Авария на Нью-Йоркской шахте 34 страница

Вечер накануне Рождества был холодным и дождливым. Ее насмерть задавил грузовик какой-то фирмы, производящей пиво. Смерть настигла ее в роковом -- и таком прозаическом! -- месте... Это был тесный промежуток между фонарным столбом и злосчастным грузовиком.

* * *

Вскоре после похорон я упаковал пиджак, только что взятый из химчистки, и, как положено, с бутылкой виски отправился к его владельцу.

-- Спасибо, выручил.

Он улыбнулся.

-- Ничего, мне ведь он не понадобился.

В холодильнике остывало пиво, уютная софа освещалась слабыми лучами солнца. На столе рядом с традиционным рождественским украшением цветком эуфорбии -- красовалась свежевымытая пепельница.

Он принял от меня виниловый пакет с пиджаком и уложил его в шкаф, так, будто устраивал медведя па зимнюю спячку.

-- Надеюсь, пиджак не очень пропах похоронами, сказал я.

-- Да ладно, для того он и предназначен. Меня больше тревожит персона, которая надевала этот пиджак.

Я хмыкнул.

Он уселся напротив, вытянул перед собой ноги и положил их на софу. Разлил пиво в стаканы.

-- Вот ты, действительно, с ног до головы весь в похоронах. Скольких же ты похоронил?

-- Пятерых.-- Я разогнул все пять пальцев левой руки.-- Но теперь все, конец.

-- Думаешь?

-- Мне так кажется, ответил я. Хватит. Вполне достаточно народу поумирало.

-- Какое-то заклятие пирамид. "Таково расположение звезд на небе, и тень от луны закрыла солнце..."

-- Вот-вот.

Покончив с пивом, мы взялись за виски. Зимнее солнце, описав плавную дугу, заглянуло в комнату. Он сказал:

-- Ты выглядишь мрачным. -- Вот как...

-- Наверное, мысли спать не дают. Я засмеялся и посмотрел в потолок.

-- А я с этими ночными думами покончил, -- сказал он. И как же это?

-- Когда на меня находит, хватаюсь за уборку. Включаю пылесос, протираю окна, перемываю стаканы, двигаю мебель, глажу рубашки все подряд, подушки диванные выбиваю... А потом перед сном часиков в одиннадцать выпью немного и спать. И все. Утром, когда натягиваю носки, считай, все забыто. Начисто. Часа в три ночи чего только не взбредет на ум. То одно, то другое...

-- Точно.

-- В такое время даже звери и те "думу думают",-- сказал он, что-то вспомнив.-- Слушай, а тебе никогда не случалось бывать ночью в зоопарке?

-- Нет,-- ответил я растерянно,-- нет, конечно.

-- Я был разок. Вообще-то нельзя, но я упросил одного знакомого.

-- Понятно.

-- Необыкновенное, я тебе скажу, переживание. Нечто неописуемое. Знаешь, кажется, будто земля лопается беззвучно и что-то выползает... И это что-то, оно вылезло из самых земных глубин, а потом, невидимое, затеяло шабаш. Этакая глыбища морозного воздуха. Глазом ее не видно... А звери чувствуют. И я чувствую, что они чувствуют. Слушай, ведь почва, по которой мы ходим, она же соединяется с самой сердцевиной земли... А в этой сердцевине как бы спрессовано время... Огромная масса времени... Я чушь мелю, да?

-- Нет,-- сказал я.

-- Второй раз я бы гуда не пошел... Какие прогулки в зоопарк среди ночи?..

Что, в бурю интереснее?

-- Пожалуй, -- усмехнулся он. -- Тайфун -- то, что надо.

Зазвонил телефон.

Конечно же, звонила одна из тех его подружек, что возникли клеточным способом, но разговор, против ожидания, оказался не по-"клеточному" долгий.

