О племяннице чешского президента и ее интрижке с Джей-Эф-Кей, а также о партнере-сутенере, ставшем голливудской звездой

— Ты должен помочь Мариэлле получить визу в Чехословакию, чтобы она смогла побывать на родине отца, — уговаривал меня Стив. — Я знаю, ты можешь это сделать, если захочешь.

Я пытался убедить Стивена, что чехи вряд ли захотят слушать какого-то там капитана Иванова. А сам, тем временем, размышлял над тем, что и как здесь было бы целесообразно предпринять.

— Можно я организую ей встречу с тобой? — спросил Уард.

Еще раз высказав Стиву свои сомнения относительно возможностей помочь Новотной, я, тем не менее, согласился.

Мариэлла Новотна была женой давнего приятеля доктора Уарда Горация Диббена, владельца ночного клуба «Черная овца» на Мэйфере. Клуб был элитный, в число его посетителей входили герцог Кентский, Энтони Армстронг-Джоунс, маркиз Милфорд-Хеван и многие другие важные фигуры.

Мариэлла пришла туда наниматься на работу под рождество 1960 года. Мистер Диббен, — друзья называли его Ход, — охотно взял ее к себе официанткой. Девушке было тогда всего 19 лет, а ему стукнуло уже 40. Он был сражен красотой Мариэллы и вскоре предложил Новотной руку и сердце. Через месяц они поженились.

Еще месяц спустя на вечеринке у американского миллиардера Хантингтона Хартфорда, где Уард и познакомился с Новотной, девушке пообещали перспективную работу в качестве рекламной модели в США на ведущих телеканалах страны. Подобный контракт был у Мариэллы и в Великобритании, но «новый свет» ее привлекал больше, и она согласилась на предложение отправиться за океан.

В дальнейшем события развивались стремительно. Телепродюсер Гарри Тауэре заключил с ней контракт и взял с собой в США. Через три месяца американский суд обвинил мадам Новотну… в проституции. Ей грозил тюремный срок и немалый штраф, но девушке каким-то образом удалось бежать из-под стражи и вернуться в Лондон.

Я, возможно, и не обратил бы внимания на эту знакомую Стива, если бы не публикация в «Ньюс оф зе уорлд», появившаяся после возвращения Мариэллы из Соединенных Штатов. В ней она была главной героиней. А сюжет истории оказался прост, но скандален. Оказывается, в свою бытность в Нью-Йорке девушка стала, с ее собственных слов, любовницей и президента США Джона Кеннеди, и его брата министра юстиции Роберта.

Об этой связи Мариэлла поведала корреспонденту газеты Питеру Эрлю, чтобы немного заработать. Правда, все пикантные подробности и доказательства скандальных взаимоотношений Новотной с братьями Кеннеди из статьи были опущены редактором. Он не хотел создавать для газеты лишних неприятностей. В итоге злополучная статейка получилась куцей, прошла практически незамеченной и особого скандала не вызвала — ни в Англии, ни, тем более, за океаном. Все сошлись на том, что это очередная газетная «утка» и не более того.

Меня же эта история заинтересовала. Я сопоставил ее содержание, пусть даже и вымышленное, с рассказом Уарда о судьбе этой девушки, и сюжет стал вырисовываться довольно занятный.

Мариэлла (ее полное имя по матери Стелла Мэри Кейпе) родилась в мае 1941 года неподалеку от Шеффилда в графстве Йоркшир. Ее мать, миссис Кейпе, была наполовину англичанкой, наполовину испанкой, жила небогато, работала стенографисткой. Своего отца девочка помнила плохо. Он оставил семью, когда ей было лет пять.

Работать Мариэлла начала с 16-летнего возраста, как и Кристина с Мэнди. Начинала танцовщицей в одном из лондонских кабаре, зарабатывая себе на жизнь выходами на публику в полуобнаженном виде. Судьба как судьба, если бы не одно обстоятельство. Отцом Мариэллы был двоюродный брат тогдашнего президента Чехословакии Антонина Новотного. Отец эмигрировал из страны после ее оккупации фашистской Германией, а во время Второй мировой войны служил в королевских ВВС. После окончания войны он вернулся на родину, в Чехословакию. Когда в 1948 году в стране к власти пришло коммунистическое правительство, Новотный бежал в Англию. Но британское Министерство внутренних дел — Хоум офис — отказало ему в виде на жительство. И он опять уехал из страны. Что с ним случилось в дальнейшем, практически неизвестно. Следы мистера (а, может быть, товарища) Новотного затерялись в архивах. Сам же он больше так и не объявился — ни на Западе, ни на Востоке. Странная история…

Однажды Стив привез Новотную в Спринг-коттедж на званый обед, который устраивал для друзей. Мариэллу оставили наедине со мной. Мы разговорились. На меня с ходу был обрушен весь арсенал обольстительных чар девушки. Мне едва удавалось держать оборону.

