В. Г. Черткову и Ив. Ив. Горбунову. 25 страница

 

(1) С. А. Толстая приезжала из Москвы 5 мая, чтобы привезти в Ясную Поляну двух младших детей, и 8 мая уехала вновь в Москву и вернулась в Ясную Поляну 17 мая с сыном Михаилом.

(2) Татьяна Андреевна Кузминская, часто проводившая с своей семьей лето в Ясной Поляне, в 1894 году приезжала туда лишь на несколько дней в августе. В письме от 8 апреля 1894 г. С. А. Толстая писала Т. А. Кузминской: "От жизни в Ясной в нынешнем году.... кроме скупи ничего не будет. Без вас только одни посетители предвидятся, это - темные. А они мне до того опостылели, что иногда хочется на них какой-нибудь пистолет или мышьяк завести" (В. Жданов, "Любовь в жизни Толстого", кн. 2. изд. М. и С. Сабашниковых, М. 1928, стр. 128).

(3) Толстой имеет в виду письмо Тёрнера от 9 мая, в котором он сообщал Толстому, что возвращает ему рукопись его статьи "Христианство и патриотизм". Тёрнер пишет, что уже начал переводить эту статью, но получив письмо о ней от Толстого, согласился с его мнением, что она имеет политический оттенок, и решил отказаться ее переводить, так как считает необходимым держаться в стороне от политики. Письмо Тёрнера хранится в АТБ.

 

 

* 377.

 

1894 г. Июля 6. Я. П.

 

Я тоже не совсем здоров и потому, если что не помешает, буду у вас. (1) Я вчера переработал и надо отдохнуть. Озмидов (2) уехал и во всех возбудил то же чувство, как и в вас -- жалости. Петр Николаевич (3) едва ли увидится с вами, п[отому] ч[то] нынче едет. Я был очень рад его видеть и узнать подробнее об его отце и брате, да и он сам добрый.

Все мы храбримся друг перед другом и забываем, что все мы, если мы только не любим -- жалки прежалки. Но мы так храбримся и прикидываемся злыми и самоуверенными, что сами попадаем[ся] на это и принимаем больных цыплят за страшных львов и вместо компрессов и всяких средства облегчения готовим друг против друга кулаки и дубинки. Это я по случаю Озмидова. Тане скажу. (4) Так до свидания, вероятно.

 

Л. Т.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "N 373", карандашом, обведенным чернилами: "б июля 94". Карандашная пометка, вероятно, поставленная Чертковым немедленно послеполучения письма, должна точно передавать дату, поскольку Чертков жил в это время вблизи Ясной Поляны. Упоминания об отьезде Н. Л. Озмидова и П. Н. Ге подтверждают дату.

Письмо было послано Черткову в деревню Деменку, в пяти верстах от Ясной Поляны; куда Чертков приехал 18 мая. Живя вблизи Ясной Поляны, Чертков всё время находился в тесном общении с Толстым: записи в записной книжке Черткова, прерывающиеся на 12 июня, показывают, что, по крайней мере, в первые три недели после приезда Чертковых, Толстой и Чертков бывали друг у друга чаще чем через день.

 

(1) Чертков заболел малярией, принявшей острую форму. Толстой 5 июля, работая в жару на сенокосе, начал испытывать боли в печени, но 6 июля чувствовал себя выздоровевшим.

(2) Николай Лукич Озмидов (1843--1908), агроном по образованию. одно время разделял многие взгляды Толстого, в 1885--1886 гг. пытался организовать трудовую земледельческую колонию на Кавказе, потом занимался некоторое время перепиской сочинений Толстого. Впоследствии разошелся с единомышленниками Толстого, о которыми был одно время близок по своим взглядам. В Дневнике Толстого от 6 июля 1894. г. записано: "Вчера был Озмидов. Жалок своей изуродованной жизнью". Чертков резко отрицательно относился к Озмидову, и Толстой говорил с ним об этом до приезда Озмидова (см. Дневник Толстого, запись от 26 июня 1894 г.). Об Озмидове см. т. 85, стр. 26--27.

