Образование и разбитие СССР 33 страница

457

ников, — пишет она, — лакмусовой бумажкой для определения при­надлежности писателя к тому или иному лагерю был еврейский воп­рос. Если ты еврей, значит, западник, прогрессивный человек. Если наполовину — тоже. Если ни того, ни другого, то муж или жена евреи дают тебе право на вход в левый фланг. Если ни того, ни другого, ни третьего, должен в творчестве проявить лояльность в еврейском воп­росе. Точно так же по еврейскому признаку не слишком принимали в свои ряды группы правого, славянофильского фланга».

Видный представитель советской литературной политики, много­летний главный редактор «Литературной тазеты» А. Б. Чаковский при­чину общего недовольства евреев ситуацией, сложившейся в годы войны и послевоенные годы правления Сталина, объяснял следую­щим образом: «Когда началась война, Сталин увидел, что все интер­национальные идеи, все разговоры о солидарности с германским ра­бочим классом и международным пролетариатом — фикция. Он ре­шил сделать ставку на единственно реальную карту — на национальное чувство русского народа. Постепенно из армии убрали всех евреев-политруков, пропаганда всячески стала использовать имена русских полководцев, верхи стали заигрывать с церковью, а после победы Сталин произнес знаменитый тост за русский народ. Но расплатиться с русским народом за его жертвы было нечем, оставалось одно — объявить его самым великим, самым талантливым. И в угоду этому началась кампания против космополитов, дело врачей, разгон еврей­ского комитета. Что было! Люди бежали из больниц, натягивали на себя одеяла, когда к ним подходили врачи-евреи. А когда наступил 56-й год и пошли всяческие реабилитации, то среди этих реабилита­ций не были реабилитированы евреи, пострадавшие в антисемитских кампаниях. А теперь объясните какому-нибудь рядовому Хаиму, поче­му этого не произошло. Он живет с обидой в душе. И на эту обиду очень легко ложится всяческая сионистская пропаганда, и Хаим по­дает заявление на выезд в Израиль». Таким образом, главная причина недовольства евреев своим положением в стране заключалась в том, что их представители не были реабилитированы как жертвы стали­низма в годы борьбы с космополитизмом и не восстановлено, види­мо, вполне устраивающее их status quo ante bellum. Подразумевалось, конечно, что это положение должно вполне устраивать и русских.

Конфликт групповых интересов перешел в открытую фазу в пери­од с апреля 1955 по март 1956 г. Требования реабилитации бывших «космополитов» и расследования конкретной вины некоторых лите­ратурных чиновников вызвали упреки в «реваншистских настроени­ях» со стороны писателей, обличавших космополитизм. Наличие «груп­повщины» в литературной среде осуждалось уже на II съезде писате­лей в декабре 1954 г. О ней говорил Л. С. Соболев, крупнейший писатель того времени, один из лидеров русского национального течения а литературе.

458

«Либеральный лагерь» с середины 50-х годов контролировал об­становку в крупнейших Московской и Ленинградской писательских организациях, оказывал сильное влияние на столичные литератур­ные журналы и газеты. Его центральными органами были журналы «Новый мир» и «Юность», а также «Литературная газета» (с 1959). Из других журналов, подчиняющихся правлению Союза советских писа­телей, либералам сочувствовал журнал «Октябрь» (до 1961).

После XX съезда КПСС идеологическое давление со стороны офи­циальных политических и литературных начальников на деятелей ли­тературы и искусства было ослаблено. Ответственность за «перегибы» прежних лет была возложена на Сталина и Жданова. Восстановлены Пыли имена репрессированных деятелей литературы и искусства (Вс. Э. Мейерхольд, Б. А. Пильняк, И. Э. Бабель, И, И. Катаев). Появились новые издания С. А. Есенина, А. А. Ахматовой и М. М. Зощенко. В мае 1958-го принято постановление ЦК об исправлении ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий» и «От всего сердца», которое «реабилитировало» обвиненных в «формализме» Д. Шостако-инча, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, Н. Мясковского, В. Шебалина. Однако попытки А. А. Фадеева добиться изменения стиля руководства Союзом писателей путем изъятия у Министерства культуры идеоло­гических функций привели к опале писателя, покончившего жизнь самоубийством вскоре после XX съезда партии, 13 мая 1956 г.

