Глава 4 нашествие викингов 2 страница

Теперь ситуация была даже хуже, чем до вылазки. Бритты, окрыленные победой над римским полководцем, еще активнее стали вмешиваться в дела галлов. Цезарю пришлось предпринять еще одну попытку, и на этот раз задействовать достаточно большую силу, чтобы достичь желаемого результата.

В 54 г. до н. э. он вновь пересек пролив с флотом из восьмисот кораблей и с пятью легионами, в составе которых насчитывалось две тысячи всадников. Бритты не рискнули сражаться против такой силы и отступили, и Цезарь сумел организовать на побережье свой плацдарм.

Следующая задача Цезаря состояла в том, чтобы продвинуться в глубь острова, добившись капитуляции от такого количества бриттов, которое ясно показало бы островитянам, что они потерпели поражение и что с римлянами не стоит шутить. Бритты мужественно сражались, однако Цезарь шаг за шагом оттеснил их к Темзе, самой крупной реке на юге Британии.

В землях севернее Темзы властвовал вождь одного из племен бриттов Кассивелаун, первый островитянин, имя которого сохранилось в истории.

Кассивелаун доблестно бился против римлян, исполняя при отступлении тактику выжженной земли, кроме того, он старался подговорить кентские племена сжечь римские корабли. Впрочем, при всей его твердости и уме он не мог тягаться с Цезарем и вынужден был сдаться.

Цезарь вернулся в Галлию. Он провел в Британии весну и лето, но не оставил там оккупационных войск или хотя бы маленького гарнизона, поэтому бритты были так же свободны, как и прежде.

Но кое-что он все же после себя оставил — а именно память о римлянах. Цезарь достиг своей цели: он показал бриттам, на что способны его легионы, и они вынуждены были склонить головы перед римлянами. Теперь, когда кельты в Галлии остались в одиночестве, относительно них можно было особенно не беспокоиться.

Римляне и не беспокоились. Галлия была скоро романизирована и стала одним из самых спокойных и процветающих римских владений. На смену кельтскому языку и законам пришли латинские, а бритты оказались отделены от континента не только проливом, но все расширяющейся пропастью межкультурных различий.

 

Глава 2 РИМСКАЯ БРИТАНИЯ

 

Римское завоевание

 

И все же события, последовавшие непосредственно за вторжением Цезаря, были не так уж плохи для Британии, если оставить в стороне патриотические чувства. Римское правление цивилизовало Галлию, и ее население жило гораздо лучше под властью римлян, нежели под властью собственных мелких племенных вождей.

Оказалось, что бритты могут торговать с галлами, как и прежде. Более того, они делали это даже с большей для себя выгодой, поскольку блага цивилизации теперь проникали в Галлию, а оттуда — в Британию. И действительно, южные племена бриттов стали проникаться римским влиянием, и латинские надписи появились на их монетах.

Трудность заключалась в том, что подобная ситуация не могла сохраняться долго. Бритты считали себя независимыми и свободными, по римляне полагали, что вторая военная экспедиция Цезаря сделала Британию чем-то вроде римского протектората, и у них всегда присутствовало искушение захватить эту землю.

Вскоре после убийства Цезаря Рим стал подобием монархии во главе с внучатым племянником Цезаря Августом. Август принял титул «император», что на латыни означало «вождь», и с этого момента мы можем говорить о Римской империи.

У Августа имелись некие туманные планы относительно захвата Британии, однако в растерзанных пятнадцатилетней гражданской войной римских владениях ему и так было чем заняться. Более того, римлянам пришлось противостоять германским племенам на восточной границе Галлии, и это казалось делом гораздо более важным, чем проблемы далекого острова. За всеми этими заботами Август так и не сумел вплотную заняться Британией. Не сделал этого и его преемник Тиберий.

Третий император Калигула предпринял наконец некие реальные действия — но его подтолкнули к этому события на самом острове.

Наиболее влиятельным вождем южной Британии в этот период был Кунобелин, который сумел установить дружеские отношения с Римом и заключить союз с Августом. (Другой вариант его имени — Кимбелин. Уильям Шекспир написал пьесу с таким названием, действие ее разворачивается в это время, но сюжет, разумеется, совершенно недостоверен.)

