Глава 43. Королевство Слепых 8 страница

Я взглянула на пса-альбиноса. Мои глаза сколзьнули по его новому, сияющему кибер-протезу. Я знала ответ.

Вельвет Ремеди.

Мне не очень хотелось верить псу, но я решила дать ему шанс. И я рассказала ему про хозяйственный магазин, который находился недалеко от стоянки фургонов в Фетлоке.

* * *

Сегодня:

Первый выстрел раздался менее чем через час после наступления рассвета. Думаю, вряд ли кто-нибудь когда-нибудь узнает, чей это был выстрел. Но он ознаменовал собой начало великой битвы. Две огромные армии сошлись на бесплодных землях близ Филлидельфии.

Циклон «Рассвет» изверг из своего чрева чёрную бронированную чуму, которая обрушилась на своего противника с небес. Сотни закованных в броню единорогов и земных пони, многие из которых прошли Яму, галопом неслись им навстречу, стреляя зачарованными пулями из своего боевого оружия и мощных винтовок.

Грифоны поднялись в небо с Филлидельфийской стены, уничтожая из своих анти-мех винтовок каждую цель, которая попадала в поле их зрения. Более дюжины Хищников налетели на них, своим энергетическим оружием превращая Шары Пинки Пай в летающие адские костры. Когда первые четыре Хищника миновали стену, Стерн выпустила свой главный сюрприз.

Несмотря на тяжёлые ранения, кибердракон Красного Глаза пережил битву в Вечнодиком лесу, и только по ему одному ведомой причине продолжал сражаться за Эквестрию. И он был очень зол. Первый из Хищников был разорван в клочья его неистовой силой.

Звук чудовищной силы грома прокатился над землёй, когда в бой вступил «Рассвет».

* * *

Два дня назад:

— Каламити думает, что ты убила его брата, — прямо заявила мне Вельвет. — Я должна знать: ты действительно сделала это?

Должна ли я солгать? Оградить своих друзей от боли? Нет, я уже ступала на эту скользкую дорожку раньше. Ложь своим друзьям, особенно Вельвет, сделала бы всё только хуже.

— Да.

Она молча смотрела на меня.

У меня возникло неприятное чувство дежа-вю; не было ли уже у нас подобного разговора? Я прервала её молчание:

— И прежде чем ты скажешь мне, что я должна была дать ему шанс, знай: ты не видела его там внизу. И ты не видела город Дружбы. — Мой тон постепенно повышался. — У него был шанс. Нужно хотеть измениться или хотя-бы показать малейшие признаки угрызений совести, порядочности или чего-то...

— Хотеть измениться так же, как ты? — её мягкий голос прервал мою шумную тираду. Я замолчала, глядя на кобылу, которая помогла мне заткнуться и тем самым спасла меня.

Успокоившись, я сказала просто:

— Если бы я дала брату Каламити уйти, он, скорее всего, выместил бы свою злобу на всей пустоши. Ему было плевать на жизни других, а Красный Глаз дал ему отличный повод превратить его операцию "Выжигание" во что-то большее, вроде "Изоляции и Кремации".

Что по её мнению мы должны были делать? Парализовать его на то время, пока будем пытаться внушить ему свою мораль? Применить терапию памяти? Из памяти всплыли некоторые неприятные ассоциации, связанные с Министерством Мира.

Затем я остановила себя. Вельвет Ремеди ничего не предполагала. Она просто задала вопрос. Это я увела наш разговор в сомнительном направлении, всё ещё находясь под впечатлением от разговора с адским псом.

Сделав глубокий вдох, я произнесла:

— Прости. Что ты хотела сказать по этому поводу?

Вельвет покачала головой.

— Ну, прежде всего, я хотела узнать, как ты держишься, — ответила она. — И теперь я имею чёткое представление об этом.

Я застонала, пряча лицо в копыте. Она беспокоилась обо мне. И, вероятно, беспокоилась о нашей с Каламити дружбе.

