Анализ социальных институтов: основные принципы

О функциях того или иного социального института, как указывает вслед за Э. Дюркгеймом Р. Мертон, судят не по тому, какие цели преследуют люди, взаимодействуя с партнерами, а по тому, какие последствия, реальную пользу это взаимодействие имеет для общества. Изучение реальных последствий, а не предназначений, намерений позволяет не только однозначно эмпирически факту-

ально проанализировать функции институтов, но и существенно расширить саму область подобного анализа.

ЯВНЫЕ – ЛАТЕНТНЫЕ ФУНКЦИИ

Существуют последствия, которые никто не мог предположить, к которым никто не стремился и не ставил их своей целью, — это так называемые латентные функции института, которые существуют наряду с явными, преднамеренными, ожидаемыми функциями (последствиями), ради которых и организуется институт как система самовозобновляемых взаимодействий.

Явные функции непосредственно связаны с удовлетворением тех или иных потребностей людей: институт образования существует для обучения и воспитания, экономические институты – для производства и распределения материальных благ, семья – для продолжения рода и воспитания подрастающего поколения и т.д.

Значительную же часть функциональных результатов, последствий деятельности того или иного института люди не осознают и не предполагают (до поры до времени или не осознают вообще). Но значение латентных функций в жизни людей огромно. Их анализ позволяет получить полную картину взаимозависимости, взаимоувязанное™ различных институтов, их способности выполнять «неожиданную» для общества в целом, для других институтов роль. Без анализа латентных функций наши представления о роли того или иного института в социальных процессах всегда прямолинейны, в чем-то примитивны и поэтому неточны.

Мы различаем два типа латентных функций: всеобщие и специфические.

Говоря о всеобщих латентных функциях, в данном случае мы имеем в виду, что все институты играют огромную роль в социализации личности. Становясь участником экономических или политических институтов, личность должна соответствовать определенному набору статусно-ролевых предуказаний. В системе институциональных взаимодействий, учитывая жесткость норм, наличие санкций, значимость институтов для решения социальных проблем, индивид получает главные жизненные уроки, хотя ни его партнеры по взаимодействию, ни он сам могут не ставить никаких специальных воспитательных задач. Его формирует сама процедура, сами регулятивные механизмы, будничная и ежедневная «шлифовка», которую он получает в ходе рутинных институциональных взаимодействий. И значение подобной «шлифовки» в формировании духовного облика личности не менее (если не более) важно, чем значение лекций, телепередач и т.д.

Необходимо назвать и другие всеобщие латентные функции институтов. Так, институциональные взаимодействия, «заведенный

порядок вещей» с их ясными нормативными указаниями и санкциями выполняют огромную контрольную функцию.

Куда многообразнее специфические латентные функции. Здесь у каждого социального института могут быть свои особые «сюрпризы»...

Например, явная функция системы высшего образования для всех очевидна — подготовка специалистов высшей квалификации различных профессий. Но есть и другая, подчас малозаметная, но очень важная функция. Высшее образование играет огромное значение в воспроизводстве социальных различий в обществе между высшими и средними классами, с одной стороны, и низшими классами — с другой стороны. Иначе говоря, латентные функции высшего образования связаны с воспроизводством социальной стратификации.

Теория воспроизводственной функции образования была предложена в 60-е гг. П. Бурдье, который констатировал, что во Франции сын высшего чиновника имеет в 24 раза больше шансов поступить в университет, чем сын сельскохозяйственного рабочего, в 40 раз больше, чем сын промышленного рабочего, и его шансы вдвое выше, чем у сына среднего чиновника.

Конечно, высшее образование является одним из средств для восходящей социальной мобильности, своего рода «социальным лифтом»*. Но этот «лифт» предназначен лишь для индивидуальной социально-стратификационной мобильности. Если же рассматривать значение высшего образования в макрогрупповой социальной динамике, то здесь очевидна его функция воспроизводства высшего и среднего классов.

Причем, несмотря на то что в последние три десятилетия высшее образование в странах Запада стало массовым и доступным, социальный состав студенчества в них изменился мало. Это доказывает, что социальная структура высшего образования обусловлена не запретами и ограничениями на получение высшего образования представителями низших слоев. Причины сложнее. Стремление молодого человека получить высшее образование обусловлено не только материальными возможностями его семьи, но и рядом более скрытых причин, в частности социокультурным аспектом: в какой социальной среде имеются оптимальные культурные условия для формирования комплекса личностных качеств, требуемых для получения высшего образования? Ведь для успешного прохождения конкурса, стремления глубоко изучать преподаваемые предметы, необходимо вырасти и жить в среде, где уважа-

ют интеллектуальный труд, считают его приоритетным, где родители создают необходимую культурную атмосферу уважения к знанию, утверждают ценности профессионализма, мотивацию на достижение в учебе как средство достижений в обществе. Поэтому представители разных социальных слоев испытывают разное стремление получить высшее образование.

