Столкновение с грабителями 2 страница

Когда тренировка, казавшаяся на этот раз нескончаемой, наконец завершилась, Коля быстро переоделся, постаравшись успеть сделать это раньше товарищей по секции, чтобы не выслушивать их подначки, и почти что выбежал на улицу. Недовольство собой и этим неудачным днем, а также усилившееся чувство голода заставляли идти домой как можно быстрее.

Мальчик пытался собраться с мыслями и не замечал почти ничего вокруг, как вдруг почувствовал довольно неприятный удар по голове, словно в него запустили снежком. Он огляделся по сторонам, чтобы понять, что это было, и в случае чего разобраться с обидчиком, и вдруг получил новый удар, а за ним еще и еще… Не прошло и нескольких секунд, как вокруг забарабанили по асфальту огромные градины размером с крупный виноград. Прохожие разбегались во все стороны, стараясь скрыться от внезапной непогоды в каком‑нибудь подъезде и прикрывая головы сумками, портфелями и всем, что было в руках.

Оценив расстояние до дома, Коля, прикрыв голову сумкой со спортивной формой, помчался вперед. Прятаться, находясь от дома в пяти минутах ходьбы, казалось глупым. Однако вскоре, получив немало ощутимых ударов по разным частям тела, он уже усомнился в правильности своего решения, продолжая, однако, следовать ему из какого‑то непонятного упрямства. Уж очень разозлила его сегодняшняя погода своими резкими переменами, как будто подготовленными специально для него. Около дома он слегка замешкался, доставая ключ от подъезда, и за полминуты поисков увидел, как припаркованные рядом машины получили от градин ощутимый урон. Наконец дверь была открыта, и мальчик с облегчением скрылся в подъезде. Несколько секунд он прислушивался к раздававшимся с улицы ударам, но затем все смолкло. Выглянув из любопытства, Коля с удивлением убедился, что град закончился, и только быстро тающие на асфальте градины и разбитое стекло соседского автомобиля, чья сигнализация отчаянно верещала, словно жалуясь на свою беду и взывая о помощи, напоминали о недавнем катаклизме.

Легко взбежав на второй этаж (какая‑никакая, но тоже тренировка), мальчик открыл дверь квартиры, бросил в угол сумку и позвал Джека. Он подумал, что раз град кончился, неплохо бы выгулять пса до того, как засесть за уроки. К тому же по сегодняшней погоде никто – ни синоптик, ни гадалка – не смогли бы предсказать, когда ждать следующих осадков.

Джек, выбежавший было навстречу с радостным повизгиванием, вдруг остановился в паре метров от хозяина, точно наткнулся на какую‑то невидимую стену, и жалобно заскулил. Удивленный и расстроенный, Коля присел на корточки и принялся разговаривать с собакой успокаивающим тоном. Джек смотрел на него большими, влажными и, как казалось, тоскливыми и понимающими глазами, но ближе подойти никак не решался.

Убедившись в бесплодности своих попыток, Коля, чье настроение было безнадежно испорчено, наскоро умывшись и перекусив, засел за домашнее задание. Время от времени он поглядывал на пса, который улегся у двери и не сводил с хозяина грустного взгляда. Джек как будто его охранял, и мальчик, спустя некоторое время, стал испытывать от этого постепенно нарастающее беспокойство. Ему вдруг стало казаться, что собака караулит кого‑то или что‑то неспроста. В голову вместо уроков полезли мысли о вчерашнем загадочном происшествии и сегодняшних невзгодах.

Чтобы прийти в себя, мальчик решил освежиться, вдохнув немного свежего воздуха. Он поднялся с места, повернул оконную ручку, и в этот момент сильнейший порыв ветра резко распахнул окно. Не готовый к такому повороту событий, Коля получил довольно ощутимый удар оконной рамой, не удержался на ногах и растянулся на полу. Другая половина оконной рамы с такой силой ударилась о стену, что стекло раскололось на несколько неравных частей причудливой формы. Одна из них, не удержавшись на месте, вонзилась в пол точно между пальцами Колиной левой руки. У мальчика, видевшего полет осколка как будто в замедленной съемке, внутри все похолодело: упади он на сантиметр левее или правее, Коля неминуемо остался бы без пальца.