Я не спеша прошлась, рассматривая прекрасные мягко светящиеся призрачные цветы, стебли которых покрывали землю причудливыми узорами, напоминающими лабиринт для насекомых. Мне нужно было успокоиться.

Пытаясь сменить тему, я задала ей встречный вопрос:

— А как насчёт тебя? Ты ведь позволила врагу взять тебя в плен, только чтобы помочь адскому псу, который пытался использовать тебя же в качестве заложника. — Я не могла скрыть своё недоверие. Или своё беспокойство. С её стороны это было не умное решение. Уж я-то, как Принцесса Глупых Решений, это знаю. — О чём ты думала?

— Я представила себя на его месте, — призналась Вельвет Ремеди, подойдя ко мне. Она наклонила голову, чтобы понюхать один из цветов, прежде чем продолжила: — Окружённая адскими гончими, потерявшая ногу, и мой единственный шанс на выздоровление зависит от кого-нибудь, кто рискнет своей жизнью ради меня. — Она улыбнулась: — Как ни странно, было совсем не трудно представить это.

Я моргнула. Тпру. Ну-ка, притормози.

— Это было не то же самое! — Даже близко не стояло.

— Нет, — признала она. — Но всё же было достаточно похожего, чтобы я без особого труда представила себе, что переживал бедный мальчик. — Бедный мальчик? Эта белобрысая машина для убийства?! — И я знала, что хотя я никогда не была настолько эгоистична, чтобы просить других так рисковать собой, в душе я молилась Богиням, чтобы кто-нибудь сделал это.

Взгляд, который она бросила на меня, очень сильно напоминал тот взгляд, которым она мне ответила в товарном вагоне примерно два месяца назад. Но это была более зрелая, более мудрая версия того взгляда.

— Как я могла не сделать для него того, о чём бы я не молила, чтобы кто-нибудь сделал для меня? Что он сделал бы для меня, окажись я на его месте?

Я задумалась над её словами. Пока я занималась этим, любопытство взяло верх, и я зарылась носом в цветочную клумбу. Цветы так хорошо пахли. Мимолётный цветочный аромат, в котором угадывались нотки мяты.

— Он бы не сделал этого, и ты это знаешь, — сказала я ей.

— Разве это имеет значение?

Я задумалась, размышляя о том, что сделала, и о тех, для кого я это делала. Вспоминая, как совсем недавно преодолела Вечнодикий лес, Анклав и Собор Красного Глаза, чтобы спасти единорогов, многие из которых были добровольными последователями Красного Глаза, и которые даже не задержались, чтобы сказать спасибо. И некоторые из них были весьма недовольны моим поступком.

А я даже не заметила их неблагодарности, больше озабоченная их безопасностью, когда они покинули нас в Вечнодиком лесу. И даже сейчас мне не было до этого дела. Нет, они не сделали бы того же самого для меня. Но это не имело значения.

— Нет, не имеет.

* * *

Сегодня:

— Это ску-у-учно! — пожаловалась Реджи, поворачиваясь и зарываясь в соседнюю гряду облаков, транспортируя её в сторону. Внизу через небольшой просвет мелькнули похожие на лабиринт из серых улиц руины Мэйнхеттена. — Там идёт настоящая битва...

— Просто делай свою работу, — приказала Гаудина. — Эти облака не расчистят себя сами. — Это оказалось сложнее, чем она ожидала. Облачная завеса упорно стремилась заделать разрывы, заполняя их почти так же быстро, как они создавали их. — Блэквинг, Бучер, следите за флангами. У вас чёрные начали перемещаться.

Чтобы ещё больше усложнить их задачу, многие облака были насыщены электричеством. Гроза сформировалась над Мэйнхэттеном прошлой ночью.

Реджи повернула снова, рассекая толстое облако своим правым крылом, пытаясь разделить его на более управляемые слои. Она вскрикнула, когда облако шарахнуло по ней молнией. Перья её встали дыбом, с кончиков крыльев заструился лёгкий дымок.

— Чтоб тебя!

