Венно-божественного закона отвергал вообще все позитивные законоуложения.

Согласно Галлеру, "вечный, неизменный, установленный Бо­гом порядок состоит в том, что тот, кто сильнее, господствует, дол­жен господствовать и всегда будет господствовать"¹.

Позитивные законы, согласно Галлеру, не нужны, с одной стороны, потому, что "они само собой понятны из естественного закона", а с другой стороны, потому, что "законы, собственно говоря, даны не частным лицам, а в качестве инструкций для помощников судей, чтобы ознакомить их с волей высшего су­дьи". Суд же, по Галлеру, — не обязанность, а благодеяние го­сударства. Как средство для обеспечения права суд — "нена­дежное и неопределенное средство" по сравнению с тремя ос­тальными средствами, которые "милостивая природа дала чело­веку для обеспечения его правовой свободы"². К этим средствам он относит: 1) самостоятельное исполнение и насаждение есте­ственного закона; 2) противодействие неправу; 3) бегство там, где уже нельзя найти никакой помощи³.

Требования естественно-божественного закона, по Галлеру, таковы: почитай в каждом равного тебе; не наноси оскорбления никому, не оскорбившему тебя; не требуй ничего такого, чего он не был бы обязан сделать; люби твоего ближнего и приноси ему поль­зу, где только можешь. Насаждение этого закона в сердцах людей делает излишним, согласно Галлеру, позитивное законодательство.

Весьма низко оценивал Галлер роль "национальных свобод" (английской Великой хартии вольностей и др.), считая их лишь "до­кументальными свободами"⁴.

Высмеивая подобные утверждения Галлера, Гегель подчерки­вает бесконечную важность того, что обязанности государства и права граждан определяются законом. Особое значение он придает конституционным правам и свободам, считая вполне справедливым, что "каждое определенное законом право называлось в этом вели­ком смысле свободой"⁶.

Гегелевская высокая оценка роли закона имеет в виду право­вой закон. Философская разработка Гегелем понятия права, раз­вертывающаяся в систему философии права, своим существом на­правлена на демонстрацию несостоятельности противопоставления естественного и позитивного права, права и закона.

Таким образом, система гегелевской философии права, хотя и содержит в себе принцип различения права и закона, но разрабо­тана она в плане не развертывания, а снятия этого принципа и

¹ Ibid. S. 46.

² См.: Гегель. Философия права. С. 281—284.

¹ Там же. С. 282.

² Там же.

³ См. там же.

⁴ Там же.

⁵ Там же.

17 — 160

510

Раздел V. История философии права и современность

доказательства его мнимости, поскольку речь идет лишь о различ­ных определениях одного понятия.

"Философия права" Гегеля занимает выдающееся место в истории философского познания проблем свободы, права, государства. Идеи Гегеля и непосредственно, и в различных интерпретациях (младогегельянцев и старогегельянцев XIX в., неогегельянцев начала XX в., современных исследователей его творчества) заметно содействовали становлению и развитию философии права как самостоятельной дисциплины. Они при­влекают пристальное внимание и современных философов права.

Глава 4. Философия права в России

Общая характеристика

Начало преподавания и научной разработки проблем филосо­фии права в России относится к XVIII в.¹. "Наше отношение к запад­ной науке, — писал русский юрист конца XIX в. — начала XX в. Н.М. Коркунов, — можно сравнить с отношением глоссаторов к римской юриспруденции. И нам приходилось начинать с усвоения плодов чужой работы, и нам прежде всего надо было подняться до уровня иноземной науки... Тем не менее в каких-нибудь полтораста лет мы почти успели наверстать отделявшую нас от западных юри­стов разницу в шесть с лишком столетий"².

Уже в начале XVIII в. по указанию Петра I была переведена работа С. Пуфендорфа "Об обязанностях гражданина и человека". Первыми преподавателями в русских университетах были ино­странцы (в основном — немцы, ориентировавшиеся на положения тогдашней немецкой юриспруденции и философии естественного права). Первым русским профессором права был С.Е. Десницкий (1740—1789), который во многом разделял взгляды Г.Гроция о ес­тественном праве. К числу первых работ русских юристов по фи­лософии права относится произведение (во многом, правда, компи­лятивное) В.Т. Золотницкого "Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы Российского общества" (СПб., 1764).

В 1818 г. увидела свет книга русского юриста А.П. Куницына "Право естественное", находившаяся под влиянием идей Канта. Книга эта как проповедующая "вредное учение" вскоре была за­прещена правительством, а ее автор был изгнан из Петербургского университета и Александровского лицея.

l

Глава 4. Философия права в России

511

Заметной вехой в становлении философско-правовых ис­следований в России явилась "Энциклопедия законоведения"¹ КА. Неволина, профессора Киевского университета. Он был одним из немногих (наряду с П.Г. Редкиным, И.В. Киреевским) русских слушателей лекций Гегеля в Берлинском университете и хорошо знал о состоянии европейской философии права в то время.

Задачи научного законоведения Неволин освещал с позиции различения естественного права (естественного закона) и позитив­ного права (положительного закона). При этом естественный закон он трактовал как "идею законодательства" (т. е. как правовое на­чало, как правовую сущность позитивного закона), а позитивный закон — как ее "проявление"². Свой философско-правовой подход к закону он обосновывал так: существо закона — это правда, а "существо правды может быть определено только в философии"³.

Такая трактовка смысла философского изучения права и зако­на вполне созвучна гегелевскому подходу. Хотя вполне гегельянцем Неволин не был, однако он в своей "Энциклопедии законоведения" использовал ряд идей и методологических подходов гегелевского учения. Так, в значительной мере гегельянски трактует К. Неволин проблему сущности воли в ее связи с правом и вопрос о ступенях развития воли; влияние Гегеля присутствует и при освещении им проблем соотношения сущности и явления, необходимости и случай­ности, объективного и субъективного, исторического и логического применительно к тематике энциклопедии законоведения⁴.

Обстоятельно освещая основные положения гегелевской фи­лософии права, К. Неволин к ее достоинствам относит неразрывное единство субъективного и объективного моментов развития идеи, преодоление разрыва между правом и нравственностью, правом и политикой, философское разрешение всех важнейших вопросов политики на базе права. При определении специфики гегелевской философии права в соответствии с концепциями древних и новых авторов К. Неволин вполне адекватно собственным представлени­ям Гегеля отмечает, что Гегель стремился "примирить древний — объективный и новый — субъективный образ воззрения на пред­меты законодательства друг с другом"⁵. Весьма высоко, хотя и с некоторым критическим расхождением, звучит общая оценка геге­левской философии права со стороны К. Неволина. "Все части ве­ликого здания права у Гегеля, — пишет он, — отделаны с величай-

¹ См. подробнее: Кузнецов Э.В. Философия права в России. М., 1989. С. 26 и ел.