Ветер загулял по комнате, он разметал листы бумаги, как осенние листья, и перевернул страницы тетрадей и учебника, словно собирался сделать домашнее задание за мальчика. Все это сопровождалось оглушительным лаем и рычанием Джека, подбежавшего к окну и как будто ожидавшего, что именно оттуда в дом может ворваться злоумышленник.

Коля поднялся на ноги и, преодолевая сопротивление ветра, достигшего почти что ураганной силы, добрался до окна и закрыл уцелевшую его часть. Он затворил и вторую, хотя толку от нее теперь было совсем немного. Рассудив, что с окном надо что‑то делать, мальчик бегом направился в кладовку, где лежали отцовские инструменты и где, как он помнил, были какие‑то листы фанеры. Найдя их на месте и прихватив с собой молоток и гвозди, Коля вернулся в комнату, где утихший было ветер загулял с новой силой.

Подойти к окну с большим листом фанеры, преодолевая его сопротивление, оказалось задачей архисложной. Мальчику сразу вспомнились книги о морских приключениях прошлых веков, в которых парусным судам приходилось идти наперекор стихии. Насколько он помнил Жюля Верна и других авторов, в этом случае следовало убрать паруса, но вся проблема состояла в том, что фанеру, выполнявшую сейчас роль паруса, сложить было невозможно. Догадавшись, правда не сразу, повернуть ее торцом к окну, Коля двинулся по направлению к цели. Дойдя до окна, он остановился. Фанерный лист следовало повернуть и прибить к раме, но ветер едва ли позволил бы провести эту нехитрую при нормальных условиях операцию.

Пока мальчик соображал, как ему поступить, входная дверь отворилась. Ветер как будто подкарауливал этот момент сквозняка. Задув со всей мощью, он оторвал Колю от пола и понес на листе фанеры через комнату, словно Хоттабыча на ковре‑самолете. Неудачливый пилот перевернулся в воздухе и упал на спину. Такое падение могло закончиться серьезной травмой, но его смягчило что‑то мягкое. Мгновение спустя мальчик понял, что слегка придавил Джека. Тот был крупной и выносливой собакой, но, естественно, удар принес ему ощутимую боль. Горестно завизжав, пес выскочил из комнаты, но, к счастью, достаточно бодро, чтобы исключить вариант перелома или чего‑то похуже.

Вбежавший в комнату папа застал картину полного разгрома. Ветер с его появлением слегка приутих, как нашкодивший школьник при появлении взрослых.

– Так, держи молоток и гвозди, – скомандовал отец, оценив обстановку и решив отложить разбирательство до устранения причины.

Взяв фанерный лист и прикинув его размеры, он потребовал принести пилу и рулетку. Работа закипела, и уже спустя минут десять зияющая дыра на месте стекла была заделана. После того, как были выброшены осколки и водружены на место предметы, сорванные ветром, папа потребовал рассказать, что же здесь, собственно, произошло. Против ожидания он даже не слишком сердился на сына, успев оценить силу ветра, едва не сбившего его с ног на подходе к комнате.

Объяснившись с родителем, который, оценив Колино состояние, махнул рукой и решил погулять с Джеком сам, тем более что нежелание пса подходить к хозяину он объяснил недавним падением на него, мальчик отправился в душ. И грудь, и спина слегка ныли, но серьезных синяков на теле не оказалось, так что Коля решил, что отделался, так сказать, легким испугом. А вот пятно на ноге слегка разрослось и приобрело коричневатый оттенок. Кроме того, оно как будто стало походить на единицу. Решив, что это вызвано новым столкновением со злосчастным камнем, мальчик вытерся, оделся и вышел из ванной. Он чувствовал себя очень уставшим и мечтал только о том, чтобы поскорее завалиться спать, но недоделанное домашнее задание звало к письменному столу.

