Великобритания и снова США 12 страница

Ринго, после того как в течение двух лет водил машину без прав, поскольку трижды проваливался на экзаменах, наконец-то получил их. У него три автомобиля: «мини-купер», «лендровер» и «фейсел-вега». «И не спрашивайте меня, как пишутся эти названия. Меня не было в школе, когда проходили грамматику».

Ринго помогает не только родителям - он одалживает деньги и другим родственникам и друзьям, чтобы те смогли купить себе собственный дом.

– У меня тут валяется много всякой всячины - иной раз выскочу, накуплю разного, а через неделю забуду. Камеры, фотоаппараты - я все время их покупаю; потом мне кажется, что другие лучше, я покупаю новые, и так без конца. Понятия не имею, сколько я стою. Вот если бы я сказал: а ну-ка принесите мне к завтрашнему даю все мои деньги, сколько бы, интересно, получилось? Не представляю.

Ринго не носит с собой денег. «Покажи мне, как выглядит фунтовая бумажка, а? А эти, хорошенькие такие, полушиллинговые монетки еще выпускают? Морин, правда, делает покупки, но пользуется при этом чековой книжкой».

Счета отсылаются бухгалтеру. Бухгалтер представляет их Ринго и Морин для подтверждения. «Мои расходы составляют обычно около 1000 фунтов в месяц. В прошлом месяце вышло 1600 фунтов, но я купил тогда новый объектив».

– Влип я только однажды. Мы были в гостях у Брайена и решили с Морин уйти пораньше. Туда нас кто-то подбросил, а на обратную дорогу Питер Браун дал нам свою машину.

На полпути домой, а это была ночь с субботы на воскресенье, в баке кончился бензин. Мало того, что бензоколонкой поблизости и не пахло, но, даже если бы она и объявилась, у меня все равно не было при себе денег.

Я остановил какую-то машину и сказал, что у меня кончился бензин. «Не могли бы вы одолжить мне пять шиллингов на галлон бензина - доехать до дому?» Тот парень спросил: «Вы Ринго?» Я ответил - да. «Деньги вам не помогут, - сказал он, - потому что бензоколонки в округе нет. Но я могу отвезти вас домой». Что он и сделал. Все устроилось наилучшим образом. Но только оказалось, что он журналист из «Дейли телеграф». Вот так и получается, что в газету попадает всякая ерунда, как раз то, против чего возражаешь. Я пригласил его зайти в дом и подарил ему долгоиграющую пластинку. Но о ней он ничего не написал.

На всякий случай несколько лет тому назад всем им раздали чековые книжки, но они никогда ими не пользуются.

– В жизни никогда не выписал ни одного чека, - говорит Ринго. - Не знаю даже, как это делается. Я не успел получить свою чековую книжку, как потерял ее.

Мне еще никогда не отказывали выписать счет в магазине, даже если я заходил туда в первый раз. Никто никогда не требовал у меня доказательств, что я и есть Ринго.

Он не ощущает особой тяги или необходимости жертвовать деньги на благотворительные нужды и не понимает, почему они должны это делать. «Иногда Брайен посылал какие-то пожертвования от нашего имени. Джон ведь нарисовал рождественскую открытку для «Оксфам», правда? Они на этом неплохо заработали».

– Мне это как-то не очень по душе. Я заметил, что управляют благотворительными фондами малосимпатичные люди. Что хорошего сделал фонд Аберфэн, если не считать адвокатов? За потерю ребенка они выплачивают 5000 фунтов. Смешно. Ребенка не заменят пять миллионов. Боюсь, что многие наживаются на благотворительности. Нет, это не для меня.

Правительство забирает у нас 90% наших денег - нам достается шиллинг и 9 пенсов от каждого фунта. Правительство ведь тратит их, чтобы помочь народу? Это и есть благотворительность.

Я не хочу сказать, что правительство заслуживает добрых слов. Они вообще ни с чем не могут управиться. Ни с автобусами, ни с поездами. Они не умеют работать. Вчера, когда я возвращался домой на машине, то обогнал пять автобусов № 7, ехавших в ряд один за другим, - в каждом сидели по два человека. Разве они не могли поехать на одном автобусе? И все дела.

Правительство установило слишком высокие налоги. Какой может быть стимул, если всю жизнь тебя просто душат налогами? А когда не останется ни одного богатого человека, некому будет платить правительству.

Все, до чего дотрагивается правительство, превращается в дерьмо, а не в золото. Железные дороги получали прибыль, когда они были частными, разве нет? Наше правительство как викторианская Англия. Все устарело.

