О соблюдении Протокола N 1 к Конвенции Защита собственности. 27 страница

В практике ООН сложились разнообразные формы и средства адаптации Устава ООН к меняющимся условиям мирового развития. Одним из таких путей является подготовка под эгидой ООН международных договоров и соглашений, которые как бы "догоняют" Устав ООН и многие из которых имеют ключевое значение для развития широкого международного сотрудничества (Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 г., Международные пакты о правах человека 1966 г. и др.). Как справедливо отмечал Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр, за годы своего существования ООН в области кодификации международного права сделано больше, чем за весь предшествующий период истории человечества.

К числу апробированных путей и средств адаптации Устава ООН к новым мировым реальностям относятся разработка и принятие деклараций и резолюций Генеральной Ассамблеи, конкретизирующих общие уставные принципы и положения и имеющих большой морально-политический вес и практическое значение. Хотя такого рода резолюции и декларации не имеют обязательного характера, тем не менее они оказывают подчас решающее воздействие на политику государств и на решение в позитивном плане крупных международных проблем.

Еще одним способом "состыковки" положений Устава ООН с меняющимися условиями развития международных отношений является принятие Советом Безопасности решений и заявлений, развивающих постановления Устава ООН применительно к конкретным ситуациям и проблемам международной жизни. Учитывая, что в соответствии со ст. 25 Устава ООН ее члены соглашаются подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их, его решения приобретают определенное нормоустанавливающее значение. К числу таких решений можно отнести, например, принятие Советом Безопасности Резолюции 1373 от 28 сентября 2001 г., представляющей собой своеобразный международный свод обязательных для исполнения всеми государствами норм и мер по борьбе с терроризмом.

Особое воздействие на процесс адаптации Устава ООН к изменяющимся условиям развития международных отношений оказали, без сомнения, принятые Советом Безопасности резолюции по различным аспектам миротворческой деятельности ООН, установление санкционных режимов против нарушивших положения Устава ООН государств и др.

Таким образом, можно сказать, что на основе решений Совета Безопасности происходит процесс эволюционного отлаживания кризисного механизма ООН, который обретает черты дееспособного миротворческого инструмента предотвращения и пресечения будущих случаев нарушения международного мира и безопасности.

Важной составной частью эволюционного процесса развития и приведения Устава ООН в соответствие с возникающими новыми потребностями нормального функционирования Организации является достижение общеприемлемых договоренностей относительно согласованного "понимания" и "толкования" отдельных положений Устава ООН.

Уместно напомнить, что в этом уникальном международном документе содержится целый ряд положений, которые по разным причинам не были задействованы или не реализованы полностью. Достаточно вспомнить о ст. ст. 43 - 47 Устава ООН, которые предусматривают предоставление в распоряжение Совета Безопасности по его требованию и в соответствии с особыми соглашениями вооруженных сил и эффективное функционирование Военно-штабного комитета (ВШК) - постоянного вспомогательного органа Совета, призванного оказывать ему помощь и давать советы по всем вопросам, относящимся к военным потребностям Совета Безопасности в деле поддержания международного мира и безопасности. Эти важнейшие обязательства государств по Уставу ООН о создании вооруженных сил ООН в целях защиты мира, предотвращения войны и подавления агрессии были в период холодной войны фактически преданы забвению.

А между тем окончание холодной войны, беспрецедентный рост числа операций ООН по поддержанию мира, их утверждающийся многокомпонентный и полифункциональный характер, наметившийся крен операций ООН в сторону "принуждения к миру", появление большого числа конфликтов нового поколения, в том числе связанных с межэтническими, межконфессиональными и иными противоречиями как между государствами, так и внутри них, с неизбежностью подводят многие государства к выводу о том, что наиболее рациональный образ действий в складывающейся обстановке - это задействование потенциала Устава ООН и предусмотренных им механизмов, прежде всего Совета Безопасности и его постоянного вспомогательного органа - ВШК. При этом ВШК мог бы на постоянной основе заняться всесторонним оперативным анализом военно-политической обстановки в конфликтоопасных зонах и подготовкой рекомендаций Совету Безопасности, в том числе касающихся принятия превентивных мер, оценки эффективности санкций, прогнозирования возможных вариантов событий, создания многосторонних военно-морских сил под эгидой ООН не только для использования в целях локализации конфликтов, установления морской блокады и обеспечения соблюдения санкций, но и для борьбы с пиратством, международным терроризмом, захватом заложников.