От нечего делать я включил телевизор. Цветной телик с экраном 27 дюймов по диагонали. Легонько нажимая на кнопки ручного управления, я переключал каналы, убавив звук. Из-за того, что там было целых шесть громкоговорителей, комната стала напоминать старомодный кинотеатр, где крутят новости и мультики. Я дважды прошелся сверху донизу по клавишам и остановился на программе новостей. Вспыхивали пограничные конфликты, горели дома, поднимался и падал курс валюты. Вводились ограничения на импорт автомобилей, проходил съезд любителей плавания в холодной воде. Целая семья разом совершила самоубийство. Происшествия и события каким-то образом были связаны между собой, точно фотоснимки в школьном выпускном альбоме, я это чувствовал.

-- Что-нибудь интересное? -- спросил он, вернувшись на свое место.

-- Да как сказать.-- ответил я.-- Просто давненько не смотрел телевизор.

Он подумал немного:

-- У телевизора есть, по меньшей мере, одно достоинство. Его можно выключить, когда захочется,

-- Можно и вообще не включать.

-- Не говори,-- засмеялся он с довольным видом.-- Но я человек доверчивый, включаю, все надеюсь на лучшее... -- Оно и видно.

-- Не возражаешь? -- И он нажал клавишу. Изображение мгновенно исчезло. Комната погрузилась в тишину. За окном в доме напротив зажегся свет.

Минут пять мы пили молча, исчерпав тему для разговора. Опять зазвонил телефон, но на сей раз он сделал вид, что не слышит. Телефон умолк, и он, точно вспомнив что-то, снова включил телевизор. Изображение вернулось. Комментатор программы новостей продолжал талдычить про изменение цен на нефть, водя указкой по диаграмме.

-- Надо же, он и не заметил, что мы выключили его на целых пять минут...

-- Точно...-- сказал я.

-- А почему? -- Думать было неохота, и я покачал головой.-- Выключаешь телевизор, и в этот момент кто-то перестает существовать. Кто -- мы или этот тип?

-- Можно и по-другому рассуждать,-- сказал я.

-- Разумеется, есть куча возможностей рассуждать по-всякому. В Индии, например, благодать, пальмы тебе кокосовые растут, а вот в Венесуэле -- кошмар, там, видишь, политических преступников сбрасывают с вертолетов...

-- Да...

-- Что говорить о других... Бывает в жизни и так: о похоронах речи нет и мертвечиной от него не пахнет, а человек-то уже неживой. Я молча кивнул. Потрогал пальцем зеленые листья эуфорбии.

-- Если честно, то у меня есть шампанское,-- сказал он с серьезным видом.-- Из Франции, отличная штука. Выпьем?

-- Может, лучше оставить для какой-нибудь барышни? Он разлил охлажденное шампанское в чистые стаканы и поставил их на стол.

-- Неизвестно, -- сказал он, -- зачем, собственно, его пьют? Просто бывают такие моменты, когда торжественно откупоривают шампанское.

-- В самом деле.

Мы, значит, "торжественно откупорили шампанское". И принялись болтать о парижском зоопарке и его обитателях.

* * *

В конце года я попал на вечеринку. Каждый год в районе Роппонги снимали целиком ресторанчик и устраивали проводы Старого года. Там было неплохое фортепианное трио, вкусно кормили, подавали отличное вино. Знакомых почти не было, и я счел за благо отсиживаться в углу. Премилое было сборище, я благодушествовал.

Но, конечно, не обошлось без знакомств. И пошло-поехало: ax, ox, рад познакомиться, да что вы говорите, в самом деле, действительно, надо же! С любезной улыбкой я выжидал момент, когда можно было бы взять еще порцию виски и ретироваться в свой угол, чтобы продолжить глубокие размышления о судьбах государств и столиц южноамериканского континента.

Однако женщина, с которой меня познакомили, последовала за мной до моего места с двумя стаканами виски с содовой.

-- Я попросила, чтобы нас познакомили,-- сказала она. Она не была красавицей из тех, что глаз не оторвешь, но, как говорится, ужасно мила. Дорогое платье из голубого шелка сидело на ней великолепно. Наверное, ей было где-то года тридцать два. Впрочем, она вполне могла бы выглядеть моложе, если бы захотела, но, видно, не было в этом нужды. На пальцах у нее я заметил целых три кольца. На губах блуждала усмешка, легкая, как летние сумерки.

