В. Г. Черткову и Ив. Ив. Горбунову. 3 страница

(3) Толстой имеет в виду начало послесловия в черновом варианте от 6 апреля ("Я получил и получаю много писем от незнакомых мне людей, просящих меня объяснить..." замененное в рукописи, законченной 24 апреля, другим, которым начиналась первая редакция: "-- Читали вы последнюю повесть Толстого? -- Нет, а что?".

(4) Написано по: раб[оты]

(5) В. Г. и А. К. Чертковы уехали из Петербурга в Кисловодск 3 июня.

 

 

* 258.

 

1890 г. Мая 20. Я. П.

 

Здоровье лучше. Скучаю без писем от вас.

 

Толстой.

 

Телеграмма. Печатается впервые. На лицевой стороне бланка: "Из Козловки 20 12 ч. 40 к." На оборотной стороне рукой Черткова черным карандашом: "N 253 Я. П. 20 мая 90".

Ответ на несохранившуюся телеграмму Черткова, спрашивавшего о состоянии здоровья Толстого, в связи с пережитым Толстым заболеванием, которое врачи определяли, как воспаление двенадцатиперстной кишки.

 

 

* 259.

 

1890 г. Мая 23. Я. П.

 

Рад был, дорогие друзья, и живой грамоте о вас и портрету Гали. Одно мне жаль, что нет письма и давно нет. Я привык к духовному общению с вами и вижу, как дорожу им. Ну да теперь тем лучше. Пишите после, когда обсидитесь там, где сядете. -- Где это будет? Казалось бы проще всего вам в Ржевске (2) быть. Там бы вы одумались и тогда могли бы решить лучше -- оставаться ли вам или ехать дальше на Кавказ. (3) Вам, Анна Конст[антиновна], советую не скрывать своего желания, если оно есть, ехать на Кавказ, а высказать его прямо. А потом уже вместе решить, дать ли ему ход или нет. -- Я считаю, что сидеть надо там, где сидишь, стало быть в Пет[ербурге], но если бы я был ваш муж или отец (Галя!) по отношению собственно в том положении, в каком В[ладимир] Г[ригорьевич], и знал бы, что вы определенно хотите на Кавказ или куда бы то ни было, я бы повез вас. -- Впрочем вы все это знаете и решите сами, настолько лучше, насколько дальше от страха за плотскую жизнь свою и любимых существ.

Мне очень очень жаль, что не могу послать вам дневники.

Я тогда необдуманно написал: не говоря о том, что это нарушает мое отношение к этому писанию, я не могу послать, не сделав неприятное жене или тайны от нее. Это я не могу.

Чтобы загладить свою вину не сдержанного обещания, буду выписывать вам, как вот начал, и посылаю. Это составить 1/12 или около этого часть. Дневники же не пропадут. Они спрятаны, и про них знают домашние -- жена и дочери. Пропасть ничего Божье не может. Я верю.

Милый Матв[ей] Ник[олаевич] говорил мне, что вы пишете письмо Государю. (5) По моему последствий это никаких общих иметь не может, как бы хорошо вы ни написали. Да и не нужно ничего. Все идет прекрасно. Если может быть нужно, так только для Госуд[аря], как для человека, чтоб он увидал больше истины. Если так, помогай вам Бог.

Здоровье мое хорошо. Лучшего ничего не желаю. И мне очень, очень хорошо.

Так целую вас обоих с ребенком и очень люблю вас. Лизавете Ивановне (6) мой привет.

 

Л. Т.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике черным карандашом рукой В. Г. Черткова: "N 254". Дата определяется записью в Дневнике Толстого от 23 мая: "Был Чистяков. Написал письмо Черткову".

 

(1) Толстой имеет в виду приезд М. Н. Чистякова, привезшего, между прочим, Толстому любительскую фотографию А. К. Чертковой с сыном.