Патруль Анклава из шести пегасов возник словно из ниоткуда. Воздух прочертили яркие розовые и зелёные лучи, два из которых ударили в защищённую бронёй грудь Гаудины.

— Мама! — закричала Реджи в испуге, выхватывая свои пистолеты и открывая ответный огонь.

— Я в норме! — отозвалась Гаудина, доставая свой трёхствольный энерго-магический дробовик и ныряя внутрь облачной гряды. Трое из пегасов в чёрной броне продолжали огонь. Облака сбивали с толку, но были некудышным укрытием. Концентрированный огонь анклавовцев быстро испарил облака.

Гауды там не было.

Пегасы развернулись, предупреждённые компасами своих Л.У.М.ов, когда Гауда вырвалась из облака позади них. Это спасло жизни двум из них. Гауда разрядила все три ствола в грудь третьего, прожигая его броню и выжигая сердце.

Грохот грома разорвал воздух, и второй пегас был разорван на части, его оторванные конечности разлетелись в стороны, окрашивая облака красным.

— Поздоровайся с Малышкой Гильдой! — заорала Бучер.

Выживший пегас начал отступать от Гауды, открыв по ней шквальный огонь лучами синего и золотого цвета из мульти-кристалльного минигана в своей броне. Гауда крякнула от усилия, заставляя своё тело двигаться быстрее, чем оно того хотело. Три выстрела поразили её правую ногу, наполняя всё её тело болью. Она развернула свой магический дробовик и снова открыла огонь.

Один из трёх других пегасов спикировал к Реджи. Она вскинула своё оружие, но он был слишком быстр, разворачиваясь и пиная её в лицо, одновременно выпустив двойной заряд розовых лучей в Бучер. Один из них ударил прямо в тяжелого стрелка Когтей, и Бучер развеялась розовым пеплом. Малышка Гильда скользнула в закрывающийся просвет в облаках и исчезла из вида.

— Бля! — вскрикнула Реджи, её голова гудела, а один глаз заплыл кровоподтёком. Она встряхнулась, приходя в себя, и попыталась снова пустить свои пистолеты в ход. Пегас развернулся лицом к ней как раз в тот момент, когда она взяла его на прицел.

Реджи разрядила оба пистолета в забрало шлема анклавовского солдата, одновременно получая удар его отравленного скорпионьего хвоста, который пробил её броню и вошел ей в спину.

Пегас, в которого выстрелила Гауда, таял зеленой жижей, растворяясь перед ней и открывая её взору Реджи, которая падала вниз сквозь облака.

— РЕДЖИ! — закричала Гауда.

* * *

Два дня назад:

Мы уже возвращались обратно к хижине Зекоры, когда появились аликорны. Их предводительницей была тёмно-синяя со струящейся, шелковистой гривой светло-голубого, словно лёд, цвета, она отчётливо напомнила мне Трикси.

Я встала в защитную стойку, приготовившись уклоняться от молний, Малый Макинтош уже покинул свою кобуру. Вельвет Ремеди, направив на них рог, шагнула вперёд:

— Что вам нужно?

Проклятье, только этого нам не хватало. Нужно было увести их в лес, подальше от хижины и от пони, которых мы спасли. Нельзя было допустить, чтобы кто-нибудь из этих пони попал под перекрёстный огонь. Ну почему, чёрт возьми, это должно было произойти именно сегодня?

— Вы, — проинформировала Вельвет Ремеди аликорн с шикарной гривой.

Черта с два, подумала я с яростью.

— Мы хотим продолжать. Делать нас больше, — продолжала аликорн. — Больше нет Красного Глаза. Больше нет Чёрной Книги. Вы это исправите.

— Вы хотите... размножаться? — медленно произнесла Вельвет. До меня начало доходить, что аликорны действовали совсем не агрессивно. Это открытие немного ошарашило меня. — Но... у вас нет самцов.

В точку, Вельвет. В этом и проблема.

— Вы это исправите, — повторил заявление довольно жуткий хор из всех остальных аликорнов.

