Моя обитель в Сумеречной Стране. Связь между живущими и умершими.

 

Некоторое время отдыхал в своей обители в Сумеречной Стране, познавая себя и свои возможности для практического применения уроков, усвоенных мной за время моих скитаний. Моим учителем в то время был человек, во многом похожий на меня самого. Он прожил на земле такую же жизнь как я и прошел через низшие сферы подобно тому, как это теперь делал я. Он уже стал обитателем Страны Солнечного Света, из которой постоянно являлся, чтобы наставлять меня и подобных мне членов Братства, которые были его учениками.

Был также и другой учитель, или руководитель, который появлялся иногда и который оказал на меня сильнейшее влияние. От него я узнал множество удивительных вещей, но, поскольку он обитал в гораздо более возвышенных сферах, чем все остальные, я очень редко мог видеть его достаточно отчетливо как личность. Его учение поступало ко мне скорее в форме ментальных посылов или вдохновляющих дискурсов в ответ на мои мысленные вопросы. В данный момент я не буду подробно описывать вам этого духа ибо в период моего пребывания в Сумеречной Стране я встречал его слишком редко и видел слишком неотчетливо. Его образ прояснился для меня, только когда в ходе моего развития я поднялся на более высокую ступень, ближе к свету.

Не умея видеть его достаточно отчетливо, я, тем не менее, часто ощущал его присутствие и его помощь. А когда позднее я узнал, что он был моим основным духом-хранителем во время моего земного существования, в моем сознании всплыли многочисленные мысли и планы, мои самые возвышенные стремления, возникавшие под его влиянием; далее, я вспомнил, что именно его голос так часто предупреждал об опасности или успокаивал меня, когда я был буквально сокрушен, осознавая весь ужас своего положения в первые моменты моего пребывания в духовном мире. В дни, когда меня окружала мгла, я смутно чувствовал его мимолетное и незримое присутствие в своем тесном помещении. Он смягчал мои ужасные страдания мощью своего магнетизма, чудесным проявлением своих возможностей и силы.

Вернувшись в Сумеречную Страну из темных глубин посещенных мной сфер, я испытал чувство, словно вернулся домой, ибо, как ни мала была моя комната, как ни бедна на вид, в ней хранились мои сокровища: картина в виде зеркала, где я мог видеть образ моей любимой, и роза, а также письмо, которое она мне послала. Кроме того, у меня там были друзья, товарищи по несчастью, такие же как и я сам; и хотя мы как правило проводили время в одиночестве, размышляя о своих прошлых ошибках и извлекая из них необходимый урок для себя, все же было приятно, когда время от времени приходил то один, то другой из друзей; ведь все мы равно скомпрометировали себя во время своей жизни на земле и все мы теперь искали лучший путь, и это связывало нас узами взаимно симпатии. Если бы я смог живо нарисовать картину нашего существования там, наша жизнь показалась бы вам весьма странной. Она некоторым образом напоминала земную жизнь, но и одновременно сильно от нее отличалась. Например, иногда мы ели простую пищу, которая являлась нам словно по волшебству, когда мы чувствовали голод, но бывало, что мы неделями не вспоминали о пище, разве что среди нас оказывался человек, который был гурманом на земле, и в этом случае мысли о еде возникали чаще и назойливее. Мои же фантазии в еде и напитках не выходили за рамки простой пищи: у меня не было в этом смысле каких-либо особых предпочтений.

Там нас постоянно окружали сумерки, без дня и ночи, и эта монотонность действовала на меня особенно угнетающим образом. Ведь я так люблю солнечный свет! Он всегда был для меня животворящим потоком. Я родился в стране, где всегда сияет солнце и растут цветы.

Мы обычно бродили по зданию и окрестностям, порой нам удавалось короткое время парить над поверхностью, хотя и не так успешно, как это делали духи более высокого уровня. Но если нам нужно было поспешить, сила нашей воли переносила нас в желаемое место почти со скоростью мысли.