Все правительства одинаковые, что лейбористы, что тори. Ни те ни другие ничего не могут мне предложить. Только и делают, что спорят друг с другом. Одни талдычат одно, а другие обязательно наоборот. Оба так. И на этом все кончается. Почему бы им, наконец, не объединиться и не поработать для страны?

Все «Битлз» находят, что Ринго сентиментален, хотя частички Ринго сидят в каждом. Одним из проявлений этой сентиментальности является любовь Ринго к Англии, в то время как остальные совершенно равнодушны к вопросам патриотизма. Когда обсуждались идеи насчет греческого острова и прочие иноземные проекты, один Ринго не выказывал никакого энтузиазма. Он бы хотел, чтобы все жили вместе на сотне акров в Девоне, - ему совершенно не улыбается мысль надолго уехать в другую страну. Остальные «Битлз» говорят, что с легкостью пойдут на это.

– Я бы не мог жить нигде, кроме Англии. Я же отсюда. Здесь моя семья. Англия не лучше, чем какая-нибудь другая страна, я понимаю. Просто мне здесь хорошо.

Отдыхать Ринго отправляется все-таки за границу, ему нравится уезжать с кем-нибудь, чаще всего с Джоном. Они с Морин не ринулись бы вот так, с ходу, в Калифорнию, как это сделали Джордж и Патти. Ринго следом за Джоном предпочитает путешествовать вместе со своими дружками «Битлз». «Так хорошо быть вместе».

В браке он придерживается старинных правил Севера; мужчина - глава семейства. «Да, именно так. У моего деда Старки было кресло, в котором никто не смел сидеть, кроме него. И я, наверное, такой же». Пол и Джордж не такие ортодоксы в семье.

Но Ринго несколько обеспокоен тем, что оказался хозяином и главой семьи в большей степени, чем намеревался. «Морин сказала мне на днях, что наша уборщица меня боится. Вот уж чего никак не ожидал. Наверное, Морин виновата - она носится по всему дому и говорит: это надо убрать, это приготовить, это переставить, - он сейчас придет».

Когда они выходят вместе, Ринго ухаживает за Морин, как это принято у представителей рабочего класса. Несколько лет тому назад они отправились на обед в аббатство Воберн к герцогу Бедфорду. Ринго дружил с его сыном Рудольфом, обожающим поп-музыку. «Я подумал: забавно посмотреть, как живут другие, поэтому я поехал».

Его усадили за громаднейший стол в нескольких милях от Морин, как это положено в высшем свете, и это его страшно обеспокоило.

– Я сказал: нет-нет, так не пойдет. А ну-ка, дорогуша, садись-ка сюда. Они хотели заставить нас сидеть врозь. Вот чудаки.

Мне не кажется, что женщины так уж стремятся к равенству. Им нравится, когда их защищают, а они в стою очередь ухаживают за мужчинами. Так, по-моему.

Несколько лет тому назад они разочаровались в Лондоне и лишь изредка выходят вечерами. «Когда мы только стали знаменитыми, приятно было разъезжать, чувствуя на себе взгляды, знать, что тебя узнают, - ну, в общем, как положено звездам. Но все же это было скучно».

В строгом смысле слова гостей они не принимают. У Ринго есть один-два друга, вроде Роя Траффорда, ливерпульского приятеля с детских лет. Самый частый посетитель - это Джон, который заходит попить чайку или просто посидеть.

Морин предпочитает спокойную, безмятежную жизнь, которая для нее заключена в Ринго. Она хочет того же, чего хочет муж. Они очень счастливы.

Морин в отличие от других жен «Битлз» никогда не ложится спать, не дождавшись Ринго, как бы поздно или в каком бы виде он ни заявился.

– Когда он записывается, я часто не ложусь до половины пятого утра. Он ведь наверняка встал поздно, не поел как следует, поэтому я стараюсь приготовить что-нибудь к его приходу. Я должна быть уверена, что он хотя бы сыт. Потому что во время работы они только поковыряют что-нибудь, а есть не едят. Если же он все-таки закусил с ребятами или у него была с собой еда, это ничего, - картошка не пропадет, я никогда ничего не выбрасываю. Но обычно я его кормлю. Иногда он ест слишком быстро, потому что устал. Но, как правило, он не прочь спокойненько перекусить, когда возвращается домой.

Мне ни капельки не трудно его ждать. Чтобы скоротать время, я иногда устраиваю перестановки. На днях я целых два часа думала, куда бы мне перетащить лампу. Я умею шить - занавески, одежду. Недавно нашила блестки на старый абажур.

