Все больше нерешенных вопросов. Шляпа Фисбена

 

– Я услышал шорох, Танис, и решил выяснить, нет ли какой опасности, – спокойно и твердо рассказывал Эбен. – Выглянув за дверь, я увидел драконида – он сидел там на корточках и пытался подслушивать. Я схватил его сзади за шею, но тут на меня прыгнул второй. Я пырнул его ножом и погнался за первым. Я поймал его и пристукнул, но потом решил, что лучше вернуться прямо сюда…

Вернувшись в камеру к женщинам, друзья обнаружили там обоих запропастившихся – и Эбена, и Гилтанаса. Танис попросил Маритту занять подруг чем-нибудь в противоположном углу, сам же принялся расспрашивать обоих о том, куда это их угораздило подеваться.

Рассказ Эбена выглядел правдой: Танис в самом деле заметил по дороге в тюрьму трупы двоих драконидов. К тому же Эбен явно побывал в схватке: одежда его была порвана, на щеке кровоточил порез…

Тика раздобыла у одной из узниц относительно чистую тряпочку и принялась промывать рану.

– Он спас нас всех, Танис! – заявила она решительно. – Чем смотреть на него так, будто он твоего лучшего друга прирезал, ты бы ему спасибо сказал!

– Нет, Тика, – сказал Эбен ласково. – Танис имеет полное право меня расспрашивать: должен сознаться, моя отлучка действительно выглядела подозрительно. Но скрывать мне нечего… – И, поймав руку девушки, он поцеловал ее пальцы. Зардевшись, Тика обмакнула тряпочку в воду и вновь потянулась к его щеке. Карамон не спускал с нее хмурого взгляда.

– А ты, Гилтанас? – спросил он. – Тебя где носило?

– Не спрашивай, – ответил тот. – Тебе лучше не знать.

– Не знать – чего? – свел брови Танис. – Где ты был?

– Оставьте его! – крикнула Лорана, становясь рядом с братом.

Миндалевидные глаза Гилтанаса вспыхнули на осунувшемся, бледном лице.

– Это слишком важно, Лорана, – сказал Танис. – Так куда ты уходил?

– Я вас предупреждал… – Взгляд Гилтанаса переметнулся на Рейстлина. – Я вернулся проверить, в самом ли деле наш маг был так обессилен, как притворялся. И оказалось, что нет. Его здесь не было!

Карамон поднялся на ноги, в ярости сжимая огромные кулаки. Стурм перехватил его и оттолкнул назад, а Речной Ветер поспешно заслонил Гилтанаса.

– Каждый здесь волен задавать вопросы и отвечать на них, защищаясь, – прозвучал его низкий голос. – Эльф сказал свое слово. Скажи и ты свое, маг.

– Зачем? – хрипло прошептал Рейстлин, и ненависть наполнила ядом его голос. – Ни один из вас мне не доверяет, так какой смысл в моем рассказе? Я отказываюсь отвечать, и можете думать все что угодно. Если вы считаете меня предателем – давайте, не медлите, убейте меня. Я не буду сопротивляться…

Он закашлялся.

– Только сперва убейте меня, – сдавленно проговорил Карамон и отвел брата к его ложу.

Таниса замутило.

– Двойная стража до утра, – сказал он. – Нет, Эбен, не ты. Стурм! Вы с Флинтом первыми, потом мы с Речным Ветром… – И без сил поник на пол, опустив голову на руки. Приплыли, думалось ему. Один из этой троицы – предатель и был им с самого начала. В любой момент может ворваться стража… Или – еще хуже – Верминаард готовит какую-нибудь хитрость… какую-нибудь ловушку…

И тут он с убийственной ясностью понял, к чему шло дело. Ну конечно же, Верминаард использует восстание как предлог для расправы с заложниками и жрицей. Он всегда может раздобыть себе новых рабов, к тому же у тех будет перед глазами жуткий пример – вот, дескать, что бывает с ослушниками… План бунта играл ему очень даже на руку. А кто составил план? Гилтанас.

