Творчество в философии Владимира Соловьева

Отношение к творчеству Владимир Соловьев выразил во многих своих работах, посвященных проблемам эстетики и литературы. Он трактовал это понятие, прежде всего, в его связи с понятием искусство. Поэтому результатом творчества для него были в первую очередь произведения искусства. Взгляд Владимира Соловьева на творчество во многом похож на традиционный, согласно которому творчество воспринимается как божий дар, а творящий человек – как пророк или вестник божьей воли людям. 4.1. Соотношение понятий творчество и красота Одной из основных идей Владимира Соловьева была мысль о том, что благодаря творчеству человек воспроизводит красоту мира в картинах, литературных, музыкальных произведениях. По убеждению философа, мир прекрасен во всех своих проявлениях. А красота является внешним, материальным выражением в этом мире идеальных понятий – добра и истины: “красота сама по себе, по самому существу своему, по внутренней природе своей, есть ощутительная форма истины и добра” [44]. И такое взаимопроникновение идеального и материального начал свидетельствует о всеобщей солидарности и “положительном всеединстве”. Цель мира достигнуть этого абсолютного единства. Однако красота физического мира совсем не совершенна и не идеальна. Во-первых, она недостаточно хорошо выражена и поверхностна, она “не открывает здесь всей своей таинственной глубины, а обнаруживает лишь свои общие очертания, иллюстрирует… в частных конкретных явлениях самые элементарные признаки и определения абсолютной идеи” [45]. Во-вторых, этой поверхностной материализации идеального начала в красоте мира соответствует поверхностное одухотворение материи, поэтому может возникать несоответствие между внешним выражением и содержанием. А в результате, поскольку красота частично “прикрывает безобразие материального бытия, а не проникает в него внутренно и всецело” [46], поэтому она недолговечна и многие красивые явления разрушаются. “Прекрасное явление и существо… остается под властью материального процесса, который сначала прорывает его прекрасную форму, а потом и совсем его разрушает” [47]. Задача творчества преодолеть это несовершенство красоты мира. В произведениях искусства красота мира подчеркнута, четко выражена, в них квинтэссенция красоты. Благодаря творчеству не до конца выраженная красота мира может быть выявлена, одухотворена и увековечена. “Задача, не исполнимая средствами физической жизни, должна быть исполнима средствами человеческого творчества” [48], – писал Владимир Соловьев. Таким образом, творчество человека является продолжением создания и совершенствования мира. Благодаря творчеству человека возможно создание абсолютной красоты, которая не возможна в природе. Достижение этой цели, с точки зрения Владимира Соловьева, будет означать конец всего мирового процесса. Но пока творчество является только связующим звеном между красотой природы и идеальной красотой, которая должна быть достигнута человечеством. А искусство изображает какой-либо предмет или явление “с точки зрения окончательного состояния, или в свете будущего мира” [49]. Действительность, данная в житейском опыте, и идеал жизни, который познает художник через вдохновение или философ в ходе размышлений или умозаключений, очень отличаются друг от друга. Один из путей выхода из этого противоречия Владимир Соловьев видит в том, чтобы “не закрывая глаз на дурную сторону действительности, но и не возводя ее в принцип… замечать в том, что есть, настоящие зачатки или задатки того, что должно быть, и, опираясь на эти, хотя недостаточные и неполные, но тем не менее действительные проявления добра, как же существующего, данного, помогать сохранению, росту и торжеству этих добрых начал и через то все более и более сближать действительность с идеалом и в фактах низшей жизни воплощать откровения высшей” [50]. В этом и есть в частности задача творчества. Таким образом, творчество направлено на более полную передачу красоты мира. Оно позволяет увидеть будущее, возможное идеальное состояние мира и является вкладом в достижение этого будущего. Эти идеи Владимира Соловьева во многом сближаются с позицией Николая Бердяева.

