ГЛАВА 3. Нью-Йорк, Нью-Йорк 2 страница

ГЛАВА 3. Нью-Йорк, Нью-Йорк

- Чай?
Это были первые слова, произнесенные на борту Ковролета-78 с того момента, как он тронулся. Когда профессор Снейп увеличил ковер-самолет и опустился на него, умудряясь даже сидя на старой половице с потертым рисунком сохранять величественную грацию, Гермиона неловко уселась рядом. Тут же она инстинктивно начала искать, за что схватиться. Но, конечно же, ни поручней, ни ручек здесь не было. Вцепившись пальцами в мелкий ворс, она затаила дыхание. Метлы она невзлюбила с самого начала, и потому предполагала, что и ковер-самолет не станет любимым видом транспорта.
- Ну, давайте там, - Гарри взволновано приобнял Гермиону и отошел подальше.
Снейп взмахнул палочкой и произнес:
- Terra ave!
Ковер задребезжал и начал медленно подниматься вверх. Гермиона была почти уверена, что сейчас под ее весом плотная ткань провиснет, однако этого не произошло. Не вставая, она чуть попрыгала и обнаружила под собой воздушную подушку. Девушке представилось, что она сидела на упругом облаке.
Однако чем выше поднимался Ковролет, тем страшнее ей становилось. Не решаясь смотреть вниз, Гермиона поняла, что они достаточно высоко только когда везде, насколько мог видеть глаз, простилался туман. Профессор произнес необходимые заклинания, чтобы сделать ковер невидимым для магглов и создать защитную оболочку. Теперь ни ветер, ни холод, ни встречные летающие предметы не представляли никакой опасности для путешественников. Они словно оказались в капсуле, в которой поддерживались комфортная температура и влажность.
- In via! – произнес, наконец, Снейп, и ковер стремительно сорвался с места, держа путь к Соединенным Штатам Америки.
Несколько минут Гермиона была неподвижна. Это было странное чувство: никакая видимая преграда не отделяла ее от проносящихся мимо рваных облаков, однако она почти не испытывала ощущения полета. Не доверяя старому летному устройству, цифры в названии которого означали год изготовления, девушка старалась не совершать лишних движений и напряженно прислушивалась к звукам, которые издавал ласкающий облака Ковролет. Поэтому она испуганно вздрогнула, когда профессор Снейп, вольготно расположившийся почти на краю ковра, вдруг предложил ей чашку чая. Переведя взгляд сначала на него, потом на его руку с многочисленными перстнями, держащую изящную фарфоровую чашечку, она неуверенно кивнула.
- Нам предстоит лететь шесть часов, - светским тоном сообщил мужчина, откидывая за спину полы бархатной мантии. - Вы, безусловно, можете потратить это время на то, чтобы изображать статую, но я бы предпочел потратить его более разумно.
- Х-хорошо, - нехотя согласилась Гермиона.
Она догадывалась, что под «более разумным» времяпрепровождением профессор понимал уроки обольщения. Не смотря на то, что эти странные лекции, безусловно, могли пригодиться ей в будущем, и она любила учиться, происходящее не вызывало в ней бурного восторга. Наверное, дело было в профессоре Снейпе, в его сухой манере излагать вещи интимного характера, в его отношении к Гермионе как к какому-то методическому пособию, которое он демонстрировал ей же самой. Наконец, ее сбивало с толку то, как он предпочитал держаться – холодно и отстраненно. Она просто не могла расслабиться в его присутствии, не могла позволить себе вольность или фамильярность, что в сложившейся ситуации иногда, пожалуй, не помешало бы. Гермиона, как и раньше, чувствовала себя студенткой, а профессора Снейпа воспринимала как учителя, и новые отношения, которые они пытались построить, противоречили ее принципам. В ее сознании возникал конфликт, решить который предстояло в ближайшее время, иначе весь гениальный план профессора мог провалиться.
- Мне достать пергамент и перо? – спросила девушка, смешивая в своем голосе почтительность с нотками напускной небрежности.
- Нет, я думаю, сейчас время для практических занятий, - ответил Снейп, с куда большим успехом изображая безразличие.
- Итак, - сказал он, чуть подвинувшись к Гермионе, - первая встреча. Когда время играет против нас, первое впечатление очень важно. У вас практически не будет возможности изменить его. Поэтому, дорогая Элизабет, - с нажимом произнес он, - вы должны приложить максимум усилий, чтобы понравиться мистеру Ливингстону с первого взгляда.
Угнетенная тяжестью взваленной на хрупкие плечи ответственности, девушка понуро опустила свою черноволосую голову. Кивая в знак согласия, она погружалась в мрачные мысли, главной из которых была «я не смогу».
- Теперь ответим на вопрос «как вам это сделать?», - продолжил лекторским тоном Снейп. – Ваш внешний вид способен задержать заинтересованный взгляд. Вы должны этот взгляд поймать и завладеть им. Элизабет?
Гермиона невольно взглянула на профессора. Тот смотрел на нее в упор. Когда их взгляды встретились, девушка сперва испугалась, не ожидая увидеть светлые голубые глаза, но уже в следующий момент она поразилась интенсивности, жару мужского взгляда. Ее щеки залил яркий румянец, и она хотела было посмотреть куда-нибудь в сторону, но Снейп вдруг сам прервал зрительный контакт, заставив тем самым Гермиону продолжать смотреть на него. Через пару секунд он снова осторожно взглянул на девушку: сначала на ее грудь, затем на губы, и только потом – в глаза.
Приняв скучающий вид, он спросил:
- Вы запомнили последовательность взглядов?
Гермиона задумчиво закусила губу. Прокрутив в голове последние несколько секунд, она ответила:
- Сначала заинтересованный…
Профессор медленно кивнул.
- Потом испуганно отведенный в сторону, как будто бы вы смутилась того, что вас поймали.
Еще один кивок.
- А затем, э-э, - она чуть нахмурилась, вспоминая, и подбирая слова, - несмелый, но настойчивый.
Впервые на лице профессора Снейпа, теперь столь непривычно смуглом, Гермиона увидела одобрение. Могла ли она когда-либо представить, ответ на какой вопрос вызовет однажды положительную реакцию с его стороны? Едва ли…
- Из вас может выйти толк, - заявил он. – Приступим к практической части.
Гермиона посмотрела на свои руки, пытаясь сосредоточиться. Глубоко вздохнув, она медленно подняла взгляд и посмотрела профессору в глаза. Тот тут же недовольно цокнул языком и отвернулся. Девушка, словно извиняясь, пожала плечами.
- Мы еще незнакомы, а вы уже хотите убить меня за что-то? – язвительно спросил профессор.
Она снова опустила взгляд, потом, пытаясь изобразить большую заинтересованность, взглянула на лицо учителя. Несколько секунд она внимательно смотрела на него, но, наконец, Снейп закатил глаза, и она разочарованно вздохнула.
- У меня что-то на лице? – с наигранной вежливостью поинтересовался Снейп.
- Нет.
- Огромная бородавка на лбу? – продолжал издеваться он.
- Сейчас, когда вы выглядите подобным образом, взгляд любого, кто хотя бы шапочно знаком с вами, был бы куда более заинтересованным, если не сказать ошеломленным. И я стараюсь!
Гермиона чувствовала себя глупо, ужасно глупо. У нее не получалось изобразить заинтересованный взгляд. А ведь она была женщиной, это должно было быть дано ей от природы! Было неприятно узнать, что она не была способна даже на элементарную стрельбу глазами и более или менее сносное кокетство.
Профессор придвинулся чуть ближе к девушке. Их разделяло не больше двух футов.
- Смотрите, - приказал он, и Гермиона послушно уставилась в его глаза.
Сначала ей было смешно – что, как она сама рассудила, было защитной реакцией подсознания на нестандартную ситуацию. Но постепенно уголки ее губ опустились, а щеки покрылись легким румянцем. Она не могла сказать, что именно было во взгляде этих голубых глаз, что заставляло ее сердце биться чаще, но продолжала смотреть, чтобы понять и научиться смотреть также. Это был странный опыт, и сначала ей очень хотелось отвести взгляд. Однако у нее хватило выдержки не делать этого. Через несколько секунд она осознала, что получила уникальную возможность внимательно рассмотреть глаза профессора Снейпа… только для того, чтобы придти к неутешительным выводам: его ресницы были чернее и длиннее ее собственных.
