Основные философские направления эллино-римского периода.

Школа Пифагора

так родилась философия. Слово это ввел в употребление Пифагор, который назвал себя не софос - «мудрым», а фило-софос - «любящим мудрость». Это было проявлением скромности, исходящей из высшей мудрости, которой чуждо самолюбование; позже благодаря Сократу слово стало нарицательным и приобрело новый оттенок. Философ - это человек, который сознает, что не обладает высшей мудростью, но любит ее всем сердцем и поэтому искренне и чисто ищет ее во всем, что его окружает. Мудрость необъятна, она охватывает все сущее, от атома до вселенной, и стремление к мудрости - это стремление познать саму жизнь во всех ее проявлениях и аспектах, осознать свое место в ней и, как закономерное следствие, желание наилучшим образом распорядиться своей судьбой и выполнить свою жизненную миссию.

Самим соединением этих двух слов - «любовь» и «мудрость» - Пифагор открыл людям великое знание: начало начал надо искать не столько в мудрости (тем более что древняя мудрость была к тому времени почти утрачена), сколько в любви, и в том числе любви к мудрости. Намного важнее самих знаний то, что направляет нас к ним, - а это любовь, любовь не к самому себе как к некоему сосуду, наполненному и пополняемому знаниями, а к тому, кого или что мы хотим познать, - к человеку, природе, вселенной.

Философия стала краеугольным камнем обучения в Пифагорейской школе. Здесь изучали самые разнообразные науки: математику, геометрию, астрономию, музыку и многое другое; старшие ученики занимались также практическими вопросами: экономикой, политикой, медициной. Но одновременно с этим пифагорейцы постигали главное - Любовь с большой буквы, любовь ко всему сущему. А так как любви нельзя научить - ей можно только научиться, слой за слоем снимая с себя покровы черствости и эгоизма, - то этот процесс длился многие годы. Каждый ученик проходил в Школе три основных этапа.

Первым этапом, первым шагом на пути к философии было само поступление в Школу. Уже здесь ярко проявлялись отличия пифагорейской системы воспитания от принятой тогда и сохранившейся, в общем-то, и по сей день системы обучения. Если последняя ставит своей основной задачей обучить человека - то есть привить ему определенные навыки, передать необходимые для жизни в обществе знания и нормы, - то главной целью пифагорейского воспитания было изменение человека, раскрытие его внутренних способностей, которые он мог бы наилучшим образом использовать на благо других. Но далеко не каждый может удержаться от применения этих проявляющихся внутренних потенциалов в личных целях, поэтому, принимая человека в Школу, Пифагор обращал внимание не на то, насколько развитым, умным, сильным он является или какими способностями обладает, а на то, насколько он владеет собой и умеет распоряжаться теми внутренними силами, которые у него уже есть, насколько он искренен и бескорыстен в своем стремлении к знаниям. Ведь знание, используемое как предмет купли-продажи или инструмент для достижения личных целей, не может приносить пользу и в конечном счете оборачивается против того, кто так его применяет. Поэтому первый этап - прием в школу - был весьма необычен, особенно с нынешней точки зрения. Школа не стремилась набрать как можно больше новых учеников, завлекая их обещаниями; напротив, Пифагор обычно отправлял кандидата обратно, советуя повременить и прийти вновь через три года. Этот внешне очень суровый прием был исполнен глубокого смысла - ведь любой импульс, даже самый прекрасный и чистый, должен пройти испытание временем. Кроме того, если человек легко получает то, к чему стремится, он не осознает всей ценности обретенного, считая его само собой разумеющимся. Кто-то уходил обиженным и даже затаивал злобу; но если человек все же возвращался, это подтверждало, что его стремление учиться в Школе было зовом души, и свидетельствовало о силе характера, без которой невозможно быть учеником.

При этом будущий ученик, не подозревая о том, проходил первое испытание - испытание силы его любви.

После поступления начинался второй этап, который с позиций сегодняшнего дня также может показаться очень странным. Сейчас мы окружены школами, университетами, курсами, которые только и ожидают момента, когда мы попадем к ним, чтобы начать «давать нам знания». Мы еще можем понять необходимость вступительных «экзаменов»-испытаний пифагорейцев; но, казалось бы, если человек уже показал, что ему можно доверить знания, что он действительно стремится учиться, - так надо его брать и учить! Но как нельзя годовалого ребенка отправлять даже в начальную школу, так и для того чтобы начать учиться философии, человек должен внутренне повзрослеть и самостоятельно осознать многие вещи. Любовь, в том числе любовь к мудрости, каждый должен найти сам, постичь, впитать из окружающего мира, чтобы обрести способность отдавать ее таким же естественным образом.

В этот период человек еще не считался учеником Школы и назывался акусматиком («слушателем»). Он слушал, впитывал, осознавал - и все это происходило в молчании. Как пишет Ямвлих, акусматикам Пифагор «предписывал пятилетнее молчание, испытывая их способности воздерживаться, так как молчание - наиболее трудный вид воздержания». Все пять или семь лет, пока человек проходил эту ступень, он трудился и посещал специальные занятия, которые вели старшие ученики Пифагора. При этом обучаемый не проводил все свое время в философских размышлениях, но занимался также простой физической работой: обрабатывал поля и сады, ухаживал за скотом и делал многое другое, необходимое для существования Школы. Именно это соединение постоянной конкретной работы, размышлений и молчания помогало ему утихомирить многоголосье мыслей и чувств, наперебой звучащих внутри. Ведь только внутреннее молчание позволяет человеку услышать тот единственный тихий голос, который сопровождает его всю жизнь и который, тем не менее, мало кто может расслышать, - голос внутреннего «Я», исходящий из сокровенных глубин души. А чтобы направить мысли акусматика в нужном направлении и помочь услышать этот внутренний голос, ему давались как темы для размышления так называемые акусмы - лаконичные высказывания, например, «По торным дорогам не ходи», «Острым огня не вороши», «Не говори без света» и другие. Эти акусмы заключали в себе одновременно и практические рекомендации, и психологические советы для общения с самим собой и другими людьми, и глубокую символику. К сожалению, до нас дошли только сугубо утилитарные и некоторые нравственные трактовки акусм, а их метафизический смысл остается скрытым. Для акусматика этот период был этапом очищения, когда он должен был подготовить себя к принятию учения Пифагора. Невозможно налить чистую воду в грязный сосуд, так как она немедленно загрязнится; и прежде чем прикоснуться к настоящей любви и подлинной мудрости, ученику необходимо упорно и долго трудиться, чтобы очистить душу и подчинить себе свои мысли и чувства. Это был период познания любви очищающей, любви-мудрости, облагораживающей душу одним только существованием объекта любви.