Матвей Николаевич Чистяков (1854--1920) заведывал в 1889--1893 гг. хозяйственными делами Черткова на его хуторе Ржевск и всей матерьяльной стороной тех мероприятий, которые предпринимались Чертковым в целях помощи местным крестьянам. О нем см. письма 1892 г., т. 66.

(2) Хутор в Острогожском уезде Воронежской губ. с участком земли в 500 десятин, отданный матерью В. Г. Черткова Е. И. Чертковой в его распоряжение,

(3) В. Г. и А. К. Чертковы 3 июля 1890.Г. выехали в Кисловодск, в связи с недомоганием А. К. Чертковой.

(4) Толстой временно отказался от намерения посылать Черткову свои Дневники (см. п. N 255), не желая обидеть С. А. Толстую, протестовавшую против этого. В Дневнике Толстого от 22 мая имеется запись: ".... приехал Чистяков. Всё о дневниках. Он, Ч[ертков], боится, что я умру и дневники пропадут. Не может пропасть ничего. А нельзя послать -- обидеть. Маша списала то, что я отметил".

(5) Письмо к Александру III, которое В. Г. Чертков, по сообщению А. К. Чертковой, писал в связи с преследованиями сектантов в Воронежской губернии. Письмо не было послано.

(6) Елизавета Ивановна Черткова (1831--1922), мать В. Г. Черткова. О ней см. т. 85, стр. 4,5.

 

 

* 260.

 

1890 г. Июня 11. Я. П.

 

Получил ваши последние письма из Петерб[урга] и с дороги. Спасибо за них. Имел сведения и от Горбунова, что вы проехали благополучно. (1) Очень рад за вас. -- Напишите про Галю и себя. Ге (2) рассказывал про вас и говорил, что она очень слаба.

Только (3) бы быть согласной, совсем согласной с тем физическим состоянием, в кот[орое] ставить Бог (4) -- и тогда очень хорошо, милая Галя. И не то, что согласным, согласным нельзя быть, когда больно, а не быть несогласным, не противиться, не желать другого. Для того, чтобы не желать другого, надо делать. Если делаешь что-нибудь одной, положим, рукой, (5) когда другой нет, или языком, как, я видел, шьет безрукая, то ведь во время дела не придет и мысль о том, зачем у меня нет рук, а думаешь только о том, как бы сделать то, что делаю, теми средствами, какие у меня есть. Я испытывал это во время болезни и вполне, когда испытывал только слабость, и не вполне, когда было больно. Но думаю, что можно. Ведь боль есть только отсутствие безболезненности. И можно делать и с болью, и тогда не думаешь в о боли, не желаешь прекращения ее. Я говорю только, что можно. Я только чуть чуть вижу возможность этого, и чем больше практики, тем больше можно дойти до этого. Делать дело божье в том состоянии, в котором находишься, как велено было расслаблен[ному] Силоамской купели, (7) одно и действительное спасение.

Одно могу сказать, что пока я был болен и слаб, я духовно был сильнее. Теперь я физически поправляюсь, тело начинает опять давить и жалко болезни. Помните рассказ о монахе, умершем и воскресшем для того, что[бы] он мог помириться с братом. (8) (Его на том свете пожалели и дали ему воскреснуть, чтобы он мог помириться.) Так воскресший рассказывал, как хорошо, чисто, радостно, легко, светло было там, и как вдруг его взяли из тех чистых, чистых, радостных светлых мест и привели к зловонной, гнойной яме и велели лезть в нее. Он с отвращением и ужасом повиновался и влез в нее. Эта яма была его тело. И вот теперь я чувствую, как благодаря лечениям, кумысу, праздности физической, я, уже начавший вылезать, по грудь выпроставшийся из ямы, опять тону в ней и начинаю захлебываться. Не знаю, как вам молодым, но мне, пожившему уже, не рассуждением, но чувством хочется освобождения от червей.

