Зона, 13.02.13, восемь утра

 

Вплоть до окраины Опачичей преследователи ничем не докучали группе, если не считать несильного, но настойчивого давления на психику. По утверждению Ольги, к возглавлявшему бандгруппу контролеру присоединился, как минимум, еще один монстр того же вида, но атаковать они пока не собирались. Видимо, ждали подкрепления. Когда Лунев поинтересовался, с какой стороны должно явиться это подкрепление, Ольга уверенно указала на северо-восток. То есть прямо.

– Там засада, и в ней еще двое контролеров.

– Откуда ты все знаешь?! – удивился Скаут. – Нутром чувствуешь, это я понимаю, убедительное объяснение. Когда по мозгам топчутся, я и сам это улавливаю. Но как ты узнаешь, сколько их и где они затаились?

– На звук похоже, вроде громкого шепота. – Ольга пожала плечами. – Чего пристал, не знаю я, как это попроще объяснить!

– А я не просил попроще. – Скаут прицелился в нее пальцем. – Признайся, ты и сама слегка того... да?

– Чего «того»? – Ольга заметно напряглась и положила палец на предохранитель автомата. – Ты на что это намекаешь?

– Мысли читаешь, да? – осмелел Скаут. – А не казачок ли ты засланный, Оля?!

– Стоп! – вмешался Андрей. – Ты, сталкер, сейчас договоришься! Если копнуть, нас всех можно в мутанты записать.

– А некоторых еще и в моральные уроды! – фыркнула Ольга и сверкнула гневным взглядом.

– А что ты ее защищаешь? – Скаут с подозрением прищурился. – Что, генерал вам тайну какую-то доверил, да? Вы – главные герои, а остальные массовка?

– Тебя опять понесло? – спокойно спросил Андрей. – Третий артефакт тебе на шею повесить?

– Нет, а что, я не прав, что ли?!

– Ты не прав, – щелкнув над ухом у Скаута предохранителем автомата, негромко произнес Механик. – И заткнись, снова нас демаскируешь, мы уже близко.

– Ну, понятно, все герои, один я обуза! – Скаут закинул автомат на плечо. – Могу здесь подождать, пока вы засаду в капусту покрошите. От меня ведь все равно толку нет!

– Вы снова не правы, – теперь вмешалась Татьяна. – Вы рассчитываете на сочувствие, но уговаривать вас никто не будет.

– И не надо!

В зарослях, точно за спиной у Скаута, громко затрещал валежник, и сталкер резко передумал оставаться в тылу. Он скинул с плеча автомат, развернулся и, настороженно глядя на кусты, начал пятиться следом за группой.

– Эй, погодите! – бросил Скаут через плечо. – Вы не слышите, что ли? Или что, это опять глюк?

– Там плоть, – сказал Андрей. – Пусть живет. Догоняй.

– Да, воняет, как плоть, – поморщившись, сдался Скаут. – Ладно, пойду с вами. Но еще раз наедете, вернусь на чистый остров и залягу спать!

– Вечным сном, – буркнула Ольга. – Старый, притормози. Там, впереди, не бандиты. Контролеры привели кого-то посерьезнее. Я чувствую, как напряжены мутанты, они едва контролируют своих подопечных.

– Это «Долг», – поддержал Ольгу Механик, прильнув к окуляру оптического прицела. – Смотрите, вон там, на холме... Всё, спрятались. «Долговцы», точно. Придется импровизировать.

– Слева открытая местность, справа старое русло ручья, по нему удобнее всего идти, – предложила Ольга.

– Там нас и ждут, – возразил Андрей. – Пойдем по краю леса. Хотя бы левый фланг будет в безопасности.

– Пространства для маневра не останется, – возразил Механик.

– Не обсуждается. Вперед!

– Как скажешь... – Крюгер усмехнулся. – Где ни пойдем, они узнают заранее. Могу поспорить на сотню.

Андрей жестом дал понять, что разговор окончен, и указал на восток. Группа двинулась через светлеющий лес в прежнем темпе и без приключений сумела преодолеть около километра. Когда же дорога пошла в горку – это ходоки добрались до холма, на котором Механик заметил дозор долговцев, – Андрей, оглянувшись, успел разглядеть несколько фигур преследователей. Как ни старались беглецы оторваться, бандиты шли по пятам и упорно не желали отставать.

Рядом с Луневым появилась Ольга. Она придержала командира за рукав и, когда они чуть отстали от группы, шепнула:

– Есть план!

Старый кивнул.

– Излагай.

– Если мы позволим бандитам загнать нас на «Долг», окажемся в кольце. Но если у засады или у загонщиков не останется поддержки контролеров, они начнут стрелять не в нас, понимаешь? Например, очнутся «долговцы» и увидят, что на них мчится вооруженная банда... что они сделают?

– Покрошат архаровцев в капусту, – ухватил мысль Андрей. – И чужаки бандитам не помогут. Просто не успеют. Нам же останется только вовремя уйти с линии огня.

– Вот именно.

– Но проще устранить чужих в группе преследования.

– Согласна.

– А если телепаты прочитают наш замысел?

– А мы никому не позволим. – Ольга выразительно взглянула вперед. – Скажу тебе по секрету: мутанты не умеют читать мысли. Подчинить своей воле, отутюжить мозги, даже выжечь их к чертовой матери – запросто, а уловить без согласия человека, что он думает, им слабо. Они смогут узнать о наших планах, только если им кто-то мысленно нашепчет. Добровольно.

– То есть, если среди нас есть телепат, и он враг? Ты понимаешь, о чем сейчас говоришь?

– Все о том же. Но, в отличие от некоторых не в меру энергичных сталкеров, я никого мутантом не объявляю. И среди людей встречаются телепаты. Даже на Большой земле.

– Не может быть, чтобы это был один из нас. – Андрей помотал головой. – Все проверены по сто раз. Все нормальны на сто процентов.

– Я не на сто, – спокойно напомнила Ольга. – Но я не телепат. Ты, уверена, тоже. Так что... если остальные будут не в курсе замысла, риска нет.

– От Скаута вирус подозрительности подцепила? – Старый неодобрительно покачал головой.

– Строго говоря, первым начал всех подозревать Механик, – обиженно ответила Ольга. – Я просто страхуюсь.

– Генерал обещал шестого, – вспомнил Андрей, – который может идти параллельным курсом. Правда, наверняка он тоже проверен-перепроверен лично генералом... но... кто-то нас сдает, это можно считать доказанным фактом, вы с Механиком правы.

– Тем более не стоит обсуждать план во всеуслышание. – По лицу Ольги было видно, что она скептически относится к версии Старого насчет шестого, но понимает, насколько ему не хочется подозревать своих подчиненных в предательстве, и сочувствует командиру. – Когда приблизимся к засаде, я отстану, отойду в лес и дождусь бандитов. Когда пройдут мимо, прострелю мозги мутантам, которые ведут банду, и смотаюсь. А вы тем временем стреляйте во весь белый свет и уходите вправо. Там и встретимся.