 

День второй

 

На следующее утро Коля снова поднялся с постели с большим трудом. Все мышцы после вчерашней борьбы с непогодой немилосердно ныли, как в те далекие времена, когда он только начинал заниматься спортом. К тому же прогулки под дождем и снегом не прошли даром; начинался насморк, и горло немного болело. Накануне ответственных соревнований простуда была совсем ни к чему. Поэтому после завтрака мальчик принял ударную дозу витамина C и тщательно прополоскал горло.

Решив перестраховаться, он оделся потеплее и позвал Джека. Пес, как и накануне, не выказывал никакого желания отправляться на столь любимую обычно прогулку. Такие капризы уже несколько надоели Коле; ведь ветеринар сказал, что с его питомцем все в порядке. Поэтому мальчик решительно пристегнул поводок к ошейнику поскуливавшего животного и потащил его, слегка упиравшегося, за дверь. Поняв, что прогулки не избежать, Джек смирился со своей участью, но, едва они вышли из подъезда, отбежал настолько далеко, как только позволял поводок, словно стараясь держаться от хозяина подальше. Так что прогулка вышла совсем невеселой и короткой. Слегка обиженный таким поведением пса, Коля быстро отвел его домой и отправился в школу пораньше.

Памятуя о вчерашних катаклизмах, он то и дело подозрительно поглядывал на небо, но оно оставалось ясным, явно не собираясь насылать на прохожих ни снег, ни дождь, ни град, да и ветер оставался очень умеренным. Коля, привыкший ходить быстрым спортивным шагом, даже немного запарился в своей утепленной одежде, пока дошел до школьного здания.

Сбросив сумку на парту в еще пустом классе и повесив другую, со спортивной одеждой, на стул, мальчик отошел на пару минут. Когда он вернулся, в комнате уже находились несколько ребят, а его сумка валялась на полу раскрытой. Из нее выглядывали тетради и учебники, а карандаш и вовсе докатился до самой доски.

– Ну, кому здесь жить надоело?! – воскликнул рассердившийся Коля. – Хоть бы подняли и на место положили.

Он оглядел одноклассников, но среди четверых, находившихся сейчас в классе вместе с ним, трое были девчонками, а четвертый – Виталик, «ботаник», который едва ли отважился бы так поступить с вещами главного классного спортсмена. Предположить, что кто‑то из них устроил этот маленький разгром, казалось крайне нелепым.

– Здесь все так и было, а я первая пришла, – ответила за всех Света, его соседка по дому.

– Сам же все и свалил. Аккуратнее надо, Коленька. А то и допрыгаться можешь, – подхватила Люда, отличавшаяся вредностью и острым языком. Ее подруги прыснули, а Виталик, уткнувшись в книгу, прятал улыбку.

– Девочки, ну нельзя же так с будущим чемпионом! – подхватила Аня. – Он же обидится и как прыгнет!

– Сейчас у меня кто‑то допрыгается, – проворчал Коля, собирая вещи и оставляя только учебник физики, тетрадь и ручку с карандашом, то есть то, что требовалось для первого урока. Почему‑то этот ерундовый инцидент окончательно испортил его и без того неважное настроение.

Вскоре в класс вошел Миша, которому Коля рассказал о вчерашнем происшествии. Затем ребята переключились на Джека и проговорили так до самого начала урока. Так что Коля вскоре забыл о сброшенных вещах.

Физик, Геннадий Иванович, он же Крокодил Гена, имел обыкновение начинать урок с выборочной проверки домашнего задания у нескольких учеников. Коля, которому папа вчера долго растолковывал решение непростой задачи, на этот раз даже хотел, чтобы физик выбрал его. Он действительно разобрался с решением, так что пятерка казалась гарантированной, а с ней становилась вполне достижимой и аналогичная четвертная отметка.