Надо отказаться от него, пока не поздно, лихорадочно пронеслось у Таниса в голове… Все-таки он принудил себя успокоиться. Нет, ничего не выйдет: люди слишком возбуждены. Чудесное исцеление Элистана и его решение следовать заветам древних Богов пробудило в них надежду. Они так поверили, что Боги наконец-то вернулись! Ко всему прочему, Танис видел, с какой ревнивой завистью смотрели на Элистана другие Искатели. На словах они вовсю поддерживали нового предводителя, но дай им время и повод сместить его – и уж за ними дело не станет. Небось сейчас уже подсаживаются то к одному, то к другому, стараясь заронить в души сомнение…

«Если после всего этого дать отбой, нам больше никогда не поверят», – сказал себе Танис. Надо идти вперед до конца, невзирая на риск. И потом – вдруг он все же ошибся и никакого предателя не было?..

Согретый этой слабенькой надеждой, он погрузился в беспокойный сон.

Ночь прошла тихо.

 

Сквозь зияющее отверстие в крыше главной крепостной башни вливался серый сумрак рассвета. Тас проснулся и сел, протирая глаза. Он не сразу вспомнил, где находился. «До чего большая комната, – подумал он и посмотрел на потолок, в котором для удобства дракона была прорезана большая дыра. – И еще две двери, не считая той, в которую прошли вчера мы с Фисбеном…»

Фисбен! И дракон!

Тас застонал, припоминая. Он же не собирался спать! Они с Фисбеном ждали, когда заснет дракон! Они хотели выручить Сестана!.. И вот уже утро и, наверное, слишком поздно… Объятый тревогой, кендер прокрался к балкону и осторожно посмотрел вниз. Нет, по счастью!.. Тас вздохнул с облегчением. Дракон спал. Сестан, измученный страхом – тоже.

Теперь или никогда!.. Тас проворно отполз назад, к Фисбену.

– Старец! – шепнул он и легонько встряхнул его. – Проснись!

– Что? Где? Пожар?! – вскинулся тот, ничего не понимая спросонок. – Бежим к выходу…

– Да нет никакого пожара, – вздохнул Тас. – Утро настало. Вот твоя шляпа… – Он протянул ее магу, ощупью искавшему свой головной убор на полу. – А где, кстати, огненный шарик?

– Я его отослал, – отвечал Фисбен. – Мешал мне спать. Светил, понимаете ли, прямо в глаза…

– Так ведь мы и собирались бодрствовать! – собрав остатки терпения, напомнил Тас. – Мы хотели спасти Сестана от дракона. Ну, вспомнил?

– И каким же образом? – с интересом спросил Фисбен.

– Это у тебя был план, а не у меня.

– Правда? – Маг заморгал. – И… что, хороший был план?

– Но ты же не рассказал мне! – Тас едва не сорвался на крик, в последний момент принудив себя сдержаться. – Ты только сказал: надо, мол, вызволить Сестана до завтрака, не то дракон, просидевший полсуток без маковой росинки во рту, сочтет съедобным даже и овражного гнома…

– Разумно, – согласился Фисбен. – Я действительно это сказал?

– Послушай. – Тассельхоф решил быть терпеливым. – Все, что нам нужно, это длинная веревка – сбросить ему. Можешь ты ее создать?

– Веревка! – Фисбен гневно воззрился на кендера. – Неужели ты воображаешь, будто я так низко пал? Ты оскорбляешь мое искусство. Помоги-ка мне встать…

Тас подал ему руку.

– Я совсем не хотел тебя оскорбить, – сказал он волшебнику. – Я просто подумал, что нет ничего проще веревки, особенно при твоем-то мастерстве… Что ж, давай! – Тас указал в сторону балкона. – И будем надеяться, что останемся живы, – добавил он про себя.

– Я не подведу ни тебя, ни Сестана, – пообещал, сияя, Фисбен. Вдвоем они посмотрели вниз с балкона. Все выглядело в точности как и накануне. Сестан скрючился в уголке. Дракон спал крепким сном… Фисбен закрыл глаза. Сосредоточившись, он забормотал волшебные слова, а потом высунул сквозь перила худую руку и как бы потащил что-то вверх…

У Таса, следившего за ним, сердце вдруг забилось где-то у горла.

