Гуревич А. Я., Харитонович Д. Э.

История Средних веков: Книга для чтения. – 2-е изд. – М.: ООО «Изд-во МБА», 2008. – 320 с. – (Серия «Humanitas»).

Гуревич А. Я.

История историка. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 288 с, ил. – (Серия «Humanitas»).

Гуревич П. С.

Философское толкование человека. – М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2012. – 464 с. – (Серия «Humanitas»).

Гуревич П. С.

Философская интерпретация человека. (К 80-летию П. С. Гуревича). – М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 384 с – (Серия «Humanitas»).

Густав Шпет и его философское наследие: У истоков семиотики и структурализма: Коллективная монография. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – 527 с. – (Серия «Humanitas»).

Дмитриева НА.

Русское неокантианство: «Марбург» в России: Историко-философские очерки. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 512 с. – (Серия «Humanitas»).

Зинченко В. П., Пружинин Б. И., Щедрина Т. Г.

Истоки культурно-исторической психологии: Философско-гуманитарный контекст. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – 415 с. – (Серия «Humanitas»).

Итальянский гуманист и педагог Витторино да Фельтре  в свидетельствах учеников и современников / Сост. Н. В. Ревякина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 264 с. – (Серия «Humanitas»).

Каравашкин А. В.

Литературный обычай Древней Руси, (XI–XVI вв.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. – 544 с – (Серия «Humanitas»).

Клюканов И. Э.

Коммуникативный универсум. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – 256 с. – (Серия «Humanitas»).

Кондаков И. В.

Вместо Пушкина. Этюды о русском постмодернизме. – М.: ООО «Изд-во МБА», 2011. – 383 с. – (Серия «Humanitas»).

Косарев А.

Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость: Учебное пособие для вузов. – М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. – 304 с. – (Серия «Humanitas»).

Космос детства: Антология / Сост. А. А. Грякалов, К. Г. Исупов. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – 368 с. – (Серия «Humanitas»).

Котляревский Н. А.

Декабристы. – СПб.: Летний сад, 2009. – 480 с. – (Серия «Humanitas»).

Котляревский Н. А.

Гоголь Н. В., 1829–1842: Очерк из истории русской повести и драмы. – М.: Летний сад, 2009. – 404 с – (Серия «Humanitas»).

Котляревский Н. А.

Лермонтов М. Ю. Личность поэта и его произведения. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2012. – 351 с – (Серия «Humanitas»).

Лебедев А. А.

Три лика нравственной истины. Чаадаев, Грибоедов, Якушкин. – СПб.: Летний сад, 2009. – 720 с. – (Серия «Humanitas»).

Методология психологии:  Проблемы и перспективы. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2012. – 528 с. – (Серия «Humanitas»).

Медушевская О. М.

Пространство и время в науках о человеке: Избранные труды. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 463 с. – (Серия «Humanitas»).

Микешина Л. А.

Диалог когнитивных практик. Из истории социальной эпистемологии и философии науки. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – 575 с. – (Серия «Humanitas»).

Микешина Л. А.

Эпистемология ценностей. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 439 с. – (Серия «Humanitas»).

Мильдон В. И.

Вся Россия – наш сад (русская литература как одна книга). – М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 463 с – (Серия «Humanitas»).

Миркина З. А.

Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева. – М.: Модерн, 2008. – 296 с. – (Серия «Humanitas»).

 

[1] Здесь противоречия нет против сказанного выше, где говорится, что отвлечение  есть действие рассудка. Мы здесь говорим, где корень понятий отвлеченных.

 

[2] Примеры чувств. Увеличь взоры микроскопом, увидишь на руках диры; в чистой воде суть чудовища живые.

 

[3] Мнение преподобного Пимена Великого (Патерик Скитский). Оно выражено многими другими святыми Отцами, – наконец, святым Тихоном Воронежским. Это мнение принадлежит вообще Церкви и основывается на словах Спасителя. Исцелив расслабленного в Вифезие, при овчей купели, Господь сказал ему: Се здрав еси, к тому не согрешай, да ни горше ти что будет  (Ин. 5, 14). Жене, уличенной в любодеянии, Господь сказал: Ни Аз тебе осуждаю: иди, и отсель к тому не согрешай  (Ин. 8, 11). – Прим. авт.

 

[4] По объяснению святого Григория Паламы (Послание к монахине Ксении), блаженного Феофилакта Болгарского16 и других святых Отцов.

 

[5] Сынами грома Господь назвал двух апостолов: Иакова и Иоанна Зеведеевых (Мк. 3, 17).