– Толковый план, только два вопроса: ты уверена, что мутанты не угробят тебя первыми? И второй... чтобы все получилось, нужно очень тонко рассчитать время, как ты собираешься это сделать?

– Контролеры меня не чувствуют, я точно знаю. А время... начнется драка, я под шумок и стрельну.

– Получается, мы в любом случае окажемся под раздачей?

– Получается. Но так у нас будет шанс, а если попадем в окружение, шансов ноль.

– Хорошо, – немного подумав, согласился Старый. – Только на деревья не забирайся. Снайперы так лишь в кино сидят. Чем неудобнее позиция, тем больше шансов остаться незамеченным.

– Не учите даму застегивать лифчик. – Ольга поморщилась, но не раздраженно, а чуть устало. На губах у нее даже обозначилось нечто вроде улыбки. – Встретимся.

– Не вопрос. – Андрей кивнул и отправился догонять группу.

План Ольги был неплох, но все-таки сыроват, и коррективы в него пришлось вносить с первой же секунды обострения ситуации. Засада долговцами была устроена грамотно, а контролирующие их твари ничем не выдали своего присутствия, поэтому, несмотря на полную боевую готовность ходоков, заварушка началась неожиданно. Перекрестный огонь заставил группу рассыпаться по кустам и залечь. Ни открыть прицельный ответный огонь, ни отползти вправо, ни хотя бы поднять голову никто из четверки не смог. Поэтому, когда позади послышался топот бегущих бандитов, у Андрея мелькнула неприятная мысль, что его разговор с Ольгой все-таки кто-то прослушал. Был это таинственный шестой или же девушка ошиблась насчет того, что мутанты-телепаты не умеют читать мысли людей, теперь не имело значения. План явно провалился, и ходокам оставалось лишь одно – встать в полный рост и ввязаться в драку, полагаясь на собственную выучку и защиту «Джокеров».

Андрей уже начал подниматься, когда накатывающая волна преследователей вдруг притормозила и открыла огонь с ходу... по позициям долговцев. В завязавшейся перестрелке шансов поймать шальную пулю было ничуть не меньше, но все-таки ситуация улучшилась. Бойцы группировки «Долг» тоже вышли из-под контроля чужаков – хотя бы частично – и занялись своим привычным делом: уничтожением бандитов, а не отстрелом безобидных, да к тому же имеющих официальные пропуска в Зону, ходоков.

«По идее, если уничтожить контролеров, которые сидят во второй линии засады, можно использовать бойцов „Долга“ как сопровождение. Группировка полувоенная, с официальными властями предпочитает не ссориться... Но стоит ли экспериментировать? Лучший союзник для нас – скрытность».

Андрей подполз к Татьяне, указал ей направление, в котором следует двигаться, а затем нашел взглядом Скаута и Механика. Им ничего советовать не пришлось, они самостоятельно сообразили, что делать.

Не прошло и десяти минут, как группа очутилась достаточно далеко от места схватки, в неглубокой промоине, русле давно пересохшего ручья на восточном склоне лесистого холма.

– «Завершаем наш сюжет, отпускает нас уже», – процитировал Скаут, поднимаясь и кое-как отряхивая одежду. – Я что-то не въехал. Вы говорили, что телепаты и спереди, и сзади. Чего ж они своих подопечных лбами столкнули?

– У них и спроси, – пробурчал Механик. – Старый, а где Ольга? Что, первые потери?

Андрей не успел ответить.

– Потеряешь ее, как же! – фыркнул Скаут. – Вон идет.

Он указал вниз по склону. Ольга шла достаточно бодро и быстро, хотя сухое русло было основательно завалено хвоей, сучьями и камнями. Увидев, что смелая девица в полном порядке, Андрей незаметно, как ему показалось, выдохнул с облегчением. Татьяна это заметила и подняла на подругу по оружию недружелюбный взгляд. Ольга удивленно взглянула на Старого, а затем на всех остальных по очереди.

– Что?

– Ничего, – сказал Андрей. – Переживали за тебя. Все получилось?

– Мы же выкрутились. – Ольга пожала плечами. – Бандиты так ничего и не поняли. Как только исчез пси-контроль, они решили, что пришли сюда драться с «Долгом», ну и рванули в атаку. Сопровождавшие «долговцев» контролеры учуяли, что пахнет жареным, и сделали ноги. Сама видела. Только вряд ли они далеко ушли. Они боятся возвращаться без наших скальпов.

– Это они сами тебе сказали? – снова насторожился Скаут.

– Не начинай эту бодягу снова, ладно? – отмахнулась Ольга. – Я просто предположила. Эти продвинутые контролеры до сих пор неподалеку, я их чую. А раз они не ушли, значит, хотят нас все-таки достать.

– Но не нападают сами, потому что боятся, – поддержал Ольгу Андрей. – После случая на чистом острове это неудивительно. И не возвращаются восвояси, поскольку боятся наказания от своих сородичей или хозяина. Я не знаю, есть там у них кто-то главный или просто всем заправляет коллективный разум.

– Короче, понятно, – вмешался Крюгер. – Главное, что путь свободен. По ручью мы выйдем почти к цели. Пошлепали?

– Да, вперед, – согласился Лунев. – Татьяна, задержись.

Подруга нехотя притормозила, но на Старого не взглянула.

– Что?

– Ты мне скажи, – Андрей взял ее за руку, – что ты надулась?

– Ты давно ее знаешь? – все так же нехотя спросила Татьяна. – Твоя бывшая?

– Ты с ума сошла. – Андрей усмехнулся. – Мы с ней знакомы... меньше суток чистого времени. По осени в Зоне столкнулись, оказалось, что оба на Остапенко работаем. Так и познакомились. И тут же разошлись, как две пули на дуэли. До сегодняшнего дня не встречались. Веришь мне?

– Верю. Извини.

– Ничего. Это даже приятно. Ревнуешь, значит, все у нас не так уж просто. Да?

– Андрей, я не знаю... – Татьяна опустила взгляд к земле. – Не торопи события, пожалуйста. А что касается этой девицы... только не подумай, что я снова из ревности... с ней что-то не в порядке.

– Не новость. – Андрей кивнул. – Но опасаться этого не нужно. Не слушай Скаута, он просто баламут. Ольга не такая, как все, но она человек и душой всегда будет на стороне людей.

– Дело не в Скауте, кто он такой, я поняла сразу. Но мне кажется, в чем-то он прав. Ты говоришь, что Ольга душой будет на стороне людей... но я не уверена как раз в этом.