² Коркунов Н.М. История философии права. СПб., 1908. С. 233.

'Неволи«К. Энциклопедия законоведения. Киев, т. I, 1839. Дореволюционный рус­ский юрист, ученик Б.Н. Чичерина И.В. Михайловский характеризовал Неволина как основателя философии права в России. — Михайловский И.В. Очерки филосо­фии права. Томск, Т. I, 1914. С. 36. См. также: Кузнецов Э.В. Указ. соч. С. 101. ^г Неволин К. Указ. соч. С. 52. ³ Там же. С. 23.

' Там же. С. 24—30, 152—153, 156, 628, 633. ⁵ Там же. С. 629.

17*

512

Раздел V. История философии права и современность

Глава 4. Философия права в России

513

шим искусством и даже изяществом; целое отличается внутреннею твердостью. Но эта философия права находится слишком много под влиянием духа своего времени. Она слишком мало приписывает важности духу других времен и веков. В этом заключается ее несо­вершенство"¹.

"Энциклопедия законоведения" К.Неволина — первая в Рос­сии философско-правовая работа, в которой нашли отражение как высокая оценка гегелевской философии права, так и использова­ние ряда ее идей и положений.

К идеям гегелевской философии права обращались в дальней­шем и другие юристы (П.Г. Редкий, И. Максимович, А.Д. Градов-ский, Б.Н. Чичерин, П.И. Новгородцев и др.).

В первый период своей преподавательской деятельности в Московском университете (после возвращения из Германии) П.Г. Редкий исходил во многом из гегельянских представлений. К этому времени относятся его гегельянские статьи "Обозрение гегелев­ской логики" (журнал "Москвитянин" 1841 г., ч.4, кн.8), "Об уголовной кодификации" ("Юридические записки", т.П, 1842 г.), "Какое образова­ние требуется современностью от русского правоведа?" (М, 1846 г.).

В 1848 г. П.Г. Редкий за причастность к "вольнодумству" был отстранен от преподавательской работы, к которой он вновь был допущен лишь в 1863 г. в качестве профессора Петербургского университета. В этот второй период своей творческой деятельно­сти П.Г. Редкий в своих лекциях по энциклопедии юридических и политических наук, а также в работах по истории философии права стоит по существу на позитивистских позициях и критику­ет гегелевские взгляды. Признавая гегелевскую философию в ка­честве вершины духовного развития для прошлого времени, П.Г. Редкий исходит из того, что в условиях современности на смену спекулятивной философии закономерно пришла положительная философия².

П.Г. Редкий различал три способа (или метода) систематиче­ского научного освещения права: органический, диалектический и генетический. Органический способ — наименее научный из всех систематических способов; генетический способ, который развива­ет сам П.Г. Редкий, и есть, по его представлениям, подлинно науч­ный (в духе позитивизма).

При характеристике диалектического метода Редкий под­робно останавливается на гегелевской диалектике. При этом он, расходясь с другими позитивистскими критиками Гегеля, при­знает в качестве важной заслуги немецкого философа содейст­вие постановке вопроса о подлинном научном методе. "Гегель, -—

пишет он, — оставил по себе тот важный, глубокий след, кото­рый состоит в постановлении, хотя и не решении, задачи, выпол­нение которой и есть идеал истинного, методического в строжай­шем смысле этого слова изложения содержания нашей науки"¹.

В содержательном плане Редкий критикует ряд положений гегелевской философии права с достаточно либеральных позиций. Так, он критикует гегелевскую концепцию нравственности за игнори­рование права и морали индивида. "Гегель, — отмечает Редкий, — напитанный античным духом, в особенности духом Платона и Ари­стотеля, предает индивида своим нравственным организмам так, что индивиды поглощаются ими, в особенности же — в самом выс­шем организме — в государстве"².

В 7-томном издании лекций П.Г. Редкина по истории филосо­фии права речь идет лишь об античности, однако во вступитель­ных лекциях (том первый) затрагиваются также общие вопросы философии права и ее истории.

Философия права, согласно Редкину, является юридической дисциплиной, поскольку общим предметом и философии права, и позитивной юриспруденции является право. При этом содержа­нием положительной юриспруденции является "положительное право, право реальное, действительное, т. е. когда-либо и где-либо положенное, установленное в действительности, в реальности, в каком-либо государстве или обществе вообще, в виде законодатель­ного или обычного права"³.

Отличительная же особенность философии права состоит в том, что она "имеет своим содержанием философское, естествен­ное или природное, рациональное, т. е. мыслимое разумом челове­ческим, право, или идеальное право, первообраз права (ius natu-rale или ius naturae), имея в виду представить то, что праведно и справедливо (iustum) или в чем состоит правда и справедливость (iustitia)"⁴.

Понятие "философское право" в качестве синонима естествен­ного, разумного права восходит к гегелевской философии права, однако в содержательном плане оно трактуется Редкиным в духе либеральных идей. Так, во вступительной лекции 1876/1877 учеб­ного года Редкий, наряду с антииндивидуализмом гегелевской фи­лософии права, подвергает критике гегелевскую концепцию войны и всемирно-исторического права ведущей в данную эпоху нации. Гегеля и его последователей Редкий упрекает в сведении права к силе. "Такая Гегелева теория войны, — пишет он, — комбинирует­ся теперь с известной теорией Дарвина о борьбе в природе за су-

¹ Там же. С. 628.

^г См.: Редкий П.Г. Энциклопедия юридических и политических наук. СПб.,

1873. С. 18.

' Там же. С. 122., Там же. С. 1744.

Редкий П.Г. Из лекций по истории философии права в связи с историей филосо­фии вообще. Т. I. СПб., 1889. С. 200. Там же.

514

Раздел V. История философии права и современность

Глава 4. Философия права в России

515

ществование, так что право силы возвысилось теперь на степень всеобщего закона природы, равно как и истории человечества"¹. И далее по поводу тезиса: "сила и есть право" П.Г. Редкий замечает: "Это совершенно гармонирует с тою общею мыслью, что все дейст­вительное разумно, как и все разумное действительно. Но таким образом оправдывается всякое неправо, всякая неправда и неспра­ведливость"².