Однако ни один правитель, как бы предусмотрителен он ни был, не может гарантировать себя от интриг в его собственном доме. Сын Кунобелина Админ восстал против отца, потерпел поражение и был отправлен в изгнание. В 40 г. н. э. он прибыл в Галлию и, видимо, предложил римлянам, что он сдаст Британию, если римские войска приведут его в родную страну и посадят его на трон. В таком случае он, видимо, готов был стать римской марионеткой.

Император Калигула был тщеславным юнцом, который после очередного нервного срыва сделался опасно сумасшедшим. Ему показалось забавным послать армию в северную Галлию, однако сложная задача переправы через пролив и ведения войны на острове не слишком его вдохновляла. Он удовлетворился простым жестом.

Кунобелин умер в 43 г., и ему наследовали два сына, которые были настроены к Риму гораздо менее дружелюбно, чем их отец. Во всяком случае, так считали в Риме. Римляне нашли удобную марионетку, которую можно было использовать в качестве орудия в борьбе с сыновьями Кунобелина, — кентского вождя по имени Верика. Он долго жил среди римлян и взял на себя труд направить им официальную просьбу о помощи. Это дало римлянам повод вторгнуться в Британию под видом исполнения союзнических обязательств. При императоре Клавдии, четвертом римском императоре, который наследовал Калигуле в 41 г., наконец началось окончательное завоевание Британии.

В год смерти Кунобелина римский полководец Авл Плавтий с сорока тысячами легионеров пересек пролив примерно в том же месте, что Цезарь за столетие до этого, и высадился в Кенте. Римляне быстро захватили земли южнее Темзы, убив одного из сыновей Кунобелина и оставив другого — Карактака — сражаться в одиночку.

Они намеревались обосноваться в этих землях прочно и, переправившись через Темзу, построили у переправы укрепленный форт. Он впоследствии превратился в город, который римляне называли Лондиниумом, а британцы — Лондоном. Наверняка ни один из легионеров и подумать не мог, что со временем форт вырастет в величайший из городов мира и станет столицей империи, территория которой втрое или вчетверо превосходила все владения Рима..,

Клавдий лично прибыл в Британию (первый римский император, посетивший остров), чтобы принять изъявления покорности от нескольких племен.

Карактаку пришлось покинуть свою столицу в Камулодуне, в сорока милях севернее Лондона. Камулодун затем стал столицей новой римской провинции Британия и назывался Кольчестер[1] (от латинского «колониальный лагерь»).

Карактак бежал в те земли, которые ныне принадлежат южному Уэльсу, но в конце концов в 51 г. его поймали и отправили как пленника. Его сопровождала семья, и Клавдий, который был вполне пристойным императором, отнесся к нему весьма неплохо.

Шаг за шагом римляне целенаправленно расширяли свои завоевания, строя в каждой вновь захваченной области свои форты с гарнизонами в несколько сот легионеров.

Завоевание всегда происходит быстрее и легче, если захватчики хорошо обращаются с населением и если оно не сильно нарушает привычный распорядок жизни. Правда, как правило, такого поведения трудно ожидать. Воины, естественно, ненавидят врагов, которые не желают сдаваться, и, потерпев поражение в битве, устраивают засады и нападают исподтишка. Часто солдаты не делают разницы между теми, кто сопротивляется, и теми, кто настроен вполне дружелюбно.

Нечто подобное случилось в 60 г., ко всеобщему несчастью. В то время племенем иценов, проживавшим к северу от римской столицы Кольчестера, правил вождь, который считал себя другом Рима и признавал его господство. Он умер, не оставив наследника по мужской линии, однако у него осталась жена королева Боудикка (последующим поколениям она более известна под именем Боадикея) и две дочери. Перед смертью отец, желая обеспечить семье благорасположение императора и власть над их исконными землями, завещал часть своих богатств императору Нерону, преемнику Клавдия.