Таким образом, проблема адаптации не сводится к пересмотру Устава ООН и не может быть решена одними лишь изменениями в тексте Устава. Это не одноразовый акт, а многомерный и неограниченный по времени процесс, включающий в себя различные формы и методы творческого развития и трансформации институтов и механизмов Организации применительно к новым реальностям.

К их числу, в частности, относится и метод естественного устаревания отдельных положений, утраты их первоначального значения и смысла. Действие этого метода позволяет избегать применения предусмотренной Уставом ООН длительной громоздкой процедуры внесения соответствующих поправок в Устав ООН. Например, уже долгое время не применялся и не может быть применен и в будущем п. 3 ст. 109 Устава, предусматривающий возможность принятия до 10-й ежегодной сессии Генеральной Ассамблеи или на самой 10-й сессии решения о созыве Генеральной конференции по пересмотру Устава ООН.

Анализ основных форм и методов приспособления Устава ООН к меняющимся условиям эволюции международной жизни наглядно показывает, что пересмотр Устава ООН является не единственным способом обретения Организацией Объединенных Наций новых сил и возможностей, для того чтобы она могла идти в ногу со временем и успешно справляться с возлагаемыми на нее все более ответственными и сложными задачами. Больше того, любая попытка коренной ломки Устава ООН чревата в нынешних условиях возникновением эффекта снежной лавины, которая, разрастаясь, может развалить и всю Организацию. Следует также иметь в виду, что попытки пересмотреть Устав в его основных положениях могут привести к разжиганию споров и разногласий между государствами, отвлечь внимание Организации от решения назревших проблем современности, подорвать веру народов в непреходящую ценность и универсальную применимость основополагающих целей и принципов Устава ООН.

В условиях нынешних бурных перемен было бы неосмотрительно заниматься ревизией структуры и функций ООН и ее органов. К вопросу об изменении Устава ООН следует подходить с весьма осторожных и взвешенных позиций с учетом всевозможных негативных последствий такого шага. Динамика международных отношений диктует задачу добиваться тщательно выверенной и основанной на консенсусе адаптации Устава, расширения и уточнения сферы действия его целей и принципов. Для этого необходимо найти верный баланс между реформаторскими настроениями и сохранением апробированных конструкций, которым пока нет альтернативы. Сейчас важно в полной мере реализовать тот потенциал, которым обладает ООН, совершенствовать на основе Устава ООН структуру Организации, наполнять новым содержанием формы и методы ее деятельности.

 

Вопросы для обсуждения

 

1. Каковы признаки международной межправительственной организации?

2. Какие способы создания международных организаций вы знаете?

3. Как определяются правосубъектность и правоспособность международной организации?

4. Каков механизм принятия решений международными организациями?

5. Каковы компетенция и функции главных органов ООН?

6. Дайте определение специализированных учреждений ООН.

7. Каковы признаки правомерности международных организаций?

8. Какова роль международных организаций и ООН в деле противодействия новым вызовам и угрозам XXI в.?

 

Литература

 

Действующее международное право: В 3 т. М., 1996. Т. 1. Разд. 10.

Зайцева О.Г. Международные организации: принятие решений. М., 1989.

Крылов Н.Б. Правотворческая деятельность международных организаций. М., 1988.

Морозов Г.И. Международные организации. Некоторые вопросы теории. 2-е изд. М., 1988.

Федоров В.Н. Организация Объединенных Наций, другие международные организации и их роль в XXI веке. М., 2005.

 

Глава 21. ПРАВО ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА

 

21.1. "Европейское право" (право ЕС) за рубежом и в России

 

В западноевропейских странах уже с начала 60-х годов XX в. программы обучения на юридических факультетах университетов стали включать курс "Европейские организации". Основной упор в нем делался на изучении институциональной структуры и функционирования европейских сообществ, возникших в 50-х годах XX в.

С конца 60-х годов XX в. во многих зарубежных университетах начали изучать эту проблематику под названием "Коммунитарное право" (от англ. - community, фр. - communaute) или "Право сообществ". С 1977 г., т.е. 20 лет спустя после подписания Римских договоров (1957), "Коммунитарное право" было официально включено в качестве обязательной дисциплины в программы подготовки юристов в западных университетах и преподавалось в качестве самостоятельного курса параллельно с международным правом.