(3) Петр Николаевич Ге, по образованию архитектор, старший сын художника Н. Н. Ге. О нем см. письма 1894 г., т. 67. П. Н. Ге приезжал в Ясную Поляну 6 июля 1894 г., вероятно, желая поговорить с Толстым о своем отце, скончавшемся 2 июня 1894 г., и о своем брате И. Н. Ге. с которым у него в это время были некоторые недоразумения в связи с распределением наследства, оставшегося после их отца.

(4) Что хотел сказать Толстой Татьяне Львовне -- установить не удалось.

 

 

* 378.

 

1894 г. Июля 14. Я. П.

 

Подтяжек нет. (1) Пролетку заказал, но ответа не получил еще. (2) Завтра узнаю и сообщу. -- Как упорна ваша лихорадка. Надо привести в порядок желудок. Я бы советовал пост: как можно меньше есть. Я тоже не совсем здоров. Все ноет и болит желудокъ. Но живется хорошо. Сегодня, благодаря вашей переписке, в первый раз и много писалъ об смысле жизни. (3) Надеюсь завтра увидаться. У нас ничего нового.

 

Л. Т.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "N 374 Я. П. 14 июля 94", на основании которой датируется письмо

 

(1) По сообщению В. Г. Черткова, речь идет о подтяжках, которые он забыл за несколько дней перед тем, купаясь в Ясно-Полянском пруду. Чертков просил Толстого узнать, не найдены ли они кем-нибудь.

(2) По сообщению А. К. Чертковой, Толстой здесь имеет в виду пролетку, которую Чертков, ослабевший от малярии настолько, что не мог ходить пешком -- просил Толстого заказать у кого-нибудь из яснополянских крестьян, чтобы ездить в Ясную Поляну.

(3) В Дневнике Толстого от 13 июля записано о Черткове: "Он передал мне выписки из моего дневника -- очень хорошие". Однако, судя по ответному письму Черткова от 15 июля (см. прим. к письму N 379), Толстой имеет в виду производившуюся у Чертковым переписку рукописи его работы "Христианское учение".

 

 

* 379.

 

1894 г. Июля 16. Я. П.

 

Я себя сглазил нынче -- ничего не писалось. С Ваней простились совсем, хотя надеюсь увидать его еще. (1) Это хорошо, ч[то] он едет. -- Приеду, главное, чтоб узнать, будет ли у вас опять лихорадка. (2)

 

Л. Т.

 

 

О молитве как раз вчера много думал. Думал то, что единственный достойный Бога и всегда слышимый Им и всегда каждому из нас доступный способ молитвы есть молитва делами, совершаемыми для Него, в виду Его. В области, обнимаемой этой молитвой, есть и слова, но большей частью обращенный к другим, а не к себе. Слова -- это орган общения между людьми. Дела же, под кот[орыми] я разумею и духовное состояние и даже преимущественно духовное состояние -- это способ общения с Богом.

И это я думаю и говорю, совсем не отрицая молитву, а стараясь расширить ее область, сделать более реальною -- говорю в духе слов Христа: молитесь ежечасно. --

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "N 375 Я. П. 15 июля 94", на основании которой датируется письмо.

Толстой отвечает на письмо, которое Чертков послал ему 15 июля из Деменки с И. И. Горбуновым. Вероятно, и ответ Толстого послан с И. И. Горбуновым, который вернулся в Деменку в тот же день. В письме от 15 июля Чертков писал: "Как я рад, что вы опять достаточно окрепли чтобы взяться за работу о смысле жизни. Галя таже особенно горячо радуется тому расширению вашего плана, которое вы надумали. Надеюсь, что сегодня мне удастся проверить остальное переписанное ив вашего матерьяла под названием "Христианское учение". Далее Чертков писал Толстому про одного из их общих друзей, что "он прежде молился, но теперь не молится, и насколько точно то, что он говорит, перестал, не вследствие каких-либо сомнений, а просто вследствие апатии. Я ему несколько дней тому назад говорил, что нужно прежде всего отдаться всецело служению богу, тогда будешь меньше думать о себе и копаться в своей слабости, что хуже всего; и только тогда всё остальное разумное поможет".

