Необходимость инновационного управления

 

В данной главе будут рассмотрены следующие основные вопросы.

1. Необходимость современной теории и методологии со­циологического знания — инновационного, социально-технологического.

2. Сущность социально-технологического подхода.

3. Социальные технологии как инновационная методоло­гия.

 

1. В конце XX в. человечество вступило в качественно новый период своего развития. Как утверждает основатель и первый президент Римского клуба Аурелио Печчеи, при решении любых проблем человеку всегда придется считаться с "внешними пре­делами" планеты, "внутренними пределами" самого человека, полученным им культурным наследием, которое он обязан пере­дать тем, кто придет после него; с мировым сообществом, которое он должен построить, экосредой, которую он должен защитить любой ценой, и наконец, сложной и комплексной производственной системой, к реорганизации которой ему пора приступить[1].

Объективные условия, в которых придется действовать чело­веку в XXI в., диктуют новые формы мышления, поведения и сотрудничества людей. Соответственно по-новому должен быть развит и организован субъективный фактор. Время, в которое мы живем, — это время динамичных перемен. Все процессы развиваются быстро и очень противоречиво. Подобную ситуацию американцы называют словом "вызов", которое таит в себе как определенные возможности, так и угрозы.

Среди особенно тревожных тенденций признаны основными:

а) происходящие планетарные изменения в природной среде (быстрое сокращение биологического разнообразия, рост "пар­никового эффекта" и грядущее изменение климата, истощение озонового слоя, сокращение площади лесов и деградация почв, загрязнение почв, воды и атмосферы токсичными отходами человеческой деятельности);

б) резко растущая социальная дифференциация как между различными странами, так и внутри отдельных стран, что в сочетании с борьбой за ресурсы приводит к текущим локальным конфликтам и несет в себе высокую угрозу глобального потря­сения;

в) быстрый рост численности населения Земли при сокраще­нии ресурсных возможностей планеты;

г) расточительный режим расходования невозобновимых при­родных ресурсов, неучет в деятельности современников интере­сов будущих поколений людей.

Поэтому растет осознание того, что следствием всех этих тревожных тенденций может стать угроза разрушения связей человека с обществом, оскудение его духовности и культуры.

Противоречие между личностью и обществом — одна из коренных причин разбалансированности мира, таящая в себе возрастание возможностей различного рода взрывов и катас­троф. Видимо, от решения этой кардинальной проблемы, стоя­щей перед миром, во многом зависят темпы социального про­гресса, его ценностные ориентиры и духовные принципы.

Усугубление этого противоречия ведет к деградации личнос­ти, к усилению апатии и отчаяния человека, к утверждению ложных духовных ценностей, что в конечном счете порождает антисоциальное поведение, нарастающую агрессивность, возник­новение военных конфликтов, межнациональной розни, терро­ризма и т.п.

В своем извечном стремлении к господству над природой, над социальностью человечество (его бюрократические структуры) так деформировало социальный и природный мир, что многие люди сегодня не чувствуют удовлетворения от прожитой жизни, не нашли своего места в ней, испытали много несправедливостей, но не в силах ничего изменить, хотели бы реализовать себя в творческой профессии, но постоянно вынуждены только зараба­тывать деньги на жизнь. Таковы совокупные данные многих научных исследований, которые свидетельствуют, что создать новую культуру XXI в. и новый тип социального управления на такой основе невозможно.

Однако осознание этого противоречия происходит трудно, болезненно. Да, менеджерская (управленческая) революция стала фактом и основным средством ускоренного развития пере­довых стран во второй половине XX в., преодоления кризисных явлений, совершенствования рыночных отношений, преодоле­ния диктата крупных монополий, появления многообразия видов собственности и многих субъектов рынка, увеличения доли интеллектуальной собственности в совокупном национальном продукте. Под влиянием управленческой революции многие современные цивилизации добились известных социальных ре­зультатов.

