О новой парадигме социальной методологии

 

Сегодня все чаще говорят о том, что социальное познание стоит на пороге методологической революции, ему надо пересмотреть (и очень кардинально) свой методологический арсенал. При этом главное содержание этой революции мыслится как изменение в самом фундаменте мышления, формирование новой «большой» парадигмы.

Время показало, что старая (марксистская) парадигма выявила свою ограниченность, односторонность, а целый ряд ее элементов все больше расходились с развивающиейся действительностью, с новыми явлениями в обществе и отдельных его сферах. Но, как известно, метод должен соответствовать своему предмету, «вырастать» из него, изменение предмета должно вести к изменению метода. В этой связи небезынтересны рассуждения крупного немецкого философа, представителя Франкфуртской школы Теодора Адорно.

Он исходит из того, что чрезвычайная сложность общества как предмета исследования социальных наук объективно требует сложных (а значит и самых разнообразных) методов его анализа. Как отмечает философ, расхождение между обществом как предметом и традиционными (абстрактно-формальными) методами вызвано неверным пониманием и того и другого. Между тем «общество не единогласно, не просто, а также не нейтрально к любым налагаемым на него категориальным формам, оно заранее ждет иного от своих объектов, нежели категориальная система дискурсивной логики»(Адорно Т.В. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. № 10, с. 76). Кстати говоря, ни Адорно, ни тем более Поппер не отрицают роли «дискурсивной» (или общей) логики в социальном познании. Но они считают, что она не может объяснить общество без остатка. Последний должен быть «схвачен» «логикой познания социальных наук», в единстве с общей логикой.

Подчеркивая зависимость методов от их предмета, Адорно подвергает критике тех социологов, которые «послушны примату метода, а не предмета»: «потому ли, что стремятся развивать методы из себя самих, потому ли что отбирают предмету извне так, чтобы они соответствовали уже имеющимся в распоряжении методам» (Адорно Т.В. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. № 10, с. 79). Итак, заключает немецкий философ, сколь бы инструментально ни определялись методы, сохраняется требование адекватности объекту. Нехватка такой адекватности ведет к непродуктивности методов. Сам предмет должен прийти к значению во всей своей полноте, иначе «плох и сам отшлифованный метод».

Из основных причин,вызывающих необходимость разработки (а она находится в самой начальной стадии) новой методологии социального познания, можно назвать следующие.

1. Изменение предмета исследования (в самом широком смысле), т.е. современной социальной действительности, усиление ее динамизма, целостности, противоречивости, открытости, взаимозависимости отдельных ее сторон, связей и отношений. Сегодня широким распространением пользуется концепция информационного общества, которая главным фактором общественного развития считает производство и использование научной, технической и иной информации. При этом утверждается, что капитал и труд как основа индустриального общества уступают место информации и знанию в информационном обществе.

Выдвигается проект «глобальной электронной цивилизации» на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергетики. «Компьютерная революция» постепенно приводит к замене традиционной печати «электронными книгами», изменяет науку, культуру, образование, духовный мир человека и т.п. Возникают новые механизмы человеческого общения и взаимодействия, расширяется и усиливается взаимозависимость самых разных культур и религий и т.п.

Необычайная сложность общества конца XX столетия, способного «претерпевать огромное число бифуркаций» (раздвоений), создает новую ситуацию в мире, поскольку сложные системы обладают «высокой чувствительностью по отношению к флуктуациям» (колебаниям), и это «вселяет в нас одновременно и надежду и тревогу». Все это привело к тому, что мир «навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих законов»(Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой, с. 386).

2. Устаревание предшествующей парадигмы социально-гуманитарной методологии, ее несоответствие новой социально-исторической реальности, ее недостаточность для выражения новых закономерностей.

3. Развитие науки в целом и отдельных научных дисцип лин, переход научного познания на качественно новый – «постнеклассический» – этап, широкое внедрение науки во все сферы общественной жизни. Особенно бурными темпами развивается синергетика (об этом шла речь выше и будет еще идти ниже).

4. Включение в научный оборот новых литературных ис­точников. В последние годы переведено на русский язык большое количество иностранных источников, в том числе по проблемам социального познания и его методологии. Большой пласт неосвоенных ранее источников представлен текстами русских религиозных философов. Открытый доступ получен к литературе на иностранных языках. Выходят свободные от «идеологических шор» работы российских ученых. Появились ранее запрещенные по политическим соображениям труды советских философов, историков, социологов, экономистов и др. Все это требует глубокого, тщательного освоения и творческого использования.