 

(1) И. И. Горбунов-Посадов, который, посетив Толстого, собирался на следующий день ехать в Воронежскую губернию, где он предполагал помогать Н. Д. Ростовцеву, заведовавшему в то время делами Чертковых.

(2) В записи Дневника Толстого, помеченной "кажется 17-го июля", отмечено, что "вчера" был вечером у Черткова. Он все болею".

 

 

* 380.

 

1894 г. Августа 9. Я. П.

 

Маша отдала мне портфель, в к[отором] находится мой дневник, но отпереть я его не умею, -- посылаю портфель. (1)

Жены нет дома. Она уехала в Тулу за доктором и будет с нимъ у вас. (2) О сельтерской воде вспомню. Вероятно, приеду.

В 2 часа еще не было. (3) Что-то будет?

 

Л. Т.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись черными чернилами рукой Черткова: "N 376. Я. П. 94". Письмо датируется 9 августа на основании записи в "Ежедневнике" С. А. Толстой о поездке в Тулу за доктором Рудневым: "я была в Туле, привозила Руднева к Черткову".

Письмо написано в связи с тем, что М. Л. Толстая, уезжая 7 августа в Москву, перед отъездом отдала Толстому портфель, в котором хранились тетради дневников Толстого, переписывавшихся Чертковым, но не объяснила, как этот портфель отпирается. Ответ на записку Черткова, по-видимому, не сохранившуюся.

 

(1) Чертков, посещая Ясную Поляну, переписывал для себя Дневник Толстого за 1894 год. По мнению А. К. Чертковой, будучи болен, Чертков просил Толстого послать этот Дневник к нему на дом, чтобы он мог продолжать переписку.

(2) С. А. Толстая привезла к Черткову доктора Руднева, который пытался уговорить Черткова принимать хинин, но получил отказ. С целью избавиться от острых приступов лихорадки, Чертков решил переменить место жительства и уехать в Воронежскую губернию, где приступы лихорадки у него, действительно, прекратилась. В бездатном письме к К. И. Чертковой, написанном в это время. Толстой писал, в ответ на ее просьбу пригласить доктора к Черткову и убедить его принимать лекарства: "Я не хочу и не могу привести доктора, но надеюсь, что бог сделает для него, то, что нужно через доктора или без него". В Дневнике Толстого от 9 августа записано: "Всё время часто вижусь с Чертковым. Он физически болен но духовно тверд".

(3) В два часа дня у Черткова начинались обычно приступы лихорадки, сопровождавшиеся острым упадком сил.

 

 

* 381.

 

1894 г. Августа 18. Я П.

 

Дороие друзья. Очень мне, к стыду моему, грустно без васъ, сердечно грустно и страшно за Диму (1) не noble son, (2) а большого. Что он? Только бы быть такой, как всегда, и все будет хорошо. Я начал большое письмо, но не успею с этой почтой, а хочется сказать вамъ слово целую вас всех. Мы живем хорошо, и мне работается.

 

Л. Толстой.

 

 

На обороте: Воронежской губерши станщя Россоша.

Владимиру Григорьевичу Черткову.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан: "Толстой и Чертков", стр. 216. Написано на бланке закрытого письма -- "секретке"; почтовые штемпели: "почтовый вагон 19 августа", "Россоша 22 августа 1894 г.". На подлиннике чернилами рукой Черткова: "377. Я. П. 20 (?) авг. 94" Датируется днем, предшествующим почтовому штемпелю отправления, хотя в Дневнике Толстого от 18 августа в перечне написанных в тот день писем это письмо не значится.