— Я не уверена, что мы можем вам помочь, — сказала я. После всего, что я пережила, пытаясь уничтожить Чёрную Книгу и проект обожествления Красного Глаза, я вовсе не хотела увидеть попытку воскрешения того или другого.

— Не ты! — резко ответила лидер аликорнов, остальные за её спиной злобно заржали. — Мы знаем тебя. Ты — Разрушительница. Мы не ищем твоей помощи.

Не уверена, что я больше почувствовала после этих слов — облегчение или обиду. В основном, думаю, я ощущала необходимость защищать свою подругу Вельвет, на которую они имели виды.

Вельвет Ремеди смотрела на них, медленно поднимая голову и поднимая ушки.

— Почему я?

— Мы помним твоё сострадание в Марипони, — просветила её странногривая аликорн. — Ты Та, Кто Помогает.

Чтобля?!

— Мы принесли тебе Воспоминания, чтобы ты могла всё исправить, — заявила аликорн, её рог осветился синим ледяным светом. Я только сейчас заметила на ней сумку, старую и покрытую причудливыми пятнами. Такое же свечение, как и у её рога, охватило сумку, открывая её и левитируя оттуда ПипБак, а также ещё что-то, похожее на заляпанные кровью странные приспособления с пучками проводов. В том числе и механический глаз.

Вельвет Ремеди ахнула, непроизвольно делая шаг назад, когда аликорн поднесла всё это к ней.

— Значит... — произнесла я медленно, обдумав то, что увидела, —...что-то от Красного Глаза всё-таки выжило.

Красный Глаз умирал, когда падал в чан, это верно. Но он ещё не был мёртв. И кто знает, насколько кибернетические улучшения пони могли отсрочить время смерти. И это был Красный Глаз. Естественно, у него был план спасения. И я оставила достаточно времени до того, как бомба из звёздного бластера взорвалась.

Не то чтобы это сильно ему помогло. Аликорны принесли его имплантанты. Они собирали его по кусочкам.

Мне стало дурно.

— Мы нашли его останки в Логове Дракона, — заявила аликорн фиолетового цвета.

Я боролась с рвотными позывами. Даже Красный Глаз не заслуживал подобной участи. Я попыталась сосредоточиться на менее отвратительных подробностях, которые сообщали аликорны.

Это многое объясняло. В журнале доктора Глю упоминались переходы под Собором, и Дракон, должно быть, жил где-то там. Это могло служить объяснением тому, как внезапно он появился посреди битвы. А также тому, почему запросы доктора Глю на возможность использования туннелей для сброса туда тел его жертв

рассматривались так медленно.

— Он сумел добраться туда, — объяснила другая дочь Богини, — прежде чем раны и Священная Жидкость убили его.

Вельвет взирала на механизмы, вырванные из головы Красного Глаза, с ужасом и отвращением. Мне казалось, она вот-вот упадёт в обморок. Но разве она когда-нибудь так делала?

Воспоминания, сказала аликорн.

Красный Глаз записывал всё. Все свои исследования. Все свои действия. Всё. Его кибернетика была сродни чёрному опалу. Запоминающее устройство его ПипБака, вероятно, могло записывать не больше дня его воспоминаний. Значит для хранения ему требовалось несколько мэйнфреймов. Но ничего подобного в Соборе я не видела. Хотя у этого жеребца была ещё одна штаб-квартира в Центре Министерства Морали в Филлидельфии. Если уж какое здание и было рассчитано на хранение такого количества шпионской...

Чёрт. Это объясняло и спрайт-ботов. Вероятно, он использовал их в качестве передатчиков, чтобы транслировать свои "воспоминания" в филлидельфийский Центр. Я предполагала, что ему должно быть известно о реальном назначении этих роботов, но мне и в голову не приходило, что он воспользуется ими таким образом.

Вельвет Ремеди зажмурилась и отчаянно замотала головой.

— Нет!

Маленькая кроваво-красная капля сорвалась с одного из проводов.