Что же касается сна, мы могли легко и подолгу обходиться без него, но, в то же время, могли и лежать и спать неделями; иногда в полусне мы смутно осознавали происходящее вокруг, а иногда погружались в глубокий сон без сновидений. Очень необычной была наша одежда; она никогда не изнашивалась и постоянно обновлялась каким-то загадочным образом. В течение всего периода моих скитаний и пока я находился в этой обители, она была очень темного синего цвета с желтым поясом вокруг талии и с желтым знаком в форме якоря, который был вышит на левом рукаве. Под якорем читались слова: "Надежда - вечна!" Под одеждой было плотно прилегающее нижнее белье того же темного цвета. Сверху был накинут длинный плащ с капюшоном, какие носят братья-послушники на земле, чтобы этим капюшоном мы могли по желанию прикрывать свою голову от взглядов. И воистину, очень часто мы были рады возможности скрыть свое лицо от взора тех, кого мы любим, ибо страдания и угрызения совести очень сильно изменили нас. Глубоко провалившиеся глаза, впавшие щеки, изможденные и сгорбленные фигуры, глубокие страдальческие морщины, избороздившие наши лица - все это было более, чем красноречиво. Те из нас, кто оставил на земле близких друзей и продолжал страдать от разлуки с ними в мире духов, старательно скрывали от них свои изуродованные фигуры и лица.

Наша жизнь протекала достаточно монотонно в четком распорядке с чередованием лекций и практических занятий согласно строгому расписанию. На некоторых стадиях (ибо время отсчитывалось не днями и неделями, а лишь результатами духовного и интеллектуального развития) дух поднимался на более высокий уровень обучения.

Некоторым приходилось очень долгое время постигать смысл изучаемого. В этом случае никто не оказывает на него давления. Никто его не торопит, как это случается при земной системе образования, ибо жизнь слишком коротка, чтобы медлить с обучением. Впереди у человека в духе - вся вечность, и он может по желанию остановиться или продолжать движение вперед, он может задержаться, чтобы обдумать и до конца уяснить некое понятие, а когда окончательно подготовится - продолжать свой курс обучения. Не нужно подгонять того, кто сам идет вперед с желанием; нет нужды ограничивать его свободу, даже если он захочет остаться в своем прежнем неразвитом состоянии, лишь бы он не ограничивал свободу и придерживался бы простого правила, главного в Братстве, правила свободы и взаимопонимания. Никого не принуждают учиться, но никого и не отговаривают от этого. Все делается добровольно и все, кто желал покинуть это место, а это случалось достаточно часто, мог идти, куда ему заблагорассудится, но волен был вернуться в любой момент. Двери были открыты для всех: как для приходящих, так и для уходящих, никогда не было слышно взаимных укоров по поводу совершенных ошибок или просчетов, ибо каждый ощущал глубины собственного несовершенства.

Как я узнал, некоторые провели в том месте уже годы, поскольку им трудно давались уроки и у них медленно шел процесс усвоения. Другие же, увы! сорвались и, многократно побывав на поверхности земли, оказались, наконец, в самых глубинах нижних сфер, где проходили процесс очищения, в Доме Надежды, в котором некогда побывал и я. Они явно деградировали, вместо того чтобы идти вперед, но и это еще было не ретрогрессией в полном смысле слова, а необходимым уроком, поскольку таким образом они излечивались от желания испытать еще раз удовольствия земной жизни. Совсем небольшая группа, в том числе и я, куда входили те, кто руководствовался мощным побуждением подняться выше, делали стремительные успехи и очень быстро переходили с одной ступени на другую. Но и здесь, о! как много было таких, кого нужно было постоянно поддерживать и успокаивать и кому нужно было постоянно помогать в период испытаний. И именно мне выпало на долю делиться запасами из моей сокровищницы надежды с другими, менее удачливыми, кто не удостоился, подобно мне, дара любви и симпатии, которые потоком поступали ко мне с земли от моей любимой, вдохновляя меня, обновляя мои силы и суля мне в будущем радость и покой.

Я обрел новый источник счастья: мне было позволено провести некоторое время на земле с моей любимой, когда она наверняка узнала о том, где я нахожусь. Много раз я приходил к ней незримо для нее. Во время скитаний я, улучив момент, проводил счастливые мгновения на земле рядом с ней. И сейчас, хотя я все еще был недоступен ее взору, она угадывала мое присутствие и могла ощущать мое прикосновение, когда я дотрагивался до ее руки. Она обычно ставила свободное кресло для меня рядом со своим креслом, чтобы нам можно было сидеть бок о бок, как в старые добрые времена, которые давно миновали. Она обращалась ко мне и могла даже слышать мой очень тихий ответ, а иногда - различать смутные очертания моей фигуры. Ах! Как странно и грустно, но одновременно сладостно и приятно проходили эти встречи двоих людей - живого и мертвого!

