Линия водораздела между реками Монзой и Лежей в их среднем течении идет где-то посередине между ними.

Фото Сергея Кичигина

Лежскии Волок

 

Русь подавалась на север, на восток, в малолюдные, пустые леса, разыскивая себе волю, которой, сколько ни дай, все мало. Сталкивались с иноязычными, дрались, мирились, менялись, овладевали. Иноязычных было немного, слабые, разрозненные между собой, из них многие не знали самого простого - железа и хлеба. Зато в реках водилась рыба, будто в садках, зато дикая птица казалась непуганой, дикий зверь удивлялся двуногому гостю, и повсюду ловились пушные зверьки.

На север шли и переселенцы с Днепра, Сейма, Дона, Донца. Этих влекли не богатые земли, не щедрые леса, эти шли не за бобром и соболем. Беглецы, они уходили, наскучив постоянной угрозой из Степи. Степь близка к Коломеню, в нем оседали немногие пришельцы с юга. Тянули они вверх по Москве-реке, уходили дальше по Оке, садились в Ростове Великом, на залесских полянах. Были и такие, кто уходил Костромой-рекой на Сухону, Шексной до Белоозера: все равно, дескать, коль снялись с места, так поищем поглубже.

Степь не только убивала, угоняла в плен, грабила. Степь давила, Степь выгоняла русских на север. Как зверь, загнанный борзыми собаками, бросается в логово, тем спасая себе жизнь, так русский уступал место другим, заслоняясь лесами. Бежали и отступали те,кто не мог примириться со случайностью существования. Хотели строить надолго, хотели обладать возделанным полем, домом, думали о будущем детей.

Следом приходили купцы, давно пробили дорожки, давно покупали, привыкли делить между собой торги:. По Костроме-реке поднимались до Сухоны-реки, спускались в дальние новгородские земли, искали прибылей на широкой Двине, которая уходит в соленое Белое море. Русские купцы шли навстречу иноземцам, вызнавая цены на свои товары и гонясь за большей прибылью, под лежачий камень и вода не течет.

Щедро старые русские боги засеяли лесом верховья рек и речные долины. Тут же близ волоков живут плотники-корабельщики, у них найдешь любую лодью, покупай и - плыви. Твою лодью у тебя возьмут в обмен, или купят, или примут на храненье. Поедешь назад - уплати за храненье и бери свое добро.

Все слажено, все подогнано как на заказ: ладилось с незапамятных времен, по-русски - от пращуров На каждом волоке проделана дорога. Товар выгрузят и повезут на телегах, ибо грузчики и перевозчики везде найдутся. Для них приработок, для купца удобства. Малые лодьи поднимают и везут на дорогах. Большие могут прокатить на катках. Дело налажено. Утром выволокут, к вечеру на десять - двенадцать верст откатят. Издали глядеть - тяжелая работа. Со сноровкой - посильная. На берегах вместо причалов поделаны для лодей взводы, они же спуски. Два бревна концами втоплены, по-смолянски - <утоплены у воду>, на сухом месте к их концам прирублены другие,

 

АМ Васнецов. «На волоке»

далее - третьи. Размах между бревнами и в два аршина, и в сажень, и более, чтобы с воды между бревнами-ходами могла войти любая лодья. Изнутри ходовые бревна отглажены стругами, смазаны салом. Наставив лодью, ее за корму охватывают канатами и тянут либо людьми, либо лошадьми. Лодья идет легко до конца ходов, у которых ждут длинные дроги с такими же на них ходами. Дроги тоже разные - по лодьям. Привязав лодью, запрягают лошадей столько пар, сколько нужно, и везут по дороге до спуска по таким же ходам. Дело старинное, волоковые мастера опытные, работают споро: деньги-то получают не за время, а по ряду, им выгодно скорее от одного дела отделаться, к другому приделаться. На волоке не одна артель, не две, не три. Замешкаешься отобьют заказчика. У каждой артели свои взводы-спуски, а волоковая дорога общая. Они же торгуют новыми лодьями. Старинные лодейщики умеют дерево выбрать, бревно выдержать, обводы распарить и выгнуть, собрать лодью, засмолить, и будет она служить тебе до твоей старости. Строят они и другие лодьи, грубо сколоченные из толстых досок и бревен, пригодные плыть только вниз, на одно плаванье. Такие совсем дешевы, и служат они тем купцам, которые спускаются в степные места, где, распродав товар, продадут и лодью для поделок, на топливо.Всего от воды до воды истрачено было времени часа три. Немногим скорее бы одолели такое же расстояние, идя на веслах против теченья. Водяной путь хорош, когда на переволоках порядок. Волок - всего пути голова.

(Валентин Иванов «Русь Великая»)

 

 

Возникновение волоков относится к VIII – IX векам. В то время густые, труднодоступные леса и топкие болота покрывали землю. Дорог не было, поэтому наши предки использовали реки как дороги, и основные торговые пути. Волоки тогда играли огромную роль. Они соединяли бассейны двух рек, когда, вследствие мелководья, дальнейшее плавание становилось невозможным. Товары грузили на подводы, а лодки волоком перетаскивали от одной реки к другой. В истории известно немало волоков, память о них осталась в географических названиях: Вышний Волочек, Волок Лежский, Волок Славинский, Волок Ламский.

 

Река Кострома и ее притоки с давних пор использовались как водные торговые пути. Один из таких водных путей проходил из Ярославского Ростова по, Волге, Костроме, Монзе, От Солигалича вниз по реке ходили барки грузоподъемностью до пяти тысяч пудов, а между Буем и Костромой ходили суда-тихвинки, дальше волоком в реку Вохтогу,Лежу, а по ней вниз в Сухону. Голубая сеть рек являлась основной сетью путей; сухопутные пути были только в зачатке, ездили посуху главным образом на санях.