Аликорны возмущённо заржали и затопали ногами. Краем глаза я заметила подлетающего Каламити с боевым седлом наготове. Лайфблум скакал следом за ним.

Вельвет подняла на аликорнов свой мягкий взгляд.

— Я имела в виду да, — сказала она им нежно. — Я помогу вам. Но не так.

— Есть другой способ? — удивлённо спросила снежногривая аликорн.

— Должен быть, — заверила аликорна Вельвет, поднимая копыто, чтобы коснуться её лица. — И вместе мы найдём его.

Каламити приземлился, переводя недоуменный взгляд с Вельвет Ремеди на аликорна. Придвинувшись ко мне поближе, он громким шёпотом поинтересовался:

— Так... хм... они не собираются нападать на нас?

У меня действительно не было слов.

Аликорн услышала Каламити (что было совсем не трудно) и обратила к нему свой взор, как и половина остальных аликорнов.

— Мы научились, — ответила она Каламити. — Выступление на стороне врагов Разрушительницы и её друзей неизменно ведёт к поражению.

Я моргнула. Мои давние мысли об аликорнах всплыли в моей голове: они не наступают дважды на одни и те же грабли.

* * *

Сегодня:

— Держать строй! — прокричал Стальной Рейнджер, дожидаясь завершения торопливой перезарядки вооружения брони и прячась за грудой обломков, которая десять минут назад была кофейней «Чашка Явы». — Эти крылатые ублюдки не подойдут ни на шаг ближе к Стойл-Тек!

Раздавшийся быстрый звук и запахи озона, расплавленного металла и варёного мяса дали понять, что он только что потерял ещё одного из его солдат. Рыцарей. Все они были Рыцарями, все были слишком молоды и недостаточно подготовлены для защиты своего дома от подобных врагов.

Процесс перезагрузки закончился в тот же момент, когда прямо над его головой пролетел отряд пони, закованных в чёрную панцирную броню. Стальной Рейнджер запустил две ракеты и проследил за тем, как они навелись на одиночную цель и разнесли одного из анклавовских захватчиков на куски. Остатки отряда разлетелись, чтобы ударить по нему в ответ со всех сторон.

Он не мог уследить за всеми, поэтому сосредоточился на тех, что летали спереди и слева от него, стреляя по ним из гранатомёта. У него уже была обойма гранат, снятая с одного из этих дрянных патрулей, который его отряд вынес ранее. Самый лучший момент для того, чтобы их использовать. И тут случилось то, что практически повергло его в шок: летевшего справа от него анклавовца буквально разорвало взрывом противотанковой гранаты.

Пони из Анклава сделали вираж и отлетели подальше, переосмысливая новую угрозу. Стальной Рейнджер развернулся и увидел ещё одного земного пони в силовой броне, стоящего на гребне из обломков на другой стороне улицы. В броне, идентичной его, если не считать нарисованных полос цвета наливного красного яблока.

Ни слова не говоря, Стальной Рейнджер отвернулся от Рейнджера Эплджек, сосредоточившись на врагах. Рейнджер Эплджек галопом подбежал, начав прикрывать его слабые места.

Они сражались вместе, плечом к плечу, пока земля под ними не разверзлась и оттуда не хлынули адские гончие в анклавовских шлемах.

* * *

Два дня назад:

Первые лучи рассвета, преломлённые дымом, пробивались сквозь ветви деревьев. Цветы начали тускнеть, отчего их зелёные полупрозрачные лепестки перестали казаться чем-то призрачным, но не потеряли своей изящности. Лес просыпался тихо, звуки природы давно затихли, все его обитатели или убежали, или были сожжены заживо, а их призраки не издавали звуков.

После того как Вельвет Ремеди поговорила с ними ещё немного, аликорны исчезли так же неожиданно, как и появились. Или, по крайней мере, я думала, что они исчезли. Рог ведущего аликорна засветился голубоватым светом, и их группа исчезла из виду.