Все произошло по Колиному желанию. Геннадий Иванович вызвал его к доске рассказать решение, а сам стал просматривать тетради. Выполнив чертеж и написав необходимые формулы, Коля повернулся к классу, готовый объяснить решение, как вдруг увидел, что учитель, стоя у его парты и глядя в его тетрадь, постепенно багровеет. Геннадий Иванович был, в общем‑то, человеком добрым, но на редкость вспыльчивым. Зная эти его качества, школьники даже не обижались, когда он на кого‑нибудь кричал. Особенно его почему‑то задевал любой намек на прозвище, которое, если подумать, вовсе не было обидным и являлось исключительно следствием его имени. Но на этот раз, судя по выражению его лица, намечалась какая‑то грандиозная, из ряда вон выходящая вспышка гнева. Видя это, все ребята притихли и замерли, чтобы, как говорится, не попасть под раздачу, а Коля гадал, что же такое физик мог обнаружить в его тетради.

Наконец Геннадий Иванович обрел способность говорить. Или, вернее сказать, орать. Такой бури ребята не наблюдали еще никогда. Он кричал что‑то о распустившихся наглецах, о спортсменах, у которых «сила есть – ума не надо», о художниках‑недоучках, об «ослоумцах», пока, не справившись с эмоциями, не швырнул тетрадь на пол и не выбежал из класса.

– Ну, ты чего, совсем с головой не дружишь? – спросила Света, посмотрев в тетрадь и, повернувшись к Коле, выразительно постучала пальцем по лбу.

Ребята столпились вокруг.

– Ну ты даешь! – слышались удивленные возгласы.

– А что я? – Коля с трудом протолкался к собственному месту и замер. Лист с решением задачи был крайне неаккуратно вырван, а на свободном месте красовался неумело нарисованный, но вполне узнаваемый крокодил Гена. Подпись под ним гласила, что это «ГЕНиальный физик».

– Так это же не я! Это не мое! – воскликнул мальчик. – Это кто‑то другой!

– Ага, рассказывай!

– Это кто же? – судя по всему, одноклассники не слишком поверили этому неубедительному объяснению.

Торопливо вырвав лист со злополучной карикатурой, Коля выбежал из класса вслед за учителем. Тот уже возвращался назад. Лицо его, принявшее почти нормальный оттенок, блестело. Очевидно, чтобы успокоиться, он умылся холодной водой.

– Геннадий Иванович! Это не я! У меня там была решенная задача. Как на доске, – оправдывался Коля. – Я…

– Вернись в класс, – медленно, слегка дрожащим голосом произнес физик, который, очевидно, с трудом держал себя в руках.

Когда учитель и ученик вошли в класс, ребята моментально расселись по местам. Снова установилась напряженная тишина.

– Рассказывай решение задачи, – тихо сказал Геннадий Иванович и опустился на стул. Он казался совсем обессиленным и каким‑то постаревшим, отчего Коле, хотя он и не был ни в чем виноват, вдруг сделалось очень стыдно.

Краснея и запинаясь, мальчик быстро изложил решение. Он думал совсем о другом, но подготовился на сей раз настолько хорошо, что ни разу не ошибся. Коля ждал дополнительных вопросов, которые обычно следовали после задачи, но Геннадий Иванович только устало махнул рукой.

– Получи свою пятерку, – произнес он тоном, в котором Коле послышалась укоризна, а то и презрение, и приступил к изложению новой темы.

– Ну, повезло тебе с Геннадием! – воскликнул Миша, когда ребята вышли из класса. – Другой бы не только пару влепил… – он слегка задумался, представляя возможные последствия со стороны более сурового преподавателя.

– С Геннадием‑то повезло, но хотел бы я найти ту скотину, которая все это подстроила, – сердито проговорил Коля. – Эй, Свет, а в классе точно никого до тебя не было? – обратился он к проходившей мимо однокласснице.