Понимание процесса творчества. Владимир Соловьев придерживался традиционной точки зрения относительно природы творчества. Он воспринимал способность творить как божественный дар или откровение. Человек по собственной воле или желанию не может творить. Вдохновение философ понимал как ту силу, которой наделяют человека высшие силы, чтобы он мог подняться до мира горнего (до “высей творения”) и приобщиться к нему. Благодаря этому человек способен увидеть абсолютную красоту мира, “правду всего существующего” [51], к которым он и стремится. И приобщившись к этим ценностям, человек становится пророком, несущим в мир истину. Похожая мысль присутствует и в философии Павла Флоренского. Художник черпает образы для творчества именно из “вековечной глубины бытия” [52] и не ищет их в обыденной действительности. В момент вдохновения эта действительность меняется для человека, поскольку он видит ее как бы через призму, которая позволяет понять, что именно истинно, а что ложно по отношению к бытию. Поэт, художник или музыкант оказывается в идеальной и, по мнению Владимира Соловьева, более истинной действительности. Из нее он берет образы, собственные ощущения и впечатления, которые затем будут описаны в стихотворении. Совсем не обязательно, что в обычном своем состоянии он увидит то же самое в тех же предметах, явлениях и людях. “В минуту творчества Пушкин действительно испытал то, что сказалось в этих стихах; действительно видел гения чистой красоты, действительно чувствовал возрождение в себе божества. Но эта идеальная действительность существовала для него только в минуту творчества. Возвращаясь к жизни, он сейчас же переставал верить в пережитое озарение, сейчас же признавал в нем только обман воображения…” [53]. Истинный художник, человек, создающий произведения искусства, должен видеть красоту, которая является воплощением истины, объектом и предметом своего творчества. Для того чтобы передать красоту мира во всей ее полноте, необходимо, чтобы художник, человек, создающий произведение искусства, понимал и видел ее неискаженной. Выстраивая таким образом свои размышления, Владимир Соловьев говорит о том, что вдохновение дает художнику способность максимально чутко воспринимать окружающий мир. “Все, что есть на небесах и на земле, изначала положенное Предвечным и в шесть творческих дней устроенное, – все это шестикрылый гений открывает вниманию поэта… Все и так существующее, всякому известное, но не так, как оно известно, а в вечной силе своего образа, насквозь просветленное, все, до последней пылинки, стоит перед духовным восприятием поэта” [54]. Человек видит как всю красоту природы, так и мир людей, со всем добром и злом, которые в нем есть. И здесь Владимир Соловьев делает акцент на том, что человек хоть и видит очень многое, но только то, что объективно существует, а не то, что было или чего нет. И только это он воспроизводит через творчество. “Ничего небывалого; повышенные, перерожденные чувства не помогают ему сочинять то, чего нет, выдумывать что-нибудь новое, а только помогают ему лучше видеть и слышать то, что всегда есть” [55]. Напомним, что, например, Николай Бердяев говорил о том, что человек, наоборот, в процессе творчества создает новый, небывалый до этого мир. Однако Владимир Соловьев отмечает, что художник имеет право на оценку воспринимаемого, например, на нравственную оценку доброго и злого в человеческом обществе. Он не может отрицать зло, а оценивать его следует именно как негативное и отрицательное явление. “Поэт одинаково отступил бы от истины, и тем самым от красоты, и в том случае, если бы он принял и изобразил зло, как уничтоженное теперь, а также и в том, если бы он не признал в нем отрицаемого и уничтожаемого” [56], – утверждал философ.

Творчество и свобода. Минуты вдохновения позволяют создавать действительно значимые произведения искусства. Но поскольку они представляют собой божественный дар и не зависят от воли и желания творящего человека, то “поэт не волён в своем творчестве… Так называемая “свобода творчества” не имеет ничего общего с так называемою “свободой воли”… творчество свободно никак не в том смысле, чтобы ум поэта мог по своей воле, по своему заранее обдуманному выбору и намерению создавать поэтические произведения” [57]. Творчество, причиной которого является вдохновение, и творчество, основанное на разуме, различны. Произведения, созданные в результате работы последнего, не имеют большой ценности. Поэт таким образом можно сочинить небольшие записки в альбом светской кокетки, эпиграммы и т.п. Разум подключается и в том случае, когда после вдохновения поэт начинает заниматься оттачиванием слога, правкой и редактированием произведения. Владимир Соловьев отмечал: “Пушкин был бесспорно умнейший человек; блестящие искры его ума рассеяны в его письмах, записках, статьях, эпиграммах и т.