– В чем? В том, что у нее есть душа? – Старый снова усмехнулся. – Ты говоришь о душе в прямом смысле, а не как я. Верно? И это слова ученого? Разве тебе не полагается быть атеистом?

– Нет, не полагается. Я понимаю, что лезу не в свое дело, только... поверь, наука – это в первую очередь пристальное наблюдение за природой, и неважно, в целом или в каких-то частностях. В первую очередь, ученые умеют наблюдать и замечать то, что другие не видят или не хотят видеть. Я пока не могу внятно объяснить, что именно вижу, но это меня пугает. Поэтому я и говорю с тобой.

– Хорошо, я учту. В бездушие Ольги я, конечно, не верю, но что с ней не в порядке, постараюсь выяснить поподробнее. Хотя... для нашей миссии имеет значение лишь одно – она не поддается пси-воздействию ни под каким соусом.

– Возможно, между причиной моего беспокойства и этим ее талантом есть связь.

– Разберемся, обещаю. – Андрей обнял Татьяну за плечи. – Только позже. Сейчас надо сосредоточиться на задачах ближнего прицела. Не таких загадочных, но не менее важных.

– Попасть на тропу? – Татьяна покачала головой. – До сих пор нам везло.

– И остаться в живых. В этом нам тоже пока везет, но везение может и закончиться.

– Жутковатый прогноз. – Татьяна невольно поежилась.

– Не стоит полностью полагаться на везение, тогда прогноз и не реализуется.

Дальнейший путь выглядел настоящей компенсацией за все ранее испытанные неприятности. В лесу стало значительно светлее: окончательно наступило хмурое зимнее утро, да и деревья, что называется, расступились. Правда, начал моросить мелкий надоедливый дождик, но к этому ходокам не привыкать. Отчасти это было даже приятно. Мерный стук мелких капель по капюшонам отлично успокаивал нервы. Плюс ко всему – идти посчастливилось под горку, и никто не дышал в затылок.

Через полчаса спокойного, относительно неспешного марша на лицах Скаута, Татьяны и Ольги появилось почти умиротворенное выражение. Андрей оставался задумчивым, но тоже не таким напряженным, как на отрезке пути от чистого острова до засады. Единственным, кто не позволял себе расслабиться, был Механик. Он, будто бы услышав пожелание командира «не полагаться полностью на везение», до окраины утонувшей в зарослях деревни шел с предельной осторожностью. Лишь увидев впереди «Карусель», Макс тоже немного расслабился. Он закинул автомат на плечо и кивком указал вперед.

– Вон там тропа. Отсюда не видно, так что, поверьте на слово, в зарослях левее сараев начинается дорога на Ямполь. По ней и пойдем. Асфальта на ней почти не осталось, но идти все равно приятнее, чем по буеракам.

– Осталось обойти «Карусель». – Лунев взглянул вперед через оптику. – Большая, зараза.

– Как раз тот случай, когда размер имеет значение, – сказал Механик. – Обойти слева, через лес, нельзя. В смысле – можно, только без толку. На тропу не попадешь. С севера зайти – та же петрушка получится. Остается восточный доступ, но если по краю деревни топать, может затянуть, а если подальше отойти – могут мутанты слопать. Как по лезвию придется идти.

– У нас «Джокеры», – напомнил Андрей.

– Я учел. – Крюгер кивнул. – Без них вообще нечего соваться. Я думаю, эта «Карусель» неспроста тут уже месяц держится. И сколько до этого держалась – непонятно. Она тут, короче, вроде ворот. Кто имеет при себе особо крупные и сильные артефакты – проходит. От остальных один фарш остается.

– Артефакты из Тринадцатого сектора?

– Они самые.

– Будем надеяться, что наши не хуже.

Старый жестом приказал двигаться дальше. Группа спустилась к деревне и медленно двинулась по касательной к «Карусели».

Определить местоположение аномалии оказалось действительно несложно. Окружность, внутри которой все живое погибало, попав в жестокую раскрутку, была прорисована предельно четко. Груды гниющих останков и обрывков снаряжения с расстояния в пару сотен метров выглядели отвратительной мясокомбинатовской свалкой, покрытой шевелящейся серо-черной пеной. За бурые, с зеленоватыми пятнами плесени останки людей и животных непрерывно сражалось неимоверное количество крыс и ворон. И те, и другие просто не поддавались подсчету. Шум на небольшой поляне стоял оглушительный. Возмущенный писк грызунов и гортанные крики птиц не смог бы заглушить даже тропический шторм, что уж говорить о шепчущем дождике и слабом ветре. Примерно так же скверно обстояло дело с запахами. Воняло на окраине Опачичей так, что группа без команды от Старого торопливо натянула фильтрующие маски, хотя в этих местах практически не было опасности вдохнуть горячую частицу или отравиться каким-нибудь болотным газом.

Ходоки медленно, стараясь не привлекать внимания мелких, но оттого не менее опасных тварей, преодолели треть пути и едва не столкнулись с новой проблемой. Из тех самых зарослей, где находилось начало заветной тропы, вразвалочку выбрались несколько псевдособак, мутантов, скорее похожих на крупных волков, чем на псов. Увидев на пути людей, твари на миг замерли, затем еще на миг припали к земле и вдруг резко стартовали в направлении группы. Вид несущейся навстречу дюжины зубастых, грязных и брызжущих слюной монстров на какое-то время привел ходоков в замешательство, но к моменту, когда псевдособаки приблизились на расстояние эффективного прыжка, все пять стволов группы были направлены точно на стаю. Беглый огонь уложил половину монстров в грязь, а оставшихся заставил отступить, но выстрелы спугнули воронье и привлекли внимание крыс. Небо мгновенно почернело от распростертых крыльев, а земля стала равномерно-серой и залоснилась мокрыми крысиными шкурками. Серая волна покатилась от края аномалии в сторону ходоков, и группе пришлось вновь обратиться в бегство.

Бежать на предельной скорости друг за другом было непросто, но иначе не получалось. Стоило отклониться хотя бы на метр влево – и с силой притяжения «Карусели» не сумел бы справиться даже всемогущий «Джокер», настолько мощной была эта аномалия. Вправо отклоняться не позволяли два высоких, скользких земляных вала и глубокая канава между ними. Да и если бы удалось принять вправо, ничего хорошего из такого маневра не вышло бы, это точно. Крыс по ту сторону параллельных брустверов кишело не меньше, чем вокруг «Карусели».

Самые хладнокровные члены группы – Лунев и Механик – попытались на ходу подстрелить нескольких так называемых крысиных волков, особо крупных тварей, которые возглавляли множество мелких стай, составляющих вместе серое полчище, но усилия стрелков пропали даром. Либо крыс вел в бой кто-то, кроме их обычных лидеров, либо в такой ситуации им никакие предводители и не требовались. Осознав тщетность своих усилий, бывшие наемники коротко переглянулись и бросились догонять группу.