При управленческой революции особое значение приобретает рациональное начало, знания, научное проектирование и про­граммирование, математическое и социальное моделирование. Эти методы научного управления направлены на более полное использование социальных ресурсов, ресурсов человеческого фактора. Подчеркнем, что формирование управленческих зна­ний, управленческих концепций, проектов и программ перестает быть привилегией руководящего центра и становится достоянием всех уровней управления, в том числе и муниципальных. Про­изошли качественные преобразования в умах миллионов управ­ляющих, которые в массе своей становятся профессионалами, способными оказывать эффективное влияние на объект управле­ния.

В мире, наконец, происходит осознание того факта, что его стабильность не может быть достигнута за счет разрушения природных, социальных и духовных факторов.

Понимание проблемы, выявление текущих тенденций разви­тия порождают и новые методы их решения. Они появляются в

сфере управления, носят стратегический и тактический харак­тер. Органы управления вырабатывают меры социальной защи­ты населения, которые позволяют еще в большей мере социально ограничивать рынок.

Предъявляются новые требования к развитию субъекта уп­равления — государству, которое вынуждено делегировать мно­гие функции хозяйственного регулирования своим гражданам, территориям, союзам и ассоциациям, малым и средним предпри­ятиям. Это в свою очередь укрепляет материально-финансовую и правовую базы органов местного самоуправления, которые все более активно влияют на правильное использование ресурсов территорий (социальных, духовно-культурных, управленческих и т.п.), а не только природных.

Они позволяют также разгружать верхние этажи власти и управления от несвойственных им функций и дают им возмож­ность сосредоточиться на современных методах управления (стратегических, программно-целевых, информационно-анали­тических и т.п.). Поэтому происходит процесс становления управленческой культуры, формируется концептуальное мыш­ление "снизу доверху". Программно-целевые и прогностические методы управления, проверенные жизнью, становятся нормой управленческой деятельности на всех ее уровнях. Постепенно прагматические и спонтанные действия непрофессионалов вос­принимаются как анархизм, тупиковый путь управленческого поведения и на федеральном, и на региональном уровнях.

Однако это только тенденция, которая пробивает себе дорогу слишком медленно. Можно ли сказать, что управленческая революция справилась с теми сложными проблемами, которые сегодня стоят перед человечеством? Решив некоторые из них, она пока не ответила на главные — как глобальные противоре­чия, которые сегодня стоят перед человечеством требуют объ­единения усилий всего мирового сообщества?

Между тем противоречие между глобальным объектом управ­ления, в качестве которого выступает теперь вся планета Земля, и субъектом управления — мировым сообществом не только не решено, но еще более усугубляется. Суть его состоит в том, что процессы сегодня носят глобальный характер, а управленческое воздействие ограничено рамками отдельных региональных, на­циональных субъектов, нередко интересами национального эго­изма.

Одним из глобальных противоречий современного мира яв­ляется резкое отставание темпов социального прогресса от науч­но-технического. Достижения в области науки и техники создают благоприятные возможности для строительства сбалансирован­ного социального пространства, обустроенного социального дома. Современные технические средства, методы генной инже­нерии, достижения медицины способны избавить человечество от болезней, накормить голодных, удовлетворить творчески одаренных. Это, с одной стороны, открывает перспективу без­граничной власти человека над природой, в том числе социаль­ной, с другой — свидетельствует о возрастающей ответственнос­ти человечества перед жизнью на Земле, перед взвешенностью социальных решений, уровнем использования наукоемких тех­нологий, современных методов управления социальными про­цессами. Однако, как это ни парадоксально, такая ответствен­ность не возрастает, а падает.

