Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 3 страница

По завершении экскурсии, она неловко встала, перенеся вес на здоровую ногу, подошла к двери и на ее ручку повесила крючок вешалки с платьем.

— На платье есть пятна, которые вы еще не заметили? — спросил доджен, когда Но'Уан расправила подол юбки.

Но'Уан приступила к осмотру каждого дюйма пышного подола, лифа, рукавов.

— Здесь только те, что я вижу. — Она как можно осторожнее наклонилась, не перенося вес на слабую ногу. — Вот здесь, где край подола соприкасается с полом.

Доджен тоже наклонился, разглядывая едва заметные потемнения на ткани, его бледные руки действовали уверенно и он хмурился от сосредоточенности, а не замешательства.

— Да, думаю, здесь потребуется сухая чистка.

Он подвел ее к дальнему концу комнаты и описал процесс, который с легкостью занял бы несколько часов ее времени. То, что нужно. И прежде чем позволить ему уйти, она настояла на том, чтобы он остался на первые пару процедур. Это заставило его чувствовать себя более полезным, и им обоим это было на руку.

— Мне кажется, дальше я смогу сама, — в конце концов, сказала она.

— Очень хорошо, госпожа. — Он поклонился и улыбнулся. — Я отправлюсь вниз и помогу в приготовлении Последней Трапезы. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, только позвоните мне.

Из того, что она узнала с тех пор, как прибыла сюда, для этого потребуется телефон...

— Вот, — сказал он у стоек. — Нажмите «звездочка» и «один», затем спросите меня, Гринли.

— Вы очень помогли мне.

Она быстро отвернулась, не желая видеть, как он кланяется ей. И когда за ним закрылась дверь, только тогда смогла сделать глубокий вдох.

Оставшись одна, она положила руки на бедра и на мгновение опустила голову; давление в груди затрудняло поступление кислорода в легкие.

Придя сюда, она ожидала, что будет бороться... и боролась, только не с теми вещами, которых она ожидала.

Она и не предполагала, насколько окажется трудно находиться в аристократическом доме. Если точнее, доме Первой Семьи. По крайней мере, когда она жила с Избранными, там были иные темпы и правила, и не было никого по статусу ниже ее. А здесь? Высокое положение, которое ей навязывали эти люди, большую часть времени отрезало доступ к кислороду.

Дражайшая Дева-Летописеца, возможно, ей следовало попросить слугу остаться. По крайней мере, врожденная необходимость самообладания не стягивала бы ей сейчас так ребра. Однако, с отсутствием того, перед кем нужно было бы скрываться, она боролась за дыхание.

Нужно снять одеяние.

Хромая, она направилась к дверям, чтобы запереть их, и обнаружила, что задвижной механизм отсутствовал. Не то, что она ожидала.

Приоткрыв их, она высунула голову наружу и дважды проверила длинный коридор.

Все слуги должны быть внизу, готовя трапезу для обитателей дома. Что еще более значимо, никто, кроме додженов, не зайдет в эту часть особняка.

Она была скрыта от чужих глаз.

Нырнув обратно, она ослабила узел пояса на своей талии, стянула капюшон с головы и скинула с себя вес одеяния, которое, не снимая носила на людях. Ах, великолепное облегчение. Вытянув руки над головой, она потянула плечи и спину, наклоняя голову в разные стороны, разминая шею. Затем приподняла свою тяжелую косу и перекинула ее себе на плечо, избавляясь от напряжения в затылке.

С первой ночи, как она появилась в этом доме и посмотрела в лицо дочери — а также Брату, который много лет назад пытался спасти ей жизнь — никто не видел черт ее лица. И не увидит. С тех пор, как произошло разоблачение ее тайны, она носила скрывающие ее одежды, и собиралась продолжать это делать.

Удостоверение личности — неизбежное зло.