Крысы настигли ходоков именно в ту секунду, когда лидер забега – Скаут, открыв огонь от пояса, вломился в заветные кусты. Длинная очередь не принесла результата, в зарослях группу никто не ждал, псевдособаки исчезли, будто бы их и не было вовсе. А вот что касается крыс...

Несколько десятков крупных серых тварей вцепились острыми зубами и когтями в ноги замыкавшим колонну беглецам и принялись быстро карабкаться по снаряжению в надежде добраться до уязвимых или вовсе открытых участков тел.

Кевларовые боевые костюмы и легкие бронежилеты с металлокерамическими вставками крысам были не по зубам, но несколько неприятных секунд люди все же испытали. Механик не успел стряхнуть с себя всех грызунов, и одна из тварей, уцепившись в край маски, глубоко расцарапала ему скулу. Сбросив крысу, Крюгер умудрился еще и зафутболить ее в кусты, но было поздно. По возвращении на базу Максу светил курс уколов, вроде тех, что ставят от бешенства. Впрочем, бывшего наемника эта перспектива вряд ли расстроила. Не ногу же оттяпали. А уколы, таблетки, госпитальная скука после каждого второго рейда... в Зоне это штатная ситуация.

Всем остальным повезло чуть больше, они отделались, что называется, легким испугом. Очутившись на тропе, ходоки мгновенно сориентировались, куда им бежать, и помчались, выжимая из себя последние силы.

Крысы наверняка сумели бы развить нужную скорость и выдержать предложенный людьми темп, но почему-то отстали почти сразу. Строго говоря, они и на тропу-то выбрались чисто по инерции. Буквально метров через сто на выщербленной, растрескавшейся дороге позади беглецов не осталось ни одной серой твари. Первым в этом убедился Старый.

Рискуя сбить дыхание, Андрей оглянулся и тут же перешел на шаг. Складывалось впечатление, что тропа для местных мутантов – это своего рода запретное место, вроде чистого острова. Потому-то и псевдособаки перешли через нее транзитом (и туда, и обратно), и крысы на ней не задержались. В чем тут фокус, Андрей размышлять не стал.

«Мало ли? В Зоне, если копнуть, столько загвоздок и тонкостей, над всеми задумываться – мозги можно сломать. А мозги могут еще пригодиться...»

Едва Лунев так подумал, выяснилось, что в группе имеется по крайней мере один человек, абсолютно не дорожащий своими извилинами. Нетрудно догадаться – кто.

– Отстали, да? – Скаут остановился и, пытаясь отдышаться, оперся о колени. В такой позе он и дождался командира. – Тут у них что, не обеденная зона? Алло, народ, тпру!

– Отставить... командовать, – тяжело дыша, проронил Андрей.

– Да я... чисто... – Скаут помотал головой и стянул маску. – Ладно, не буду больше. О, и не воняет тут, хотя ветер с помойки вроде бы в нашу сторону.

– Это тропа, – многозначительно заявил вернувшийся Механик. – Считай, начало Тринадцатого сектора.

– В каком смысле?

– Его видимая часть, – подсказала Татьяна. – Помнишь, я объясняла?

– А-а, ну... нет, я как бы помню, но не понимаю. Ты говорила, он занимает целый сектор, но другие не затрагивает.

– Он и не затрагивает, тупица! – Последней к месту короткого привала подошла Ольга. – Сойди с тропы – и ты окажешься в нормальном секторе.

– А вернуться, даже если сразу сделаешь шаг назад, не сможешь. Только опять через «Карусель» в Опачичах, – закончил мысль Механик. – Ферштейн?

– Йа, натюрлих. – Скаут кивнул. – И какой ширины эта тропа?

– По-разному. Здесь – с эту дорогу, в Ямполе уже с полкилометра, а там, где в нормальной Зоне стоит Черевач, все полтора будет. Потом сужается, но возле Корогода снова начинает расширяться, и чем ближе к скрытой части сектора, тем шире. Ну, а после входа, про который я рассказывал, там вообще... Куда ни сунься, короче, везде Тринадцатый. Во внешний мир только одна отдушина остается, ну, вход этот. Он же выход.

– Что, кстати сказать, не совсем понятно, – заметила Татьяна. – С научной точки зрения. Если мы уже в Тринадцатом секторе, вход, теоретически, остался там, в Опачичах. Если же сектор начинается в районе Чернобыля-2, то где мы находимся сейчас?

– За что купил, за то и продаю. – Крюгер развел руками. – Вы у нас наука, вы и стройте догадки.

– Слышь, Механик, погоди, – уцепился Скаут. – Ты говоришь: «Где в нормальной Зоне стоит Черевач». А в Тринадцатом... ну, или где мы сейчас... такой деревни нет, что ли?

– Проходила бы через нее тропа, может, и была бы. Но тропа левее идет. Короче, после моста через Уж она сразу на лесничество поворачивает и дальше через колхозный двор, поле, строго вдоль ЛЭП, прямиком к озеру Кринка.

– Во, сука, географ! – сомнительным образом высказал свое восхищение Скаут. – Складно говоришь, будто песню поешь.

– В школе надо было учиться, – иронично заметила Ольга. – Старый, мы отдышались.

– Тогда вперед. – Андрей перевел взгляд на Механика. – Сразу скажи, где могут возникнуть проблемы?

– Везде, это ведь Зона, – коротко ответил Крюгер и двинулся вперед.

– Но ведь не простая, а хитро вывернутая, – заметил Скаут и попытался жестом изобразить некую особо сложную загогулину.

Неожиданно для всех хитро вывернутый жест сталкера повлек за собой странные последствия. Скаут без видимых причин потерял опору под ногами, но не упал, а взмыл в воздух метра на два и повис вниз головой.

– Как я и сказал, везде... – сквозь зубы процедил Механик. – Теперь все держитесь. Похоже, мы попали в «Шнек».

 

* * *

 

Мягкое молочно-белое свечение крупного кристалла, казалось, текло по замшелым каменным стенам и по грунтовому полу, с той лишь разницей, что двигалось мерцающее «лунное молоко» не сверху вниз, а наоборот. Свечение стекало с плоского камня в центре просторного зала и, дойдя до стен, поднималось по ним до сводчатого потолка с огромной дырой посередине. По потолку странное свечение ползти отказывалось, сколько бы ярко ни светился кристалл. Хозяин молочно-белого артефакта называл это «Эффектом стакана». В чем причина такого странного поведения свечения, хозяин не знал. Не знал он и почему кристалл, стоит взять его в руки, меняет форму, превращаясь то в строгий параллелепипед, то в куб, а то в сильно вытянутую пирамиду – практически в подобие штыка. Третьей загадкой была реакция кристалла на гравитационный Выброс, который каждую неделю встряхивал до основания всю Зону. В часы, когда во внешних секторах Зоны бушевали предвестники, а затем и сам Выброс, кристалл прекращал светиться и становился похожим на большой бриллиант, затейливо обработанный и необычайно прозрачный. Когда же внешнюю Зону заливал ярчайший свет Мертвого полудня, кристалл снова мутнел, и его привычное свечение начинало набирать силу. А вместе с интенсивностью молочно-белого свечения набирала силу и способность артефакта служить ключом между секторами.