Интенсивность и противоречивость обновленческого процесса в культуре и идеологии получили свое выражение в работе 1 съезда ху­дожников и II съезда композиторов (1957), III съезда писателей (1959), совещания историков (1962), в периодических встречах руководителей партии с творческой интеллигенцией (1957, 1962, 1963), расширении жспозиционной деятельности музеев и выставочных залов. Открытием целой эпохи стала художественная выставка 1962 г., где впервые экспо­нированы полотна 20—30-х годов, не укладывающиеся в рамки «социа­листического реализма» и находившиеся в запасниках музеев.

Потепление общественной атмосферы отразилось и на культур­ных связях с внешним миром. Проведенный летом 1957-го в Москве фестиваль молодежи и студентов положил начало послевоенным кон-iактам советской и иностранной молодежи. В 1958 г. в столице прошел первый Международный музыкальный конкурс им. П. И. Чайковско-К1, ставший триумфом советской исполнительской школы. Победа на конкурсе американского пианиста Вана Клиберна сделала его лю-(шмцем советских меломанов. В конце 50-х годов проводятся выставки ишадного искусства — картин из собрания Дрезденской галереи, вы-павляишихся перед передачей их правительству ГДР, полотен П. Пи­кассо и др. Все это стало вехами на пути к установлению нормальных • и ношений с зарубежным миром.

Развитию литературы способствовали новые литературно-художе-г i венные журналы — «Юность», «Наш современник», «Молодая гвар-

459

дня», «Иностранная литература», «Советский экран» и др. Центром притяжения либеральной интеллигенции стал «Новый мир*, вновь возглавленный в июне 1958 г. А. Т. Твардовским. Большой резонанс в обществе вызвали опубликованные в журнале рассказы В. М. Шукши­на, роман В. Д. Дудинцева «Не хлебом единым», посвященный интел­лигенции, и особенно — опубликованная в ноябре 1962 г. повесть

A. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (первоначальное
название «Щ-854») — о жизни политического заключенного в ста­
линских лагерях.

В декабре i960 г. в «Юности» опубликована статья критика Ст. Рас­садина «Шестидесятники» — о писателях нового литературного поко­ления, их героях и читателях. В дальнейшем определение «шестидесят­ник» стало общеупотребительным — так называли писателей демо­кратического направления, творивших во второй половине 50-х и в 60-х годах. В статье (1999), посвященной шестидесятнику Б. Окуджаве, Рассадин представил других известных шестидесятников, опублико­вав составленный Ю. Корякиным «трехступенчатый список людей, кому Окуджава посвящал свои стихи». В списке названы представите­ли творческой интеллигенции, «сперва — отошедшие в мир иной, затем — дамы, наконец, представители сильного пола, на ту пору жившие и здравствовавшие: К. Паустовский, Ю. Домбровский, П. Ан­токольский, Аре. Тарковский, И. Бродский, В. Некрасов, Я. Смеля-ков> С. Наровчатов, Б. Слуцкий, Ю. Васильев, Б. Балтер, Б. Федоров, С. Щипачев, Ю. Нагибин, Ю. Даниэль, А. Д. Сахаров, Ю. Трифонов,