 

Лишь после долгих лет такой работы акусматик становился настоящим учеником-пифагорейцем и переходил на следующую ступень обучения. Теперь он носил звание математика - «познающего». На занятиях, которые проводил сам Пифагор или его ближайшие ученики, математикам давалась целостная картина мира, раскрывалось устройство Природы и человека. То, что Пифагор был сведущ во всех отраслях знания, позволило ему построить систему обучения на синтезе наук, искусств, философских учений и религий, что давало ученикам возможность искать и находить истину многими способами. О подробностях обучения математиков не известно практически ничего, так как тайна передаваемых знаний хранилась очень строго. Из дошедших до нас крупиц информации явствует, например, что ученикам Школы Пифагор преподавал гелиоцентрическую астрономическую систему, хотя вне Школы он давал разъяснения на основе геоцентрической системы, более простой для понимания непосвященных.

Обучение математиков происходило в течение долгого времени, но и оно тоже было только подготовкой. К чему же? К тому, чтобы стать способным приносить пользу, помогать людям - ибо подлинная любовь не может существовать без стремления отдавать, разделять судьбу, со всеми ее горестями и радостями. Посвятить себя служению людям, обществу, всем, кто нуждается в помощи и защите, - естественный шаг для зрелого философа. И когда ученики-математики были готовы к этому, происходил выбор тех направлений и форм, в которых это служение будет осуществляться, и затем окончательное обучение избранной «специальности». Одни изучали то, что сейчас называется экономикой, - ведь первыми «экономами» были те из пифагорейцев, на которых лежала обязанность заботиться об имуществе Школы и правильном его использовании. Другие изучали медицину, чтобы выйти из Школы в мир врачами и лечить тела и души людей.

Высшей же ступенью в Пифагорейской школе считалось обучение политиков - людей, способных управлять обществом. Им выпадала нелегкая задача - руководить людьми исходя из общего блага, не идя на поводу ни собственных, ни чужих интересов, и направлять их к высшим целям, помогая осознать свое единство, существование высших принципов и законов человеческого общества и государства. Позже Платон переработал и расширил пифагорейскую теорию государства, открыв ее для всех, но, к сожалению, после этого она стала восприниматься как утопия и осталась в истории «моделью идеального государства Платона». А ведь это была практическая и очень конкретная наука; недаром многие ученики Пифагора прославились как законодатели и справедливые хранители законов - они старались использовать все лучшее из того, чему научились в Школе, приспосабливая законы к нравам и обычаям своих народов. Годы, когда пифагорейцы участвовали в государственных делах, были благополучными, им удавалось облагородить нравы даже тех людей, которые отличались распущенностью и несдержанностью.

На этом, последнем, этапе начинается познание любви преображающей, той любви, которая трансформирует, полностью изменяет человека и все, с чем он соприкасается. Любое деяние такой любви, которая является одновременно и высшей мудростью, закономерно и неизбежно несет на себе печать справедливости, добра и красоты, перенося ее на все, с чем соприкасается. Такая любовь-мудрость является венцом огромных усилий ученика и уже не покидает его всю оставшуюся жизнь, она буквально преображает человека и весь мир вокруг него. С момента своего проявления она становится для человека главной движущей силой, давая ему и вдохновение, и силы, не позволяя отступать перед самыми сложными препятствиями.

Школа притягивала чистых, благородных людей из самых далеких уголков мира, служила оплотом надежды, озаряя своим светом окружающий мир. Она просуществовала всего около сорока лет, но все эти годы, словно маяк в непогоду, показывала застигнутым бурей, что рядом есть твердая почва, что есть вечные ценности и нравственные законы, о которые разбиваются бурные волны изменчивого мира.

Но во все времена чистое и светлое уже самим фактом своего существования восстанавливает против себя все темное, порочное, эгоистичное... Очевидно, Пифагор и его ученики слишком резко выделялись на общем фоне своим благородством, альтруизмом и мудростью. Это возбуждало недовольство, и даже ненависть многих низких, корыстолюбивых и тщеславных людей: одни завидовали уважению и почету, которые оказывались пифагорейцам, и тому, что они всегда делают все хорошо и правильно; другие были недовольны тем, что, устанавливая справедливые законы, пифагорейцы мешали им поживиться за чужой счет; ненависть третьих порождалась ущемленными амбициями - ведь в Школу невозможно было попасть по протекции или за деньги. Недовольным согражданам не нравилось решительно все: то, что пифагорейцы не делают ничего необдуманно, что не нарушают данного слова, что доводят до конца все дела, что встают вместе с солнцем, что разумно управляют своим имуществом, что у них все общее, что Пифагор допускает к своим занятиям не всех, что они хранят свои знания в тайне... Все это стало питательной почвой для заговора против Школы. Возглавил недовольных Килон, властный, жестокий, амбициозный, которому в свое время было отказано в приеме в Школу. Активно играя на недовольстве людей, он начал настоящую войну против Пифагора и его учеников. Выждав момент, когда сорок самых авторитетных пифагорейцев собрались вместе для обсуждения общественных дел, он приказал запереть их в доме и поджечь его. Лишь двоим из них удалось спастись. Безнаказанность убийц открыла дорогу настоящей травле пифагорейцев. Многие были убиты, их имущество отобрано, земельные участки поделены. Оставшиеся в живых были вынуждены бежать.

Тогда, в период суровых испытаний, и показало себя в полной мере пифагорейское воспитание. Хотя ученикам пришлось без оружия защищать от нападений себя, своих близких и саму Школу, ни один из них не показал себя трусом; с другой стороны, после всего случившегося никто не стал мстить, творя собственный суд и расправу над преследователями. Когда им не удалось восстановить справедливость законным путем, они покинули Кротон и разъехались по всему свету. На новых местах они продолжали свою благородную работу, неся свет и добро тем, кто стремился к высшему. И хотя самой Школы уже не существовало, но она проросла, как прорастают семена, на почве других стран и городов. Каждый пифагореец был подобен зерну - он нес в себе импульс, росток надежды и света, и там, где он находил благодатную почву, это зерно прорастало, рождая отклик в душах людей, давая новые зерна. Так, через цепочку учеников, Пифагорейская школа просуществовала еще около тысячи лет, почти до времен падения Римской империи.

«Ученик - это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь» - эта древняя фраза прекрасно описывает главный принцип воспитания философов в Пифагорейской школе и одновременно передает основной принцип любви: зажигая от одного огня другие, любовь передается от сердца к сердцу, и чем больше людей воспламенено ею, тем светлее и легче не только им, но и всем окружающим. И хотя от Пифагорейской школы нас отделяет более двух тысяч лет, быть может, и сегодня чье-то сердце вспыхнет, зажженное ее светом... Каждый человек несет в себе искру философского огня, огня любви-мудрости, и каждый может открыть ее в себе, поняв, что главное - не в обладании чем-то, пусть даже и высшими или тайными знаниями, а в Любви. Подлинная философия - это состояние души, которое не определяется количеством знаний, учеными степенями и почетными наградами, а пробуждается силой чистой и бескорыстной любви. И пока будут существовать истинные философы, будет жива и Пифагорейская школа - классический пример философского воспитания и высокой любви.

Школа Элеатов

 

Элеа́ты — древнегреческие философы, представители Элейской школы (конец VI — первая половина V вв. до н.э.)