Идеи гегелевской философии права оказали определенное влия­ние и на взгляды известного русского профессора государственного права А.Д. Градовского³. Не будучи гегельянцем, он использовал ряд идей Гегеля. Так, его теоретические представления о месте и роли государства в обеспечении исторического прогресса, о госу­дарственно-организованной форме выступления различных наро­дов на арене всемирной истории, его стремление историческое ос­вещение проблем государства, права, политики, нравственности, свободы и т. д. дополнить философским постижением лежащих в их основе идей и понятий, критицизм к революционным теориям, ко всякого рода абстракциям, социально-политическим и государ­ственно-правовым утопиям, попытки "разумного" примирения пре­образовательных и охранительных начал общественной и полити­ческой жизни во многом опирались на положения гегелевской фи­лософии права. Показательно в этом плане, в частности, то обстоя­тельство, что в докторской диссертации А.Д. Градовский, обосновы­вая методологию своего анализа и подчеркивая недостаточность про­стого исторического освещения государственно-правовых институ­тов, прямо ссылается на Гегеля и его методологические положения об идее как единстве понятия и действительности⁴.

Прямо гегелевской философии права посвящена приуроченная к столетию со дня рождения философа большая статья А.Д. Градов­ского "Политическая философия Гегеля"⁵. Написанная с целью дать русскому читателю возможно полное представление о системе по­литико-правовой философии Гегеля (А.Д. Градовский намеревался в том же духе осветить взгляды Канта, Фихте, Конта и других мыслителей), статья Градовского отличается большой гегелеведче-ской культурой и компетенцией автора. Так, знаменитый гегелев­ский тезис о тождестве разумного и действительного Градовский трактует не в духе примирения со всем позитивно данным, а с явной критичностью к отрицательным аспектам существующего.

¹ Там же. С. 171.

² Там же. С. 173.

³ См.: А.Ш. Краткий очерк жизни и деятельности АД. Градовского // Градовский А.Д- Собр. соч. Т. IX. СПб., 1904. С. I—VII.

⁴ См.: Градовский А.Д. Собр. соч. Т. IX. С. XV.

⁵ ГраЗовский А.Д. Собр. соч. СПб., 1899. С. 269—310. (Статья эта впервые была напе­чатана в июльском номере "Журнала Министерства Народного Просвещения" ^3& 1870 г.).

"Неправда, преступление, насилие, — подчеркивает он, — суть явления ничтожные, призраки, не имеющие действительности и права существования"¹.

Представляет интерес и методологический подход Градовско­го к истории философии права, его стремление сосредоточить вни­мание на собственно теоретических положениях соответствующего учения, а не на политико-идеологических оценках его автора.

Так, от прямых политических оценок гегелевской философии права А.Д. Градовский, как об этом свидетельствует его статья "Что такое консерватизм?" (1880 г.), воздерживается по принципиаль­ным теоретическим соображениям. Гегель для А.Д. Градовского, пре­жде всего, философ, а применительно к философу, замечает он, уместно говорить о его идеализме, реализме или позитивизме, но не о том, консерватор он или прогрессист, либерал или абсолютист. Такие характеристики говорят лишь об отношении философа к практическим вопросам общественной жизни. "Но подобное отно­шение к общественным вопросам, — подчеркивает Градовский, — нисколько не определяет существа философской системы как тако­вой. На почве идеализма могут одинаково развиться направления в общественном отношении и консервативные, и прогрессивные. Су­щество, например, Гегелевой философии определяется не тем, что Гегель лично идеализировал прусский государственный строй; так называемая левая сторона гегельянцев сделала иное практическое применение из его философских начал"².

Такой подход к истории философии права свидетельствует не о политическом индифферентизме позиции Градовского или самих философских учений, а о необходимости учета того обстоятельства, что между соответствующими философскими концепциями и поли­тико-идеологическими воззрениями нет прямой, механической связи, и одно не следует подменять другим.

Много внимания гегелевской философии права уделено в твор­честве БЛ. Чичерина и П.И. Новгородцева, где интерпретация уче­ния Гегеля тесно увязывается с обоснованием и развитием своих собственных оригинальных философско-правовых концепций (под­робнее их взгляды будут освещены в следующих параграфах).

Наиболее видным представителем юридического позитивиз­ма в России был Г.Ф. Шершеневич (1863—1912), который в своих работах³ по гражданскому праву, истории философии права и тео­рии права развивал формально-догматическую трактовку права, опираясь на позитивистскую философию О. Конта и Дж. Ст. Милля и продолжая традиции английской аналитической школы (Дж. Ос-

2 [Радовский А.Д. Собр. соч. Т. Ш. С. 283.

₃ Гам же. С. 314.

См.: Шершеневич Г.Ф. История философии права. Спб., 1907; Он же. Общая теория права. Вып. 1—4. М., 1911—1913.

516

Раздел V. История философии права и современность

Глава 4. Философия права в России ••*""*'»** */»,»«

тин) и континентального юридического позитивизма ("ранний" Р. Иеринг, К. Бергбом и др.). В содержательном плане его взгляды и труды по теории права и гражданскому праву отвечали задачам развития русского права и русской юриспруденции в период фор­мирования в России буржуазного законодательства.

Критикуя исторически сложившуюся философию права как философию естественного права (с его противопоставлением по­зитивному праву и т. д.), Шершеневич замечает, что она создана философами, профессионально не знавшими действительного права и задач правоведения¹. В противовес этому Шершеневич высту­пает за философию позитивного права, которая своими критиче­скими исследованиями действующего права и понятийного аппа­рата юриспруденции и своими предложениями о совершенствова­нии права (положениями о том, каким должно быть право) долж­на решать важные задачи правоведения "в сфере критики и по­литики"² права.

Такая позитивистская философия права, согласно Шершене-вичу, включает в себя общую теорию права (в качестве теоретиче­ской части философии права), историю философии права и поли­тику права.

Неопозитивистские взгляды в их экстремистской версии раз­вивал В.Д. Катков, который утверждал, что "право есть закон в широком смысле", и стремился полностью преодолеть понятие "пра­во" как "плод схоластики и рабства мышления" и заменить "право" властным "законом"³. "Нет, — писал он, — особого явления "пра­во", в том смысле, в каком существуют такие особые явления, как "закон", "государство", "правило" или "норма поведения"⁴".

Заметное развитие — в целом с позитивистских позиций — в доре­волюционной России получили социология права и психология права⁵.

Так, различные концепции социологии права в конце XIX — начале XX в. развивали Н.М. Коркунов (право как разграниче­ние интересов, как "должный порядок общественных отношений"), М.М. Ковалевский (либеральная генетическая социология права как часть общей социологии, историко-сравнительная юриспру­денция, обусловленность права "ростом культуры и гражданст­венности"), СА. Муромцев (либеральная концепция права как правопорядка — совокупности юридических отношений).