Как обычно под своим одеянием Но'Уан носила сшитое своими руками простое льняное, облегающее фигуру платье. У нее их было несколько, и когда эти платья изнашивались, Но'Уан переделывала их в полотенца, которыми вытиралась. Она не знала, где здесь будет находить ткань на замену, но это не проблема. Так как для восстановления она регулярно появлялась на Другой Стороне, где могла достать все необходимое и к тому же, ей не требовалось кормление.

Эти два места очень разнились. И все же в любом из них ее времяпрепровождение было одинаковым: бесконечным, одиноким...

Нет, не совсем одиноким. Она пришла на эту сторону, чтобы найти дочь, и теперь, когда это произошло, Но'Уан собиралась...

Ну, сегодня она собиралась почистить это платье.

Поглаживая тонкую ткань, она не могла остановить незвано, вырывавшиеся подобно гейзеру воспоминания.

У нее были такие платья. Десятки. Они заполняли шкаф покоев, используемых ею в ночное время, в прекрасно обставленной комнате с французскими дверями.

Которые, тем не менее, оказались не безопасными.

Глаза Но'Уан заволокло слезами, борясь с воспоминаниями. Она проходила через эту черную дыру такое множество раз, что и не счесть...

— Ты должна сжечь эту мантию.

Но'Уан повернулась так быстро, что едва не сорвала платье с рабочего стола.

В дверях стоял крупный мужчина со светлыми и черными волосами. Воистину, он был таким огромным, что заполнял весь дверной проем, но не это было поразительным.

Он сиял.

С другой стороны, он ведь был покрыт золотом: обручи и серьги-гвоздики были в его ушах, бровях, губах и на горле.

Но'Уан нырнула в то, что обычно скрывало ее, а он спокойно стоял, пока она завязывала пояс.

— Лучше? — мягко спросил он.

— Кто вы?

Ее сердце так колотилось, что эти два слова вышли отрывисто. Ей было неуютно с мужчинами в закрытых помещениях, а это было очень закрытое, и он был мужчиной.

— Я один из твоих друзей.

— Тогда почему я еще с вами не знакома?

— Некоторые сказали бы, что тебе повезло избежать этого, — пробормотал он. — Но мы виделись на трапезах.

Но'Уан предположила, что так и есть. Обычно она держала голову опущенной, а взгляд — устремленным в тарелку, но да, периферийным зрением она его видела.

— Ты очень красива, — сказал он.

Лишь две вещи удерживали ее от паники. Первая — в его глубоком голосе отсутствовали расчет, мужской интерес — ничего, что заставило бы ее себя чувствовать жертвой на охоте. Вторая — он сменил позицию, прислонившись спиной к косяку и оставив ей пространство, чтобы уйти, если она пожелает.

Словно он знал, что это ее нервировало.

— Я давал тебе время обосноваться и освоиться здесь, — проговорил он.

— Почему вы так поступили?

— Потому, что ты находишься здесь по очень важной причине, и я собираюсь помочь тебе.

Взгляд мужчины с ярко-белыми глазами удерживал ее, хотя лицо и скрывалось в тени... словно он не только смотрел на нее, но и в нее.

Она шагнула назад:

— Вы не знаете меня.

По крайней мере, правда была настолько очевидна, что Но'Уан могла на ней настаивать. Даже если он был знаком с ее родителями, ее семьей, ее родом, он не знал ее. Она не та, кем когда-то была: похищение, рождение дочери, смерть уничтожили все, начав с чистого листа.

Или, что более точно, разбили на части.

— Я знаю, что ты можешь помочь мне, — сказал он. — Как тебе такое?

— Вы ищете себе прислугу?

Трудно такое представить, учитывая количество слуг в этом доме... только если дело не было в другом. Но'Уан не хотела прислуживать этому мужчине интимным способом.

— Нет. — Теперь он улыбался, и она должна была признать, что он стал выглядеть немного... добрее. — Ты знаешь, что не обязана прислуживать.