Состав школы

Принадлежность к Элейской школе приписывают таким философам, как Парменид, Зенон Элейский и Мелисс. Иногда к ней относят также Ксенофана, учитывая некоторые свидетельства о том, что он был учителем Парменида. В отличие от большинства досократиков, элейцы не занимались вопросами естествознания, но разрабатывали теоретическое учение о бытии (впервые сам термин предложен был именно в Элейской школе), заложив фундамент классической греческой онтологии.

Характеристика

Для Элейской школы был характерен строгий монизм в учении о бытии и рационализм в учении о познании. В центре учения всех трёх элейских философов находилось учение о бытии: Парменид впервые сделал понятие «бытия» предметом анализа в своей философской поэме «О природе». Зенон с помощью логических апорий показал абсурдность учений, исходящих из иных предпосылок, кроме как использованных Парменидом (т.е. из допущения движения и множества). Мелисс суммировал школьную догматику в трактате «О природе», или «О бытии». Согласно Пармениду, «то что есть» (бытие) — есть, и это следует из самого понятия «быть», а «того, чего нет» (небытия) — нет, что также следует из содержания самого понятия. Отсюда выводится единство и неподвижность бытия, которому невозможно делиться на части и некуда двигаться, а из этого выводится описание мыслимого бытия как нерасчлененного на части и не стареющего во времени континуума, данного лишь мысли, но не чувствам. Пустота отождествляется с небытием, – так что пустоты нет. Предметом мышления может быть только нечто (бытие), небытие не мыслимо (тезис «мыслить и быть одно и то же»). Истина о бытии познается разумом, чувства формируют лишь мнение, неадекватно отражающее истину. Мнение, «докса», фиксируется в языке и представляет мир противоречивым, существующим в борьбе физических противоположностей, а на самом деле ни множества, ни противоположностей нет. За условными именами стоит безусловное единство («глыба») бытия. Интерес представителей Элейской школы к проблематике бытия был развит в классической греческой мысли у Платона и Аристотеля.

 

Школа получила название от города Элея, греческой колонии на юге Италии. Учение элеатов было направлено на разделение чувственного познания изменяющихся вещей и интеллектуального, имеющего особый неизменный предмет — бытие. Это открытие создало возможность для существования философского и вообще точного, доказательного знания. Элеаты ввели в философию такие общие понятия, как бытие, небытие, движение и т. д.

ОСНОВАТЕЛЕМ ЭЛЕЙСКОЙ ШКОЛЫ называют Ксенофана (570 — 480 до н. э.). Он резко критиковал антропоморфизм — обыденное представление о богах, подобных во многом людям, говоря, что животные представляли бы себе богов подобными животным. Мифологическому политеизму (представлению о множественности богов) Ксенофан противопоставлял монотеизм. Бог, согласно Ксенофану, вечен, неподвижен и шарообразен, не похож на людей ни телом, ни душой, весь целиком видит, слышит, мыслит и правит миром силой ума. Ксенофан провел различие между чувственным восприятием и мышлением, правдоподобным мнением и истинным знанием. Его сочинения сохранились в немногих фрагментах.

Еще один представитель элейской школы Парменид приписывал умопостигаемому бытию следующие свойства: бытие не рождено, ведь родиться оно могло только из небытия, а небытия нет; оно существует в настоящем, ведь прошлое то, чего нет, а будущее то, чего еще нет; оно неделимо, поскольку не включает в себя иного, небытия, и, таким образом, однородно; оно имеет границу, по-скольку то, что не имеет границ завершения, — несовершенно, а бытие не может быть несовершенным, иначе ему чего-то недоставало бы, а недостающее — это небытие.

ПУТИ ИСТИНЫ противоположен путь мнения, основанный на чувственном восприятии, которого придерживаются большинство людей. Они наблюдают в природе возникновение, уничтожение, движение и множественность вещей (что, по Пармениду, только иллюзия) и стремятся объяснить их. Они принимают два начала — сущее и несущее (свет и тьму, добро и зло и т. д.). Все предметы кажутся им различными, поскольку они по-разному наполнены этими двумя началами. Парменид не отвергает данного пути, но замечает, что, следуя ему, можно найти не истину, а лишь правдоподобное мнение.

Позицию Гераклита, выраженную в словах: «Бытие и небытие — одно и то же», Парменид не принимает вовсе, называя последователей Гераклита слепыми и глухими людьми о двух головах.

Учение Парменида, вступающее в противоречие с очевидностью существования движения и множественности, вызывало критику, зачастую сводящуюся к указанию на существование движения в реальности. Мелисс (V в. до н. э.), последователь Парменида, выступил на защиту учения о неподвижном бытии. В трактате «О природе» он изложил свое учение в виде тезисов с доказательствами. Мелисс попытался обосновать концепцию неподвижного бытия, противоречащую очевидности движения, исходя из другой очевидности: из ничего не может возникнуть ничего. А если это так, то сущее существует вечно, ведь оно могло возникнуть только из сущего; раз оно вечно, то оно и бесконечно, ведь у него нет начала, из которого оно возникло, и нет конца; раз оно бесконечно, то и единственно, поскольку если бы существовало нечто другое, то оно ограничивало бы сущее; коль скоро оно одно, то оно всюду одинаково, поскольку если бы оно в различных частях было разным, то его можно было бы счесть за множество разных вещей; коль скоро оно вечно, бесконечно и всюду одинаково, то оно должно быть неподвижным, ибо двигаться допустимо лишь куда-то, а оно не может двигаться ни в какое-либо заполненное пространство, поскольку ничего, кроме этого сущего, не существует, ни в пустоту, поскольку пустоты также не существует; такое сущее не ведает страданий, болезней и не терпит какого-либо ущерба, иначе, если бы оно утратило хоть волосок, то за бесконечное количество времени исчезло полностью.

Из жизни великих...

От испытавшего влияние Ксенофана Парменида (515 г., согласно Платону, или 544 г., по утверждению Аполлодора) дошли большие фрагменты поэмы «О природе», где повествуется о том, как богиня Истина сообщает «путь истины», по которому можно следовать благодаря разуму. Главное положение, открывающееся разуму на этом пути: существует только сущее, бытие, а несущего, небытия, не существует. Также человеку дано помыслить только бытие, а небытие не доступно мысли, следовательно, «мыслить и быть - одно и то же».

Апория Зенона

Ахиллес и черепаха. Если быстроногий Ахиллес, соревнуясь в беге с черепахой, даст ей фору, то он не сможет ее догнать: в то время как он пробежит расстояние, изначально отделявшее его от черепахи, она уже успеет пройти некоторый путь, и так будет повторяться до бесконечности.

Допустим, Ахиллес бежит в десять раз быстрее, чем черепаха, и находится позади неё на расстоянии в тысячу шагов. За то время, за которое Ахиллес пробежит это расстояние, черепаха в ту же сторону проползёт сто шагов. Когда Ахиллес пробежит сто шагов, черепаха проползёт ещё десять шагов, и так далее. Процесс будет продолжаться до бесконечности, Ахиллес так никогда и не догонит черепаху.