B. Высоцкий, К. Кулиев, П.Луспекаев, В. Кондратьев, В. Фогельсон,
Р. Рождественский, А. Адамович, О. Волков, А. Иванов, 3. Гердт, Б. Чи-
чибабин, Л. Карпинский, Вл. Соколов, Л. Копелев; Б. Ахмадулина,
3. Крахмальникова, А. Белякова, И. Бадаева, О. Батракова, Т. Кулыма-
нова, Н. Матвеева, И. Лиснянская, М. В. Полякова (Марина Влади),
Е. Камбурова, В. Долина, Ю. Мориц, А. Пугачева; Ст. Рассадин,
И. Шварц, Е. Евтушенко, Ю. Давыдов, Ф. Искандер, Ф. Светов,
Вл. Мотыль, К. Ваншенкин, Ю. Никулин, В. Никулин, А. Володин,
М. Хуциев, М, Козаков, В. Спиваков, Л. Разгон, А. Приставкин, В. Аксе­
нов, А. Жигулин, Ч. Аммрэджиби, В. Астафьев, Л. Лосе», А. Кушнер,
В. Фрумкин, Д. Бобышев, Е. Рейн, А. Рыбаков, В. Золотухин, М. Квли-
видзе, Н. Грицюк, Вл, Ермаков, Б. Сарнов, С. Ломинадзе, Б. Биргер,
А. Межиров, С. Никитин, Ю. Ким, О. Чухонцев, Р. Габриадзе, Т. Чи-
ладзе, Д. Чарквиани, Н. Коржавин, О. и Ю. Понаровские». Называя
отличительную черту шестидесятников, Ю. Карякин говорил о себе и
многих других «детях XX съезда»: «Мы ругали Сталина, но это был
эзопов язык, потому что по-настоящему нам хотелось ругать Ленина».

Деятельность шестидесятников находила «понимание» и поддер­жку высокопоставленных либералов в правящей Коммунистической партии. Свидетельством тому служит статья известного «архитектора перестройки» А. Н. Яковлева «Большевизм — социальная болезнь

460

 

XX века», помещенная в «Черной книге коммунизма» (М, 1999). «Пос­ле XX съезда, — писал он, — в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демо­кратизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды "идей" позднего Ленина. Надо было ясно, четко и внятно вычленить феномен большевизма, отделив его от марксизма прошло-m века. А потом без устали говорили о гениальности позднего Лени­на, о необходимости возврата к ленинскому "плану строительства социализма" через кооперацию, через государственный капитализм и т.д. Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разу­меется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Ста­лину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и "нравственным социа­лизмом" — по революционаризму вообще. Начался новый виток разоблачения "культа личности Сталина". Но не эмоциональным вык­риком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна».

Консервативные тенденции в развитии культуры 50-х — начала 60-х годов проявлялись в периодических приступах активности Н. С. Хру­щева, направленной на соблюдение идейной непорочности культуры. И начале 1957 г. резкой критике за «нигилистическое перечеркивание советской действительности» был подвергнут Дудинцев за роман «Не хлебом единым». Оскорбительную критику испытали на себе писатели Л. Вознесенский, Д. Гранин, С. Кирсанов, художник Р. Фальк, скульп­тор Э. Неизвестный, режиссер М. Хуциев. Хрущев требовал «отраже­нии» художниками достижений Коммунистической партии и совет­ского народа, считая это главной задачей литературы и искусства. Са­мый громкий скандал разразился в декабре 1962-го, когда Хрущев во время посещения художественной выставки в Манеже подверг разно­су сложные для его понимания работы молодых художников.

Гуманистические тенденции в развитии советской литературы и кинематографа тех лет наиболее ярко сказались на художественном осмыслении темы войны, совершенно по-новому прозвучавшей в рас­сказе М, Шолохова «Судьба человека» о тяжелой дороге через войну и фашистский плен русского солдата Андрея Соколова; в первой части трилогии К. М. Симонова «Живые и мертвые»; в фильмах Г. Н. Чухрая «Валлада о солдате» и М. К. Калатозова «Летят журавли».