Она вздернула подбородок.

— Всякая работа почетна.

Это то, что она упускала из виду до того, как все изменилось. Дражайшая Дева-Летописеца, она была испорченной, избалованной, плохо воспитанной девчонкой. И утрата тех уродливых, инкрустированных драгоценными камнями одеяний было единственной хорошей вещью вышедшей из всего этого.

— Я не утверждаю обратного. — Он склонил голову, словно представляя ее в другом месте, в другом одеянии. Или, может, просто разминал мышцы шеи, кто знает. — Я так понимаю, это ты мать Хекс.

— Да. Я та женщина, которая ее породила.

— Я слышал, Дариус и Тор отдали ее на удочерение после рождения.

— Да. Они приютили меня, когда я ее вынашивала. — Но'Уан пропустила ту часть, где стянула кинжал и вонзила его в свою плоть: она и так слишком много сказала этому мужчине.

— Знаешь, Тормент, сын Харма, проводит много времени, глядя на тебя во время трапез.

Но'Уан отпрянула:

— Я уверенна, что вы не правы.

— У меня отличное зрение, как, очевидно, и у него.

Теперь она рассмеялась, жестким, коротким смешком, вырвавшимся из ее горла.

— Могу заверить, это не потому, что он увлечен мною.

Мужчина пожал плечами.

— Что ж, друзья могут не сходиться во мнениях.

— При всем моем уважении, мы не друзья. Я не знаю кто вы.

Внезапно в комнату проникло золотистое сияние — свет, настолько насыщенный и великолепный, что она почувствовала покалывание тепла на своей коже.

Но'Уан сделала еще шаг назад, когда поняла, что это не оптическая иллюзия, и свет исходит не от тех украшений, что были на нем. Мужчина был источником свечения: его тело, лицо, аура — как огонь.

Когда он ей улыбнулся, выражение его лика стало как у святого:

— Меня зовут Лэсситер, и я расскажу все, что тебе следует знать обо мне. Во-первых, я ангел, во-вторых, падший, и я не задержусь здесь надолго. Я никогда не причиню тебе вреда, но я готов доставить тебе довольно чертовские неудобства, если это потребуется для выполнения моей миссии. Я люблю закаты и долгие прогулки по пляжу, но моей идеальной женщины больше не существует. Да, и мое любимое хобби — это выбивать дерьмо из людей. Полагаю, я просто пытаюсь возродить в людях желание жить, наверное, все дело в воскресении.

Но'Уан подняла руку и крепче сжала свое одеяние.

— Почему вы здесь?

— Если бы я поведал тебе сейчас, ты бы стала сопротивляться изо всех сил, поэтому позволь просто сказать, что я верю в полное завершение циклов... просто я не видел ни одного, пока не явилась ты. — Он сделал небольшой поклон. — Позаботься о себе... и об этом прекрасном платье.

С этими словами он исчез, забирая с собой свет и тепло.

Прислонившись спиной к стойке, через какое-то время она поняла, что ноет рука. Посмотрев вниз, она отметила, что побелели костяшки пальцев, крепко вцепившихся в лацканы одеяния, словно это была чья-то чужая конечность.

Так было всегда, когда она рассматривала любую часть своего тела.

По крайней мере, она могла управлять своей плотью. Ее мозг приказал второй руке прицепиться к той, что вцепилась в нее, чтобы освободить ее и расслабить.

Когда та повиновалась, Но'Уан посмотрела туда, где стоял мужчина. Двери были закрыты. Только вот... он не закрывал их, ведь так?

Был ли он все еще здесь?

Она устремилась вперед и выглянула в коридор. Во всех направления... никого не было.

 

ГЛАВА 5

 

Переводчики: Stinky, Little_witch, Lover_mine

Вычитка: Айлайлесс, Светуська

 

Спустя почти две сотни лет с момента его связи, Тору было отлично знакомо прохождение выяснений отношений между упрямыми бойцами и вспыльчивыми женщинами. И насколько умилительно было вспоминать это, пока Джон и Хекс сверлили друг друга сердитыми взглядами.