Зенону также принадлежат апории, направленные против допущения множества. Предположим, можно разделить единое на несколько частей. Но в таком случае, можно разделить и каждую часть на еще более мелкие части и так продолжать до бесконечности. Таким образом, получается бесконечное множество бесконечно малых частей. Но из бесконечного множества бесконечно малых частей не может получиться определенная конечная величина. Следовательно, допущение делимости приводит к абсурду. Или еще: мы видим, что существует множество, состоящее из единиц, например множество людей, в которое входят Зенон, Парменид, Сократ и пр. Но ведь Сократ не только человек, но и «лысый», «пузатый» и т. п. Следовательно, Сократ одновременно и единица, и множество, состоящее из «человека», «лысого», «пузатого» и т. п. Следовательно, допущение, что единица = множеству, абсурдно.

Летящая стрела неподвижна, так как в каждый момент времени она покоится, а поскольку она покоится в каждый момент времени, то она покоится всегда.

Дихотомия

Чтобы преодолеть путь, нужно сначала преодолеть половину пути, а чтобы преодолеть половину пути, нужно сначала преодолеть половину половины, и так до бесконечности. Поэтому движение никогда не начнётся.

Софийская школа

 

Новый этап, в рамках которого создана основа современной духовной жизни. Представления о морали, о политике, о ценности, в период от V века д.н.э. до III века д.н.э. Начало положено софистами.

Софистов нельзя назвать философами в подлинном смысле этого слова. Они не искали

истину, напротив, в значительной степени они старались её искажать. Само название софистав действительности означает не мудреца. Софистами называют людей, прибегающих кмудрствованию. Мудрствование — двусмысленное рассуждение, имеющее целью скорее исказить истину, нежели её обнаружить. Прежним философам представлялось очевидным, что они имеют дело с объективной действительностью, которая существует в виде некой непосредственной давности. Для досократиков истина представлялась чем-то объективным, очевидным, совсем не тем, чем она представляется для нас. Им была непонятна формула познания, которая для нас существует даже на уровне здравого смысла (субъектно-объектное отношение — знание существует в познающем субъекте).

Эта формула стала очевидна для софистов. Следовательно всё, что претендует на звание

истины существует лишь во мнении, в рамках субъекта и следовательно субъективно по форме. Является ли суждение субъекта объективным — другой вопрос. Софисты были первыми мыслителями, которые стали придавать философии практическоезначение, причём практическое в самом утилитарном смысле — стали учить за деньги.Самое главное — то, что они преподносили, как предмет обучения, должно было применять-

ся для достижения практических успехов в жизни. Достичь этого можно было главным образом участвуя в полемике — будь то суд или политический дискурс. От возможности доказать свою позицию зависит успех — и следовательно возможность получить деньги. Именно так софисты понимали главную цель. Софисты усилили тезис: никакой истины, кроме субъективной не существуют. Основные

черты их философии:

 субъективизм,

 релятивизм,

 скептицизм,

 нигилизм,

 эгоизм.

Первым из известных софистов был Протагор, живший в V веке д.н.э. Ему принадлежит

знаменитое высказывание: «Человек есть мера всех вещей». Ученики усиливали этот тезис,так что он принимал ещё более скептический смысл. Его ученик Горгий (V век днэ) говорил так:

1. Ничего не существует.

2. Если и существует, то во всяком случае непознаваемо.

3. Если уж и познаваемо, то непередаваемо другим.

В любом из этих высказываний существует доля истины.

Сами софисты использовали это знание главным образом для получения денег. Таким образом, наследниками софистов являются не философы, а практические политики, юристы и т. п.

Для старших софистов это было уже бесспорно. Они утверждали, что нет права, кроме интересов сильного, не существует морали и т. п. Цивилизация оказалась в опасности, но, по счастью, этого не произошло.

Сократ

 

Как и софисты, Сократ в центр философствования поставил человека и человеческое общество. Но в отличие от софистов Сократ учил, что необходимо различать мнение и знание. Мнение может быть у каждого свое. Знание обще всем и должно быть выражено в понятии. Нет понятия — нет и знания.

Сократ (ок. 470—399 до н. э.) — младший современник Демокрита — интересен не только учением, но и жизнью. Он оказал большое влияние на античную философию. Сведения об учении Сократа не обильны и не совсем надежны. Сам философ, активно вступавший в различные собеседования, ничего не писал, предпочитая записанному монологу живой разговорный диалог. Все свое время Сократ посвящал философским беседам и спорам с многочисленными учениками. Ему самому никогда не приходило в голову, что он мудр, пока на вопрос одного своего почитателя, есть ли кто мудрее Сократа, дельфийский оракул ответил, что нет. Желая опровергнуть пифию, Сократ стал общаться с теми, кого считал умнее себя, но с удивлением увидел, что мудрость этих людей кажущаяся. Но и тогда Сократ не возгордился: он был убежден не в своей мудрости, а в том, что «избран к афинскому народу, как овод к коню», дабы не давать своим согражданам впадать в духовную спячку и заботиться о своих делах больше, чем о самих себе. Под «делами» Сократ понимал стремление к обогащению, военную карьеру, домашние дела, речи в народном собрании, заговоры, восстания, участие в управлении государством и т. п., а под «заботой о самом себе» — нравственное и интеллектуальное самосовершенствование. Ради своего призвания Сократ отказался от всех других дел. В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов, — человек как нравственное существо.

 

Интересам Сократа были чужды как мифология, так и физика, не интересовала и природа. Самопознание имело для Сократа вполне определенный смысл. Познать самого себя означало познание себя в качестве нравственного существа. Сократ был ироничным собеседником: прикинувшись простаком и невеждой, он скромно просил своего оппонента объяснить то, что по роду своего занятия тот должен был, казалось бы, хорошо знать. Не подозревая еще, с кем он имеет дело, собеседник начинал поучать Сократа. Последний задавал несколько заранее продуманных вопросов, и оппонент терялся. Сократ продолжал спокойно и методически ставить вопросы. Сократовская ирония иная, чем у скептика или софиста. Скептик сказал бы, что истины нет. Софист добавил бы, что, раз истины нет, считай истиной то, что тебе выгодно. Сократ, будучи врагом софистов, считал, что каждый человек может иметь свое мнение, но истина для всех людей одна. На достижение такой истины и направлена положительная часть метода Сократа. Почва подготовлена, но сам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. «Спрашивая тебя, — говорил Сократ оппоненту, — я только исследую предмет сообща, потому что сам не знаю его». Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе собеседника. Свой метод Сократ назвал майевтикой — повивальным искусством. Подобно тому, как оно помогало рождаться детям, так сам Сократ способствовал рождению истины.

 

Цель майевтики, всестороннего обсуждения какого-либо предмета, — его определение, достижение понятия о нем. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Если до него философы и пользовались понятиями, то стихийно. Только Сократ обратил внимание на то, что если нет понятия, то нет и знания. Достижение понятийного знания достигалось посредством индукции, т. е. восхождения от частного к общему, что должно было происходить в процессе собеседования. Пафос философии Сократа — найти для всего соответствующее понятие. Но так как сам Сократ до таких понятий еще не дошел и знал об этом, то он и утверждал, что ничего не знает.

