Методология рациональная и иррациональная 4 страница

В эволюции способов освоения мира можно обнаружить следующие этапы и формы: эмоционально-практическое, эмоционально-рефлексивное и рационально-рефлексивное. Научное познание мира возникает на третьем этапе. Однако абсолютизировать его не следует, надо учитывать возможности и других способов освоения мира, и опираться на них, поскольку рациональные и иррациональные подходы в освоении мира не абсолютно противоречат друг другу, а относительно, очевидна их взаимодополнительность. Рационалистические методы играют ведущую роль в естественных науках, но могут использоваться как вспомогательные и в гуманитарных; соответственно, в гуманитарных науках ведущую роль играют методы иррациональные, хотя необходимо также их использование в качестве вспомогательных в естественных науках.

Кардинальный вопрос иррационалистической эпистемологии: зачем? для чего? с какой целью осуществляется познание объектов? Обычно ученые такой вопрос не ставят, знание для них есть «вещь-в-себе» и цель сама по себе. Но если вдуматься, то естественные и технические науки решают проблемы, поставленные непосредственной практикой. Этим обусловлены эпистемологические парамеры естественнонаучного исследования: однозначность, объективность, достоверность, проверяемость. Сферу практической деятельности обслуживает практическое или «дневное» сознание. Но есть также сфера сознания, условно определяемая нами как «ночное» сознание, где используются формы знания, никак не соответствующие названным критериям. Можно называть это «вненаучным» знанием, если согласиться с гордыней и претензией естественных наук на роль единственно возможной науки. Но такие претензии были бы понятны и объяснимы для теологии или мифологии, но они противоречат методологическим принципам этой же самой науки, которой не пристало объявлять себя наукой без доказательств. Правда, можно привести свидетельства крупных ученых, утверждавших, что в основе науки лежит вера в существование истины и в возможность ее достижения. Что касается теологии и мифологии, то решать вопрос об их научности нужно, пользуясь их критериями, а не навязанными или привнесенными извне. Точно также и у естественных наук критерии научности должны быть свои, и их роль не следует преувеличивать, как это было сделано на рубеже ХVIII—ХIХ веков.

По словам Э. Фромма, «объективность означает не беспристрастность, но определенное отношение, а именно умение не искажать и не фальсифицировать вещи, людей, да и самих себя»18. Не следует понимать иррациональность как полнейшую беспринципность и бессистемность. Постмодернистская философия имеет свои принципы и системные требования. Думается, пришла пора реабилитировать термин «иррациональность» и использовать его на тех же правах, как и «рациональность» для обозначения методологических оснований научного знания. Причем речь идет не только о методологических основаниях гуманитарного знания, где иррациональная методология доминирует, взаимодействуя с рациональным и опираясь на него. Иррациональное лежит в основе любого рационального знания, что легко показать хотя бы на примере известных четырех «Правил для руководства ума» Рене Декарта, который в их основание положил иррациональные посылки «достаточности», «очевидности», «уверенности»19.

В основе различения рационального и иррационального лежит, во первых, критерий «мерности» причинно-следственных связей: рациональный метод требует однозначных, одномерных отношений, иррациональный — многомерных, неоднозначных. Рациональность отвечает на потребности практического, «дневного» сознания, вполне объясняет работу технических систем. Иррациональность характеризует, главным образом, субъективную реальность духовного мира, или объективную реальность, в которой опредмечено, выражено человеческое отношение к миру.

Во-вторых, критерием является характер и основание достоверности. Рациональное знание требует многократной проверки, стопроцентной достоверности, полной объективности, ибо ошибка может стоить жизни. Иррациональное знание опирается на субъективную достоверность личного переживания.

Теорема К. Гёделя о неполноте является критерием различения рационального и иррационального. Рациональное переводимо без остатка на любой рациональный (искусственный) язык, иррациональное непереводимо.

Роман Умберто Эко «Маятник Фуко» многими критиками рассматривается как убийственная критика возникшей моды на иррационализм. Нужно признать, что ирония по поводу увлечений мифологией и иррационализмом в романе есть, но, во-первых, пафос ее не является главным и ведущим, во-вторых, поставленные вопросы гораздо содержательнее рациональных ответов.