Поэтому вопрос по существу стоит так: "Либо создание регламента поведения человека-путешественника в Космосе на Корабле, имя которому "планета Земля", — считает Н.Н. Мои­сеев, — либо "естественный" путь адаптации человечества к изменению экологических условий — путь, на котором челове­чество ждут катаклизмы такого рода, как десятикратное умень­шение населения вследствие голода и загрязнений, вырождение человеческого генофонда, появление мутантов, ухудшение кли­мата и многое другое"[2].

Такие же безрадостные прогнозы содержатся в исследованиях Римского клуба, участники которого приходят к выводу, что если человечество в ближайшее время не научится эффективно реагировать на усложняющиеся глобальные проблемы, не поло­жит начало глобальному партнерству, то в ближайшие десять лет его ждут серьезные катастрофы, потрясения и непредсказуе­мые дисбалансы, контроль за которыми уже будет за пределами наших возможностей[3].

К сожалению, скорость и частота технических и биологичес­ких воздействий человека на природу, безудержная эксплуата­ция ее ресурсов, все возрастающие темпы производства энергии никак не соотносятся с высшими ценностями и смыслом челове­ческого существования, а, наоборот, все больше вступают в противоречие с ними и грозят человечеству необратимыми пос­ледствиями.

Уместен вопрос: развитие через потрясения и социальные катастрофы — норма общественного развития, рычаг социаль­ного прогресса или аномалия, возникающая по определенным причинам? Наглядной иллюстрацией к этому тезису является тот кризис мирового сообщества, который возник в связи с агрессией стран НАТО в Югославии.

Альтернатива такова: или развитие через социальные катас­трофы, потрясения, разрушения многих человеческих судеб, или гармонизация социального пространства и сознательное утверж­дение новых способов жизнедеятельности людей, нового облика планеты Земля, достойного смысла человеческого существова­ния. Цивилизация достигла сегодня такого уровня зрелости, богатства интеллектуального опыта, инновационных средств саморегулирования, что способна предвидеть грядущие ей соци­альные катастрофы, предотвращать взрывы, смягчать острые конфликты, создавать условия для их своевременного разреше­ния и, следовательно, двигаться по пути социального прогресса. Однако она пока недостаточно использует открывшиеся возмож­ности потому, что углубляется кризис глобального управления. Это противоречие нашло глубокое научное подтверждение, сформулированное и выраженное документально в материалах международной конференции по окружающей среде в Рио-де-Жанейро (июль 1992 г.) В них впервые обоснован тезис о том, что сегодняшняя социально-экономическая модель, реализуемая развитыми странами для достижения своего благополучия, не может дальше использоваться и не может быть рекомендована другим странам, поскольку это неминуемо усугубит нарастаю­щую катастрофу.

Пока мировое сообщество далеко от решения этих проблем. Кризис управления углубляется и сопровождается кризисом духовности, который в свою очередь характеризуется насажде­нием ложных ценностей вместо ценностей самой жизни — природосообразности, гуманизма, активности и творчества. Со­стояние проблемной ситуации в этой области тревожное, если не сказать трагическое. Информационные, технологические ресур­сы для большинства населения планеты Земля пока выключены из механизма нормального функционирования и развития наро­дов.

Следовательно, кризис управления пока не преодолевается, а лишь усугубляется. Выход из него — это разработка и широкое применение инновационных методов познания и преобразования жизни.

Есть и другие, концепции и подходы к решению глобальных проблем. В частности, одна из них, которая и сегодня заслужи­вает пристального внимания: сокращение военных расходов, передача сэкономленных средств в фонд помощи развивающим­ся странам, оснащение их современными технологиями, в том числе образовательными. Она выдвинута всемирно известным экономистом В. Леонтьевым. Еще в 1972 г. экспертами ООН был разработан прогноз демографического развития человечест­ва до 2000 г., что способствовало не только уточнению демогра­фической картины, но и позволило увеличить численность насе­ления, снизить смертность, уменьшить число разводов с помо­щью экономических, социальных и правовых мер[4].