На развитии литературно-художественной и общественной жизни и стране во многом сказалось образование бюро ЦК по РСФСР в рамках решения XX съезда партии о расширении прав союзных рес­публик. Бюро создано 27 февраля 1956 г. Помимо председателя (им гтил по совместительству Н. С. Хрущев) в бюро вошли три секретаря ЦК КПСС, первые секретари обкомов наиболее крупных областей (Московской, Ленинградской, Горьковской), а также руководитель правительства России. В структуре нового органа из семи отделов на-

461

чал функционировать отдел школ и культуры. В годы работы бюро (1956-1966) в РСФСР был создан ряд республиканских организа­ций, в том числе Союз писателей, Союз художников, Союз компози­торов, Сибирское отделение Академии наук СССР в Новосибирске. С июля 1956-го стал издаваться печатный орган РСФСР — газета «Со­ветская Россия», основано общество «Знание». Все это оказывало су­щественное влияние на развитие культурной жизни в РСФСР и стра­не в целом.

Самым существенным образом на развитие литературно-обществен­ной жизни страны повлиял Союз писателей РСФСР. Решение о его создании было принято 13 мая 1957 г. В декабре того же года прошел учредительный съезд нового союза. Его председателем стал Л. Собо­лев; многие другие писатели, сочувствующие русской национальной идее, заняли административные посты. И уже вскоре после этого цен­тральный печатный орган Союза писателей России, газета «Литерату­ра и жизнь» стала выступать как оппонент либеральных начинаний в литературе, а принадлежащий Союзу альманах (с 1964 — ежемесяч­ный журнал) «Наш современник» превратился в один из главных журналов «консервативного» направления в литературе.

Группировка русских «консерваторов», сложившаяся в ССП СССР к середине 50-х годов, в основном состояла из двух частей. В первую входили признанные писатели С. Н. Сергеев-Ценский, Л. С. Соболев, Л. М. Леонов, Н. П. Смирнов, Н. П. Кончаловская, М. А. Шолохов, М. С. Бубеннов, А. В. Софронов, С. В. Михалков, Я. В. Смеляков,

B. А. Закруткин, литературные критики М. С. Шкерин, К. И. Прийма.
Вторую группу образовали недавние фронтовики, большая часть ко­
торых учились во второй половине 40-х годов в Литературном инсти­
туте им. А. И. Герцена в Москве. Из них известность приобрели М. Н. Алек­
сеев, Ю. В. Бондарев, В. С. Бушин, М. М. Годенко, Г. А. Исаев,
И. И. Кобзев, М. П. Лобанов, А. Я. Марков, В. А. Солоухин, И. Ф. Стад-
нюк, Н. К. Старшинов, Ф. Г. Сухов, В. Д, Федоров, И. М. Шевцов,

C. И. Шуртаков. В середине 50-х гг. эти бывшие фронтовики начали
занимать влиятельные позиции в Союзе писателей России. Фронтови­
ки были главной силой русского общественного движения, сущность
которого, на наш взгляд, точнее всего определил современный исто­
рик и писатель С. Н. Семанов. Он полагает, что «русское национальное
движение, возродившееся как нормальный русский патриотизм в годы
войны с фашистской Германией», является «одной из форм борьбы
за права человека». Со времени хрущевской «отгепели» русское наци­
ональное движение оставляет заметный след и на последующих эта­
пах отечественной истории.

Некоторые исследователи, например Н. А. Митрохин, материалы которого использованы в данном разделе, называют этих писателей без всяких оговорок националистами и консерваторами. Такая модер­низация вряд ли правомерна, особенно если учесть, что в рассматрн-

иаемые годы «националисту» полагалось быть непременно «буржуаз­ным националистом», утверждающим превосходство своего народа и его право господствовать над другими. Никто из упомянутых деятелей культуры сознательно не отождествлял свою позицию с националисти­ческой. Об их национализме и консерватизме можно говорить лишь как

0 приверженности русским национальным традициям и ценностям.

Свои действии в борьбе с «либералами» «консерваторы-национа­листы» координировали с «консерваторами-интернационалистами» В. А. Кочетовым, Н. М. Грибачевым, С. П. Бабаевским — государствен­никами и антизападниками, полагавшими, что любые либеральные, особенно прозападные, веяния ведут к разрушению социалистиче­ского государства. Популярным журналом этого направления был «Ого­нек», возглавлявшийся с 1953 по 1986 г. А. В. Софроновым.