Римский правитель провинции, однако, счел, что, поскольку мужчин-наследников нет, вся территория должна перейти под власть Рима. У несчастных отобрали все имущество, а над дочерьми старого вождя к тому же жестоко надругались. Когда королева Боадикея попыталась вмешаться, ее, так гласит легенда, высекли.

Оскорбленная такой несправедливостью (и нельзя ей при этом не посочувствовать), Боадикея дождалась, пока большая часть легионов отправилась покорять племена, населявшие западные холмы, и подняла мятеж против римлян.

Восставшие бритты сожгли Кольчестер и полностью разрушили Лондон, убивая всех римлян, которые им попадались на пути, а также дружелюбно настроенных к римлянам бриттов. В отчетах римских военачальников число погибших (возможно, преувеличенное) оценивается в семьдесят тысяч человек.

В конце концов возвратившиеся римские легионеры разбили войско Боадикеи, она покончила с собой, по сама основа власти римлян в Британии пошатнулась. Мир, воцарившийся на острове, был только видимостью, и все потребовалось начинать сначала. Эта задача оказалась тем более сложной, что в то время, в конце правления Нерона, в самом Риме начались внутренние неурядицы, сделавшие дальнейшие завоевания невозможными.

 

Северная граница

 

Порядок в Риме был восстановлен в 69 г., когда Веспасиан захватил власть и объявил себя императором. Он был опытным полководцем и еще в первую завоевательную кампанию в Британии служил под началом Авла Плавтия, поэтому он хорошо знал остров. Однако лишь в 77 г. он достаточно упрочил свое положение на континенте, чтобы отрядить большую армию в Британию. Он направил туда Гнея Юлия Агриколу. Это также был опытный полководец, который к тому же имел опыт общения с островитянами, поскольку участвовал в подавлении восстания Боадикеи.

Агрикола нашел ситуацию в Британии вполне спокойной и постарался продолжить ее романизацию и распространить власть римлян на север. Он покорил все западные племена и дошел со своей армией до реки Тей, в центральной части нынешней Шотландии.

Непокоренными оставались только племена, жившие на самом севере в скудных и неприветливых шотландских холмах. Эти холмы занимали небольшую территорию, и Агрикола хорошо знал об этом, поскольку он ранее послал флот с заданием оплыть Британию морем.

Сам Агрикола предполагал завершить завоевание всей Британии и даже соседней с ней Ирландии, однако Домициан, младший сын Веспасиана, ставший императором в 81 г., думал иначе. Северные холмы, считал он, контролировать почти невозможно (весь последующий опыт показал, что он был прав), и, даже если удастся их завоевать, Риму это мало что даст. К тому же возникли проблемы с варварами на Дунае, и они-то как раз требовали безотлагательного решения.

В 84 г. Домициан приказал Агриколе отойти со все еще не покоренных северных высот и перешел к чисто оборонительной политике.

Северные племена назывались каледонцами (имя Каледония сохранилось как поэтическое название северной трети острова до наших дней). По происхождению это были докельтские племена, хотя к тому времени они уже довольно основательно смешались с кельтами.

Агрикола одержал победу над каледонцами в 84 г. в сражении у горы Грауп, точное местоположение которой нам неизвестно. Ее название неверно передали как Грамп, что, в свою очередь, дало имя Грампианским горам, протянувшимся с востока на запад в семидесяти милях от Эдинбурга.

Это поражение лишь загнало каледонцев глубже в горы, и они оставались источником постоянной угрозы для римлян. Несмотря па то что три пятых территории острова было покорено, римлянам приходилось держать почти сорок тысяч воинов на севере в постоянной боевой готовности.

Постепенно подобная ситуация начала все меньше устраивать Рим, поскольку в континентальной империи все чаще возникали разного рода беспорядки. Разумеется, император Траян провел множество военных походов на востоке и одержал внушительные победы, прибавив к римским владениям обширные новые территории. Это, однако, был последний взлет, и римская армия в Британии была сокращена, поскольку все новые силы требовались для восточных походов. Сдерживать каледонцев стало еще труднее, чем прежде.