– Стой! – захлебнулся он. – Не того!..

Фисбен открыл глаза и увидел: алый Пирос, сохраняя прежнюю позу, медленно поднимался над полом.

– Батюшки! – ахнул маг и, быстро произнеся несколько слов, обратил заклятие вспять и плавно вернул дракона на землю. – Промахнулся, – сказал он. – Попробуем еще раз. Начнем сначала…

И вновь зазвучал волшебный язык. На сей раз начал подниматься Сестан. Он плыл все выше и выше и наконец завис вровень с балконом. Фисбен побагровел от натуги.

– Почти готово? Держись!.. – Тас так и подпрыгивал, не в силах устоять на месте. Ведомый манящей дланью волшебника, Сестан мирно проплыл над перилами и, так и не проснувшись, мягко спланировал на пыльный пол.

– Сестан! – прошипел Тас, предварительно зажав овражному гному рот ладонью, чтобы тот, паче чаяния, не завопил с перепугу. – Сестан, это я, Тассельхоф! Просыпайся!

Овражный гном открыл глаза. Первой его мыслью было – никак Верминаард вздумал скормить его хищному кендеру вместо дракона!.. Однако потом овражный гном узнал друга и облегченно обмяк.

– Ты в безопасности, только молчи, – предупредил кендер. – Дракон может услышать нас отсюда и…

Его прервал гулкий удар, донесшийся снизу. Овражный гном встревоженно сел.

– Ш-ш! – зашипел Тас. – Наверное, просто дверь в логово… – И он поспешил назад на балкон. Фисбен был уже там и смотрел вниз сквозь перила. – Что там такое?

– Повелитель Драконов. – Фисбен указал на нижние галереи.

Верминаард стоял на карнизе, глядя на спящего Пироса.

– Проснись, Уголь! – крикнул он. – Мне только что доложили о вторжении! Жрица здесь и подбивает рабов к бунту!..

Пирос зашевелился и неохотно раскрыл глаза. Ему снился такой странный сон – овражный гном, летавший по воздуху. Он затряс громадной головой, разгоняя остатки дремоты. Что там говорил Верминаард? Жрица?.. Пирос зевнул. Стало быть. Повелитель Драконов выяснил-таки, что она пробралась в крепость.

– Не изволь беспокоиться, мой господин… – начал он, но тут же осекся, вглядываясь в нечто весьма и весьма странное.

– Беспокоиться? – брызгал слюной Верминаард. – Да я… – И тоже осекся. А то, на что они оба смотрели, медленно покачивалось в воздухе, легко, словно перышко, слетая все ниже.

Это была шляпа Фисбена…

 

Танис разбудил всех в самый темный час перед рассветом.

– Ну что? – сказал Стурм. – Вперед?

– Выбора в любом случае нет, – оглядывая маленький отряд, мрачно ответил Танис. – Если один из вас – предатель, пусть вечно гложет его мысль о невинно загубленных жизнях. Верминаард убьет не только нас, но и заложников. Но я предпочитаю думать, что предателей среди нас нет. А потому будем действовать, как и собирались.

Никто ничего не сказал, но каждый искоса поглядывал на остальных. Всех мучили подозрения.

Когда проснулись женщины, Танис еще раз обсудил с ними свой план.

– Мы с моими друзьями и Мариттой проберемся к детям, прикинувшись женщинами, которые обычно приносят им завтрак. Мы выведем их во двор, – тихо говорил полуэльф. – Ваше дело – заниматься своими делами самым обычным порядком. Когда вас выпустят на прогулку – хватайте детей и скорей с ними к шахтам. Ваши мужчины перебьют стражу и уведут вас на юг, в горы. Все понятно?

Женщины молчаливо кивали. В коридоре раздались приближающиеся шаги. Охрана!

– Ну что ж, – тихо проговорил Танис. – За работу!