Пишу это особенно п[отому], ч[то] все это последнее время нахожусь въ самомъ скверном, сонном, склонном к раздражению, эгоизму и всякой гадости, состоянии выздоравливающего.

Рассказ отца Сергия очень заинтересовал меня. (9) Я кончил теперь предисловие к книге Алексеева (10) и займусь им.

Очень может быть интересно.

Ну прощайте. Целую вас. --

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в ТЕ 1913, стр. 86 и в книге "Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого", изд. А. Л. Толстой, т. II, М. 1911, стр. 234. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: "255". Дата определяется записью в Дневнике Толстого от 11 июня, о том, что написано письмо Черткову.

Толстой отвечает на письма Черткова от 29 мая и 3 июня. В первой из этих писем Чертков писал: "Действительно, дорогой Лев Николаевич, я последнее время мало писал вам, хотя одно письмо вы, по-видимому, не получили, -- письмо, в котором рассказываю преимущественно про готовящиеся издания картин... Относительно ваших дневников я теперь вполне понимаю, что вы их мне не отдаете на хранение: я раньше не знал всех обстоятельств. Большое спасибо вам за выборку отрывков из них. Эти отрывки мне очень дороги и нужны. Пожалуйста, доведите эти выборки до конца.

Открытое письмецо ваше о послесловии я получил и тотчас же исполнил ваше желание, т. е. восстановил первоначальное начало (которое, действительно, на мой взгляд проще, скромнее и спокойнее) и вычеркнул ссылку на Арнольда. Диллону я успел вручить эти изменения. Ганзен же уехал из Петербурга, не получив их. О письме к государю я совершенно согласен с вами. Эта потребность была у меня сильна под впечатлением клеветы и ложного освещения, в котором ему сообщаются факты, но теперь -- охладела. Быть может, когда-нибудь желание это назреет и осуществится; но это может быть хорошо только, если будет сделано совершенно искренно для него, без всякой задней мысли о результатах для самого себя. Я еще не сознаю себя в соответствующем для этого настроении, и потому воздержусь".

Во втором письме, написанном в вагоне железной дороги по пути на Кавказ, Чертков писал:

"Вчера ив Петербурга я отправил Маше почтовой посылкой на Тулу: 1) Выписки из вашего дневника обратно (с копией). 2) Одно ваше письмо с копией. 3) Список Сонаты".

 

(1) Письмо И. И. Горбунова от 5 июня из Ржевска о том, что он виделся с Чертковыми на станции ж. д. при проезде их на Кавказ. См. прим. к письму Толстого к Горбунову от 11 июня, т. 65.

(2) Николай Николаевич Ге (1831--1894)--художник, друг и единомышленник Толстого. О нем см. письмо N 16, т. 85, стр. 55, 56 и письма 1884г., т. 63, стр. 208. Н. Н. Ге гостил в Ясной поляне проездом из Петербурга на свой хутор в Черниговской губ. 8--11 июня.

(3) Абзац редактора.

(4) Зачеркнуто: не только

(5) Зачеркнуто: слабой. Слова: когда другой нет написаны во слогу: что-нибудь.

(6) Слова: не думаешь написаны по слову: забываешь

(7) Об исцелении расслабленного при Силоамской купели говорится в Евангелии от Иоанна, гл. 5, стр. 2--15.

(8) Толстой, по-видимому, имеет в виду "Слово о некоем воине Таксиоте, воскресшем ив мертвых", который, согласно христианской легенде, умер, не успев покаяться в грехе, и получил разрешение вернуться на свет для покаяния. (См. "Пролог" кн. 2, 7 изд., М. 1877, л. 66--69. Чтение на 28 марта.) Подробнее см. комментарий к письму Толстого к В. И. Алексееву от 30 июня 1890 г., т. 65.