Другой роман современного английского писателя Джона Фаулза «Коллекционер» вызывает у отечественного читателя раздражение, поскольку он привык к тому, что нравственная позиция автора является безупречной, точно так же как существуют механизмы самооправдания, ставящий самого себя вне критики. Усугубляет дело введение после точки зрения палача, оправдывающего и обосновывающего свои деяния «естественным правом», — дневника жертвы, полного отчаянных попыток понять и даже простить палача, найти в нем что-то положительное, сравнивающей его со своим возлюбленным, который ничем не может ей помочь. Автор пытается показать всю сложность внутреннего мира человека. Это мы сами и палачи, и жертвы, которые судят и наказывают себя. Ибо нет худшего врага у человека, нежели он сам. Еще более сложная картина мира предстает в другом романе того же автора «Волхв», где усилиями изнывающего от скуки греческого миллионера создается глубоко эшелонированная и многоэтажная конструкция ложных картин мира, подобная паутине, в которой запутывается герой. Конечно, его жизненные ориентации также не безупречны, но привыкшему жить в системе простых и поверхностных отношений человеку «массы» неуютно в зыбкой «трясине» условностей и обманчивых иллюзий. Тем более он с трудом признает за своим оппонентом право быть высшим судьей и учителем, преподающим жизненные уроки «нерадивому школьнику». И все же Фаулз прав в том, что мир человеческих отношений необыкновенно сложен и не сводится к простым и однозначным причинно-следственным связям, что в этом мире нет прочных и абсолютных истин, а все, на что пытается опереться человек, лишь конвенциональные иллюзии, мифологемы, и все преходя- ще — так на что же опереться в жизни? есть ли в этой жизни смыслы, которые не утрачиваются и не подведут в любых социальных коллизиях? Еще более яркий пример в этом плане — кинофильм «Матрица», где ставится серьезный философский вопрос о достоверности картины мира, соотносимой с компьютерной программой. При этом создатели фильма не замечают, что «положительные» герои также представляют «матрицу», другую, менее отлаженную, причем не очень убедительно обосновано в фильме, чем одна «матрица» лучше другой. Зрителю навязывается позиция сторонников той «матрицы», которую защищает Нео.

Важную роль в гуманитарном знании играет рефлексия, способность сознания сосредоточиться на себе самом и сделать себя предметом осмысления, и не просто знать, но знать, что знаешь. Однако, рефлексия может иметь два существенно различных характера: в естественнонаучном знании особое значение имеет «критическая» (или негативная) рефлексия или рефлексия гносеологическая, направленная на решение задач верификации, проверки достоверности полученного знания; в духовной сфере, в частности, в мифологическом сознании, не меньшее значение имеет эмоционально-позитивная («некритическая») рефлексия (или самооценка), направленная на позитивное, обнадеживающее самоопределение и самоутверждение.

Понятие «гуманитарного знания» связывается с латинским словом humanitas, восходящим к Цицерону, которое означало у мыслителей Возрождения — достоинство человека, филологические науки и изучение древних текстов. Гуманитарное знание раскрывает духовное богатство человека, человеческий дух и душу.

Уже романтики стали догадываться о различии двух видов знания: естественнонаучного и гуманитарного. Осмысление особенностей двух видов познания начал Вильгельм Дильтей, который ввел различение объясняющей и понимающей психологии. Вслед за ним неокантианец Генрих Риккерт продолжил разработку вопроса о различии наук о природе и наук о духе. Различий существует немало, но главное заключается в том, что объекты изучения наук о природе противоположны субъекту-исследователю. Их можно извлечь из природы и положить на лабораторный стол, под микроскоп или скальпель. Обязательной при этом является дистанция между исследователем и объектом, откуда вытекает принцип объективности, которыйзаключается в том, что    1) исследователь не может привносить в объект ничего субъективного (положительного или отрицательного), 2) результаты исследования должны быть проверяемы и достоверны (любой другой исследователь при тех же условиях должен получать аналогичные результаты),         3) результаты должны быть верифицированы (испытаны критическим сомнением рассудка) и 4) соотнесены с предшествующим опытом человечества.

В XVII в. сложились основные черты рационалистического метода философии как служанки науки:

— монизм в понимании истины;

— оценка опытного знания как недостоверного;

— отождествление научного и логического;

— представление о разуме как источнике и критерии истины;

— представление об однозначной детерминации причинно-след-ственных отношений;

— оптимизм и вера во всемогущество рационализированного разума.