д. Все это очень ценно, но не здесь бесценное достоинство и значение Пушкина; он нам безусловно дорог не своими умными, а своими вдохновенными произведениями” [58]. Таким образом, Владимир Соловьев стоит на позиции пассивности человека в творчестве. Человек не свободен в творчестве, он должен уступить вдохновению, сдерживая свой разум и волю: “Настоящая же свобода творчества имеет своим предварительным условием пассивность, чистую потенциальность ума и воли, – свобода тут принадлежит прежде всего тем поэтическим образам, мыслям и звукам, которые сами, свободно приходят в душу, готовую их встретить и принять” [59]. Человек должен быть предельно восприимчив к миру, к тем образам и мыслям, которые приходят к нему в минуту вдохновения. Как еще одно доказательство того, что человеческий разум не властен над вдохновением и не может контролировать процесс творчества, Владимир Соловьев приводит следующую особенность А. Пушкина. Поэт любил осень, поскольку именно осенью можно было свободно творить. Если бы поэзией управлял разум, рассуждает философ, то не возникало бы вопроса об обстоятельствах, в которых творит человек. А. Пушкин мог бы отвлекаться при помощи рассудка от всех мешающих его творчеству явлений и событий. Но он мог сочинять стихи только в уединении, в том числе, по его собственному свидетельству (например, стихотворение “Осень”), в такое спокойное время года, как осень. “Пушкин писал и летнею, и весеннею порой; а вот настоящих-то своих чисто поэтических произведений – не писал. Если бы Пушкин в самом деле был только, или хотя главным образом, “огромный ум”, то, конечно, этот огромный ум сумел бы освободиться от силы телесных воздействий и, производил бы свое дело по собственным намерениям, независимо от впечатлений извне” [60], – писал Владимир Соловьев. Владимир Соловьев соотносит понятия творчества и свобода еще в следующем аспекте. Душа человека, т.е. его ум и воля, пассивны перед наитием. Но свобода художника заключается в том, что вдохновение дает ему возможность освободиться от обыденной действительности, от мирской суеты и давления общества, общественного мнения. Он творит независимо от всех этих обстоятельств. “И сама поэтическая душа свободна в том смысле, что в минуту вдохновения она не связана ничем чуждым и противным вдохновению, ничему низшему не послушна, а повинуется лишь тому, что в нее входит или приходит к ней из той надсознательной области, которую сама душа тут же признает иною, высшею и вместе с тем своею, родною” [61]. В данном случае позиция Владимира Соловьева сближается с позицией Николая Бердяева, который утверждал, что благодаря творчеству человек освобождается от необходимости, обыденности мира и бытия. Заключение Мы рассмотрели, каким образом понятие творчество трактуется русскими философами конца XIX – начала XX вв. Особенность позиции Николая Бердяева заключается в том, что философ определял творчество как продолжение акта Творения мира Богом. По его мнению, поскольку человек создан по образу и подобию Бога, то он изначально обладает свободой и творческой способностью. Свободу философ определяет не как нечто хаотическое и анархическое, а как выражение космического, гармоническое состояние вселенной, в котором есть своя иерархия. По мысли Николая Бердяева, творчество есть предназначение человека, благодаря которому он может вернуть себе свое богоподобие, которое было утеряно в результате нарушения воли Бога, в результате первородного греха. Человек через свободный творческий поступок создает новое, ранее не существовавшее. Причем его творчество не зависит и не определяется бытием. Бытие обыденно и детерминировано, что не допустимо для творчества, которое основывается на свободе. Творящий человек выходит за пределы бытия, и использует его в качестве материала. Павел Флоренский также говорил о том, что творчество направлено на изменение существующего мира, на “прирост бытия”. Однако он отказывал человеку в способности к самостоятельному творчеству. Для философа истинное творчество является точным перенесением истин иного мира через образы в произведения искусства. Настоящий художник является только наблюдателем, который умело может переложить то, что дано ему видеть, на бумагу или холст. Творчество возможно лишь при божественном откровении человеку каких-то истин. Подобное отношение к творчеству присутствует и в философии Владимира Соловьева. С его точки зрения творчество – это божественный дар. Благодаря творчеству человек воспроизводит красоту мира, которая является внешним выражением истины и добра в мире, в произведениях искусства. Кроме того, поскольку в мире красота выражена не достаточно полно и искажена, задачей творчества становится преодоление этой неполноты и верная передача красоты и истины мира. Оно позволяет увидеть будущее, возможное идеальное состояние мира и является вкладом в достижение этого будущего. Однако человек, по мнению Владимира Соловьева, не свободен в своем творчестве, он не способен руководить этим процессом или разумом контролировать его. И в этом позиция философа схожа с позицией Павла Флоренского. Человек зависит от божественного откровения и вдохновения, которое дается человеку свыше в определенные моменты его жизни. Тогда человек начинает более чутко воспринимать мир, его красоту. Разум, т.е. воля, лишь мешает свободному восприятию образов, которые открываются человеку. В этом главное отличие точек зрения Павла Флоренского и Владимира Соловьева от позиции Николая Бердяева. Человеку в философии Флоренского и Соловьева отводится только место пророка, но не “сотворца”. Хотя и у Владимира Соловьева появляется идея о том, что человек является продолжателем процесса, который начат природой, человек продолжает творить красоту мира.