Основным печатным органом, оппонирующим «Новому миру», Пыл журнал «Октябрь». В 1961 — 1973 гг. его редактировал В. А. Кочетов, известный еще со времен своей работы в Ленинграде и во главе «Ли­тературной газеты» (1956—1961) как непримиримый борец против либеральных веяний в литературе и искусстве. Он считал, что анти­сталинский курс таит опасность для пролетарских принципов и идеа­лов. Его романы «Братья Ершовы» (1958), «Секретарь обкома» (1961) вызывали неприятие взыскательных читателей. Одни находили их слиш­ком политизированными (явление, которое «восходит к политиче­ским обстоятельствам», как выражался Твардовский), другие — сла­быми в литературном отношении, натуралистическими, схематиче­скими, провокационными. Из редакции «Октября» стрелы критики летели в адрес и молодых, и маститых авторов: В. П. Аксенова и I;. А. Евтушенко, В. С. Розова и И. Г. Эренбурга. Опубликованная в «Ио­ном мире» повесть Солженицына критиковалась как «идейно пороч­ная, рассчитанная на сенсацию». В «Октябре» находили изъяны в филь­мах «Летят журавли», «Чистое небо». Либералы обижались, считая, чю журнал «обливает помоями» самое передовое в кинематографе.

Тем не менее и романы редактора, и сам журнал находили массо-тио читателя. По тиражу он опережал «Новый мир». Кочетов, как и

1 кардовский, полагал, что возглавляемый им журнал проводит пра-
иидьную линию партии, и тот и другой пользовались поддержкой вли-
игельных политических кругов. Выражалось это, в частности, в том,
чю Кочетов был членом Центральной ревизионной комиссии КПСС
(1955-1966), Твардовский — кандидатом в члены UK КПСС (1961 —
1966). «Октябрь» много сделал для В. Шукшина: на его страницах опуб­
ликован ряд произведений этого замечательного художника. «Октябрь»
era л первым журналом, который в 1964 г. напечатал первую в Москве
подборку стихотворений Николая Рубцова.

В начале 60-х годов в редакции журнала «Знамя» сформировалась ipynna русских «националистов», учеников Я. Смелякова. Ее вдохно-иитслем стал поэт С. Ю. Куняев (с 1989 — главный редактор «Нашего

463

современника»). В группу входили поэты А. К. Передреев, Н. М. Руб­цов, В. Н. Соколов, И. И. Шкляревский. К этой группе был близок известный литературовед и историк В. В. Кожинов.

Как вспоминал Кунаев, «в 1961 — 1963 гг. за моим столом и на ди­ване, что стоял в дальней половине нашей журнальной комнаты, сло­жился некий небольшой, но очень любопытный духовный центр того, что позже стало называться русской партией. Такие очаги были во многих уголках Москвы: при обществе Охраны памятников несколь­ко позднее возник так называемый русский клуб, где витийствовали Петр Палиевский, Дмитрий Жуков, Олег Михайлов, Сергей Сема-нов». Такие группировки, по свидетельству поэта, были и в журнале «Октябрь», а в «Молодой гвардии» «под крылом Никонова возраста­ли Владимир Цыбин и Виктор Чалмаев, Владимир Фирсов и Анато­лий Поперечный... Но нас не устраивали "молодогвардейский" или "октябрьский" кружки, поскольку и тот и другой находились под мощным присмотром государственной денационализированной идео­логии... нам же хотелось жить в атмосфере чистого русского воздуха, полного свободы, и некоего лицейского царскосельского патриоти­ческого и поэтического содружества».