Оригинальная психологическая теория права была разработа­на Л.И. Петражицким (1867—1931), согласно которому право есть

517

¹ См. подробнее: Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 30 и ел.; Кузнецов Э.Ф. Указ. соч. С. 48—50.

² Шершеневич Г.Ф. Философия права. Т. I. Вып. 4. М., 1911. С. 805.

³ Каткое В.Д. Реформированная общим языковедением логика и юриспруденция-Одесса, 1913. С. 407. * Там же. С. 391. ⁸ См. подробнее: Зорькин В.Д. Указ. соч. С. 102 и ел. * -

психический фактор общественной жизни, "этические пережива­ния, эмоции которых имеют атрибутивный характер", т. е. связаны с притязанием¹. "Наши права, — отмечал он, — суть закрепленные за нами, принадлежащие нам, как наш актив, долги других лиц"².

Что же касается права как объективной системы норм, то это, согласно Петражицкому, "фантазия", "эмоциональная проекция" — "императивно-атрибутивные нормы (проекционное объективное право)"³. В своей концепции "политики права" Петражицкий (как и с других позиций — Муромцев, Ковалевский, Чичерин, Новго­родцев, Б.А. Кистяковский и другие либеральные русские юристы) выступал за реформистский путь преобразования России в парла­ментарное, конституционно-правовое государство.

В философско-правовых воззрениях Б.А. Кистяковского⁴ идеи неокантианства и трактовка естественного права в духе ценностей либерализма, неотчуждаемых прав и свобод личности, правовой государственности и т. д. сочетались с религиозно-нравственным восприятием "правды социализма" (H.A. Бердяев) в смысле необхо­димости справедливого решения социального вопроса и защиты неимущих на основе христианских представлений об осуществле­нии "солидарных интересов людей"⁵.

Так, в очерке "Государство и личность", который представлял собой доработку его более ранней статьи "Государство правовое и социалистическое" (1906 г.), Б.А. Кистяковский, характеризуя пра­вовое государство как "высшую форму государственного бытия", выработанную до сих пор человечеством, продолжает: "В идеале утверждаются и постулируются более высокие формы государст­венности, например, социально-справедливое или социалистическое государство"⁶. Такое социалистическое государство, по представле­ниям Б.А. Кистяковского, тоже будет правовым государством, его дальнейшим развитием после капитализма, в условиях превраще­ния "собственности привилегированных групп в общенародное дос­тояние"⁷.

Либерально-социалистические взгляды в то время развивали и некоторые другие мыслители (в основном бывшие "легальные" марксисты).

В 1909 г. (с участием Б.А. Кистяковского) вышел в свет сбор­ник статей известных философов и публицистов о русской интел-

Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственно­сти. СПб., 1909. С. 85. _з Там же. С. 51. _t Там же. С. 42, 86—87.

Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социаль­ных наук и общей теории права. М., 1916.

Там же. С. 554., Там же. С. 556.

Там же. С. 576:•

•М

518

Раздел V. История философии права и современность

Глава 4. Философия права в России

519

лигенции "Вехи"¹. Критикуя русскую интеллигенцию за револю­ционный утопизм и правовой нигилизм, авторы "Вех" призыва­ли вернуться к традициям русской религиозной философии, обос­новывали необходимость реформистского пути развития России, отстаивали нравственные и правовые ценности свободной лично­сти, провозглашали "первенство духовной жизни над внешними формами общежития"².

С религиозно-нравственных позиций оригинальные философ-ско-правовые идеи были развиты B.C. Соловьевым и H.A. Бердяевым (подробное освещение их взглядов — в следующих параграфах).

Б.Н. Чичерин

Б.Н. Чичерин (1829—1904) — выдающийся русский юрист и философ права.

В его богатом и разностороннем научном творчестве значи­тельное внимание уделено философскому осмыслению проблем права и государства³.

В своих общефилософских и философско-правовых воззрени­ях Чичерин находился под заметным влиянием идей Гегеля и Кан­та⁴. Он предпринял попытку совершенствования философии объек­тивного идеализма и свою позицию называл универсализмом. При этом Чичерин заметно трансформирует гегелевскую концепцию философии, используя (в духе кантианства) принципы априориз­ма, автономных "начал" и индивидуализма.

Чичерин признает, что без диалектики нет философии, но ге­гелевскую триаду (тезис — антитезис — синтез) заменяет четы-рехчленом (с разделением антитезиса на два противоположных на­чала — единство и множество): исходное начало, единство — мно­жество, конечное единство. Такой четырехчленный подход он при­меняет повсюду — в онтологии, гносеологии и аксиологии. Тем са­мым в трактовке диалектики у Чичерина акцент переносится с борь­бы противоположностей (и "снятия" одной из них на пути к синте-

¹ См.: Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990. Авторами статей сборника были H.A. Бердяев, С. Н. Булгаков, М.О. Гершензон, A.C. Изгоев, Б.А. Кистяковский, П.Б. Струве, С. Л. Франк.

² Там же. С. 4.

³ К числу публикаций Б.Н. Чичерина относятся, в частности, следующие работы: Философия права. М., 1900; История политических учений, Ч. 1—5, М., 1869—1902; Вопросы философии. М., 1904; Вопросы политики. М., 1903; Основания логики и метафизики. М., 1894; Наука и религия. М., 1879; Положительная философия и единство науки. М., 1892; Собственность и государство. Ч. 1—2. М., 1882—1883; О народном представительстве. М., 1866; Опыты по истории русского права. М., 1858; Очерки Англии и Франции. М., 1858; Областные учреждения России в XVII веке. М., 1856; Конституционный вопрос в России. М., 1906.

⁴ См. подробнее: Зорькин В.Д. Из истории буржуазно-либеральной мысли России второй половины XIX — начала XX в. (Б.Н. Чичерин). М., 1975; Он же. Чичерин. М-, 1984.

_Зу) на их сохранение и разделенное бытие в виде двух самостоя­тельных начал. То, что у Гегеля выступает в качестве преходящих моментов развития (в истории и в философии), у Чичерина тракту­ется в виде вечных элементов человеческого духа.

Развитие человеческих идей и институтов, по Чичерину, про­исходит циклически, в уже заданном круге соответствующих на­чал и элементов. "Отличие позднейших циклов от предшествую­щих, — писал он, — состоит в большем или меньшем развитии начал, в методе исследования, иногда в примеси посторонних эле­ментов; но существенное содержание остается то же. Мысль не в состоянии выйти из этих пределов, ибо для нее нет иных элемен­тов, кроме существующих"¹.

Ничего принципиально нового в содержательном плане в мыс­ли и действительности, следовательно, не происходит. Подобная закрытость для нового обусловлена, помимо собственно философ­ских соображений (тождество мышления и бытия, познавательный априоризм), также и религиозными доводами (мотивами синтеза религии и философии): "Человечество исходит от Бога и снова воз­вращается к нему"².