5. Возрастание потребности в практической отдаче со стороны гуманитарных наук – для внедрения их рекомендаций в различные сферы общества – в экономику и практическую политику, в управление социальными процессами, в сферы культуры, образования и т.п. Но «хорошая» социальная теория невозможна без «хорошего» метода, точнее – системы методов, на основе которых она строится.

Что же предлагается взамен устаревшей парадигмы социальной методологии?

1. Ничего не предлагается, если, к примеру, не считать призыва формировать «логосферу», которая должна определяться логической культурой того социума, к которому принадлежит личность.

2. Новой методологией социального познания предлагается считать синергетику, заменив ею диалектику, или присоединить последнюю к синергетике в качестве ее частного случая.

3. Заменить диалектику как «конфронтационную логику» «многомерным подходом», в котором центральной категорией является категория «ипостась», а двумя основными принципами – принципы полифундаментальности и дополнительности.

4. В качестве новой методологии предлагается сочетание классической и неклассической методологий на основе плюрализма истин. При этом утверждается, что «вопреки классической эпистемологии, истина в настоящее время может быть истолкована не как воспроизводство (слепок) объекта в знании, а как характеристика способа деятельности с ним... Мир, в котором истина одна, а заблуждений много, прекратил свое существование»(Федотова В. Классическое и неклассическое в социальном познании // Общественные науки и современность. 1992. № 4, с. 50-51). Некоторые авторы вообще предлагают отказаться от понятия истины применительно к социальному познанию.

5. При разработке новой методологии социального познания следует, как считает В.В. Ильин, опереться «на животворный революционный опыт математики и естествознания», обогатив этот опыт слоем антропологических описаний (герменевтика, поэтика, культурология), а также системным видением мира К.X. Делокаров не без основания отмечает, что «некоторые методологически значимые результаты естественнонаучного знания еще не вошли в методологический аппарат социальной науки. В этом смысле она более традиционна в концептуальном отношении, чем развитые области естественных наук и зачастую функционирует в рамках классической методологии. Более того, она не сделала всех возможных выводов из достижений неклассической физики, в частности из принципа дополнительности, во многом воплощающего философско-методологическую новизну квантово-механического видения мира»(Делокаров К. X. Рационализм и социосинергетика // Общественные науки и современность. 1997. № 1, с. 117).

Контуры (основные черты) новой формирующейся па радигмы социально-гуманитарного знания и его методоло гии «вырисовываются» в следующем виде.

1. Сближение естествознания и социально-гуманитарных наук,в том числе их методологическое взаимообогащение.

Об этом в главе о естественных науках уже шла речь. Можем добавить лишь следующее.

Как считает академик Н. Моисеев, грядет «Великий синтез» естественнонаучной и гуманитарной мысли. «Утверждение идеи синтеза и облегчение взаимопроникновения разных направлений мысли имеют в нынешнее время особое значение и не только в чисто философском плане. От синтеза знаний, от его успеха во многом будет зависеть сама будущность рода человеческого»(Моисеев Н.Н. Естественнонаучное знание и гуманитарное мышление // Общественные науки и современность. 1993. № 2, с. 65). Автор убежден, что, во-первых, взаимоотношение естественных и гуманитарных наук превращаются в одну из узловых общецивилизационных проблем, а, во-вторых, век электроники и биотехнологии уступит место веку гуманитарного знания.

В.В. Ильин, говоря о том, что естествознание и гуманитарные науки – «ветви науки», видит и различия между ними, которые, на его взгляд, кроются в природе теоретичности: «Теоретичность естествознания конституируется его номологичностью – выявлением существенно необходимых связей в математизированных рассмотрениях при формально-аксиоматическом задании причинно-следствен­ных цепей и их гипотетико-дедуктивном отслеживании. Теоретичность гуманитарного знания конституируется его генетичностью – выявлением существенно необходимых связей в историко-диспозициональных рассмотрениях при содержательно-диахроническом задании причинно-следственных цепей и их мотивационно-смысловом отслеживании»^.(Ильин В.В. Естествознание – обществознание: к проблеме обоснованности эпистемологической контроверзы // Вестник МГУ. 1993. № 3. Сер. 12. Философия, с. 58).

Для современного состояния социогуманитарного познания характерен междисциплинарный подход, формирование единой науки о человеке, обществе, государстве и жизни в целом. У естествознания и гуманитарного познания, несомненно, единые исходные цели (познание истины), наблюдается сотрудничество в решении ряда конкретных вопросов (экологических, например). Познание внутреннего мира человека и самоидентификация его как другого – таково современное понимание специфики гуманитарного познания.