 

ПОЗНАТЬ САМОГО СЕБЯ - значит найти понятия нравственных качеств, общих всем людям. Убеждение в существовании объективной истины означало для Сократа и то, что есть объективные моральные нормы, и различие между добром и злом не относительно, а абсолютно. В отличие от софистов Сократ отождествлял счастье не с выгодой, а с добродетелью. Но творить добро можно, лишь зная, в чем оно. Только тот человек мужествен, кто знает, что такое мужество. И вообще знание того, что такое добро и что такое зло, делает людей добродетельными. Нравственность, по Сократу, следствие знания. Из этого видно, что моральная теория Сократа рационалистична.

Платон

Сохранившиеся произведения Аристотеля можно разбить на восемь групп: логические, общефилософские, физические, биологические, психологические, этические, политические и искусствоведческие. Главное его философское произведение — «Метафизика».

 

АРИСТОТЕЛЬ (384 — 322 до н. э.) семнадцатилетним юношей стал слушателем Академии Платона. Оба они высоко оценивали друг друга. Однако Аристотель рано увидел уязвимые места платоновского учения. Позднее станет известен афоризм, передающий не букву, но смысл высказываний Аристотеля: «Платон мне друг, но истина дороже»: платонизм будет подвергнут им проницательной критике. К эпохе Ликея — философской школы, открытой Аристотелем, — относятся коллективные труды, выполненные под руководством Аристотеля, в частности описание 158 реальных государственных устройств, которые тогда существовали в греческом мире и в соседних с ним странах. Аристотель выделял философию из контекста знания. Он говорил: «Главным образом нужно исследовать и разработать вопрос, является ли что-либо, кроме материи, самостоятель-ной причиной или нет»; «вопрос идет о том, существует ли, помимо чувственных сущностей, [еще] какая-нибудь неподвижная и вечная или же нет, и если существует, то в чем она». На оба вопроса Аристотель отвечал утвердительно.

 

ЧУВСТВЕННЫЙ МИР, в отличие от платоновского театра теней, для Аристотеля реален. Но так же реально и сверхчувственное бытие. Доказывая существование сверхчувственного бытия, Аристотель отталкивается от факта существования умозрительной науки о мире, которая была бы невозможна, если бы за чувственными сущностями не стояли умственные: «Если помимо единичных вещей ничего не существует, тогда, можно сказать, нет ничего, что постигалось бы умом, а все подлежит восприятию через чувства, и нет науки ни о чем, если только не называть наукой чувственное восприятие».

Аристотель не согласен с натурфилософами, сводившими сущность к той или иной форме вещества, как Фалес к воде. Он не согласен и с пифагорейцами, которые находили сущность в числах. Он разошелся и с академиками: сущность — не потусторонние идеи.

 

У Аристотеля можно найти, им, правда, отчетливо не сформулированные, два критерия сущности: 1) мыслимость, или познаваемость в понятии, и 2) «способность к отдельному существованию». Эти два критерия малосовместимы. Аристотель искал такую сущность, которая была бы и способна к самостоятельному существованию, и познаваема в понятии. При этом он отказывал материи в праве быть сущностью: она и неспособна к отдельному существованию, и непознаваема. Материя не проходит на роль сущности по обоим критериям.

Что касается единичной вещи, то она не только невыразима в понятии (единичному нельзя дать определения), но и является составным целым. Ведь единичная вещь состоит, согласно Аристотелю, из пока еще для нас таинственной «сути бытия» и субстрата (материи). А составное возникает позже своих частей. Род, общее и всеобщее подходят к роли сущности по первому критерию, но не подходят по второму: все они определимы, но не существуют сами по себе. Здесь Аристотель решительно расходится с Платоном и академиками, у которых идеи, выражавшие родовое, общее и всеобщее, наделены реальным существованием. Для Аристотеля немыслимо говорить, как это делали академики, о самостоятельных родовых сущностях.

АРИСТОТЕЛЕВСКАЯ МАТЕРИЯ пассивна: она неспособна сама по себе что-то порождать из себя и стоит на границе бытия и небытия. Поэтому вещь в той мере, в какой она состоит из материи, способна не быть. Он ввел в философию такие понятия, как возможность и действительность, которые позволяют представить отношение материи и формы в движении.

Носителем возможности является материя. Оформляясь, она переходит из состояния возможности в состояние действительности: «Материя дается в возможности, потому что она может получить форму, а когда она существует в действительности, тогда она [уже] определена через форму». Но полная действительность — это не действительность вещи, а действительность формы. В форме нет примеси возможности быть и не быть, которая вещи придается материей. Итак, определяя сущность, Аристотель отдает приоритет форме перед материей.

Возможность — одна из форм существования относительного небытия. Отношение между возможностью и действительностью позволяет Аристотелю определить в самом общем виде движение (изменение): «Движением надо считать осуществление в действительности возможного, поскольку это возможно».

«Осуществление в действительности» выражается у Аристотеля термином «энтелехия». Так, яйцо является птенцом в возможности, но не энтелехиально. В представлении философа все процессы, имеющие смысл, обладают внутренней целенаправленностью: обусловленность через цель происходит не только «среди поступков, определяемых мыслью», но и среди вещей, возникающих естественным путем. Общая цель — стремление к благу. В понятии «того, ради чего», цели как самоосуществления, отождествляемого с благом, и находит Аристотель высшую причину, или первоначало, всего сущего.

Говоря об источнике движения как движущей причине, Аристотель исходил из некоей догмы, согласно которой «движущееся [вообще] должно приводиться в движение чем-нибудь», что означает отрицание самопроизвольности (как это было у Демокрита) движения. Хотя «форма — это деятельность», однако эта деятельность имеет внешний источник в некоей высшей сущности, высшей форме, в некоем перводвигателе.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА включает все четыре разновидности причин: форма, материя, движение, цель. Из них лишь материальная причина несводима к другим. А формальная, движущая и целевая причины фактически сводятся к одной. Таким образом, четыре причины распадаются на две группы: на материю и совечную ей тройную формально-движуще-целевую причину. Таковой триединой причиной у Аристотеля оказывается бог. В качестве движущей причины бог — перводвигатель, хотя сам он и неподвижен.

БОГ, БУДУЧИ ФОРМОЙ, перводвигателем и целью, бог нематериален. Бог Аристотеля — бог философа. Аристотель говорит, что «бог есть живое существо» и что «жизнь, несомненно, присуща ему». Но под жизнью бога Аристотель понимает деятельность разума — божественное мышление. Собственно говоря, сам бог и есть чистый деятельный разум, само на себя замкнутое мышление.

ИСТИННОЕ ПОЗНАНИЕ трудно. Сущность как предмет рационального познания скрыта. Всякое познание начинается с чувственного восприятия, т.е. со ступени, общей человеку с животными.

Аристотель высоко оценивал чувственные восприятия, ведь они «составляют самые главные наши знания об индивидуальных вещах».