Письмо это, написанное после отъезда Чертковых, уехавших из Деменки в Ржевск, по-видимому, 13 августа, разошлось с письмом Черткова от 14 августа, в котором он сообщал, что доехал благополучно: "Сегодня проснулся свежее и бодрее. И теперь хочу одного -- как вы говорите -- служить ему [богу], чем могу, и как мне будет с минуты на минуту раскрываться".

 

(1) Уменьшительное имя В. Г. Черткова. О состоянии здоровья Черткова Толстой писал Д. А. Хилкову 17 августа: "Чертков уехал отсюда очень больной телом, в лихорадке -- но очень бодрый и сильный духом".

(2) [Благородный сын,] Так, шутя. Толстой назвал сына Чертковых -- Диму (Владимира Владимировича).

 

 

* 382.

 

1894 г. Августа 19--23. Я. П.

 

Мне очень грустно без вас, милые друзья, и грустно за вас, как вы доехали. Вероятно это письмо разойдется с вашим, в кот[ором] вы мне дадите известия о себе. И как приятно думать, что если бы здоровье и не было такъ хорошо, как мы желаем, душевное состоите будет хорошо.

Мы совсем поступили на осеннее положение. Я живу с Таней, Машей, Мишей, Сашей и Ваней. Письмо это было начато дня 4 тому назад. С тех пор получил ваше письмецо -- очень долго оно шло и мое положенье изменилось. Житье наше осеннее нарушено: приехали гости Мамонова, (1) Рачинская, (2) Соня -- жена Ильи с детьми и и некто Маковицкий, славянин, (4) один из тех студентов, которые переписывались с Евгением Ив[ановичем], когда он жил у вас в Ржевске. Кроме того, жена приехала вчера, а Маша на смену ей уехала к Леве. (5) За это время был еще Количка. (6) Его положение такое, что он сошелся, как он мне говорил, духовно с кузиной--женою Рубана и два человека: его жена и Рубан -- ненавидят их и страдают. Я ему говорил, что надо во что бы то ни стало уничтожить эту ненависть. А он говорит, что он не может этого сделать. Как он выпутается из этаго, не знаю. Положение его очень трудное, но у него есть орудое для разрешения всяких трудностей: учение Христа, в которое он верит. Я рад был, что видел его, хотя свидание было тяжелое.

Работа моя, не могу сказать, что не подвигается, но не могу сказать и того, что подвигается. (7) Все изменяю прежнее, но как будто все приближаюсь к большей ясности. Маковицкий очень мне былъ интересен. Они, Славяне, угнетены, и всю духовную энергию употребляютъ на борьбу с этим угнетением; но борются они оружием угнетения: отстаивают свою национальность против чужой национальности, свое исповедание, свой язык, свои выгоды. И все это делают они через споры, журналистику, через интриги, кружки, общества, выборы в сейм и т. п. А тут же у них, рядом с ними, в их стране, в народе все более и более разрастается секта назаренов (их въ 1876 [г.] было 6 тысяч, теперь 30 тысяч), (8) которые не признают власти выше закона Христа, не судятся, не присягают, не берут оружия. Их засаживают в тюрьмы сотнями, некоторые сидят 10 лет. И интеллигенты [не видят], что освобождение от всех уз и всех угнетений в этой вере, и смотрит через них, отыскивая себе спасение в том, что губит их. Мы много говорили с ним про это. И он понимает. Ну, прощайте пока, пишите чаще. Передайте пожалуйста Аннушке (9) от нас 5 рублей в благодарность за ее труды на печение намъ хлебов, если это можно.

 

Л. Толстой.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан в Б. III, стр. 238--239. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "N 378 Я. П. 24 Авг. 94". Дата окончания письма определяется слонами о том, что "жена приехала вчера" -- С А. Толстая вернулась в Ясную Поляну 22 августа. Так как начато письмо было за 4 дня до окончания, то оно датируется 19--23 августа, хотя в Дневнике от 22 августа есть упоминание, что 21 августа написано письмо Черткову.