Чего же нет? Нет пока необходимой интеллектуальной и политической воли мирового содружества как коллективного субъекта управления, направленной на снижение надвигающей­ся опасности.

Если субъекты социального управления — все живущие на Земле народы, их социальные, политические и экономические институты — не будут опережать темпы роста технического и биологического прогресса, адекватно реагировать на открываю­щиеся возможности, приспосабливать социальное развитие к меняющимся внешним условиям природной и технической среды, то в обозримом будущем весьма вероятна даже гибель человечества

Сегодня главным условием выживания мира является уско­рение темпов социального прогресса, повышение его социаль­ной зрелости, включение коллективного разума, инновационных ресурсов регулирования социального пространства, достижение социального равновесия в мире. Словом, необходимо более полное использование основного ресурса выживания человече­ства — управленческого на инновационных принципах.

2. Нынешняя социальная реальность требует принципиально иных методов ее познания и преобразования. Назовем их соци­ально-технологическими. Напомним, что любой метод управле­ния основан на познании объективных экономических закономерностей и принципов их реализации, но в них отражаются не только требования объективной реальности, но и человеческого сознания, рефлексии, которые служат преобразованию действи­тельности на основе научной методологии. Последняя позволяет оптимизировать и сам процесс познания с помощью совокупнос­ти технологических приемов (операций, процедур). Возможнос­ти их применения безграничны.

Однако налицо острое противоречие между тем огромным интеллектуальным и нравственным опытом, который накоплен человечеством на пути познания и освоения мира, и уровнем применения наукоемких технологий в различных сферах управ­ления. "Парадокс: цивилизация из века в век вбирает в себя ценность творческого духа, но приближается не к божественной святости, а к коварству и жестокости..."[5], — справедливо считает Ю.Н. Полковников.

На наш взгляд, разрешить это противоречие можно только путем формирования нового типа управленческой культуры, прежде всего коренных преобразований в ее важнейшем компо­ненте — интеллектуальном, познавательном. Вектор его разви­тия сегодня направлен от традиционного, рутинного и одномер­ного освоения мира к творчески-созидательному, целостному, а следовательно, инновационному или социально-технологическо­му. Последний является частью социологического знания.

Многие ученые обращают внимание на особую роль социоло­гии во времена перемен, в период решительных и быстрых изменений. "Развитие и актуальные проблемы социологии, — считает Э. Гидденс, — необходимо рассматривать в контексте тех изменений, которые сформировали и продолжают формиро­вать современный мир. Мы живем в мире обширных социальных преобразований"[6].

Именно это обстоятельство обусловливает активную роль социологии в обществе. Она проявляется в многообразных функ­циях, основной из которых является познавательная, которую выполняет любая наука. Познавательная функция социологии неразрывно связана с функцией просвещения, передачи знания, которая достигается в процессе социологической деятельности.

Следующей важной функцией социологии является приклад­ная, состоящая в том, что социология оказывает конструктивную помощь в решении непосредственно практических задач, кото­рые возникают в различных сферах общественной жизни. Это могут быть хозяйственные, политические задачи, проблемы, связанные с так называемым отклоняющимся поведением (пре­ступность, наркомания и др.). Социологию, которая дает знания для решения различного рода проблем, ищет научно обоснован­ные средства для их решения, называют прикладной, проблем-ноориентированной. Такого рода социология решает также за­дачи прогностические, непосредственно связанные с управлени­ем. Выполняет социология и функции критические. Социально-критическая функция неразрывно связана с познавательной функцией социологии, так как "критика" фактически означает постановку диагноза в больном социальном организме. Выявле­ние проблем и противоречий, обнаружение болезней, которые требуют лечения, — это предпосылка самого лечения, которое характеризует практически-прикладное назначение социологии. Всякий отрыв одной функции от другой, настаивание на особой роли одной-единственной функции дают искаженное представ­ление о воздействии социологии на общественную жизнь.