- Теперь вы, - не шевелясь, произнес он, и можно было подумать, он боялся спугнуть момент.
Гермиона в очередной раз послушно устремила взор на собственные пальцы. Вдруг подумав, что, может быть, причина ее неудач была в том, что она слишком старалась, девушка попыталась расслабиться и подумать о чем-то волнующем. Ее всегда интересовали губы. Один взгляд на лицо незнакомого человека, и она могла не заметить цвет его глаз или форму носа, но точно смогла бы описать рот. Ей нравились пухлые губы у женщин и не нравились у мужчин. Ее собственный рот был достаточно маленьким, но все равно она находила его очень милым. Что же до мужских тонких уст – это была ее слабость. Случалось, она замечала человека с губами красивой формы и начинала бесстыдно их разглядывать, не сразу осознавая, что делает. Вспомнив об этом факте, Гермиона тут же поняла, что смотрит на губы профессора, неосознанно желая оценить их. Тонкие, кажущиеся почти бескровными, не блестящие от влаги, как у некоторых. Идеальные губы. Воодушевившись этим фактом, чувствуя приятное тепло во всем теле, она посмотрела Снейпу в глаза. В животе у нее все сжалось, а мысли унеслись куда-то далеко. Но ей удалось вспомнить следующий пункт. Испуганно выдохнув, она смущенно отвела взгляд в сторону, чуть замешкалась, и снова посмотрела на мужчину. Он несколько секунд сидел неподвижно, а затем, сложив руки на груди, отвернулся от своей ученицы и произнес:
- Я знал, что ваша высокая способность к обучению затмит отсутствие каких-либо начальных навыков, необходимых для нашего дела.
- Ты сама доброта, Сервиас, - ответила она, пытаясь подавить ощущение неправильности.
Конечно, она была довольна собой. У нее все получилось, как только она поняла, что нужно делать. Если не умеешь изображать эмоции – постарайся испытать их.
Полет оказался утомительней, чем ожидала Гермиона. Профессор недолго мучил ее упражнениями, и вскоре она заснула. Разбудил ее требовательный мужской голос:
- Элизабет, просыпайся. Элизабет! ЭЛИЗАБЕТ!
Первые секунды девушка не могла понять, что за Элизабет спит с ней рядом и почему никак не хочет проснуться, если ее так настойчиво будят. Но, наконец, ее мозг очнулся окончательно, и Гермиона резко села. Оглянувшись по сторонам, она обнаружила себя сидящей на ковре посреди поля с серо-желтой невысокой травой. Рядом стоял профессор Снейп – его, несмотря на убранные в хвост почти седые волосы и невероятно украшенную мантию, она узнала сразу.
- Извини, папа, я не сразу сообразила, что ты будишь меня.
- Слезай с ковра, - приказал он, игнорируя слова девушки.
Вздохнув, она хотела было подняться, как вдруг Снейп галантно предложил ей руку. Удивленно посмотрев на протянутую ладонь, Гермиона перевела взгляд на лицо мужчины. На ее собственном застыла маска изумления. Профессор закатил глаза.
- Будь добра, когда в следующий раз кто-то предложит помощь, откроет дверь или пододвинет стул в ресторане, не смотри на этого человека как на Василиска.
Кивнув, Гермиона воспользовалась помощью и поднялась на ноги.
- Разве это не грустно, что теперь женщину можно удивить простым проявлением должного воспитания? – произнесла она, пока ее спутник размахивал палочкой, заставляя Ковролет сначала скрутиться в трубочку, а потом стать размером с небольшой пергамент.
Снейп ничего не ответил. Положив уменьшенный ковер-самолет в карман своей вычурной мантии, он предложил следовать за ним. Сгорая от любопытства, Гермиона все же умудрялась сдерживать поток вопросов, рвавшийся наружу. Пока они шли, держа подолы мантий в руках, дабы те не путались в траве, некоторые ответы девушка сумела найти сама. Поскольку они достигли Америки незаконным путем, приземлиться на официальную посадочную площадку для ковров-самолетов или прямо в городе, на глазах у магглов, они не могли. Поэтому профессор избрал столь безлюдное и удаленное от цивилизации место. Что ей не было понятно, так это куда они теперь направлялись и каковы были их дальнейшие действия.
Каково же было ее удивление, когда они вышли на уходящую вдаль серой змейкой пустынную дорогу.
- Мы будем ловить машину? – не выдержала Гермиона.
Снейп взглянул на нее с легкой растерянностью на лице, но быстро сообразил, что она имеет в виду, и ответил:
- В некотором роде.
Вытянув вперед руку с волшебной палочкой, он произнес заклинание, и из палочки в землю выстрелил голубой луч. Теперь профессор держал некое подобие посоха, похожего, как отметила Гермиона, на меч джедая из Звездных войн. Однако, несмотря на кажущуюся бесплотность, предмет был вполне материальным. Девушка поняла это, когда Снейп трижды постучал им по асфальту.
Она невольно начала оглядываться, ожидая чего-то. Но вокруг было тихо. И даже воздух, казалось, застыл, точно густой йогурт, обволакивая все вокруг. И вдруг Гермиона почувствовала вибрации. Скоро земля задрожала гораздо ощутимее, и молодая ведьма сильнее сжала собственную палочку. Нарастающий гул обещал появление самолета, не меньше. Каково же было удивление девушки, когда, словно из ниоткуда, перед ней и профессором возник серебристый автобус.
Дверь в передней части автобуса, открылась, и путешественники увидели тучного темнокожего водителя в очках с очень толстыми стеклами.
- Залезай, чё стоим? – произнес он с, как показалось Гермионе, жутчайшим американским акцентом.
Снейп позволил своей «дочери» зайти в автобус первой, сам же поднялся следом, неся и свои, и Гермионины сумки.
Девушка прошла вперед, профессор же сначала расплатился с водителем и получил билеты. Салон автобуса с комфортабельными креслами, расставленными почему-то чрезмерно близко друг к другу, был совершенно пуст, если не считать одного мужчины в желтовато-серых пальто и шляпе, лицо которого невозможно было разглядеть из-за поднятого ворота.
Поскольку свободных мест было много, Гермиона села на ближайшее к ней, но грозный голос водителя раздался прямо у нее над ухом – если бы она не знала, что находится в волшебном автобусе, то решила бы, что в стенки вмонтированы динамики:
- Ваши места номер двадцать семь и двадцать восемь.
Неловко кашлянув, она пересела. Сидеть было неудобно – колени упирались в следующее сиденье, и не было никаких кнопок или рычагов, позволяющих отодвинуть собственное кресло назад. Однако профессору удалось сделать это без каких-либо приспособлений просто движением руки. Удобно усевшись, он закрыл глаза. Сжав зубы, Гермиона попыталась отодвинуться назад, упираясь ногами в переднее кресло. Но у нее ничего не вышло. В ход пошла палочка, но, к огромному удивлению и разочарованию девушки, и это не помогло. Начиная сердиться, она развернулась на собственном сиденье, упираясь в него коленями, и предприняла еще несколько попыток сделать поездку более комфортабельной.
- Прекратите сопеть, - произнес Снейп, все еще не открывая глаза.
- Мне не хватает места, - недовольно ответила она.
После небольшой паузы он ответил:
- Положите голову на мои колени.
- Что? – выдохнула она, стремительно краснея и благодаря небеса за то, что глаза мужчины были закрыты.
- Вы можете прилечь, устроившись на своем кресле и положив голову мне на колени, - спокойно сказал он.
Гермиона растерянно обвела взглядом пустой салон.
- Это просто смешно, тут полно…
- Ложитесь!
Это уже не было похоже на галантное предложение. Но она не была уверена, что ее гордость позволит ей поступить так, как желал профессор Снейп.
- Я не думаю, что это хорошая идея, я вполне могу…
- Это часть образовательной программы. И если вы ляжете, я объясню цель этого упражнения.
Несколько мгновений Гермиона задумчиво смотрела на колени мужчины. В бой вступили любопытство и жажда знания, и вдвоем они сумели побороть … точнее, убедить гордость в том, что ее поведение смешно.