Дуализм материи и разума как самостоятельных "начал" Чичерин стремится преодолеть посредством логической формы как идеального единства определений разума, лежащей в осно­ве реальных явлений. Логические категории и определения ап­риорны, происходят из разума и в качестве умозрительных кон­струкций представляют собой формы объединения в разуме ре­альных явлений.

Разум при этом трактуется как "закон всякого бытия": "Разум есть верховное определяющее начало как в субъективном, так и в объективном мире, как в сознании, так и в бессознательном"³.

Будучи общими по своей форме, законы разума предполагают и общее содержание. Совпадение формы и содержания, единство разума и бытия есть Абсолютное как Бог. Абсолютное обнаружива­ется повсюду, законы разума и внешнего мира едины. Рациона­лизм и реализм соединяются в универсализм. С позиций такой метафизической концепции философии Чичерин критиковал эмпи­ризм, материализм, позитивизм, дарвинизм, утилитаризм и соот­ветствующие трактовки права и государства.

Эти общефилософские представления лежат и в основе чи-черинской концепции философии права. Вытеснение метафи­зики позитивистскими учениями во II половине XIX в. приве­ло, по оценке Чичерина, к упадку философии права, которая Ранее занимала "выдающееся место в ряду юридических наук"

з ^ичерив Б.Н. История политических учений. Ч. 1. М., 1869. С. 5., Чичерин Б.Н. Наука и религия. С. 450. Чичерин Б.Н. Философия права. С. 1.

520

Раздел V. История философии права и современность

Глава 4. Философия права в России

521

и была "одним из важнейших предметов преподавания в уни­верситетах"¹.

Своей метафизической философией права Чичерин и стре­мится содействовать возрождению былой значимости этой научной дисциплины.

Философские основания права, по оценке Чичерина, должны служить руководящими началами практики. Необходимость и глу­бокий смысл философии права, отмечает он, обусловлены тем, что "область права не исчерпывается положительным законодатель­ством"².

Положительные законы изменяются сообразно с изменения­ми потребностей и взглядов людей и, будучи произведениями чело­веческой воли, могут быть хорошими или дурными. Они, следова­тельно, нуждаются в оценках, в том числе и со стороны законодате­ля. "Чем же, — продолжает Чичерин, — должен руководствовать­ся законодатель при определении прав и обязанностей подчиняю­щихся его велениям лиц? Он не может черпать руководящие нача­ла из самого положительного права, ибо это именно то, что требует­ся оценить и изменить; для этого нужны иные, высшие соображе­ния. Он не может довольствоваться и указаниями жизненной прак­тики, ибо последняя представляет значительное разнообразие эле­ментов, интересов и требований, которые приходят в столкновение друг с другом и между которыми надобно разобраться. Чтобы опре­делить их относительную силу и достоинство, надобно иметь общие весы и мерило, то есть руководящие начала, а их может дать толь­ко философия"³.

Для разумного установления в законе прав и обязанностей лиц необходимо знание того, "что есть право, где его источник и какие из него вытекают требования"⁴. Эти проблемы тесно свя­заны с человеческой личностью, так что их уяснение, в свою очередь, требует исследований природы человека, ее свойств и назначения.

Все эти вопросы относятся к сфере философии права. "Отсю­да, — подчеркивает Чичерин, — та важная роль, которую играла философия права в развитии европейских законодательств. Под влиянием вырабатываемых ею идей разрушался завещанный ве­ками общественный строй и воздвигались новые здания. Достаточ­но указать на провозглашенные философией XVIII века начала свободы и равенства, которые произвели Французскую революцию и имели такое громадное влияние на весь последующий ход евро­пейской истории"⁵.

¹ Там же.

² Там же.

³ Там же. С. 1—2.

⁴ Там же. С. 2.

⁵ Там же.

Позитивистская реакция против прежней метафизики, по ха­рактеристике Чичерина, "обратилась не только против увлечений идеализма, но и против философии вообще"¹.

Единственным руководящим началом всякого знания и всякой деятельности был признан опыт. Однако такой "реализм, лишен­ный идеальных, то есть разумных, начал, остается бессильным про­тив самых нелепых теорий"². На этой почве, согласно Чичерину, и распространяется социализм. "Самое понятие о праве, — отмечает он, — совершенно затмилось в современных умах. Оно было низве­дено на степень практического интереса, ибо для идеальных начал не остается более места"³.

В этой связи Чичерин критикует Р. Иеринга за его трактовку права как "политики силы" и низведение им права на "степень интереса"⁴, а также представителей тогдашней русской психологи­ческой (Петражицкий) и социологической (Кареев) школ права за их юридико-позитивистские воззрения.

Путеводной нитью для возрождения и утверждения науки философии права, подчеркивает Чичерин, может служить "самое движение философской мысли в ее отношениях к общественной жизни"⁵. Обращаясь к истории философии права нового времени, Чичерин выделяет четыре главные школы: общежительную, нрав­ственную, индивидуальную и идеальную. Высшее развитие фило-софско-правовой мысли, согласно его оценке, представлено иде­альной школой, к которой и "должна примыкать возрождающаяся потребность философского понимания"⁶.

Среди представителей идеальной школы Чичерин особо выде­ляет Канта и Гегеля, творчество которых заслуживает самого вни­мательного изучения юриста-философа. Причем Гегель, согласно Чичерину, восполнил "еще чисто индивидуалистическую точку зре­ния" Канта "развитием объективных начал нравственного мира, осуществляющихся в человеческих союзах. Через это все умствен­ное здание человеческого общежития получило такую цельность и стройность, какие оно никогда не имело ни прежде, ни после. И эта логическая связь не была куплена ценою насилования фактов; на­против, чем более юрист, изучающий свою специальность, знако­мится с фактами, тем более он убеждается в верности и глубине определений Гегеля"⁷.

Чичерин, признавая определенные недостатки гегелевской философии права, отмечает, что она должна быть дополнена и ви-

¹ Там же.

Там же. С. 3.

Там же.

' Там же. С. 3. 24. _в Там же. С. 21.

Там же. С. 22.

Там же. С. 22—23. **ЧП пнфоошмф

в«права. С. SI.

F.T'

Л *

522

Раздел V. История философии права и современность

доизменена на основе ее проверки "историей философии права, раскрывающей закон развития мысли"¹, и изучением фактов. "Толь­ко в силу этой проверки философия права может сделаться прочно установленною наукою, опирающеюся на непоколебимые основы умозрения и опыта"².