Боже, у них с его Велси было аж по несколько неплохих раундов на день.

Еще одна вещь, которую он оплакивал.

Возвращая свой опустошенный разум обратно в реальность, он встал между ними, полагая, что ситуация требовала незамедлительного вмешательства. Будь это какая другая пара, он не стал бы в пустую напрягать свои голосовые связки. Романтика не его конек — хорошо она проходила иль плохо — но это был Джон. Это был… сын, которого он надеялся когда-то иметь.

— Пора возвращаться в особняк, — сказал он. — Вам обоим необходима медицинская помощь.

— Не вмешивайся...

«Не вмешивайся...»

Тор протянул руку и обхватил затылок Джона Мэтью, сжимая сухожилия так, что парень был вынужден посмотреть на него.

— Не будь засранцем.

«О, конечно, это же твоя привилегия быть засранцем...»

— Ты меня понял, приятель. Это возрастная привилегия. А теперь заткнись и полезай в гребаную тачку.

Джон нахмурился, будто только заметил подъехавшего на «эскалейде» Бутча.

— А ты, — сказал Тор более мягким тоном. — Сделай нам всем одолжение и позаботься о своем плече. Позже, ты можешь назвать его долбаным придурком, задницей и любым другим словом, которое только взбредет тебе в голову — но прямо сейчас, твоя травма срастается тремя или четырьмя различными не лучшими способами. Тебе как можно быстрее нужно показаться нашим хирургам, и поскольку ты умная женщина, я знаю, ты видишь, что мои слова не лишены смысла...

Тор ткнул указательным пальцем в физиономию Джона.

— Заткнись. И нет, она самостоятельно доберется до особняка. Ведь так, Хекс? Она не сядет в эту машину с тобой!

Руки Джона начали двигаться, но остановились, когда Хекс сказала:

— Ладно. Я прямо сейчас двинусь в северном направлении.

— Отлично. Пошли, сынок. — Тор подтолкнул Джона в сторону внедорожника, готовый тащить его за короткие патлы, если придется. — Время для небольшой поездки.

Черт, Джон был так разъярен, что на его лбу можно было жарить яичницу.

Упрямое. Дерьмо. Тор распахнул пассажирскую дверь и затолкал бойца на переднее сиденье, словно вещевой мешок или набор клюшек для гольфа, или, может, пакет набитый продуктами.

— Ты пристегнешься ремнем безопасности, как большой мальчик... или мне придется сделать это за тебя?

Джон приподнял верхнюю губу, обнажая клыки.

Тор лишь покачал головой и уперся рукой в черный кузов внедорожника. Черт, как же он мертвецки устал.

— Послушай меня... как мужчину, который миллион раз бывал в твоей шкуре, вам двоим сейчас необходимо личное пространство. Отдельные углы, чтобы немного остыть... а затем вы сможете поговорить об этом дерьме и... — Его голос стал грубым. — Ну, примирительный секс — фантастическая штука, если мне не изменяет память.

Рот Джона произнес пару вариантов на тему «отъебись». Затем он ударил головой о подголовник. Дважды.

Взять на заметку: попросить Фритца проверить сиденья на предмет повреждения.

— Поверь мне, сынок. У вас будут возникать трения время от времени, и ты уже прямо сейчас можешь начать справляться с этим рационально. Мне потребовалось пятьдесят лет усугубления ситуации, чтобы понять, что есть лучший способ принятия аргументов. Учись на моих ошибках.

Джон поднял голову и произнес губами:

«Я так сильно люблю ее, что просто не переживу, если с ней что-то сл...»

Когда он остановился, Тор сделал глубокий вдох, превозмогая боль в груди.

— Я знаю. Поверь мне... я знаю.