 

(1) Софья Эммануиловна Дмитриева-Мамонова (р. 1860г.)--подруга Т. Л. Толстой по Школе живописи, ваяния и зодчества, нередко посещавшая дом Толстых.

(2) Мария Константиновна Рачинская (1861--1900) -- дочь директора Петровской сельско-хоаяйственной академии Константина Александровича Рачинского, племянница педагога Сергея Александровича Рачинского, с которым Толстой был знаком и находился в переписке. В 1895 г. вышла замуж за С. Л. Толстого.

(3) О ней и ее детях см. прим. к п. N 360.

(4) Душан Петрович Маковицкий (1866--1921)--врач, окончивший медицинский факультет Пражского университета. Еще будучи студентом, познакомившись с учением Толстого, стал его единомышленником. Д. П. Маковицкий и его товарищ по университету А. Шкарван обратились к Толстому с просьбой доставить им возможность познакомится с книгой "Соединение и перевод четырех евангелий". Толстой передал их просьбу Черткову, который выразил желание приготовить для них копию этой книги, обращавшейся лишь в рукописях, поручив это дело Е. И. Попову, в то время ему помогавшему, и в связи с этим между Е. И. Поповым с одной стороны и Маковинким и Шкарваном с другой стороны завязалась в 1891 г. переписка. В 1894 г. Маковицкий впервые посетил Толстого, затем посещал его в 1897 и 1901 гг., а с конца 1904 г. поселился в Ясной Поляне в качестве домашнего врача Толстых и прожил там до смерти Толстого. Живя у Толстого, вел подробный дневник, начало которого опубликовано под заглавием: Д. Маковицкий, "Яснополянские записки", вып. I, изд. "Задруга", М. 1922; вып. II, М. 1923. О Маковицком см. письма 1895 г., т. 68.

(5) Лев Львович Толстой находился в Москве, продолжая испытывать острый упадок сил и лечась у московских врачей. При нем поочереди находились Татьяна Львовна, Марья Львовна и Софья Андреевна Толстые. М. Л. Толстая вернулась из Москвы 16 августа и в тот же день на смену ей поехала С. А. Толстая, прожившая в Москве до 22 августа, когда ее сменила вновь Марья Львовна.

(6) Н. Н. Ге сын приезжал в Ясную Поляну 18 августа.

(7) Толстой имеет в виду свою работу над изложением сущности христианского учения в форме катехизиса. В Дневнике Толстого от 22 августа записано: "Пришла мне в голову мысль, что надо начинать с изложения учения ветхого и нового завета, но голова болит и ничего не вышло". В Дневнике Толстого от 27 августа записано: "Всё бьюсь с катехизисом". "Катехизис" в переработанном виде, под названием "Христианское учение", был напечатан в 1898 г. в издании В. Черткова в Англии. Многочисленные подготовительные работы Толстого над "катехизисом" впервые печатаются в томе 31 настоящего издания.

(8) Назарены -- секта, возникшая в Венгрии в сороковых годах XIX века и распространенная преимущественно в Югославии, отрицающая церковные обряды и отвергающая военную службу, как противоречащую христианскому учению. О ней см. т. 86, стр. 82.

(9) Анна Григорьевна Морозова (р. 1869) -- близкий человек к семье Чертковых, дочь ветеринарного фельдшера, служившего в экономии Чертковых и происходившего из их крепостных крестьян. С 1888 г. начала служить у В. Г. и А. К. Чертковых, работая на кухне; с течением времени стала поварихой и вместе с тем заведовала домашним хозяйством семьи Чертковых, живя с ними сперва в Ржевске, затем, после высылки их из России, -- в Англии. Вернувшись с ними в Россию, продолжала служить у Чертковых.