Забравшись с ногами на кресло, улегшись на бок лицом к впередистоящим сидениям, девушка медленно опустила голову на ногу профессора. Ее щека коснулась мягкой ткани его брюк. Гермиона была очень напряжена, когда же рука Снейпа коснулась ее головы и зарылась в мягкие послушные волосы, она едва не вскрикнула.
- Расслабьтесь, - проговорил он, его длинные пальцы аккуратно массажировали ее кожу.
Гермиона смогла лишь мысленно расхохотаться на это нелепое требование. Как она могла расслабиться в такой ситуации?
- Для более успешного выполнения задания, вы должны привыкнуть к моему присутствию рядом с вами, - негромко начал Снейп. – Кроме того, вы не должны чувствовать себя слишком скованно в объятиях мужчины. Безусловно, скромность красит женщину, но в нашем случае необходимо, чтобы вы ее побороли. Хотя бы частично.
Пытаясь сосредоточиться на словах учителя, Гермиона старалась не обращать внимания на поглаживающую ее голову руку. Было сложно, но эту ведьму никогда не останавливали трудности, и постепенно ей удалось справиться с напряжением и почувствовать себя почти раскованно. Почти, потому что это было бы слишком – ожидать от нее безразличного отношения к тому факту, что ее голова покоилась на ноге профессора в такой опасной близости от Сами-Знаете-Чего. Эта мысль взорвалась в ее голове подобно фейерверку, и Гермиона резко попыталась подняться, одновременно говоря «Сервиас…». Но Снейп не позволили ей встать – тот факт, что его рука лежала на ее голове, сыграл не последнюю роль.
- Спокойно, - твердо сказал он, а потом повторил это слово, но уже чуть мягче.
- Это просто нелепо, в автобусе полно свободных мест.
- Они не наши.
- Какая разница. Я могла бы лечь на соседние сидения, а если бы пришел кто-то еще, уступила бы.
Сама того не замечая, Гермиона принялась пальчиком рисовать узоры на коленке профессора Снейпа. Только когда его ладонь накрыла ее кисть, девушка поняла, что делает.
- Вам нужно расслабиться, - сказал мужчина, отводя ее руку в сторону.
- Должна сказать, эта поза не располагает к расслаблению.
- А какая располагает? – спросил он, и Гермионе вдруг показалось, что в вопросе был скрытый подтекст.
Поразмыслив, она все же пришла к выводу, что профессор не имел в виду «ничего такого», а ее бурная фантазия рисовала то, чего нет.
- Сидячая, - ответила Гермиона.
- Упрямство женщину не красит, - был ответ.
- Мне неудобно, - игнорируя профессора, сказала девушка, и, чтобы подкрепить свои слова, поерзала щекой по ноге мужчины.
Ей действительно было неудобно, но совсем не в том смысле, в каком должен был подумать Снейп. На самом деле ей было неловко: она не знала, как оценить собственное поведение. С одной стороны, это была часть «образовательной программы», Снейп был ее преподавателем, и она должна была слушаться его. Да и чего предосудительного было в том, чтобы положить голову кому-то на колени? С другой же стороны, все ее существо кричало о том, что их поза была слишком интимной для учителя и ученицы, и, кроме того, ей казалось, что гордая женщина никогда не позволила бы так с собой обращаться. Перед несчастной теперь стоял непростой выбор: быть ли послушной студенткой или независимой женщиной. Снейп одновременно требовал от нее и того, и другого. Поняв это, Гермиона поняла и кое-что еще: настоящая женщина способна даже сидя по пояс в грязи выглядеть по-королевски, недостойная же даже в королевском наряде будет выглядеть жалко.
Мысленно повторив это еще раз, она вдруг перевернулась на спину. Теперь ее голова удобно покоилась на бедре Снейпа, взгляд же карих глаз был устремлен вверх, к потолку. Профессор опустил голову и внимательно посмотрел на Гермиону.
- В чем дело? – спросил он несколько настороженно.
Изменения в настроении девушки не прошли мимо него. Она же закинула ногу на ногу и с любопытством спросила:
- С точки зрения соблазнителя я сейчас нахожусь в очень выгодном положении, не так ли?
После небольшой паузы профессор кивнул.
- И как же я могла бы им воспользоваться?
Продолжая сидеть с опущенной головой, Снейп внимательным взглядом окинул тело девушки.
- Вы… могли бы закинуть руку за голову. Нет, не эту, эта сразу упрется мне… в живот. Другую.
Гермиона томно положила руку за голову, маленькие пальчики тут же запутались в черных кудрях.
- А зачем это? – спросила она.
- Так я лучше могу видеть вашу грудь в вырезе платья, и ее форма кажется более привлекательной.
Гермиона охнула и чуть покраснела, свободная рука невольно взлетела к верхним пуговкам платья, проверяя, застегнуты ли они. Снейп нахмурился, и она тут же убрала руку.
- Нет, вы действительно можете поиграть с пуговицей, это привлечет взгляд мужчины туда, куда нужно, если этого еще не произошло. И кроме то… МИСС Г…Р-Р-Р ЛЬЮИС! – вскричал вдруг он, отталкивая девушку.
Она быстро села и изумленно уставилась на профессора.
- В чем дело, папа?
Он сглотнул, с чем-то вроде паники глядя вперед. Три секунды спустя он глубоко вздохнул и откинулся на спинку собственного кресла.
- Я намерен поспать, - сообщил он и закрыл глаза.
- Но…
Гермиона в полнейшем недоумении смотрела на мужчину. В ее голове один вопрос сменялся другим. Продолжая задумчиво рассматривать напряженный профиль учителя, она попыталась воспроизвести сцену в своей памяти: она лежала и смотрела вверх, на него, он смотрел на ее грудь и говорил о том, что можно поиграть с пуговкой. Она не успела снова поднять руку к вырезу рубашки, чтобы последовать совету Снейпа, поправила руку, лежащую под головой…
Сердце девушки забилось чаще.
…Когда она поправила руку, то невольно пошевелила пальчиками и почувствовала под ними ткань мужских брюк. Но вот сейчас, глядя на ноги профессора, и представляя, где была ее голова, где была рука сначала и куда, по всей вероятности, переместилась потом, девушка осознала, что кончики ее пальцев вполне могли коснуться частей тела куда более интимных, чем колени.
Густо покраснев, она отвернулась к окну и попыталась увлечься пейзажем. Это было не так просто: живописность местности оставляла желать лучшего, ехал автобус медленно, и Гермиона даже начала размышлять над тем, действительно ли он магический? Если да, то какой в нем был смысл, если любой маггловский транспорт мог двигаться в разы быстрее. Однако, видимо, какой-то смысл в нем был, раз профессор Снейп решил воспользоваться именно таким способом передвижения.
«Может быть, он перемещается скачками, - подумала Гермиона, - какое-то время едет медленно, а потом совершает рывок и быстро преодолевает сотни миль».
Возможно, это было и так, но за полчаса девушка так и не заметила хотя бы небольшого выброса магической силы. Единственное, что удивляло ее, так это то, что на дорогах не было ни одной машины. Так же, как и в салоне не прибавилось ни одного путешественника – только водитель крутил руль, то ли мыча себе под нос какие-то песни, то ли разговаривая с самим собой, и странный тип в шляпе тихо храпел на последних местах.
Гермиона и сама, усыпленная однообразным пейзажем, почти заснула, как вдруг автобус остановился.
- Нью-Йорк, - объявил водитель. – Кому надо, выходим поживее.
Гермиона выглянула в окно: все та же застывшая степь с легкой изморозью на земле и затянутое серыми тучами небо. Девушка с сомнением посмотрела на профессора Снейпа. Тот резко открыл глаза, затем встал и снял с верхней полки все сумки. Протянув Гермионе ее багаж, он начал продвигаться к выходу. Она все еще не понимала, что происходит, но последовала за мужчиной. Они подошли к двери рядом с водителем, та открылась. И тут на Гермиону обрушился шквал голосов, рычания автомобилей, гула и звона, какой можно услышать только в гигантском мегаполисе. За дверью был город. Она вышла не на пустынную дорогу посреди Ничего, как ожидала, а на оживленную улицу. Только дверь автобуса за ней закрылась, как того и след простыл.
