Религиозные представления у номадов, их эпос и мифология

Мифология кочевников степей Евразии позволяет сделать предположение о существовании у них представлений о трехуровневом строении мира (небо, земля, подземный мир). Все три части Вселенной соотносились в древности с конкретными мифическими существами: крылатый тигр и орёл – с небом, рыбоподобное чудовище, змей – с подземным миром, а остальные персонажи населяли землю. Каждое из мифических существ обладало определённой степенью могущества и силы. Начиная с майэмирского этапа, изображения этих животных стали помещать не только на оружие, но и на предметы личного убора и конского снаряжения. На содержательную сторону искусства существенное влияние оказывали особенности существования и жизнь самого кочевого общества. Поскольку в эпоху военной демократии на первое место в борьбе выдвигается наиболее храбрый и сильный воин, военноначальник, могущественная семья, род, племя, то аналогичная ситуация находила отражение и в мифологии. Мифические существа были воплощением силы, могущества и недоступности, а их взаимоотношения определялись борьбой, неизменным исходом которой являлась жестокая расправа сильного со своей жертвой.

Такие образы искусства, как олень, лошадь, грифон, кошачьи хищники, связаны с мифологическими представлениями кочевников. Искусствоведческие параллели между произведениями искусства из Пазырыкских курганов и государств Передней и Средней Азии показывают наибольшее сходство образов пазырыкского искусства в искусстве Ассирии, Ахеменидского Ирана (особенно), а также Китая эпохи Хань.

Для ранних памятников (6 в. до н.э.) искусства номадов Алтая характерен особый стиль в изображении животных – расчленение их тела системой завитков и треугольников. В более поздний период (5 в. до н.э.) в изображениях животных уже ярко проявляется влияние переднеазиатских художественных традиций. В то время как связи с Передней Азией на всём протяжении развития пазырыкской культуры носили устойчивый характер, с Китаем такие контакты были эпизодическими.

Ныне принято различать два вида изображений: 1) реалистичные сцены нападений хищников на травоядных; 2) нападение фантастических животных на травоядных. Последняя группа изображений отражала мифологические, представления кочевников, имеющие аналогии в переднеазиатской космогонии.

В частности, на ковре из 5-го Пазырыкского кургана, изображена богиня, которая выполняла те же функции, что богини Табити или Апи у скифов. Первая богиня была связана с культом огня и домашнего очага, а вторая – это богиня земли, относящаяся к подземному миру. Сама богиня, запечатлённая на пазырыкском ковре, восседает на троне со священным деревом или кустом в руках, а перед ней стоит всадник. Отмечено, что поклонение животворящим силам природы, а также некоторые другие особенности религии «пузырыкцев» находят прямые аналогии и не только у скифов, но и у народов Передней Азии, в частности, у иранцев. Скорее всего, в основе религиозной системы «пазырыкцев», скифов и ряда других народов скифской эпохи Евразии лежит общий для них комплекс индоиранских религиозно-мифологических представлений.

Следует особо обратить внимание на то, что, несмотря на признание достаточно развитой религиозно-мифологической системы у номадов Алтая, учёные указывают на отсутствие в «пазырыкском» обществе, как и у других кочевников, в том числе и у скифов, особого жреческого слоя. Хотя последние разработки в этой области всё-таки показывают существование шаманов. Религиозную систему номадов скифского времени, таким образом можно рассматривать как шаманизм.

Археологический материал даёт исчерпывающие свидетельства того, что у древних кочевников широкое развитие имела военная организация, а война занимала в их жизни прочное место. Каждый мужчина, погребённый в фамильных камерах-срубах, – это прежде всего воин, снабжённый полным набором вооружения. Ассортимент предметов вооружения, найденных при останках взрослых воинов, говорит о явной стандартизации: при каждом воине имеются кинжал-акинак, колчан со стрелами, боевой чекан, нож, лук со стрелами.

