поддразнить Валерку, Индюк был лучшим средством. И вот Валерка, ведомый неугомонной Светкой, отправился на поиски очередного приключения.

Валерий Антонов был мальчишкой спокойным, рассудительным и осторожным, даже иногда чересчур. Вывести его из себя или сподвигнуть на какую‑то авантюру казалось делом почти что безнадежным. Даже если его пытались дразнить (за эту самую осторожность или полноту, которую сам Валерка именовал упитанностью), он старался пропускать это мимо ушей. В школе он, как правило, перейдя в следующий кабинет, усаживался на свое место, выкладывал нужные тетрадки и учебники и обычно так и не вставал до начала урока, не принимая в беготне остальных никакого участия.

Света Яшина была его полной противоположностью. Она обладала такой живостью, что усидеть на месте больше пяти минут было для нее очень нелегким испытанием. Замечания во время уроков сыпались на нее с такой частотой, как, наверное, на десяток любых других одноклассников. Своим поведением она больше напоминала мальчишку, любила участвовать во всевозможных проказах и играх, даже в футбол играла, а при случае могла и подраться. Да и внешне она старалась выглядеть соответствующе: всегда коротко стриглась и ходила в брюках.

Это были столь разные люди, что долгое время они, хотя и учились в одном классе, почти не обращали внимание на существование друг друга. Пока однажды, несколько месяцев назад, Елене Евгеньевне, классной руководительнице, не пришла в голову интересная мысль: посадить Антонова и Яшину за одну парту. Он казался слишком вялым, а она чересчур живой. Учительница очень надеялась, что они станут положительно влиять друг на друга. В конце концов, противоположности сходятся. А уж эти‑то двое противоположны во всем: даже фамилии на «А» и «Я».

Поначалу оба были не только удивлены, а даже возмущены подобной пересадкой. Света предполагала, что теперь на уроках с таким соседом будет смертная скука, а Валерий ждал от нее одного беспокойства. Так вначале и получалось; после пересадки они два дня вообще не разговаривали, игнорируя существование друг друга. Но потом Валерка решил за Свету самостоятельную по физике, и лед был сломан. Уже через неделю они были лучшими друзьями, и постороннему человеку могло показаться, что дружат они уже много лет.

За короткий период Валерка, вдохновляемый и подстрекаемый такой энергичной соседкой, успел залезть на крышу, спасая котенка, сходить поздно вечером на старое кладбище и научиться метать нож на точность. Светка же обнаружила, что Валерка является довольно интересным собеседником. К тому же он был силен в математике и физике, и его помощь на контрольных очень подтянула ее оценки.

Вскоре выяснилось, что у них имеется общее увлечение: тайны. Правда, увлечение Валерки было скорее теоретическим: он обожал книги и телепередачи про НЛО, аномальные явления, древние цивилизации. Света же, напротив, предпочитала проверять все на практике. Она, к примеру, с удовольствием могла сходить в старый дом, где, по слухам, водятся привидения. Или же просидеть с фотоаппаратом наготове несколько часов в засаде у пруда, где, по сообщению одного желтого издания, видели русалку. Света пыталась вовлекать в такие затеи тяжелого на подъем Валерку и досадовала, когда он сопротивлялся подобным экспериментам. Она как‑то объяснила ему, что все это от того, что он – Телец, а она – Овен. Валерка, который не был силен в астрологии и даже не очень хорошо представлял себе разницу между указанными животными, предпочел с ней согласиться.

Так что Елена Евгеньевна могла быть довольна. Ее затея себя оправдала. Света стала чуть более спокойной, а Валерка сделался не таким инертным.

 

* * *

 

Вчера вечером Света позвонила Валерке, хотя они расстались всего лишь пару часов назад, и по ее возбужденному голосу он понял, что очередного приключения не миновать.

– Я только что услышала такое, такое… – захлебывалась она словами от волнения.

– И что же ты услышала? – обреченно спросил Валерка, оторванный звонком от интересного чтения о загадках Бермудского треугольника.

– По телефону это говорить нельзя! – таинственным шепотом сообщила Светка. – Так что через пять минут жду тебя у подъезда.

– А до завтра, до школы подождать нельзя? – осторожно поинтересовался Валерка, поглядывая на часы. Опять придется объяснять свою позднюю отлучку. Хорошо ей с такими спокойными родителями. Да еще с кучей братьев. Одним ребенком меньше – никто и не заметит.

– Ну, если сэру Валерию неинтересно, – начала Света ледяным тоном свою привычную угрозу, – то наверняка найдется достойный…

– Через пять минут буду, – прервал ее Валерка и бросил трубку. Ему очень не хотелось выслушивать длинную тираду в духе рыцарских романов, смысл которой сводился бы к приглашению Индюка.

Взрослые смотрели по телевизору какую‑то викторину, и Валерка уже почти что сумел выбраться незамеченным, но бдительная бабушка вовремя разглядела, что внук уходит.

– Валерочка, куда же ты собрался так поздно? – спросила она таким заботливым тоном, от которого он всегда краснел, в особенности если это слышал кто‑то из одноклассников.

– Забыл у Светы учебник. Сейчас вернусь! – привычно соврал он и поскорее выскользнул в подъезд.

Светка уже ждала внизу, даже притопывая от нетерпения.

– Слушай, что я только что узнала! – без предисловий начала она. – Мой братец сегодня ходил в подвал, кажется, доставать велосипед. А возвращается весь какой‑то бледный, ошалелый. – Света сделала круглые глаза, пытаясь изобразить состояние старшего брата. – Я сразу почуяла, что что‑то тут не так. Спрашиваю у него: «Сережка, ты что, привидение увидел?» А он на меня посмотрел как на дуру и ничего не сказал, только пробурчал что‑то невнятное.