Вдруг Гермиона услышала смешок – взглянув на профессора, она увидела, что он ухмыляется.
- В чем дело? Что смешного? – тут же сердито спросила она.
- Выражение вашего лица сейчас – бесценно, - с охотой ответил он. – Кажется, вы только что осознали, что стали жертвой большого обмана.
- Вы могли бы предупредить.
- И лишиться такого удовольствия? – он указал рукой на ее лицо.
Сердито сжав губы, Гермиона отвернулась. Ее взгляд тут же привлекла большая красная вывеска с надписью Virgin. Ее глаза чуть расширились. Она быстро оглянулась, жадным взглядом охватывая место, в котором оказалась. Ее окружали высокие здания с множеством огромных экранов – одна реклама на них постоянно сменяла другую. Совсем рядом с ними красовались надпись KODAK, на противоположной стороне улицы, чуть вдалеке, виднелась гигантская желтая буква M – фирменный знак McDonald’s. По дороге, у которой стояли Гермиона и Снейп, частные машины почти терялись в желтом потоке такси.
- Мы на Таймс-сквер! – воскликнула девушка. – Мы на Таймс-сквер!
Проходящие мимо молодые люди с легким изумлением взглянули на нее и ухмыльнулись.
- Я не могу в это поверить, - прошептала Гермиона, прижав кончики пальцев к губам.
- Отправляясь в Нью-Йорк, вы не могли не предположить, что окажетесь на одной из площадей этого города.
- Я много раз видела это место по телевизору, и даже представить не могла, что однажды окажусь здесь. Но в этом случае удивительно не столько это, сколько то, как неожиданно мы здесь оказались.
Поджав губы, Снейп недовольно взглянул на девушку:
- Я говорил вам не использовать таких сложных конструкций в своей речи. Во время разговора с вами у меня возникает ощущение, что я веду беседу с лингвистическим словарем.
- Или с самим собой, - негромко отозвалась Гермиона.
Профессор поднял брови.
- Прошу меня простить?
- Как долго мы намерены простоять здесь?
Гермиона поплотнее закуталась в свою дорожную мантию – утро только вступило в свои владения, и мартовский воздух был прохладен и свеж.
- Нам необходимо попасть к Крайслер билдинг. Это должно быть в шести кварталах отсюда.
- Мы можем дойти пешком?
- Не думаю.
- Тогда давайте сделаем хоть что-то, потому что мне кажется, мы привлекаем слишком много внимания, стоя посреди тротуара.
Бурные потоки людей, точно муравьи, перемещающихся во всех возможных направлениях, обходили странную пару стороной.
- Я полагаю, причина в нашем странном внешнем виде, - отозвался профессор безразлично.
Гермиона заметила неподалеку полноватого мужчину с длинными осветленными волосами. На нем были только джинсы и ковбойская шляпа, хотя на улице было достаточно прохладно. Его торс был расписан цветными татуировками, в сосках торчали две конусообразные сережки.
- Не думаю, - с сомнением ответила девушка своему учителю.
- Поймаем такси, - наконец принял решение Снейп.

Подойдя к дороге, он вытянул руку вперед, и тут же перед ним затормозила желтая машина. Открыв заднюю дверь, он сперва позволил Гермионе забраться в салон, а потом сел сам.
- Лексингтон авеню, четыреста пять, - сказал он водителю.
Тот через железную сетку взглянул на своих пассажиров, на смуглом лице таксиста появилась белозубая улыбка.
- Прикольно, - сказал он, не ясно, что именно имея в виду, и, отвернувшись, нажал на газ.
Гермиона тут же уставилась в окно.
- Мы едем по Бродвею, не так ли? – спросила она.
- Точняк, по нему самому, бэйба.
- Сэр, я попросил бы вас почтительнее обращаться к моей дочери, - строго сказал Снейп.
- Окей, папаша, без проблем.
Профессор стиснул зубы. Гермиона ухмыльнулась.
- О, смотри, двухэтажный автобус, прямо как у нас! – воскликнула она, тыча пальцем в стекло.
Снейп никак не отреагировал, а вот водитель обернулся на нее и профессора и снова окинул внимательным взглядом.
- Че, британцы что ли? – поинтересовался он.
Вместо ответа, Снейп процедил:
- Следите за дорогой.
Водитель отвернулся.
- Спокойно, папаша, я за баранкой с пяти лет сижу.
- Британцы, значит, - после паузы произнес он. - Тогда понятно, чё вы такие фрики.
- Это не обидное, - шепнула Гермиона, в успокаивающем жесте положив свою руку на руку профессора.
Тот разжал кулаки и сдержанно кивнул.
- Далеко ли находится нужный нам дом? – спросил Снейп.
- Та не, ща по сорок второй, и, считай, приехали. Турики что ли?
- Эм, да, мы туристы, - ответила Гермиона вежливо.
- У нас все ездят на этот Крайслер смотреть, а по мне так что Эмпайер, что этот, одна чушь. У меня мамка дак живет в доме, который построили еще в прошлом веке. Вот там кайф. Такой старинный, самый старинный на улице. Проводка, правда, ни к черту, но зато прикольно.
Гермиона кашлянула и с улыбкой ответила водителю, что полностью с ним согласна – старые дома имеют особую прелесть.
Вскоре они приехали. Профессор расплатился с болтливым водителем и поспешно вышел из машины. Стоя на тротуаре, они с Гермионой принялись озираться по сторонам. Лексингтон авеню, прямая, точно башня лондонского парламента, улица, уходила вдаль. Словно стражи по обе стороны от нее выстроились высотные дома-коробки: белые, коричневые, серые, здания из стекла и бетона создавали бесконечную стену.
Таксист высадил их прямо у входа в Крайслер-билдинг. Необычной формы, отделанный черным камнем портал с развевающимся американским флагом сверху выглядел необычно и величественно.
Подойдя ближе к двери, профессор и Гермиона увидели большую табличку с надписью «ВХОД ДЛЯ ВОЛШЕБНИКОВ ТАМ» и стрелкой, указывающей налево. Переглянувшись, они, не сговариваясь, сделали несколько шагов назад и дружно повернули налево. Пройдя до конца здания, но так и не обнаружив дополнительного входа, они повернули направо. Оказавшись на маленькой улочке с односторонним движением, они пошагали по ней, внимательно глядя на вывески. Но на их пути были только магазины, да еще черный вход какой-то компании, оттуда как раз выносили коробки и складывали в припаркованный рядом фургон. Вот стена Крайслер-билдинг уже кончилась, и сразу же началась стена другого небоскреба – явно более молодого, ибо при его строительстве использовали гораздо больше стекла. Дойдя до угла, Снейп и Гермиона вновь повернули направо, прошли мимо аптеки, и вдруг девушка остановилась.
- Сморите, 666, - она указала на цифры над входом в здание. – Может быть, нам сюда?
- Я знаю, что для маглов это число символично, но, поверьте, для среднестатистического волшебника эти цифры – не более чем набор символов.
Гермиона пожала плечами. Они пошли дальше. На углу снова повернули направо, но уже почти без надежды. Впрочем, Гермиона наслаждалась прогулкой – она любила путешествовать, любила гулять, и лучшим способом узнать новое место считала не экскурсии или слепое следование путеводителю, а именно самостоятельные исследования на машине или пешком.
И вот последний поворот, и они снова оказались у центрального входа. Только теперь на табличке было написано «ВХОД ДЛЯ ВОЛШБНИКОВ ЗДЕСЬ», и стрелка указывала точно на дверь.
Гермиона нахмурилась. Снейп довольно хмыкнул.
- Нам что, придется проделывать это каждый раз? – спросила она, когда они вошли в просторный холл.
Там было довольно людно, домашние эльфы в красных костюмчиках и шапочках сновали туда-сюда, левитируя перед собой подносы с напитками и едой, сумки, клетки с совами и другие вещи. Волшебники в самых невероятных нарядах стояли у стойки регистрации, отдыхали на удобных диванах или просто пересекали холл, идя по своим делам. Пару человек вышли из здания, когда Гермиона и Снейп вошли в него. Жизнь била ключом.
У стойки регистрации их поприветствовала темноволосая девушка с прической в стиле Жаклин Кеннеди:
- Мы рады видеть вас в Крайслер Меджик Хотел. Пожалуйста, сообщите номер вашей резервации.