Закрыв дверь с хлопком, он обошел внедорожник и подошел к стороне Бутча. Когда тот опустил окно, Тор тихо произнес:

— Езжай помедленнее и выбери маршрут подлиннее. Дай ей время зайти к хирургу и убраться оттуда прежде, чем Джон доберется до особняка. Последнее, что нам нужно, чтобы Джон надрал задницу Мэнни в операционной.

Коп кивнул.

— Эй, хочешь, чтобы я вернулся за тобой? Ты не выглядишь слишком энергичным.

— Я в порядке.

— Уверен, что правильно понимаешь значение этих трех слов?

— Ага. Увидимся.

Повернувшись, он увидел, что Хекс уже исчезла и знал, что есть хорошая вероятность того, что она сделала так, как сказала. Даже если она была разъярена не меньше Джона, без сомнения, она не глупа, чтобы поставить под угрозу свое здоровье или их будущее.

Женщины, в конце концов, были не только представительницами слабого пола, но и разумными. И это единственная причина, по которой их расе удавалось так долго выживать.

Когда «эскалейд» тронулся и поплелся с черепашьей скоростью, Тор представил сколько веселья ожидало Бутча по дороге домой. Трудно не испытать сочувствия к бедному ублюдку.

И-и-и-и, затем повернулся к своей команде. Он выглядел так, словно бостонский коп не единственный, кто получит по шее, и был чертовки уверен, что все ребята выжидательно уставились на него в ответ.

— Пора возвращаться в тренировочный центр.

— Тебе необходимо лечение.

— Ты разумный мужчина, и я знаю, что тебе видны преимущества того, о чем я говорю.

— Не будь ослом.

Рэйдж подвел итог двумя словами:

— Чайник. Черный.

Гребаный ад.

— Вы что, все сговорились?

— Угу, и если не возражаешь... — Голливуд погрыз свой виноградный «Тутси Поп», —...мы повторим... только на этот раз с танцевальным сопровождением.

— Избавьте меня от этого.

— Отлично. Пока ты не согласишься отправиться домой, мы тут покривляемся малость. — Чтобы доказать это, придурок сцепил руки над головой и начал выделывать что-то неприличное своими бедрами. Под аккомпанемент из серии «А-ха, а-ха, о-о-о е-е-е-е, кто твой папочка...»

Остальные таращились на Рэйджа так, словно у него на лбу вырос рог. Хотя, тут ничего необычного. И Тор знал, что, несмотря на все забавное отвлечение внимания, если бы он не был настороже, многие из них надрали бы ему задницу да так, что он отхаркивался бы тяжелыми кирзачами.

Также ничего необычного.

Рэйдж повернулся, отклячил задницу и начал похлопывать по ней, словно месил тесто.

Единственное преимущество? Независимо от прущего из него дерьма, оно было приглушенным.

— Ради любви к Деве-Летописеце, — пробормотал Зи, — избавь нас от этого и отправляйся в гребаный особняк.

Кто-то произнес:

— Знаете, никогда не задумывался, что в слепоте есть свои плюсы.

— Или в глухоте.

— Или немоте, — вставил кто-то еще.

Тор осмотрел территорию, в надежде, что нечто, пахнущее как трехдневный сандвич с индейкой, выскочит из темноты.

Не ту-то было.

И следующее, что ты осознаешь, Рэйдж заделывается роботом. Или разряженным пупсом с капустной грядки[10]*. Или обрушивает на их задницы Twist and Shout[11]".

Братья никогда ему этого не простят.

***

Полтора часа...

Потребовался час и тридцать блядских минут, чтобы добраться до дома.

Джон мог себе представить, что поездка заняла бы больше времени, если бы Бутч поехал через Коннектикут. Или, может, Мэриленд.