Почему все это происходит, хозяин не знал. Зато он знал другое: в любом состоянии – прозрачного кристалла или белого артефакта – «Ключ» выполнял волю своего владельца. И это было гораздо важнее, чем все загадки, вместе взятые. Артефакт легко открывал переход (в состоянии кристалла – один, а на пике белого свечения – до дюжины) там, где пожелает хозяин, и поддерживал его в состоянии входа или выхода из Тринадцатого сектора столько времени, сколько требовалось.

Обычно требовалось открывать ненадолго. Чисто выйти или войти. Поэтому особых проблем с кристаллом хозяин не испытывал. Он даже и не задумывался о том, что энергетический заряд «Ключа» может расходоваться. Нет, он подозревал, что это происходит, но выяснить, насколько теряет в силе всемогущий «Ключ», хозяин ни разу не удосужился. Ни разу до того момента, когда началась подготовка к главной операции. Новые «норы» предполагалось сделать очень широкими и удерживать максимально долгое время. К тому же, их могло потребоваться очень много.

До сих пор «Ключ» позволял создавать не больше дюжины переходов из вывернутого мира в нормальный и держать их в режиме выхода около суток. Возможно, артефакт был способен на большее, но чего-то ему для этого не хватало. Как хозяин ни старался, открыть тринадцатый коридор у него не получалось. Формально переходов было как раз тринадцать – «нора» в Чернобыле-2 была первым из них, но на самом деле этот переход считать не следовало. Он не был создан кристаллом, а значит, ни закрыть, ни ограничить, например, вход в сектор через эти ворота, хозяин не мог. Ворота в Тринадцатый сектор в том месте существовали всегда, и что ими управляет, если не «Ключ», до сих пор было неясно.

С этих неуправляемых ворот все и началось. Звериное чутье и случай помогли будущему хозяину кристалла прийти к ним первым из всех псиоников. Прийти, отыскать кристалл – единственный артефакт великой Вспышки – и стать в скрытом секторе реальным хозяином. Ну а дальше... было много чего. Обретение новых сородичей, нового имени, вернее позывного – Инженер, нового смысла существования...

Но началось все именно с ворот.

«Строго говоря, с них началось возрождение из пепла. А до того были долгие дни и ночи мучительной трансформации: и физической, и моральной. Возможно, найди я ворота раньше, все прошло бы не так болезненно. А не найди вовсе – я не стал бы тем, кем стал. Деградировал бы до простого контролера и закончил жизнь, попав под зачистку военных или под горячую руку „Долга“. И, кстати сказать, это еще большой вопрос: а не стало бы такое развитие событий лучшим вариантом? С точки зрения человека, я слишком многое потерял во время катастрофы. Настолько многое, что дальнейшая жизнь просто лишилась смысла. Но, к сожалению или к счастью, я стал существом, для которого все человеческие мотивы – пустой звук. К сожалению или к счастью... теперь уже не понять. Не стоит даже пытаться. Это все равно, что рассуждать, не лучше ли было остаться в утробе матери? После рождения размышлять об этом – убивать время. Весьма глупое занятие... правда, настолько же и заманчивое».

Хозяин «Ключа» притронулся к кристаллу и будто бы перенесся на несколько лет назад, в то трудное время, когда еще не вполне осознавал, что произошло и кем он стал. А если точнее – в момент, ставший для него переломным...

 

...Поначалу он не помнил ничего, кроме вспышки. Ослепительный белый шар, стремительно поднявшийся над горизонтом, а затем превративший окружающий мир в черно-белый кадр, «засветил» память обо всей предыдущей жизни. Инженер не помнил ничего, кроме вспышки, но где-то в глубине сознания фрагменты воспоминаний у него все-таки остались. Это были воспоминания о вещах настолько важных для него прежнего, что забыть о них он не мог. У него была семья, он жил где-то неподалеку, и он был счастлив. Ничего конкретного, но пока в памяти тлели эти угольки, можно было считать, что не все потеряно.

Именно эта мысль и вытянула его из полузабытья, в которое он провалился сразу после того, как последовавшая за вспышкой ударная волна смела все вокруг и, подхватив, швырнула беспомощного человека на дно какой-то холодной и сырой ямы. Трудно сказать, сколько он провалялся в той яме без движения, без воды и пищи, даже без желания жить. Но в конце концов Инженер открыл глаза и поднялся.

А встав в полный рост, он окинул взглядом окрестности и ужаснулся. Окружающий мир, еще недавно такой теплый и приветливый, превратился в мрачное, серое убожество.

Вокруг возвышались горы хлама, над которыми клубились тучи пыли и пепла, а небо затянули свинцовые тучи. А еще было ужасно холодно, словно в мире не осталось ни капли тепла. Холодом веяло отовсюду: от земли, от неба, от руин и от существ, которые пытались карабкаться по завалам.

Инженер поднял взгляд на ближайшую кучу щебня, по которой с трудом ползли двое. Пылевая завеса не позволяла толком рассмотреть парочку, но Инженеру этого и не требовалось. Он откуда-то знал, кто эти люди. Вернее – бывшие люди. Странная вспышка изменила их до неузнаваемости. Их тела стали более гибкими и сильными, но в их головах почти не осталось мыслей. Все, что теперь управляло этими существами, – инстинкты. Например, сейчас ими руководило чувство голода. Они чуяли добычу и карабкались на кучу щебня, чтобы спуститься по противоположному склону туда, где эта добыча спряталась.

Инженеру трудно было понять, кого наметили себе в качестве жертв безумные твари – людей или таких же существ, но, по большому счету, это не имело значения. Ему не было никакого дела до разборок сумасшедших. Все, что ему хотелось, – поскорее убраться из этого жуткого места и постараться восстановить память.

Он очень надеялся, что вызванная вспышкой амнезия у него или помутнение рассудка у ползущей по склону парочки, и похожие проблемы у многих других людей, мелькающих в разрывах пылевой завесы, – явление временное.

Он был почти уверен, что его личное состояние придет в норму гораздо быстрее, чем у других. Ведь он лишился всего лишь памяти, а не рассудка в целом.

Он мог гарантировать, что все закончится благополучно. Иначе просто не могло быть!

Но, похоже, Зоне отчуждения, сыгравшей с людьми странную шутку, было плевать на все надежды, уверенность и гарантии одного из попавших в ее ловушку людей. Она имела насчет выживших в катастрофе существ свои планы.