 

[6] Толкование Святого Андрея на Апокалипсис.

 

[7] Св. Григория Паламы к монахине Ксении.

 

[8] Обыкновенно мозг воображают внутри костей, но мозг костей  или костный  мозг нужно отличать от настоящего мозга (в голове и спинном хребте), действие которого на кости (движение их) совершается через нервы и мускулы.

 

[9]  Schleiden M.  Grundzüge der wissenschaftlichen Botanik. Bd I. S. 64, 141 след.

 

[10] Можно нередко слышать, что при нынешних условиях жизни, то есть когда человек может сгореть, утонуть и т. п., бессмертие было бы величайшим бедствием. И говорят это люди, имеющие притязание на философское образование! Даже один из поэтов, поэтов-мыслителей (Лонгфелло4), дал этой мысли (то есть противоречию) художественную форму, не подозревая даже, что жизнь, в нынешние границы поставленная, и бессмертие взаимно исключают друг друга. Вопрос о бессмертии неотделим от вопроса о счастии; только немыслящие люди могут думать, что даже при существовании несчастия человек может быть бессмертным.

 

[11] «Органы человека и их размещение до сих пор не риспособились к вертикальному положению, и особенно у женщин. Смещение матки – очень частая болезнь. Между тем многие из этих смещений совсем не имели бы места, если бы женщины ходили на четвереньках» («Записки врача» Вересаева). Таким образом, можно сказать, что процесс рождения несвойствен существу, принявшему вертикальное положение.

 

[12] Смерть сыны человеческие узнали в смерти отцов. Поэтому в восстании, во взорах, обращенных к небу, выразилось искание средств для оживления. Во взоре, в голосе, в поднятых руках нужно видеть отпевание,  то есть оживление, конечно, пока мнимое. Человек есть сын умерших отцов. Здесь не одностороннее эстетическое истолкование бытия, а вместе и этическое. Вертикальное положение, или восстание сынов, вызванное смертью отцов, есть положение трагическое. Конечно, можно бы сказать, что трагедия возникла из духа музыки, если музыка есть выражение духа печали об утратах рожденными родивших и особенно о роковом вытеснении сынами отцов. Восстав, приняв вертикальное положение, обращаясь к Богу внутренне и внешне, человек или, точнее, сын человеческий делался храмом, жилищем Бога по преимуществу, орудием Его, Бога отцов, воли. «Существует один только храм во вселенной: этот храм есть тело человека» (Новалис5). «Истинная скиния есть человек» (Иоанн Златоуст).

 

[13] Первобытная религия есть соборное восстание  сынов перед небом, вызванное смертью отцов, и деяние, литургия, то есть восстановление отцов в виде памятников, совокупность коих и составляет храм. Создав из себя  храм, подобие неба, сыны создают и вне себя  храм, подобие неба, населяемого умершими отцами. И только после долгого застоя перед храмом – пребывания в язычестве и иудействе – последовало вступление в храм, это внутрихрамовое  воскрешение, литургия. Когда же во исполнение заповеди «шедше научите»  объединяются все народы, тогда последует выступление из храма  и внехрамовое  воскрешение будет мировым  воскрешением, действительным.

 

[14] Процесс восполнения формы  (духа человеческого) содержанием  или бытием, то есть реальностью, назван мною реализацией. Под реализацией я понимаю, таким образом, противоположность оформления (одухотворения), нечто отличное от обычного смысла этого термина (реализации как осуществления), но дулжно сказать нечто более близкое к первоначальному, словесному значению его.

 

[15] Человеческая индивидуальность (тело) бесконечна, но бесконечна относительно, так как вне ее находятся другие бесконечные индивидуальности, которые ее ограничивают. Цель ее жизни и заключается в том, чтобы устранить это ограничение, что, однако, выполнимо лишь через слияние индивидуальностей, друг друга ограничивающих, в одно неограниченное целое (тело) <…>

 

[16] Сознавать и хотеть вообще – значит оформлять. Объект  сознания (или продукт  воли) есть некоторое сочетание сознания-формы и бытия-содержания, то есть небытия и бытия, так как противоположность бытия-содержания есть небытие-форма, выраженное в сознании и воле.

 

[17] Чем более оформлена  материя (индивидуальность или организм), тем более реализован, тем более развит дух, присущий ей.

 

[18] См.: Метафизика мировых процессов: Основы. СПб., 1893.

 

[19]  Воля  есть свобода. Но воля индивидуальная  или воля, мотивируемая, управляемая индивидуальностью, то есть живая  воля, есть детерминированная (несвободная) свобода. Для того чтобы эту последнюю обратить в полную, живую свободу, дулжно мотив  воли (индивидуальность) сделать абсолютно бесконечным, что и достигается в церкви и в Боге.