Программу и конкретное наименование дисциплины определяли сами университеты, в результате чего единообразие в этом отсутствовало. Примеры названий - "Европейское право", "Институциональное коммунитарное право", "Право интеграции" и т.п.

С развитием интеграционных процессов и образованием Европейского союза (1992) появился термин "право Европейского союза". Данное наименование представляется наиболее точным, соответствующим предмету регулирования.

Тем не менее в наше время в западных университетах и российских вузах чаще всего данная дисциплина преподается как "Европейское право".

Европейские библиотечно-библиографические рубрикаторы и классификаторы систематизируют книги по следующим областям знания: по европейскому праву, по международному публичному праву, международному частному праву и далее по различным отраслям внутригосударственного (национального) права.

В отечественных вузах до определенного времени европейское право не преподавалось. Да и сейчас эта дисциплина еще не вошла в официально утвержденную обязательную программу подготовки российских правоведов.

Важным этапом для признания данной дисциплины в нашей стране явилось создание в 1996 г. кафедры европейского права в Московском государственном институте международных отношений - МГИМО(У) МИД России. С этого же периода на международно-правовом факультете МГИМО действует двухгодичная магистратура по специализации "Европейское право и правовые основы интеграционных процессов".

Возвращаясь к теме множественности наименований исследуемой правовой системы, следует отметить, что в российских научных кругах не считается завершенной дискуссионная тема, касающаяся юридической обоснованности термина "европейское право". Ограничимся в этом смысле лишь некоторыми соображениями.

Интересно вспомнить для примера давнюю позицию известного российского юриста-международника В.И. Кузнецова, который считал, что "выражение "европейское право" носит претенциозный и ненаучный характер".

В самом деле, назвать право европейским на заре интеграции, когда европейские сообщества состояли лишь из шести государств, а десятки европейских стран в ЕС не участвовали, было, с нашей точки зрения, слишком смелым.

Сегодня, учитывая участие в Европейском союзе уже 28 европейских государств и перспективы нового расширения, не считаем, что было бы корректным оспаривать наименование дисциплины "европейское право", исходя хотя бы из географического критерия. К тому же оно широко распространилось и укоренилось не только в зарубежном образовательном процессе и юридической науке, но и в российском правоведении. Не будем также забывать, что в номенклатуре ВАК специальностей научных работников исследуемая здесь специальность называется "12.00.10 - Международное право, Европейское право".

В последние полтора десятка лет курс европейского права стал преподаваться на юридических факультетах многих российских вузов. Данную дисциплину начали вводить и в программы неюридических высших учебных заведений, таких, например, как Дипломатическая академия МИД России, Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова, Московский государственный лингвистический университет, Российский государственный социальный университет и др. Это говорит о том, что сегодня в знании европейского права нуждаются многие из тех, кто изучает международные отношения, особенно те, кто вовлечен в отношения с Европейским союзом и кто хочет знать развивающуюся в его рамках правовую систему.

 

21.2. Определение, понятие и особенности европейского права

 

Европейское право - это система правовых норм, регулирующих взаимоотношения, сложившиеся в рамках европейских интеграционных объединений, таких как европейские сообщества, Европейский союз и в определенной степени Совет Европы. Европейское право может быть определено и как система правовых норм, обеспечивающих развитие европейской интеграции и регулирующих общественные правоотношения, связанные с этим процессом.

Именно в этом смысле термин "европейское право" получил широкое распространение в зарубежной и отечественной учебной и научной литературе.

Европейское право представляет собой особую правовую систему. Оно образует новую правовую реальность, сочетающую элементы, свойственные национальным системам права и международно-правовой системе, а это порождает специфику и оригинальность европейского права как особого вида правовой системы.

Система норм, созданных ранее в трех сообществах, образовывала общее право сообществ и являлась стержнем и основой европейского права.

До возникновения Европейского союза для обозначения европейского права использовались также термины "право европейских сообществ" или даже "право Европейского сообщества". В последнем случае подразумевалось, что рассматриваемая правовая система была сформирована прежде всего Договором о Европейском экономическом сообществе (1957) с изменениями 1992 г., либо термин "Европейское сообщество" в данном случае использовался как собирательный, а не просто для обозначения одного из трех (после 2002 г. - двух) интеграционных сообществ. Очевидно, что фактически и юридически точнее было говорить о праве сообществ, а не о праве Сообщества.