– Если не считать невидимки и того, кто сидел под столом, никого, – ответила она, и мальчик подумал, что попытки шутить превращаются у его одноклассниц в своего рода болезнь.

Перейдя в другой кабинет, Коля устроил тщательную ревизию содержимого сумки. Результаты оказались неутешительными. Кто‑то успел основательно поиздеваться над его учебниками и тетрадями, причем выходка с физикой по сравнению с остальными казалась мелкой невинной шалостью. Некоторые рисунки и надписи в них казались действительно оскорбительными и откровенно хулиганскими. Так запросто можно было испортить отношения со всем преподавательским составом. Мальчик недоумевал, кто и, главное, почему решил подстроить ему такую гадость.

Наскоро устранив последствия работы злого шутника, Коля, пока еще оставалось время до литературы, решил позвонить домой и узнать, все ли нормально с Джеком. Странное поведение собаки никак не давало ему покоя. Папа же сегодня опять должен был остаться дома; он ждал рабочих, которые будут вставлять новое стекло. Не найдя мобильника на привычном месте, он начал рыться в сумке, затем вытряхнул все ее содержимое, но телефон так и не обнаружил.

– Может, он в кабинете физики остался, когда твоя сумка упала? – предположил Миша.

Коля вернулся назад, под неодобрительным взглядом Геннадия Ивановича осмотрел пол, но телефон так и не нашел. Очевидно, аппарат украли. Не зная, что делать, мальчик обратился к Маргарите Александровне, учительнице литературы и одновременно завучу. Спустя некоторое время, потребовавшееся на повторные поиски и опрос одноклассников, а также на звонок домой, дабы удостовериться, что Коля не забыл мобильник там, стало ясно, что, к большому неудовольствию школьной администрации, придется обратиться в полицию. Скучающий полицейский, который всем своим видом давал понять, что телефон уже не найти, лениво записал данные и, пообещав сообщить о результатах, отправился восвояси.

Все эти процедуры заняли немало времени, так что оставшиеся занятия Коля пропустил. Когда он освободился, шел уже последний урок, и мальчика отпустили домой. Пообедав, немного отдохнув и выслушав нотацию о том, что нужно следить за своими вещами, он направился на тренировку. Сегодня Коля горел желанием доказать, что вчерашние спортивные неудачи были просто чередой случайностей.

Появившись на стадионе заранее, он собрался было не спеша облачиться в спортивную форму, но едва достав ее, издал разъяренный вопль, сопроводив его несколькими крепкими выражениями. Иван Аркадьевич, не терпевший, когда его подопечные нарушают режим (а сквернословие он также относил к нарушениям), вбежал в раздевалку, готовый отчитать провинившегося, но, увидев состояние Колиной спортивной формы, сам едва удержался от крепкого словца. Одежда была разрезана вдоль и поперек, как будто над ней потрудился буйнопомешанный с опасной бритвой в руках. Кроссовки же, над которыми поработали особо, больше напоминали теперь пляжные шлепанцы. Дело в том, что в школе Коля, наскоро убедившись в том, что одежда не украдена, не стал ее доставать и разглядывать и теперь пожинал плоды своей невнимательности.

– Да, крепко ты кому‑то в школе насолил, – задумчиво произнес Иван Аркадьевич, покусывая усы, когда мальчик рассказал ему об утреннем происшествии. – Сейчас я тебе что‑нибудь подберу, а потом с формой придется что‑то решать.

Тренер, сверившись с размером, куда‑то отошел и вскоре вернулся с комплектом поношенной формы и видавшими виды кроссовками. Если одежда пришлась мальчику вполне впору, то обувь оставляла желать лучшего. Ногам в ней было не слишком уютно, особенно толчковой, той самой, которой он позавчера ударился о камень. Но выбирать не приходилось.

