Семья Васильченко. Жизнь после 26 апреля.

Рассказ, написанный мною по мотивам воспоминаний Анатолия Васильченко.

Чем-то вкусным пахло из кухни. Мужчина сладко потянулся, просыпаясь, и встал с постели. За окном светило солнце. Идеальное начало субботнего утра, особенно, когда ты отпуске. Глава семейства прошел в коридор, сын уже стоял одет и собран в школу, жена прихорашивалась перед зеркалом

- Толь, я отведу его в школу и забегу на Янов, на базар. Тебе надо чего?

- Не знаю… О, я сейчас принесу бидон с кухни, купи пива.

 

Время было обеднее, как раз по радио началась музыкальная передача, под сопровождение которой Анатолий разгадывал кроссворд. Хлопнула входная дверь, жена замерла на пороге в кухню, без сумок, без ничего с довольно удивленным лицом. Мужчина посмотрел на нее поверх очков, оторвавшись от кроссворда

- И где пиво? Че бидон пустой-то?

- Я ничего не купила. Говорят, что на станции реактор взорвался…

- Что за вздор!? Наши реакторы не взрываются, по крайней мере, так нам говорили в институте…

Бросив газету на стол, мужчина пошел на балкон, как раз на расстоянии пяти километров от дома находилась станция. Щурясь, присматриваясь, он не увидел ничего необычного. Однако, оделся и пошел на улицу. До базара на станции Янов так и не дошел, потому как он был окружен милицией, а по улицам ездили машины моющие все вокруг каким-то раствором. Сам Анатолий Васильченко работал на атомной станции с 75-го года и как-то не мог поверить, что что-то могло приключиться. Пожав плечами, вернулся домой.

 

Решили с младшим сыном заняться лодкой. Взяли все необходимое, двигатель, бензин и поехали на велосипедах к берегу реки. Пока отец и сын упражнялись на свежем воздухе, в небе летал самолет и проводил аэросьемку. Пустился дождь, который быстро прошел, слегка прибив к земле пыль и охладив воздух.

- Паш, а может мотнемся на лодке до железнодорожного моста? Посмотрим, все ли так мы сделали и проверим, что там за вздор мамка с болтала. Наслушается сплетен всяких..

- Давай! – загорелся идеей сын.

Лодка неспеша проплывала по реке в сторону моста. По обеим берегам сидели рыбаки, недоуменно глядя на парочку в лодке, из лодки на них смотрели так же. Никто не проронил ни слова. У самого ЖД моста стало понятно, что жена была права. Анатолий стал в лодке в полный рост, с этого места прекрасно видно станцию. Корпус четвертого энергоблока разворочен, видны внутренние помещение. Во всю работают циркуляционные насосы, выгоняя пар, который смешивался с дымом. Огня нигде небыло видно.

 

В городе уже вовсю разьезжали машины с чернобыльскими номерами, свои видать не справлялись. На душе у мужчины было тревожно, но он изо всех сил подбадривал мальчика, которому передалось волнение отца, он шел притихший, домой, толкая свой велосипед

- Чего ты, сынок? Сейчас мамка пирогов напечет, там узвар холодный. А вечером футбол. Поболеем за наших, а?

- Ага, поболеем. Пап, а что это мы видели?

- Не знаю, не знаю. Думаю, ничего страшного.

Старший сын уже был дома, обедал. Супруга вязала новую салфетку на телевизор. Едва отец и сын вошли в дом, не отрывая глаз от своего занятия она сказала

- Тебе с АЭС звонили, Киреев

- Что он хотел? Я в отпуске…

- Не знаю, сказал, что с тобой поговорить нужно. Толь, не нравится мне все это…

- А я когда шел со школы, видел, так много людей едет из города по реке и на автобусах, прям битком набито все. Праздник какой или что? – вмешался старший сын.

- Когда я ем,я глух и нем. Забыл? Жуй молча – нервно огрызнулась мать.

 

Никто не хотел ни о чем разговаривать. Дети в гостинной смотрели мультики. Супруга Анатолия стирала, сам он о чем-то долго говорил по телефону.

- Яна, надо позакрывать все форточки и балкон. Киреев говорит, что ситуация серьезная, радиационный фон настолько высок, что я далеко не во всех помещениях станции видел такой.

Едва супруга, с тазом в руках, дошла до балкона, как в дверь позвонили. Мужчина сам открыл дверь. На пороге стояли двое работников МЧС, странно, что в столь поздний час, время уже близилось к одиннадцати. Они выдали пачку таблеток, рассказав о правилах их приема и направились в другие квартиры. Закрыв дверь, отец семейства сел на табурет в кухне, задумчиво глядя на таблетки.

- Это что такое? – спросила Яна, вытирающая мокрые от белья руки

- Йодистый калий в таблетках. Он наполняет щетовидную железу и не дает пройти радиоактивному йоду, который является одним из продуктов деления урана 235. Выпей таблетку и дай по полтаблетки детям. Ложитесь спать, а я посижу, подумаю. Нужно уезжать отсюда.

