Э.Р. Доддс. Греки и иррациональное 24 страница

В квартире было очень тихо: редкое позвякивание стаканов, шорох карт. Я изо всех сил старался сосредоточиться на игре, но вновь и вновь ловил себя на том, что смотрю в соседнюю комнату: мой взгляд как магнитом притягивали часы на каминной полке. Это был

один из образчиков столь любимого близнецами викторианского антиквариата – белый фарфоровый слон, на спине у которого перед паланкином с циферблатом восседал отбивавший время маленький черный погонщик в золоченых штанах и тюрбане. В погонщике этом было что-то дьявольское, и всякий раз как я смотрел в ту сторону, мне чудилось, будто он глядит на меня со злорадной ухмылкой.

Я давно потерял счет очкам и партиям. Комнату постепенно заполнял полумрак. Генри положил карты на стол.

– Марч,97 – объявил он.

– Мне это уже надоело, – сказал Фрэнсис. – Где он бродит, в конце-то концов?

Громко и аритмично, с жестяным призвуком, тикали часы. Мы сидели в свете

угасающего дня, позабыв про карты. Камилла взяла из миски яблоко, устроилась на подоконнике и, угрюмо впившись зубами в белую мякоть, стала смотреть на улицу. Сумерки огненным контуром обрисовывали ее силуэт, горели красным золотом в волосах, рассеивались в ворсинках шерстяного подола, небрежно закинутого на колени.

– Может быть, что-то случилось? – нарушил молчание Фрэнсис.

– Не говори ерунды. Что могло случиться?

– Все, что угодно. Может, Чарльз потерял голову, выкинул какой-нибудь фортель… Генри взглянул на него с ядовитым скепсисом:

– Успокойся. И где ты только набрался этой достоевщины?

Фрэнсис собрался было что-то возразить, но тут Камилла спрыгнула с подоконника:

– Идет!

Генри встал следом:

– Он один?

– Да, – ответила Камилла, бросившись стремглав к двери.

Она выбежала встретить его на площадку, и вскоре оба близнеца уже были на кухне. Чарльз диковато озирался, волосы у него стояли дыбом. Он снял пальто и, бросив его

на стул, плюхнулся на диван:

– Налейте мне выпить.

– Все в порядке?

– Да.

– Как все прошло?

– Кто-нибудь слышал мою просьбу?

Генри плеснул виски в грязный стакан и сунул его Чарльзу:

– Осложнений не было? Полиция приехала?

Чарльз сделал большой глоток, поморщился и кивнул.

– А где Клоук? Дома?

– Наверно.

– Расскажи нам все по порядку.

Чарльз допил виски. Лицо его было влажным, лихорадочно красным.

– Ты был прав насчет его комнаты, – сказал он.

– То есть?

– Это было жутко. И мерзко. Постель не заправлена, везде пыль… На столе валялся

надкусанный «Твикс», по нему ползали муравьи… Клоук испугался и хотел уйти, но, пока он не смылся, я позвонил Марион. Она прибежала буквально через пару минут. Все оглядела, но почти ничего не сказала, похоже, зрелище ее потрясло. Клоук был весь как на иголках.

– Он рассказал ей эту историю с наркотиками?

– Нет. Правда, делал намеки, и не раз, но она его практически не слушала.

– Как она… – начал Генри, но Чарльз, вызывающе вскинув голову, перебил его:

– Знаешь, Генри, мы здорово оплошали, что не пошли туда первыми. Нужно было все

 

 

97 Марч – ситуация, при которой набрано пять взяток (максимум в юкере).

тщательно осмотреть, прежде чем кого-то звать.

– А в чем дело?

– Смотри, что я нашел.

С этими словами он вытащил из кармана лист бумаги. Генри быстро схватил его и пробежал глазами:

– Как тебе удалось?

– Просто повезло. Лежало прямо на столе. Естественно, я стянул это при первой

возможности.

Я заглянул Генри через плечо. Это была ксерокопия страницы «Хэмпденского

обозревателя». Между статейкой о достоинствах готовых жилых модулей и рекламой садовых инструментов приютился небольшой, но броский заголовок.