Начало тренировки прошло нормально, но вот с основной ее частью, прыжками, что‑то опять не заладилось. Коля то недоступал до планки, то поскальзывался – словом, вел себя как новичок. От недавней легкости и уверенности в себе не осталось и следа. К тому же правая нога стала побаливать, и мальчику показалось, что он ее начинает натирать. Сообщив об этом расстроенному проблемами главной спортивной надежды тренеру, Коля покинул тренировку раньше времени.

Выйдя со стадиона и не спеша бредя по улице, он пытался понять, кто и зачем ему напакостил исподтишка, но никаких разумных версий в голову не приходило. Конечно, ему случалось конфликтовать с разными людьми, но назвать кого‑то из них своим настоящим врагом он не мог. Для злого же розыгрыша последствия были чересчур серьезны: на кражу телефона плюс порчу недешевой формы мог пойти только ненавидящий его человек или какой‑нибудь псих. Мальчик вдруг опять вспомнил услышанное у камня. Кажется, там что‑то говорилось о врагах, причем, если ему не изменяла память, именно во второй день. Совпадение, конечно, но все равно неприятно.

И тут Коля решил, что раз уж с тренировки он ушел раньше и на улице пока что светло, стоит еще раз сходить к этому камню, чтобы разглядеть его как следует. Круто развернувшись, он быстро направился в сторону парка.

На этот раз долго искать загадочный камень не пришлось. То ли мальчик теперь хорошо запомнил дорогу, то ли вчерашний ветер разметал все листья, только виновника своего падения Коля увидел издалека. Он резко сбавил шаги, подходя к камню медленно, едва ли не с почтением, словно действительно находился на кладбище и шел к надгробной плите какого‑то уважаемого человека. Не хватало только пары гвоздик в руке.

Но подойти к камню в этот день мальчику оказалось не суждено. Когда до него оставалось метров шесть‑семь, Коле показалось, будто он слышит какое‑то рычание. Он принялся напряженно вглядываться в камень. В памяти со всей четкостью воскресли позавчерашние события, и мальчик уже ожидал их повторения. Ему даже почудилось, что над камнем сгущается некое подобие тумана…

Но рассмотреть, что же творится с камнем, Коле не удалось. Рычание, на этот раз очень явственное, прозвучало прямо у него за спиной. Мальчик обернулся. В нескольких шагах от него стоял пес, размерами даже немного превосходящий немаленького Джека, и явно не выказывал никаких признаков дружелюбия. С первого взгляда было ясно, что собака бродячая и, скорее всего, голодная. Из приоткрытого рта хищника обильно капала слюна, и Коле вспомнилось, что он где‑то слышал об этом, как об одном из признаков бешенства.

Мальчик, стараясь не поворачиваться к собаке спиной, стал пятиться назад, пытаясь успокоить животное ласковыми словами. Но уговоры на пса не подействовали: Коля ему явно не нравился, и он не собирался этого скрывать. Мальчику подумалось, что пес, конечно, довольно велик, но, если он не бешеный и ему нечего здесь охранять, вряд ли станет нападать в одиночку. Не успел он испытать некоторое облегчение от этой успокоительной мысли, как из кустов с рычанием выбежала еще одна собака, а за ней еще и еще…

Встреча со стаей бродячих голодных собак была уже действительно опасной. Мальчик слышал о жутких случаях, когда уличные псы, объединившись в стаи, калечили или даже загрызали насмерть одиноких прохожих. Правда, в их городе настолько серьезных происшествий вроде бы не случалось, и все ограничивалось укусами, однако чем черт не шутит. Особенно если учесть, как ему «везет» в последнее время. Поэтому Коля, попятившись еще несколько шагов и удостоверившись, что стая не собирается упускать потенциальную добычу, развернулся и со всех ног бросился наутек. Мальчик знал, что убежать от собак очень непросто, но не зря же он занимался легкой атлетикой!