 

[20] Редакция – некоего г. Руковича (Москва, Тверская ул., д. Олсуфьева), цена 5 р., сельским священникам, учителям и учащимся скидка 10 %. Главные сотрудники гг. Свенцицкий, Эрн и Ельчанинов (прим. В. Розанова. – Ред.).

 

[21] В «Вечной теме» я сравнивал смерть с «точкою, поставленной в конце речи»: автор привязывает свою мысль к этому сравнению.

 

[22] Я тоже писал об этом: что умереть – это «просто», «не сложно», и если без боли – то и не мучительно.

 

[23] То есть ранее  матери.

 

[24] Вероятно, больного или умиравшего в день, месяц или год смерти матери.

 

[25] Я получил не академическое, а университетское воспитание.

 

[26] Кроме одного  – самим умереть: и тогда уже не вернешься назад. Поразительно, что метафизическое существо смерти, такое действительно ужасное, новое  – для каждого, однако, откроется, но в самый последний миг жизни!! Ужасная «точка»… со страшным по сложности, по смыслу содержанием!

 

[27] По-видимому, д-р Якобий удивляется, что во мне разделены, не связаны идеи загробного существования, которое я отвергаю или к которому равнодушен, и религиозное чувство, которое налично во мне есть. Но ведь загробное существование – это именно «идея», «концепция», и, как таковая, строится  или возникает; религиозное же чувство просто есть, вероятно, врожденно, как зрение и обоняние. «Помолиться хочется», «люблю, когда молится человек» (зрелище), «хорошо, когда мы все молимся, (общность, универсальность) – это просто мое «хочу» и не связано ни с какою идеею. Мне даже кажется, что атеист по отчетливому  исповеданию (по словам, по образованию, по школе) может быть все равно религиозным человеком. Религиозного человека я узнаю, когда он рассказывает, как купил вещь на базаре; религиозного автора я узнаю, с 15 страницы книги, где-нибудь из середины, все равно. Религиозность есть «стиль человека», стиль построения его души, а в зависимости от этого – построения всей его жизни, деятельности, поступков, – и она сказывается во всякой мелочи, не отвязывается  от человека ни в чем и никогда. Есть много людей, тараторящих о религии – и вовсе не религиозных. Религия может быть пуста от каких бы то ни было определенных  идей, хотя зато с некоторыми идеями  она абсолютно не выносит совмещения: религия есть угол взгляда человека на мир, религия есть зрение, религия есть слышание, религия есть обоняние. Кто не различает цветов и не обоняет их – не может быть религиозен; кто не любит леса – не может быть религиозен (все «святые» любили «пустыню», то есть что «за городом»), кто ненавидит лицо человеческое – не есть религиозен, кто излишне привязан к суете, шуму, «предприятиям», торгу (если до страсти: напротив, спокойная торговля в высшей степени отвечает религиозному духу), любит «водить компанию», увлекается картами, игрою, кто имеет жадность к вину – не религиозен, что бы ни говорил его язык. Религия есть непрерывное, ни на одну минуту не прерывающееся общение с Богом. Религия есть надежда на Бога. Религия есть любовь к Богу. Религия есть верность Богу. Религия – когда человеку «хорошо в Боге». Бог есть его «сладость» и условие существования. С ним он думает, с ним он радуется, с ним всего желает и без него ничего не хочет. Бог – ближе родителей, детей, жены: между прочим, оттого, что ни родителей, ни жены, ни детей Он никогда не отнимет. Он-то и сотворил человека в связи со всем этим, в числе всего этого, как часть этой родительско-детско-мужней связи, и проч. Но Бог – таков, а любим мы Его не за это  все-таки, а Самого по Себе. Бог – это мое «хорошо». Я от Него так же не могу отвязаться, как «от своего правого бока». Ну есть  он, – что ж я тут поделаю? Но что такое Бог? Это знает только тот, кто знает; а кто этого не знает, – и никогда не узнает, и знать ему незачем. Бог «с нами», и видеть Его нам не дано, ни – знать Его. Тень – за нами; а ведь может быть, что мы никогда на нее не оглянемся и не увидим ее. Бог как кровь: течет в жилах, и мы ее не видим, а ею живем. Бог личен и безличен: лицо Его то является, то скрывается. Но рука Его всегда чувствуется. Бог – не идея: Он есть. Бог крепче  мира: мир может разрушиться, а Бог останется. Дохнул Бог – и стали миры, еще дохнул – и нет их; мир – миры страшно малы перед ним. Только от Бога и через Бога все связуется и все осмысливается: как дробь через знание только «величины знаменателя». То есть если мы не знаем величины каждой части – мы не понимаем, и что выражает или показывает, или определяет дробь; а если мы не знаем Бога или, вернее, везде Его не чувствуем, мир – ночь, есть подробности в нем для нас, но для нас вовсе нет его как мира. В смерти самой идеи Бога (только идеи) – умирает мир. Нет Бога – умер мир; есть Бог – мир осветился, согрелся, образовался, есть утро и вечер, есть красота, все есть, «что мне нужно». «Что мне нужно» и «что миру нужно» в высшей степени связуется с «Бог есть». Связуется и – зависит. Я отвлекся: но бессмертие, загробный мир? Это – идея и искусственность, это – так обще, важно, необходимо, истинно и питательно, это уже далеко не так есть, как религия.