В связи с этим сформировался «картезианский идеал науки», включавший в себя принципы онтологические:

— универсальность и неизменность порядка в природе;

— инертность материи и активность сознания, источника рациональной деятельности;

— сознание (Я) имманентно индивиду;

и методологические:

— общее как предмет науки;

— общезначимость законов естествознания;

— математизация знания как идеал;

— приоритет количественных и экспериментальных методов, редукционизм (обяснение общего исходя из анализа его частей)20.

Типичным выражением этой парадигмы является мировоззренческо-методологическая позиция И. Ньютона: «Абсолютное, истинное математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью.

Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя, совершаемая при посредстве какого-либо движения мера продолжительности, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, как то: час, день, месяц, год.

Абсолютное пространство по самой своей сущности, безотносительно к чему бы то ни было внешнему, остается всегда одинаковым и неподвижным.

Относительное есть его мера или какая-нибудь ограниченная подвижная часть, которая определяется нашими чувствами по положению его относительно некоторых тел и которая в обыденной жизни принимается за пространство неподвижное»21.

Гуманитарные науки имеют дело с материалом, который кажется похожим на «мертвый» естественно-природный, но на деле аналогия эта обманчива. Гуманитарий исследует тексты, имея дело с полученным автором текста уникальным и неповторимым опытом освоения мира, который при необходимости передать другим людям воплотил его (этот опыт) в одной из знаковых систем. При этом неизбежны потери при переходе с образного языка мыслительных процессов и впечатлений на язык коммуникации, но это неизбежно, ибо не возникает понимания, если не воспользоваться семиотическим полем и средствами коммуникации. В этих текстах воплощена авторская субъективность, для осмысления которой методы анализа недостаточны, они не исчерпывают проблемы понимания. Как верно заметил И. В. Гете, все, что мы считаем «фактами», есть наша теория, и все, что мы «знаем» об окружающем нас мире — является лишь нашей его интерпретацией.

Под рациональностью следует понимать, во-первых, требование выявления однозначной причинно-следственной связи, детерминизм, когда из одной причины при тех же самых условиях всегда будет следовать одно и то же следствие. Нередко рационалисты ссылаются на «бритва» Вильгельма Оккама — не умножать сущностей без необходимости, то есть при наличии разных вариантов объяснения факта, самое простое — самое верное. Во-вторых, рациональность требует максимальной достоверности, поскольку рационалистическая методология обслуживает практическую сферу, и объективности, точности. По словам М. М. Бахтина, «пределом точности в естественных науках является идентификация (а=а). В гуманитарных науках точность –– преодоление чуждости чужого без превращения его в чисто свое (подмены всякого рода, модернизация, неузнание чужого и т. п.)»22.

Иррациональное можно рассматривать по отношению к рациональному в трех аспектах: дорациональное (нерефлектируемое эмоциональное), парарациональное (дополнительное к рациональному) и сверхрациональное (выходящее за пределы рационального познания). Иррациональность предполагает возможность неоднозначных, многозначных причинно-следственных отношений. Известный художник-гравер В. А. Фаворский писал: «Попробуйте запомнить цвет при помощи слов, — у вас получится схема цвета, упрощенное представление о цвете, а цвет с его всей сложностью и влиянием на него фактуры можно запомнить только без слов, никакие слова не передадут всю сложность и частность его характера... Тут, быть может, и мешает то, что слово делает явление отвлеченным, что и является преимуществом в отвлеченном мышлении»23. Или другой пример, индийский философ Бхагаван Шри Раджниш спрашивал у учеников: «Из какого целого можно отнять целое и останется целое?» — Ответ: «Материнская любовь». Сколько мать ни отдает ее своему ребенку, ее не убывает. Или сама мать, когда она рождает дитя, появляется целое — Жизнь. Здесь правила математики или формальной логики уже не действуют, а работают законы совсем другой логики. «Рациональность в искусстве не что иное, как социальная дрессировка: всякое произведение, не продиктованное бессознательными силами, чуждо искусству»24.

По мнению основоположника кибернетики Норберта Винера, главное из преимуществ человека по сравнению с вычислительными машинами и роботами ‑ «способность мозга оперировать с нечетко очерченными понятиями. В таких случаях вычислительные машины, по крайней мере в настоящее время, почти не способны к самопрограммированию. Между тем наш мозг свободно воспринимает стихи, романы, картины, содержание которых любая вычислительная машина должна бы отбросить как нечто аморфное»25.