 

 

* 383.

 

1894 г. Сентября 3. Я. П.

 

Получили 3-го дня ваши письма, милые друзья. Отличные известия. И прошла (страшно писать -- вдруг опять) лихорадка и без лекарств. Как вы пишете, что это для вас только приятно; для меня это очень важно. Слабость ничего, как, физическая, так и умственная слабость ничего. От этих слабостей не бывает грехов, напротив, от крепости, буйности физич[еской] и умственной, в особенности умственной -- самые страшные грехи. Только бы не было слабости нравственной, т. е. такого состояния, в котором говоришь себе, раасуждая о своемъ дурном совершаемом или готовящемся к совершению поступку, говоришь: ну что ж, ну и сделал, или еще хуже, оденешь его в изящный или комический костюм и только любуешься или хохочешь. Вот это страшно, это ужасно. И это большей частью сходится с физической и умственной энергией, избытком силы. Я об этом особенно часто думаю, п[отому] что, кажется мне, что замечаю в себе значительный упадок умствен[ной] энергии и не огорчаюсь этим, а стараюсь радоваться. -- Так и с вами -- временно. Жалко, разумеется, что дело Хилкова не двигается, но разумеется внутренняя работа жизни, происходящая во время болезни, неизмеримо важнее.

(2) У нас события следующие: Лева в Москве, с ним чередуются наши женщины. Теперь там Маша, на днях едет туда жена. (3) Я все в том же отношении к своей работе: так же привязан к ней, так же упорно изменяю и так же вижу, что хоть самыми крошечными шагами и части окружными путями, но двигаюсь. (4) Событие интересное для меня было приезд сюда из Венгрии славянина доктора Маковицкого. (5) Он пробыл у нас неделю и поехал к Поше, чему я очень рад. Он одинъ из тех, с к[оторыми] переписывался Евг[ений] Ив[анович]. Он, как я его понял, чистый, кроткий и религиозный человек. Было радостно узнать, что там въ Венгрии есть кружок вполне сочувственных нам людей, т. е. братьев по духу. Для нихъ особенно знаменательно исповедание жизненного христианства: оно сразу выводит их из той ужасной лжи и путаницы того маленького патриотизма подавленной народности среди к[оторой] они живут.

Радостно б[ыло] узнать еще то, что назаренов, к[оторых] было 5000 в 70-х годах, теперь 30 т[ысячъ]. Я очень советовал Маковицкому узнать про них, сблизиться с ними, и главное, посвещать и помогать тем из них, к[оторые] страдают в тюрьмах. А их сотни и они сидят весь срок службы -- 12 лет. Изъ Англии тоже хорошие новости. Прислали мне год журнала "Labour prophet" (6)-- прекрасно. Я некоторые вещи отметил там перевести. Издатель John Trevor (7) его статьи хороши. Прекрасна там статья Thoreau. (8) Есть книга Thoreau On civil disobediance. (9) Надо выписать. Еще вот журнал американский. Очень хорошо. Посылаю. Целую вас. Л. Т. Спасибо за карточку Ге -- прекрасна.

Тане скажу написать вам все о Количке и картинах его отца. (10)

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "N 379. Я. П. 4 Сент. 94". Датируется на основании записи в Дневнике Толстого от 1 сентября о получении письма Черткова и упоминания и комментируемом письме, что это было (третьего дня".