Латентные функции высшего образования в деле воспроизводства социальных различий, социальной стратификации были обнаружены и в проведенных нами социологических исследованиях московского студенчества*.

Вузы более явственно, чем средняя школа, ощущают на себе влияние преобразований социальной стратификации российского общества, происшедших в последние годы. В отличие от среднего образования, которое выполняет в основном функции общегражданской социализации (и носит всеобщий характер), высшее образование выполняет функции профессиональной социализации личности. Иными словами, в вузах идет непосредственная подготовка людей для тех или иных престижных, приоритетных «пчелиных сот» в системе социальных институтов.

Отказ от специальной государственной регламентации социального состава студенчества привел к тому, что он формируется под влиянием механизмов саморегуляции. В результате коренные преобразования, произошедшие в нашем обществе за последние годы, привели к серьезным изменениям в социальной стратификации студенчества.

Так, среди московских студентов значительно уменьшилась доля детей рабочих, которая составляет, по нашим данным, 19,3%. Для сравнения: к 80-м гг., т.е. в «доперестроечную» эпоху, когда государство поддерживало определенный баланс социальных слоев в составе студенчества, дети рабочих составляли примерно 35— 45% от общей численности студентов (данные по СССР). Сегодня же вузы Москвы интенсивно пополняются за счет выходцев из средних и высших слоев, социальный состав студенчества приближается к «западному» типу — типу, характерному для индустриально развитых стран. Внутри московского студенчества непропорционально велика доля детей из семей предпринимателей, лиц, занятых в негосударственном секторе. И это понятно: ведь для «средних классов» и особенно для «новых средних классов», включающих в себя представителей среднего и малого бизнеса, высшее образование — это крайне необходимое средство удержать и передать детям свой статус, социальные позиции. Причем в разных институтах доля детей владельцев или руководителей фирм, банков различна: в юридических, стоматологических, коммерческих вузах она составляла от 7 до 20%, в педагогических, сельскохозяйственных, технических — до 2%.

* См.: Сорокин П. Социальная мобильность. В кн.: Человек. Цивилизация. Общество.

* См. подробнее: Эфендиев А.Г. Московский студент: проблемы и настроения. — М., 1996; Эфендиев А.Г., Дудина О.М. Московское студенчество в период реформирования российского общества// СОЦИС. — 1997. — № 9.

Изучение латентных эффектов, результатов деятельности тех или иных институтов является важнейшей задачей социологической науки, в том числе конкретно-социологических исследований. Нередко те последствия, которые казались очевидными при эмпирической проверке, оказываются малозначимыми, несущественными, и наоборот.

Люди, осуществляющие управление, будь то политики, руководители страны или руководители предприятий, фирм, всегда должны помнить о латентных последствиях.

К примеру, сколько было «нарублено дров» в последние годы ввиду недостаточного анализа возможных социальных (непредвиденных экономистами) последствий того или иного сценария реформ. Другой пример. Сокращение количества государственных (бесплатных) вузов ввиду скудости бюджета может иметь латентные последствия: сокращение доступа к высшему образованию детей из малоимущих семей, снижение интеллектуально-образовательного уровня новых поколений, что сильнейшим образом скажется на возможностях нашего общества в технотронную эпоху, возможный рост наркомании, преступности и т.д.

Итак, увидеть латентные последствия деятельности того или иного института, правильно представить их роль и значение для интеграции, стабильности и развития общества в целом — важное условие современного анализа сложных социальных явлений.

ФУНКЦИЯ –ДИСФУНКЦИЯ

Р. Мертон предложил разделить последствия деятельности социального института, которые способствуют упрочению, выживанию, процветанию, саморегуляции данной системы (функции), и последствия, которые ведут к дезорганизации данной системы, изменениям ее структуры (дисфункции). Сразу оговоримся: будучи идеологически-нейтральной наукой, социология не дает никаких оценок, поэтому дисфункция не является синонимом зла, а функция — синонимом добра.

То, что распад СССР произошел в результате реализации многих дисфункций («парад» суверенитетов союзных республик, рост их национального самосознания и т.д.), — бесспорно, но оценка этих дисфункций зависит от идеологической позиции индивида; силовое подавление различных эксцессов в союзных республиках, направленных на распад СССР, — это функция, способствующая укреплению СССР, но вместе с тем, как оказалось, не были учтены возможные латентные последствия применения силы — оно приобрело латентно дисфункциональное значение, став катализатором роста национального сепаратизма.

АГРЕГИРОВАННЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

Таким образом, одни и те же действия социального института могут быть одновременно функциональными и дисфункциональными.

Поскольку тот или иной институт олифункционален (имеет много последствий), совмещая яв-

ные и литентные функции, функции и дисфункции для того, чтобы адекватно оценить функцию того или иного социального института, элемента социальной структуры, необходимо проанализировать агрегированный результат его деятельности в конкретной ситуации.