— Мистер Иванов, — тихо шептала она, опустив глазки, — вы не откажите мне в маленькой просьбе? Я слышала о вас столько лестных слов. Похлопочите за меня. Мне так хочется съездить в Прагу. А визы мне не дают.

Обе руки Мариэллы при этом совершали по-кошачьи игривые движения на моем парадном кителе, пытаясь добраться коготками до тела. Все это начинало походить на эпизод из пошлого романа.

— Мадам, — заметил я, — если вам кто-то посоветовал соблазнить меня в обмен на въездную визу в Прагу, то это была глупая шутка. Боюсь, я не смогу вам ничем помочь.

— Я никогда не делаю то, чего мне не хочется, мистер Иванов, — ответила мадам Новотная. — Это дурочка Кристина посоветовала мне соблазнить вас. Она, например, уверена, что вы все можете сделать, если захотите. И Стив заверял меня в этом же.

— Увы, мадам, я вряд ли чем смогу вам быть полезным, — ответил я, стараясь закончить неприятный разговор.

Откланявшись, я направился было к выходу из коттеджа. Но Мариэлла не собиралась меня отпускать.

— Вы симпатичный человек, мистер Иванов, — услышал я фразу, брошенную мне в спину, — и вы напрасно так спешите завершить наш разговор. Задержитесь еще на минутку. Я хотела бы вам кое-что рассказать.

— Я готов вас выслушать, — согласился я на продолжение разговора. — Давайте выйдем в сад, там и поговорим.

— Вы правы, здесь немного душно.

Мы вышли в сад, а затем к берегу Темзы и устроились на скамеечке в тени огромного раскидистого вяза. От игривого поведения Мариэллы и былого флирта не осталось и следа.

— Помогите мне, кэптен, и я не останусь неблагодарной. Если вам удастся убедить чехов разрешить мне поездку в Прагу, я расскажу вам кое-что, чего вы не знаете, но будете очень рады узнать.

— Не надо говорить загадками, Мариэлла, — заметил я, чувствуя, что и этот разговор заводит нас в тупик.

— Хорошо. Я скажу вам главное, Юджин. У меня есть компромат на президента США Джона Кеннеди и его брата. Они были моими любовниками.

— Мы все читаем газеты, — многозначительно заметил я. — Только не всегда верим написанному.

— У меня есть доказательства.

— Это меняет дело.

— Помогите мне, и вы получите их.

— Чем вы можете подтвердить, что доказательства у вас есть?

— Выслушайте мою историю. Она даст ответ на ваш вопрос.

— Я весь внимание.

— Когда я была в Америке, Гарри Тауэре, продюсер, познакомил меня с Питером Лоуфордом, известным киноактером.

Он женат на сестре Джона Кеннеди Патриции. Он, Фрэнк Синатра и Дин Мартин входят в состав так называемого «клана Кеннеди». Накануне выборов президента США на одной из вечеринок Питер Лоуфорд познакомил меня с Джоном Кеннеди. Он был кандидатом на выборах. В тот же вечер будущий президент США уложил меня в постель.

Слушая рассказ Новотной, я припомнил историю, рассказанную мне о семействе Кеннеди. Дамским угодником слыл еще отец Джона, работавший перед войной послом США в Лондоне. Его слава пылкого обожателя слабого пола гремела и в Америке, и в Англии.

Сын пошел по стопам отца. В 52-м он стал сенатором и считался беспримерным ловеласом. В американской прессе то и дело мелькали прозвища типа «дамский попрыгунчик», «жеребец» и тому подобное. Репортеры знали о многих проделках сенатора Кеннеди, но предпочитали о них помалкивать: себе дороже. Кроме того, в свободной Америке пятидесятых (в отличие от Англии) пьянство, гомосексуализм или волокитство не были препятствием для политической карьеры.

Мариэлла продолжала свой рассказ.

— У меня был и групповой секс с Джоном Кеннеди. Да еще какой! Девушек было трое. Нас попросили нарядиться медсестрами. А Кеннеди был пациентом.

История выглядела вполне вероятной. Кеннеди, как известно, нередко болел: военное ранение постоянно давало о себе знать. Больница для него стала родным местом. Так что подобный фетиш был вполне объясним.

— Затем Джон свел меня со своим братом Робертом, — продолжала Мариэлла. — Он тоже стал моим любовником…

— И все-таки как насчет доказательств? — Снова спросил я.