Я не речист и предпочел так же, как она, молча улыбаться.

-- Вы страшно похожи на одного моего знакомого.

-- О! -- поразился я. Банальная фраза, которая была в ходу в мои студенческие годы, в пору ухажерства. Женщина же явно не принадлежала к тем, кто пользуется избитыми трюками.

-- Вы похожи на него невероятно -- и лицом, и фигурой, и манерой говорить... Всем обликом. Я наблюдаю за вами с тех пор, как вы появились.

-- Хотелось бы взглянуть на того, с кем у меня такое сходство,-- сказал я. И эта реплика всплыла откуда-то из прошлого.

-- Правда?

-- Да, хотя мне и страшновато.

Ее улыбка на мгновение ушла вглубь, но тут же вернулась.

-- Это невозможно, -- сказала она.-- Уже пять лет, как он умер. Как раз в вашем возрасте. Это я его убила.

Фортепианное трио закончило очередное выступление на эстраде, вокруг рассыпались аплодисменты.

К нам подошла девица, исполнявшая на вечере роль хостессы -- хозяйки.

-- Вы, я вижу, увлечены беседой? -- Да, -- сказал я.

-- Конечно,-- дружелюбно подтвердила моя собеседница. Хостесса спросила:

-- Хотите сделать заявку? Они могут исполнить вес. что захотите. -- Нет-нет, все отлично, мне нравится, что они играют... А вам? -- Мне тоже.

Хостесса с улыбкой перешла к следующему столику ---- Любите музыку? -- спросила женщина

-- Если мир вокруг хорош и музыка хороша, то да.

-- В хорошем мире не может быть хорошей музыки, -- сказала она. -- В хорошем мире воздух ведь не вибрирует.

-- Вот именно.

-- Помните фильм с Уорреном Бити, где он играет на фортепиано в ночном клубе?

-- Нет, не видел.

-- Одну из посетительниц клуба, бедную, несчастную женщину, играет Элизабет Тейлор, и Уоррен Бити предлагает ей заказать какую-нибудь мелодию.

-- И что же,-- спросил я,-- заказала она что-нибудь?

-- Не помню... Фильм-то старый. Она отпила виски, и кольца на ее пальцах засверкали.-- Неприятное слово "заявка". Чувствуешь себя каким-то ущербным. Как будто берешь книгу в библиотеке. Не успеет эта музыка начаться, как хочется, чтобы она поскорее кончилась.

Она сунула в рот сигарету, я зажег спичку.

-- Да, -- сказала она, -- мы ведь говорили о том, кто был похож на вас.

-- Каким образом вы его убили?

-- Запихнула в пчелиный улей.

-- Шутите, надеюсь...

-- Шучу,-- согласилась она.

Вместо того чтобы вздохнуть, я глотнул виски.

-- По закону я, вообще-то, не убийца.-- сказала она,-- И по совести тоже.

-- Ни по закону, ни по совести вы не убийца.-- Мне не хотелось развивать эту тему, и я подытожил суть дела. Но вы убили человека.

-- Да, -- охотно подтвердила она.-- И он был очень похож на вас. Музыкант заиграли что-то знакомое. Какую-то старую вещь, но я не мог вспомнить название.

-- Дело не заняло и пяти секунд.-- сказала она, -- я имею в виду убийство.

Некоторое время мы молчали. Она, видно, любила помолчать.

--Вы никогда не думали о том, что же такое свобода? -- спросила она.

-- Иногда,-- ответил я, -- а почему вас это интересует? Вы смогли бы нарисовать маргаритку?

-- Пожалуй... Совсем как тест на интеллектуальные возможности.

-- В этом роде, -- засмеялась она.

-- Ну и что, я выдержал?

-- Да,-- засмеялась она.

-- Спасибо,-- сказал я. Зазвучал "Прощальный вальс".

-- Одиннадцать часов пятьдесят пять минут,-- сказала она, мельком взглянув на золотые часики-кулон, висевшие у нее на груди.

-- Обожаю эту мелодию, -- сказала она. -- А вы?

-- По-моему, "Мой дом на перевале" лучше. Там тебе и серна, и дикий бык.