Женщины поспешно разошлись по местам. Танис поманил к себе Тику и Лорану:

– Если нас все-таки предали, вам грозит особенная опасность. Вы ведь будете охранять женщин…

– Нам всем будет грозить особенная опасность, – холодно поправила Лорана. В эту ночь она так и не сомкнула глаз, зная: стоит чуть-чуть ослабить тиски, в которых она держала себя самое, – и ей уже не превозмочь страха.

Танис и не подозревал, что творилось у нее в душе. Он видел только, что в это утро она была необычайно бледна – и необычайно красива. Сам он привык к сражениям настолько, что мучительного ужаса первой битвы уже и не помнил.

Кашлянув, он тихо сказал:

– Прими совет, Тика: держи лучше меч в ножнах. Больше толку будет… – Тика нервно хихикнула и кивнула, а Танис добавил: – Да попрощайся с Карамоном.

Она пунцово покраснела и, бросив на Таниса с Лораной многозначительный взгляд, убежала.

Какое-то время Танис молча смотрел на Лорану. Только тут он заметил: она так отчаянно сжимала зубы, что напряглись жилы на шее. Он хотел было обнять ее, но она казалась окоченелой, точно труп драконида.

– Может быть, не надо?.. – сказал он, опуская руки. – Это не твой бой. Иди с другими женщинами к шахтам…

Лорана покачала головой и ответила не сразу – лишь убедившись, что голос не дрогнет.

– Тика не обучена драться, – сказала она. – А я обучена. И не важно, что учили нас разве что для церемоний… – Она горько улыбнулась; выражение его лица от нее не укрылось. – Я сделаю все, что должна, Танис, – непривычно выговорила она его человеческое имя. – А не то ты решишь, что предатель – это я…

– Поверь мне, Лорана! – вздохнул он. – Я не более твоего считаю Гилтанаса предателем! Просто… проклятие, от этого столько жизней зависит! Неужели ты не понимаешь?..

Он взял ее за плечи, и она почувствовала, что его руки дрожали. Подняв глаза, она увидела на его лице страх и муку сомнения. Он боялся не меньше ее самой – только не за себя, а за других.

Она поглубже вздохнула.

– Прости, Танис… Ты прав. – И добавила: – Стража сейчас войдет. Пора!

И отошла прочь, не оглядываясь, и только потом, когда было уже поздно, подумала: а что, если Танис сам подходил к ней за утешением…

Маритта и Золотая Луна повели спутников по узенькой лестнице вверх, на следующий этаж. Стражники-дракониды с ними не пошли, пробурчав что-то насчет «особого поручения». Танис спросил Маритту, всегда ли они так делали, и та отрицательно мотнула головой, а на лице ее появилось выражение тревоги. В любом случае им оставалось только идти вперед. Следом за ними топало шестеро овражных гномов, несших тяжелые горшки с чем-то, отдаленно напоминавшим овсянку. Они почти не обращали внимания на так называемых женщин – пока Карамон, запутавшись в юбке, не споткнулся и не упал на колени, выругавшись при этом вполне по-солдатски. У гномов округлились глаза…

– Ни звука! – Флинт мгновенно повернулся к ним, в руке его блеснул нож.

Бедняги испуганно прижались к стене и так усердно закивали головами, что тяжелые горшки застучали один о другой.

Преодолев лестницу, спутники остановились.

– Надо пройти через зал к двери… Ой! – Маритта схватила Таниса за руку. – Там стоит стража! Раньше ее никогда не было!..

– Тихо, вдруг это случайное совпадение… – ободрил ее Танис, прекрасно понимая, что никакой случайности нет. – Будем продолжать, как и собирались.

Маритта со страхом кивнула и пошла вперед через зал.

– Здесь стража, – обернулся Танис к Стурму. – Будь готов ко всему. Помни – быстро и наверняка! И – тихо!

Согласно карте Гилтанаса, детскую комнату для игр отделяли от спальни два помещения. Первое было кладовой – там лежали на полках игрушки, одежда и вещи детей. Эта комната сообщалась тоннелем со второй, служившей логовом драконице, Пламенеющей.