Толстой отвечает на дна письма Черткова, одно на которых помечено 19 августа, а другое датировано 2 сентября, по-видимому, ошибочно, так как Толстой получил его 1 сентября. При первом из этих писем Чертков послал Толстому фотографическую карточку художница Н. Н. Ге и писал: "Прилагаемая карточка "Дедушки" была мне прислана Хирьяковым в двух экземплярах, один для вас. Этот портрет своим кротким и сердечным "домашним" выражением нравится мне больше той большой фотографии, также очень похожей, но с слишком для меня торжествующим выражением". Во втором письме Чертков писал: "Аннушке я сообщил о 5 руб. за хлеб. Она была очевидно рада. А мне жаль, что к этому хлебу, которым мы делились, приметалось денежное вознаграждение. Но это, конечно, иллюзия нашего барского положения, по которому мы склонны воображать, что то, что делается другими людьми, если они находятся в положении нашей прислуги, делается нами; и поэтому я имел какое-то совершенно ошибочное представление, будто в этом доставлении вам хлеба отчасти участвую и я, и потому "на чай" мне был неприятен. И только теперь я сообразил, что только в том действительно участвуешь, в чем участвуешь своим трудом.

Как вам известно из Галиных писем, мы получили оба ваши письма: маленькое и большое. Если вам был сколько-нибудь чувствителен наш отъезд, то вы поэтому можете судить о том, каким лишением для меня было удаление от вас. Мне это настолько чувствительно, насколько я больше нуждаюсь в вас, нежели вы во мне. Мне всё не удается воскресить в себе доброго и деятельного отношения к жизни. Я очень вял душевно, и ничего меня не интересует. А что хуже всего это то, что то дело, которое у меня на очереди -- ответить на несколько накопившихся писем для того, чтобы очистить место для замятия делом Хилкова, -- эти обязательные письма мне прямо внушают отвращение. -- Удивительна эта совместимость двух противоположных людей в одном человеке: сейчас, когда вспоминаю себя таким, каким бывал в периоды подъема духа, тот живой человек представляется мне совсем посторонним, и кажется немыслимым, чтобы я когда-либо был или что опять буду таким. А во время подъема жизни удивляешься тому, что тот другой безжизненный человек мог спать так долго. -- Одно теперь, как и всегда, доставляет мне истинное душевное удовлетворение и радость, это выписки, которые я делаю из вашего дневника. Я вместе с вами переживаю то, что вы переживали, а мысли ваши, которые я выписываю, дают пищу для переваривания моему опустевшему душевному желудку". -- В конце письма Чертков писал о переписчике рукописей Толстого А. П. Иванове: "У нас опять появился Александр Петрович почти год спустя, после того, как он нас оставил. На вид он помолодел, и, как говорит, глазами он стал видеть лучше. Приписывает он это тому, что, как говорит, вот уже год, как совсем бродил пить. Мы ему очень рады; и ему, кажется, здесь хорошо. Он переписывает".

 

(1) Толстой имеет в виду записку об отобрании детей Д. А. Хилкова, которую составлял в это время Чертков, имея в виду доставить ее царю, а в случае неуспеха -- печатать эа границей.

(2) Абзац редактора.

(3) С. А. Толстая уехала в Москву на смену М. Л. Толстой 7 сентября.

(4) Толстой имеет в виду работу над "Катехизисом", о которой он записал в Дневнике от 6 сентября: "Боюсь сказать, что подвигаюсь, потому что так незаметно, а между тем нет неудовлетворенности и каждый день новое и всё уясняется".

(5) Д. П. Маковицкий приехал в Ясную Поляну 21 августа и уехал 27-го, направившись к П. И. Бирюкову, жившему в это время в Костромской губернии, в своем хуторе Ивановское. Вернувшись к себе на родину, Маковицкий писал об этой поездке в письме от 27 октябри нов. ст.: "Домой доехал дней 20 тому назад, усталый. Вернулся очень доволен и спокоен. Научился у вас и в Костроме многому доброму и утвердился в том, что уже знал" (АТБ).

(6) "Labour Prophet. The organ of the Labour Church", Edited by John Trevor, Manchester. Журнал имеется в Яснополянской библиотеке за 1892 и 1893 гг.

(7) Джон Тревор, издатель журнала "Labour Prophet", был автором напечатанной в этом журнале статьи о Генри Торо, которая понравилась Толстому.