Я являлся к ней с сердцем, полным горького сожаления и угрызений совести за прошлое. Чувство стыда и унижения от того, во что я превратился, было безумно острым, и мне казалось, что для таких как я нет надежды приблизиться к вещам возвышенным, но вид ее милого лица и сознание того, что она верила в меня, любила, несмотря ни на что, смягчало мое сердце, вливая в него поток надежды, мужества и решимости. Как результат этих необыкновенно сладостных встреч, в нас росло неописуемое чувство доверия и надежды на будущее

Я узнал, что она продолжает развивать свои способности и изыскивает возможности применения своих поистине замечательных талантов, которые так долго оставались не востребованными. Она очень радовалась своему успеху, когда разделявший нас занавес наконец раздвинулся. Но нас ожидала еще одна радость. Моя любимая отыскала медиума, с помощью которого дух мог обрести некоторое подобие своего прежнего вполне узнаваемого земного облика во плоти. Мне предоставлялась возможность материализовать (кажется, так это называется) достаточно плотную руку, чтобы коснуться ее. Велико было наше счастье, хотя я еще был лишен удовольствия явить себя пред ней целиком. Мне было сказано, что в этом случае материализованное лицо сохранит в своих чертах все признаки перенесенных страданий, и ей будет больно видеть это. Позднее, когда я в своем развитии поднимусь выше, я покажусь ей отчетливо.

Ах! Какое великое множество духов собиралось толпами на наши встречи, надеясь, что когда-нибудь они также смогут показаться, в своем облике, встретиться с теми, кто был бы рад узнать, что они живы и имеют возможность возвращаться. Но очень многие уходили печальными и разочарованными, ибо такой милости удостаивались немногие, и предпочтение отдавалось контактам исключительно с самыми близкими и дорогими людьми. Духовный мир полон одинокими душами, все они хотят вернуться и дать о себе знать, все они думают о тех, кого они покинули на земле, и кому хотели бы помочь советом или действием, если бы не были отделены от них барьером плоти. Я встречал такое множество, такое великое множество духов, неприкаянно бродящих по земной тверди, которые, хотя и могли бы возвыситься и жить в более светлых сферах духовного бытия, но не желали этого, так как слишком велика была их привязанность к возлюбленным, которые остались страдать на бренной земле в горе и муках по поводу их кончины. И вот эти духи, не умея оторваться от дорогих им людей, бродили вокруг них, надеясь на счастливый случай, который дал бы им возможность сообщить смертным о своем присутствии и своей неизменной любви. Когда на земле друг уезжает в дальнюю страну, оставляя подругу на долгий срок, беспредельная скорбь разлуки не так сильна, как я постоянно наблюдал это в мире духов. И хотя годы и участливое отношение ангелов постепенно смягчают горе большинства смертных, как было бы легче и для духов, и для смертных, если бы они имели возможность сообщаться друг с другом, как это бывало у них раньше! Я знал одну мать, чей сын пошел по кривой дорожке. Он был уверен, что мать его стала ангелом на небесах и находится далеко от него. Но я… я видел, как она годами неотступно следовала за своим сыном, тщетно пытаясь внушить ему чувство своего присутствия, чтобы направить его и увести с порочного пути. Я знал одну влюбленную пару, которые расстались из-за какой-то нелепой размолвки и между которыми смерть возвела окончательный и непреодолимый барьер. Умерший мужчина по пятам ходил за своей любимой, которая осталась на земле, и делал безумные попытки объяснить, что помешало их отношениям, рассказать, что верность никогда не покидала их сердца, несмотря ни на что. Я видел безмерные страдания и скорбь духов, в отчаянии и тщетно пытающихся уловить хотя бы понимающий взгляд или мысль о том, что их присутствие осознано и понято. Я видел, как в отчаянии дух бросался перед живым на колени или падал ниц, безуспешно пытаясь уцепиться за руку женщины или за край ее одежды. Все напрасно; рука духа не может коснуться руки смертного, а ухо смертного глухо к воплям духа. Передается, пожалуй, только чувство глубокой скорби и подавляющей тоски по умершему, но нет возможности почувствовать, что этот так называемый умерший находится тут же, рядом. Отчаяние на земле, каким бы горьким оно ни было, не сравнимо с отчаянием духа, который внезапно осознал, как непреодолимо высок барьер, который отгородил его от мира смертных людей. Так разве удивительно, что на духовной стороне жизни, все, кто стремится помогать и утешать страждущих, как на земле, так и в духовном мире, всячески пытаются отодвинуть эти барьеры и открыть людям и ангелам широкий доступ для взаимного общения и встреч на земле, как во времена, когда мироздание переживало пору своего детства? Если свидетельства многочисленных медиумов и многих кружков единомышленников кажутся тривиальными и даже вульгарными, гротескными и откровенно ужасными; если существуют мошенники среди медиумов и доверчивые глупцы вкупе с законченными эгоистами, так ведь это же самое было с великими непризнанными истинами, стремящимися к самоутверждению! Так разве же нельзя простить все заблуждения в свете того факта, что все это является попытками - неуклюжими, глупыми, но все же реальными попытками - открыть двери, чтобы озарить скорбную земную поверхность светом из духовного мира? Вы можете, конечно, разругать эти мнимые или ложные попытки и беспорядочные усилия, если хотите. Но попытайтесь сами, если вы владеете соответствующими знаниями, направить все эти усилия в нужное русло, и вы поможете тем. Кто пытается добраться до вещей возвышенных. Не высмеивайте их, не сокрушайте их презрением, не заставляйте их замолчать; наоборот, узрите в них рациональное зерно - их попытки приоткрыть завесу невидимого мира, которая скрывает от ваших глаз ушедших от вас любимых.

