Примеры уровней ключей и частных выводов

 

Однако Холмс останавливается на уровне “как”. Он не мог сделать каких-либо умозаключений относительно убеждений или чувства собственного я, психологически обусловивших поведение брата доктора Ватсона. Степень его понимания психологических процессов, стоящих за поступками этого чловека, также весьма условна. Разумеется, Холмс не был психологом, а как детектив он должен был концентрироваться на конкретных поведенческих аспектах своих дел. В большинстве примеров, которые мы находим в рассказах о Шерлоке Холмсе, речь идет о выяснении поступков, оставивших след во внешней среде, а не о поиске познавательных стратегий.

И тем не менее Холмс утверждает, что “мимолетное выражение лица, непроизвольное движение какого-нибудь мускула или украдкой брошенный взгляд” могут пролить свет на “самые сокровенные мысли человека”. В “Приключениях картонной коробки” Холмс приводит убедительный пример применения своего метода для выяснения “хода рассуждений” доктора Ватсона. Вместо того чтобы вывести заключение о поступках (“предшествующих причинах”) по ключам, полученным из внешней среды, он делает выводы о познавательных процессах (“конечных причинах”), пользуясь отдельными группами поведенческих ключей.

 

“Видя, что Холмс слишком погружен в свои мысли, чтобы отвлекать его беседой, я отбросил в сторону бесполезную газету и, откинувшись на спинку кресла, предался мрачным раздумьям. Внезапно мои мысли были прерваны голосом моего компаньона:

— Вы правы Ватсон, — промолвил он. — Это и вправду самый нелепый способ разрешения конфликтов.

— Самый нелепый! — воскликнул я, и, осознав внезапно, что он высказал вслух мысль, скрытую в самой глубине моей души, выпрямился в кресле и уставился на него в полном изумлении.

— Возможно ли, Холмс? — вскричал я. — Это превосходит все, что только можно себе представить.

Он от души рассмеялся над моим замешательством.

— Вспомните, — сказал он, — когда совсем недавно я прочитал вам отрывок из очерка Эдгара По, в котором проницательный мыслитель прослеживает невысказанные мысли своего компаньона, вы были склонны считать это не более как авторским вымыслом. Когда же я заметил, что сам постоянно практикую то же самое, то вы выразили недоверие.

— Отнюдь!

— Не языком, дорогой мой Ватсон, не языком, но уж бровями — наверняка. Поэтому, когда я увидел, что вы отбросили газету и погрузились в размышления, то очень обрадовался возможности прочитать все ваши мысли и под конец вторгнуться в них, чтобы доказать, что ни на минуту не терял с вами контакта.

Но меня это вовсе не удовлетворило.

— В примере, который вы мне зачитали,— сказал я, — мыслитель делал свои заключения, наблюдая реакции человека, за которым следит. Если память мне не изменяет, он спотыкается о груду камней, глядит на звезды и тому подобное. Я же тихо сидел в своем кресле, так какие же ключи я мог вам дать?

— Вы несправедливы к себе. Лицо дано человеку для выражения его эмоций, и ваше служит вам верой и правдой.

— Уж не хотите ли вы сказать, что ход моих размышлений вы определили по выражению моего лица?

— По выражению вашего лица, и особенно — по глазам. Может быть, вам удастся вспомнить, о чем вы сначала задумались?

— Пожалуй, что нет.

— Тогда я вам скажу. После того, как вы отбросили газету, а именно это и привлекло мое внимание, вы с полминуты сидели с отсутствующим видом. Затем ваш взгляд остановился на помещенном недавно в новую раму портрете генерала Гордона, и по изменившемуся выражению лица я определил, что ваши мысли начали набирать ход. Но продвинулись они не слишком далеко. Ваш взгляд мельком пробежал по необрамленному портрету Генри Бичера, стоящему на ваших книгах. Затем вы поглядели на стену, и значение этого взгляда было, разумеется, совершенно очевидным. Вы подумали, что если бы портрет был в раме, он как раз закрыл бы пустое пространство и хорошо сочетался бы с портретом Гордона на другой стене.

— Вы изумительно хорошо проследили мои мысли! — воскликнул я.

— Ну, до этого места мне бы вряд ли удалось сбиться. Но далее ваши мысли опять вернулись к Бичеру, и вы сосредоточили свой взгляд, как если бы по чертам лица изучали его характер. Затем чело ваше просветлело, но взгляд был по-прежнему устремлен в противоположный угол и лицо оставалось задумчивым. Вы вспоминали разные моменты карьеры Бичера. Я прекрасно осознавал, что вы не могли не думать о той миссии, которую он взял на себя в интерасах Севера во время гражданской войны, поскольку я помню ваше благородное негодование по поводу приема, оказанного ему нашими наиболее беспокойными гражданами. Вы приняли это так близко к сердцу, что я не сомневался: думая о Бичере, вы не преминете подумать и об этом. Когда через мгновение я увидел, что ваш взгляд покидает портрет, то заподозрил, что ваши мысли опять обратились к Гражданской войне, а когда я увидел ваши губы в линию, сверкающие глаза и сжатые кулаки, то был положительно уверен, что вы думаете о благородстве, проявленном обеими сторонами в ходе этой отчаянной борьбы. Но затем ваше лицо опять сделалось печально и вы покачали головой. Вы начали размышлять о всех печалях, ужасах и бессмысленно загубленных жизнях. Рука ваша потянулась к собственной старой ране, и улыбка скользнула по вашим губам, что послужило мне знаком того, что вам на ум пришло, насколько смехотворен такой способ разрешения международных конфликтов. В этот момент я и выразил свое согласие с вами, что это нелепо, и рад был узнать, что все мои умозаключения оказались верны”.

 

Здесь мы наблюдаем, как Холмс применяет свой метод наблюдения и дедукции для расшифровки едва уловимых поведенческих ключей, чтобы определить более глубинные познавательные процессы, вызывающие это поведение. Холмс вновь сочетает ряд наблюдений с априорными допущениями, контекстом и памятью для выяснения более глубокого значения обыденных на первый взгляд действий. Каждый шаг в его последовательности частных выводов создает контекст для следующего частного вывода. Но, вместо того чтобы сразу воспользоваться ключами, оставленными во внешней среде, и определить, какие поступки послужили причиной их появления, Холмс сосредоточивается на группах поведенческих ключей и таким образом определяет породившие их мыслительные процессы. Итак, он переносит фокус своей стратегии на более высокий уровень.

Применение стратегии Холмса

Основным результатом моделирования является возможность применения наших познаний, чтобы развить в себе еще и другие процессы, которые мы открыли по нашей модели. Остановимся подробней на том, каким образом можно развить и использовать в контексте нашей жизни некоторые навыки и стратегии Шерлока Холмса.

Стратегия Холмса представляет собой синтез поведенческих ключей и ключей, полученных из внешней среды, на основании которого делается общее заключение. Этот процесс требует развития ряда дополнительных навыков:

Наблюдение — Сопоставление свойств внешних ключей, присутствующих в одном контексте, с характеристиками других контекстов.

Априорное допущение — Предполагаемое знание или убеждения о более широкой области или “проблемном пространстве”, в котором есть отдельные ключи. Допущения, определяющие смысл или значение ключа.

 

...Академия Знакомств (Soblaznenie.Ru) - это практические тренинги знакомства и соблазнения в реальных условиях - от первого взгляда до гармоничных отношений. Это спецоборудование для поднятия уверенности, инструктажа и коррекции в горячем режиме. Это индивидуальный подход и работа до положительного результата...