Коля бежал, не оглядываясь, и бешеный лай за его спиной давал понять, что преследователи не отстают. Только бы не упасть! Только бы не споткнуться! Парк не так уж велик. Еще немного, и он добежит до улиц, до людей. И тогда уж собаки не посмеют сунуться за ним. А если посмеют – им же хуже. Первый же полицейский пристрелит их, как… как собак!

Утешая себя этими мыслями, Коля едва не натолкнулся на группу молодых людей, собравшихся в заброшенной части парка то ли для того, чтобы попить пива, то ли просто пообщаться в тихом месте.

– Помогите! За мной гонятся… Собаки! – задыхаясь, произнес он. Коля остановился, обернулся назад и обнаружил, что никаких собак за его спиной нет. Более того, он не слышал ни лая, ни рычания, ни каких‑либо других «хищных» звуков.

– Слыхал, собаки! – хриплым голосом произнес один из компании и почему‑то заржал. Двое других рассмеялись следом за ним. Впрочем, смехом этот пьяный гогот было назвать трудно.

Теперь, убедившись, что собаки ему не угрожают, мальчик смог рассмотреть людей, у которых просил помощи. И увиденное его не обрадовало. Кто опаснее, они или бродячие псы, кто является меньшим из двух зол, было, как говорится, делом вкуса. Бритые головы, дебильные лица с нехорошими ухмылками, татуированные руки, бутылки с алкоголем – все это неизбежно наводило на мысль даже не о простой уличной шпане, а о настоящих уголовниках.

Коля попытался дать стрекача, ибо встреченные им гопники хотя и выглядели довольно накачанными, неизбежно уступили бы ему в беге на любую дистанцию, но это намерение ему осуществить не удалось. Самый здоровый из шайки успел ухватить мальчика за воротник.

– Куда?! Ты сам к нам пришел! – издевательски проговорил он, присовокупив к сказанному грубое ругательство, и почему‑то снова заржал.

– Уже поздно… Собаки ушли… Мне, наверное, пора… – запинаясь, лепетал испуганный Коля.

– А куда тебе спешить? – поинтересовался самый маленький из встреченной компании и смачно сплюнул. На его лице красовался большой шрам, придававший ему совсем уж зловещее выражение.

– Домой! – почти прошептал мальчик. Он хотел говорить уверенно и спокойно, но голос не слушался и выдавал его состояние.

– Слышь, пацан! Мы тебя спасли? Спасли! – вступил в разговор третий негодяй. – Значит, надо платить!

– А ты как думал!

– А то!

Уголовники подошли вплотную, обступив мальчика со всех сторон. Тот и рад был бы откупиться от них, но, кроме испорченной формы, у него не было с собой ничего, даже мобильника. Обычно он носил в кармане какую‑нибудь мелочь, но, сменив утром куртку на более теплую, он забыл переложить в нее деньги.

– У меня ничего нет! – отчаянно воскликнул он.

– Щас проверим! – грубые руки прошлись по карманам. – Слышь, в натуре ничего нет!

– Ну, снимай куртку! – предводитель вытащил невесть откуда длинный нож и принялся им небрежно поигрывать, словно это была авторучка, ложка или еще какой‑нибудь столь же невинный предмет. – И ботинки.

– И портки! – заржал грабитель, выглядевший самым пьяным из всех.

Коля как зачарованный глядя на блестящее лезвие, чуть не плача от страха и унижения, принялся расстегивать кнопки. Он мечтал теперь не о том, чтобы сбежать, а о том, чтобы дело кончилось только грабежом, без более серьезных последствий. Гопники, особенно двое из них, выглядели явно неадекватно, и ожидать от них можно было чего угодно. Дрожащие пальцы слушались плохо, и дело шло медленно.

– Шевелись…! – он получил сильный тычок под ребро, от которого перехватило дыхание, а перед глазами заплясали блестящие мушки.

Где‑то вдалеке послышался собачий лай. Мальчик вдруг подумал, как было бы здорово, если бы невесть куда запропастившиеся бродячие псы сцепились с уголовниками, и обе стороны нанесли друг другу как можно больше вреда. Впрочем, на сей раз лаяла одна собака, причем тембр ее голоса показался ужасно знакомым.