 

Глава 11.

Аринзиман

На эти встречи по материализации я всегда приходил в сопровождении величественного духа, о котором я уже упоминал и которого теперь знал по имени - Аринзиман, или "Восточный Учитель". Я уже научился видеть его довольно отчетливо и могу описать его вам.

Это высокий и величественный мужчина в длинных струящихся одеждах, подбитых желтой каймой и стянутых вокруг талии желтым кушаком. Его смугловатое лицо выдавало урожденного левантийца, черты его были правильными и красивыми, как у статуй Аполлона, немного отличаясь от совершенного греческого образца лишь легким характерно восточным оттенком. У него были большие глаза, темные, бархатистые и нежные, как у женщины, однако в глубине их таился страстный энергетический огонь, сдерживаемый и укрощенный его сильной волей, но одновременно придающий теплоту и внушительность его облику и манерам. Из всего этого я мог легко заключить, что при своей жизни на земле он познал во всей полноте страсть величайшей любви и сильнейшей ненависти. Теперь его чувства очистились от земной пыли и служили не более чем вспомогательным связующим звеном симпатии между ним и теми, кто, подобно мне, все еще не мог справиться со своей низменной природой и победить свои страсти. Короткая черная шелковистая бородка закрывала его щеки и подбородок, а черные волнистые волосы струились вниз по его плечам. Его фигура, мощная и высокая, была, тем не менее, по-восточному грациозной и гибкой, ибо характерные особенности расы так сильны, что сопровождают не только физическую оболочку, но и дух человека. Хотя с тех пор, как Аринзиман покинул свое земное тело, прошли века, сохранились все особенности, отличающие восточного человека от представителя западных народов. Странно, что этот дух напоминал земного смертного мужчину, но одновременно, своей ослепительной яркостью форм и черт, которые невозможно описать словами, так невыразимо сильно отличался от плотского образа своей необычностью и чудной эфемерностью, несмотря на всю свою видимую осязаемость, что это доступно пониманию лишь тех, кто встречал духов высших сфер. Во время своей земной жизни он был выдающимся знатоком оккультных наук, а после того как ушел в духовный мир, ему удалось безмерно расширить свои знания, и мне казалось, что возможностям его нет границ. Его характер, как и мой, был горячим и пылким, но долгие годы своей духовной жизни он, усердно учась сдерживать свои бушующие страсти, возвысился в своей власти до недосягаемой высоты, с которой, наклонившись, мог поднимать таких заблудших, как я. Его симпатия и понимание наших слабостей делало его помощь нам возможной, ибо тот, кто никогда не переживал всей глубины падения, взывал бы к нам напрасно. Но он, с присущими ему мягкостью и пониманием, обладал особой силой характера, против которой никто не смог бы устоять, если бы и попытался. Я не раз имел возможность наблюдать, как неуправляемые безумцы, с которыми он работал, смиряли перед ним свои порывы, стремление причинить вред себе или окружающим. Они замирали, словно зачарованные, не в состоянии сдвинуться с места, хотя он к ним и не прикасался. Они были парализованы воздействием его могучей воли, которая многократно превосходила по силе их волю. Затем он начинал с ними спокойную беседу, с добротой и открытостью, присущим ему чудесным способом являя им ужасные последствия того, что они намеревались совершить против себя и других. Только после этого он снимал с них чары своей воли и отпускал, предоставляя им действовать как заблагорассудится, но с полным осознанием последствий замышляемого ими греха. И на моей памяти редко случалось, чтобы после такого серьезного предупреждения кто-либо из них не останавливался в своих побуждениях. В присутствии этого духа я чувствовал себя ребенком. Хотя в свое время все признавали, что я обладал сильной волей и не имел привычки отступать перед кем бы то ни было, я не раз склонялся перед силой его решений. И сейчас я позволю себе заметить, что в духовном мире все существа свободны везде и во всем, свободны, как воздух, чтобы действовать сообразно собственным склонностям, не слушая навязываемого совета со стороны. Границы человеческих привилегий, так же как и возможности посягать на права других, регулируются законом и правилами, принятыми в той сфере, где обитает данный дух.