Когда они, наконец, появились перед огромным каменным особняком, он не стал дожидаться, когда припаркуется «эскалейд»... или даже замедлится. Джон открыл дверь и на ходу выпрыгнул из машины. Приземлившись на бегу, он устремился к каменной лестнице, одним прыжком оказавшись у входной двери, и ворвавшись в вестибюль, так сильно ткнул лицом в камеру безопасности, что едва не разбил объектив носом.

Массивная бронзовая дверь открылась довольно быстро, но будь он проклят, если мог сказать, кто оказал ему эту честь. И невероятно радужный вестибюль с мраморными и малахитовыми колоннами и высоким расписным потолком вообще не произвел впечатления. Так же, как и мозаичный пол, который он пересек в два счета, или оклики его имени, исходящие черт-знает-откуда.

Устремившись к потайной двери под парадной лестницей, он ворвался в подземный, связанный с учебным центром туннель, набирая коды так жестко, что удивительно, как он не сломал клавиатуру. Войдя через заднюю стенку шкафа в офисе, он обогнул стол, вылетел через стеклянную дверь и...

— Ее сейчас оперируют, — заявил Ви в пятидесяти ярдах от него.

Брат стоял у двери главной смотровой комнаты: между зубов зажата самокрутка, в затянутой в перчатку руке — зажигалка.

— Это займет еще минут двадцать или около того.

Раздался шипящий звук, появилось небольшое пламя и Ви поднес к огоньку конец сигареты. Когда он выдохнул, в коридоре разлился аромат турецкого табака.

Потирая раскалывающуюся голову, Джон почувствовал себя так, словно отправился в метаморфический тайм-аут.

— С ней все будет в порядке, — произнес Ви, выдыхая струю дыма.

Сейчас нет смысла спешить, и не только потому, что она на операционном столе. Чертовски очевидно, что Ви стоял в коридоре, как живой, дышащий дверной доводчик: Джону не пробраться внутрь, пока Брат не позволит.

Что наверное и к лучшему. Учитывая его настрой, он был вполне способен врезаться в дверь в мультяшном стиле, оставив после себя дыру в панели двери в виде контура своего тела — а как же, именно этого вам и не хватало посреди экстравагантной вечеринки со скальпелями.

Лишенный цели, Джон потащил свою извиняющуюся задницу к Брату.

«Они поставили тебя сюда, ведь так».

— Не-а. Всего лишь перекур.

Да, конечно.

Прислонившись к стене напротив него, Джону хотелось побиться затылком о бетонную стену, но не хотел рисковать, производить шум.

«Слишком рано, — подумал он. — Слишком рано, чтобы сидеть запертым в ожидании пока они проделают над ней еще какую-то процедуру. Слишком рано для выяснения отношений. Слишком рано для напряжения и гнева.

«Не богат еще на одну?» — показал жестами Джон.

Ви вздернул бровь, но не попытался образумить его. Брат просто достал кисет и папиросную бумагу.

— Хочешь, чтобы я оказал тебе честь?

Джон кивнул. Хотя, с одной стороны, он наблюдал за процедурой создания самокруток Ви бесчисленное количество раз, он никогда не пробовал что-то подобное раньше. С другой стороны, он не думал, что его руки достаточно тверды.

Ви в мгновение ока справился с этой задачей, и, передав Джону косяк, щелкнул зажигалкой.

Они оба склонились. Перед тем, как сигарета Джона коснулась пламени, Ви произнес:

— Один совет. Они сносят башню, поэтому не вдыхай слишком сильно...

Святая гипоксия, Бэтмен.

Легкие Джона не просто спасовали перед натиском; их скрутило. И когда он разразился бронхиальным кашлем, Ви забрал у него косячок. Как любезно с его стороны — потому что теперь Джон мог опереться ладонями о бедра, согнувшись пополам справляясь с рвотными позывами.

Когда звезды, наконец, перестали мелькать перед его увлажнившимися глазами, Джон посмотрел на Ви... и почувствовал, как его яйца скукожились и обосновались где-то в его пищеварительном тракте. Брат добавил самокрутку Джона к своей, затягиваясь одновременно обеими.