— Погоди-ка, — сказал Каламити. — Мы уже знали, что синие могут становиться невидимыми, но ни разу не видели, чтоб они делали других аликорнов невидимками.

— Они учатся, — сказала я с не меньшим удивлением. — Развиваются.

— Они ещё даже не начали осознавать свой потенциал, — округлила глаза Вельвет во внезапном понимании.

Какой-то момент мы просто стояли в тишине, переваривая увиденное. Потом, один за другим, мы отправились назад, к хижине Зекоры. Привязанный к земле Каламити медленно брёл возле возглавлявшей нас Вельвет.

— Литлпип?

Это был Лайфблум. Он отстал, и, судя по его голосу, хотел поговорить со мной.

— Да?

— Я думал о том, как ты сказала, что знаешь, как разобраться с продуктовым кризисом, — начал он. — Существует мегазаклинание производства пищи, не так ли?

Что? Как он?..

— Это единственное разумное объяснение.

Я не рассказывала это никому, кроме Хомэйдж, и то я нарушила клятву, данную Спайку только потому, что она должна была быть одним из Носителей Элементов. Я не посмела рассказать даже Красному Глазу.

— Или, может, очищающее от яда мегазаклинание, — предположил он. — Если бы ты обеззаразила ферму «Сладкое Яблоко», ты бы накормила многих пони. Конечно, этого и близко бы не хватило, но это было бы неплохим началом.

Общество Сумерек. Конечно. У них был доступ ко многим исследованиям Твайлайт Спаркл, включая некоторые из заклинаний, связанных с Садами Эквестрии.

— Что-то типа того, — призналась я, пытаясь говорить как можно более расплывчато, чтобы не выдать самый ценный секрет Спайка и всей Эквестрии. — Да.

— Мне бы хотелось его увидеть, — ответил он.

— Нет, — отрезала я и сразу же объяснила: — Это не моё место, чтобы я могла его показать. Оно принадлежит кое-кому другому. И оно охраняется.

— Оу, — ответил он кратко.

Я пошла дальше, но он остановил меня:

— Ты же не планируешь просто отключить Проект Одного Пегаса, правда? — Он серьёзно посмотрел на меня, немного подняв голос. — Ты же не планируешь возвращаться, верно?

Неужели это было так очевидно?

— Половина меня хочет обнять тебя и назвать моим героем за то, что ты собираешься сделать, — сказал Лайфблум. — Но другая моя половина хочет тебя вырубить и держать парализованной, пока я не доставлю тебя к Хомэйдж, чтобы она могла впихнуть в тебя немного здравого смысла.

Я почти хотела, чтобы он так и сделал. Было бы намного легче, если бы этот выбор был сделан за меня.

— Кто-то должен там остаться, — объяснила я ему. — Единственный способ заставить Анклав прекратить уничтожать любого, кто мог бы захватить управление Центральным Узлом — это захватить его. И не просто на какое-то время.

Лайфблум хохотнул.

— Ну, может, я сейчас думаю своей дружбой, но ты подумала, что от этого будет с Хомэйдж? — Потом грубо: — Она уже потеряла Джоукблу. Как ты думаешь, что это с ней сделает?

Моё сердце схватило болью.

— Это её уничтожит! — топнул Лайфблум.

Я повернулась к нему, моё лицо скрутилось в ужасающей гримасе из-за того, что моё чувство утраты вылилось в отвращение к самой себе.

— Я знаю. — Я ощутила первую из многих слёз. Я смотрела ему в глаза, моё зрение становилось расплывчатым от жжения. — Но что если я не сделаю этого? Если я эгоистично поставлю нас двоих выше всей пустоши и оставлю Эквестрию страдать из-за этого?

Я ответила за него:

— Она потеряет свою веру в героев, может, даже в саму битву на Светлой Стороне. И она будет винить саму себя за это.

Лайфблум выглядел поражённым.

— Я не собираюсь предавать её принципы и причину, почему она любит меня, только для того, чтобы сохранить её. — Мои слова были тверды и остры, слово нож. — Это бы тоже уничтожило её. Это бы сделало ей ещё хуже.