Например, в самой нижней сфере, где царит беззаконие и где признается только право сильнейшего, можно делать что угодно - жестоко и безжалостно обижать и притеснять своих собратьев, а в то же время еще более сильные поступят точно так же с обидчиком. Самые жалкие рабы на земле менее несчастны, чем существа, которых я встречал в нижних сферах духовного мира, где не признают законов, где живут те, кто попрал все законы, и Божьи, и человеческие, кто проявляет по отношению к своим ближним неимоверную и ни с чем не сравнимую жестокость и несправедливость. По моему впечатлению, в этих сферах, краткое описание которых я вам представлю, с каждой новой встречей мне попадались все более сильные, жестокие и властолюбивые существа, чья злоба доходила до такой степени, что они показались мне князьями ада — королями и императорами мира зла! Так будет продолжаться, пока зло не изживет себя само до последней капли, пока закоренелые тираны наконец не возжаждут перемен, справедливых законов и власти для создания порядка. Их стремление изменить жизнь к лучшему станет первым шагом, первым побудительным мотивом, который даст возможность Братству Надежды взяться за работу в этих темных сферах, и создаст своеобразную лазейку, через которую проникнет идея о преобразовании и появится надежда, что все это возможно даже там. По мере того как дух прогрессирует в своем развитии, на каждой очередной промежуточной площадке бегущей ввысь лестницы обнаруживается все более строгий свод законов и более жесткий порядок, которому каждый должен подчиняться в той же степени, в какой он ожидает от других подчинения законам, касающимся лично его. Безупречное соблюдение норм совершенной морали наблюдается только в высших сферах, но тоже в различной степени. Привыкшие уважать права других обнаружат, что другие также уважают их права. Попирающие достоинство ближнего убедятся, что и их собственное достоинство будет попрано теми, кто сильнее их.

Обитатель духовного мира во всех отношениях свободен выбирать: трудиться ему или вести праздную жизнь, творить добро или зло, заслужить благословение или проклятие. Каков он сам, таким будет и его окружение, и, чтобы перейти в более высокую сферу, он должен достичь величайших высот в своей сфере. Итак, в духовном мире добро не нуждается в защите от зла. Различие их статуса возводит между ними непреодолимый барьер. Для духов более высоких сфер всегда существует возможность спуститься ниже, чтобы навестить тех, кто внизу, но барьер на пути нижних духов становится для последних непреодолимой пропастью. Только на Земле и планетах, где есть материальная жизнь, возможно смешанное влияние добра и зла, которые обладают почти равной властью. Я говорю "почти", так как даже на Земле добро преобладает, если человек сам не откажется от него, бросившись в пучину собственных низменных страстей.

В прежние дни, когда сердца людей своей простотой были подобны детским сердцам, духовный мир начинался прямо у их порога, хотя они и не сознавали этого. Сейчас люди все более отдаляются от него и, подобно морякам, спасшимся на плоте, блуждают среди волн, стараясь отыскать скрытый в тумане берег. Добрые лоцманы из духовного мира пытаются направить их путь и помочь им достичь сияющей цели, чтобы добыть там желанный запас надежды и доставить его страдальцам на Земле.

 

Глава 12.