– А ты бы чего хотела? – не выдержал Валера. Он представлял, что иметь такую младшую сестру – испытание не из легких.

– Не перебивай! Сейчас будет самое интересное, – отмахнулась Света. – Так вот, ходит он вокруг телефона, и видно, что не терпится ему с кем‑то поговорить тайно, чтобы никого рядом не было. Я это сразу поняла, но для вида покрутилась рядом минут пять, а потом вышла и встала у двери. И такое услышала!

– Так ты подслушивала? – возмутился честный Валерка.

– А как бы я еще узнала тайну? – Света явно не видела в своем поступке ничего предосудительного. – И потом, во‑первых, – она стала загибать пальцы: – цель оправдывает средства; во‑вторых, нельзя сделать омлет, не разбив яиц…

– А в‑третьих, любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – торжествующе закончил Валерка. Обычно именно Света подкалывала его, и он радовался любому случаю хоть немного отыграться.

– Ну знаешь! – Света едва не задохнулась от возмущения. – Раз ты такой честный… Если сэр Валерий столь щепетилен, то он, конечно, не станет слушать эту историю, полученную таким недостойным способом. В таком случае я умолкаю, и леди Светлане придется искать другого, более благосклонного слушателя…

– Рассказывай, чего уж там! – вздохнул Валерка. Он, конечно, понимал, что подслушивать нехорошо, но Света успела до предела разжечь его любопытство. – И не надо поминать к ночи сэра Индюка!

– Ну, если сэр Валерий настаивает… – Свете и самой не терпелось продолжить рассказ, но она не отказала себе в удовольствии немного пококетничать.

– Светка, не тяни резину! – взмолился он.

– Мой братец нашел в подвале кое‑что очень интересное! – выпалила она и сделала эффектную паузу, желая посмотреть на произведенное впечатление.

– Ну и что же это? – Вечер стоял прохладный, и Валерка начинал понемногу замерзать, поэтому его стало раздражать, что Света никак не доберется до сути.

– Точно я и сама не знаю. – Она беспечно тряхнула каштановыми волосами. – Ведь я слышала только половину разговора, да и то меня в конце спугнули. Но речь шла о чем‑то важном! Сережка говорил, что все прикрыл и спрятал, и дыру теперь никто не найдет. А в субботу он пойдет в подвал с кем‑то из друзей, и они там все исследуют!

– Ну и что? – Валерка уже понимал, к чему клонит Света, поэтому его вопрос прозвучал невесело. Если уж здоровенный Светкин братец вернулся бледным и ошалелым, то, значит, в подвале действительно что‑то неладно.

– Как «что»? – Она искренне удивилась. – Мы должны их опередить!

– Так ты хочешь залезть в подвал раньше их? – уточнил он на всякий случай.

– Обязательно! – Света горела энтузиазмом. – Я думаю, что там что‑то очень интересное. Или клад, или подземный ход.

– Это почему же? – Валерка был слегка ошарашен таким напором. – Кому придет в голову прятать здесь клад? Строителям, что ли?

– Да нет же, строители тут ни при чем! – Светка удивлялась его непонятливости. – Смотри, во‑первых, дом довольно старый и стоит близко к центру; во‑вторых, раньше здесь стоял, мне рассказывали, еще более старый дом, кажется, какого‑то купца. И в‑третьих, – она сделала паузу, давая Валерке время додуматься самому, но тот только внимательно ее слушал, не перебивая. – Помнишь, как недавно прорвало трубы?

– Еще бы не помнить! – отозвался Валерка. Трудно было забыть, как старые водопроводные трубы несколько месяцев назад лопнули, и жильцы по колено в воде спасали из подвалов свои зимние заготовки.

– Так вот! – торжествующе продолжила Света. – Я думаю, что вода размыла землю, и кое‑что оказалось на поверхности.

– А почему же раньше никто ничего не замечал? – Валерка не выходил из привычной для себя в их разговорах роли скептика.

– Да потому что не искали! А Сережка случайно наткнулся. Этот Шерлок Холмс вечно все замечает.

– М‑да, интересно. – Валерка почесал затылок. Его уже самого разбирало любопытство, что же такого можно найти в подвале. – Только почему же он сам все сразу не осмотрел?

– Наверное, хочет получше подготовиться. И одному идти страшно. Надо, чтобы кто‑то подстраховывал. – У Светки были готовы ответы на все вопросы. – А то провалится куда‑нибудь и пропадет. И найдут через сто лет одни косточки. Вот он и хочет пойти с кем‑то из друзей. Наверное, с Димкой. А тот далеко живет, так что раньше субботы они не полезут. А мы их завтра опередим!

– По‑моему, это нехорошо, – задумчиво произнес Валерка, которому очень не понравилась перспектива сгинуть в подвале. – Он нашел, а исследуем первые мы.

– Ничего страшного! – отмахнулась Света. – Если там просто ход, то мы никому ничего не скажем. А если клад… – Глаза ее мечтательно засверкали. – То мы с ним поделимся по‑честному. В конце концов, нечего было медлить и болтать по телефону.

– А может быть, нам просто попроситься с ними, – неуверенно произнес Валерка, которого присутствие старших ребят немного успокоило бы. За это он был награжден испепеляющим взглядом.

– Ты что, хочешь, чтобы он узнал, что я подслушивала? – обиделась Света. – А впрочем, если сэр Валерий полагает, что подобное путешествие может оказаться опасным для его драгоценной жизни, то…