В данной главе настоящего учебника используются все указанные термины, при том понимании, что под правом сообществ, правом Сообщества подразумевалось европейское право в узком смысле слова, не включавшее, в частности, правовые нормы, которые вырабатывались в рамках бывших второй и третьей опор прежнего Европейского союза 1992 г. Отметим, что Лиссабонский договор 2007 г. упразднил деление Союза на три опоры и сделал структуру ЕС гомогенной (однородной).

Для обозначения рассматриваемой правовой системы и учебной дисциплины в специальной литературе используется и термин "право Европейского союза". Существовавший с 1993 г. Евросоюз образовывали прежде всего европейские сообщества, которые назывались его "первой опорой". Союз включал также "вторую опору", т.е. общую внешнюю политику и политику безопасности (ОВПБ), и "третью опору" - Сотрудничество полиций и судов в уголовно-правовой сфере (СПСО).

Нормы права европейских сообществ ("первой опоры") содержались в учредительных договорах, а также создавались институтами самих сообществ (в разных источниках - "производное", "вторичное" или "дополнительное" право). Нормы права сообществ обеспечивались судебной (юрисдикционной) защитой.

Сотрудничество в рамках бывших "второй" и "третьей опор" в основном осуществлялось на межправительственной, международно-правовой основе. Иными словами, появившийся с подписанием Маастрихтского договора в 1992 г. термин "право Европейского союза" был шире понятия "права европейских сообществ", поскольку он дополнял последнее нормами, регулировавшими сотрудничество государств-членов в сфере внешней политики, юстиции и внутренних дел. Акты, принимаемые в рамках "второй" и "третьей опор", появлялись в основном в результате межгосударственного сотрудничества и не были обеспечены юрисдикционной защитой со стороны находящегося в Люксембурге Суда ЕС. По этой причине до 2009 г. Суд европейских сообществ сохранял прежнее название, несмотря на образование по Маастрихтскому договору 1992 г. нового объединения - Европейского союза. Это означало, что Суд был не вправе вмешиваться в ту часть компетенции Европейского союза, которая относилась к его "второй" и "третьей опорам", и под его юрисдикцию (т.е. право на рассмотрение и разрешение дел) подпадало только право сообществ.

Несмотря на упразднение Лиссабонским договором трехопорной конструкции Евросоюза и официальное провозглашение гомогенного (однородного) характера действующего в данном объединении права, на деле большинство норм, вырабатываемых в рамках ОВПБ и СПСО, по-прежнему имеют международно-правовой характер, и в этом смысле в природе права ЕС на сегодня мало что изменилось.

Придерживаемся точки зрения, согласно которой право Евросоюза с учетом неуклонного расширения сферы его применения представляет собой самостоятельную правовую систему, но с определенными оговорками. Это, скорее, частично оформившийся правопорядок, отражающий временное политическое равновесие на данном этапе развития Союза. Право ЕС - это развивающаяся система, окончательные очертания которой пока трудно предсказать. Направление ее развития зависит в основном от государств-членов. В частности, от их волеизъявлений зависит, каким путем пойдет дальнейшая эволюция Союза - к европейскому федеративному государству или он останется союзом суверенных государств, как это выглядит сейчас.

Следует также различать нормы, регулирующие отношения внутри Союза, и нормы, регулирующие его внешние отношения с третьими государствами и международными организациями. Отсюда другая двойственность в квалификации правопорядка Евросоюза. Во-первых, это внутреннее право, соотношение которого с общим международным правом сравнимо с соотношением национального права государств. Во-вторых, это часть общего международного права либо международного права регионального характера.

Отмеченная двойственность вытекает из сложной правовой природы бывших европейских сообществ, специфический характер которой вызывал много вопросов с момента их создания. Вопросы касались сходства и различий сообществ в сравнении с другими международными организациями.

Коммунитарный правопорядок вырос из международного права. Он постепенно приобретал автономную специфику, утверждаемую в ряде решений Судом ЕС. Эта автономная специфика делала характер сообществ все более отличающимся от других существующих международных организаций.