Инженер нащупал в кармане футляр с запасными очками, но не стал его доставать. Он медленно опустил руку и, сам не зная почему, двинулся следом за парочкой безумных охотников. Шел он осторожно, стараясь не запнуться, то и дело судорожно взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Нет, голова у него не кружилась, руки и ноги слушались, но собственное тело казалось чужим, а непривычное обострение всех чувств заставляло Инженера ощущать себя не в своей тарелке.

Впрочем, продлилось это состояние недолго. С каждым шагом он шел все увереннее, а обостренные чувства становились все более привычными. Как говорится, к хорошему привыкать легко. Еще не добравшись до вершины завала, Инженер понял, что его «обновленное» тело в прекрасной форме, а слух, зрение и обоняние остры, как никогда. Он достал ненужные очки и отшвырнул их в сторону. Слух уловил едва слышный для нормального уха треск футляра и звон разбитого стекла. Теперь он звучал для Инженера, как грохот рухнувшей витрины. Слух даже точно подсказал, какое из стекол разбилось. Инженер усмехнулся. Пока он так и не понял, что сотворила с ним загадочная вспышка, но это начинало ему нравиться.

«Возможно, это действительно скоро пройдет, – подумалось Инженеру, – например, если вспышка лишь временно активировала скрытые возможности организма. Но пока не прошло, этим следует пользоваться на всю катушку!»

Следующим подало сигнал обостренное обоняние. Нахлынувший было энтузиазм мгновенно улетучился. Донесшийся до Инженера запах был тяжелым, отвратительным и... таким притягивающим! Инженер вдруг понял, что шел на этот запах с самого начала, просто лишь сейчас это осознал. Он шел на запах свежей крови. Его тянуло туда же, куда и тех двоих безумцев и... по той же причине!

Инженеру на миг стало очень страшно. Он ощутил дикий, подавляющий разум и волю голод. В одно мгновение все восприятие мира перевернулось. Теперь для Инженера в мире не осталось ничего, кроме голода – зверя, засевшего внутри человека. Этот ужасный зверь рвался наружу, прогрызал себе путь, пожирая внутренности, и дико выл, используя пустой желудок хозяина, как рупор. Взгляд Инженера затянула мутная пелена, сквозь которую, как сквозь фильтр, проникал только один цвет – красный. Впрочем, кроме него в мире остался лишь серый цвет пыли и пепла, так что особо утруждаться «фильтру» не пришлось.

Очутившись наверху завала, Инженер окинул взглядом открывшийся вид. Впереди возвышались руины домов, так что линию горизонта, до сих пор охваченного молочно-белым свечением, он не увидел. Зато он увидел то, что волновало его новую сущность больше всего. Добычу.

В узкой ложбине между двумя завалами шла охота. Две женщины, дрожа от страха, пятились и вертели головами, лихорадочно пытаясь найти выход из ловушки, но вырваться из нее им явно не светило. К двоим сумасшедшим присоединились еще двое, с закопченными лицами и в каких-то странных перчатках, с пальцами будто бы на пять размеров больше, чем нужно. Вели себя эти клоуны практически так же, как и безумцы. Скалили гнилые зубы, утробно рычали и тянули руки к жертвам. Выглядело все, как сцена из плохого фильма ужасов, да и только.

Четверка охотников, как заметил Инженер, тянула руки только к одной из женщин. Почему – стало ясно, когда Инженер присмотрелся повнимательнее. Эта женщина была ранена. Правое плечо, бок и бедро залиты кровью.

В ноздри вновь ударил пьянящий запах крови. Инженер едва сдержал желание броситься вниз и, растолкав конкурентов, впиться зубами в глотку жертве. Его останавливало только одно – расчет. Попытка отбить добычу у четверых безумцев могла оказаться опасной затеей. Гораздо проще было напасть на вторую женщину...

Инженер не задумывался, что эти мысли дики и безумны. Более того, едва придя в голову, они сразу стали чем-то вроде нового свода жизненных правил. Нет, Инженер не сошел с ума. Это он знал твердо. Просто он стал другим. Кем? В данный момент ему было не важно. Все, что его волновало, – это желание утолить голод.

Он сорвался с вершины завала и понесся вниз, угрожающе рыча и размахивая кулаками. Поначалу он бежал точно на вторую женщину, но в последний момент ему на глаза будто бы вновь опустился «фильтр», и ноги сами затормозили рядом с истекающей кровью жертвой четверых безумных охотников, которые уже приступили к пиршеству, хотя женщина была пока еще жива. Болевой шок не позволял ей кричать, она лишь хрипела и билась в агонии, тараща белые от ужаса и боли глаза.

Инженер вдруг встретился взглядом с жертвой и на миг замер. Нет, его остановило вовсе не то, что он прочитал во взгляде пожираемого живьем человека. Такие сентиментальные нюансы его отныне не волновали. Секундная пауза была вызвана чем-то другим. Инженер наморщил лоб, будто бы пытаясь что-то вспомнить, но ничего не вспомнил и бросил это глупое занятие. Пока он медлил, конкуренты могли сожрать самые лакомые куски.

Почувствовав, что за спиной появился соперник, один из «копченых» обернулся и вытянул в сторону Инженера руку с раскрытой ладонью. Длинные пальцы покрытой грязью и кровью руки оказались вовсе не пальцами клоунских перчаток. Это были натуральные пальцы корявой руки странного существа. Тоже корявые, да еще и с длиннющими острыми когтями. Вряд ли этот парень родился таким уродом, скорее всего, в этом изменении была виновата все та же вспышка.

«Но тогда какие-то изменения могут быть и у других людей!»

Инженер на секунду забыл о голоде, взглянул на свои руки, а затем торопливо ощупал плечи и лицо. Не считая восковой бледности кожи, все было вроде бы в норме.

Второй «копченый» тоже вскинул корявую руку в странном приветствии, и Инженер внезапно почувствовал слабость. Он сделал пару неуверенных шагов назад и, запнувшись, неловко шлепнулся на пятую точку.

Он не сумел бы внятно объяснить, что произошло, но при этом хорошо понимал, что не боится ни «копченых», ни их загадочного оружия. Потому что сам владеет этим оружием. Да еще и получше, чем эти корявые уроды.

Когда противники вернулись к дикому пиршеству, Инженер поднялся с земли и решительно шагнул вперед. Он не злился, не собирался расшвыривать соперников или вступать в схватку с применением секретного оружия. Он просто подошел и взял то, что хотел. И никто ему не помешал. Безумцы, скуля как побитые шавки, отползли в сторону, а «копченые» просто пригнулись, расступились и оставили лучшие куски Инженеру.