(9) Чертков переслал Толстому при письме от 3 июня бездатное письмо Толстого, в котором Толстой сообщал Черткову первоначальный набросок рассказа "Отец Сергий". Одновременно с подлинником Чертков послал Толстому копию, на которой между строк было оставлено место для поправок и добавлений, с целью побудить Толстого начать работу над этим рассказом. Об этом см. прим. к письму Толстого к Черткову N 251.

(10) Предисловие Толстого к книге д-ра П. С. Алексеева "О пьянстве", озаглавленное "Для чего люди одурманиваются?", было окончено 10 июня 1890 г. См. книгу: д-р П. С. Алексеев, "О пьянстве". С предисловием гр. Л. Н. Толстого -- "Для чего люди одурманиваются", изд. журнала "Русская мысль", М. 1891, стр. 1--27, и т. 27 настоящего издания.

На это письмо Чертков отвечал письмом от 17 июня, в котором, между прочим, писал: "Ваше доброе письмо нас очень обрадовало, дорогой Лев Николаевич. В особенности Галя была тронута им, так как она почему-то боялась, что вы не то что отвернетесь от нас, а охладеете. Видно, совесть у нее не спокойна. И я очень рад этому, потому что для меня страшнее всего такое состояние, когда совесть спокойна. Я никогда не слыхал о монахе воскресшем, и потому легенда эта меня особенно поразила своей глубиной и силой. Да, хорошо, когда можешь действительно относиться к своему телу, как к гнойной яме. К сожалению, я мало знаком с этим чувством, хотя и завидую тем, кто испытывают его".

 

* 261.

 

1890 г. Июля 1. Я. П.

 

Получил ваше письмо и Послесловие, спасибо за них. Очень приятно было прочесть письмо Wilson'а. (1) Я на днях получил тоже прекрасное письмо от самого старика Балу, (2) он не спорит больше, а так любовно братски пишет, что сердце радуется. Я просил Машу переслать вам это письмо, но она его куда то пока затеряла. Они прислали еще нисколько своих изданий и между прочим его Коротенький Катихизис непротивляющихся, (3) к[оторый] перевел гостящий у нас Страхов (4) и к[оторый] я пришлю вам. -- О Вагнере (5) я очень рад-- о том, главное, что он не сердит, а добр ко мне.-- Я пью кумыс и по-немногу работаю и очень огрубел и поздоровел. Право, скверно быть здоровым. По крайней мере с таким же, если не с большим правом это можно сказать, чем то, что скверно быть нездоровым. Право так, милый друг Галя, не для вас это говорю, а всей душой так чувствую. На днях получил письмо от Русанова, (6) подтверждающего это -- Пишите. -- Да, я не отвечал вам на предшествующее письмо, которое меня очень тронуло и которое я очень, очень понял-- о вашем страхе за ребенка и покаяние за этот страх. (7) Ничего, по крайней мере теперь не умею сказать вам об этом. Так и кажется, что вы казнитесь и что так вам и надо. Пока прощайте. Нынче после долгого перерыва ответил кучу писем. Ваше 7-ое и устал.

 

Л. Т.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан в ТЕ 1913, стр. 86. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: "Я.П. 3 июля 90 N 256". Дата определяется записью в Дневнике Толстого от 1 июля 1890 г.: "Опять писал письма Баллу, Анненк[овой], Горб[унову], Чертк[ову] плохо".