Вторая ступень — опыт, который возможен благодаря повторяемости чувственных восприятий и накоплению их в памяти. Аристотель определяет опыт как «ряд воспоминаний об одном и том же предмете».

Следующая (третья) ступень восхождения к знанию — «искусство». Это не изящное искусство, а особая ступень познания. Если опыт — знание индивидуальных вещей, то «искусство» — знание общего и причин. Владеющие «искусством» люди — более мудры, чем люди опыта, ибо «они владеют понятием и знают причины».

ЛОГИКА АРИСТОТЕЛЯ содержит формулировки основных законов мышления. Из четырех законов мышления Аристотель установил по крайней мере два: закон (запрещения) противоречия и закон исключенного третьего. Законы тождества и достаточного основания у Аристотеля тоже намечены. Обостренная форма закона (запрещения) противоречия — закон исключенного третьего, согласно которому «а» и «не-а» не только не может быть одновременно истинно, но истинность «а» означает также ложность «не-а», и наоборот.

Элисто-Римский период

Эпохи эллино-римского периода

1.1.

Эпоха эллинизма.

Эпоха эллинизма – эпоха крушения полисной социальности. Социальная структура – полис, город-государство был ограничен, замкнут. Главная задача состояла в том, чтобы обеспечить политическую самостоятельность этой замкнутости. Главная задача полиса – воспитание лучших граждан для государства, обеспечение духовных запросов личности. Путь духовной жизни – это путь поиска, отрицания традиций, путь обновления. Направленность на воспитание граждан – это не только основная направленность полиса. Обращенность к гражданину порождает новые типы обоснования, она позволила грекам создать систему обоснований – чем и была философия. Способность творить существует постольку, поскольку существует греческий полис. Античный полис разрушился. Теперь верховная власть принадлежала монарху. Начиная с Александра Македонского все полисы были объединены.

Наблюдается поиск путей духовного обновления. В эпоху эллинизма не создается ни одной принципиально новой физической системы. Но в эту эпоху остаются крупные философы, происходит обоснование старых систем.

Экономический и политический упадок Греции, закат роли полиса отражаются в греческой философии. Усилия, направленные на познание объективного мира (философия Аристотеля), активное участие в политической жизни, которое проявилось у греческих философов, постепенно замещаются индивидуализмом, этизированием и морализированием либо скептицизмом и агностицизмом. Со временем интерес к философскому мышлению вообще резко падает. Приходит период мистики, религиозно-философского синкретизма, христианской философии.

Римская философия

С начала 3 столетия до н. э. в регионе Средиземного моря существенно усиливается влияние Рима, который из городской республики становится сильной державой. Во 2 в. до н. э. он владеет уже большой частью древнего мира. Под его экономическое и политическое влияние попадают и города континентальной Греции. Тем самым в Рим начинается проникновение греческой культуры, составной частью которой была философия.

Для римской культуры характерно стремление обогатиться лучшим из того, с чем сталкивается Рим, стремящийся к мировому господству. Логичным поэтому является то, что и римская философия формируется под решающим влиянием греческого, в частности эллинистического, философского мышления.

Приблизительно с середины 2 в. до н. э. в Риме развиваются три философских направления, которые сформировались уже в эллинистической Греции, - стоицизм, эпикуреизм и скептицизм.

 

Основные философские направления эллино-римского периода.

Эпикуреизм.

Основателем эпикуреизма является Эпикур (341-270 гг. до н.э.) - греческий философ-материалист и атеист эпохи эллинизма. Он отрицал вмешательство богов в дела мира и исходил из признания вечности материи, обладающей внутренним источником движения. Эпикур вносит оригинальные изменения в атомизм Левкита-Демокрита: для объяснения возможности столкновения атомов, движущихся в пустом пространстве с одинаковой скоростью, он вводит понятие спонтанного «отклонения» атома от прямой линии. Это основа более глубокого взгляда на соотношение необходимости и случайности, некий такой шаг вперед.

Эпикур, выступивший в борьбу с Аристотелем, создал в свое время школу «Сад Эпикура», где он учил философии на равных правах даже женщин и рабов, чего не могло быть у Платона и Аристотеля. Другими словами, он основал общество друзей-единомышленников, которое просуществовало 600 лет.

Главным для Эпикура было практическое значение философии - прикладная философия. Он считал, что атомы различаются не только по величине и форме, но и по весу, а также имеют части, но не делимы из-за абсолютной непроницаемости. Также полагал, что бесконечно лишь количество атомов, а не форм.

Эпикур, сохранив основную предпосылку киренаиков, что главная цель человека - наслаждение, существенно преобразовал их систему. Если те понимали наслаждение как деятельность, то он отдал предпочтение наслаждению покоем, так как считал, что динамические наслаждения предварительно несут страдания от предшествующего желания, а статические удовольствия - нет (они некое состояние равновесия). Считая, что стимулом динамических удовольствий является желания, делил желания на естественные (необходимее и не необходимые) и вздорные. И задавался при этом вопросом, а все ли желания следует исполнять… Для него чувства - источник счастья. При оценке удовольствия он отказался от критерия интенсивности и предпочел в качестве такового длительность. При этом душевные критерии удовольствия и страдания оказываются большими, чем телесные, а следовательно стремиться надо именно к душевным удовольствиям, избегая душевных страданий.

Принцип удовольствия, по нему, заложен в самой основе жизни, и ему нужно соответствовать. У Эпикура разум подчинен телу, а не наоборот, как у Сократа, Платона, Аристотеля. В этом его главное отличие от них, но при этом, он все же считал (в соответствии с общегреческим представлением о человеке), что наибольшие удовольствия человеку доставляет то, что оправдано разумом.

Принципом свободы воли Эпикур обосновал возможность независимости человека от общественных связей, его лозунгом было жить незаметно, не по законам общества, а по природе.

Скептицизм.

Скептицизм – направление греческой философии, которое формируется в конце 4 в. до н. э. Основателями скептицизма являлись Пиррон Элидский и Секст Эмпирик.

Греческое слово скепсис соединяет в себе как бы три смысла — это и рассмотрение, и сомнение, и воздержание от суждений. Скептики всегда видели и поныне видят свою цель в опровержении догм всех философских школ.

 

Скепсис имел место в греческой философии и раньше. В эллинистическую эпоху складываются его принципы, ибо скепсис определялся не методическими установками в невозможности дальнейшего познания, а отказом от возможности дойти до истины. И этот отказ становится программой.

Скептицизм отрицал истинность любого познания. Удержаться от суждения – основной его тезис. Поэтому «цель свою скептики полагали в опровержении догматов всех школ, но сами… они ничего не определяли, не определяли и того, что они делали», отвергая в конце концов и само утверждение «ничего не утверждать».

Скептицизм в большей степени тяготел к философии софистов. Вместе с созданием крупных государственных объединений перестали создаваться новые системы обоснований. Также происходит обращение к личности, только уже к личности атомистического толка. Необходимо обосновать идеал внутренней свободы, происходит обоснование положения человека в этом новом мире, мире монархии (деспотический режим).