- Триста сорок, - ответил профессор.
Девушка коснулась палочкой лежащего перед ней пергамента и кивнула.
- Мистер и мисс Льюис?
- Именно.
- Ваши комнаты номер двести пятьдесят шесть и двести пятьдесят семь. Одноместные номера класса люкс с видом на море.
- Совершенно верно.
После того, как профессор расписался в регистрационной книге, девушка-администратор положила на стойку два конверта.
- Вот ваши пароли. Коснитесь дверной ручки волшебной палочкой и произнесите их. В первый раз дверь запомнит вашу волшебную палочку, и впоследствии никто, кроме вас и домашних эльфов не сможет попасть в ваш номер, даже зная пароль.
Снейп молча кивнул, взял конверт и отправился к лифту. Устыдившись грубого поведения профессора, Гермиона улыбнулась девушке и поблагодарила ее.
- Ты мог бы быть повежливее, папа, - заметила она, когда они оба стояли у лифта.
- Зачем?
Вопрос поставил ее в тупик. Не желая вступать в долгие дискуссии на тему человеческих взаимоотношений, она просто замолчала.
Поскольку это был отель высочайшего класса, в лифте также работал обслуживающий персонал. Сперва Гермиона решила, что это был эльф, просто очень высокого роста. Но, приглядевшись, она поняла, что это был человек, просто очень маленький и достаточно уродливый. Быстро отведя глаза от его лица, она сказала:
- Наши номера двести пятьдесят шесть и двести пятьдесят семь.
- Тридцать второй этаж, - гаркнул лифтер и резкими движениями закрыл дверь лифта.
Затем он поднял слишком большой для его маленьких ручек рычаг, и лифт рванул вверх.
Человечек недобро смотрел на Снейпа и Гермиону, но те не замечали этого, вцепившись в поручни. Лифт ехал слишком быстро для того, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности. То, что стенки были стеклянными, никак не прибавляло уверенности.
Вдруг что-то заставило Гермиону взглянуть наверх, и она взвизгнула: они стремительно приближались к крыше и вот-вот вместе с лифтом должны были превратиться в лепешку. Снейп тоже поднял голову, но не успел что-либо сказать, потому что лифт проломил бетонную плиту и вылетел из здания. Точно ракета, он пролетел на сотню метров вверх, позволяя пассажирам полюбоваться Манхеттеном с высоты птичьего полета. Впрочем, они не сумели оценить всей прелести ситуации, с ужасом в глазах глядя то друг на друга, то на уродливого лифтера, то на облака за стеклянными стенами.
В голове Гермионы пронеслась сотня мыслей, согласно одной из которых их план раскусили, и этот человечек был послан Хранителем, дабы убрать потенциальных грабителей. Было и множество других идей разной степени глупости, но все они проносились так быстро, что ей не удалось зафиксировать хотя бы одну.
Наконец, лифтер нажал на рычаг, на несколько мгновений кабина зависла в воздухе. И вдруг началось стремительное падение вниз. Вцепившись в руку Снейпа, Гермиона пыталась убедить себя в том, что спокойствие маленького уродца не может быть напускным. Если он не волновался, то и им, возможно, не о чем было беспокоиться.
Кабина влетела точно в шахту лифта и через несколько секунд плавно остановилась.
- Тридцатый этаж, - гаркнул лифтер и открыл дверь.
Пару мгновений пассажиры пытались придти в себя.
- Вы же сказали, нам нужен тридцать второй, - с трудом выговорила Гермиона.
Снейп послал ей убийственный взгляд. Лифтер также взглянул на нее весьма нелюбезно.
- А, ну да, - процедил он, порываясь снова закрыть дверь, но профессор помешал ему.
- Мы пройдем пешком, - сказал мужчина и за руку вытащил Гермиону из лифта.
Когда они уже шли по лестнице, она спросила:
- И что же, теперь мы будем ходить пешком каждый раз?
- Нет, но прежде, чем мы повторим полет на этом аттракционе, я хотел бы вернуть сердцебиение в норму.
Наконец, они поднялись на свой этаж, произнесли пароли – каждый от своей комнаты – и вошли внутрь. Гермиона была поражена красотой номера. Его дизайн был простым, но выразительным. Он не кричал о своей дороговизне, а гордо ее демонстрировал. Больше всего поражал вид из окна – ярко голубое море блестело на солнце, где-то далеко внизу манил горячий песок безлюдного пляжа. Одиннадцать лет в мире магов – а Гермиона до сих пор продолжала удивляться волшебству.
Гермионе нравились спокойные песочные и шоколадные оттенки, царившие в убранстве всех комнат, и она пришла в неописуемый восторг от ванной, которая пряталась за небольшой дверью в спальне. Отделанные медово-бежевыми мраморными плитами, стены этой гигантской уборной были настолько гладкими, что в них можно было увидеть собственное отражение. Но окно во всю стену с видом на море восхитило её более прочего.
Увеличив свои сумки, Гермиона развесила одежду по шкафам, переоделась в темно-синюю мантию, расчесала свои чудесные черные волосы и призадумалась, что же делать дальше. Но ответ нашелся сам собой - в дверь постучали и девушка поспешила открыть ее. Это был профессор Снейп.
- Время ланча, - коротко сообщил он.
С опаской они подошли к лифту. С явным нежеланием вошли в него. Но на этот раз лифтер довез их до первого этажа совершенно обыкновенным образом.
Пара пересекла холл и спустилась по широкой лестнице в просторный ресторан.
- Выпрями спину, - сказал Снейп, когда они уже были за столом.
Лениво накручивая на вилку длинную вермишель, Гермиона послушно распрямила плечи.
- Ты могла бы двигаться с большей грацией? – не отставал от нее учитель.
Гермиона попыталась. Профессор недовольно покачал головой.
- Извини, папа, но если хочешь, чтобы я делала то, что ты говоришь, давай более точные указания.
- Двигайся более плавно, не делай резких движений, не суетись, не горбись, не подпирай рукой голову, как будто она у тебя слишком тяжелая. Мне продолжать, или общая идея ясна?
Надменно взглянув на мужчину, Гермиона постаралась прислушаться к его рекомендациям. Судя по тому, что он ничего не сказал и отвернулся, у нее получилось.
- Сегодня вечером мы идем на ужин к тете Агате. Там тебе предстоит познакомиться со множеством людей, - многозначительный взгляд светлых глаз профессора заставил девушку кивнуть, - сейчас же я намерен заняться делами в своем номере.
- О, тогда можно я пойду погулять? – воодушевленно спросила Гермиона.
- Нет, это исключено.
Девушка удивленно подняла брови.
- Почему?
- Потому что ты не отправишься гулять по улицам этого города в одиночестве, - строго ответил Снейп.
- Но папа! – возмущенно воскликнула Гермиона, до конца не понимая, говорила ли она искренне или играла на публику. – Я не хочу страдать из-за того, что ты решил просидеть весь день взаперти. Возможно, это мой последний визит в Нью-Йорк в жизни, я хочу посмотреть как можно больше всего…
- Я сказал – нет. И это больше не обсуждается.
- Я не маленькая, ты не можешь мне указывать, - как легко оказалось в гневе сломать барьеры, которые казались нерушимыми.
Скромность и воспитание отошли на второй план, как только Гермионе дали свободу выражения собственных чувств, неограниченную условностями и статусами. Впрочем, гораздо позже, сидя в своем номере, она устыдилась своего поведения в ресторане, хотя и понимала, что это была всего лишь театральная постановка.
- Я – твой отец, - с жаром произнес профессор, удивительно легко вживаясь в образ строго родителя.
- Ты тиран!
- Прекрати этот концерт, смею тебе напомнить, мы не одни, - прошипел он.
Гермиона огляделась: многие из тех, кто сидел за соседними столиками, кажется, отчетливо слышали их разговор. Одни загадочно улыбались, другие качали головой, явно не одобряя поведение девушки, третьи с упреком смотрели на Снейпа.
- Я пойду гулять, и точка, - тихо и спокойно ответила Гермиона, с трудом обуздав свой гнев.
- Если я узнаю, что ты высунула свой нос на улицу, то запру тебя в твоем номере до конца нашей поездки. И единственное, что ты увидишь, будет заколдованный вид из окна.