Преемник Траяна Адриан посетил Британию в 122 г., чтобы ознакомиться с положением дел на месте.

Политика Адриана была прямо противоположна политике Траяна. Он был мирным человеком и желал укрепить границы империи таким образом, чтобы их защита требовала минимальных усилий. В результате в Британии он решил укрепить северную границу римских владений в самом прямом смысле слова. Он построил вал, перегородив остров, и для простоты сделал это в самом узком месте. Вал тянулся с востока на запад от места, где теперь находится город Карлайл, к тому месту, где сейчас располагается город Ньюкасл. Длина вала составляла около семидесяти пяти миль. Он проходил примерно на сто миль южнее северной границы завоеваний Агриколы. Это укрепление — Адрианов вал — поистине производило впечатление. Он был построен из камней от шести до десяти футов в поперечнике и до пятнадцати футов высотой, и перед ним был вырыт широкий ров. По всей длине вала через определенные промежутки стояли наблюдательные башни, а за ним располагались шестнадцать фортов. На некоторое время эта новая стратегия оказалась чрезвычайно успешной. Атаки каледонцев не достигали цели, а за валом бритты жили в покое и мире. Стали расти города, а население Лондона, который стал главным портовым и торговым центром острова, достигло пятнадцати тысяч человек. Построенные римлянами дороги общей протяженностью пять тысяч миль вели из Лондона в разные стороны, и представители знати стали строить виллы на манер италийских с умывальнями и внутренними двориками. (Археологи обнаружили останки пяти сотен подобных вилл.)

Римляне почувствовали себя настолько уверенно, что решили предпринять новое наступление па север. При преемнике Адриана Антонине Пии легионы вновь выступили в поход.

В девяноста милях севернее Адрианова вала два морских залива — залив Ферт-оф-Форт и залив Клайда — глубоко врезаются в остров. Между ними лежит тридцатипятимильная полоска суши, которая тянется от местоположения современного Глазго до Эдинбурга. В 142 г. эту полосу суши перегородили новым валом (Антонинов вал). Он не был столь основательным сооружением, как Адрианов вал, и возводился по большей части из прессованной земли, а не из камней. Однако перед ним также проходил ров, а позади располагались форты.

Антонинов вал, однако, был возведен несколько севернее, чем следовало. Его нелегко было удерживать, и каледонцам удавалось прорваться через него и наносить римлянам значительный ущерб.

После убийства императора Коммода в 192 г. в Риме разыгралась гражданская война, как это произошло и столетием раньше, после убийства Нерона. Но на сей раз война была более длительной и суровой и непосредственно коснулась Британии.

Главнокомандующий римских легионов в Британии Децим Клодий Альбин являлся одним из претендентов на императорский трон. Он повел свои войска в Галлию, пытаясь силой захватить власть, но там его встретил другой претендент — полководец Септимий Север. Север одержал победу и в 197 г. стал императором, а тем временем в северных землях Британии (поскольку большая часть римской армии направилась в Галлию) воцарился полный хаос. Последние полвека со времени возведения Антонинова вала за состоянием Адрианова вала никто не следил; он постепенно разрушался, и теперь каледонцы могли легко проникать через оба укрепления.

В 209 г. Север со своими сыновьями вынужден был снарядить карательную экспедицию против Каледонии. Старый полководец сам убедился воочию, что в данном случае римлянам лучше смирить свою гордыню. Антонинов вал был оставлен навсегда. Север приказал отремонтировать и укрепить вал Адриана и раз и навсегда установить границу римских владений здесь.

Проследив за исполнением своих распоряжений, Север, измученный и больной, вернулся в Эборак (современный Йорк) и там в 211 г. умер. Он был первым римским императором, скончавшимся в Британии.

 

Внутренняя граница

 

После правления Севера каледонцы исчезают со страниц истории. Их место занял народ, называемый пиктами. Это название, видимо, происходит от латинского слова, означающего «раскрашенные», и некоторые историки полагают, что в их обычае было украшать татуировкой и разрисовывать свои тела и лица. Возможно, однако, это просто латинизированная форма самоназвания с неизвестным нам значением. Не исключено также, что пикты и каледонцы были одного происхождения, но одно племя уступило главенство другому, в результате чего произошла перемена названия.