2. Все более тесное сближение и взаимодействие противо­положных концептуально-методологических подходов: рациональных и внерациональных, научных и вненаучных, экзотерических и эзотерических, явного и неявного знания и т.п. В этой связи В. Бакиров правильно, на наш взгляд, констатирует: «Применение «гибких» методов сближает научное социальное познание с различными вненаучными его формами... Возникаетсложнейшая методологическая проблема соотнесения «жестких» и «гибких» методов, научных и вненаучных подходов, использование в целях социального познания таких средств как социально-гуманитарные экспертизы и диагностики, ситуационные анализы, ролевые и имитационные игры»(Бакиров В. Социальное познание на пороге постиндустриального мира // Общественные науки и современность. 1993. № 1, с. 76). О «фигуре гибкого методолога», сочетающего регулятивное значение классики с неклассическим и постнеклассическим походами, о невозможности вмещать человеческое в узкий горизонт рационального – говорят многие современные исследователи.

Стиль мышления сегодня все более ориентируется на комплексный системный поход, что дает возможность разрабатывать разнообразные методы, оптимизирующие взаимоотношения человека со средой его обитания, выявить сложную специфику социальных явлений и процессов, обнаружить многообразный индивидуальный опыт конкретной личности. Так, современная психология специальный акцент делает на отличительных чертах человека как личности и в связи с этим «с большой готовностью подходит к возможности использования в науках о человеке нетипичных для науки источников, например, художественного творчества. Это направление более открыто по отношению к широкому спектру методологических процедур, таких как качественное описание, интервью, изучение воспоминаний» (Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перс­пектива в постсоветской психологии. М., 1997, с. 55).

3. Резкое расширение внутринаучной рефлексии в самих гуманитарных науках, т.е. усиление внимания к собственным гносеологическим и методологическим проблемам, стремление связать органически решение последних с решением специфически-содержательных вопросов этих наук. Так, например, Е.П. Прохоров не без основания считает, что социологические исследования в конкретных сферах «явно недостаточно обеспечены именно методологически» и призывает «увидеть в методологии социологических исследований главный предмет теоретической социологии». «Выдвижение в центр именно методологии как предмета теоретической социологии, представляется, имеет большое эвристическое значение, так как приобретается ясность структуры социологии и определяются ее связи с другими науками»(Прохоров Е.П. Методология – предмет новой парадигмы социологического знания // Социс. 1994. № 3, с. 38-39). И с этим выводом нельзя не согласиться.

Углубленная разработка и совершенствование методов и приемов собственно социального познания (непосредственно соответствующих своему предмету), и формирование новых – характерная тенденция отечественного обществознания. Ранее мы уже говорили о некоторых методах и средствах социально-гуманитарного познания: понимание, диалог, диалектика, идиографический и номо-тетический методы, ситуационная логика, ролевые и имитационные игры, методы социальной психологии и др.

Назовем еще некоторые из них (в основном на материале социологии и социальной психологии).

а. Анализ документов,который позволяет получить сведения о прошедших событиях, наблюдение за которыми рее невозможно. Анализ документов может быть качественным («проблемный поиск», тематические обобщения) и количественным (контент-анализ, основанный на идентификации «поисковых образцов» и их подсчете).

б. Опрос – или в форме выборочного анкетирования (письменное заполнение стандартного опросного листа) или в форме интервьюирования (устные ответы на тематически поставленные вопросы). Так, например, психологи, ориентирующиеся на феноменологические принципы, часто проводят «открытое интервью», предполагающее возможность различной интерпретации. «Обрабатывая большое количество бесед, они выделяют внутренние смысловые блоки и в качестве результата получают полное описание психологических характеристик опыта, а также их структурной организации, общей для всех проведенных интервью» (Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии, с. 61). При таком подходе информация собирается, во-первых, от других людей, и, во-вторых, с учетом многообразия связей жизненного мира личности. Это дает большое разнообразие данных, большую вероятность встретить различные типы переживаний, установление которых – одна из важных целей психологического исследования.

в. Интроспекция (лат. – смотреть внутрь) – процесс наблюдения за действиями собственной психики с целью выявления законов, управляющих ею. Здесь основную роль играет самонаблюдение. Интроспекция связана с развитием высшей формы психической деятельности – с осознанием человеком окружающей действительности, выделением у него мира внутренних переживаний, формированием внутреннего плана действий. Интроспекции, следовательно, доступно лишь осознанное. Ее результаты могут быть выражены в форме высказываний людей о своих чувствах и мыслях.

г. Тестирование – объективный метод оценки тех или иных параметров личности (например, знаменитый коэффициент интеллекта IQ). Следует сказать, что в руках недобросовестного или некомпетентного экспериментатора тесты могут принести серьезный вред и моральный урон личности.

