Проходит извозчик с повозкой в окружении кричащих женщин.

Женщины хором: Осторожней! Шлимазл! Где твои глаза? Босяк! Подкидыш! Недоделанный! Малахольный! Оборванец!

Артем: Больше всего кричит мать семейства!

Камаева: Это она отстояла много ночей в очереди!

Вероника: Это она проследила чтобы не подсунули брак!

Натаха: И теперь как на параде, принимает заслуженные поздравления и несказываемую зависть соседей.

Кристина: Повозку кстати возил Шлимазл по имени Шнеер. Вы можете спросить: чего он улыбается?

Каролина: Нуу во-первых, он не так уж умен. Как говорили на нашей улице недоделаный.

Антон: во – вторых ему лестно внимание улицы к его тележке.

Ольга: да и в третьих ругают то его беззлобно, да и когда шкаф будет сгружен, хозяева не поскупятся, да доложат таки ему лишний рубль и весьма возможно угостят обедом со стопочкой водки.

Артем: Сам Шнеер тоже живет на нашей улице, но не на правой стороне, а на левой.

Вероника: И это не мало важно!

Камаева: Правая сторона отличалась от левой, как день и ночь.

Натаха: На правой стояли добротные, из толстых бревен, дома, до крыши утонувшие в яблоневых и грушевых садах.

Антон: Эта сторона улицы смотрела на мир с чувством собственного достоинства и был у нее лишь один враг — финансовый инспектор. Его боялись, перед ним заискивали. Завидев его, сразу накрывали стол для угощения.

Ольга: На левую сторону улицы финансовый инспектор даже не глядел. Ибо там поживиться было нечем. На левой жила голытьба.

Кристина: Они рано уходили и поздно приходили, топили печи, чтоб приготовить еду, и тогда несло на улицу кислые, прогорклые запахи.

Каролина: Мой дядя Шлема, живший, как и мы, на правой стороне, говорил, глядя на левую сторону улицы:
— Для таких людей делалась революция в семнадцатом году, а они живут так же бедно, как и раньше. Финансовый инспектор хочет прикончить и нашу, правую сторону. Тогда спрашивается, для чего мы делали революцию?

Артем: Дамы с правой стороны, хоть и с брезгливостью, но опекали левую сторону. Каждый год в августе, перед началом учебного года в школе, правая сторона избирала двух самых заметных дам для сбора милостыни.

Ольга: Хозяева здоровались с ними за руку, хоть уже не раз видели их сегодня, приглашали к столу, покрытому свежей хрустящей скатертью, и давали милостыню, кто сколько может. Дать меньше пяти рублей считалось позором.
Кристина: На эти деньги мы покупали детям левой стороны обувь и тетради. Это было традицией, и день сбора милостыни превращался в своего рода праздник.

Каролина: В этот день умолкали ссоры, люди добрели и гордились собой.

Камаева: Наша сторона с молчаливой радостью принимала эту коллективную милостыню, а потом до следующего августа все забывалось, и обе стороны жили каждая своей жизнью.

Натаха: В тридцать восьмом году несчастье постигло правую сторону.

Вероника: Пришел август. Напуганная, правая сторона забыла о традиции.

Камаева: Но мы ее не забыли.

Артем: Две дамы с той стороны, две нищие, измученные работой женщины отправились по всем лачугам левой стороны собирать милостыню для осиротевших детей с правой. Не помню, много ли они собрали, но когда они принесли, что смогли, на правой стороне плакали и очень долго, стеная и всхлипывая, благодарили.

Антон: Так что я не могу сказать, что Инвалидная улица не была способна на добрые дела, и все, что будет рассказано дальше, только подтвердит справедливость моих слов. И вообще, на нашей улице могла быть райская жизнь. Если бы не женщины.

Ольга: Таких женщин, какие жили на Инвалидной улице, вы сейчас не найдете.

Кристина: Но если б мы были только здоровы и могучи, то это, как говорится, еще полбеды. Мы опровергли поговорку: бодливой корове Бог рогов не дает. Еще какие дал! Совершенно мужская физическая сила и буйный бабий темперамент превращали нас в опасный динамит.

Антон: Женская ссора на Инвалидной улице только в первой стадии была похожа на то, как ссорятся везде женщины. Начинался крик, взаимные обвинения и… угрозы. Вот угрозы-то у наших женщин не были пустыми. Как только иссякали словесные аргументы, а для этого было достаточно одной минуты, в ход пускались кулаки и коромысла. И начиналась драка, от которой мужчины холодели. У нас женщины не таскали друг друга за волосы и не царапались. Они дрались по-мужски, короткими звучными ударами. И очень часто от водопроводной колонки люди бежали за доктором Беленьким, потому что требовалось вмешательство хирурга.

Сцена у колонки