Да, своим выбором я предавала Хомэйдж. Но другой вариант был бы ещё более ужасным предательством.

— Хомейдж заслуживает лучшего. — И я теряла кого-то, кого я никогда не заслуживала.

Лайфблум сглотнул и стыдливо отвернулся.

Я мрачно нахмурилась:

— Кроме того, я могу протащить только одну пони внутрь. Саму себя. И я должна быть заперта в этой машине, погружена в искусственную кому, чтобы управлять ей. — Я посмотрела на испорченные дымом облака, видневшиеся сквозь кроны деревьев. — Мне нужно проанализировать башни и пегасьи небесные фермы. Отключить только определённые башни. И простым щелчком выключателя мне этого не сделать.

Лайфблум переваривал это какое-то время. Он был настолько тихим, что я думала, он уже никогда не заговорит. Я чуть не отшатнулась, заметив адского пса, ожидавшего Каламити и Вельвет Ремеди в дверях хижины Зекоры.

— Мы должны поступать как лучше, так ведь? — спросил он тихим голосом. — Ты права. И была права, — продолжил он, обретя чуть больше силы в голосе. — Мы почти ничего не сделали, чтобы помочь. Общество Сумерек. Мы сидели в стороне, накапливая свои секреты, говоря себе... чёрт, да мы прямо Анклав в миниатюре.

Я оглянулась на нашего белого единорога с красно-розовой гривой. Лайфблум, поникнув, смотрел на землю.

— Даже то, что я присоединился к вам… Едва ли это что-то большее, чем жалкая попытка создать видимость бурной деятельности…

В дверях хижины Зекоры кибер-пёс держал мою не выпитую Спаркл~Колу-Рад перед мордой Каламити.

— Мы едва ли заслуживаем имя, которое носим. — Лайфблум поднял глаза, на них были слёзы, так же, как и на моих. — Мы должны поступать как лучше. Мы обязаны. Ты и Хомэйдж... Вы сделали так много. Чёрт, да ты жертвуешь собой ради всех нас.

Он примолк, как будто не зная, что говорить дальше.

Я лишь кивнула, развернулась к нему хвостом и побрела прочь. Несмотря на то, что моё сердце как будто пропустили через блендер, разговор принёс хорошие результаты. Мне было необходимо, чтобы Лайфблум думал так. У меня был план. И без Хомэйдж он был единственным, кто мог бы убедить Общество Сумерек выполнить их часть.

* * *

Сегодня:

Древняя ритуальная камера в Башне Тенпони ожила, впервые за последние двести лет. Более двух веков назад мегазаклинание, известное как "Селестия Один", было активировано. Пони внутри этой камеры не заметили, как был уничтожен город снаружи, собираясь обрушить всю силу Солнца на острова зебр и прибрежные районы, где, по мнению эквестрийских пони, находились зебринские стартовые площадки и большая часть ракет дальнего действия с мегазаклинаниями. Когда эту камеру использовали в последний раз, целые острова погрузились обратно в кипящий океан.

Атака началась примерно за полчаса до того, как пегасы заперли солнце.

И сейчас солнечный свет снова лился по искусственной трубе, через нишу с многогранными зеркалами, которые ловили и отражали пучки солнечного света, солнца Селестии, пересылая их дальше, в выцветшую, белую камеру ниже, превращая ритуальную камеру в монохромный калейдоскоп из осколков света и тени.

Цепочка пони в робах побрела в камеру. Впереди всех шёл старший, коричневый единорог в яблоках. За ним шёл белый жеребец помоложе, с торчавшими из-под капюшона завитками красно-розовой гривы.

Согласно плану, все шли по своим местам, отмеченным на запутанной мистической мозаике из полированных белых плиток. Несмотря на то, что ни один из них никогда ранее не творил мегазаклинания (а некоторые и представить себе не могли, что им при жизни представится такая возможность), все знали, что нужно делать. Это было то, что они репетировали много раз, зазубривали. Но в этот раз... они могли чувствовать заряженный воздух. В этот раз всё было по-настоящему.