Этот путь был более чем вдвое короче пути от города Костромы до устья Лежи через Рыбинск, Мариинскую и Северо-Двинскую системы, составлявшего 736 км. В 1910 году исследования установили возможность соединения Монзы и Лежи водным каналом. Однако осуществить эту идею так и не удалось. Расстояние между реками Лежа и Монза по изысканиям специалистов Вологодского земства составило 11 верст 120 саженей, то есть 11,735 километра.

 

Линия водораздела между реками Монзой и Лежей в их среднем течении идет где-то посередине между ними.

На этой линии находятся болота, такие как Левинское, Морошкино, Сухарное, Каменное, Майское (Мочково) и другие. Одни речки, которые вытекают из этих болот, впадают в реку Монза (реки Васильевка, Витальевка, Захарка, Топоровка, Килега, Великая река), которая относится к Волжскому бассейну, а другие (реки Ухтюжка, Аксёновка, Плоскуша, Безымянный,Калиновка) текут в реки Вохтогу и Лежу, которая впадает в Сухону.

В своей теории о речных путях России В.О. Ключевский говорил так: «…Нигде в Европе не встретим такой сложной системы рек со столь разносторонними разветвлениями и с такой взаимной близостью бассейнов: ветви разных бассейнов, магистрали которых текут иногда в противоположные стороны, так близко подходят друг к другу, что бассейны как бы переплетаются между собою, образуя чрезвычайно узорчатую речную сеть, наброшенную на равнину. Эта особенность при нешироких и пологих водоразделах, волоках, облегчала канализацию страны, как в более древние времена облегчало судоходам переволакивание небольших речных судов из одного бассейна в другой».

 

 

ЛЕСНЫЕ РЕКИ ВОЛОГОДЧИНЫ ФОТО СЕРГЕЯ КИЧИГИНА

М аленькая заметка о великом событии.

Давно уже молодцы новгородские освоили русский север. К середине XIV века на севере границы Новгородский республики перевалили за Уральский хребет. По рекам и морям новгородские молодцы двигались на судах — ушкуях, за что и получили прозвище «ушкуйники Вероятно, ушкуи были легче, чем насады, так что их можно было легко перетаскивать волоком.. Это и делало ушкуи пригодными для далеких походов из одной речной системы в другую. Крупнейшие новгород­ские бояре располагали достаточно значительными средствами, чтобы снарядить и вооружить сотни людей. (Лука действует в Заволочье с сот­ нями «сбоев-холопов»)

Движение ушкуйников встает перед нами в двух отражениях — новго­родском и московском (или точнее низовском). Для новгородских лето­писцев это были походы «молодцев», отправляющихся в далекие края «без слова новгородского». Для московского (низовского) летописца — это набеги разбойников,

За год до начала больших работ по организации плёсской таможни, состоялся последний поход новгородских ушкуйников по Волге. Масштабы его были как никогда впечатляющими. Более 7 тысяч вооруженных воинов на 250 кораблях должны были выйти на Волгу по р. Костроме и р. Каме двумя отрядами, затем воссоединиться и идти на Булгар, один из главных посреднических пунктов оптовой торговли того времени. Но план операции был, очевидно, сорван, и сорван на Волге в районе р. Костромы. Вновь процитируем летопись, на этот раз полностью.

"В лето 6917 ходи Анфалъ на Болгары Камою и Волгою, - сто насадов Камою, а Волгою полтораста насадов; и тамо рать около его побиша Татарове, а самого поимавъше, и в орду повели; а Волжеския насады не поспели".

Нам бы, конечно, хотелось побольше конкретики: та флотилия, что должна была выйти в верховья Волги рекой Костромой, просто не успела к сроку или не прошла совсем? К сожалению, все древние записи на этот счёт содержат одинаковые формулировки и все могут толковаться двояко. Так или иначе, меньшая часть войска была разбита татарами на Каме, а вот большей части кто-то сумел воспрепятствовать на Верхней Волге. У Нижнего Новгорода и далее, у Булгара, эти четыре тысячи человек на полутора сотнях кораблей не появлялись (такое не могло бы пройти без последствий и без известий в хрониках). Одно мы знаем точно: в этот год у самых костромских ворот волжской магистрали находился московский великий князь Василий I, и не просто находился, а буквально полгода назад ещё собирал здесь немалое войско для изгнания Едигея из Москвы. Был ли тогда московский владыка в курсе масштабных затей новгородцев? Даже ход предшествующих событий наглядно показал, что агентурная деятельность служб "внешней разведки" средневековой Москвы велась на должном уровне и, вероятно, на всех направлениях. О новгородских приготовлениях князь, конечно, знал и крупнейшую пиратскую акцию сумел сорвать - к великой печали конкурировавшего с верхневолжскими "гостями и суконниками" северо-западного торгового сообщества. Новгородские купцы навсегда остались в истории как люди серьёзные, основательные - на их коммерции держался Господин Великий Новгород.

Видимо, в начале XV века в вопросах волжской торговли они обозначили для себя некий момент истины: решено было всеми средствами пробить надёжные пути на восток. То ли обострение отношений Дмитрия с Витовтом в 1408 году окрылили коммерсантов, то ли что-то другое… Так или иначе, было принято решение, во-первых, основательно "прочистить" верхневолжский и камский пути (большой поход Анфала), а во-вторых, сделать более удобными волоки – места "перетаскивания" кораблей