д. Проективные методы – представляют собой способ опосредованного изучения личностных особенностей человека по результатам его продуктивной деятельности (например, ему предлагают что-либо нарисовать или вылепить). В социологии проективные методы – это совокупность исследовательских процедур, позволяющих получать научно обоснованные данные о тех установках или мотивах, информация о которых при применении прямых исследовательских процедур подвергается определенным искажениям. Последние могут носить со стороны респондентов как осознанный, так и неосознанный характер.

е. Эмпатия (лат. – вчувствование, проникновение) – способность представить себя на месте другого человека и понять его чувства, желания, идеи и поступки, т.е. это проникновение в переживания других людей. Эмпатия – восприятие внутреннего мира другого человека как целостное, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков, сопереживание его духовной жизни. У Гуссерля эм-патия предстает как момент в конституировании другого Я, как завершающая стадия симпатии: чувствовать себя как бы другим, как бы жить в другом.

ж. Биографический метод – один из методов исследования субъективной стороны общественной жизни индивида, основанный на так называемых личных документах, в которых кроме описания определенной социальной ситуации, содержится также личный взгляд пишущего. К личным документам относятся письма, автобиографии, дневники, хроники, мемуары и т.д. На их основе достигается описание различных социальных групп, вырабатываются некоторые гипотезы о том или ином общественном явлении, осмысливаются определенные социально-психологические процессы, совершающиеся в данной группе.

з. Метод отраженной субъективности (в отечественной психологии разработанный А.В. Петровским) представляет собой анализ личности индивида через его идеальную представленность в жизнедеятельности других людей – в их мотивациях, самоконтроле, поступках и т.п. Данный метод позволяет выявить особенности личностного влияния субъекта на осознанное или неосознанное поведение других людей без прямого обращения к мнению на этот счет обеих сторон – как испытуемого (например, ученика), так и исследуемого (в данном примере – учителя).

и. Методы трансперсональной психологии,которые формируются в рамках этой новой психологической дисциплины с конца 60-х гг. XX в. в работах американских психологов А. Маслоу, А. Уотса, С. Грофа и др. В трансперсональной психологии «сделана продуктивная попытка заново взглянуть на человека в тех областях, где он выходит за прежние границы сознания – в экстатическом, религиозном, мистическом опыте, в опыте околосмертных переживаний умирания и рождения» (Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. М., 1997, с. 34).

В этой связи С. Гроф, в частности, предлагает «новую картографию человеческой психики», по-иному толкует духовный кризис человека – не как психиатрические заболевания (неврозы и психозы), а как кризисы роста. К. Уилбергером осуществлена интеграция психотерапевтических и психологических подходов на основе теории «спектра сознания». Происходит широкое введение в научный оборот восточных эзотерических традиций, более глубоко изучается медитация и т.п.

Активно развивается экзистенциальная психология (с ее «личностно-центрированным подходом»), которая, по оценке ряда авторов (В. Франкл, Р. Мэй, И. Ялом и др.) – сегодняшний день психологии, ее «живой нерв». Дело в том, что «экзистенциальная психология представляет собой оригинальное направление в теоретической и прикладной психологии, обладающее четко очерченной спецификой, своей теорией и методологией и отличающееся философской глубиной и ориентированностью на анализ ключевых проблем и ситуаций человеческой жизни» (Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии, с. 53).

Мир человеческих чувств, переживаний все более становится центром интереса психологов. Показательно в этом отношении то обстоятельство, что в современной российской психологии начинают формироваться такие ее направления (и соответствующие методы и подходы) как гуманитарная, нравственная и христианская психология.

к) Метод групповой дискуссии, который, обеспечивая глубокую проработку имеющейся информации, разных точек зрения по данной проблеме, тем самым способствует выработке адекватного в данной ситуации ее решения. Существует целый ряд форм организации групповой дискуссии. Наиболее известные из них – «мозговой штурм», метод активизации творческого мышления в группе.

л) Метод монографический (греч. один, единственный и grapho – пишу) – метод, состоящий в том, что данную проблему или группу проблем тщательно и со многих сторон анализируют на одном социальном объекте («случае»), после чего делают гипотетический вывод от этого объекта к более широкой области сходных объектов.

м) Метод экспертных оценок – специфический социологический метод получения информации об объекте с помощью специалистов-экспертов в определенной области. Повышение объективности результатов оценок экспертов достигается целым рядом логических и статистических процедур подбора специалистов, организации их опроса, обработки результатов экспертизы.

Кроме названных, в социологии, например, применяются такие методы и приемы как описание, классификация и типологизация; статистический, экспериментальный и генетический анализ; социальное моделирование; сравнительно-исторический метод, ролевые и имитационные игры и др.