Но существенное и главное в гегелевской философии права, по мнению Чичерина, верно и должно быть взято за основу возрож­дающейся философией права для выхода из сложившейся ситуа­ции. Поэтому, замечает он, "мы должны примкнуть к Гегелю, кото­рый представляет последнее слово идеалистической философии. Наука тогда только идет твердым шагом и верным путем, когда она не начинает всякий раз сызнова, а примыкает к работам предшест­вующих поколений, исправляя недостатки, устраняя то, что оказа­лось ложным, восполняя пробелы, но сохраняя здоровое зерно, ко­торое выдержало проверку логики и опыта. Именно это я и старал­ся сделать в предлагаемом сочинении..."³.

Возрождение философии права у Чичерина совпадает с идеей возрождения и развития идей Гегеля в новых условиях начавшего­ся XX в. Примечательно, что со сходными мыслями о необходимо­сти возврата к "подлинному" Гегелю, "обновления" гегельянства и т. д. несколько позже Чичерина, с иных позиций и с иными целями выступили и многие западноевропейские исследователи творчест­ва Гегеля (например, В.Дильтей в 1905 г., Г.Боланд в 1906 г., Г.Ноль в 1907 г., В. Виндельбанд в 1910 г., Б.Кроче в 1915 г. и т. д.). "Ренес­санс Гегеля" и становление неогегельянского движения приходятся на 10—20-е годы, а в 1930 г. на первом конгрессе неогегельянцев в Гааге был создан "Интернациональный гегелевский союз", в дея­тельности которого большое внимание уделялось проблематике ге­гелевской философии права⁴.

Однако, если западноевропейские неогегельянцы, по преиму­ществу немецкие (И. Пленге, Г. Лассон, О. Шпанн, Э. Гирш, Г. Гизе, Г. Геллер, Ю. Биндер, К. Ларенц, Т. Гаеринг и др.) и итальянские (Д. Джентиле, С. Панунчио и др.), интерпретировали гегелевскую фи­лософию права в духе авторитаризма и антилиберализма, то Чи­черин, напротив, трактует ее с либерально-индивидуалистических позиций.

Гегелевское положение об осуществлении идеи свободы в объ­ективном мире Чичерин в своей "Философии права" выражает в следующей системе форм (ступеней) объективации свободы (сво­бодной воли): личность и общество; право; нравственность; чело­веческие союзы.

¹ Там же. С. 23.

¹ Там же. С. 23—24.

³ Там же. G. 24.

⁴ См. подробнее: Нерсесянц B.C. Гегелевская философия права: история и совре­менность. М., 1974. С. 198—228.

Глава 4. Философия права в России

523

При рассмотрении вопросов личности и общества Чичерин излагает свою концепцию индивидуализма (субъекта как метафи­зической сущности и носителя разумной, свободной воли) в общем контексте развития свободы. "Свободная воля, — пишет Чичерин, — составляет таким образом основное определение человека как ра­зумного существа. Именно вследствие этого он признается лицом и ему присваиваются права. Личность, как сказано, есть корень и определяющее начало всех общественных отношений..."¹.

Высшее достоинство человека как носителя Абсолютного на­чала лежит в том, что "человек, по природе своей, есть существо сверхчувственное, или метафизическое, и, как таковое, имеет цену само по себе и не должно быть обращено в простое орудие. Именно это сознание служит движущей пружиной всего развития челове­ческих обществ. Из него рождается идея права, которая, расширя­ясь более и более, приобретает, наконец, неоспоримое господство над умами"².

Но человек — существо общежительное и, живя в обществе, находится в постоянном столкновении с другими людьми, каждый из которых стремится расширить сферу своей свободы. "Отсюда, — заключает Чичерин, — необходимость определить, что принадле­жит каждому, и установить известные правила для решения спо­ров. Таково происхождение права. Оно возникает уже на первона­чальных ступенях человеческого общежития и идет, разрастаясь и осложняясь, до самых высших. Право как взаимное ограничение свободы под общим законом составляет неотъемлемую принадлеж­ность всех человеческих обществ"³.

Таким образом, в человеческом общежитии, согласно Чичери­ну, присутствуют два противоположных элемента: "Духовная при­рода личности состоит в свободе; общественное начало как ограни­чение свободы выражается в законе. Поэтому основной вопрос за­ключается в отношении закона к свободе"⁴.

Это отношение закона к свободе может быть двояким — при­нудительным (государственный закон) и добровольным (нравствен­ный закон). "Первое, — поясняет Чичерин, — касается внешних Действий, составляющих область внешней свободы, которая одна подлежит принуждению; второе обращается к внутренним побуж­дениям, истекающим из свободы внутренней. Из первого рождает­ся право; второе составляет источник нравственности"⁵.

Чичерин выступает против смешения права и нравственно­сти, за их трактовку в качестве самостоятельных начал, хотя юри­дический закон и нравственный закон имеют общий источник —

' Чичерин Б.Г. Философия права. С. 53. Там же. С. 55—56. Там же. С. 60. Там же. С. 83.

Там же... ч,*...'•::. /

V»

*-Г- ^Т

524

Раздел V. История философии права и современность

Глава 4. Философия права в России

525

признание человеческой личности. "Право, — подчеркивает он, — не есть только низшая ступень нравственности, как утверждают морализирующие юристы и философы, а самостоятельное начало, имеющее свои собственные корни в духовной природе человека. Эти корни лежат в потребностях человеческого общежития"¹. И вытекающие из общежития "юридические законы независимы от нравственных"². Но в плане взаимодействия права и нравственно­сти Чичерин отмечает, что "нравственность служит иногда воспол­нением права" и там, где юридический закон оказывается недоста­точным, "нравственность может требовать совершения действий по внутреннему побуждению, например, при исполнении обязательств, не имеющих юридической силы"³.

При ответе на вопрос: "Что такое право?" Чичерин говорит о двояком значении права — о субъективном и объективном праве. "Субъективное право, — пишет он, — определяется как нравствен­ная возможность, или иначе, как законная свобода что-либо делать или требовать. Объективное право есть самый закон, определяющий эту свободу. Соединение обоих смыслов дает нам общее определение: право есть свобода, определяемая законом"*. Поскольку, согласно Чичерину, в обоих случаях речь идет не о внутренней свободе воли, а только о внешней свободе, проявляющейся в действиях, постольку, замечает он, "полнее и точнее можно сказать, что право есть внеш­няя свобода человека, определяемая общим законом"*.

Таким образом, под "правом" здесь имеется в виду позитив­ное право, юридический закон, т. е. действующие нормы права. При­чем Чичерин специально подчеркивает: "В отличие от нравствен­ности право есть начало принудительное"⁶.