Представитель социально-критического направления в соци­ологии Э. Гидденс прав в том, что "социологию нельзя рассмат­ривать как некоторое нейтральное интеллектуальное занятие в отрыве от практических последствий социологического анализа для тех, чье поведение составляет предмет этого анализа"[7]. Но этот учет не означает, что социолога не заботит "чистота" знания. Напротив, учет того, на какие социальные действия, результаты социологической деятельности ориентирует обще­ство, обостряет чувство ответственности социолога за те конструктивные предложения, которые он делает. Здесь ис­пользуется особая форма научного вывода, называемая практи­ческой рекомендацией. Научное обоснование последней совсем не то же, что интерпретация знания, представляющего инфор­мацию о социальной действительности. В данном случае необхо­дима разработка особой логико-семантической процедуры обо­снования практической рекомендации в виде этапов исследова­тельского перехода от информации к решению. Действительно, можно давать сколь угодно обширную информацию об изучае­мых общественных явлениях различной степени общности (производственном коллективе, городе, регионе, стране). Но управ­ленец вправе задать вопросы: с какой целью эта информация преподносится, какие действия со стороны системы управления необходимы? Зачастую оказывается, что "обширной" информа­ции для ответа на эти вопросы недостаточно и нужно искать другую, более конкретную.

Неумение трансформировать обобщенную социологическую информацию в практические рекомендации — одна из причин неэффективности многих социологических исследований, прово­димых как на Западе, так и в бывшем СССР. В этой связи преобразование научной информации, пригодной для принятия управленческих решений, предполагает тесное сотрудничество исследователей и управленцев различного уровня. Социологи, занятые непосредственно практической, в частности организаци­онной и управленческой, работой, выполняют социально-тера­певтические функции, занимаясь инженерной деятельностью. Наиболее важными и общими для любой инженерной дея­тельности моментами являются следующие:

1) регулярное использование научных знаний; 2) специаль­ная профессиональная подготовка; 3) практическая преобра­зовательная работа. Следовательно, это такой вид профессио­нально-практической деятельности, благодаря которой социаль­но-научное (в частности, социологическое) знание трансформи­руется непосредственно в преобразовательно-практическую деятельность[8].

Однако сегодня социально-инженерная деятельность, мас­штабы развития которой еще незначительны, не обеспечена специализированным проектированием и отработанными техно­логиями. Социальное проектирование и программно-целевое уп­равление — во многом еще дело будущего[9]. По мере расширения масштабов социально-инженерной деятельности социальное про­ектирование и социально-технологическая деятельность вычле­няются в самостоятельные специализированные виды научно-практической деятельности, создающие предпосылки для соци­альной инженерии. Появляются специальные научные дисцип­лины, изучающие эти проблемы. Это теория социального проектирования и теория социальных технологий, которые раз­виваются пока слабо. Главная причина этого — низкая востребованность этого вида знаний со стороны главного субъекта управления — государства, гражданских институтов общества. До сих пор вокруг понятий "социальная инженерия" и "со­циальные технологии" идут дискуссии, во многом запоздалые, а потому и бесплодные. Вопрос этот по своей сущности давно решен, запаздывает только использование социально-технологи­ческих решений.

Отрицательное отношение к социальной инженерии до сих пор основывается на обвинении ее в антигуманности. Характе­ристика "гуманна — антигуманна" обусловлена различием вари­антов ее осуществления. Что касается "технологичности" соци­альной инженерии (стандартизации, простоты, надежности), то она (технологичность) не означает непременно подход к людям как к "неодушевленным предметам". Гуманистичность тоже может быть технологичной, т.е. предполагает использование некоторых стандартных и надежных приемов ее обеспечения.

