На что Гермиона отложила в сторону палочку и стала помогать Северусу убирать готовые приборы на полки.

— Простите, если я вмешиваюсь в вашу работу, но я думаю, вы забываете, что Адиа не является полностью отдельной от меня личностью. — Трубка для нагревания нашла своё место так высоко на полке, что Гермионе пришлось поправлять её кончиками пальцев.

Северус, видя, что трубка вот-вот снова разлетится вдребезги, вытянул руку, чтобы помочь ей. Тем самым они оказались очень близко друг от друга, и когда Гермиона заметила это, она повернулась к нему. Их взгляды встретились. Северус не знал, что конкретно между ними происходило, но он не мог отвести взгляд от её карих глаз.

— Адиа — часть меня, — сказала Гермиона, наконец, очень тихо и опустила вниз руку. — И как таковая, она переняла некоторые аспекты моего характера. Я уверена, что рано или поздно она научиться использовать это в свою пользу.

Только когда она замолчала, Северус смог отступить от неё на шаг. Он отвёл взгляд и с повышенным интересом осматривал помещение.

— Мне страшно признать, что вы правы, но я всё же надеюсь, что у нас есть ещё время, прежде чем она вырвется наружу с полной силой.

Гермиона пожала плечами.

— Я не могу вам сказать, насколько естественно она себя ведёт, и когда всего лишь играет. Такие решения она принимает в своей части сознания, куда у меня нет доступа.

Услышав это, Северус резко развернулся к ней, нахмурив лоб.

— У неё есть часть собственного сознания, к которому у вас нет доступа?

Гермиона кивнула.

— Конечно. В каждом сознании есть уголки, которые защищены от любого рода вмешательств. Можно научиться оставлять там воспоминания или принимать решения.

Он взглянул на неё с насмешкой.

— Я прекрасно знаю, что в сознании есть такие места, Гермиона. Как иначе я смог бы выжить на протяжении последних десятилетий? — Она покраснела и прикусила нижнюю губу. — Я думал всё же, что у Адии нет таких преимуществ, именно потому, что она является лишь частью вас.

— Она отхватила кусочек от моего, — призналась Гермиона слегка раздражённо.

— Это усложнит всё дело. Но в то же время нам нужно использовать это преимущество и с нашей стороны. Вы можете сознательно скрывать такие разговоры, как этот?

Гермиона сморщилась.

— Я ещё никогда не пробовала.

— Тогда займитесь этим. Мне понадобится ваше участие.

Она кивнула, очевидно, удовлетворённая его планом, о котором она лишь догадывалась по его отдельным намёкам.

— Я сделаю всё от меня зависящее.

— Хорошо, а теперь вам стоит прилечь. — Он указал на её дрожащие руки, которыми она опиралась на полку, чтобы вообще устоять на ногах.

Поэтому Гермиона не возражала, она лишь измученно улыбнулась и направилась к выходу.

Северус же приставил стул к столу, нашёл пергамент и перья и стал записывать все свои мысли. Игра медленно оживлялась, шестерёнки пришли в движение. Пока, однако, было неизвестно, в чью пользу она закончится.

В последующие дни, когда Северус разговаривал с Гермионой, она почти всегда сидела с зажмуренными глазами. Гермиона решила, во что бы то ни стало научиться скрывать свои мысли и решения в той части сознания, к которой Адиа не могла подобраться. Северусу на удивление быстро удалось превратить Адию во врага и для Гермионы. Он и сам ещё не знал, стоит ли ему радоваться этому.

Северус использовал такие моменты и всегда внимательно рассматривал девушку, чего он раньше себе никогда не позволял, — приличия ради. Было нетактично так открыто и долго рассматривать женщину, которая недавно потеряла мужа. Только в такие моменты он не мог устоять от соблазна.

Северус уже давно перестал убеждать себя в том, что его интересует лишь прошлое Гермионы или её отвратительная ситуация, из которой он помогал ей выбраться — даже если он без конца уверял себя, что это самое меньшее, что он мог для неё сделать. На самом деле, он привык к ней и понял, что сейчас её присутствие было для него еще нужнее и приятнее, чем тогда, в подземельях Хогвартса. По крайней мере, с того момента, когда она перестала вести себя, как фурия.

— Как обстоят дела с зельем? — Спросила Гермиона его однажды. Она сидела на диване, скрестив ноги. Лоб её пересекали глубокие морщины. Было видно, насколько она сконцентрирована.

— Средне. — И это было ещё преувеличением. В последние дни он выяснил, что не может так просто переделать рецепт, как планировал. Зелье для прекращения действия оборотного, было хорошей отправной точкой, но всё было гораздо сложнее, чем он ожидал.

— А как продвигается ваша учёба?

Гермиона немного расслабилась, и тело её утратило сконцентрированную напряжённость.

— Не лучше ли спрашивать меня о чём-то, что давало бы мне стимул пытаться скрыть это от Адии? Я вообще-то тренируюсь. — Она сморщила нос и взглянула на него из-под прикрытых век.

— Простите. Я думал, что учёба — подходящая тема. — Северус улыбнулся, заметив её недовольство, но тут же посерьёзнел, заметив, что она расслабилась и поудобней устроилась на подушках.

— Нет, сейчас нет. У меня никогда не было проблем с учёбой, но теперь... Такое чувство, что моя голова, как сито. — Гермиона схватила одну из подушек и стала мять её руками.

— Я предполагаю, что ваше сознание сейчас просто занято совсем другим.