В свое время Ф. И. Тютчев писал:

 

Нет веры к вымыслам чудесным,

Рассудок все опустошил

И покорив законам тесным

И воздух, и моря, и сушу,

Как пленников — их обнажил

(Тютчев Ф. «А. Н. М.»).

Следует подчеркнуть различие оснований достоверности естественнонаучного (или практического) знания и гуманитарного. Если для естественнонаучного знания, предназначенного для использования в практической деятельности действует правило «семь раз отмерь, один раз отрежь», потому что последствия ошибки могут быть непоправимыми, привести к гибели, то в гуманитарном знании достоверность может иметь совсем иные основания. В гуманитарном знании можно пользоваться гипотезами на правах проверенных теорий, потому что гуманитарное знание часто решает вероятностные проблемы. В связи с этим можно говорить о «вероятностной» истине. По мере увеличения доверия к фактам на основе дополнительной подтверждающей информации можно более широко пользоваться ими для вероятных теоретических построений (отдавая ответ в степени их достоверности). Часто основой достоверности в духовной сфере является индивидуальный опыт переживания, как это характерно для религии. В сфере художественной культуры достоверность часто замещается правдоподобием.Структуралисты различали «референтное», «логическое», «поэтическое (риторическое)» и «топическое» правдоподобие26. Хорошо сказал об этом О. Э. Мандельштам:, «Наука, построенная на принципе связи, а не причинности, избавляет нас от дурной бесконечности эволюционной теории, не говоря уже о ее вульгарном прихвостне –– теории прогресса. Движение бесконечной цепи явлений, без начала и конца, есть именно дурная бесконечность, ничего не говорящая уму, ищущему единства и связи, усыпляющая научную мысль легким и доступным эволюционизмом, дающим правда, видимость научного общения, но ценой отказа от всякого синтеза и внутреннего строя»27.

Нужно заметить, что, выдвигая требование использовать иррациональную методологию при изучении культуры, мы должны не отбросить рациональную методологию, а правильно определить ее возможности и сферу применения, не считая рационализм способным решать проблемы, которые ему, как говориться, не по зубам. В целом, можно сформулировать закон равновесия и взаимодействия рациональной и иррациональной методологий осмысления мира в культуре.

Итак, можно свести в таблице основные характеристики «рационального» и «иррационального», представив дифференциальные дефиниции того и другого.

 

 

«Рациональное»	«Иррациональное»
Однозначная детерминация	Неоднозначная обуслов-ленность, синхронность
Объективная достоверность, проверяемость	Субъективная достоверность, непроверяемость
Адекватная транслируемость и перевод на другие языки	Неполная транслируемость, перевод с остатком, сотворчество
Дискурсивность, осознаваемость	Неполная осознаваемость, интуитивность
Дискретность, прерывность	Континуальность, целостность
Связано с количественными характеристиками объектов	Связано с качественными характеристиками объектов
Используется для осмысления материально-технической сферы	Используется для осмысления духовно-гуманитарной сферы
Связано с функциями левого полушария головного мозга и «дневным» сознанием	Связано с функциями правого полушария головного мозга и «ночным» сознанием
Выражает преимущественно пространственные характеристики объекта	Выражает преимущественно временные характеристики объекта

 

Таким образом, каждому свое: рационалистические методы (анализ, редукция, объектный, сравнительный) направлены на осмысление количественных характеристик феноменов культуры, а иррационалистические методы (интуиция, синтез, системно-комплексный, ценностный, субъектный) — на качественные. Или как заметил Шпенглер, «сущность рассудка — критика, сущность разума — творчество»28.

Вслед за этим автор предлагает пересмотреть представление о том, что разум и рациональность тождественны, как это трактуется в европейских языках со времен Цицерона, когда ratio обозначало «рассудок, разум, рациональность». Ведь если согласиться с таким отождествлением, то придется считать все искусство выпадающим из сферы разума в сферу бессмыслицы и чепухи, с чем никто не согласится. Другое дело, если мы будем понимать разум как единство рационально и иррационального при ведущей роли первого.