По мере насыщения Инженер начинал соображать более продуктивно, однако новые базовые правила от этого не изменились. Отныне все, что раньше было противоестественным, становилось нормой. Это не вязалось с понятиями о человеческом поведении, но Инженеру было плевать на подобные тонкости.

«Человек сам волен устанавливать рамки и нормы. Для особенных людей они тоже должны быть особенными. Я теперь особенный, сомнений нет. И не имеет значения, почему и зачем я стал таким! Важно, что теперь я другой человек, я представитель нового вида человечества! И то, что обычные люди для меня теперь всего лишь пища, ничуть этому не противоречит. Сильные всегда пожирали слабых. Теперь и в прямом смысле тоже. Нормальная ситуация».

Один из безумцев попытался на четвереньках подобраться к обглоданным останкам, но Инженер заметил его поползновение и небрежно пнул существо в бок. Тварь заскулила и отпрыгнула в сторону, задев при этом какую-то вещицу. Инженер взглянул на вещицу и вдруг понял, что она его заинтересовала. Он будто бы видел эту вещь когда-то давно, в прошлой жизни. Инженер поднял вещицу и стер с нее пыль.

Это была небольшая пудреница, сделанная в виде устричной раковины. Скорее всего, она выпала из кармана у жертвы. Инженер нажал кнопку, и створки пластмассовой раковины распахнулись. К крышке изнутри, как и ожидал Инженер, было приклеено зеркальце. Инженер взглянул на свое отражение в нем и вдруг понял, почему эта вещица показалась ему такой знакомой. Нет, он никогда не смотрелся в это зеркальце. Зато он хорошо знал женщину, которая это делала. Он сам и купил эту пудреницу той женщине.

Инженер поднес зеркальце поближе к лицу и тупо уставился на свое отражение. Страшное открытие теоретически должно было его взволновать, вызвать хоть какую-нибудь реакцию: отвращение, гнев, стыд... хоть что-нибудь! Но Инженер не почувствовал ничего. В душе у него не закипело никаких человеческих эмоций. Да что там не закипело – даже не всколыхнулось.

«Человеческих? – Инженер наконец осознал, что видит в зеркале. – У кого, вот у этого... монстра?»

Инженер швырнул пудреницу на землю и наступил на нее каблуком. В тот момент он еще не знал, что ждет его в будущем, не знал, в каком мире ему придется жить, да и вообще не знал, доживет ли до завтра. Но одно он знал точно – обратной дороги нет. Все рассуждения о новом виде человечества оказались пустыми фантазиями. Никакого нового вида вспышка не создала. Только изуродовала старый.

«А тех, кого не сумела изуродовать, – убила».

Инженер перевел взгляд на то место, где перед началом дикого пиршества сидела вторая женщина. Ее там не оказалось, и это было хорошо. Инженер не мог вспомнить точно, но подозревал, что в прошлой жизни знал и эту женщину. Сожрать еще и ее было бы, пожалуй, слишком. Даже для монстра, в которого он превратился...

 

... – Инженер, – прозвучал мысленный оклик. – Ты в замке?

Мрачные декорации видения вспыхнули молочно-белым огнем, отдалились и рассыпались вдалеке невесомым пеплом. На переднем плане осталось только бледное лицо с бездонными черными глазами без белков и с безумно искаженным ртом, в уголках которого запеклась человеческая кровь. Лицо (или правильнее сказать – морда?) мутанта. В тот момент просто мутанта, монстра, который лишь много позже получит видовое имя – псионик и личное прозвище – Инженер.

Да, лицо было именно таким, каким он увидел свое отражение в треснувшем зеркале. Хозяин «Ключа» едва не завыл по-волчьи, в точности, как сделал это тогда, в Чернобыле. Из горла вырвался утробный рык, и восковое лицо с черными провалами глаз тотчас резко отдалилось.

Инженер наконец осознал, что вокруг уже давно не иллюзия, и оборвал рычание. Бледное лицо напротив не было игрой воображения или отражением в зеркале. Существо, похожее на Инженера (как и три десятка других псиоников), было реальным.

Это был Призрак, ближайший помощник хозяина. Откуда взялась такая странная кличка, не знал никто, даже он сам. Возможно, дело было в таланте Призрака появляться бесшумно, будто бы используя пресловутую телепортацию. Хотя кто поймет эту Зону? Она вполне могла наделить его и таким талантом. В прошлом Призрак, как и Инженер, был достаточно образованным и сообразительным человеком, а потому превратился по воле Зоны не в хитрого и злобного контролера, а в нечто большее. Почему бы Зоне не выписать ему бонус? Ведь Инженеру она открыла доступ в Тринадцатый сектор и вручила кристалл. Во время вспышки Призрак превратился в существо того же вида, значит, тоже имел право на приз. Например, на дальнейшее развитие, на превращение в нечто еще более продвинутое.

«Вот именно... в нечто. – Инженер смерил помощника взглядом. – В существо без лица, чувств и личности. В нечто, способное управлять живыми и мертвыми, но не имеющее ни малейшего представления, зачем ему это нужно. Ведь манипулирование тварями и людьми в Зоне – это чистой воды игра, а выйти за пределы этой проклятой территории мы не способны. Разве что в дополнительное измерение. Но ведь оно тоже часть Зоны. Мы живы только в Зоне. Шаг за ее пределы – и конец. И вот тут, кстати сказать, возникает резонный вопрос. Может быть, способность Призака к телепортации – это намек на то, что я иду по ложному пути? Может быть, будущее за такими, как он, а не за моими экспериментами с кристаллом?»

Замерший напротив псионик чуть пригнулся и опустил черный взгляд. Он уловил мысли хозяина и, наверняка, был с ними согласен, но признавать, что будущее за ним, не спешил. Равно как и не спешил развивать свой талант к телепортации. Инженер, с кристаллом или без него, был сильнее, и Призрак был намерен служить хозяину верой и правдой. Все это легко читалось в мыслях помощника. Он ничего не скрывал от босса. А иначе он и не стал бы первым помощником. Когда ты и твой хозяин – телепаты, дурных мыслей не скроешь. Или ты искренне предан, или ты мертв. Третьего не дано. Особенно на службе у такого жесткого и цепкого умом хозяина.

Инженер, действительно, потому и стал хозяином, что мыслил жестче, четче и логичнее всех «обращенных», как сами они себя называли. А еще он быстрее всех принимал решения. И чаще всего – верные решения. Случались осечки, не без того, но удач было больше, чем поражений. Поэтому псионики безоговорочно верили Инженеру, уважали его и боялись. Ведь решения зачастую были окончательными. Все несогласные с Инженером (и упорствующие в своих заблуждениях) мгновенно становились ужином для десятка псов-церберов, охраняющих резиденцию хозяина, или же бесследно исчезали в молочном свечении кристалла.

Что происходило, когда Инженер уводил строптивых псиоников или низших тварей в свечение, никто не знал. Рассмотреть что-то сквозь стенки светового стакана было невозможно, а уловить мысли хозяина никто не решался.