Следует обратить внимание на те аргументы, которые выдви­гает Карл Поппер в защиту социальной инженерии. Он не сводит социальную инженерию к социологии "малых дел" — преобра­зованию конкретных ситуаций, изменению состояния дел в отдельных фирмах и организациях. Для него социальная инже­нерия — это целенаправленное изменение социальных институ­тов, основанное на знании законов исторического развития и предсказании возможных результатов преобразований. Харак­терное отношение к социальной инженерии определяется мето­дологической позицией. В основе попперовской методологии не только признание эмпирического характера социологической науки, но и настаивание на теоретической ее природе. "Говоря, что социология является теоретической дисциплиной, мы имеем в виду, что она призвана объяснять и предсказывать события с помощью теорий или универсальных законов (которые она пытается открыть). Называя ее эмпирической, мы хотим ска­зать, что она опирается на опыт; что события, которые она объясняет или предсказывает, — это наблюдаемые факты, и что та или иная теория принимается или отвергается на основании наблюдения" [10].

"Полное переустройство" общества, по мнению К. Поппера, невозможно из-за нетехнологичности таких попыток, но стремле­ние осуществить переустройство, достичь конечной цели К. Поппер называет утопической инженерией и доказывает, что это худший случай манипуляторства.

Проблема технологичности преобразования социальных ин­ститутов общества является одной из важнейших проблем, с решением которой сталкивается социология в переломные перио­ды развития общества, в периоды социальных кризисов.

Американский социолог Герберт Ганс разъясняет ее содержа­ние следующим образом: необходимо оценить, "что и зачем мы делаем для страны в целом и для каждого из слоев общества. Нам необходимо знать, кому мы помогаем, а кому наносим вред намеренно или неумышленно, чтобы определить, что не следует делать во имя лучшего общества, хотя понимание "лучшего", конечно, может быть различным"[11].

Воздействие на общество (страну) осуществляется в трех направлениях. Во-первых, через представителей власти, прини­мающих решения и готовых считаться с выводами и заключения­ми, которые делаются социологами. Во-вторых, социология, популяризируя результаты своей деятельности, оказывает вли­яние на общественное (в частности, политическое) сознание, воздействуя практически на все основные группы населения. В-третьих, конструирование технологий, разработку и осущест­вление проектов и программ.

Гуманистичность социологии неверно связывать только с разоблачительной ее ролью. Гуманистичность должна быть кон­структивной. Это значит, что социологические знания должны доводиться до уровня технологии и воплощаться в программы и проекты, реализация которых оказывает практическое воздейст­вие на жизнь людей, в соответствии с провозглашаемыми гуман­ными принципами.

3. Следовательно, появляется новая область научного зна­ния — социально-технологическая, которая осваивает новые методы, способы достижения социального результата в соот­ветствии с целями общества по более полному использованию человеческих ресурсов, воспроизводству жизненных сил. Эта область обществознания отвечает на вопрос, как с наименьшими издержками добиться более высоких результатов совместной жизнедеятельности людей.

Социально-технологический подход развивается не только в рамках общей методологии, но и специальных социологических теориях.

Ныне их насчитывается свыше 120: экономическая и полити­ческая социологии, социология социальной и духовно-культур­ной сфер, социология труда, личности, семьи, образования, города, села, управления, девиантного поведения, права и т.п. Каждая из них изучает свой объект и предмет, свою группу проблем, социальных отношений и связей. Опираясь на общую социологическую теорию и методологию, специальные социоло­гические теории раскрывают перед нами огромный пласт инно­вационного познания и преобразования мира.

Многообразие, сложность, малая предсказуемость жизни новых социальных институтов, систем и структур порождают новые проблемы и требования к методологии и инструментарию специальных социологических теорий, к характеру их взаимо­действия с социальной реальностью в целом. Средства, способы, методы решения новых проблем должны соответствовать слож­ности современной жизни, быть ориентированными на исполь­зование в условиях высокой неопределенности и динамичности современной ситуации. Однако количество проблем нарастает, а их непрофессиональное решение приводит к появлению таких проблем, которые появляются в результате неадекватного управ­ленческого воздействия, что еще в большей мере осложняет проблемную ситуацию, добавляя к объективным трудностям субъективные, что порождает явления неуправляемости. Чтобы успешно справляться с этими задачами, требуются инновацион­ный способ мышления, новые подходы в организации профес­сиональной деятельности.