Определенный интерес представляют предложенные В.В. Ильиным следующие принципы, характерные, по его мнению, исключительно для социально-гуманитарного познания:

1. Принцип терпимости: этическая толерантность к продуктам научного творчества, легализация здорового плюрализма, восприимчивость к аргументам, отсутствие идиосинкразии (изменения чувствительности) к инакомыслию.

2. Принцип условности: понимание относительности собственных результатов, того, что возможны более адекватные решения.

3. Принцип аполитичности: эпистемологическая реалистичность, автономность, самодостаточность, система запретов на использование идеологам, мифологем, утопий, ориентации на предрассудки.

4. Принцип антиактивизма: деятельная, политическая абсистенция (уклонение, отсутствие). Назначение теоретика – объяснять, а не изменять мир.

5. Принцип гуманизма: общество – средство, человек – цель (Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология, с. 122-125).

Интересные идеи в этой связи развивает В.А. Лекторский, который, рассуждая о толерантности, плюрализме и критицизме, считает, что терпимость ныне в большей степени, чем когда бы то ни было в истории – не просто отвлеченный философский идеал, а совершенно практическое условие выживания. В этом плане он анализирует четыре возможных способа понимания толерантности и плюрализма:

а. Толерантность как безразличие.

б. Толерантность как невозможность взаимопонимания. Плюрализм взглядов, ценностей и способов поведения неустраним, так как связан с природой человека и его отношениями с реальными людьми. Толерантность в данном случае выступает как уважение к другому, которого я вместе с тем не могу понимать и с которым я не могу взаимодействовать.

в. Толерантность как снисхождение к слабости других, сочетающаяся с некоторой долей презрения к ним.

г. Терпимость как расширение собственного опыта и диалог, плюрализм как полифония. В этом случае толерантность выступает как уважение к чужой позиции в сочетании с установкой на взаимное изменение позиций (и даже в некоторых случаях – изменение индивидуальной и культурной идентичности) в результате критического диалога. Плюрализм же в этом случае представляется не как нечто, мешающее моей точке зрения, нечто глубоко ей чуждое, но как необходимое условие плодотворного развития моей собственной позиции и как механизм развития культуры в целом. Это уже не просто плюрализм, а полифония, т е. диалог и глубинное взаимодействие разных позиций (В.А. Лектор ский).

4. Широкое внедрение аппарата герменевтики, культу рологии, понимающих методик, что вызывает – и чем дальше, тем больше – сближение объяснительного и интерпретационного подходов. Социальные науки сегодня представляют собой арену взаимодействия объяснения и интерпретации. А это значит, что такие схемы сочетают элементы естественных наук с интерпретирующими методами и цен­ностными подходами наук о культуре таким образом, что примиряют обе крайние позиции.

Касаясь этого вопроса, Г.X. фон Вригт писал: «В обычном словоупотреблении не проводится четкого различия между словами «понять» и «объяснить». Практически любое объяснение, будь то казуальное, телеологическое или какое-то другое, способствует пониманию предметов. Однако в слове «понимание» содержится психологический оттенок, которого нет в слове «объяснение»(Вригт Г. X. фон. Логико-философские исследования, с. 45). Это и подчеркивали методологи-антипозитивисты, обращая внимание на то, что к тому же понимание особым образом связано с интенциональностью, т.е. с первичной смыслообразующей устремленностью сознания на предмет, на мир, его способностью конституировать идеальные предметы как основные структурные единицы культуры. В феноменологии Гуссерля интенциональность – акт придания смысла (значения) предмету как постоянной возможности различия предмета и смысла. Эти два момента – «психологический оттенок» и «интенциональность» – являются характерными не только для феноменологии, но для всего социально-гуманитарного познания в целом.

5. Активное внедрение в социальное познание идей и ме тодов синергетики и возрастание в связи с этим статисти чески-вероятностных методов и приемов. Повышается внимание к случайным, неопределенным, нелинейным процессам, к нестабильным (бифуркационным) открытым системам (о чем выше уже шла речь).

Синергетика предполагает качественно иную картину мира не только по сравнению с той, которая лежала в основании классической науки, но и той, которую принято называть квантово-релятивистской картиной неклассического естествознания первой половины XX в. Происходит отказ от образа мира как построенного из элементарных частиц – кирпичиков материи – в пользу мира как совокупности нелинейных процессов.