Много времени Морин тратит, отвечая на письма. Она обожает письма от фэнов Ринго. Может быть, из-за того, что сама когда-то была фэном, Морин понимает, что означает для них каждое ее письмо. Если не считать матери Джорджа, миссис Харрисон, только Морин беспокоится о поклонниках. Конечно, Морин не тратит на переписку столько времени, сколько миссис Харрисон, ведь на ее плечах лежат заботы о большом доме и малышах.

Когда приходят поздравительные открытки по случаю дня рождения Ринго, Морин всегда благодарит за них в нескольких словах, обязательно объясняя, что Риччи очень занят и просто не в состоянии сам ответить на поздравления. Морин всегда называет его Риччи, если люди, пишущие ему, знают его только под именем Ринго. «Ринго» странно звучит для меня. Его зовут Риччи».

Иногда Морин заставляет Ринго надписать побольше автографов. Она отправляет автограф не каждому, кто просит, потому что это было бы слишком долгой работой, а только тем корреспондентам, которые кажутся ей особенно милыми и деликатными.

– Я люблю отвечать на письма. Уже пять лет, как я этим занимаюсь. Часто получаю совершенно замечательные послания.

Бывает, я начинаю уставать. Однажды, когда у меня появился Джейсон, я забросила все это, и у меня оказалось три хозяйственные сумки, набитые письмами.

Я отвечаю не потому, что это долг воспитанного человека. Просто я ставлю себя на их место и думаю, что, если бы кто-то нравился мне настолько, что я написала ему, мне, наверное, было бы очень приятно получить хоть какой-нибудь ответ. В некоторых письмах фэны пишут, что это уже их пятнадцатое письмо. Наверное, им ужасно неловко. Оказывается, они все время писали в бюро. Но туда приходят тысячи писем, и они, конечно, не справляются с ними. Не подумайте только, что я хотела бы получать больше писем, чем сейчас, покорно благодарю.

Часы ожидания Ринго Морин часто заполняет шитьем. «Люблю делать все быстро. Из-за этого никогда не пользуюсь выкройками. Беру и сразу шью платье целиком. Потом начинаю обрезать его то там, то сям, пока оно не делается размером с носовой платок». Для шитья Морин покупает только дешевые остатки тканей. Она очень бережлива. Все покупки Морин делает в супермаркете в Уэйбридже. И всегда сохраняет наклейки «Пинк Шилд» [Определенное количество накопленных наклеек дает право на бесплатную покупку], что кажется совершенно бессмысленным, поскольку она может купить что угодно и так. Она любит выклеивать эти бумажки. Иногда она достает свою книжечку, чтобы проверить, сколько у нее их набралось.

Ринго находит это смешным, но очень доволен тем, как Морин управляет домом и ухаживает за ним самим. Он гордится и ее поделками - например, покрытым блестками рисунком к «Sergeant Pepper».

Супруги Старр пока не задумывались о том, какое образование дать Заку и Джейсону, потому что они совсем еще малыши. Как и Джон, Ринго хотел бы отдать ребят в обычную муниципальную школу.

– Но ведь Зак не совсем такой, как все, правда ведь? Ему не дадут проходу. Сейчас стало получше, но все равно на него вечно нападают. Если единственный способ оградить его от обид заключается в том, чтобы платить, то ради бога. Захотят дети учиться в школе-интернате - что ж, я разрешу. Но мне бы хотелось, чтобы они жили дома, чувствовали себя свободными и любили друг друга. Я так говорю, хотя ведь никто не знает, какими они будут, когда вырастут. Мне только не хотелось бы, чтобы с ними повторилась та же история, что со мной, когда мать все время повторяла: не играй у окна, не разбей, не сломай… Слишком много ограничений. Когда наступает твоя очередь быть родителем, поневоле теряешься.

Одно Ринго знает точно: он ни в коем случае не допустит, чтобы его дети получили такое же образование, как он, - то есть никакого. Годы, которые он потерял из-за болезни, все же сказались на нем. Правда, не так уж серьезно - по крайней мере он не делает из этого трагедии. Ринго не знает, что такое грамотно писать, но относится к этому легко. Его представления о том, где находятся разные города и страны, тоже весьма приблизительны.

– Я знаю, что пишу неграмотно. Но прочесть могу все что угодно. Английское правописание вообще очень трудное. По математике я всегда шел неплохо. Но лучше всего я умею работать руками. Если мне не будут мешать, я могу сделать почти все. Сам до всего дойду. Но когда надо точно следовать инструкции, тут я пас.