Она ласково улыбнулась.

-- Приятно было поболтать. До свидания.

-- До свидания,-- сказал я.

* * *

Чтобы экономить воздух, фонарь задули, и все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Никто не издавал ни звука. Только слышно было, как с потолка мерно, каждые пять секунд, надает капля воды.

-- Старайтесь не дышать... Воздуху осталось мало... -- Это сказал пожилой проходчик. Голос был тихий, но все равно камни на потолке едва слышно скрипнули.

Сгрудившись во мраке, шахтеры напряженно вслушивались. Ждали одного-единственного звука. Звона кирки. Звука жизни. Сколько времени уже длилось ожидание... Мрак постепенно растворил реальность. Все, что было, происходило в далеком прошлом, в каком-то другом мире. Или -- все еще будет? В далеком будущем и в ином мире?

-- Старайтесь не дышать, воздуху осталось мало... Конечно, снаружи к ним пробивались. Как это бывает в кино.

1. В Японии, по традиции, считается опасным возрастом для мужчин 25 лет и 42 года а для женщин -- 19 лет и 33 года. (прим. перев.)

 

Вампир в такси

[1981]

Перевод с японского: Андрей Замилов

Беда - она не приходит одна.

... гласит народная мудрость. А если всё одно за другим как из рук валится?

Это уже никакая не мудрость! Разминулся с подругой, оторвалась пуговица, столкнулся в электричке со старым знакомым, которого и видеть-то не хотел, разболелся зуб, пошёл дождь, сел в такси, а на дороге - пробка из-за аварии.

Скажи мне кто-нибудь в такой ситуации, мол, пришла беда - отворяй ворота, наверняка прибил бы.

Уверен, что вы поступите ничуть не иначе.

И в этом, в конце концов, есть своя мудрость.

Оттого мне и трудно в общении с людьми. Порой мечтаю, вот бы превратиться в дверной коврик! Хоть всю жизнь лежи себе на боку!..

Но и в мире дверных ковриков есть своя мудрость, как и свои проблемы. Ну, да и бог с ним!

В общем, я уселся в такси, а такси попало в пробку. По крыше барабанит осенний дождь, и каждый щелчок таксометра отдаётся в моей голове, словно картечь ружейного выстрела.

Вдобавок ко всему я три дня как бросил курить... Хотел подумать о чём-нибудь приятном, но на ум ничего не приходило. Вот так всегда! Тогда я начал представлять, в каком порядке раздеваю подругу. Та-ак. Первым делом снимаем очки, за ними часы, увесистый браслет, затем...

- Простите, - начал ни с того ни с сего водитель. (Я едва добрался до первой кнопки лифчика.) - Вампиры и в правду бывают?

- Вампиры? - ошарашено уставился я на отражавшееся в зеркале заднего вида лицо водителя. - Которые кровь пьют, что ли?

- Они самые! Как вы думаете, бывают?

- Эти, как их там... Существа-вампы?.. Метафорические кровопийцы?.. Летучие мыши-кровососы?.. Вампиры из фильмов ужасов?.. Или вы о настоящих?

- Конечно! - воскликнул водитель и проехал на какие-то пятьдесят сантиметров вперёд.

- Нет, - ответил я, - Не знаю.

- Знаю - не знаю. Так не годится! Выберите одно из двух: верите или нет?!

- Не верю.

- То есть, в существование вампиров вы не верите?

- Нет, не верю. - Я достал из кармана сигарету, но не прикуривал, а просто мусолил её во рту.

- А в призраков? В них-то верите?

- Мне кажется, что призраки существуют.

- Не "вам кажется", а будьте любезны ответить: "да" или "нет"?

- Да, - был вынужден ответить я, - верю.

- То есть, в существование призраков вы верите?

- Да.

- Однако в существование вампиров не верите?

- Нет.

- Скажите, а чем отличаются вампиры от призраков?

- Призрак - это..., одним словом, антитеза плотского существа, - ляпнул я наобум. В этом деле меня хоть хлебом не корми!..

- Хм-м-м.

- А, вот, вампир - это изменение ценностей на оси плоти.