Вопрос о том, насколько плодотворно применение синергетики к описанию поведения сложных социальных систем является предметом особых споров среди самих ее представителей. Так, Г. Кюпперс считает, что призма синергетики относительно хорошо высвечивает лишь коллективные, массовые процессы в обществе, но личностный выбор каждого его члена или даже малой социальной группы, их мотивы и поведение предстают в этой призме в полном тумане, неразличимы и необъяснимы. А это значит, что переход синергетики к социальному ненадежен и сомнителен.

Напротив, В. Вайдлих, вводя синергетику в социодинамику, полагает, что синергетика устанавливает соотношение между микроуровнем индивидуальных решений и макроуровнем динамических коллективных процессов в обществе и дает стохастическое описание макродинамики. Макропроцессы со стохастическими флуктуациями описываются так называемыми «уравнениями мастера» (См.: Сложные системы и нелинейная динамика в природе и обществе // Вопросы философии. 1998. № 4, с. 138).

Становится все более острой необходимость в формировании у представителей гуманитарных наук так называемого «нелинейного мышления».Его основные принципы должны отражать в своем содержании:

а) многовариантность, альтернативность эволюции;

б) возможность выбора ее определенных – «удобных человеку» путей;

в) возможность ускорения темпов развития, инициирования процессов быстрого, нелинейного роста;

г) необратимость развития;

д) влияние каждой личности на макросоциальные процессы;

е) эволюционность.и целостность мира;

ж) недопустимость навязывания социальным системам путей развития;

з) протекание социальных процессов в условиях неопределенности и нестабильности и ряд других моментов.

Реально развивающаяся синергетика конца XX столетия действительно заставляет по-новому оценивать необходимость и действующие тенденции к интеграции естественнонаучного и гуманитарного познания. О необходимости именно синергетического подхода к моделированию социальных явлений, о тех возможностях, которые приносит этот подход для познания социокультурной реальности сегодня говорят многие исследователи.

6. В последние годы – особенно в связи с бурным развитием синергетики – некоторые авторы поднимают эволюционизм на новый уровень. Формируется универсальная парадигма, которую называют универсальным эволюцио низмом (о котором в главе о естествознании уже шла речь). Особое место в эволюционном мышлении занимает так называемая «конкретная мутация». Последняя, будучи истинной реальностью бесконечной изменчивости мира, позволяет более глубоко понимать, что «законы развития природы и общества – если угодно, генотип и фенотип той или иной эволюционной линии – определяют лишь некоторые пределы, в которых основной процесс остается заранее непредсказуемым»(Моисеев Н. Естественнонаучное знание и гуманитарное мышление // Общественные науки и современность. 1993. № 2, с. 69). В этом ключе сегодня идет медленный процесс переоценки и переосмысления многих установившихся методологических концепций.

7. В настоящее время происходит резкое изменение субъект-объектных отношений в сторону субъективного фактора, поворот к конкретному человеку. Сегодня, как никогда подтверждается афоризм Л. Фейербаха, что «человек – центр всей методологии». Последняя – не нечто внешнее, тем более навязанное человеку, а его неотъемлемый атрибут, неразрывно с ним связанный, Тем более, если речь идет об ученом, исследователе-гуманитарии, который не может иметь дело отдельно только с одним (методологией) или только с другим (человеком), а только с их единством в целом. Человек не должен исчезать ни в своих социальных порождениях, ни в своих методах. Как верно заметил К. Ясперс, в своем предельном выражении все теоретико-методологические схемы служат вместе с тем выражением духовной борьбы за способы бытия человека.

Все чаще центр тяжести познавательного интереса представителей социально-гуманитарного знания ориентируются на субъекта («свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех» – Маркс), на ценностно-смысловые параметры в их индивидуализирующей форме. Все полнее оформляется «идея особой смысловой, человеконесущей реальности»: «Предмет социальной теории – рукотворная и перманентно-созидаемая реальность, отягощенная личностным гуманитарным началом»(Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология, с. 119). Усиливается регулятивный характер ценностей, возрастает роль ценностного подхода.

8. Формируются и утверждаются новые регулятивы чело веческой деятельности. Если прежде среди регулятивов, определяющих ее, были ориентации на традиции, преемственность, созерцательность в отношении к внешнему миру, то в современном обществе эти регулятивы постепенно заменяются на противоположные. Приоритет традиции сменился признанием безусловной ценности инноваций, новизны, оригинальности, нестандартности. Экстенсивное развитие сменилось на интенсивное. Происходит переход от установок на неограниченный прогресс, беспредельный экономический рост к представлениям о пределах роста, гармонизации экономической экспансии на природу с принципами экономического сдерживания и запрета.