Здорово. Будто он и без того не чувствовал себя хиляком.

Ви держал оба косяка между указательным и средним пальцами.

— Желаешь повторить? — Когда Джон покачал головой, Ви одобрительно кивнул. — Хороший знак. Вторая затяжка и твоя следующая остановка — корзина для бумаг... и не для того, чтобы выбросить платочек «клинекс».

Джон сползал по стене, пока не шлепнулся копчиком на застланный линолеумом пол.

«Где Тор? Он уже вернулся?»

— Да, я отправил его подкрепиться. И сказал, чтобы не возвращался сюда, пока не поклянется под присягой, что умял полноценный обед, включая десерт. — Ви сделал еще одну затяжку, выдыхая ароматный дымок. — Я чуть было не потащил его туда сам. На самом деле, он пошел из-за тебя.

«Он чуть не убил себя сегодня ночью».

— То же самое можно сказать обо всех нас. Такая уж специфика нашей работы.

«Ты же знаешь, что с ним все по-другому».

Мычание — все, что он получил в ответ.

Время шло, Ви выпустил еще одно большое облако дыма, и Джон понял, что хочет спросить незадаваемое.

Балансируя на грани приличия и отчаяния, в конце концов, он шагнул за край. Тихо свистнув, чтобы привлечь внимание Вишеса, Джон, осторожно показал руками:

«Как она умрет, Ви?» — Когда Брат застыл, Джон показал: «Я слышал, что ты иногда видишь такие вещи. И если бы я знал, что это произойдет в старости, мне было бы легче справляться с тем, что она выходит на поле боя».

Ви покачал головой, темные брови нависли над бриллиантовыми глазами, татуировка на виске изменила форму.

— Ты не должен вносить никаких изменений, полагаясь на мои видения. Они всего лишь мимолетная вспышка о каком-то моменте времени..., который, может произойти на следующей неделе, в следующем году, или через триста лет. Они появляются без подробностей, где и когда это случиться.

С комом в горле, Джон выпалил в ответ:

«Так она умрет трагической смертью».

— Я этого не говорил.

«Что с ней случиться? Прошу тебя».

Ви перевел взгляд и уставился на бетонный коридор. И в этой тишине, Джон был одновременно и напуган и испытывал необходимость знать то, что бы там ни увидел Брат.

— Извини, Джон. Однажды я уже совершил ошибку, рассказав кое-кому подобную информацию. На короткое время это принесло ему облегчение, но... в конце концов, это стало проклятием. Поэтому, да, я не понаслышке знаю, к чему может привести любого открытие этой банки с червями. — Ви посмотрел на него. — Забавно, но большинство людей не желает знать, правда? И думаю это хорошо, что так и должно быть. Вот почему я не могу увидеть собственную смерть. Или смерть Бутча. Или Пэйн. Они слишком близкие. Жизнь предполагает бытие вслепую — что ты не будешь принимать это дерьмо как само собой разумеющееся. Дерьмо, которое я вижу, не является естественным... и это неправильно, приятель.

Джон ощутил, как в голове образовался шум. Он знал, чувак говорил дело, но его покалывало от необходимости знать это. Однако, один взгляд на челюсть Ви сказал ему, что он совершит ошибку, если будет давить с этим вопросом.

Ничто не заставит его изменить решение.

Кроме, возможно, кулака.

Тем не менее, как ужасно должно быть стоять у края такого знания, осознавая, что в мире есть книга, которая не должна быть прочитана... и все же, он до смерти хотел заполучить ее в свои руки.

Просто... вся его жизнь была там, с Доком Джейн и Мэнни. Все, что у него было, и чего никогда больше не будет, лежало сейчас на операционном столе, без сознания, оперируемая, потому что враг причинил ей вред.

Закрыв глаза, он увидел безумие на лице Тора, когда Брат напал на того лессера.