Кроме того, примерно в это время в северную часть Британии вторглись кельтские племена с севера Ирландии. Этот новый народ римляне называли скоттами, и по их имени названа Шотландия.

Вследствие всего этого натиск северян на римскую Британию ослаб и она примерно столетие наслаждалась миром. Мир был тем более ценен, что Римская империя вступила в длительный период анархии, когда соперничавшие между собой полководцы рвали империю на части, а варвары разоряли приграничные земли. Морская преграда опять-таки спасала Британию от этих несчастий.

Та часть Британии, которая находилась под властью империи, становилась все более римской по духу. Дело зашло так далеко, что обитатели острова столетия спустя хранили смутную память о том, что их земля не только входила в число римских владений, но была частью самого Рима. Римляне пытались отождествить себя с более высокой греческой цивилизацией, придумав легенду о том, что они — потомки Энея, выходца из Трои. Спустя многие века после ухода римлян из Британии на острове возникло предание, что правнук Энея по имени Брут бежал из Италии и прибыл в Британию, которая от него и получила свое название. Он будто бы основал город и назвал его Новой Троей: этот город затем переименовали в Лондон.

Это, разумеется, чистая фантазия, навеянная памятью о римлянах и желанием связать себя со знаменитыми предками, тем более что название «бритты» и латинское имя Брут имеют сходное звучание.

Важно помнить, что романизация Британии была скорее видимостью. В других кельтских провинциях, таких, как Испания и Галлия, процесс зашел существенно дальше. Кельтские языки и культура бесследно исчезли, и, когда спустя столетия германские варвары сокрушили западную империю, римские обычаи и латинский язык продолжали бытовать в этих землях еще многие столетия. (Даже сегодня во французском и испанском языках заметно влияние латыни и они именуются романскими языками.)

Британия находилась дальше от Рима, и ее отделяло море. Колонистов-чужеземцев здесь почти не было. Более того, в отличие от Испании и Галлии, непосредственно за ее границами жили упорные независимые кельты, которые сохраняли в неприкосновенности свой язык и традиции и само существование которых, казалось, служило постоянным укором забывшим о своей национальности бриттам.

Поэтому нет ничего удивительного, что романизация затронула в основном городское население и высшие слои общества. Как водится, именно о них повествует большинство исторических свидетельств, однако помимо них были сельские жители, и в их среде традиции кельтов продолжали жить: здесь проходила вторая, внутренняя граница римского влияния.

«Кельтское сопротивление» использовало в своих целях даже религию. Местная религия друидов, как везде, была искоренена, в качестве ее замены насаждались римские культы; кое-где исповедовались также и восточные религии, например митраизм, заимствованный у персов, или культ Сераписа и Исиды, изначально бытовавший в Египте. Однако была одна восточная религия, которая не пользовалась популярностью у римских властей и, возможно, именно по этой причине привлекала некоторых бриттов. Речь идет о христианстве.

Истоки британского христианства полностью скрываются в тумане легенд. В соответствии с преданием позднейших веков Британию посетили святой Павел и святой Петр, однако эту историю можно не принимать во внимание.

Другая, более подробная легенда повествует об Иосифе Аримафейском, богатом иудее, который почитал Иисуса. В Новом Завете он упоминается в единственном эпизоде, когда после распятия Христа просит Понтия Пилата разрешить ему снять тело Христа с креста. С разрешения прокуратора Иосиф снял тело, обернул его в полотно и похоронил в собственной усыпальнице.

Об этом человеке существуют и иные предания. Рассказывается, что он сорок два года провел в темнице и все это время оставался жив благодаря чудесным свойствам Святого Грааля. Это чаша, из которой Иисус пил вино на Тайной вечере и в которую Иосиф собрал кровь Иисуса во время распятия.

В конце концов император Веспасиан освободил Иосифа (повествует легенда). Помимо Святого Грааля у Иосифа было также и копье, которым наносили удары Иисусу во время распятия. В Британии он основал аббатство Гластонбери и начал обращение бриттов в христианство.