Расклад сил, сложившийся в литературной среде, был нарушен ХХ11 съездом КПСС, на котором прозвучала резкая критика Стали­на, усилившая процесс десталинизации и либеральные настроения в обществе. В то же время резко возрос политический вес главного по­кровителя консерваторов А. Н. Шелепина. Он стал секретарем ЦК и одновременно председателем Комитета партийно-государственного контроля ЦК КПСС и Совета Министров СССР, заместителем пред­седателя Совета Министров СССР. Председателем КГБ СССР, тра­диционно уделявшим пристальное внимание настроениям в литера­турной среде, был назначен ближайший его сподвижник В. Е. Се-мичастный. С усилением этого тандема большую возможность для самостоятельной деятельности получил первый секретарь ЦК ВЛКСМ С. П. Павлов, которому подчинялось издательство «Молодая гвардия». Возвышение Шелепина и Павлова усиливало позиции «консервато­ров» в литературе. Одним из результатов нового расклада сил стала публикация упоминавшегося романа И. Шевцова «Тля» издательством. «Советская Россия».

А. Н. Шелепин и секретарь ЦК КПСС по идеологии Л. Ф. Ильичев сумели спровоцировать Хрущева на борьбу с современным искусст вом, которое было символом либеральных надежд. Результатом стал скандальные выступления Хрущева на выставке в Манеже i декабр 1962, на встречах с интеллигенцией 17 декабря 1962 и 7—8 марта 196 создание и заседания Идеологической комиссии ЦК КПСС в ноя ре—декабре 1962 г.

В качестве разумной альтернативы прозападным настроениям «л бералов» Шелепин и Ильичев предлагали не сталинизм, а возвращ

464

пне к традиционным ценностям. Именно эту идею, с подачи Ильичева, высказал на заседании Идеологической комиссии художник И. С. Глазунов. И его выступлении призывы к сохранению памятников русской истории перемежались с осуждением современного искусства.

В разгар очередного наступления на Русскую Православную Цер­ковь подобные призывы Хрущева впечатлить не могли, но и резкой критики новой идеи не последовало. Пользуясь этим, русские «кон­серваторы» стали гораздо откровеннее обсуждать интересующие их проблемы в печати, в первую очередь — журнале «Молодая гвардия». ^v)ro привело к активизации литературной группировки, формировав­шейся вокруг журнала и одноименного издательства. Публикуя начи­нающих авторов, издательство могло вовлекать в литературную среду, «делать имя», взращивать новых русских «консерваторов». Из предста-шпелей старшего поколения, исповедовавших русскую национальную млею, наиболее близки ему были М. А. Шолохов, Л. М. Леонов. Поэты Я. В. Смеляков и Н. К. Старшинов были сотрудниками издательства.

Сторону «консерваторов» в полемике с либералами на страницах комсомольских изданий поддерживали первый секретарь ЦК ВЛКСМ <. П. Павлов и его окружение. Руководители комсомола были недо­вольны растущим влиянием наиболее радикального направления ли-Иеральной литературы — «исповедальной прозы» (Аксенов, Глади->1мп, Розов, Евтушенко, Вознесенский, Окуджава). В 1961 г. Павлов протестовал против публикаций «жалкой группки морально уродли-iii.ix авторов» на страницах молодежного журнала «Юность».

22 марта 1963 г. лидер комсомола подверг резкой критике публика­ции «Нового мира». «Под предлогом борьбы против последствий культа личности и догматизма, — писал С. П. Павлов, — некоторые литера-юры, кинематографисты, художники стали как-то "стесняться" го-норить о высоких идеях, о коммунизме. Жонглируя высоким поняти­ем "жизненная правда", извращая это понятие, они населяют свои произведения людьми, стоящими в стороне от больших обществен­ных интересов, погруженными в узкий мирок обывательских проблем... И действительно, стоит почитать мемуары И. Эренбурга, "Вологод­скую свадьбу" А. Яшина, путевые заметки В. Некрасова, "На полпути к Луне" В. Аксенова, "Матренин двор" А. Солженицына, "Хочу быть честным" В. Войновича — от этих произведений несет таким песси­мизмом, затхлостью, безысходностью, что у человека непосвящен­ного, не знающего нашей жизни, могут, чего доброго, мозги стать набекрень». Твардовский был вынужден искать защиты в партийных инстанциях, грозился даже оставить свой пост.