Лично Призрак считал, что провинившиеся становятся ужином для самого Инженера. И не находил в этой версии ничего противоречащего законам Зоны. Законам выживания существ среди тварей и людей. Отчасти такая лояльность Призрака была обусловлена верностью хозяину, а отчасти тем, что помощник и сам нередко предпочитал питаться, как говорится, не отходя от кассы. В Тринадцатом секторе было полно биомассы. Таким занятым существам, как Инженер и его первый помощник, зачастую просто некогда было выходить на охоту в обычную Зону, чтобы соблюсти неписаное правило – убивать только людей.

На самом деле, это правило давно устарело. Миф о том, что мясо мутантов ядовито для всех, кроме цепных псов хозяина (которым тот якобы периодически впрыскивает в холки противоядие), оказался действительно мифом. Инженер давно это доказал, но поделился результатами своих исследований только с Призраком. Других псиоников и тварей до поры до времени следовало держать в неведении. Вот когда они выполнят главную задачу... пусть жрут друг друга сколько влезет. Скрывать такие мысли от псиоников было непросто, но пока и Призрак, и Инженер справлялись.

Да, честно говоря, им и некогда было думать о таких мелочах. Новая операция шла полным ходом. Инженер лично руководил обкаткой открытых «Ключом» точек доступа во внешний мир, но и Призраку было не до посторонних мыслей. Порученная ему небольшая, но ответственная операция шла не слишком успешно. Потому-то помощник и потупил взгляд. Пока ничего катастрофического не произошло, но в целом «вектор развития событий», как любил выражаться сам Инженер, был направлен явно не в ту сторону, в которую хотели псионики.

– Двое наших братьев вне игры, – мысленно сообщил помощник.

«Непозволительные потери, – подумал Инженер. – Еще четверо погибли в Приграничье. Нас слишком мало, чтобы терять братьев и сестер в локальных стычках».

– Двое из ходоков устойчивы к гипнозу, а один вовсе не поддается нашему влиянию. Кроме того, все пятеро находятся под защитой артефактов «Красная смерть». Нейтрализовать эти артефакты был способен только Черный ангел, но...

– Эта аномалия уже давно не существует, – закончил хозяин мысль помощника.

– Еще на это способен «Ключ», – намекнул Призрак.

– Сейчас я не могу использовать «ключ» не по прямому назначению. Тебе следует придумать, как взломать их защиту. Пусть братья подключат к делу контролеров и карликов или заставят людей вляпаться в какую-нибудь пси-аномалию. Думай, Призрак, думай. Мне некогда распыляться. Эти люди опасны, остановить их важно, но захват Приграничья сейчас важнее. Если мы не справимся с этой задачей в течение суток, придется отводить тварей в глубь Зоны и ждать начала нового цикла. А он начнется только через три дня. За это время люди могут уничтожить наше войско.

– Взломать защиту «Красной смерти» непросто, – засомневался Призрак. – Почти невозможно. Хитрый артефакт легко обходит все энергетические ловушки. Недаром люди называют его «Джокером».

– Значит, найди способ уничтожить артефакты вместе с людьми.

– Я попробую.

– Не пробуй, а найди! – потребовал Инженер.

– Я дико извиняюсь... – вдруг вклинился в мысленную беседу незнакомый Призраку разум.

– Оставь нас, Призрак, – приказал хозяин.

Помощник вновь поклонился и вышел за пределы светового стакана. При желании он мог бы незаметно прослушать разговор хозяина и незнакомого псионика, явно новичка. Но рисковать из чистого любопытства не стоило, а других мотивов у Призрака не было. Хозяин доверял помощнику достаточно секретов, а те, что не доверял, Призраку в его работе и не требовались.

– Мешаю?

Пришедшие по телепатическому каналу мысли имели ярко выраженную эмоциональную окраску. В палитре угадывались оттенки боли, досады и страха перед аномалиями. Для полноценных псиоников такая цветистость был нехарактерна. Впрочем, псионики и не попадали по глупости в аномалии.

– Не по глупости, а для конспирации! Что мне оставалось? Все попали бы в «Шнек», а я нет?

– Ты льстишь себе. – Инженер усмехнулся. – Твой дар сродни нашему, но до настоящего псионика тебе пока далеко. Возможно, ты никогда им не станешь.

– Зато я не отличаюсь от людей внешне!

– О чем я и размышляю. Каждый должен пользоваться тем, что дала ему Зона, не забывая о том, что она оставила ему из прежней жизни.

– И о том, что отняла. – В пришедших извне мыслях промелькнул оттенок огорчения.

– Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, – резко прокомментировал последнюю мысль Инженер. – Еще во время нашей первой мысленной беседы. Не вижу причин повторять пройденное. Чем меньше ты отнимешь у меня времени, тем скорее я начну открывать новые точки проникновения, которые автоматически расширят границы нашего мира. А значит, позволят нам жить там, где мы хотим. Понимаешь, наконец, или мне повторить еще раз и помедленнее?

– Понимаю. Тогда совсем коротко. Твои псионики слишком самонадеянны. Поэтому их легко убить.

– Твои друзья тоже не лучшие ходоки Зоны. Как вас угораздило попасть в «Шнек»?

– Вот как-то так. Однако заметь, до тропы все ходоки добрались целыми и невредимыми, а псионики понесли невосполнимые потери. Сколько человек выберется из «Шнека», не знаю, но выжившие обязательно продолжат рейд. Впереди у них Ямполь. Еще немного, и будет пройдена половина пути. Ты явно проигрываешь этот раунд.

– Хватит дерзить! – раздраженно подумал Инженер. – Мне некогда заниматься мелочами! Мой помощник примет меры. Если постараешься, ты прочтешь в моих мыслях наброски плана, по которому будут действовать псионики в дальнейшем. Я разрешаю.

– Это непросто прочитать.

– Твои проблемы. Боишься погибнуть вместе со всеми – напрягись. А объяснять мне некогда. Да и не особенно хочется.

– Кто была та женщина? Почему ты не можешь ее забыть? Ведь после нее были еще сотни жертв. Так почему же? Потому, что она была первой? Или есть другая причина?

– Ты лезешь не в те мысли, двуногая пиявка! – возмутился Инженер.

– Сам сказал – «напрягись». – В телепатическом голосе из внешнего мира засквозила усмешка.

– Еще одна такая выходка, и я выжгу тебе мозги!

– Очень страшно. Хорошо, ограничусь текущими делами. Так что нам приготовили твои псионики? А-а, вижу. Негусто.

– Вам хватит. Лучше тебе будет в последний момент «случайно» отстать от группы и аккуратно смыться из опасной зоны.

– Разберусь. Ну все, мне пора. Группа начинает приходить в себя.