В основе иррационалистической гуманитарной методологии лежат, по нашему мнению, следующие положения:

— целостность, или холономность (по термину С. Грофа);

— многомерность рассмотрения проблемы, одновременный подход с разных точек зрения;

— многозначность, использование символов и других полисемантических средств выражения смыслов;

— функционально-аксиологический метод;

— эвристический креационизм;

— интуиция.

Естественнонаучное и гуманитарное знание по своим параметрам можно охарактеризовать так:

 

Естественнонаучное знание	Гуманитарное знание
Однозначность и детерминизм	Многозначность и телеологизм
Объективная, проверяемая достоверность	Конвенциональная достоверность
Дискурсивность	Интуиция
Количество	Качество
Организованность	Спонтанность
Формальная логика	Диалектика
Анализ	Синтез
Репродуктивное исполнение	Креативность
Генерализация	Индивидуализация
Практика как критерий истины	Ценность как критерий истины

 

Особенную важность имеет такой параметр как достоверность. Если для естественнонаучного (или практического) знания проблема достоверности очень важна, ибо оно предназначено для использования на практике, и ошибка может иметь непоправимые последствия, привести к гибели людей, то в гуманитарной сфере можно пользоваться фактами, чья достоверность не вполне установлена или обоснована недостаточно. В свое время в европейской философии была предложена следующая точка зрения на критерии научности знания: в каждом знании столько науки, сколько в ней математики. Иначе говоря, количественные методы считались достаточным основанием объективно-достоверного научного знания. Практика показала, что далеко не всякое знание поддается количественному измерению.

Осмысление особенностей двух видов познания (естественнонаучного и гуманитарного) начал Вильгельм Дильтей, который ввел различение объясняющей и понимающей психологии. Вслед за ним неокантианец Генрих Риккерт продолжил разработку вопроса о различии наук о природе и наук о духе. Различий существует немало, но главное заключается в том, что объекты изучения наук о природе противоположны субъекту-исследователю. Их можно извлечь из природы и положить на лабораторный стол, под микроскоп или скальпель. Обязательной при этом является дистанция между исследователем и объектом, откуда вытекает принцип объективности, которыйзаключается в том, что 1) исследователь не может привносить в объект ничего субъективного (положительного или отрицательного), 2) результаты исследования должны быть проверяемы и достоверны (любой другой исследователь при тех же условиях должен получать аналогичные результаты), 3) результаты должны быть верифицированы (испытаны критическим сомнением рассудка), и 4) соотнесены с предшествующим опытом человечества.

Возникает еще ряд вопросов, которые ждут своего осмысления и дискуссий:

— уточнение пределов рациональности, более четкое определение целей, границ и возможностей рационалистического метода в гуманитарном исследовании;

— обсуждение статуса и характера таких научных методов, которые почитались рациональными, но использовались рационалистической методологией неэффективно (диалектика, дополнительность);

— возможности и статус иррациональной методологии в рамках естественнонаучного знания;

— исследование возможностей и уточнение перечня и характера иррациональных методов;

— уточнение пределов компетенции иррациональной методологии;

— выяснение роли левого и правого полушарий головного мозга в методологии гуманитарного знания;

— функциональный анализ «дневного» и «ночного» сознания как форм освоения мира человеком.

 

3. ТЕМА, ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

 «Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума и проницательности» (И. Кант)

Понятия объекта и предмета научного исследования. В ходе научного исследования полезно отдавать себе отчет, на что направлены познавательные и исследовательские усилия. Объектом исследования называют ту сферу реального мира, которую избирает для исследования ученый. Например, таким объектом для биолога могут быть водные ресурсы Карелии, для специалиста государственной службы таким объектом может быть государственное управление. Затем выделяется предмет исследования — это тот угол зрения, под которым смотрит на объект исследования ученый. Например, для биолога — загрязнение водных ресурсов Карелии, для специалиста государственной службы — совершенствование государственного управления в Карелии. В предметном поле исследователь избирает проблему, неразрешенную трудность, которая мешает нормальному развитию общества и успешному удовлетворению его потребностей, улучшению экологической ситуации или совершенствованию государственного управления. Решение этой проблемы рассматривается им как цель его работы. Цель выступает как своеобразная конечная причина, определяющая характер, ход и задачи исследования. Отсюда вытекает логичность структуры работы, которая должна быть подчинена конкретной цели.

