Тема золота в творчестве А.С. Сорокина

Одной из главных тем, которые разрабатывал писатель Сорокин, является тема - власть золота над людьми. Его пьесу «Золото» собирался ставить В.Э. Мейерхольд в театре В.Ф. Комиссаржевской, однако постановка была запрещена цензурой. В 1917 году Сорокин написал два рассказа, которые в какой-то степени характеризуют его отношение к происходившему вокруг, его взгляды, иде­алы. Первый из них, «Дафтар», повествует о будущем, где кончилась власть денег, где золото потеряло цену, где нет границ, банкиров, бедняков. Дафтар - очередное сорокинское воплощение «Желтого дьявола» - «тот, кто основал свое царство на власти золота» приходит на землю и убеж­дается в своем бессилии: ничего не может он получить за деньги, труженик-пахарь с презрением отвергает его золо­то: «Бросил мужик горсть золотых, и упали они на чернуь рыхлую землю и казались желтыми плевками на черной земле». Однако в финале рассказа нет особого оптимизма: «Когда это будет... не знаю... не знаю, когда взойдет над страдающим человечеством солнце извечной правды любви. Но нужно верить, что это будет! Бог - Человечество, идет на смену Будде, Христу... Капиталу... и другим идеа­лам человечества». Путей к своей «земле без денег» Антон Сорокин не знал.

Второй рассказ, «Свободное слово», - о талантливом писателе Андрее Тинарове, растлившем свой дар ради жи­тейского успеха, ради денег и славы. Трезвым Тинаров не мог писать ту ложь, за которую его венчали славой, перед тем как сесть за письменный стол, ему приходилось напи­ваться, чтобы оглушить свою совесть художника. И когда пришла свобода и писатель получил возмож­ность рассказать правду о жизни, оказалось, что у него уже не осталось для этого способностей и сил. В отчаянье вос­клицает старый писатель: «Правдивыми, хорошими, свобод­ными словами переполнена была моя душа, и я убивал вином эти слова, я душил эти слова, я калечил их, и они пря­тались, как напуганные мыши в норки. Как будто черви точили мои мозги и выжрали эти свободные слова, и в этом источенном мозгу не осталось ни одного свободного слова. Я, как нищий, потерявший копейку, заглядывал в самые темные уголки моей души, но и там не оказалось свободно­го слова....И я не виню тех, кто убивал мою мысль, я виню себя, как я мог, имея так много свободных слов, быть рабом!». Сочиняя эту притчу, Антон Сорокин несомненно думал о себе. Он мог с гордостью сказать, что он, мистификатор, рекламист, «делопроизводитель собственной славы», кото­рому не подают руки «порядочные люди», не написал в своих произведениях ни одного слова, в которое бы не ве­рил, ни одного несвободного слова.

Особые надежды Сорокин возлагал на монодраму (т.е. драму с одним действующим лицом) «Золото» - историю человека из народа, преступлением завоевавшего богатство, разочаровавшегося в нем и кончившего домом умалишен­ных. Угнетенные и угнетатели сравнивались в пьесе с двумя поездами, бешено мчащимися навстречу друг другу но одному пути. Герой говорил золоту: «Бедняки восстают про­тив тебя... И победа останется за бедными». Сорокин разослал «Золото» многим знаменитостям. Вежливо отписался Леонид Андреев. Федор Сологуб почему-то посоветовал пока ничего не печатать, а потом сразу выпустить полное собрание сочинений. Вл. Бонч-Бруевич, которого Сорокин просил написать рецензию, извинил­ся: он очень редко пишет рецензии на художественные произведения. Обстоятельнее всех ответила Вера Федоровна Комиссаржевская: «Мне нравится Ваша наивность, искренность и какая-то примитивность. Во многом я не согласна с Вами. Автор, со­бирая в театре людей, должен дать им не зрелище только, но и наслаждение красотой - вот цель искусства. Он дол­жен дать людям забыться от тяжести жизни, уверить их, что жизнь прекрасна, изящна, торжественна. А Вы Вашей пьесой издеваетесь над человеческой душой, мучаете, отвер­гаете все, чем гордилось человечество. Оправданием может служить то, что Вы писали искренне... У Вас написано не по шаблону. Хотелось бы мне поставить Вашу пьесу, но, ка­жется, свистом и шипением встретят Вашу драму, хотя, конечно, может быть, я и ошибаюсь...». Вскоре после этого письма Вера Федоровна умерла в Ташкенте. Сорокин же впоследствии рассказывал, что Комиссаржевская его «монодраму» все-таки поставила, но спектакль был уже после генеральной репетиции был запрещен полицией. А иногда утверждал, что «Золото» ставил другой извест­ный режиссер той поры - Евреинов и что спектакль имел большой успех. Говорил он это уже в 20-х годах, когда в Омске никто не помнил старую хронику петербургских театров.