Толстой отвечает на письма Черткова от 11 и 17 июня 1890 года. В первом из этих писем Чертков писал: "Посылаю вам, наконец, список вашего послесловия с теми поправками, которые вы просили меня внести в открытом письме. Как я и писал вам уже, задержка в доставлении вам послесловия произошла сначала оттого, что я не знал, что у вас его нет, а потом потому что пришлось отослать шведской переводчице приготовленный для вас экземпляр. Посылаю вам также радостное письмо, полученное мною сегодня из Америки. Попросите, пожалуйста, Машу вернуть мне это письмо при случае. -- Я забыл вам сказать, что накануне отъезда из Петербурга я случайно встретил Вагнера, и он меня спрашивал о том, как вы отнеслись к его последнему письму. Ему видимо было жаль, что он написал в недружелюбном тоне, и при прощании, он просил меня передать вам, что он очень жалеет, если сказал что-нибудь резкое или огорчительное для вас. Я его, между прочим, спросил, считает ли он, что человек, который старается жить по совести, но совершенно игнорирует спиритизм, как например, вы, живет хорошо. Он мне сказал: "Я отвечу вам следующим фактом: на одном сеансе, на котором духи очень сильно проявлялись и утверждали про себя, что они находятся в состоянии, почти чистом от грехов, я спросил у них, как они смотрят на жизнь Л. Н. Толстого. Они ответили, что он живет правильно и праведно. Я, признаюсь, удивился их ответу и спросил, как же это может быть, когда он отрицает спиритизм? Они ответили, что это не имеет никакого значения, что это -- пустяки". О письме Черткова от 17 июня см. прим. 7.

 

(1) Жильберт Льюис Вильсон (Gilbert Lewis Wilson, 1858--1921?)--американец, с 1883 г. унитарианский пастор. Разделял взгляды А. Баллу относительно недопустимости применения какого-либо насилия. О нем см. прим. к письму Толстого к нему от 5 июля 1889 г.. т. 64. Письмо Вильсона к Черткову (хранится в АЧ) было послано Чертковым Толстому с просьбой вернуть "при случае". В Дневнике Толстого от 22 апреля 1890 г. имеется запись: "Получил прекрасное письмо Вильсона Черткову".

(2) Адин Баллу (Adin Ballou, 1803--1890)--американец, пастор, первоначально принадлежавший к секте универсалистов, выдвигающих, как основной пункт вероучения, христианскую любовь и проповедующих всеобщее спасение, затем создавший свою религиозную общину, проповедуя кроме догматов вероучения универсалистов и принцип непротивления злу насилием. А. Баллу отрицал военную службу и участие в административной деятельности правительства. Основанная им в 1841 г. община в долине Hopedale пыталась строить свою жизнь на основе обобществления собственности, но эта попытка окончилась неудачно. О нем см. письма 1890 г., т. 65.

В письме от 30 мая 1890 г. Баллу писал Толстому: "Благодарю вас за объяснение вашей мысли относительно допущения компромисса на практике, но бее компромисса в самой теории. Я далек от желания спорить или пререкаться относительно наших словесных несогласий". Ответ Толстого на это в письме к Баллу от 1 июля 1890 г., т. 65.

(3) Составленный А. Баллу катехизис непротивления (Christian Non-resistance Questions answered), переведенный в июле 1890 года Н. Н. Страховым с поправками Толстого, включен в книгу "Царство божие внутри вас" (см. изд. "Свободное слово", Christchurch 1902, стр. 5--7).

(4) Николай Николаевич Страхов (1828--1896),-- автор многочисленных философских и критических статей, один ив друзей Толстого. О нем см. письма 1870 г. т. 62 и т. 86, стр. 240. Летом 1890 г. И. Н. Страхов гостил в Ясной Поляне.

(5) Николай Петрович Вагнер (1829--1907) -- профессор зоологии, автор "Сказок Кота-мурлыки". О нем см. письма 1876 г., т. 62. Н. П. Вагнер принадлежал к числу спиритов и считал себя задетым пьесой Толстого "Плоды просвещения", в которой выведен профессор-спирит. См. письмо Толстого к Вагнеру от 25 марта 1890 г., т. 65.