— У меня они есть. Есть и снимки и пленка… Помогите мне. И они будут ваши. Но большего вам я пока не скажу.

Что за снимки обещала Мариэлла Новотна? — Этот вопрос не выходил у меня из головы в тот день. Кроме того, я не мог отделаться от чувства, что все предложения Новотной и даже сама ее просьба о содействии в получении визы, — вещь надуманная и не слишком ее заботящая. Слишком несерьезно и неубедительно выглядело все ее поведение.

Тем не менее, вернувшись в Лондон, я подготовил отчет и передал его резиденту. Прочитав мое донесение, он сказал;

— Женя, Центр мы, конечно, о Новотной запросим. А пока суть да дело, я проговорю этот вопрос с нашими коллегами из чешского посольства. Ты же не отвлекайся на Новотную. У тебя итак дел хватает.

На том и порешили.

Ни Стивен Уард, ни Мариэлла Новотна после той встречи в Кливдене не возвращались к вопросу о визе для поездки в Чехословакию. А я, получив инструкции от резидента, вскоре забыл в суете многочисленных лондонских дел о разговоре с очаровательной блондинкой, разыгравшей со мной короткую интрижку в Спринг-коттедже.

Прошло больше года. И вот накануне Карибского кризиса Стив опять заговорил со мной о Новотной. Почему? Точно не знаю. Может быть, Мариэлла сама напомнила ему о себе телефонным звонком или кратким визитом в Кливден.

После доклада генералу Павлову об очередной встрече с лордом Эрраном я решился спросить у шефа:

— Анатолий Георгиевич, вы помните просьбу Новотной?

— Ну и времечко же ты выбрал, Женя, чтобы о ней вспоминать? Разве ты не видишь, что сейчас творится? Войной пахнет. Займись лучше карибскими делами.

— А разве я ими не занимаюсь?!

Павлов заметил мое раздражение и сказал.

— Женя, неужели ты думаешь, я бы тебя не проинформировал, окажись предложение Новотной принятым Центром?

— Значит, был отказ?

— Не совсем.

— Что значит «не совсем», Анатолий Георгиевич?

— То и значит, Женя. Ты же человек военный. Сам должен понимать. Не все я имею право тебе докладывать. Добавить могу лишь одно: с твоей Новотной уже работают. И не гоже нам влезать в чужие дела.

Больше расспрашивать шефа о Новотной я не стал. Дело прояснилось позднее. Оказалось, что свои услуги советской разведке предложила не только Новотна, но и ее промоутер Гарри Тауэре. И тут не обойтись без рассказа о том, как это произошло, и что это был за человек.

Гарри Алан Тауэре родился в 1920 году в Великобритании в семье театрального менеджера. Сначала родители отдали его в детскую актерскую школу «Италия Конти», затем он учился сценарному мастерству и искусству диск-жокея. В годы Второй мировой войны рядовой Тауэре работал на радиостанции британских вооруженных сил, писал сюжеты для радиопрограмм. После демобилизации начал сотрудничать с радио Би-Би-Си. В 1950 году при финансовой поддержке матери основал собственную компанию «Тауэре оф Лондон», которая взялась за продажу радиопрограмм.

В середине 50-х мистер Тауэре стал заниматься приобретением американских телевизионных программ для Эй-Ти-Ви — новой британской корпорации, начавшей в 1955 году телевещание в Лондоне по выходным дням — в субботу и воскресенье. Телевидение с каждым годом становилось все более популярным в Европе, и американская телепродукция — фильмы, сериалы, развлекательные шоу — охотно покупалась хозяевами частных телеканалов. Казалось, это был выгодный бизнес, так как он не требовал дополнительных издержек, связанных с производством собственных программ. Тауэре рассчитывал на приличный доход. Однако, первые несколько лет работы обернулись для Эй-Ти-Ви, где он получил руководящую должность, лишь огромными убытками.

Тауэре оказался в отчаянном положении. Он искал любую возможность, чтобы заработать, не гнушаясь никакими средствами для достижения успеха. В эту пору с ним и познакомилась Мариэлла Новотна. Она, естественно, ничего не знала о банкротстве Тауэрса. Согласившись работать на него в США, девушка попала в руки мошенника и лжеца. Никакой работы в рекламном бизнесе за океаном она, естественно, по прибытию в страну не получила.