Усмирив свою ярость, и позволив логике одержать верх над эмоциями, она обратила все свое внимание на еду.
После ланча Гермиона зашла в номер к профессору.
- Папа, ты думаешь, мы можем тут разговаривать? – уточнила она, озираясь.
Номер Снейпа отличался от ее собственного. Здесь превалировали синие цвета, и интерьер был более холодно-сдержанным.
- Да, номера окружены магическим барьером приватности.
- Отлично. Я пойду гулять, - сообщила Гермиона и развернулась, чтобы уйти.
- Я же сказал вам, что запрещаю, - спокойно отозвался Снейп.
Девушка медленно повернулась лицом к нему.
- Вы затеяли тот разговор, чтобы убедить всех в том, что мы отец и дочь.
- Отчасти. Но это не значит, что вы можете уйти.
- Вы не можете мне указывать!
Она снова начала злиться. Впрочем, Снейп тоже был не в лучшем расположении духа.
- Не смейте повышать на меня голос.
- Послушайте, Сервиас, - вкрадчиво проговорила Гермиона, удивляя профессора новыми интонациями, - вы больше не мой профессор, и также вы не мой отец. Я готова прислушиваться к вам и выполнять требования, которые вы предъявляете, пока это вызвано необходимостью нашего дела. Однако я не стану потакать вашей властолюбивой, деспотичной натуре и выполнять любые ваши прихоти. Я совершеннолетняя и могу делать то, что мне вздумается.
Высказав это, она яростно уставилась на Снейпа, тяжело дыша и чувствуя, что сердце бьется где-то в горле.
- Вы закончили? – холодно поинтересовался профессор.
Что-то в его позе заставило Гермиону насторожиться. Решив не дожидаться дальнейших действий мужчины, она стремительно развернулась и попыталась выйти из комнаты. Профессор настиг ее в считанные секунды. Заключив ее в кольцо своих рук, он вынудил девушку выйти из комнаты, практически дотащил до ее собственного номера, каким-то образом вытащил у нее ее палочку, открыл дверь и впихнул сопротивляющуюся жертву в комнату. Он и сам зашел внутрь, чтобы сказать ей:
- Вы будете сидеть здесь, пока я не приду, чтобы начать новый урок. Уверен, вы захватили с собой библиотеку. Развлекайтесь.
Гермиона с ненавистью смотрела на то, как профессор убрал за ухо выбившуюся из хвоста прядь, кинул на диван волшебную палочку и вышел из номера. Она почувствовала, как он наложил на дверь какое-то заклинание. Схватив диванную подушку, Гермиона бросила ее на пол и несколько раз попрыгала на ней, представляя, что это Снейп. Чуть успокоившись, девушка упала в кресло и глубоко задумалась. В тот момент она решила, что профессор еще пожалеет о своем поведении.

ГЛАВА 4. А вот и жертва

Профессор Снейп был прав, Гермиона действительно захватила с собой библиотеку. В одной из двух взятых сумок были книги, пергаменты, перья и чернила. В свободное от организации ограблений время девушка писала статьи для научного журнала – в сфере ее интересов было все, от Зелий до Предсказаний. Впрочем, статьи на последнюю тему часто выходили слишком ироничными, за что ее нередко корил главный редактор Scio – так называлось издание, в котором публиковались ее работы. Он говорил ей о том, что, как обозреватель, она должна уметь не привносить личные чувства в статьи, чтобы те, кому интересны Предсказания, могли сами оценить предоставленный материал и сделать выводы.
Теперь ей нужно было написать о новом открытии иранского ученого, касающегося Нумерологии, и ей предстояло изучить немалый объем литературы, чтобы статья была написана со знанием дела. Scio был серьезным журналом, который читали все уважающие себя ученые мужи Британии. Малейшая ошибка могла стать поводом для многочисленных писем с замечаниями.
С головой погрузившись в работу, Гермиона не заметила, как прошло три часа, поэтому стук в дверь удивил ее. Недовольная тем, что ее отвлекли, она встала со стула, намереваясь открыть дверь, но та открылась без ее помощи, и в комнату вошел профессор Снейп. Зло взглянув на него, девушка сложила руки на груди и спросила:
- И к чему стучаться, если я все равно не могла открыть дверь?
- Чтобы предупредить вас о том, что я намерен войти.
- Как любезно с вашей стороны.
Профессор прошел к дивану и, откинув полы своей фиолетовой мантии, грациозно опустился на него. Гермиона продолжала стоять, всей своей позой выражая недовольство.
- Все еще сердиты? Я подозревал, что может так сложиться, - произнес Снейп чуть задумчиво.
Покрутив серьгу в ухе, он взглянул на девушку.
- Я отчетливо помню, как вы сказали, что готовы выполнять мои требования, если они касаются нашего дела.
Гермиона, сжав зубы, кивнула. Она чувствовала, что сейчас её снова заставят плясать под чужую дудку, так и не дав возможности высказать свое негодование.
- В таком случае, во имя дела, сядьте, - профессор указал рукой на стоящее рядом кресло.
После нескольких секунд раздумий, она все же переступила через собственную гордость. Сев, Гермиона устремила свой взор на мужчину.
- Сейчас, Элизабет, мы поговорим о том, как нужно вести беседу. Если вы помните, третьим пунктом на пути к успешному соблазнению значится позитивный контакт с окружающими. Что это означает? Вы должны проявлять умеренный интерес ко всем, кто вас окружает, и особенно к тем, кто вступает с вами в разговор. Вы всегда должны быть готовы поддержать беседу – это первое правило светской дамы. Итак, я мистер Самуан, совершенно незнакомый вам человек, нас представили друг другу. Начинайте.
- Э-э, - Гермиона сперва немного растерялась, но ей быстро удалось взять себя в руки: - чем вы занимаетесь, мистер Самуан?
- Я занимаюсь утилизацией отходов.
Гермиона невольно усмехнулась.
- Ошибка, - коротко сказал Снейп, - я должен объяснять, в чем именно она заключается?
Девушка попыталась вернуть сосредоточенное выражение лица и отрицательно покачала головой. Когда пауза затянулась, она спросила:
- Эм, а вы живете здесь, в Нью-Йорке?
- Да.
- С рождения?
- Да.
- И вам тут нравится?
- Естественно.
Гермиона нахмурилась. Она понимала, что профессор намеренно все усложнял. Светские беседы никогда не давались ей легко – в таких же условиях разговаривать «ни о чем» было особенно сложно.
- Мне очень понравилось в Нью-Йорке, хотя я почти ничего не успела посмотреть. Мой папа, - язвительно добавила она, - не пускает меня гулять.
- Ошибка.
Гермиона вопросительно подняла бровь. Крутя перстни на пальцах, Снейп скучающе произнес:
- Я сказал «позитивный контакт». Уточнения требуются?
Она снова покачала головой.
- Мне очень понравилось в Нью-Йорке, я видела совсем немного, но даже этого хватило, чтобы составить наилучшее впечатление об этом великолепном городе.
Профессор медленно кивнул головой в знак одобрения.
- Вы правы, - сказал он, - это самый чудесный город на свете. Лучше него нет ничего. Это самое достойное место для жизни, работы и отдыха.
Гермиона молча смотрела на него, пытаясь придумать необидный ответ. Она любила Англию, и бесконечно восхищалась средневековыми французскими городками, поэтому заявление воображаемого собеседника показалось ей по меньшей мере несправедливым…
- Не забывайте улыбаться… Не так натянуто, больше естественности… Уже лучше. Итак?
- Нью-Йорк действительно великолепен. А здесь всегда такая отличная погода?
- Разве она отличная? Это самый холодный март за многие годы. Возможно, у вас в Британии это считается чудесной погодой, но мы привыкли к лучшим условиям.
Улыбка девушки стала шире.
- Большую часть своей жизни я прожила в Индии, с папой. Это очень жаркая страна, поэтому нынешняя погода меня очень радует. О, а это не устрицы на том подносе?
Гермиона изобразила, что увидела что-то неподалеку. Снейп скривился:
- Не слишком тонко, но для начала сгодится. Возможные варианты тем для разговора: погода – всегда говорите о погоде, если не знаете, о чем говорить – путешествия, кухня, музыка. Можете отметить число приглашенных и сказать, как наслаждаетесь вечером. Также делайте комплименты людям. «Какая необычная брошь» или «удивительное колье» вполне могут стать началом долгой беседы.