(6) Гавриил Андреевич Русанов (1845--1907)--бывший член окружного суда, оставивший службу под влиянием идей Толстого, один из близких единомышленников Толстого. Был болен сухоткой спинного мозга. О нем см. письма 1885 г., т. 63, стр. 217, и т. 86, стр. 120. В комментируемом письме Толстой имеет в виду письмо Г. А. Русанова к нему от 10 июня 1890 г., в котором Г. А. Русанов, рассказывая о тяжелых физических страданиях, которые он переживает, пишет: "Установившееся у меня, благодаря вам, отношение к мысли о смерти не изменилось. Желания умереть у меня нет (я нахожу, что жизнь хороша), но и смертного страха нет. А как я мучился им иногда. Пусть будет, как богу угодно". См. ответное письмо Толстого к Русанову от 30 июня 1890 г., т. 65.

(7) Толстой имеет в виду слова Черткова в письме от 17 июня, в котором Чертков писал ему о том, что Анна Константиновна испытывает острый страх за жизнь их сына при каждом его недомогании.

 

* 262.

 

1890 г. Июля 9. Я. П.

 

Спасибо за ваше письмо, милый друг Галя. Знать я знаю и любить я люблю вас, или по крайней мере думаю, что знаю и люблю вас; но теперь, как с новым человеком, хочется говорить с вами, после того, как вы мне так глубоко дали взглянуть в свою душу. В особенности умилило, тронуло и поразило меня то, что вы говорите о славе людской, о трудности избавиться от этой заботы.

Удивительная (1) мудрость евангельская; так много сказано в столь (2) малом количестве слов, что поймешь одно значение, и оно так велико покажется, что долго еще не видишь другого значения в тех же словах. Это случается со всеми нами по отношению 6-й гл[авы] Мате[ея] от 1-го до 18[-го стиха]. "Не творите милостыни (добрых дел) перед людьми". (3) Так это легко, просто кажется, когда обсуживаешь чужие дела или думаешь о тех делах, ко[торые] я буду делать, вроде того, как глядя на горы издалека, кажется так нетрудно перейти с одного уступа на другой, а какая страшная трудность на деле перейти от дел для похвалы людской на дела для Бога, не только без похвалы, но при осуждении людей и именно избранных людей, как вы говорите. Только тот, кто испытал это, и особенно если имел несчастье быть хвалимым людьми, знает, как это страшно трудно, невозможно кажется, как трудно, невозможно кажется всякое дело, которое никогда не делал и воображаешь, что умеешь делать. В самом деле, как хорошо для итого позор, срам перед людьми, перед избранными даже, чтобы уж сразу откинуть заботу о их мнении и опереться на одно, что держит. Только тогда и найдешь, что держит, когда перестанешь держаться за то, что не держит. --

Трогает (4) меня особенно ваша мысль об этом п[отому] ч[то] я беспрестанно об этом же самом думаю и ту же мысль встречаю у близких нам по духу и идущих по одному с нами пути людей. Не думайте, что я вам говорю как человек, поборовший эту трудность. Напротив, я говорю как человек, к[оторый] с ней борется и еще только начинает и только верит в возможность побороть ее. Может быть, от этого вам и пригодится то, что я об атомъ думаю, и то, как хочу поступать. Я прекрасный б[ыл] учитель математики, п[отому] ч[то] я очень туп к ней, и мне стоит огромного труда понять, и чтоб понять, мне надо понять со всех сторон; то же и в нравственных вопросах я очень дурен (это звучит скверно-- ложным смирением, но вы поймете, что это, во 1-х, правда, а, во 2-х, вовсе не смирение), подвержен в самой сильной степени всем гадостям людским, и мне нужно много усилия, чтобы отделаться от них, нужно со всех сторон подкапываться под них, и потому я иногда могу быть полезен другим в той же борьбе. --

Так (5) вот скажу, что я думаю об этом: во 1-х, эта наша забота о мнении людском (избранных) не есть маленький грешок, как мы склонны думать, а страшное дело -- подставление эгоистического, гадкого, подлого (6) удовлетворения на место самого святого дела служения Богу, дело, к[оторое], производя в нас самодовольство, лишает нас возможности двигаться вперед и, главное, прямо и просто лишает нас единой истинной жизни. Не даром Христос так много говорит про это. Так, во 1-х, это страшно важно и нельзя слегка относиться к этому, а надо при всяком случай учить себя обратному: например, сказал глупость -- не поправляться; написал письмо нескладное, стыдное -- не переписывать; меня ругают, осуждают-- радоваться; меня хвалят -- бояться, огорчаться, и многое подобное.