 

[28] «Чудо отрока Лина», «Январский рассказ», «Рождественский мальчик».

 

[29] «Рождественский мальчик».

 

[30] «В плену».

 

[31] У Вл. Соловьева очень интересная религиозно-философская концепция мировой души как Вечной Женственности. Против Соловьева можно было бы возразить, что это слишком мужская философия и религия. Для женщин эротическое отношение к божеству должно окрашиваться в цвет Вечной Мужественности. Но обращается ли божество разными своими сторонами к разным человеческим полам? В «Смысле любви» он говорит: «Абсолютная норма есть восстановление целостности человеческого существа, и нарушается ли эта норма в ту или другую сторону, в результате во всяком случае происходит явление ненормальное, противоестественное. Мнимодуховная любовь есть явление не только ненормальное, но и совершенно бесцельное, ибо отделение духовного от чувственного, к которому она стремится, и без того наилучшим образом совершается смертью. Истинная же духовная любовь не есть слабое подражание и предварение смерти, а торжество над смертью, не отделение бессмертного от смертного, вечного от временного, а превращение смертного в бессмертное, восприятия временного в вечное. Ложная духовность есть перерождение, спасение, воскресение».

 

[32] Искусство лишь особая форма творческого познания.

 

[33] Умирающий кн. Андрей, Пьер в плену у французов, о. Сергий, сам Толстой… Наиболее заветной художественной идеей его было, думается, это: взять человека на его высшей мирской ступени (или возвести его на такую ступень) и, поставив его перед лицом смерти или какого-либо великого несчастия, показать ему ничтожество всего земного, разоблачить его собственную мнимую высоту, его гордыню, самоуверенность… Отсюда и «постоянное стремление его видеть и развенчивать то, что таится в душе человека под всеми формами блестящей внешности». Почему так преклонялся он перед «народом»? Потому, что видел его простоту, смирение; потому что миллионы его, этого простого, вечно работающего народа, жили и живут смиренной, нерассуждающей верой в Хозяина, пославшего их в мир с целью, недоступной нашему пониманию.

 

[34] «Чем больше он думал в те часы страдальческого уединения и бреда, которые он провел после своей раны, тем более, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Все, всех любить, всегда жертвовать собой для любви значило – никого не любить, значило – не жить этой земной жизнью…»

 

[35] «Ну хорошо, у тебя будет шесть тысяч десятин в Самарской губернии, триста голов лошадей. Ну и что же из этого? Что потом? Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире – ну и что ж? Что потом?»

 

[36] Курсив Толстого.

 

[37] Курсив Толстого.

 

[38] Вот та запись, которую (неожиданно для самого себя, потому что давно уже перестал что-либо записывать) я сделал незадолго до операции: 6.3.1939 «Да будет воля Твоя. Сегодня глянула в лицо мне смерть, – от раковой опухоли голосовых связок, или же операция тоже со смертельной опасностью, или с неизбежной немотой. Я смиренно и покорно, даже спокойно принимаю волю Божию. Не смею сказать: «Желание имый разрешитися и со Христом быти», но и светло встречаю загробную жизнь. Только разлука с любимыми и их судьба заставляет сжиматься мое сердце, но верю Господу, владеющему жизнью и смертью, что Он их не оставит. Стараюсь обдумать, как и с кем надо примириться, кого утешить и обласкать, что сделать… Стараюсь всех вспомнить и никого не забыть. Да пошлет Господь светлого Своего ангела. Когда-то умирал я духовно в своем рукоположении, а теперь, умирая телесно, хотел бы умириться и всех возлюбить…

…Слава Богу за все».

 

[39] Соразмерно (лат.)

 

[40] В одном акте (лат.)