Гермиона печально вздохнула:
- Честно говоря, я не умею быть милой и льстивой. Именно поэтому я не люблю подобные мероприятия.
- Один раз вы можете пожертвовать собственными принципами. В конце концов, на вечер идет не Гермиона Грейнджер, а Элизабет Льюис. Но вы правы, не стоит быть «льстивой». Ваши слова должны казаться откровенными, а за отсутствием у вас нужных навыков, я рекомендую говорить то, что считаете правдой. Восхваляйте красоту колье только если действительно не считаете его уродливым. Говоря «делайте комплименты» я не имел в виду, что вы должны врать. Я имел в виду, что вы не должны держать при себе добрые слова, если они у вас имеются.
Девушка задумчиво кивнула. После небольшой паузы она произнесла:
- Интересно… вы советуете мне делать все это, хотя сами никогда не пользуетесь такими приемами.
- Я теоретик, а не практик, - ответил профессор, поудобнее устраиваясь на диване.
- Но почему?
- А зачем?
Глубоко вздохнув, Гермиона сложила руки на груди.
- Хорошо, продолжим урок.
Снейп кивнул:
- Теперь самое главное: мистер Ливингстон. Что вам известно об общении с мужчинами?
- Ну, - Гермиона задумчиво посмотрела куда-то вверх, - необходимо избегать демонстрации собственного интеллекта, но и не казаться слишком глупой, иначе он может потерять интерес. Рекомендуется всячески подчеркивать превосходство мужчины над собой; казаться слабой, чтобы в нем пробудился инстинкт защитника; что еще…
- В целом, все верно. Давайте попробуем. Я – мистер Ливингстон.
Гермиона мило улыбнулась профессору, взглянула ему в глаза, и тут же смущенно посмотрела вниз. Снейп одобрительно хмыкнул.
- Мисс Льюис, как вам нравится в Нью-Йорке? – спросил он.
- О, это чудесное место. Интересная архитектура, совсем другие люди… очень, - она снова взглянула мужчине в глаза, - приятные люди… А вы родом из этих мест?

***
- Нет, я из небольшого городка в Нью-Джерси.
- О, действительно? Я слышала о Нью-Джерси. Кажется, его называют «штатом садов»?
- Да, совершенно верно, - мистер Ливингстон обаятельно улыбнулся. – Я приятно удивлен. Немногие иностранцы знают о его существовании.
Гермиона смущенно улыбнулась, кокетливо опустила взгляд в пол и произнесла:
- Я многим интересуюсь…
- Чем именно?
- О…
- Элизабет, я не заметил, как ты ушла, - профессор Снейп подкрался незаметно, и девушка вздрогнула, когда услышала его голос у себя за спиной.
- Извини, папа, вы с миссис Грант были так увлечены беседой о том, в чем я совсем не смыслю, что я решила не мешать вам, а потом совершенно увлеклась разговором… ох, позволь представить тебе мистера Ливингстона. Это племянник миссис Аркетсон.
- Колин Ллойд Ливингстон, очень приятно, - мужчина протянул руку для приветствия.
- А это мой отец, мистер Сервиас Льюис.
Профессор и мистер Ливингстон пожали руки. Гермиона казалась довольной, но Снейп быстро стер улыбку с ее лица:
- А где миссис Аркетсон? Почему она оставила тебя одну? – спросил он, строго глядя на девушку.
«…в обществе незнакомого мужчины» - так и читалось в его взгляде и интонациях.
Она даже не нашлась, что ответить. Мистер Ливингстон, кажется, тоже немного растерялся.
- Папа! – в смятении произнесла Гермиона
Но уже в следующий момент к ним подлетела Арабелла Грант, очень худая женщина средних лет со смуглой кожей и пепельно-белыми волосами.
Подхватив Снейпа под руку, она заговорила хрипловатым от курения голосом:
- Сервиас, дорогой, оставь детей в покое, ты просто должен познакомиться с Лукрецией…
С этими словами она утащила сопротивляющегося профессора куда-то в другой конец комнаты.
Печальными широко распахнутыми глазами глядя на нового знакомого, Гермиона произнесла:
- Пожалуйста, мистер Ливингстон, вы должны простить моего папу. Он растил меня один и… иногда слишком старается быть хорошим отцом.
- О, я могу его понять, - доброжелательно ответил ее собеседник. - Если бы у меня была такая красивая дочь, я бы, наверное, был еще более осторожен и просто не давал бы вам свободно вздохнуть.
- Вообще-то… он так и делает, - ответила Гермиона, и они оба рассмеялись.
Мистер Ливингстон к великому разочарованию Гермионы оказался очаровательным мужчиной. Ее расстройство легко можно понять: обманывать и грабить скверного человека гораздо проще, чем доброго и привлекательного.
Может быть, он не был красив, но что-то в его внешности привлекало взгляд: были ли это мягкие черты лица, добрые карие глаза или так любимые Гермионой тонкие губы? А может, все дело было в его плавных движениях и удивительной способности располагать к себе людей с первой секунды? Она не знала.
Все началось именно так, как они репетировали с профессором Снейпом.
Ливингстон стоял у мраморной колоны и слушал разговор двух джентльменов, когда его взгляд встретился со взглядом восхитительных умных карих глаз. Девушка, которой принадлежали эти очи, тут же опустила глаза, но тонкие черты ее лица и легкий румянец на щеках не позволили мужчине отвернуться. И он был вознагражден за это, потому что через несколько секунд эта прекрасная незнакомка несмело взглянула сначала на его руки, затем на губы, а потом их взгляды снова встретились, и она чуть улыбнулась. Девушка была не одна – она стояла в компании высокого мужчины с убранными в хвост волосами – он был похож на пирата или падишаха из восточной сказки – и нескольких дам. Казалось, красавица скучала, хотя к ней иногда обращались с вопросами.
Однако вскоре мистер Ливингстон забыл о ней, поскольку его внимание привлек его старый приятель из волшебной академии, Найджел Кёрвлип. Обсуждая новое оборудование для стрельбы из лука, которой оба увлекались, Ливингстон сумел отвлечься от всего, что происходило в зале. И только когда кто-то рядом заметил, что «эта мисс Льюис чрезвычайно мила», он неосознанно, продолжая вслушиваться в слова Кёрвлипа, повернул голову. Все его естество желало знать, кто же привлек внимание пожилых джентльменов, и он ничуть не удивился, поняв, что речь шла о той самой прелестнице, которую он заметил ранее.
Американское магическое сообщество не могло пожаловаться на недостаток новых лиц. Волшебники Старого Света нередко посещали Штаты, видимо, по-прежнему считая их загородными коттеджами собственных государств. Да и те, кто хотел круто изменить свою жизнь, оставив прошлое и начав все с чистого листа, часто находили приют именно в Америке.
За динамичную жизнь и постоянные новые знакомства Ливингстон и любил Нью-Йорк.
Но, увы, хорошенькие девушки радовали светские собрания далеко не так часто, как хотелось бы многим. И поэтому их появление расценивалось как небольшое, но весьма радостное событие для всей мужской части сообщества.
Когда Кёрвлип закончил свою мысль, мистер Ливингстон сказал:
- В последнее время я не встречал ни одной леди, с которой хотелось бы провести больше часа. Кажется, в Америке наблюдается кризис женской привлекательности.
- Или у кого-то наблюдается кризис среднего возраста, - пошутил в ответ Кёрвлип.
Ливингстон лишь добродушно хмыкнул. Изящным жестом поправив белоснежный галстук-бабочку, он вознамерился покинуть приятеля и пойти взглянуть на загадочную мисс Льюис. Однако его остановило появление другой не менее очаровательной женщины – Луизы. Его старая знакомая, она заставляла мистера Ливингстона забывать обо всем более или менее незначительном. Вполне вероятно главной причиной этого было то, что она была одной из немногих женщин, которых ему до сих пор не удалось обворожить. Ее, казалось, это развлекало, и она нередко оказывала ему незначительные знаки внимания, давая мужчине возможность завязать беседу и сделать несколько вычурных комплиментов.