– Джек! – радостно выкрикнул Коля.

В тот же миг верный пес буквально вылетел из‑за кустов и с разбегу набросился на одного из грабителей, сбив его с ног и явно намереваясь вцепиться в глотку. Двое из его товарищей трусливо попятились, однако предводитель, сохранив присутствие духа, взмахнул ножом и… В последний момент Коля успел повиснуть на руке с оружием и отвести удар.

– Щенок! – прорычал главарь, стряхивая мальчишку с руки и вновь занося оружие. – Ну, что встали…! – добавил он, обращаясь уже к подельникам.

– Джек, домой! – закричал мальчик. Он понял, что пока бандиты в замешательстве, есть шанс покинуть поле неравного боя невредимыми.

Псу очень не хотелось отпускать негодяя, однако он был послушной собакой, поэтому скатился с удерживаемого им преступника. Это случилось очень вовремя, потому что нож главаря опустился туда, где еще недавно была спина собаки, но вместо нее слегка полоснул грабителя, только что освободившегося от хватки Джека. Тот взвыл дурным голосом, а Коля и Джек уже со всех ног бежали прочь. Грабители предпочли не гнаться за ними, решив, что связываться с такой собакой – себе дороже, и ограничились угрозами и проклятиями вслед.

Когда парк остался позади и мальчик с собакой выбежали на прилегающую к нему улицу, где только что зажглись фонари, Коля очень захотел поблагодарить своего спасителя. Однако Джек, глядя на мальчика печальными глазами, отбежал в сторону и следовал за ним на почтительном расстоянии.

– Джек с тобой! – радостно воскликнули отец и мать, едва Коля с собакой появились на пороге. – Не знаю, что с ним случилось. В первый раз такое вижу. Взял и куда‑то помчался, – пояснил папа.

– Выбежал, едва я открыла дверь, – добавила мама. – Он что, тебя разыскивал?

– Да. На меня хулиганы напали, – ответил Коля и вкратце пересказал случившееся, опуская неприятные и пугающие подробности.

– И Джек тебя услышал? С такого расстояния? – удивился отец после того, как они с женой убедились, что с сыном все в порядке, и решили, что в полицию звонить уже поздно.

– Не знаю, – развел руками Коля. О том, что он и не думал звать Джека, мальчик предпочел не упоминать.

– Да, звонила Маргарита Александровна, – вспомнила мама, когда волнения немного улеглись. – Твой телефон нашли.

– Где?

– В школьном туалете. Только кто‑то его разбил вдребезги.

– Вот те раз! – растерянно проговорил мальчик. – А мне еще форму испортили…

Вечер они провели, всей семьей пытаясь найти объяснение и феноменальному чутью Джека, и личности и действиям тайного Колиного недоброжелателя, но так и не смогли прийти ни к каким разумным выводам. Уже засыпая, мальчик еще раз вспомнил слышанное проклятие о врагах, и никак не мог вспомнить, что же говорилось об испытаниях третьего дня. Не то чтобы он поверил услышанному у камня, то ли наяву, то ли в бессознательном состоянии, но ему вдруг стало казаться, что эти совпадения произошли не просто так…

 

День третий

 

Новый день начался для Коли с холодного душа. В буквальном смысле. Мальчик после плохо проведенной ночи, сопровождавшейся дурными снами, проснулся весь в поту и отправился в душ. Но едва он встал под струи освежающей влаги, подача горячей воды ни с того ни с сего прекратилась. Пришлось смывать мыльную пену ледяной водой, стуча зубами от холода. Коля не раз думал о том, что хорошо бы начинать закаливание, и даже один раз пробовал это делать (впрочем, тогда его энтузиазма хватило лишь на неделю), но переходить к ледяной воде следовало постепенно. Сейчас же он был явно не готов к подобному испытанию.