Наряду с трактовкой права как положительно действующего, принудительного права (т. е. как позитивного закона) Чичерин гово­рит о различении положительного и естественного права и о на­правлениях влияния второго на первое. "Положительное право, — пишет он, — развивается под влиянием теоретических норм, кото­рые не имеют принудительного значения, но служат руководящим началом для законодателей и юристов. Отсюда рождается понятие о праве естественном, в противоположность положительному. Это — не действующий, а потому принудительный закон, а система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и должен­ствующих служить мерилом и руководством для положительного законодательства. Она и составляет содержание философии права"⁷.

¹ Там же. С. 89.

² Там же. С. 90.

³ Там же. С. 91.

⁴ Там же. С. 84.

⁵ Там же.

⁶ Там же. С. 88.

⁷ Там же. С. 94.

ш-.мц*.-

,Б8.Э,

s

АС, Гспммяквд!

Этим общим разумным естественноправовым началом, которое служит руководством как для установления закона, так и его осуще­ствления, является "правда, или справедливость"¹. Право и правда проистекают из одного корня. "И все законодательства в мире, кото-, рые понимали свою высокую задачу, — пишет Чичерин, — стреми­лись осуществить эту идею в человеческих обществах"².

Правда (справедливость) связана с началом равенства. "Спра­ведливым, — пишет Чичерин, — считается то, что одинаково при­лагается ко всем. Это начало вытекает из самой природы человече­ской личности: все люди суть разумно-свободные существа, все созданы по образу и подобию Божьему и, как таковые, равны меж­ду собою. Признание этого коренного равенства составляет высшее требование правды, которая с этой точки зрения носит название правды уравнивающей"³.

Со ссылкой на римских юристов Чичерин пишет, что правда состоит в том, чтобы каждому воздавать свое. При этом он, следуя Аристотелю, различает правду уравнивающую (с принципом ариф­метического равенства) и правду распределяющую (с принципом пропорционального равенства).

Равенство трактуется Чичериным как формальное юридиче­ское равенство, как равенство перед законом. С этих позиций он критикует социалистические идеи и проницательно отмечает, что "материальное равенство" неизбежно ведет к полному подавлению человеческой свободы, к обобществлению имуществ, к обязатель­ному для всех труду, к "деспотизму массы"⁴.

Принцип арифметического равенства, по Чичерину, действу­ет в сфере гражданской, в области частных отношений и частного права, а принцип пропорционального равенства — в сфере поли­тической, в области публичного права. Но эти два начала, по Чиче­рину, не противоречат друг другу. Причем с позиций индивидуа­лизма Чичерин (в противоположность гегелевской трактовке) под­черкивает, что начало распределяющей справедливости (и полити­ческая сфера) не господствует над людьми и над частными отноше­ниями: распределяющая справедливость (как идеальное и высшее начало) получает свое бытие от уравнивающей справедливости — от признания лица свободным и самостоятельным субъектом. "Там, где государственное начало поглощает в себе частное или значи­тельно преобладает над последним, это отношение может дойти до полного уничтожения гражданского равенства, с чем связано не­признание лица самостоятельным и свободным деятелем во внеш­нем мире. Это и есть точка зрения крепостного права"⁵.

¹ Там же. С. 95.

² Там же.

³ Там же. С. 96. Там же. С. 98, 99. Там же. С. 103.

526

Раздел V. История философии права и современность

По поводу прирожденных и неотчуждаемых прав человека Чичерин придерживается позиции Канта, который утверждал, что прирожденное человеку право только одно, а именно — свобода:

все остальное заключено в ней и из нее вытекает. Данное положе­ние Чичерин трактует в том смысле, что человеческая свобода —. явление историческое, а не природное, т. е. это гражданская свобо­да, подчиненная общему закону.

Признание человека свободным лицом Чичерин характеризу­ет как величайший шаг в историческом движении гражданской жизни и достижение той ступени, когда гражданский порядок ста­новится истинно человеческим. Многие народы положили эту идею в основу своего гражданского строя. Имея в виду отмену крепост­ного строя в России, Чичерин пишет: "У нас этот великий шаг со­вершился позднее, нежели у других европейских народов, и это служит несомненным признаком нашей отсталости не только в ум­ственном, но и в гражданском отношении; а так как признание в человеке человеческой личности составляет также и нравственное требование, то и с этой стороны нам нечего величаться перед дру­гими. Новая эра истинно человеческого развития начинается для России с царствования Александра Второго"¹. Недостаточно, одна­ко, провозгласить начало свободы, необходимо провести его в жизнь со всеми вытекающими из него последствиями.

Эти представления о свободе человека Чичерин конкретизи­рует, следуя гегелевской схеме, в учении о собственности как "пер­вом явлении свободы в окружающем мире"², а также при освеще­нии вопросов договора и нарушения права.

После анализа проблем внутренней свободы в учении о нрав­ственности Чичерин, по логике гегелевской философии права, от субъективной нравственности переходит к сфере объективной нрав­ственности — к "человеческим союзам". Но здесь Чичерин заметно расходится с Гегелем. Так, вместо гегелевской трактовки сферы нравственности (семья — гражданское общество — государство), Чичерин говорит о четырех разных союзах: семье, затем о двух противоположных самостоятельных сферах — союзе гражданском (т. е. о гражданском обществе, сфере внешней свободы индивидов) и союзе церковном (сфере внутренней свободы и совести, взаимо­действия человека с Абсолютом и исполнения нравственного зако­на) и, наконец, о четвертом союзе — государстве, которое "пред­ставляет высшее сочетание противоположных начал, а с тем вме­сте и высшее развитие идеи общественных союзов"³. При этом государство у Чичерина (в отличие от подхода Гегеля) "не погло­щает в себе всех остальных, а только воздвигается над ними как

¹ Там же. С. 107.

² Там же. С. 120.

³ Там же. С. 235.

Глава 4. Философия права в России

Л -V

527

высшая область, господствующая над ними в сфере внешних отно­шений, но оставляющая им должную самостоятельность в принад­лежащем каждому круге деятельности"¹.

Эти четыре союза, согласно Чичерину, представляют разви­тие таких четырех формальных начал всякого общежития, как власть, закон, свобода и цель (благо союза как общая цель). При­чем полное развитие идеи общежития предполагает независимое, самостоятельное бытие этих четырех начал и союзов в общей сис­теме человеческих союзов.