В нашем примере, когда биолог пытается исследовать причины загрязнения водных ресурсов, то его телеологическая мотивация (конечная причина) вполне понятна, так после обнаружения причины несложно принять меры по пресечению дальнейшего загрязнения водоемов. А как быть с историческим исследованием? Зачем оно проводится? После выявления причин неразумной или неправильной организации государственной службы в дооктябрьской России, принять меры по исправлению этих ошибок мы не сможем. Но мы можем постараться избежать таких ошибок в будущем. Изучение истории государственной службы проводится по следующим мотивам: во-первых, для уяснения собственной идентичности, ибо то, чем мы сегодня являемся, вызрело в прошлом, без знания прошлого мы не знаем настоящего; во-вторых, опыт положительный и опыт ошибок помогают более верно действовать в будущем, ибо история во многом (не во всем) повторяется.

В соответствии с целью работы и решаемой проблемой формулируется тема (название) научной работы.

Тема научной работы, цель и задачи. Конечно, чаще всего тему формулирует и предлагает студенту преподаватель, научный руководитель, но и студент может проявлять инициативу и предлагать свою тему, если она вызвала его интерес. Личный интерес студента является мощным стимулом, мобилизующим его энергию и гарантирующим достижение впечатляющих результатов.

При этом тема должна отвечать некоторым требованиям: 1) в названии темы должна быть сформулирована проблема; 2) тема должна быть достаточно конкретной; 3) в названии темы должны присутствовать важнейшие категории, выражающие качественные характеристики проблемы.

Например, если выбрать тему «Государственное управление», то такая тема для научной работы не подойдет, будет слишком абстрактной. Тема «Налоговая политика Российской Федерации» для учебной работы (реферата, курсовой или дипломной) может быть и годится, но в таком названии нет проблемы. Даже и для учебных целей лучше бы взять какой-то конкретный аспект: «Налоговая политика РФ как инструмент государственного управления». Здесь уже очевидна проблема: как реализуется государственное управление социальными процессами с помощью изменения налогов. Для научной работы лучше взять еще более конкретную тему: «Стимулирование малого и среднего бизнеса с помощью налоговой политики». В соответствии с обозначенной темой формулируется цель, которая должна быть ясно и четко выражена.

Требования к формулированию темы (названия) научной работы:

1) актуальность;

2) конкретность;

3) проблемность;

4) определенность понятий;

5) краткость.

На первом месте здесь критерии актуальности научной темы: новизна, связь с жизнью общества, назревшее противоречие. Здесь имеется еще один рискованный критерий — модность. Если тема модная, оперативно отражает «рыночную» конъюнктуру, спрос на решение проблемы, то можно выиграть, если раньше конкурентов написать, опубликовать работу, в которой предложить решение этой проблемы. Но если промедлить, то появляется огромное количество конкурентов, и будет сложно показать преимущества и новизну своей работы и ее оригинальность.

Второе условие — конкретность. Типичные недостатки, свойственные молодым исследователям: неоправданная широта темы, абстрактность, когда формулируются темы глобального характера. Например, студент ставит перед собой задачу изучения стратегии развития экономики Карелии. Или такая тема: «Безопасность Республики Карелия». Гораздо разумнее молодому ученому выбрать тему более узкую: «Гендерный фактор в государственной службе Карелии».

Третье условие — наличие проблемы, ибо если название темы выбрать такое «Государственная служба Карелии», то в нем проблема отсутствует. Другое дело, если выбрать название «Государственная служба как инструмент устойчивого развития региона». Здесь налицо проблема, заключающаяся в необходимости найти способы и механизмы влияния государственных органов на улучшение жизни людей в данном регионе, на создание гарантий все более полного удовлетворения их потребностей.

Четвертое условие — определенность основных понятий, недопустимость употребления двусмысленных и нечетких выражений, например, «рост развития», «уменьшение смысла», «философия проблемы», «магия привлекательности».

Пятое условие — краткость. «Развитие транспортной инфрастуктуры в Республике Карелия и перспективы развития туризма в регионе в условиях рыночной экономики». Такое название правильное и возможное, но слишком длинное. Лучше сделать его короче: «Транспорт и развитие туризма в Карелии». Первое название более конкретное и точное, но труднее для восприятия. Впрочем, у краткого названия свои недостатки, которые приходится потом в докладе объяснять, поэтому автору приходится выбирать: или точность, или краткость, а лучше всего попытаться совместить и то, и другое.