На основе анализа отдельных произведений искусства кочевников скифской эпохи можно проследить особенности формирования эпических повествований. В скифо-сарматский период уходит своими истоками эпос тюрко-монгольских народов, что позволяет говорить об определённом сходстве повествований, связанных с богатырем (батыром), лошадью, охотой и т.д. Основная тематика эпоса ранних кочевников носила героический характер. Конкретное его содержание довольно хорошо восстанавливается на основе привлечения данных тюрко-монгольских повествовательных текстов.

Археологические материалы дают конкретные свидетельства вытеснения этнических образований с определённых территорий в результате вторжения чужеродных этнических групп. В связи с этим нами был вновь пересмотрен важный вопрос о времени и обстоятельствах «ограбления» в древности курганных могильников. Установление датировки и целей нарушения погребений – дело сложное, однако всё-таки удалось установить, что нарушение древних погребений скифского времени было совершено вскоре после их сооружения, а мотивы проникновения в усыпальницы не были связаны только с поисками бронзовых, золотых и других ценностей. Так, некоторые курганы скифского времени в Центральной Туве были нарушены явно не с целью простого грабежа, а по несколько иным мотивам; костяки погребённых были порублены и затем вновь завалены камнями, из погребений исчезли боевые кинжалы и многие другие предметы вооружения, но там были оставлены ценные золотые и бронзовые предметы. Естественно предположить, что в погребения проникли пришельцы, захватившие данную территорию и осуществлявшие «обезвреживание» мёртвых врагов.

Существенна в этом плане картина ограбления Второго Пазырыкского кургана на Алтае: с погребённых была сорвана и изорвана в клочья одежда, головы были отрублены, у женщины обрублены ступни, голени и кисть правой руки, надломлены пальцы. Туловища обоих погребённых были вырублены изо льда, заполнявшего колоду, и брошены к западной стенке камеры, отрубленные головы также отброшены.

Характерно, что на некоторых из мумий погребённых «пазырыкцев», причём и мужских, и женских, имелись татуировки в виде животных (олень, тигр, барс, птицы и др.), а также мифических существ. Многочисленные татуировки имелись и на руках мумии так называемой «Алтайской принцессы» (Очи-балы), захоронение которой, сделанное в 5-3 вв. до н. э. и чудом оставшееся невредимым, было раскопано в 1993 г. На мумии были надеты белая шелковая рубашка, бордовая шерстяная юбка, войлочные носки, шуба. Так же особенной является сложная прическа умершей – она сделана из шерсти, войлока и собственных волос и составляла в высоту 90 см. Вся эта одежда была изготовлена очень качественно и свидетельствует, как и захороненные с нею 6 лошадей, о высоком статусе погребённой. Она умерла в возрасте около 25 лет предположительно от рака молочной железы.

Проникновение в камеры Пазырыкских, Башадарских, Туэктинских курганов Алтая и курганов скифского времени Тувы велось большими коллективами людей, причём совершенно открыто. Представить в качестве подобных грабителей и осквернителей могил соплеменников погребённых невозможно. Известное свидетельство Геродота о почитании могил предков относится, правда, к западным скифам, однако приводимый им ответ Иданфирса Дарию весьма показателен для идеологии эпохи древних кочевников в целом. Скифский царь дал следующий ответ царю персов: «Никогда прежде я не убегал от страха ни от кого, не убегаю и от тебя, и теперь я не сделал ничего нового сравнительно с тем, что обыкновенно делал в мирное время. Почему я не тороплюсь сразиться с тобой, объясню тебе это. У нас нет городов, нет засаженных деревьями полей, нам нечего опасаться, что они будут покорены или опустошены, нечего поэтому торопиться вступать с вами в бой. Если бы вам крайне необходимо было ускорить сражение, то вот: есть у нас гробницы предков; разыщите их, попробуйте разрушить, тогда узнаете, станем мы сражаться с вами из-за этих гробниц или нет». Нарушители покоя древних усыпальниц были, конечно, иноплеменниками, захватившими данные территории в результате военного вторжения.