– Бедняжечка, – с жалостью говорила Маритта, когда они с Танисом обсуждали план действий. – Да она тут такая же пленница, как и мы! Повелитель даже погулять ее не выпускает. Может, боится, что она заблудится и не вернется? Они даже тоннель в кладовку сделали слишком узким, чтобы она не могла пролезть. То есть она не то чтобы уж так рвется наружу, но, надобно думать, на детские игры полюбовалась бы с удовольствием…

И Танис с сомнением слушал Марату, гадая, действительно ли драконица настолько безумна и безобидна, как та описывала…

Детская спальня помещалась непосредственно за логовом. Спутникам надлежало проникнуть туда, разбудить ребятишек и вывести их наружу, благо комната для игр была снабжена отдельным выходом во двор – огромной дверью, заложенной тяжелым дубовым брусом. Как утверждала Маритта, запирали не людей, а больше драконицу.

Наверное, как раз светает, думал Танис, перешагивая последнюю ступеньку и идя через зал. Свет факелов отбрасывал длинные тени, змеившиеся впереди. В Пакс Таркасе царила тишина. Могильная тишина. Ох, слишком тихо для крепости, готовящейся к войне!..

Четверо драконидов о чем-то разговаривали, стоя у входа в комнату для игр. Они прекратили беседу, увидев подходивших к ним женщин.

Золотая Луна и Маритта шли впереди. Золотая Луна отбросила капюшон, бледно-золотые волосы мерцали, ловя блики огня. За ней, согнувшись чуть ли не вдвое и опираясь на клюку, ковылял Речной Ветер. Потом шли Карамон с Рейстлином, за ними – Эбен и Гилтанас. Все предатели вместе, как саркастически выразился Рейстлин. Шествие замыкал Флинт, время от времени оборачивавшийся на перепуганных овражных гномов.

– Рановато вы сегодня, – проворчал один из драконидов.

Стоя полукругом, «женщины» смиренно ждали, пока им позволят войти.

– Похоже, будет гроза, – сказала Маритта. – Дети должны успеть погулять, пока не начнется дождь. А вы-то что здесь делаете? Эту дверь никогда прежде не охраняли. Еще детей напугаете…

Другой драконид бросил какую-то фразу на своем языке, остальные начали ухмыляться, показывая острые зубы. Тот, с которым разговаривала Маритта, лишь зарычал.

– Приказ Повелителя Верминаарда! Они с Углем с утра полетели приканчивать эльфов. И нам велено обыскать вас для начала. – Его зеленые глазки жадно устремились на Золотую Луну: – Какое приятное поручение…

– Кому как, – буркнул другой, с отвращением глядевший на Стурма. – Лично я так еще не видал бабы противней… Ох! – И он, не договорив, повалился на пол, получив удар кинжалом под ребра. Остальные стражники прожили лишь несколькими секундами дольше. Шея одного из них хрустнула в могучих руках Карамона. На второго наскочили сразу двое: Эбен ударил его в брюхо, а Флинт снес твари голову топором. Танису достался вожак. Мгновенным выпадом полуэльф поразил его в сердце и хотел уже выпустить рукоять меча, полагая, что тот застрянет в окаменевшей плоти драконида. К его изумлению, клинок выскользнул из камня так же легко, как если бы Танис проткнул гоблина.

Размышлять об этом, впрочем, времени не было. Как только началась схватка, овражные гномы выронили горшки и в ужасе умчались по коридору.

– Не обращай внимания! – рявкнул Танис на Флинта, готового броситься следом. – Вперед! Скорее!

Переступив через окаменевшие трупы, он распахнул дверь.

– Если кто-нибудь их обнаружит, нам крышка, – сказал Карамон.

– Нам и так крышка. Это было ясно с самого начала! – сердито пробормотал Стурм. – Мы преданы, так что рано или поздно…

– Шевелитесь! – Танис пропустил друзей внутрь и закрыл за их спинами дверь.

– Только не шуметь, – шепнула Маритта. – Вообще-то Пламенеющая обычно спит крепко. Если вдруг проснется – ведите себя, как положено женщинам. Она вас нипочем не узнает. Она, бедняжечка, слепа на один глаз.

За крохотными окошками, пробитыми под самым потолком, разгорался холодный рассвет. Полутемная комната для игр производила гнетущее, безрадостное впечатление. На полу валялось несколько старых-престарых игрушек. Никакой мебели не было.