Они смотрели друг на друга. Некоторые стучали копытами по мозаичным плиткам и нерешительно ржали, до сих пор не уверенные, поступают ли они сейчас правильно...

* * *

Два дня назад:

Я максимально сосредоточилась. В этот раз была моя очередь тащить Каламити над верхушками деревьев Вечнодикого леса. Мы отправились отыскать «Черепаху», и я собиралась левитировать её вместе с нами к хижине Зекоры, единственному безопасному месту, где мы могли спокойно поработать над ней.

— Мы должны были тогда взять её с собой, — высказался Каламити немного ранее. Я согласилась с ним. Но вчера мы все были настолько измотаны и исчерпаны к моменту отлёта Вондерболтов, что никто из нас не додумался до этого.

Каламити с тех пор не произнёс ни слова. Его острый глаз высматривал стреляющие шипами растения и прочие опасности, в то время как я делала всё возможное, чтобы не заснуть. Напряжение от полёта было очень сильным. Я была на ногах всего несколько часов, но за последние несколько дней (чёрт, за последние два месяца) я настолько физически и эмоционально вымоталась, что моему телу было всё равно. Оно хотело отдохнуть. И хотело отдыхать очень-очень долго.

Не сейчас, пыталась я уговорить его. Ещё не время.

Каламити подтолкнул меня, чтобы я увеличила зону поиска. Я посмотрела на него, наслаждаясь видом его лица, и подарила ему лёгкую улыбку. Каламити был хорошим другом.

Учитывая, как началось моё утро, сейчас либо у нас с Каламити состоится болезненный разговор по душам, либо мы будем перехвачены каким-нибудь монстром. Возможно, болтливым.

Я почти застонала, когда Каламити раскрыл рот. Сама это на себя накликала.

— У нас гости! — предупредил он, указывая глазами.

Ох. Всё-таки второе. Ура.

Тем не менее, я была абсолютно не готова к тому, что спустилось с небес прямо перед нами. Я обнаружила, что смотрю прямо в глаза самого Мрачного Жнеца!

У него было болезненно-белое тело мёртвого пегаса, тощее и лишённое шерсти, и жестокие глаза дракона с сияющей жёлтой радужкой и кошачьими зрачками, полные силы и неистовой жизни. За его плечами вырастали огромные кожистые крылья летучей мыши. И на нём была кошмарная броня, прорастающая прямо из его плоти.

Моё сердце сжалось. Жнец был реален! В смысле, на самом деле реален! О Богини, я не готова умереть! Не сейчас!

— Ты — Литлпип! — провозгласил Жнец, его голос потрясал, будто землетрясение, и резал, словно нож. Создание перевело свой грозный взгляд на Каламити: — Ты — Каламити. Всё верно?

А-а-а! Он знал моё имя! Жнец знал моё имя!

(И он хочет поговорить, нагло прервала мою панику моя маленькая пони. САМА это на себя накликала.)

— А ты, стало быть, демон, — предположил Каламити.

— ЛАЕНХАРТ! — ответил тот, практически сдувая нас.

Каламити захлопал здоровым крылом, оттаскивая нас прочь от Жнеца и его (возможно, также пожинающего) голоса. Вот тут-то я и заметила, что у Жнеца была ПипНога! С передатчиком, точно как у гулей в Стойле Один.

— Полегче там, — вырвалось у Каламити. — Убавь громкость, хорошо? А то создаётся впечатление, что ты орёшь на нас. — И добавил: — Да ещё и с ураганом.

 

Это невозможно! — объявил... Кантерлотский гуль? Жнец? — Броня Дворцовой Стражи была зачарована самой принцессой Луной, благодаря чему мы всегда говорим Королевским Кантерлотским Голосом, так, чтобы наши слова имели надлежащий вес!

Хорошо. Это был не Жнец. А гуль, переживший разрушение Кантерлота!