Прежде чем закрывать вузы, сокращать численность бесплатных студенческих мест, надо серьезно взвесить, оценить агрегированный результат подобных действий: прежде чем использовать вооруженные силы в подавлении социальных конфликтов, необходимо оценить агрегированный результат таких действий. Всегда надо помнить о возможных латентных последствиях, в том числе дисфункций.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ЭКВИВАЛЕНТЫ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ

Имеет место разнообразие исторических и социо-культурных вариантов выполнения общественных функций.

Один социальный институт выполняет много функций; несколько институтов могут выполнять одну и ту же функцию. Полирезультативность, многофункциональность институтов приводит к тому, что функции многих институтов пересекаются, а иногда параллельны. Поэтому нельзя считать незаменимым тот или иной социальный институт. Существуют функциональные заменители, эквиваленты, функциональные альтернативы, порождающие сходные, близкие следствия. Например, обучающие функции выполняют школа и телевидение, в то же время они выполняют и воспитательные функции наряду с семьей, армией, религией и т.д. Конечно, каждый из этих институтов имеет свои функциональные возможности в деле воспитания, с какими-то задачами лучше справляются одни институты, с какими-то — другие.

Вследствие этого надо иметь в виду следующее.

Во-первых, в различных обществах различные институты могут выполнять воспитательную, к примеру, функцию — такую функцию в нашей стране в советские времена выполняли трудовой коллектив, армия, школа, детский сад, семья и т.д. При этом воспитательная функция семьи снижалась, но все большее значение приобретало общественное воспитание. В других странах в силу исторических и других причин в области воспитания особую роль играли церковь и семья. Иначе говоря, в одних обществах воспитательную функцию выполняют один набор институтов, в других — другой.

Главное, чтобы воспитательная функция выполнялась не теми, так другими (альтернативными) институтами, осуществлялось эффективное формирование и усвоение вырабатываемых культурных ценностей, норм, правил поведения.

Во-вторых, очень важно, чтобы в случае выхода из строя одного из социальных институтов его воспитательную (в нашем примере)

функцию эквивалентно выполняли другие институты. Однако так происходит не всегда.

Так, в ходе преобразований, происходящих в последние годы в нашем обществе, многие институты (точнее, их учреждения), активно выполнявшие воспитательную функцию, устранились от этого. Большую роль в воспитании играли трудовые коллективы, конкретнее — партийные и комсомольские организации. Происшедшие общественно-политические изменения (в частности, обоснованный запрет деятельности политических организаций по месту трудовой деятельности и др.) привели к тому, что трудовой коллектив во многом перестал выполнять эту функцию.

Отстранилась от воспитательной работы и школа, где за последние годы сформировалось устойчивое мнение, что школа должна прежде всего обучать, а воспитание — дело второстепенное. Это привело к тому, что лишь 20,7% опрошенных учителей московских средних школ оценили на «отлично» свою деятельность в области воспитания; для сравнения: 77,7% учителей оценили на «отлично» свою деятельность по параметрам соблюдения расписания, выполнения своей педагогической нагрузки, 57,9% — по параметрам выполнения основных задач учебной программы, 31,5% — по параметрам методической отработанности проводимых занятий*.

Итак, в системе воспитания молодежи в последние годы произошли значительные негативные изменения: фактически устраняется от воспитания молодежи трудовой коллектив; подчас не воспитывает, а калечит духовный мир молодежи армия; резко снизили свои воспитательные функции школа, вуз. В советские времена последовательно снижалась роль семьи в воспитании детей (послеродовой отпуск для ухода за ребенком составлял лишь 3 года).

Возникли ли за эти годы функциональные эквиваленты в области воспитания молодежи? Скорее всего — нет. Религиозное воспитание, работа с молодежью по месту жительства носят еще эпизодический характер.

В результате в системе воспитания образовался институционально-функциональный вакуум. Система целенаправленных общественных воспитательных воздействий на молодежь распалась, фрагмен-тировалась, и общество не нашло соответствующих функциональных эквивалентов. Резко увеличилась доля стихийных форм духовного развития, где очень многое зависит от собственного выбора молодого человека, неформальной микрогруппы, в которую он вовлечен. Рост общественно неприемлемых типов поведения среди молодежи, который нередко проявляется в нашей жизни, связан не только с теми противоречиями, конфликтами, характеризующими духовную жизнь современного российского общества на этапе реформ, но и с тем, что система целенаправленного (институциональ-

* См.: Эфендиев А.Г. Московский учитель: штрихи социологического портрета, с. 92—118.

но закрепленного) воспитания молодежи по сути развалилась. Возник институционально-функциональный вакуум; общество не нашло соответствующих функциональных эквивалентов, альтернатив.