Во-2-х, и главное -- молиться Богу, т. е. устанавливать такие отношения с Богом, в к[оторых] нет никаким другим людям участия, выгородить себе этот хоть маленький по времени мирок. Pascal (7) говорит: "il faudra mourir seul; il faut vivre seul". (8) Отношения эти с Богом очень медленно устанавливаются, но устанавливаются. Как смотрит Бог на это мое дело? Как Он хочет, чтоб я поступил? Я сержусь, досадую, жалею, боюсь, отчаиваюсь, а Бог что? Ведь

Он есть. Я и мы все к Нему пойдем так же, как от Него вышли и в Нем. Иногда сознаешь Его и тогда все стихает, а иногда теряешь Его. Но что же делать? Довольно того, что знаешь, что Он есть, и что можно на него опереться. Когда же не видишь Его, то уже это положение считаешь не жизнью, а сном, и ждешь опять Его близости. --

Я по вашему письму вижу, что вы знаете это состояние и живете им. --

Главное дело не позволять в своей душе смешения этих двух по внешности совсем похожих и по внутреннему содержанию совсем различных стремлений -- дел для похвалы и для Бога. -- Юродство не только понятно, но необходимое условие духовного роста. Как я узнаю, для людей ли я делаю или для Бога, если только не проверю себя тем, что осуждение людское не мешает мне делать то, что я делаю?

Говорю я все о том, что может быть; но как страшно далек я от этого, и как необходимо это и мне, и вам. И будем стремиться к этому. Я вижу, что вы, так же, как и я, видите (несмотря на всю трудность) не только возможность, но необходимость осуществления.

Пишите мне, т. е. кто-нибудь из двух чаще. Как здоровье маленького? -- Я живу хорошо.

Я (10) как будто не отвечал на первую и главную часть вашего письма о ваших тревогах о Димы (11) и различии отношения вашего и больн[ого] Димы (12) к болезни; но отвечал, как умел. Все дело, как и всякое дело самое сложное и запутанное, становится просто и ясно, если удастся поставить его независимо от людей перед судом одного Бога.

Любящи вас Л. Толстой.

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись синим карандашом рукой Черткова: "Я. П. 10 июля 90", черным карандашом: "257". Дата определяется записями в Дневнике Толстого: от 8 июля -- "прекрасное письмо от Г[али] Чертков[ой) мне", и от 9 июля -- "написал письмо Гале".

 

(1) Абзац редактора.

(2) Написано по слову: таком

(3) Слова, включенные в скобки, вписаны в текст без скобок.

(4) Абзац редактора.

(5) Абзац редактора.

(6) Слова: гадкого, подлого вписаны над строкой.

(7) Блез Паскаль (1623--1662) -- французский ученый, известный своими открытиями в области физики и математики. В последние семь лет своей жизни шил в уединении при монастыре Порт-Рояль, писал по вопросам философии и религии (О Паскале см. т. 86, стр. 145. Оставшаяся после смерти Паскаля незаконченной книга его религиозно-философских размышлений "Les Pensees" ["Мысли"] была одной из любимых книг Толстого. В Яснополянской библиотеке эта книга сохранилась в издании: B. Pascal, "Pensees", edition Didot, Paris. 1850.

(8) [Умирать придется одному. Надо и жить одному.] Толстой имеет в виду слова Паскаля: "Je mourrai seul; il faut donc faire, comme si j'etais seul" [Я буду умирать один; следовательно, и действовать надо так, уак если бы я был один.] ("Pensees de Pascal", edition Didot, Paris 1847, р. 190).