Для коммунитарного права характерно стремление утвердить собственную автономию. Как отмечалось, это происходило прежде всего на основе ряда последовательных решений Суда ЕС. Выдвижение концепции автономного правопорядка в рамках сообществ происходило в результате естественного стремления Суда ЕС обеспечить высокую эффективность интеграционного процесса.

Концепция автономности правопорядка сообществ и Союза базировалась в основном на двух принципах - прямом применении европейского права и его верховенстве во внутренних правопорядках государств-членов.

С одной стороны, можно предположить, что концепция верховенства права сообществ по отношению к внутреннему праву государств-членов уходила своими корнями в международное право. В то же время стремление обеспечить эффективное правовое регулирование интеграционного процесса, а также учет различных подходов государств-членов к соотношению международного и национального права побудили Суд ЕС укрепить концепцию автономного правопорядка сообществ принципом верховенства (примата) европейского права над нормами внутреннего права государств-членов.

Наиболее наглядно в обобщенном виде суть правопорядка сообществ Суд ЕС выразил в своем Заключении 1/91 от 14 декабря 1991 г. В нем, в частности, говорилось следующее: "Учредительные договоры устанавливают новый правопорядок, в интересах которого государства-члены ограничивают свои суверенные права в определенных сферах... количество которых постепенно увеличивается, и субъектами которых становятся не только государства-члены, но и их граждане. Наиболее важной отличительной чертой, характеризующей уже созданный правопорядок Сообщества, является в первую очередь его примат по отношению к национальным порядкам стран-членов, а также прямое действие целого ряда норм, непосредственно применяемых к ним и их гражданам".

Принцип примата (верховенства) норм европейского права нашел свое выражение в ст. I-6 Конституционного договора 2004 г., которая гласила: "Конституция и право, принятое институтами Союза при реализации компетенций, которые им приданы, имеют примат (priment - фр. глагол) над правом государств-членов".

Что касается Лиссабонского договора, данный принцип в его тексте отсутствует. Это было шагом назад по сравнению с проектом Евроконституции. Однако в прилагаемой к Договору Декларации N 17 говорится: "...согласно устойчивой судебной практике Суда Европейского союза договоры и право, создаваемое Союзом... обладают приматом над правом государств-членов...". В тексте Декларации приведено также Заключение Юридической службы Совета от 22 июня 2007 г., в котором говорится, что примат права Сообщества является основополагающим принципом этого права.

Важнейшим следствием верховенства (примата) европейского права стало исключение такого явления, как несовместимость нормы внутреннего права с европейским правом. При этом неважно, какой по времени принятия характер носит норма внутреннего права - предшествующий или последующий (более поздний). Национальный судья просто должен принять норму права Союза к исполнению, не дожидаясь отмены несовместимой нормы внутреннего права.

Множество проблем, возникших между Судом ЕС и судебными учреждениями, а также парламентами государств-членов в ходе реализации доктрины верховенства европейского права, указывали на то, что государства и их суды продолжали придерживаться международно-правового подхода к данной доктрине. Суд ЕС многократно наталкивался на позицию национальных судов, состоящую, в частности, в необходимости имплементации учредительных договоров в национальные правовые системы.

Принцип верховенства европейского права, впрочем, как и прямое действие его норм, оспаривался правительствами государств-членов. Суду ЕС пришлось преодолевать их сопротивление. В результате так называемая тихая революция, заключавшаяся в инкорпорации государствами-членами данных принципов в конституционное право, все-таки свершилась.

В странах с монистической концепцией прямое применение и верховенство источников европейского права практически не отличается от прямого действия других международных договоров. Государства, придерживающиеся дуалистической концепции, для вступления в сообщества либо вносили поправки в их конституции, либо принимали специальный закон, как это сделала Великобритания.

Возникает вопрос, почему Суд ЕС при толковании учредительных договоров занял позицию в пользу придания праву Сообщества автономного, обособленного характера. Как отмечалось, Суд стремился, исходя из интеграционных целей учредительных договоров, сделать правовое регулирование интеграции более эффективным. Этому служили и концепции прямого действия и верховенства норм европейского права. При этом Суд ЕС как один из наднациональных институтов Сообществ, видимо, не считал общее международное право достаточно эффективной системой (и во многом он был и остается прав), чтобы достичь целей и высокой степени интеграции в сообществах и Союзе. Равным образом Суд ЕС не хотел, чтобы другие, чем сообщества, международные организации оценивали его деятельность и с помощью международно-правовых рычагов пытались в нее вмешиваться.