Во время обсуждения кандидатур, выдвинутых на Ленинскую пре­мию СССР, Павлов весной 1964-го выступил против претендента на чту премию А. И. Солженицына, напомнив, что тот в свое время был осужден не по политическому, а по уголовному преступлению. «Анти-пииловская» фракция в руководстве ЦК ВЛКСМ, в первую очередь

465

Б. Д. Панкин (министр иностранных дел СССР в августе—ноябре 1991), стремилась противопоставить павловским выдвиженцам в литературе (например, поэту В. И. Фирсову) наиболее популярных «западников», в частности Е. А. Евтушенко.

Либерализму как таковому и либеральному пониманию «жизнен­ной правды» противопоставлялся исторический оптимизм и совет­ский патриотизм в трактовке журнала «Молодая гвардия». Этот патри­отизм был связан с традициями военно-патриотического воспитания на материалах не только Гражданской войны, но и дореволюционной истории, заложенными в канун Великой Отечественной войны. Вид­ный «молодогвардеец» В. Н. Ганичев (он стал заместителем главного редактора журнала в конце 1963) впоследствии отмечал: «Все мы, позже осознавшие себя русскими и возглавившие те или иные рус ские национальные организации, были воспитаны в русле военного патриотизма». Русская идея без каких-либо противоречий сочеталась и их понимании с идеей социализма. «Красных» периода Гражданской войны они воспринимали «прежде всего как русских, а у беляков была Антанта. Это поле, на котором вырастал будущий русский пат риотизм».

Оказавшись на комсомольской работе, Ганичев вошел в числи тех, кто придумал дополнить идею популярных тогда походов по ме стам боевой славы походами к памятным местам русской культуры, включая Соловки, места, связанные с деятельностью Аввакума, Ло­моносова. Идея была поддержана «по нескольким каналам. Русски дух уже засел в головах некоторых наших лидеров». «Первым, кто мен поддержал, — говорит далее Ганичев, — был главный редактор жур нала "Молодая гвардия" А. В. Никонов. Его я считаю предтечей всег русского движения. Фронтовик, закончил исторический факульте МГУ, все, что связано с русским патриотизмом, он бережно обкла дывал всем необходимым советским содержимым, подбирал сласи тельные цитаты из классиков, он приучал нас к стилистике того вре мени». Другими «столпами русского движения» Ганичев называв И. С. Глазунова и В. А. Солоухина. Он полагает, что именно в перио, 1962—1964 гг. «фактически начинало утверждаться русское национадь ное мировоззрение. До этого оно удерживалось в рамках военно-пат риотического движения. И вдруг осозналось шире, как государствен ное мировоззрение. Журнал "Молодая гвардия" в тот период был глав ным очагом русского духа».

Еще одной сферой, где руководители комсомола помогали «коп серваторам» в писательской среде популяризовать русские нацио нальные идеи, была редакционно-издательская деятельность. Боль шую роль в этом играл пришедший в 1961 г. на пост директора издц тельства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» заведующий сектором печати ЦК комсомола Ю. С. Мелентьев. Деятельным сотрудником издательств;! стал В. О. Осипов, приглашенный в 1962 г. на пост главного редактора и

466

проработавший в этом качестве до 1974-го. Пришедший в 1961 г. к Ме-лентьеву с предложением издать книгу для студентов В. Н. Ганичев, впоследствии, в 1968—1978 гг., в качестве директора этого издатель­ства дальше направлял его деятельность, культивируя подлинные куль­турные ценности России и русские идеи средствами художественной литературы и публицистики.