Отвечая на эту потребность социума, специалисты в области специальных социологических теорий разрабатывают техноло­гии, методики и техники, такие, как системный и ситуационный анализ, имитационное моделирование, сценарный метод, иссле­дование действием, методы развития персонала, активные мето­ды социально-психологической подготовки, включающие раз­личные виды тренинга: консультирование, организационное раз­витие и ряд других. При этом, конечно, нельзя допускать, чтобы возникающие новые методы социологического анализа в практи­ческой научно-исследовательской работе использовались по принципу "кто во что горазд", методом проб и ошибок. В этой связи возрастает значение системного подхода и его разновид­ностей, таких, как, например, критический, аксиологический и классификационно-типологический анализ, представляющих со­временную инновационную методологию.

Критический анализ строится на понимании закона отрица­ния отрицания, а следовательно, должен быть подчинен прин­ципу конструктивизма, а не зряшного отрицания. Сущность его заключается в том, что социальные явления и процессы оцени­ваются или как отживающие, или как прогрессивно развиваю­щиеся, нарождающиеся и направленные в прогрессивное буду­щее. Критика — одна из наиболее эффективных форм нового мышления (в любом обществе и в любой сфере), и как таковая должна быть направлена не на разрушение или уничтожение, а на созидание нового на месте старого, на его реконструкцию. Критика в специальных социологических теориях — объективно необходимая форма оценки сущего сравнительно с должным. И в этом контексте она выполняет несколько функций: поисковую, аксиологическую, упредителъную, контрольную, реконструк­тивную, воспитательную. С учетом такого подхода к критике в системе инновационной методологии критический анализ пред­ставляет собой совокупность таких оценок и суждений, на основе которых определяется социальная необходимость происходяще­го в социальной жизни в интересах людей и во благо им, а не во зло. В критике заложены возможности выявления социального потенциала мышления, поведения и действий любого масштаба и на любом уровне. В таком случае в любом социологическом исследовании должен использоваться критический анализ, наи­более частое и необходимое использование которого целесооб­разно:

• при анализе проблемы и проблемной ситуации;

• при выдвижении и особенно при обосновании гипотез;

• при интерпретации и экстраполяции социологической ин­формации;

• при формулировании выводов и разработке практических рекомендаций.

С критическим анализом непосредственно связан анализ акси-ологический, которому тоже как таковому не придается должного значения, хотя некоторые социологические исследования (этико-социологические, социометрические, экспертные оценки и др.) без этого анализа просто несостоятельны. В философских науках выделяется особая отрасль — аксиология, которая пред­ставляет собой философское учение о природе ценностей, их месте в реальности и о структуре ценностного мира, т.е. о связи реальных ценностей между собой, социальными и культурными факторами, структурой личности.

В связи с возрастанием роли духовно-культурных начал в преодолении кризиса управления, особое значение приобретает метод аксиологического анализа в системе инновационной мето­дологии, суть которого заключается в следующем:

• определении социальных ценностей в общей структуре со­циального бытия и социальной культуры;

• характеристике структуры ценностей и системы ценностно­го отношения личности ко всем объектам реального мира;

• разработке критериев оценок социальных фактов, явлений, мыслительных и предметных действий личности, социальных групп;

• разработке механизма формирования и реализации ценност­ных ориентации с учетом их направленности на все социальные объекты и процессы;

• установлении характера связи между социальными ценнос­тями разного порядка, различного уровня и масштаба;

• оценке функционирования социальных систем, структур, различных объектов в аспекте соответствия общечеловеческим и локальным ценностям;

• определении эффективности той или иной деятельности с гуманистических позиций, определении псевдоэффективности или антиэффективности по тому же критерию;

• характеристике (в том числе оценочной) антиценностей (негативных ценностей), разрушения ценностного мира личнос­ти, определении тенденций в этом направлении;

• определении возможностей регуляции ценностного отноше­ния людей к миру, в котором они живут, формировании системы ценностей в процессе прогрессивного развития общества и дру­гих социальных объектов (в том числе на микроуровне).