Моя вторая смерть

Встречи с материализацией проводились раз в две недели, и по их числу я подсчитал, что прошло три месяца. И вот однажды Аринзиман велел мне приготовиться к великим переменам, которые должны были произойти во мне и в моем окружении, и это означало мой предстоящий переход в более высокую сферу. Я слышал, что сферы сильно отличаются друг от друга из-за различия духовных учителей. И дело тут вовсе не в различии мировоззрений. Различия между ними можно сравнить с границами на географической карте, которые так неуловимы, а территории так плавно переходят одна в другую, что нет необходимости вырисовывать их четками линиями; ибо изменения внутри самих стран и в населяющих их людях формируют собственный статус каждого по мере их развития. Например, некоторые обитатели расскажут вам о семи сферах и семи Небесах, как об этом говорится в Библии; другие будут утверждать, что существует двенадцать сфер; найдутся и такие, которые назовут совершенно иную цифру. Но так или иначе, каждая сфера делится на круги, и обычно их насчитывается 12 в каждой сфере. Хотя и в этом случае обитатели сфер будут оспаривать это число, в связи с тем что в различных странах принято различное исчисление одних и тех же предметов. Что касается меня, то я привык считать, что существует 7 сфер выше Земли и 7 - ниже Земли, причем словами "выше" и "ниже" я обозначаю удаленность их от Солнца в нашей Солнечной системе. Ибо Солнце считается высшей точкой отсчета (по земным меркам, разумеется), и наиболее удаленная от него сфера рассматривается как низшая и самая порочная. Далее, каждая сфера делится на 12 кругов, которые так плавно сливаются друг с другом, что переход из одного в другой происходит почти незаметно. До сих пор я был на так называемом земном уровне, который как огромный и широкий пояс окружает Землю, захватывая атмосферу. Земной уровень можно назвать первой сферой из семи сфер, находящихся выше Земли, и первой из семи - ниже Земли. В этой сфере поселяются духи, более или менее привязанные к Земле. Они не в силах опуститься ниже земных пристрастий и не могут освободиться от прежних влияний.

Меня уведомили, что я уже достаточно свободен от земных привязанностей, преодолел свои пристрастия к земным вещам и теперь готов переместиться во вторую, более высокую сферу. Переход из более низкой сферы в более высокую часто, хотя и не всегда, происходит в состоянии глубокого сна, напоминающего смерть, когда дух покидает земное тело человека. Совершенствуясь в своем развитии, дух становится все более легким, и изменения сопровождаются повышением уровня сознания и в конце концов переход с одной сферы на другую, более высокую, становится все более похожим на перемену одежды с более грубой на более тонкую. Духовная оболочка становится все прозрачнее. Таким путем дух продвигается в своем развитии, все более утрачивая свои земные материальные свойства, пока наконец не переступит порог земных сфер, чтобы войти в сферы Солнечной системы.

Так случилось, что после одного из моих визитов на Землю я внезапно ощутил странную и необычную сонливость, более напоминавшую отключение мозга, чем сон.

Я вернулся в мою крохотную комнатку в Сумеречной Стране и, упав на кушетку, провалился в глубокий сон без сновидений, словно умер.

В таком бессознательном состоянии я находился около двух недель по земному времяисчислению, и в это время моя душа переходила из бесформенного астрального тела, чтобы появиться как новорожденное дитя, облаченное в более светлые и чистые духовные одежды, созданные моими собственными усилиями в попытках победить зло. Разница была лишь в том, что я родился не маленьким ребенком, а взрослым и зрелым мужчиной, обладающим знаниями и опытом. Есть смертные, чьи знания до такой степени ограниченны, чей ум так мало развит, чья природа так проста, что мало отличается от природы ребенка, что в духовном мире они рождаются детьми, и неважно, сколько лет они прожили в земной жизни. Со мной было все иначе, и в своем новом качестве я сохранил все, что обрел за годы, прожитые на Земле.

Пока я пребывал в бессознательном состоянии, моя душа была принята дружественными духами и введена во вторую сферу, где я продолжал лежать в глубоком сне без сновидений, пока не настало время для моего пробуждения.

Сброшенная мной, прежняя астральная оболочка была измельчена вспомогательными духами на элементы земного праха. Так же как мое земное тело, разложившись и превратившись в земную материю, из которой возникло, приняло иную форму - прах снова стал прахом, - бессмертная душа поднялась на более высокий уровень.

Так я испытал свою вторую смерть и возродился в более высоком качестве.

 

Глава 13.