В огромной социальности человек уже не мог влиять на мир, он ему подчинялся, для больших социальных объединений характерна не проблема воздействия человека на мир, а проблема успокоения, утешения человека. Необходимо человека довести до уровня природы – понимания цивилизованности.

На первый план выдвигается проблема личного счастья, тогда можно достигнуть атараксии (невозмутимости духа) – это естественное состояние человека, которое позволяет ему перенести удары судьбы.

Эпикур предложил такой способ обоснования личного счастья: счастье – это удовольствие. Удовольствие – это способность довольствоваться тем, что имеешь.

Доводы против правильности как чувственных восприятий, так и «познаний мысли», т. е. доводы, объясняющие, почему нужно удерживаться от суждений, скептики объединили в десять тезисов – тропов. Вероятно, их автором является Энесидем.

В первом из этих тезисов подвергаются сомнению положения о действительности различия физиологической структуры видов животных, в частности их чувственных органов.

Во втором подчеркиваются индивидуальные различия людей с точки зрения физиологии и психики.

В третьем говорится о различии чувственных органов, в которых одни и те же вещи вызывают разные ощущения (например, вино зрению представляется красным, вкусу- терпким и т. д.).

Четвертый обращает внимание на факт, что на познание влияют различные состояния (телесные и душевные) воспринимающего субъекта (болезнь, здоровье, сон, бодрствование, радость, грусть и т. д.).

Пятый тезис отражает влияние расстояния, положений и пространственных отношений на восприятие (то, что издалека кажется малым, вблизи оказывается большим).

В шестом говорится, что ни одно восприятие не относится изолированно к нашим чувствам без примеси других факторов.

Следующий троп указывает на различные воздействия разного количества одного и того же вещества или материи (что в малом количестве полезно, а в большем может быть вредно).

Восьмой опирается на тот факт, что определение взаимоотношений между вещами является релятивным (например, что является относительно одной вещи «вправо», может быть по отношению к другой «влево»).

 

Предпоследний троп отражает тот факт, что «привычные и непривычные вещи» вызывают различные чувства (например, затмение солнца как необычное явление, закат солнца - как привычное).

Десятый троп поддерживает убеждение в том, что ничего нельзя утверждать позитивно – ни существование различных прав, ни привычек, ни воззрений, ни проявлений веры и т. д.

К этим десяти тезисам Агриппа и его ученики прибавили еще пять. Первый из новых тропов аргументирует различие видов или мнений. Второй критикует бесконечную цепь доказательств. Третий подчеркивает, что любое ограничение относится всегда лишь к чему-либо конкретному. Четвертый критикует принятие предпосылок, которые впоследствии не доказываются. Пятый троп предостерегает от доказательства по кругу. Он указывает на то, что каждое доказательство в свою очередь требует доказательства, это доказательство требует своего доказательства и так по кругу до исходной точки. И хотя эти новые тропы более абстрактны, некоторые из них можно редуцировать к ранним тропам, так же как некоторые ранние тропы основаны на более или менее аналогичных принципах.

Исходя из принципа «ничего не утверждать», подкрепленного тропами, скептики отвергали любые доказательства. В отличие от эпикурейской и стоической философии, в которых достижение счастья необходимо предполагало познание явлений и законов природы, т. е. познание вещей, философия скептицизма в прямом смысле слова отказывается от этого познания.

Главным представителем скептицизма античного Рима был Энесидем из Кносса, в своих взглядах близок к философии Пиррона.

Энесидем видел в скептицизме путь к преодолению догматизма всех существующих философских направлений. Большое влияние он уделял анализу противоречий в учениях других философов. Выводом из его скептических воззрений является то, что о реальности невозможно делать никаких суждений, основанных на непосредственных ощущениях.

Наиболее выдающимся представителем младшего скептицизма был Секст Эмпирик. Его учение также исходит из греческого скептицизма. В своих работах он излагает методологию скептического сомнения, основанную на критической оценке основных понятий тогдашнего знания. Критическая оценка направлена не только против философских понятий, но и против понятий математики, риторики, астрономии, грамматики и т. д. Его скептического подхода не миновал и вопрос о существовании богов, что привело его к атеизму.

В своих произведениях он стремится доказать, что скептицизм является оригинальной философией, которая не допускает смешения с другими философскими направлениями. Секст Эмпирик показывает, что скептицизм отличается от всех других философских течений, каждое из которых признает одни сущности и исключает другие, тем, что одновременно подвергает сомнению и допускает все сущности.

Римский скептицизм был специфическим выражением прогрессирующего кризиса римского общества. Поиски и исследования противоречий между утверждениями предшествующих философских систем ведут скептиков к широкому изучению истории философии. И хотя именно в этом направлении скептицизм создает много ценного, в целом он уже является философией, утратившей ту духовную силу, которая вознесла античное мышление на его вершины. В сущности скептицизм содержит больше прямого отказа, чем методологической критики.

Стоицизм.

В конце 4 в до н. э. в Греции формируется стоицизм, который в эллинистическом, а также в более позднем римском периоде становится одним из самых распространенных философских течений. Его основателем был Зенон из Китая (336-264 до н. э.).

Зенон первый провозгласил в трактате «О человеческой природе», что основная цель – «жить согласно с природой, и это то же самое, что жить согласно с добродетелью». Этим самым он дал стоической философии основную ориентацию на этику и ее разработку. Выдвинутый идеал он сам реализовал в своей жизни. От Зенона исходит также усилие соединить три части философии (логику, физику и этику) в одну цельную систему. Стоики часто сравнивали философию с человеческим организмом. Логику они считали скелетом, этику – мышцами, а физику – душой.

Стоицизм – это философия долга, философия судьбы. Видные ее представители – Сенека, учитель Нерона, император Марк Аврелий. Позиции этой философии противоположны Эпикуру: доверься судьбе, покорного судьба ведет, а непокорного тащит.

Поскольку отпала необходимость обоснования полисных гражданских добродетелей и интересы сконцентрировались на спасении личности, то этические добродетели стали космополитическими. Стоики развивали онтологические идеи космического логоса, но преобразовывали это гераклитовое учение как учение о всеобщем законе, провидении и Боге.

Стоики характеризовали философию как «упражнение в мудрости». Орудием философии, ее основной частью они считали логику. Она учит обращаться с понятиями, образовывать суждения и умозаключения. Без нее нельзя понять ни физику, ни этику, которая является центральной частью стоической философии. Физику, т. е. философию природы, они, однако, не переоценивали. Это вытекает из их главного этического требования «жить в согласии с естеством», т. е. с природой и порядком мира – логосом. Однако в принципе они не внесли в эту область ничего нового.

В онтологии (которую они помещали в «философию природы») стоики признают два основных принципа: материальный принцип (материал), который считается основой, и духовный принцип – логос (бог), который проникает через всю материю и образует конкретные единичные вещи. Это определенно дуализм, который встречается и в философии Аристотеля. Однако если Аристотель видел «первую сущность» в единичном, которое является единством материи и формы, и возвышал форму как активное начало материи, то стоики, наоборот, сущностью считали материальный принцип (хотя, так же как и он, признавали материю пассивным, а логос(бог) – активным принципом).