В протоколе нью-йоркского отделения полиции, составленном со слов миссис Новотной, есть следующая запись:

«Тауэре привез меня в отель «Грейт Нозерн». На следующий день он пригласил в номер двух проституток и заставил меня заниматься с ними любовью. В последующие дни он приводил в гостиницу различных гостей, с которыми мне приходилось заниматься сексом. Затем он снял квартиру на Манхэттене, и там заставлял меня обслуживать своих клиентов. За неделю я зарабатывала 400 долларов, 300 отдавала ему».

Судя по протоколам полицейских допросов Новотной, она пыталась представить себя невинной жертвой жестокого обманщика-сутенера, заманившего ее в ловушку и заставившего работать на себя. На самом деле эта молодая и авантюрная девица была вовсе не прочь заняться сексуальным бизнесом в Америке. И ее вполне устраивала роль Гарри Тауэрса, который поставлял ей дорогих клиентов из великосветского круга своих знакомых.

Понятно, что если бы Новотной пришлось не по нраву предложение Тауэрса, она вполне могла бы бросить этот грязный бизнес и вернуться в Англию. Но она, судя по всему, вошла во вкус «первой древнейшей профессии» и не собиралась оставлять начатое ими дело. О насилии со стороны Тауэрса здесь, очевидно, не могло быть и речи. Их партнерство было взаимным и добровольным.

В марте 1961 года помощнику окружного прокурора Уильяму Рейли позвонил по телефону один из осведомителей и сообщил адрес квартиры, в которой по его сведениям занимаются проституцией. Полицейская группа 18-го участка Нью-Йорка была послана по указанному адресу.

Патрульный Томас Флад, одетый в гражданское, позвонил в дверь, представился одним из клиентов. Дверь открыла полураздетая Мариэлла Новотна. Флад вошел в квартиру и предъявил свой жетон полицейского. Тауэре спрятался в шкафу, но его без труда нашли и препроводили вместе с Мариэллой в участок. При допросе до смерти напуганный сутенер отрицал все, даже то, что он знаком с Новотной. Не помогло. Оба были арестованы и предстали перед судом по обвинению в проституции и сутенерстве.

В ходе расследования Мариэлла предъявила полицейским адресную книгу, в которой фигурировали имена и телефоны ее клиентов, знакомых Тауэрса. Среди них было немало весьма высокопоставленных людей — политических деятелей, бизнесменов, юристов. Расследование приняло новый оборот. Дело немедленно передали Федеральному бюро расследований.

Эту книгу в архиве ФБР пытались в дальнейшем получить многие желающие. Но она, конечно же, не сохранилась.

— Ее должно быть уничтожили за ненадобностью, — объясняли пропажу вещдока сотрудники ФБР.

Новотную и Тауэрса продержали в полицейском участке недолго. Их дело было кристально ясным. Состав преступления очевидным. Но, как ни странно, приговором суда оно не закончилось. Причиной тому, — и это очевидно, — рассказ Мариэллы о том, что в числе ее клиентов были братья Кеннеди. Влиятельные люди в Вашингтоне, естественно, не могли допустить публичного рассмотрения в суде дела Тауэрса и Новотной. Они прекрасно понимали, что в ходе слушаний связь Мариэллы с братьями Кеннеди легко могла бы всплыть на поверхность и попасть в прессу.

Выход из положения был найден без особого труда и долгих проволочек. Обоим подсудимым дали возможность бежать из страны. Гарри Тауэре через третьи страны отправился в Москву, Мариэлла Новотна — на океанском лайнере в Лондон.

В Москве Тауэре пытался установить деловые связи с потенциальными партнерами на центральном телевидении и киностудиях страны, предлагая собственные услуги опытного продюсера и делового партнера. Однако, судя по всему, бизнес-проекты предприимчивого британца не заинтересовали советских функционеров. Тауэре был в отчаянии.

За британским коммивояжером в Москве присматривали парни из Второго главного управления КГБ — управления контрразведки. Практика для тех лет вполне ординарная. На легендарного генерала Олега Михайловича Грибанова, тогдашнего начальника второго главка, работало чуть ли не полстраны. Вражеский шпион не должен был пройти незамеченным по советской территории. В каждом сколь-нибудь значимом советском учреждении контрразведка имела своих «добровольных» осведомителей.

Так вот, информаторы, которым поручено было вести Тауэрса, докладывали своим кураторам, что «объект» искренне желает делать совместный многообещающий бизнес с партнерами в Советском Союзе, но его, к сожалению, не понимают.

— А ведь я мог бы быть полезен СССР не только как продюсер, — многозначительно обещал мистер Тауэре в ходе одной из бесед в московском ресторане с важным чиновником из Госкомитета по кинематографии, оказавшимся по совместительству информатором КГБ. — Я располагаю очень важными сведениями, которыми мог бы поделиться в обмен на контракт с вами.