Ведущая либерально-индивидуалистическая идея Чичерина состоит в том, что вся эта система союзов всецело зиждется на личном начале, на живых лицах, а не мертвых учреждениях. "Че­ловеческие общества, — подчеркивает он, — суть не учрежде­ния, а союзы лиц... В этом именно и состоит существо духа, что орудиями его являются разумные и свободные лица. Они состав­ляют самую цель союзов. Не лица существуют для учреждений, а учреждения для лиц. От них исходит и совершенствование уч­реждений"².

В конкретно-историческом плане речь шла об обосновании Чичериным необходимости реформирования российского самодер­жавного строя и продвижения к буржуазному гражданскому об­ществу и наследственной конституционной монархии. При этом Чичерин развивал идеи охранительного либерализма, лозунг ко­торого он формулировал так: "либеральные меры и сильная власть"³.

В сфере международных отношений Чичерин, придерживаясь в целом гегелевских представлений о межгосударственных отно­шениях, международном праве и войне, вместе с тем в кантиан­ском духе (с позиций безусловного нравственного закона) критику­ет "торжество голого права силы" и выступает за "установление более или менее нормального строя в международных отношени­ях"⁴. Вместо старой системы, основанной на "равновесии государ­ственных сил", по мысли Чичерина, требуется новая система, ос­нованная на "равновесии народных сил", но для этого "надобно, чтобы каждой народности предоставлено было право располагать своею судьбою по собственному изволению, или образуя самостоя­тельное государство или примыкая к тому отечеству, с которым она связана своими чувствами и интересами"⁵.

Эта плодотворная идея остается актуальной и в нашу эпоху.

Своей философией права, критикой юридико-позитивистских концепций, настойчивой защитой государственно-правовых начал и форм либерализма и свободы человека Чичерин внес существен-

¹ Там же.

| Там же. С. 225.

Чичерин В.Н. Несколько современных вопросов. М., 1862. С. 200. _s Чичерин Б.Я. Философия права. С. 334, 335.

Там же. С. 335.

528

Раздел V. История философии права и современность

ный вклад в обновление и развитие юридических и философско-правовых исследований в России.

Влияние его идей испытали E.H. Трубецкой, И.В. Михайлов­ский, П.И. Новгородцев, H.A. Бердяев и многие другие русские юри­сты и философы права.

Глава 4. Философия права в России

529

П.И. Новгородцев

* П.И. Новгородцев (1866—1924), во многом как и Чичерин, в своих политических и правовых воззрениях, в понимании права и государства, соотношения личности и государства разделял основ­ные идеи индивидуализма и либерализма. Его правовые взгляды находились под заметным влиянием кантианства и естественного права, необходимость возрождения которого является стержневой идеей всей его философско-правовой позиции. Вместе с тем он вос­принял ряд отправных общефилософских и методологических прин­ципов и конкретных положений гегелевской философии права, хотя и не в их ортодоксальной версии, а с индивидуалистически-либе­ральными поправками и оговорками кантианского и естественно-правового толка.

В целом вся философско-правовая концепция Новгородцева пронизана стремлением утвердить нравственный идеализм в фи­лософии права. С этим связаны и его призывы к возрождению ес­тественного права в качестве необходимой духовной и нравствен­ной основы права. Только с помощью таких идеальных построений, полагал он, можно преодолеть кризис современного правосознания. Поэтому он высоко оценивал кантовское моральное обоснование права, противопоставление идеала и действительности и с этих позиций критиковал Гегеля. "Гегель, — писал Новгородцев, — не оценил надлежащим образом ни возвышенной стороны кантовской морали, ни тех гносеологических оснований, на которых она утвер­дилась"¹.

Новгородцев не согласен с гегелевским смыслом соотношения личности и нравственного целого и возражает против того, что у Гегеля твердые основы общественной организации ставятся выше личного сознания. Исходя из превосходства личного сознания над нравственным целым, Новгородцев пишет: "Нравственный закон в своей приспособляемости не может служить для личности безус­ловной нравственной опорой"². В поисках гармонии между начала­ми индивидуальности и всеобщности Новгородцев акцент делает не на государстве, как Гегель, а на индивиде.

В его концепции автономной нравственной личности и пред­ставлениях об общественном идеале неогегельянство и неокантиан-

ство сочетались с идеями русской православной философии. Пред­ставление об идеальном общественном строе, согласно Новгород-цеву, носит религиозно-эсхатологический характер. В силу антино-мичности человеческого бытия и конфликта между разумом и че­ловеческой природой общественный идеал в виде гармонии всех отношений, согласно Новгородцеву, принципиально недостижим. Человечество всегда стоит перед выбором между общественной гармонией и свободой. Делая выбор в пользу свободы, равенства и прав индивидов, самоценной личности, Новгородцев обосновывает идею свободного социального развития — без утопической конеч­ной цели (в духе Руссо, Канта, Маркса и других мыслителей, кото­рые абсолютизировали цели и средства гармоничного конечного идеала), реализация которой неизбежно ведет к насилию и потере свободы.

Нравственный долг каждого — вложить свои усилия "в неоп­ределенную перспективу грядущего", содействовать реализации нравственного принципа "свободного универсализма", осуществле­нию "идеи свободной солидарности всех", в которой свобода и ра­венство лиц сочетаются со всеобщностью их объединения¹.

Для внедрения в современную позитивистскую юриспруден­цию нравственных идеалов, согласно Новгородцеву, "требуется именно возрождение естественного права с его априорной мето­дой, с идеальными стремлениями, с признанием самостоятельного значения за нравственным началом и нормативным рассмотрени­ем"². Естественное право здесь, как видим, трактуется Новгород-цевым во многом с кантианских позиций. "Под влиянием Сави-ньи³, Шталя и некоторых других писателей на естественное пра­во, — замечает он, — и до сих пор многие смотрят, как на старое заблуждение, которому нет места среди теорий современной нау­ки. Однако более внимательное изучение предмета показывает, что естественное право представляет собою неискоренимую по­требность человеческого мышления и исконную принадлежность философии права"⁴.

Сущность естественного права, по Новгородцеву, состоит в "эти­ческом критицизме", и ему "свойственно стремление оценивать факт существующего с этической точки зрения. Но именно в этом и со­стоит задача философии права"⁵.

¹ Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типиче­ских построения в области философии права. М., 1901 С 200

² Там же. С. 223.

¹ Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., 1911 // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Л., 1990. С. 213, 239.

² Новгородцев П.И. Из лекций по общей теории права. Часть методологическая. М., 1904. С. 12.

Критическому анализу идей исторической школы права Новгородцев посвятил отдельную работу. — Новгородцев П.И. Историческая школа юристов, ее происхо­ждение и судьба. М., 1896.

Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права. Учения Нового времени. XVI—XIX вв. Изд. 3. М., 1914. С. ПО.

Там же. С. 111.

530

Раздел V. История философии права и современность