Понятие бога в стоической философии можно охарактеризовать как пантеистическое. Логос, согласно их взглядам, пропитывает всю природу, проявляется везде в мире. Он является законом необходимости, провидением. Понятие бога сообщает всей их концепции бытия детерминистский, вплоть до фатализма, характер, который пронизывает и их этику.

В области теории познания стоики представляют по преимуществу античную форму сенсуализма. Основой познания, согласно их взглядам, выступает чувственное восприятие, которое вызывается конкретными, единичными вещами. Общее существует лишь посредством единичного. Здесь заметно влияние учения Аристотеля о взаимоотношении общего и единичного, которое проецируется и на их понимание категорий. Стоики, однако, значительно упрощают аристотелевскую систему категорий. Они ограничили ее лишь четырьмя основными категориями: субстанция (сущность, количество, определенное качество и отношение, согласно определенному качеству. С помощью данных категорий постигается действительность.

 

Большое внимание стоики уделяют проблеме истины. Центральным понятием и определенным критерием истинности познания является, по их мнению, учение о так называемом схватывающем представлении, которое возникает под воздействием воспринимаемого предмета при активном участии субъекта восприятия. Каталептическое представление непосредственно ясно «захватывает» воспринимаемый предмет. Только это ясное и очевидное восприятие необходимо вызывает согласие разума и с необходимостью становится пониманием (каталепсис). Как таковое понимание является основой понятийного мышления.

Центром и носителем познания, согласно стоической философии, является душа. Она понимается как нечто телесное, материальное. Иногда ее обозначают как пневма (соединение воздуха и огня). Ее центральную часть, в которой локализуется способность к мышлению и вообще все то, что можно определить в нынешних терминах как психическую деятельность, стоики называют разумом (гегемоником). Разум связывает человека со всем миром. Индивидуальный разум является частью мирового разума.

Хотя стоики считают основой всякого познания чувства, большое внимание они уделяют и проблемам мышления. Стоическая логика тесно связана с основным принципом стоической философии – логосом. «… Так как они (стоики) возвели в принцип абстрактное мышление, то они разработали формальную логику. Логика поэтому является у них логикой в том смысле, что она выражает деятельность рассудка как сознательного рассудка». Большое внимание они уделяли умозаключению, в частности проблемам импликации. Стоики выработали античную форму логики высказываний.

Стоическая этика выдвигает на вершину человеческих усилий добродетель Добродетель, по их представлениям, единственное благо. Добродетель означает жить в согласии с разумом. Стоики признают четыре основные добродетели: разумность, граничащую с силой воли, умеренность, справедливость и доблесть. К четырем основным добродетелям прибавляются четыре противоположности: разумности противостоит неразумность, умеренности – распущенность, справедливости – несправедливость и доблести – трусость, малодушие. Между добром и злом, между добродетелью и грехом четкое, категорическое различие, переходных состояний между ними нет.

Все остальное стоики относят к категории безразличных вещей. На вещи человек не может повлиять, однако он может над ними «возвыситься». В этой позиции проявляется момент «смирения с судьбой», который развит, в частности, в так называемом среднем и новом стоицизме. Человек должен подчиняться космическому порядку, он не должен желать того, что не находится в его власти. Идеалом стоистических устремлений выступает покой (атараксия) или, по крайней мере, безучастное терпение (анатея). Стоистический мудрец (идеал человека) является воплощенный разумом. Он отличается терпимостью и сдержанностью, а его счастье «состоит в том, что он не желает никакого счастья». В этом стоическом идеале отражается скепсис низших и средних слоев тогдашнего общества, вызванный его прогрессирующим разложением, тот факт, что человек не может изменить объективный ход событий, что с ними он может лишь «внутренне справиться».

Стоическая мораль была полной противоположностью эпикурейской морали.

Общество, по представлениям стоиков, возникает естественным образом, а не путем конвенции, как у эпикурейцев. Все люди, независимо от пола, социального положения или этнического происхождения, равны самым естественным образом. Стоическая философия лучше всего отражает развивающийся кризис духовной жизни греческого общества, который явился следствием экономического и политического разложения. Именно стоическая этика наиболее адекватно отражает «свое время». Это этика «сознательного отказа», сознательного смирения с судьбой. Она отводит внимание от внешнего мира, от общества к внутреннему миру человека. Лишь внутри себя человек может найти главную и единственную опору.

Школа киников

 

Киники (греч. kyne – собаки) - последователи сократической школы, возникшей в IV в. до н.э. и названой, по одной из версий, по месту нахождения на горе Киносарг («зоркий пес) в Афинах. По другой версии самый известный киник – Диоген – называл себя «собака Диоген» (по крайней мере, так он представился при встрече Александру Македонскому), что связано с особенностями учения и «собачьим» образом жизни киников.

^ Основатель школы киников – Антисфен (444 – 368 гг. до н.э.) сначала изучал риторику у софиста Горгия, затем стал преданным учеником Сократа, после смерти которого создал свою школу. Следуя Сократу, Антисфен учил, что цель жизни – добродетель, которую он трактовал как свободу от излишних привязанностей и отказ от избыточных потребностей, восхвалял труд, придавая добровольной нищете ореол высшей нравственной ценности. Антисфен был лишь теоретиком кинической философии, поэтому не он сам, а его ученик Диоген Синопский (ум. в 323 г.до н.э.), которого Платон назвал «безумствующим Сократом», принес известность кинизму.

Диоген своей экстравагантной жизнью воссоздал образец кинического мудреца, разработанный Антисфеном. Он жил в большой глиняной бочке (пифосе), закалял себя, приучая не только к физическим, но и нравственным унижениям (например, просил подаяние у статуи, чтобы привыкнуть к отказам). Вел себя вызывающе, подчеркивая превосходство мудреца над обычными людьми. Так, однажды он стал звать людей, а когда они сбежались, сказал, что ему нужны люди, а не мерзавцы. Когда Александр Македонский предложил просить у него все, что хочет, ответил: «Отойди и не заслоняй мне солнце».

Высмеивая знатное происхождение, богатство, славу, отрицая семейные узы, преданность государству, Диоген называл себя «космополитом» - гражданином мира. Он «философствовал» своим образом жизни, насмехаясь над всеми условностями культуры и цивилизации, проповедуя безусловную естественность и неограниченную личную свободу.

^ Кинизм, таким образом, – это первый в истории протест против культуры и цивилизации, норм нравственности и правил поведения. Аскетизм, простота, возврат к природе, к животному состоянию считались у киников главным средством достижения духовной свободы. Их вызывающе презрительное отношение к общепринятым нравственным нормам, доходящее до бесстыдства, грубая откровенность, доходящая до наглости, вызывали неприятие у большинства современников, а в истории европейской культуры термин «кинизм» сохранился как «цинизм» - осуждаемая воспитанными людьми форма поведения.

Другой идеал «истинного мудреца», космополита, живущего «сообразно природе», был представлен в этической концепции стоиков.