9. Все настоятельнее возникает необходимость в созда нии целостной концепции жизнедеятельности человека в единстве его социальной и биологической сторон. Сегодня нужна целостная концепция взаимодействия общества и природы, оптимальные принципы этого взаимодействия, необходимо более тесное соединение когнитивных и ценностных начал в человеческой деятельности. Новая парадигма – парадигма единства человека и природы: осмотрительность вторжения в природу, поиск динамического равновесия между деятельностью человека и природными биогеоценозами и др. Основной парадигмальной установкой человечества, вступающего в XXI в., становится коэволюционная стратегия в познании и деятельности (о чем в главе о естествознании шла речь).

10. Характерной чертой новой парадигмы социальной методологии является все усиливающееся стремление пред ставителей гуманитарных наук повысить концептуальный, теоретический статус последних на основе новых методологических подходов. Они пытаются «насытить» свой научный арсенал всеми атрибутами зрелого теоретического знания: понятиями, категориями, принципами, «идеальными типами», различного рода абстракциями, методологическими и философскими установками, идеализациями и т.п. Ибо «сила абстракции» – вследствие «мягкости», «расплывчатости», «подвижности» и т.п. эмпирического базиса здесь очень велика. И эта тенденция четко просматривается по всем гуманитарным наукам. Так, «сегодня все большая часть историков начинает понимать необходимость серьезной разработки прежде всего основополагающих проблем философии и методологии истории, создания не просто «оригинальных», а научно состоятельных концепций российской и всемирной истории или, по крайней мере, основных контуров этих концепций» (Мамонов В.Ф. В поисках твердой почвы // Новая и новейшая история. 1996. № 6, с. 64).

Социологи, например, размышляют о выборе базисных понятий и логики социологической парадигмы, о совершенствовании структуры современного социологического знания, о статусе социологии и о специфике соотношения в ней эмпирического и теоретического и т.п. Все активнее развивается «философская социология» («метасоциология»), специализирующаяся на вопросах методологического знания и все шире втягивающая в свою орбиту философско-гносеологические идеи, стремясь сделать социологию развитой и высококонцептуальной областью научного знания.

Итак, налицо стремление гуманитариев повысить теоретико-методологический уровень своих исследований, сделать свои науки более зрелыми в концептуальном отношении. Однако при этом все глубже осознается то обстоятельство, что любая форма рациональности (в том числе научная), какой бы гибкой и утонченной она ни была, не может «уложить в себя», пожалуй, большинство социокультурных явлений с их «загадками», «тайнами» и т.п. Например, никакая рациональность не может превратить религиозное сознание (с его личностно-экзистенциальным содержанием) в строгое концептуальное мышление с его четкими понятиями и принципами.

Вместе с тем многие современные представители социальных наук все яснее понимают, что «не пытаясь подменить и вытеснить все другие формы отношения к миру, рациональное сознание и в наше время выступает в качестве необходимой культурной ценности, призванной способствовать внутренней самодисциплине и ответственности человека перед лицом объемлющей его реальности»(Швырев В.С. Рациональность в современной культуре // Общественные науки и современность. 1997. № 1, с. 115). Так что рано еще хоронить разум (в том числе и в социальном познании), как это делает, например, современный американский логик и философ Н. Решер, который считает, что такого объекта как рациональность вообще не существует, ее идея есть «заблуждение и обман», что рациональность – «пустое понятие».

Вместе с тем не потеряло актуальности предостережение великого физика М. Борна, что «мы должны также заботиться о том, чтобы научное абстрактное мышление не распространялось на другие области, в которых оно неприложимо. Человеческие и этические ценности не могут целиком основываться на научном мышлении» (Борн М. Моя жизнь и взгляды, с. 128). Тем самым, как видим, роль последнего для познания социальных явлений не отвергается, но подчеркивается, что данные явления не могут быть «целиком схвачены» только и исключительно научным мышлением.

11. Все зримее вырисовывается ориентация современ ной гуманитарной методологии не только на познание, но и на социально-историческую практику, т.е. теоретизация и методологизация последней. Проблема регуляции практики на основе определенных принципов и норм и проблема «онаучивания» социального мира становятся все более актуальными. Приоритет в этом отношении принадлежит праксеологии как общей теории и методологии рациональной деятельности, основателем которой был польский философ Т. Котарбиньский (1886-1981).

Праксеология синтезирует в единую систему все, что накоплено человечеством в области форм организации труда и эффективности любой и всякой деятельности. «Праксеологи, – пишет Т. Котарбиньский, – ставят своей целью исследование наиболее широких обобщений технического характера. Речь здесь идет о технике рациональной деятельности как таковой, об указаниях и предостережениях, важных для всякого действия, эффективность которого необходимо повысить» (Котарбиньский Т. Трактат о хорошей работе. М., 1975, с. 20).