Естественно, в этой легенде, придуманной многие века спустя после описываемых в ней событии монахами Гластонбери, нет и крупицы правды. Однако это аббатство действительно является одним из древнейших (если не самым древним) христианским центром в Британии, независимо от того, было оно основано Иосифом Аримафейским или нет. Интересно, что в этой роли выступил именно Гластонбери, некогда бывший могущественным кельтским поселением; сама собой напрашивается мысль, что чужеземная, отвергаемая Римом религия стала для кельтов еще одним способом выразить свое несогласие с Римом.

Смутный период в истории Римской империи, охватывающий большую часть III века, закончился в 284 г., когда к власти пришел полководец Диоклетиан, провозгласивший себя императором. Он решил для облегчения нелегкой задачи правления империей разделить ее на две части — восточную и западную — под властью двух императоров, каждый из которых должен был иметь своего помощника и преемника, носившего титул цезаря.

Цезарем на западе назначили Констанция Хлора. Для начала ему было поручено вернуть Риму Британию, которая к тому времени уже десять лет находилась под властью некоего мятежного полководца. Констанций Хлор справился с возложенной на него задачей в 297 г. и с тех пор фактически обосновался на острове.

Ко времени его назначения на должность цезаря в 293 г. он был женат на женщине по имени Елена, которую он встретил в Малой Азии и которая была там служанкой. От нее он имел несовершеннолетнего сына по имени Константин. Одним из условий назначения Констанция был развод с Еленой и женитьба па падчерице западного императора. Он так и сделал.

Констанций всячески избегал разного рода крайностей, и благодаря ему Британию счастливо миновало суровое испытание. В 303 г. Диоклетиан предпринял последнее и самое суровое гонение на христиан за все время существования Рима. К этому моменту христиане составляли почти половину населения на востоке, и язычники понимали, что они либо должны от них избавиться, либо передать им власть.

На западе, однако, христианство получило гораздо меньшее распространение, а в Британии приверженцем новой религии был лишь каждый десятый. Констанций Хлор, сам не христианин, был человеком терпимым и потому просто игнорировал эдикт Диоклетиана. Британия не знала гонений.

Отчасти по этой причине Констанция тепло вспоминали на острове. По преданию, его первая жена Елена позже вошла в сонм святых и в старости посетила Иерусалим и нашла тот самый крест, на котором был распят Иисус. Еще одна британская легенда гласит, что Елена была бриттской принцессой, дочерью того самого старого короля Коля — весьма впечатляющая карьера прислужницы из Малой Азии.

Несмотря на умеренность Констанция, первые истории о британских мучениках относятся к этому времени. Есть рассказ об обращенном в христианство Альбане, который родился в Веруламии, городе в двадцати милях на север от Лондона. Веруламий был одним из важных римских городов, его в свое время сожгла Боадикея. Рассказывают, что Альбан пострадал во время гонений Диоклетиана. Рядом с его могилой в Веруламии были построены церковь, а затем монастырь, от которых ведет свое начало современный город Сент-Обанс.

Предание о святом Альбане также сомнительно, однако вскоре после описываемых событий бриттское христианство выходит из сумрака легенд на страницы истории. В 314 г. в южной Галлии в Арле собрались епископы, встретившиеся, чтобы разрешить некоторые спорные вопросы христианского вероучения. Документы явно свидетельствуют о том, что Британия к этому времени была разделена па диоцезы, поскольку на встрече присутствовали по крайней мере три бриттских епископа — из Лондона, из Линкольна и из Йорка.

 

Римляне покидают Британию

 

В 305 г. Диоклетиан и его соправитель на западе ушли в отставку. Констанций Хлор пытался принять участие в отчаянной борьбе за власть, однако он был стар и болен и в 306 г. умер в Йорке, как и Септимий Север за столетие до него.

Сын Констанция Константин жил при имперском дворе, отчасти в качестве заложника, что гарантировало разумное поведение его отца. Ему, однако, удалось бежать, и он прибыл в Британию как раз перед смертью Констанция. Римские войска сразу провозгласили его императором.