Карамон осмотрел толстый брус, запиравший наружную дверь.

– Справлюсь, – сказал богатырь. Он и в самом деле легко вынул брус из проушин, прислонил его к стене и налег на дверь. – С той стороны не заперто, – сообщил он. – Видно, не думали, что мы доберемся аж досюда!

«Или, может, Повелитель Верминаард как раз там-то нас и дожидается, – подумал Танис, гадая про себя, правду ли сказал им драконид. – Действительно ли Повелитель и его дракон покинули крепость? Или?.. Он запретил себе думать об этом. Какая разница? Надо идти вперед – другого пути нет…»

– Флинт, останешься здесь, – сказал он. – Если кто-нибудь появится, первым делом предупреди нас, а потом уже дерись.

Флинт кивнул и занял позицию у двери в коридор, чуть-чуть приоткрыв ее. Тела драконидов, лежавшие на полу, успели рассыпаться в пыль.

Маритта вынула из скобы на стене факел, зажгла его и повела друзей тоннелем в логово драконицы.

 

– Фисбен! Твоя шляпа!.. – отважился прошептать Тас. Слишком поздно! Старый маг попытался было схватить ее, но не успел.

– Шпионы!.. – яростно заорал Верминаард, указывая вверх, на балкон. – Схвати их. Уголь! Они нужны мне живыми!..

«Лживыми, – подумал дракон. – Еще чего!» Он припомнил странный звук, услышанный накануне, и понял, что шпионы наверняка слышали, как он рассуждал о Человеке Зеленого Камня. Лишь узкий круг избранных знал эту тайну – величайшую, ужасную тайну, долженствовавшую подарить Владычице Тьмы весь мир. Шпионы умрут. И с ними тайна!

Пирос развернул крылья, и мощные задние лапы стремительно бросили его вверх.

«Вот и все, – подумал Тассельхоф. – Вот уж влипли так влипли. На сей раз нам точно не смыться…»

Мысленно приготовившись к тому, что дракон его вот-вот изжарит, он услышал, как волшебник повелительно выкрикнул одно-единственное слово – и навалившаяся тьма едва не сбила кендера с ног.

– Бежим! – пропыхтел Фисбен, хватая Таса за руку и рывком поднимая его с пола.

– Сестан…

– Он здесь, со мной. Бежим!

И Тассельхоф побежал. Они вылетели в дверь и помчались по галерее. Тас не имел никакого понятия, куда они бежали затем. Он лишь держался за руку старика и поспевал за ним, как умел. Было слышно, как позади них свистели крылья дракона. Потом дракон заговорил:

– Так ты еще и колдун, соглядатай? Куда же ты бежишь впотьмах? Смотри, заблудишься. Дай-ка я тебе посвечу!

Тассельхоф услышал, как клокотал воздух, вбираемый громадными легкими… и вокруг с треском взвился огонь. Тьма рассеялась, не выдержав беспощадного жара, но, к немалому изумлению кендера, пламя его не коснулось. Он посмотрел на Фисбена, с непокрытой головой бежавшего рядом. Они были еще в галерее и со всех ног мчались к двойным дверям.

Тас улучил миг оглянуться… Позади громоздился дракон, страшнее самого страшного сна, ужаснее даже черной драконицы Кзак Царота… Вот он снова дохнул огнем, и снова Таса окутало пламя. Вспыхивали картины по стенам, пылала старинная мебель, огонь карабкался по занавесям, наполняя комнату дымом. Но Таса, Фисбена и Сестана не коснулась ни одна искорка. Тассельхоф с восхищением покосился на мага: вот это работа!

– И как долго ты думаешь продержаться? – спросил он на бегу. Они завернули за угол – двери были уже рядом.

Старик только вытаращил глаза:

– Понятия не имею! Я вообще не знал, что я на это способен!..

В третий раз вокруг взвилось пламя. Тас ощутил жар и встревоженно повернулся к Фисбену. Волшебник кивнул:

– Еще немного, и я не…

– Держись! – крикнул Тас. – Мы почти у двери! Он в нее не пролезет!..