 

Настенные часы пробили полночь. В квартире тишина. Семья уснула. Мужчина сидел в кухне один, глядя на горевшую газовую конфорку. Мысли тяжелой тучей висели в воздухе, началась аритмия, пепельница была переполнена окурками. «Если что-то серьезное, а это действительно так, почему меня не вызвали на работу?... Оставаться здесь нельзя, нужно чтобы Яна с сыновьями уехали, но как? Частному транспорту выезд запрещен, а в общественном жуткая давка… А ведь до сегодняшнего дня были подобные ситуации на других станциях, это могло произойти и гораздо раньше. Когда еще на первом энергоблоке реактор попал в йодную яму, но тогда операторы успели спасти ситуацию, которая, к слову, создалась по их же вине… Кто из операторов дежурил сегодня ночью?» от мыслей отвлек шум. Шел выброс пара в атмосферу, значит, остановили первый и второй энергоблоки…

 

Утренняя радиопередача была прервана срочным обьявлением: «В свяви с аварией на Чернобыльской атомной станции, складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Соберите документы и вещи с расчетом на три дня. Автобусы будут поданы к каждому подъезду» Пока жена собирала все необходимое, Анатолий курил на балконе, глядя как по улице Ленина в город заходит колонна автобусов, равномерно распределяясь по микрорайонам и домам. К дому номер один, по улице Гидропроектовской, к подъезду, где жила семья Васильченко, был подан междугородний ЛАЗ. Соседи уже начали выходить на улицу. Жена с сыновьями стояли в коридоре, мужчина выходил последний, держа в руках чемоданы. Едва они вышли на площадку, зазвонил телефон в коридоре

- Ян, это может быть важно. Погоди минутку – сказал муж, возвращаясь обратно в квартиру

- Не к добру, возвращаться – бробормотала под нос женщина.

Спустившись вниз, Анатолий обнаружил, что люди рассаживались спокойно, без паники, что вселяло некоторую уверенность. Убедившись что жена и сыновья сели, он, поцеловав всех по очереди, направился к выходу

- Толик, ты куда!?

- Это с работы звонили. Попросили остаться. – мужчина подошел вплотную к жене и зашептал на ухо – в Киев не едь, не оставайся там, где вас высадят из автобуса, езжай сразу на Черкассы.

 

Пустая квартира. Пустой город. Милиция и военные патрули. Из окна видно,как по улицам сновали домашние животные, выпущенные из квартир. Ни слова об аварии. Лежа ночью в постели, мужчина увидел, зарево над реактором «Наверное, горит реакторный графит», пламя отражалось на вентиляционной трубе оранжевыми бликами. Сон все не шел. Докучала аритмия и тахикардия. Тихо ворча, Анатолий поднялся с кровати и перешел в детскую комнату, оттуда не видно зарево и, возможно, удастся уснуть…

 

Дни тянулись за днями. Мужчина находлся в отвратительном душевном состоянии. Царила полная неизвестность. Начальник станции был в отпуске, из-за этого не давали разрешения на работе на выезд. Город был наполнен приезжим народом, в большинстве своем военными и милицией. В воздухе стоял навязчивый запах йода – это были пары йода, испаряющиеся из разрушенного реактора. Бесцельно бродя по городу, Анатолий встретил своего товарища, который так же потерял свою семью. Решили вдвоем, самовольно поехать в Полесское, где был штаб по эвакуации. Там, они надеялись найти свои семьи. Однако, в списках эвакуированных, мужчины не нашли свои семьи и подали дежурному по штабу заявление на розыск. Все эти дела заняли довольно много времени, и вернулись обратно в город около двух часов ночи. По пути к дому Анатолий был остановлен патрулем, который проверил документы. На вопрос про уровень радиации в городе, один из милиционеров спокойно ответил «пол рентгена» Идя домой, он думал «Ну ничего себе, на станции никогда такого уровня не слышал, а здесь, в городе!?» Гробовая тишина, по телевизору по-прежнему никаких сообщений, город погрузился во мрак. Стало еще более тоскливо на душе и мужчина не нашел ничего лучше, как развести спирт и напиться. За окном слышались голоса. Выйдя на улицу, мужчина встретил своих товарищей, работников АЭС, которые шли со смены на автобус. Мужчина решил ехать вместе с ними, всяко лучше, чем сидеть в пустой квартире.

 

В автобус как-то забрался и маленький котенок, который бродил по салону и мяукал. Люди перешептывались, рассказывая друг другу, кто и что слышал. Когда автобус проезжал мимо села Копачи, кто-то сказал что радиационный фон там достигал двести рентген в час…

 

Работников АЭС расселили в пионерском лагере «Сказочный», при проходе дозиметрического контроля, от всех жутко фонило. Заставили сдать всю одежду в утилизацию и переодеться в новое. Все прошли дезактивацию, которая являла собой самый обычный душ. Для уменьшения радиации все решили подстричься. Стригли друг друга по очереди одними и теми же тупыми ножницами, которые точили обычным камнем. После этой процедуры все были похожи на заключенных, которых только что выпустили на волю. Вечером, в корпусах появилась водка и все начали активно выводить вредоносные радионуклиды. Изможденный стрессами и потрясениями Анатолий, проспал беспробудным сном сутки. Через день, по пути в столовую, мужчина встретил работника профсоюза, который передал ему известие о том, что нашлась его семья. Это известие ободрило и не теряя ни минуты, Анатолий собрал свои пожитки и направился на поиски семьи. Попутками ехал в сторону Полесского, а далее в село Млачевка, где наконец-то увидел своих родных. Там же, были и другие работники станции.

 

Пришлось еще раз вернуться на АЭС. Снова расстаться с семьей. Уже на станции мужчина смирился с тем, что все потеряно и больше уже терять просто нечего. Так считали многие, но не многие могли это выдержать и осознать. Некоторые выбрасывались из окон, один из работников станции повесился в лесопарке, а старший инженер управления реактором, после очередной смены вскрыл себе вены. Работали в защитных костюмах, масках и очках, так как повсюду было сильнейшее бета-излучение. В конце мая разрешили вернуться к семьям. В Киеве выдали новую квартиру. Однако, семья Васильченко еще несколько раз возвращалась в Припять.