Ринго пришел в группу последним, когда все остальные уже давно заняли твердые позиции и проявили свою индивидуальность. Ринго понимал, что ему страшно повезло, - он попал в группу в тот момент, когда начался ее взлет к славе. «Битлз» не расценивали свой успех как везение, они всегда знали, что добьются его.

Когда вся троица толпится у микрофонов, а Ринго привязан к своим барабанам, он производит впечатление человека замкнутого, - Ринго и сам называет себя молчуном. Но его остроты и замечания умны и блестящи. Они не уступают ничьим другим. Разница состоит только в том, что Ринго не умеет болтать без умолку, как Пол, или как это выходит у Джорджа, когда тот рассказывает о своих хобби; он не может, подобно Джону, сыпать и сыпать дурацкими остротами и прибаутками - Ринго молчит, пока к нему не обратятся.

Но когда Ринго не делает усилий над собой, он действительно выглядит погруженным в себя, даже подавленным. Светлая прядь теперь стала совсем седой. Врачи считают, что существуют какие-то психологические причины eгo ранней седины, но большинство сходится на том, что это не так.

Если судить по фотографиям, не говоря уж о карикатурах, у Ринго крупный нос. Из-за этого некоторые считают его евреем.

– Пока я не стал знаменитым, никогда не задумывался, какой у меня нос. И никогда не думал, что меня принимают за еврея, а тут вдруг мне позвонили из «Джуиш кроникл». Пришлось сказать им, что они ошибаются.

Теперь я вижу, что стал тем, кто я есть, потому что рос без отца, а мать всегда работала. Из-за этого я превратился в тихого интроверта. Я только сейчас стал понимать себя, хотя в детстве чувствовал себя совершенно счастливым. Недавно я видел по телевидению передачу о том, как влияет на ребенка долгое пребывание в больнице. Больница заставляет его уходить в себя.

Ринго не ушел в себя. Он открытый, дружелюбный и, наверное, самый симпатичный из всех «Битлз». Он совершенно не сосредоточен на себе. Морин считает, что он мог бы добиться большего, если бы захотел.

– Ведь это он придумал разукрасить рисунок блестками, - он вам не сказал? Конечно, это чепуха, но он никогда не тычет в нос своими заслугами. Мне кажется, он себя недооценивает. Забывает, какие прекрасные идеи к нему приходили, потому что не считает себя творческой личностью. По его мнению, хорошие идеи - это для других. Но многое получается у него очень здорово. Ринго прекрасный художник. Думаю, он мог бы снимать хорошие фильмы. Надеюсь, он найдет себя в кино. Он все умеет. А если бы вы знали, как он замечательно танцует!

Ринго - гораздо более яркая личность, чем может показаться поначалу. Благодаря синим глубоким глазам он очень красив. Придворный шут в группе - это вовсе не его роль. Его мнения столь же ценны, как и любого другого из «Битлз». Но на фоне гораздо более ярких и очевидных талантов Пола и Джона он держится в тени, что усугубляет его скромность. «Битлз» полностью доверяют ему, часто полагаются на его мнение. Ринго - жизненно необходимая часть этой четверки, он привносит столь нужные ей элементы - не только сентиментальность, но здравый смысл и гуманный подход к жизни. У него немало хороших, интересных соображений относительно «Битлз» и самого себя.

– Я думаю, мы - четверо равных и это делает нас единым целым. Отличаясь друг от друга, мы похожи.

Когда твоя роль сводится к сопровождению звезды или лидера, можно быть с ним, а можно на него и плюнуть. В четверке важен каждый. Если ты общаешься с одним, ты не можешь не общаться со всеми остальными. Положим, тебе не нравится Элвис, - ну и не нравится, и дело с концом. В четверке будет посложнее.

Мы никогда не конкурируем между собой, ни в жизни, ни перед публикой, хотя, конечно, у каждого из нас есть свои фэны.

Если бы мы вчетвером встали перед миллионом фэнов и они должны были бы выбрать самого любимого из нас, то, я думаю, большинство голосов получил бы Пол. Джон и Джордж разделили бы второе место. Ринго занял бы последнее. Я вычисляю это и по письмам, и по воплям, и по толпам.

Когда дело касается Джона и Пола, то фэны каждого из них обычно настроены против другого кумира. А среди моих фэнов есть поклонники и Джона, и Пола. Они все любят и меня, и их. И поэтому, если бы стали подсчитывать очки по сумме, я бы наверняка занял второе место.