Таким образом, тезис об автономности и особом характере европейского права был утвержден Судом ЕС. Одновременно данный тезис об автономности восприняла и развила доктрина. В учредительных договорах прямо об этом не говорится.

Многие зарубежные авторы отмечают, что Суд ЕС отдает предпочтение телеологическому методу толкования. Данный метод, основанный на выявлении целей учредительных договоров, позволяет формулировать далеко идущие последствия применения права сообществ. Скорее всего, благодаря телеологическому методу Суду удалось, в частности, установление в ряде своих решений принципов верховенства права сообществ, прямого применения его норм в национальных правопорядках государств-членов и др.

Европейское право (право Европейского союза) представляет собой особую правовую систему, оно образует новую правовую реальность, сочетающую элементы, свойственные как национальным системам права, так и международно-правовой системе, а это порождает специфику и оригинальность европейского права как особого вида правовой системы.

Европейское право представляет собой новую эффективную правовую систему, нацеленную на реализацию стоящих перед Союзом задач.

Поскольку европейское право включает в себя элементы национального права и международно-правовой системы, то логично предположить, что для европейского права характерна полисистемность. Европейское право имеет межгосударственный характер, и одновременно в том, что касается коммунитарных норм, обладает определенным набором черт внутригосударственного права.

В числе подобных признаков, как следует из многих посвященных интеграции правовых работ, в частности, называют беспримерное ограничение суверенной правоспособности государств - членов ЕС и передачу многих традиционных властных полномочий государств наднациональным институтам ЕС. К системообразующим признакам новой правовой системы относят также нетрадиционный перечень источников европейского права, отличающийся от источников как международного права, так и внутригосударственного права. К теме источников прямо примыкают также вопросы так называемого прямого применения, или прямого действия, нормативных актов институтов Сообществ. Необходимость более глубокого исследования вызывают одновременно проблемы, связанные с субъектами европейского права. Их перечень столь же нетрадиционен, как и источники европейского права.

Право сообществ было первой составляющей европейского права. Общая внешняя политика и политика безопасности, а также сотрудничество полиций и судов в уголовно-правовой сфере - вторая составляющая. Третьей составляющей являются положения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (ЕКПЧ), подписанной в рамках Совета Европы. Такое деление называют горизонтальной структурой европейского права. В условиях отсутствия общего для европейских сообществ юридически обязательного акта в области защиты основополагающих прав человека разработчики Договора о ЕС фактически произвели рецепцию положений ЕКПЧ, представляющей источник из другой системы права - Совета Европы, который был воспринят упомянутым Договором. В Договоре о ЕС (в долиссабонской редакции) в п. 2 ст. 6 говорилось: "Союз уважает основные права человека, как они гарантированы Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, подписанной 4 ноября 1950 г. в Риме, и как они вытекают из общих конституционных традиций государств-членов в качестве общих принципов права Сообществ".

Согласно Лиссабонскому договору 2007 г. юридически обязательным актом в ЕС в области защиты основных прав человека стала Хартия Европейского союза об основных правах 2000 г., которая в соответствии с § 1 ст. 6 Договора о ЕС (в лиссабонской редакции) приравнивается по своей юридической силе к учредительным актам ЕС. Кроме того, по Лиссабонскому договору Европейский союз присоединяется к ЕКПЧ, т.е. становится ее самостоятельным участником.

С точки зрения условий, порядка формирования и иерархии нормы европейского права в основном подразделяются на нормы первичного (или основополагающего) права и нормы производного (вторичного) права.

Под первичным правом понимаются нормы, закрепленные в договорах об учреждении европейских сообществ и Европейского союза. Нормы первичного права обладают верховенством по отношению к нормам вторичного права. Производное или вторичное право образуют те правовые нормы, которые издаются институтами Европейского союза. Поскольку учредительные договоры не смогли всего предусмотреть, нормы вторичного права обеспечивают повседневное функционирование институтов ЕС и достижение целей и задач, стоящих перед ними. Вторичное право включает основной массив норм европейского права.

Главные особенности норм европейского права - это верховенство по отношению к национальным правовым установлениям и обеспеченность судебной защитой.