(9) Абзац редактора.

(10) Абзац редактора.

(11) Владимир Владимирович Чертков.

(12) Владимир Григорьевич Чертков.

 

* 263

 

1890 г. Июля 28. Я. П.

 

Вчера хотел писать вам, п[отому] ч[то] беспокоился о вас, о здоровьи Гали и Димы, не получая долго известий, и вот вчера получил ваше письмо с письмом английским. (1) Вы пишете: "другое письмо". Я не получал первого, если не считать письма Вильсона. (2) Не получал тоже книг. Спасибо, что напоминаете об отце Сергии. (3) Я возьмусь за него. А то все отвлекался предисловием к декларации Гарисона (4) и катехизису Балу, кот[орое] разростается в большую и очень нужную статью об обмане церкви. (5) Может быть и кончу после, а теперь хочется кончить Сергия. --

Маша писала вам, что она писем моих не будет больше переписывать и дневников. (6) Она права и делает это для меня. Не сердитесь на меня, милый друг, но поймите, что это не то, что тяжело, но парализует духовную деятельность, парализует знание того, что это сейчас опишется и передастся. Не говорите мне разные доводы, а просто, любя меня, влезьте в меня, что и есть любовь, и откажетесь от этого и не говорите, что это кому-нибудь пишете и вам неприятно, и мне будет очень радостно. Я же вам буду писать чаще. Я и теперь часто думаю сам для себя и думаю: вот это надо написать Черткову. -- Я теперь совсем, слишком здоров, пью кумыс и он отягчает мне голову и потому мало пишу. Но надеюсь, что в начале Августа кончу и возьмусь всеми силами за писанье столь многих начатых вещей. На днях уехал от меня немец докт[ор] Lovenfeld, (7) переводчик Крейцеровой сонаты и составитель биографии и переводчик других. Я дал ему ваш адрес и потому, если он обратится, к вам с какой либо просьбой, то знайте, что это дельный и серьезный и понимающий человек.

Очень очень был рад узнать, что Галя крепнет. Про ребенка не пишете, значить хорошо. --

Что вы работаете? Или ничего, как я. --

Ну пока прощайте.

Целую вас

 

Л. Толстой.

 

 

Полностью публикуется впервые. Небольшие отрывки напечатаны в книге "Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого", т. II, М. 1911, стр. 234, и в ТЕ 1913, стр. 87. На подлиннике надпись рукой Черткова твердым черным карандашом: "Я. П. 28 июля 90", мягким черным карандашом: "N 258". Дата эта подтверждается записью в Дневнике Толстого от 28 июля: "Письмо от Чертк(ова]. Вечером отвечал".

Письмо Черткова, на которое отвечал Толстой, по-видимому, не сохранилось.

 

 

(1) Какое английское письмо Чертков переслал Толстому, установить не удалось.

(2) В письме от 5 августа Чертков пишет Толстому, что это "другое письмо" и было, вероятно, письмо от Вильсона. О нем см. письмо Толстого к Черткову N 261.

(3) В Дневнике Толстого от 13 июля имеется запись; "после кофе писал Отц[а] Серг[ия]". 14 июля: "Сажусь за статью. Хочется начать Отца Сергия сначала".

(4) Вильям Ллойд Гаррисон (Garrison, 1804--1879)--американский общественный деятель, боровшийся с рабством негров, автор "Декларации основ, принятых, членами общества, основанного для установления между людьми всеобщего мира", написанной в 1838 г. О нем см. прим. к письму Толстого к Черткову от 29 марта 1888 г. N 189, т. 86 и книгу Толстого "Царство божие внутри вас", гл. I.

(5) Книга "Царство божие внутри вас". Была окончена в мае 1893 г. Первое издание: "Царство божие внутри вас или христианство, не как мистическое учение, а как новое жизнепонимание", ч. I--II, изд. А. Дейбнера, Берлин [1893--1894].