Фэны испытывают ко мне материнские чувства. Я это знаю. «Милый маленький Риччи». Ко мне и в детстве так относились. Меня любили не только девушки, но и старушки. За Полом тоже тянется что-то в этом роде. Я такой, что ж тут сделаешь. Мне незачем меняться. Иногда, правда, хочется стать другим. Когда меня просят сниматься в фильме, я думаю: дай-ка сыграю какого-нибудь настоящего мерзавца. Интересно посмотреть, какая будет реакция.

Я не творческий человек. И знаю это. Но людям кажется, что я хочу им быть. Они пишут и просят меня попробовать. Пару лет тому назад я написал две маленькие песенки, но получилась какая-то мура.

Конечно, ощущение, что ты не можешь творить и что люди знают об этом, иногда угнетает. Но нельзя же, чтобы все четверо были творцами, вы согласны? Достаточно половины. Вспомните все группы, хорошие группы, - так там вообще никто ничего не может сочинить.

Конечно, я был бы счастлив, если бы мог творить. Скверно понимать, что не могу. У меня есть рояль. Но играть по-настоящему я не выучился. Часто у меня возникает чувство, будто сегодня, например, я смогу написать прекрасную песню, но я начинаю, и ничего не получается. Я не умею. Разве что сочинить двенадцать тактов в до мажоре. Шутка.

Иногда мне неуютно. Действительно, сижу отдельно от всех, за своими барабанами, и выполняю то, что мне велят. Часто, когда ударники из других групп говорят мне, что я выдал потрясающий бит, я, как правило, знаю, что сделал всего лишь то, о чем меня попросили, а меня за это хвалят.

Снимать фильм, конечно, не последнее дело, но это ведь надоедает. Как гадание на кофейной гуще, получится или нет - никогда не знаешь заранее.

Правда, кино меня интересует - ведь я не умею писать стихи и сочинять. Почему бы мне не попробовать силы в кино, если получается?

Многие говорили, что я недурно сыграл в «Вечере тяжелого дня», но я плохо помню, о чем там шла речь. Взять хотя бы ту маленькую сцену с малышом на канале, про которую все говорят, что она так удалась. Я ничего не соображал, когда играл ее. Голова была как в тумане. Накануне я не спал всю ночь. От усталости чуть не падал. Еле ноги передвигал. Дику приходилось орать на меня, чтобы я что-нибудь сообразил. А получилось неплохо. Сценку, в которой я пнул ногой камушек, я сам придумал. Ей-богу. Но все остальное - работа Дика. Я так и не включился.

После этого фильма я получил много предложений, и все на главные роли. Однажды я чуть было не согласился сыграть роль Ватсона в фильме о Шерлоке Холмсе, но потом решил, что это все-таки чересчур для меня серьезно. Не хочу браться за роль, где на меня ляжет основная тяжесть. По крайней мере пока. Представляете, какой был бы ужас - провалиться? А вот маленькие роли - это пожалуйста. Ведь тогда ответственность не на мне. Если это получится, тогда можно попробовать и что-нибудь более серьезное.

Я согласился играть в фильме «Кэнди» потому, что роль была невелика и я играл с такими звездами, как Марлон Брандо и Ричард Бартон. Я подумал; они возьмут все на себя, а я у них поучусь. Я снимался всего десять дней, играл испанского садовника, роль без слов.

Конечно, я не умею играть. Я не знаю, как это делать. Смотрю на актеров по телевизору. Ведь сразу можно точно сказать, что они настоящие актеры, потому что они такое вытворяют с лицом! Посмотрите на их глаза. Я этого всего не умею. И ничего этого не делаю.

Ринго говорит, что, если бы завтра его положение и богатство исчезли, он бы не очень огорчился. При всех обстоятельствах он считает, что родился в сорочке и на хлеб как-нибудь заработает, даже если придется вернуться к прежней работе.

– Нет, сегодня мне, наверное, уже не светило бы стать монтером. Я ведь бросил это дело на полдороге, ради того, чтобы играть в группах. Не повстречайся мне Рори Сторм, а потом «Битлз», я так и шатался бы где-нибудь с бандой «тедди-боев». А теперь, если что, пошел бы в чернорабочие.

Конечно, я рад, что это не так. Приятно быть частичкой истории, хоть в каком-то смысле. Хотелось бы попасть в школьный учебник по истории, чтобы обо мне читали детишки.