Он вернулся на континент со своей армией и, одерживав подряд несколько блестящих побед, к 324 г. стал единоличным правителем всех римских владений. Он сделал христианство официальной религией империи и в 330 г. основал новую имперскую столицу Константинополь.

В течение IV века Рим неуклонно терял свою мощь, но ему все же удавалось сопротивляться и сдерживать натиск германских варваров, которые из своих королевств к востоку от Рейна и к северу от Дуная постоянно угрожали империи. И даже Британия, казалось бы защищенная от вторжения с континента, страдала от набегов пиктов и скоттов, которые прорывались через Адрианов вал и, более того, разоряли ее побережья и с моря.

Рим нашел в себе силы на еще одну, последнюю попытку стабилизировать ситуацию в Британии. В 367 г. император Валентиниан послал туда одного из самых умелых своих полководцев Феодосия. Феодосий разгромил пиктов, реорганизовал римское войско и триумфальным маршем вошел в Лондон. За время своего пребывания на острове Феодосий наладил управление Британией, а затем отбыл в другие места. Его казнили в Африке в результате мелкой интриги, однако его сын, также Феодосий, в 379 г. стал императором. Он оказался последним великим императором объединенной Римской империи.

За смертью императора Феодосия в 395 г. последовало окончательное крушение Западной империи. Толчком к нему стало вторжение в Италию германских полчищ.

Отчаявшиеся римские правители сумели отбить первый натиск, но для этого им пришлось отозвать легионы из провинций, оставив их беззащитными перед лицом других завоевателей.

В 407 г. римские легионы, располагавшиеся в Британии (последнее организованное римское войско, остававшееся вне Италии), отплыли в Галлию. Это была не столько попытка спасения империи, сколько заговор полководца, командовавшего этими легионами, который хотел под шумок провозгласить себя императором.

Его попытка провалилась, однако для Британии это значения не имело. Важно было то, что римские войска покинули Британию, чтобы никогда туда не вернуться. Через пять с половиной веков после того, как первый римский император ступил на кентское побережье под знаменами Юлия Цезаря, последний римский солдат бесславно покинул Британию.

Бритты, брошенные на произвол судьбы, как могли, отбивались от пиктов и скоттов. Целые области бывшей римской провинции одна за другой приходили в запустение, и поверхностная римская цивилизованность была отброшена как старая змеиная кожа. Когда дикие племена кельтов хлынули в Британию, старые обычаи, оставленные, но не забытые, стали возрождаться вновь.

Латинский язык уступил место бриттскому. Цивилизованные привычки вышли из употребления, и даже христианство сдало позиции; Британия вернулась к своему началу, будто в ее истории вовсе не было римского эпизода.

 

Глава 3 ПРИХОД САКСОВ

Отступление кельтов

 

Подробности возвращения бриттов к варварскому состоянию нам не известны. С уходом римлян и утратой хотя бы внешней романизированности некому стало писать историю.

Следует, однако, предположить, что продвижение пиктов и скоттов на юг не осталось без ответа. Бритты, проживавшие на юге, могли возвратиться к своим кельтским обычаям, но и в этом случае они должны были отстаивать свои жизни и свои владения, свою развитую культуру и более высокий уровень жизни в борьбе против варваров с севера.

Об этих сражениях, о деяниях бриттов и их поражениях и бедах нам практически ничего не известно. Единственный наш источник — книга под названием «О погибели Британии», написанная около 550 г. христианским историком по имени Тильда. Историческая ценность его труда весьма сомнительна, поскольку он, судя по всему, писал свою книгу с определенной дидактической целью — а именно хотел доказать, что дурные люди обязательно понесут наказание за грехи. (Такой взгляд имеет право на существование, однако не подходит для написания объективной истории — уж слишком велик соблазн подтасовать факты, чтобы они лучше соответствовали морали.) Кроме того, некоторые свидетельства просто-напросто неверны, например, он утверждает, что Адрианов и Антонинов валы были построены около 400 г.