- То есть, вы хотите сказать, что признаёте изменение ценностей, но не признаёте антитезу?

- Один раз признаешь мудрёную вещь - потом уже не остановишься.

- А вы - интеллигент!

- Целых семь лет учился в институте, - рассмеялся я.

Водитель достал тонкую сигарету и закурил, глядя на извилистую колонну машин. Запах ментола постепенно наполнил салон.

- Ну а, скажем, как бы вы поступили, встретив вампира?

- Пожалуй, растерялся.

- И только?

- А что - нельзя, что ли?

- Конечно же, нельзя! Вера - она куда более возвышенная штука. Представишь себе гору, она и возникнет. Представишь, что её нет - и её не станет.

Совсем как в одной старой песне Донована!

- А-а, вот вы о чём?

- Всё об этом.

Я вздохнул, сжимая во рту неприкуренную сигарету.

- Ну, а вы? Верите в вампиров?

- Верю.

- Почему?

- Что значит "почему"? Верю, и всё тут.

- А чем вы это докажете?

- А разве вера и доказательства имеют что-нибудь общее?

- Ну, в общем-то, да.

Я решил покончить с разговором и вернулся к пуговицам на лифчике подруги. Одна, вторая, третья...

-... Но могу и доказать! - сказал водитель.

- Что, серьёзно?

- Серьёзно!

- И... каким образом?

- Как каким? Я сам - вампир!

Я на время умолк. Машина продвинулась вперёд ещё метров на пять. Дождь неизменно барабанил по крыше. Счётчик перевалил за полторы тысячи иен.

- Извините, огонька не найдётся?

- Пожалуйста!

Прикурив от протянутой водителем белой зажигалки "BiC", я впервые за три дня направил в легкие порцию никотина.

- Жуткая пробка, - посетовал водитель.

- Не то слово! - согласился я. - А вот... к разговору о вампирах...

- Ну-ну!

- Вы что, и вправду вампир?

- Да. Зачем мне врать?

- А это... в общем... давно им стали?

- Уже лет девять... В тот год как раз проводилась Олимпиада в Мюнхене.

- Время, остановись! Ты - прекрасно!

- Вот-вот, именно!

- Можно ещё один вопрос?

- Пожалуйста, пожалуйста.

- Почему вы стали таксистом?

- Не хочу иметь ничего общего с вампирами! Кутаться в плащ, ездить в карете, жить в замке, - ну, что в этом хорошего? Я, как полагается, зарегистрировал печать в мэрии, плачу налоги, хожу в дискотеку, играю в пачинко. Что? Странно?

- Да нет, ничего странного. Просто, звучит как-то неубедительно.

- Что? Не верите?

- М-м.

- То есть, вы не верите... что я - вампир?

- Конечно, верю, - поспешно сказал я. - Представишь себе гору, она и возникнет...

- Ну, и ладно...

- А вы что, иногда пьёте кровь?

- Ну да, я же - вампир!

- А кровь, она, наверное, бывает и вкусная, и противная?

- Бывает. Вот, ваша не годится - слишком много курите.

- Пытался бросить, да никак не получается.

- Пить кровь - так у молодых девушек. У них - самый смак!

- Кажется, я вас понимаю. Кстати, а среди актрис... у кого лучше всего?

- Кисимото Каёко. У неё - это да-а!! У Сингёдзи Кимиэ - тоже ничего! А вот на чью не тянет, так это - Момои Каори. Вот!

- Ну, если умеючи, почему бы и нет?!

- Точно!

Через пятнадцать минут мы расстались. Я открыл дверь квартиры, включил свет, достал из холодильника пиво и выпил его. Затем позвонил подруге. Слушая её, я понял: у неё действительно была причина по которой которой мы разминулись.

- Кстати, лучше тебе не садиться в чёрные такси с номерами Нэрима.

- Почему? - спросила она.

- В одном из них - водитель-вампир.

- Да ну?!

- Точно.

- Что, беспокоишься?

- Ещё бы!

- Чёрные такси с номерами Нэрима?

- Ага.

- Спасибо.

- Не за что.

- Спокойной ночи!

- Спокойной!

июль 1981 г.