При активном содействии Ю. С. Мелентьева издательство завязало и укрепило связи с рядом влиятельнейших писателей, поддерживаю­щих русские национальные идеи, — Шолоховым, Леоновым, Смеля-ковым, Солоухиным. Создана была редакция по работе с молодыми ивторами, стали регулярно проводиться «Всесоюзные совещания мо­лодых литераторов», особое внимание уделялось лауреатам премии Ленинского комсомола. В издательстве выпущены первые книги жур­налистов «Комсомольской правды» В. Чивилихина и В. Пескова. Здесь печатались В. Шукшин, Б. Можаев, М. Шагинян. Культовой для «пав-иовцев» фигурой был Шолохов. В 1965 г. Мелентьев входил в состав целегации, выезжавшей на получение Шолоховым Нобелевской пре­мии в Стокгольм.

Главным творческим приобретением русских «консерваторов» в dO-c годы стали авторы «деревенской прозы». Ее родоначальниками мыли В. Солоухин с его книгой «Владимирские проселки» (1958) и И. Шукшин, опубликовавший в издательстве «Молодая гвардия» в 1962 г. одну из наиболее ярких книг «деревенского» направления — «Сель­ские жители». Массовый приход «деревенщиков» в литературу начал­ен в середине 60-х годов. Он был связан с именами Ф. Абрамова, И. Астафьева, В. Белова, А. Знаменского, В. Лихоносова, Е. Носова, И. Распутина, А. Романова, Г. Трое польского, О. Фокиной, В. Шугаева. Представители сложившихся в литературе к середине 60-х и четко обозначившихся двух течений — либерального и консервативного — ипрались найти поддержку во властных структурах. Первые, делав­шие ставку на разрядку и «интернациональные» (антинациональные) силы внутри страны, чаще находили сочувствие у Л. И. Брежнева, сек-|н: гарей ЦК М. А. Суслова и Б. Н. Пономарева, а вторые, опиравшиеся на силы внутреннего национального развития, — у секретарей ЦК ЛИ. Шелепина и Л. Ф. Ильичева, первого секретаря UK КП Белоруссии К. Г. Мазурова, председателя правительства России Д. С. Полянского.

Зарождение диссидентства. Термин «диссидент» (от лат. несоглас- ый) в послевоенной отечественной истории получил хождение ссредины 70-х годов. Он применялся для обозначения лиц, открыто Чюривших с официальными доктринами в тех или иных областях об-ественной жизни СССР и пришедших к явному столкновению с IIпаратом власти.

Л. М.Алексеева, которой принадлежит первая попытка изложения «тории диссидентства в книге «История инакомыслия в СССР» (Виль-Н)с; М., 1992), включает в понятие «диссидентские движения» такие

467

формы инакомыслия, как национальные, национально-религиозные, национально-демократические; движения представителей народов за выезд на историческую родину; за права человека и социально-эко­номические права; движение социалистов. Предысторию движения в целом она прослеживает с 1953 г., а собственно движение связывает только с одной из форм диссидентства — правозащитным, начало которого относит к 5 декабря 1965-го, когда на Пушкинской площади в Москве состоялась первая демонстрация под правозащитными ло­зунгами. Нетрудно заметить, что такой подход к определению дисси­дентства, в сущности, не позволяет ни выявить специфику этого фе­номена, ни определить хронологические рамки движения. К примеру, все формы несогласия со сталинским режимом в 20—40-е годы подпа­дают под определение диссидентства.

На наш взгляд, послевоенное диссидентство отличает от иных форм проявления несогласия с властью неверие инакомыслящих в то, что существующая власть вообще способна признать ценность оппозици­онных идей и программ. Отсюда готовность инакомыслящих исполь­зовать для воздействия на власть экстраординарные и нелегитимные способы. Вместо апелляции к властям диссиденты, как радикальные противники режима, проявляют готовность к организационному офор­млению своей деятельности — созданию подпольных движений и групп, проводящих активную работу по достижению своих целей. Дис­сиденты западнического толка при этом зачастую смыкались с враж­дебными своей стране и ее властям зарубежными общественными и государственными структурами — прогрессивными и цивилизован­ными, с диссидентской точки зрения.