Трое беглецов выскочили в коридор как раз в тот момент, когда заклинание Фисбена окончательно утратило силу. Перед ними была потайная дверь в Механическую Комнату – раскрытая, как и прежде.

Тассельхоф захлопнул бронзовые двери и на мгновение остановился перевести дух. Он уже открывал рот, чтобы сказать: «Ну, кажется, удрали!» – когда когтистая лапа дракона проломила каменную стену прямо над его головой!

Сестан взвизгнул и бросился к лестнице. Тас схватил его за шиворот:

– Не туда! Там – покои Верминаарда!

– В Механическую Комнату!.. – закричал Фисбен. Они едва успели проскочить в нее, когда стена со страшным грохотом рухнула.

Потайную дверь им закрыть не удалось…

– И ничегошеньки-то я, видно, о драконах не знаю, – пробормотал Тас. – Интересно, есть ли хоть где-нибудь толковая книжка…

– Эй вы, крысы!.. – загромыхал голос дракона. – Бежать вам некуда: вы в ловушке. А каменные стены для меня ничто!..

Раздался жуткий скрежет и скрип. Стены Механической Комнаты начали поддаваться.

– Все-таки мы поводили его за нос, – вздохнул Тас. – Это твое последнее заклинание – ну чистый отпад! Увидеть такое, и почти не жалко, если даже дракон съест…

– Съест? – Фисбен точно проснулся. – Кто, Дракон? Еще чего! Я оскорблен! Нет, выход непременно должен быть… – И его глаза блеснули: – Вниз по цепи!

– По цепи? – переспросил Тас, думая, что ослышался: все звуки заглушал рев дракона и треск готовых обрушиться стен.

– Спустимся по цепи! За мной! – И старый маг с довольным смешком устремился по тоннелю вперед.

Сестан с сомнением оглянулся на Тассельхофа, но тут сквозь трещину в стене показался коготь дракона. Овражный гном и кендер разом повернулись и ринулись следом за Фисбеном.

Когда они подбежали к огромному колесу, Фисбен уже переполз на него по цепи и, подоткнув полы одежд, проворно спускался с зубца на зубец. Не теряя времени, кендер с гномом поползли следом за ним. И Тас уже стал подумывать о том, почему бы, в конце концов, им и не спастись, особенно если темный эльф там, внизу, решил устроить себе выходной… когда Пирос вломился в колодец, где висела исполинская цепь.

Целые глыбы вываливались вокруг него из стены и гулко рушились вниз. Вся шахта затряслась, и даже цепь задрожала. Дракон молчал, лишь смотрел на них красными огненными глазами. Потом вобрал в себя столько воздуха, сколько, по мнению Таса, могло бы поместиться в целой долине. Кендер инстинктивно зажмурился, но сразу же открыл глаза снова: он еще не видел, как драконы выдыхают огонь, и не собирался упускать возможности. Тем более, что другой, скорее всего, уже не будет.

Свирепое пламя вырвалось из ноздрей и пасти дракона… Волна жара едва не сбросила Таса с цепи. Но и в этот раз огонь не коснулся его. Фисбен хихикнул, очень довольный собой.

– Неплохо, старик, – зло сказал дракон. – Но я тоже маг и чувствую, что ты слабеешь. Так что смейся, пока будешь лететь!..

Вновь ударило пламя… Теперь дракон метил не в три ничтожные фигурки, прильнувшие к цепи, а в саму цепь. Едва соприкоснувшись с его огнем, железные звенья засветились вишневым накалом. Пирос дохнул еще раз, и они раскалились добела. Третья вспышка – и они расплавились. Тяжко вздрогнув, оборванная цепь понеслась вниз, в непроглядную тьму.

Пирос проследил за ней взглядом. Теперь шпионы никому ничего не расскажут. Это было хорошо. Удовлетворенный, он слетел назад в свое логово, где его с нетерпением ждал Верминаард.

Между тем во тьме башни гигантское зубчатое колесо, освобожденное от цепи, столетиями удерживавшей его в одном положении, застонало и начало вращаться.