Нетрудно представить себе, какие именно важные для СССР сведения имел в виду мистер Тауэре, — очевидно, те же самые, что предлагала мне на встрече в Спринг коттедже Мариэлла Новотна. Речь шла о компромате на первых лиц США. Скорее всего, о документированном компромате. Логично было бы предположить, что Тауэре с его опытом работы в теле- и кинобизнесе с помощью Новотной занимался фото- и киносъемкой ее клиентов в Нью-Йорке. В первую очередь, тех из них, кто принадлежал к крупному бизнесу или высшему политическому руководству страны. Расчет был прост — продать отснятый материал их конкурентам или противникам, на худой конец — «желтой прессе». Или получить выкуп от них самих в обмен на молчание. Последний вариант был связан с большим риском: скомпрометированные ими влиятельные клиенты могли и поквитаться с шантажистами. Поэтому такой ход действий был оставлен на самый крайний случай.

Трудно сказать заинтересовало ли кого-нибудь на Лубянке предложение Гарри Тауэрса. Ни одна разведка мира, как известно, добровольно не выдает своих агентов. Так или иначе, в СССР мистер Тауэре долго не задержался. Срок его визы вскоре истек, и он отправился в вояж по столицам других социалистических стран, возможно, предлагая аналогичные бизнес-проекты чиновникам соответствующих госучреждений в Будапеште, Софии или Варшаве.

Каких успехов на этом поприще удалось достичь Гарри Тауэрсу, трудно сказать. Но его деловая карьера вскоре, как по мановению волшебной палочки, резко пошла в гору. Он стал получать в Голливуде один контракт за другим. Сначала его взял под свое крыло могущественный Самюэль Аркофф, хозяин крупной кинокомпании «Америкэн Интернешнл Пикчерс». И на свет божий вышли спродюсированные Таурсом ужастики с небезызвестными Кристофером Ли и Клаусом Кински. Затем его «запустил в обойму» знаменитый дуэт из «Кэннон Филмз» — Менахем Голан и Йорум Глобус. В итоге на экранах в облике «оперного фантома» появился будущий исполнитель роли Фредди Крюгера в бесконечных «Кошмарах на улице Вязов» — Роберт Инглунд. «Кошмары» снимали уже другие кинематографисты, но первым мистера Инглунда открыл для кино Питер Велбек. Именно это имя взял себе в Голливуде Гарри Алан Тауэре. Прежнее его почему-то не устраивало. Хотя люди сведущие прекрасно понимали почему.

Фильмы, которые в огромной количестве продюсировал Питер Велбек, не принесли ему большой славы, но заработали достаточно денег. Кто вдруг открыл вчерашнему неудачнику голливудские ворота к коммерческому успеху и благополучию, знает, должно быть лишь Гарри Алан Тауэре. Сдается, однако, что его документированные компроматы все же были кем-то выкуплены. А платой за них стал постоянный ангажемент продюсера Питера Велбека в Голливуде.

Аналогичный бизнес Новотной оказался менее успешным. Истории, проданные ею репортерам из «желтой прессы», принесли Мариэлле больше проблем, чем коммерческих дивидендов.

По возвращению в Москву я узнал о неожиданном исходе этого дела — трагической смерти Мариэллы.

Когда разразился скандал с делом Профьюмо, Мариэлла Новотна попала «под колпак» сразу двух спецслужб — британской и американской. Проведенный обыску нее на лондонской квартире, очевидно, принес желаемый результат. Компрометирующие президента США материалы были изъяты британской контрразведкой и переданы ФБР. На время Мариэллу оставили в покое.

Несколько лет спустя в прессе стали распространяться слухи о существовании неких тайных дневников Новотной, которые та, якобы, собирается опубликовать. Через некоторое время Новотной не стало.

Официальная версия гласила — отравление снотворными таблетками. Мариэллу нашли мертвой на кухне ее квартиры с головой в кастрюле с киселем.

Странная смерть. Кто знает, может быть, именно те самые «чужие дела», в которые не советовал мне вникать генерал Павлов, и стоили жизни Мариэлле Новотной? Трудно судить, не располагая всей полнотой информации. Ясно одно: Новотна собиралась предать гласности какие-то важные сведения. Смерть остановила эти планы.

В 1980 году «американское правосудие» добралось, наконец, до Гарри Тауэрса. Ему припомнили его сутенерское прошлое, вынесли приговор и чуть не отправили за решетку. Но кто-то «там, наверху» весьма своевременно вмешался. Срок заключения осужденному был заменен на условный, и мистер Тауэре благополучно продолжил свою работу в кинобизнесе.

Рассказ тридцать пятый