Беседа мистера Ливингстона и Луизы продолжалась некоторое время, сопровождаемая редкими, но весьма остроумными комментариями Кёрвлипа, когда совсем рядом с этой небольшой группой раздалось тихое «ох». Этот нежный голос мог принадлежать только юной особе, и Ливингстон тут же обернулся. Обернулся, чтобы увидеть темноволосую девушку, ту самую обладательницу умных карих глаз, что пленила многих на этом вечере. Сейчас она растерянно разглядывала пол и сжимала мочку уха тоненькими пальчиками. К ней тут же подошел одетый в элегантную мантию молодой человек и тетя мистера Ливингстона, миссис Аректсон.
- Что случилось, милая? – спросила последняя.
- Кажется, я потеряла сережку, - очень печально ответила незнакомка.
Мистер Ливингстон тут же, как и все, кто находился рядом, устремил свой взор на пол. Рядом с его начищенным до блеска ботинком сверкнул заключенный в золотые оковы камушек. Чуть ухмыльнувшись, он склонился, поднял серьгу и подошел к расстроенной девушке.
- Я полагаю, это ваше? – произнес он, протягивая ей украшение.
Миссис Аректсон тут же представила Элизабет Льюис своему племяннику, и девушка смогла выразить благодарность мужчине.
- Прошу, просто Колин, - сказал он, когда она обратилась к нему как к мистеру Ливингстону.
- В таком случае, просто Элизабет, - ответила она, мило улыбнувшись.
- Прекрасное имя. Изящное и женственное. Как и вы сами.
Луиза тут же потеряла интерес к своему вечному обожателю и вместе с Кёрвлипом ушла в другой конец зала. Колин и Элизабет же с энтузиазмом принялись расспрашивать друг друга об обстоятельствах, которые привели обоих в эту комнату.
И все было чудесно, пока отец мисс Льюис не нарушил эту прекрасную идиллию.
Гермиона осознавала, что профессор Снейп преследовал какие-то цели, ведя себя подобным образом, и даже почти понимала план своего учителя. Вероятно, он хотел пробудить в мистере Ливингстоне тот самый пресловутый инстинкт защитника – ведь нужно же ему было защищать ее ОТ КОГО-ТО. А кто, как ни деспотичный папаша может выступить в роли дракона, которому доблестный рыцарь может методично отрубать голову, красуясь перед прекрасной девой в своих блестящих доспехах?
Но, по мнению Гермионы, профессор слишком рисковал – Ливингстон мог потерять интерес, испугавшись проблем со строгим родителем. Впрочем… зная Снейпа, девушка могла предположить, что он считал это ее обязанностью – не допустить подобного исхода.
- А чем вы занимаетесь, мистер Ливингстон? Я хочу сказать, помимо работы в Волшебном Конгрессе? У вас есть какие-то увлечения? – спросила Гермиона, стараясь загладить впечатление от знакомства с ее «родителем».
- Что ж… пожалуй, я мог бы сказать, что являюсь большим любителем вин, - задумчиво ответил мужчина.
Запустив руку в волосы, он, кажется, всерьез задумался.
- В самом деле? Это очень интересно. Я в этом совершенно не разбираюсь! – сказала Гермиона, надеясь, что это прозвучало не слишком фальшиво.
Она действительно в этом не разбиралась, но совсем не считала интересным.
- Вообще-то, нет, - отозвался мистер Ливингстон. – Это самое глупое и бессмысленное хобби, которое можно представить.
Гермиона невольно улыбнулась.
- Что вы, сэр, я уверена, оно очень полезное. Например, здесь, - она указала рукой на стол, уставленный бутылками с вином, - я просто не представляю, что выбирать, поэтому выпила уже два бокала чего-то очень кислого. Были бы со мной вы, вы бы подсказали мне, и я бы наслаждалась напитком, а не думала, куда деть бокал.
- Я готов восполнить этот пробел прямо сейчас, - воодушевленно ответил мистер Ливингстон, - пожалуйста, пройдемте, я выберу для вас самый изысканный напиток…
Оглядев Гермиону, он чуть тише и более проникновенно закончил:
- Достойный такой женщины, как вы.
Гермиона смущенно охнула и, посмотрев мужчине в глаза, улыбнулась.
- Мистер Ливингстон, вы решили споить мою дочь? – раздался голос профессора Снейпа много позже.
- Ни в коем случае, мистер Льюис. Я лишь хотел доставить ей немного удовольствия. А что, как ни первоклассное вино может это сделать?
Профессор нахмурился.
- Я бы хотел, чтобы Элизабет находила удовольствие в чем-то безалкогольном.
- Папа…
- Мы уходим через десять минут. Попрощайся со своим другом, нам нужно сказать «до свидания» тете Агате и всем остальным.
С этими словами Снейп удалился, одарив напоследок мистера Ливингстона самым подозрительным из своих взглядов.
- Без обид, Элиза, но я вам сочувствую, - сказал мистер Ливингстон, когда профессор отошел на почтительное расстояние.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - печально ответила она. – Но он не всегда такой. Кроме того, он ведет себя таким образом, потому что беспокоится обо мне. Понимаете, Колин, я росла без матери, и папа всегда старался сделать так, чтобы я не чувствовала себя лишенной родительского внимания. Теперь же ему слишком сложно осознать, что я уже выросла, и он переживает все, что обычно переживают в таких ситуациях родители, за двоих. Я слишком люблю его и боюсь причинить боль. Но однажды придется сделать это. В один прекрасный день я влюблюсь, потеряю голову и оставлю его навсегда ради другого мужчины… Так любит говорить он, когда на него находит меланхолия.
Гермиона казалась очень грустной, и мистер Ливингстон, взяв в свою руку ее ладонь, крепко сжал ее.
- Не переживайте, Элиза, все образуется.
- О, спасибо, Колин. Извините, что вот так выложила вам все это, просто иногда хочется поделиться с кем-то. Вы так располагаете к этому. Не знаю, почему, но мне хочется доверять вам. Может быть, потому, что один раз вы уже доказали мне, что являетесь надежным человеком: вы обещали, что найдете для меня самое вкусное вино в этом зале, и вы это сделали.
Мистер Ливингстон и Гермиона обменялись улыбками, попрощались, выразив надежду, что еще встретятся, и разошлись. Профессор Снейп тут же перехватил девушку, заставил ее попрощаться едва ли не со всеми, с кем ей пришлось познакомиться этим вечером, и они ушли в порт-комнату. Оттуда, одновременно коснувшись порт-ключа в виде бейсбольного мяча, они переместились в холл гостиницы.
Только оказавшись в своей комнате, в которую вошел и профессор Снейп, Гермиона позволила себе расслабиться. Немедленно скинув туфли на высоком каблуке, она упала на диван.
- Я без сил, - сообщила она. – Я так хочу спать, вы даже не представляете. Еще это вино…
- Это неудивительно, в Англии сейчас четыре часа утра, - ответил Снейп, присаживаясь в кресло.
- Да, я знаю. И от этой мысли мне хочется спать еще сильнее. Умоляю, скажите, что вы пришли сюда не для того, чтобы обсудить, как прошел вечер, - едва ворочая языком, произнесла Гермиона.
- А зачем еще, по-вашему, я мог придти сюда?
- Пожелать мне спокойной ночи? – без надежды спросила девушка.
Снейп никак на это не отреагировал.
- Вижу, что я был слишком наивен, полагая, что вы сможете поговорить со мной сейчас.
Гермиона фыркнула.
- В таком случае, мы отложим беседу до завтрашнего утра. Завтрак будет в девять, в одиннадцать нас ожидают в Центральном парке.
- В парке?
- Там будет пикник.
- А Колин там будет?
- Мистер Ливингстон был приглашен, но миссис Аркетсон сказала мне, что он отказался идти с ней, сославшись на некие таинственные дела. После сегодняшнего вечера я склонен рассчитывать на то, что он придет.
Гермиона вяло улыбнулась.
- Я все сделала правильно, - сказала она. – Хотя и чувствовала себя очень глупо. Всё было так…
Она еще не успела придумать подходящее слово, а профессор Снейп поднялся на ноги и, сообщив, что отправляется в свою комнату, ушел.
Гермиона в ту ночь уснула сразу, как только легла в постель.