«Да, — подумал он, — теперь я на собственной шкуре ощутил, как он себя чувствовал».

Ад на земле вынуждает вас делать еще и не такое конченное дерьмо.

 

ГЛАВА 6

 

Переводчики: Stinky, _Little_witch, Lover_mine, kr71, AlexandraRhage, AnnaGvo

Вычитка: Айлайлесс, Светуська

 

Наверху, в главной столовой, еда, которую Тор ел с остальными, походила на пищу, но была безвкусна. Как и ведущаяся за столом беседа, была звуком, без смысла. Люди по левую и правую сторону от него были просто двухмерными изображениями, ничего больше.

Когда он сидел с братьями, шеллан и гостями особняка, все казалось далеким, туманным пятном.

Ну, почти все.

В просторной комнате было единственное, что производило на него хоть какое-то впечатление.

Через фарфор и серебро, по ту сторону букетов цветов и кованых канделябров, неподвижно и замкнуто прямо напротив него сидела в одеянии фигура. С накинутым на голову капюшоном, единственное, что выдавало в ней женщину: пара тонких рук, время от времени, отрезающих кусочки мяса или подцепляющих вилкой немного риса.

Она ела, как гулька. Была тиха, как тень.

И Тор не имел ни малейшего понятия, почему она здесь.

Он похоронил ее в Старом Свете. Под яблоней, потому что надеялся, что благоухающие соцветия облегчат ее уход.

Лишь Бог знал, что у нее не было ничего легкого в конце жизни.

И все же, она снова была жива, прибыла с Пэйн с Другой Стороны, доказывая, что когда дело касалось Девы-Летописецы и предоставления милости, все было возможно.

— Еще ягненка? — поинтересовался у него доджен стоя у его локтя.

Желудок Тора был набит плотнее чемодана, но он все еще чувствовал слабость в суставах и смятение. Решив, что съесть еще — это лучше, чем испытать кормление, поэтому он кивнул.

— Спасибо, приятель.

Когда его тарелка снова наполнилась мясом, и Тор добровольно подложил себе еще риса, он оглядел остальных, чтобы хоть чем-то себя занять.

Роф сидел во главе стола, король контролирующий всех и вся. Бет, должна была бы восседать в другом кресле на противоположном конце стола, но вместо этого, и как обычно, она сидела на коленях у своего хеллрена. Обычным было также и то, что Роф больше интересовался оказанием почестей своей женщине, чем едой. Несмотря на то, что он был теперь полностью слеп, он кормил свою шеллан из своей тарелки, поднимая вилку и держа ее так, чтобы она, наклонившись, могла принять то, что он предлагал.

Гордость за нее, удовлетворение, которое он испытывал, заботясь о ней, и чертова теплота между ними преобразовали его резкое, аристократическое лицо во что-то почти нежное. И время от времени он обнажал свои удлинившиеся клыки, словно представлял себе, как оставшись с ней наедине он погрузится в нее всеми возможными способами.

Это совсем не то, что Тору необходимо видеть.

Отвернувшись, он наткнулся на сидящих рядом и милующихся Рива с Еленой. И Фьюри с Кормией. И Зи с Беллой.

Рэйджа с Мэри.

Нахмурившись, он подумал о том, как женщина Голливуда была спасена Девой-Летописецей. Она висела на краю гибели, но ее вытащили обратно и даровали долгую жизнь.

Там, внизу в клинике, Док Джейн была точно также мертва, но возвращена, имея впереди ничего кроме счастливых лет со своим хеллреном.

Тор сосредоточил взгляд на фигуре в одеянии, сидящей напротив него.

В его и без того уже раздувшемся животе вскипел гнев, добавляя еще больше давления. Та, сошедшая с пути истинного аристократизма, теперь носящая имя Но'Уан также (блядь) вернулась назад, получив в дар новую жизнь от конченной матушки всей расы.