Механизм и "технологию" аксиологического анализа можно представить в виде схемы 1.

Схема 1

 

Целесообразно обратить внимание на важность классифика­ционно-типологического анализа, который непосредственно свя­зан с одноименными методами, между которыми нередко не ставится разделительной черты. Это обусловлено тем, что оба эти метода связаны с группировкой определенных признаков, свойств, черт, качеств изучаемого или с разложением сложного целого на части по этому же признаку. Но все-таки следует иметь в виду, что типология используется преимущественно с целью дифференцированного подхода к объектам исследований, а классификация — преимущественно к социальным явлениям и про­цессам. В специальных социологических теориях по своему содержанию и характеру использования различаются теорети­ческая и эмпирическая типологизация. Под теоретической типологизацией понимается обобщение признаков и свойств социаль­ных явлений и объектов путем построения идеальных теорети­ческих моделей с помощью логического анализа по теоретичес­ким обоснованным критериям. Она и используется при разработке методологической части исследовательских про­грамм, в экспертных оценках, вообще на уровне теоретического и методологического анализа. Эмпирическая типологизация от­личается от теоретической тем, что в ходе ее определяется устойчивость типа путем многократного перебора, выявления повторяющихся свойств и признаков в наблюдаемой и фиксируе­мой реальности, в том числе фактологическим путем. Она имеет не меньшее значение, чем теоретическая, ибо применяется при разработке исследовательского инструментария, при сборе ин­формации, ее обработке и анализе, при определении социальных закономерностей и тенденций, при разработке прогнозов и т.д.

В этом и заключается научно-практическое предназначение классификационно — типологического анализа, осуществляемо­го в специальных социологических теориях.

В целом следует отметить, что технологические возможности специальных социологических теорий весьма трудно реализо­вать без взаимодействия социологов с властными структурами. Еще в 1986 г. на расширенном пленуме советской социологичес­кой ассоциации обращалось внимание на то, что практически невозможно назвать крупное управленческое решение, затраги­вающее насущные интересы многих слоев и групп, к подготовке которого привлекались бы социологи. С тех пор положение дел мало изменилось к лучшему. Масштабные решения, оказавшие­ся несостоятельными (приватизация, конверсия, социальные реформы, налогообложение и многие другие), принимались без социологической экспертизы.

Причины невостребованности социологии складываются из многих факторов, но главный из них состоит в том, что интересы общества и граждан, с одной стороны, и интересы властных структур — с другой, в значительной степени не совпадают. Прислушиваются к тем рекомендациям социологов, которые необходимо учесть для сохранения имеющейся власти, своего выживания, т.е. в период избирательных кампаний.

В этой связи интересно обратить внимание на характеристику трех типов взаимоотношений социологии и политики, которую дает американский социолог Э. Шилз: "Первый — "манипуля-тивный" — характеризуется сотрудничеством с властями: соци­ологическое знание используется для целей управления общест­венными процессами и манипуляции поведением. Второй — "критический" — тип политической ориентации имеет место, когда социологи отказываются от сотрудничества с властями, занимают критическую позицию по отношению к проводимой в обществе политике. Третий — "согласительный" — тип ориен­тации означает использование социологии для трансформации взаимоотношения власти и субъекта с целью их сближения"[12].

Характерно, что именно "согласительный", а не "крити­ческий" тип взаимоотношений Э. Шилз связывает с гуманисти­ческой функцией социологии.

 

 

Глава 2