(8) Henry Thoreau (Генри Торо, 1817--1862)--американский писатель, писавший о необходимости упрощения жизни и ручного труда, сам занимавшийся возделыванием огорода и сада. В 1845 г., построивши себе хижину в лесу, прожил в ней 2 Ґ года, занимаясь физическим трудом и описал этот период своей жизни в книге "Walden, or Life in the Woods", Boston, 1855. Книга эта издана по-русски под заглавием: Генри Торо, "Вальден", с биографическим очерком Торо, написанным Р. А. Эмерсоном. Перевод с английского П. А. Буланже, изд. "Посредник", М. ГЖ).

(9) Г. Торо, "Гражданское неповиновение". Напечатано впервые в русском переводе в сборнике "Свободное слово", под ред. П. И. Бирюкова,изд. В. Черткова, Purleigh, Essex, England, 1898, стр. 18--52.

(10) По сообщению А. К. Чертковой, после смерти художника Н. Н. Ге его сын Н. Н. Ге задумал собрать все картины и рисунки своего отца для помещения их в особый музей и для издания альбома репродукций этих картин.

 

 

* 384.

 

1894 г. Сентября 22. Я. П.

 

Получил 3-го дня ваше письмо с перерывом и с сетованиями на ослабление духовной жизни. Я испытывал тоже. Но теперь не испытываю, я думаю п[отому], ч[то] я более убедился, уверовал в то, что у меня нет и не может быть другой жизни, как та, кот[орая] совершается через меня Богом. Только бы знать, что я не противлюсь ей, что я ищу Бога, зову Его, что я ничем не заслоняю Его, и тогда мне спокойно и даже радостно. Он стремительно действует через меня хорошо; Он не употребляет меня, или употребляет на дело, которое мне кажется ничтожным -- Его воля.

Понимаю я, что мучает вас то, что заслоняет вам Его. Что же делать! Это крест, кот[орый] послан нам. Надо его нести как крест, падать, подниматься и нести, зная, что все таки он донесется, т. е. что победа, хоть старостью, хоть смертью, но будет на моей стороне, т. е. на Божьей.

Я все в том же положении, в кот[ором] вы оставили меня. Все черепашьими шагами двигаюсь в своей работе и живу ею и рад, что делаю ее, беспрестанно повторяю на себе правдивость того, что пишу. (1)

Я опять с двумя дочерьми и двумя маленькими, жена в Москве, но на днях приезжает. (2)

Нынче Ваня Горбунов пишет, что он с ней очень сердечно говорил и в первый раз. Меня это очень порадовало, п[отому] ч[то] последнее время я замечаю в ней радостную перемену--доброту особенную, кот[орая] очень трогает меня. (3)

Чтб вы думаете о затеянном Ваней Г[орбуновым] журнале? (4)

Если бы они взялись за это с энергией и упорством, очень полезное бы было дело. --

Что ваша лихорадка? Совсем прошла?

У меня вчера и нынче сильнеший насморкъ с кашлем и жаром, и я так редко болею, что обрадовался этому подобно болезни, чтобы проверить Левино и ваше отношение к болезни. Только бы помнить, что болезнь есть только маленькая перемена условий жизни, в роде того, как работал на дворе, а теперь в комнатах, но работать не надо переставать от того, что перешел в комнаты.

(5) Прочел интересное письмо Иосифа и отослал. (6)

Как ваше физич[еское] и, главное, душевное состояние, милый друг, Анна Конст[антиновна]? На то, что выписали, (7) мне хотелось ответить, можеть быть не кстати, но я отвечаю на все ваше душевное состояние, как оно мне представляется: Если есть вера, живите по вере, проводите ее в жизнь: если в чем нет твердой уверенности, есть колебания, ищите веры -- отвлеченно, думая, общаясь с верующими живыми и умершими. Молитесь, если это вам свойственно, и практически испытывайте жизнь по вере. Если вера правая, то жизнь по ней будетъ радостна.