Творчество А.С. Сорокина в оценке современников

Еще при жизни Со­рокина организатор литературных сил советской Сибири, первый редактор «Сибирских огней» и автор первого совет­ского романа «Два мира» В.Я. Зазубрин говорил о нем на съезде сибирских писателей: «На вкус и на цвет товарищей нет» - кому нравятся ананасы или бананы под березой, ко­му огурцы. Рассказы Антона Сорокина нам кажутся вот такими понятными и простыми и «выразительными» огурцами. Я извиняюсь за некоторую легкость стиля по отношению к такому законченному мастеру, как Антон Семенович... Жаль, что мастер Антон Сорокин до сей поры мало извес­тен читателю, жаль, что его рассказы разбросаны по разным газетам и журналам. Собрать и издать их необходимо».

Леонид Мартынов, близко знавший Сорокина, писал о нем, что он был «оригинальным омским литератором... сме­ло разоблачавшим в своих произведениях язвы капитали­стического общества... Знатоком быта наших друзей и сосе­дей казахов».

На протяжении всей своей жизни вспоминал о «кандида­те Нобелевской премии» его омский друг (Антон Сорокин именовал его своим учеником) Всеволод Иванов. Он напи­сал и отдельный очерк «Антон Сорокин», опубликованный после смерти автора «Бронепоезда», и десятки раз по­минал спутника своей литературной молодости во многих произведениях. Писал Всеволод Вячеславович о Сорокине обычно с юмором, но явно любуясь оригинальностью сорокинского облика: «Многие в Омске называли его сумасшедшим. Я знал его в течение трех или четырех лет и, должен сказать, не встречал челове­ка разумнее его».

Вс. Иванов считает, что редакции отвергали рассказы Сорокина именно из-за их своеобразия и самобытности, по­тому что они совсем не походили на шаблонное журнальное чтиво тех лет.

Сорокиным, как было отмечено, интересовался А.М. Горький. Обращаясь к сибирским писателям, он писал: «Вам, сибирякам, следо­вало бы собрать все, что написано об Антоне Сорокине, и со­брание очерков этих издать. После того как будет издана такая книга, можно приняться за издание работ самого Со­рокина».

Писатель Михаил Никитин вспоминает: «...Имя его я услышал или, вернее, прочел на омском вокзале осенью 1924 года, когда впервые приехал в Сибирь. Было хмурое утро, моросил мелкий дождь, люди шли по перрону, подняв воротники и плечи. На вокзальном крылы це ветер швырнул мне под ноги мокрую афишу, и она про­кричала трехвершковым шрифтом: «Литературный вечер!». Я заинтересовался и развернул ногой афишу. Человек в дождевике встал за моим плечом.

- Знаменитый номер со свечой, - прочитал человек в дождевике, - исполнит известный писатель Антон Сорокин.

Я обернулся и поглядел на чтеца, чтец поглядел на ме­ня, - крайне удивленные, мы пошли нанимать извозчиков».

Некоторые удивленные спешили к кирпичному, выстро­енному в стиле модерн начала века двухэтажному особ­нячку на Лермонтовской, чтобы собственными глазами взглянуть на городского сумасшедшего. И разочарованно пожимали плечами, когда на улицу выходил с портфелем в руках человек самого обыкновен­ного, даже заурядного вида в самой обыкновенной одежде, сутулый, с впалой грудью и негустыми усами, в пенсне с большими круглыми стеклами.

Человек с портфелем шел на службу в огромное, самое большое в городе, серое здание Управления железной доро­ги. На службу он никогда не опаздывал.

«Я аккуратен, как немец», - говорил он, и это было правдой.

Поэт и ученый Петр Людовикович Драверт откликнулся на смерть писателя статьей в Омском «Рабочем пути», где утверждал: «Стушуются наконец, как серые бесформенные тени, недоброжелатели покойного, но красочным, ориги­нальным пятном надолго останется в сибирской литературе имя Антона Сорокина». Поместила отклик на смерть Сорокина и республикан­ская газета КазАССР «Советская степь» от 4 апреля 1928 года: «Умер от туберкулеза известный сибирский писатель Ан­тон Сорокин. Антон Сорокин пользовался большой известностью в Си­бири и был весьма популярен среди казахского населения Омской, Акмолинской и Семипалатинской областей. Антон Сорокин великолепно знал степь, казахский быт. В черные времена царизма, когда правительство жесто­ко проводило политику угнетения и эксплуатации нацио­нальных меньшинств, Антон Сорокин вдруг заговорил в десятках рассказов о казахах, заговорил с неисчерпаемой любовью к ним. Заслуга Антона Сорокина в этом, как гражданина и пи­сателя, несомненна. Своему интересу и любви к казахской ковыльной степи Антон Сорокин не изменил до конца жизни. На полосах местной сибирской прессы, на страницах сибирских журна­лов, в том числе «Сибирских огней», мы можем найти боль­шое количество сорокинских «казахских примитивов», как он называл свои рассказы о казахах. Конечно, были у Сорокина и другие темы кроме казах­ской степи, но все значение писателя кроется все же в его «примитивах». Антон Сорокин не был тем, что называется первоклас­сным художником слова, но, несомненно, он был очень заметной величиной на фоне сибирской литературы, и значения его оспаривать нельзя. Было бы вполне нормально, если бы Казгиз заинтересовался бы наконец творчеством Антона Сорокина и издал, если не все его казахские рассказы, то во всяком случае лучшие, избранные».

работы Сорокина хранятся в ОГИК музее и ООМИИ им. М. А. Врубеля.