Выработка и обоснование наиболее общих норм, регулятивов любой деятельности – умственной и физической, индивидуальной и коллективной и т.п. – на основании широких обобщений и аккумуляции исторического опыта людей является основной задачей праксеологии. И эта ее направленность сближает праксеологию с методологией. Строго говоря, методологию практики можно считать ос­новным содержанием праксеологии.

Согласно польскому ученому, «метод – важнейшее праксеологическое понятие, а следовательно, и возможное учение о видах методов, о достоинствах методов и их недостатках, т.е. постулируемая общая методология находится в сфере перспектив праксеолога и не является исключительной областью логики в широком понимании этого слова»(Там же, с. 82). Т. Котарбиньский подчеркивает необходимость выхода общей методологии за пределы сферы только научного познания и включения в ее предмет исследования методов любого вида деятельности. «Вне всякого сомнения, – отмечает он, – можно не только рассуждать согласно такому-то, а не иному методу, не только развивать науку и писать научные труды лучше или хуже с точки зрения данного метода. Кроме того, можно делать что-либо лучше или хуже с точки зрения метода»(Там же, с. 83).

Современный немецкий социолог И. Вайс, говоря о сознательном применении (переводе) социального знания в «практическую плоскость», указывает, что тут могут быть два основных варианта этого перевода: «В одном случае мы имеем дело с восприятием и применением социальных научных открытий социальными «актерами» (практиками – В.К.),которые, не являясь профессиональными научными экспертами, используют их для регулирования собственных отношений... Второй вариант связан с так называемой социальной инженерией. В этом случае, как правило, речь идет о планомерной перестройке тех или иных общественных институтов и о контроле за деятельностью структур, проводящих данное преобразование. Планирование работы, выработка и принятие ответственных решений осуществляется при активном участии обществоведов»(Вайс И. Проблема онаучивания социального мира // Общественные науки и современность. 1992. № 6, с. 96).

При этом Вайс обращает внимание на то, что, во-первых, технико-практические возможности обществознания растут по мере его формализации и обобщения, а следовательно, и степени его удаленности от непосредственного жизненного опыта. Во-вторых, применение обществоведческих результатов невозможно без предварительного ознакомления с ними тех, кто будет их применять. Коренную проблему практической способности обществознания вообще Вайс усматривает в том, что теории, пригодные для обоснования данной практики, должны опосредоваться самосознанием и смыслами самого жизненного мира.

Подводя итоги рассмотрения вопроса о необходимости формирования новой парадигмы социальной методологии, отметим следующее. Наиболее перспективный путь создания такой парадигмы – синтез, целостное единство любых и всяких методологических подходов на основе принципа «все дозволено» (П. Фейерабенд). Исходя из такого понимания, структура социально-гуманитарной методологии может быть представлена в таком виде:

I. Имманентный (внутренний) уровень – совокупность методов, принципов, приемов и т.п., непосредственно обусловленных специфическим предметом гуманитарного познания, т.е. социумом во всех его многообразных проявлениях – общих, особенных и единичных (в том числе уникальных).

II. Трансцендентный (внешний) уровень,который включает в себя методы и средства: философские, общенаучные (эмпирические, теоретические, общелогические), вненаучные, методы естественных наук.

III. Единство, тесная взаимосвязь двух названных уров ней, их взаимодействие в ходе применения.

При этом подчеркнем, что, во-первых, методология социального познания есть целостная, органическая система, а не случайный, произвольный, эклектический набор каких-либо отдельных ее элементов (методов, принципов и т.п.). В своем применении эта система всегда модифицируется в зависимости от конкретных условий ее реализации.

Во-вторых, решающим, определяющим уровнем данной системы, ее «ядром» является имманентный (внутренний) уровень.

В-третьих, вся система социально-гуманитарной методологии (а не только ее внутренний уровень) должна соответствовать предмету социального познания и данному, конкретному этапу его развития. А это означает, в частности, что методологические средства естественных наук нельзя механически переносить на гуманитарные науки без учета специфики их предмета и своеобразия применения.

В-четвертых, всегда должна быть свобода выбора исследователем необходимых методов, а не навязывание каких-либо из них как «единственно верных». Но никогда в исследовательской практике недопустимо так называемое «методологическое принуждение».

В-пятых, углубляя и совершенствуя уже имеющиеся методы и принципы социально-гуманитарного познания, следует искать новые методологические подходы и средства, не абсолютизируя ни один (или несколько отдельно взятых) из них.

В-шестых, представляется сомнительным существование совершенно обособленной методологии социального познания, не связанной, оторванной от всех других уровней и форм методологического знания.

 

Глава XI