Франция в XII начале XIV в 1 страница

Битва.

Миниатюра конца XIII в.

Среди многих городов Королевского домена все более и более выделялся Париж, превращаясь в крупнейший экономический, политический и культурный центр страны.

Однако во второй половине XII в. на пути утверждения власти короля в крупных княжествах Северной Франции встали серьезные препятствия. В 1154 г. граф Анжуйский Генрих стал английским королем, начав династию Плантагенетов. Его владения во Франции чрезвычайно увеличились еще в 1152 г., когда он женился на герцогине Альеноре Аквитанской сразу после ее развода с Людовиком VII. В качестве английского короля он владел также Нормандией и Мэном. У Капетингов оказался очень сильный и опасный враг, запиравший выходы к морю по Сене и Луаре и препятствовавший дальнейшей концентрации северо-западных земель вокруг королевского домена.

Филипп II (1180—1223), прозванный Августом, приложил значительные усилия, чтобы овладеть Нормандией и луарскими

История Франции, т. I

Расцвет феодализма 98

графствами Плантагенетов. Сперва он расширил свои владения на северо-востоке, использовав права суверена в борьбе, разыгравшейся вокруг наследования крупных графств, и присоединил в 1186 г. Вермандуа, а в 1189 г. Реймское графство. Он был женаг на наследнице графства Шампань, что обещало в дальнейшем присоединение этой большой пограничной области, а пока позволяло употребить ее ресурсы на борьбу с Англией. В начале XIII в. король перешел в решительное наступление и за четыре года (1202—1206) отвоевал Нормандию, Мэн, Анжу и Турень. В 1213 г. он подчинил центральную область Овернь (графство Берри было присоединено еще в 1189 г.), в 1214 г.— Артуа на крайнем северо-востоке. В итоге основные северные области и часть центральных оказались прочно сплоченными вокруг Парижа. Капетинги реально властвовали над половиной Франции.

XIII век по праву считается периодом блестящего расцвета феодальной Франции. В это время королевский домен охватил уже значительную часть страны, так как были присоединены также Пуату, Шампань, графство Тулузское, некоторые графства Аквитании. Крестовый поход северофранцузских рыцарей на юг (так называемые альбигойские войны), где получила широчайшее распространение ересь катаров ²², привел в конце концов к тому, что государем богатого Лангедока стал французский король. В начале XIV в. английские владения были сведены к прибрежной полосе между Бордо и Байонной, а королевский домен простирался от Фландрии до Средиземноморья, охватывая примерно три четверти территории страны; вне его оставались только Бургундия, Бретань и несколько аквитанских графств.

Внутренняя организация домена отличалась немалой пестротой. Присоединяя крупное феодальное владение, король в ту пору не переделывал его административной структуры. Он только замещал собой бывшего герцога или графа, перенимая все его политические и сеньериальные права. Он даже не всегда (особенно на первых порах) мог назначать на важнейшие посты своих ставленников, так как обычно торжественно обязывался соблюдать привилегии и кутюмы (местное право) провинции и не посягать на ее «вольности», среди которых едва ли не первое место занимали притязания местных феодалов на все административные функции. Поэтому специфика провинциального управления продолжала сохраняться и после присоединения, но следует учесть, что за вычетом нескольких действительно важных особенностей (главным

О значении антицерковной ереси катаров см.: И. А Сидорова. О некоторых проблемах исследования средневековой культуры Франции.— «Вестник истории мировой культуры», 1961, № 6-

99 Расцвет феодализма

образом в области налогов) она касалась деталей. По своему существу структура всех французских областей была в основном однотипной. Кроме того, в XIII в. короли еще не обладали достаточными возможностями для полной унификации страны — на это потребовалось почти пятьсот лет.

Деятельность Филиппа II Августа и особенно Людовика IX (1226—1270), прославившегося своим благочестием и мудростью, преследовала несколько целей: унифицировать хотя бы до известной степени управление доменом в узком смысле слова (т. е. теми владениями, где король имел всю полноту феодальных прав, включая и сеньериальные), организовать центральное управление в соответствии с расширившейся территорией, ликвидировать не только феодальную анархию, но и, по возможности, ее причины. Главные результаты предпринятых мер заключались в следующем.

Управляющие королевскими землями и чиновники королевских судов (прево, бальи, сенешалы), т. е. представители интересов короля как крупнейшего феодала всего королевства, внедрились во все провинции и образовали на местах как бы ячейки королевского аппарата. При слабых еще в ту пору экономических, социальных и административных связях наличие повсюду королевских чиновников, которые ревностно изыскивали (будучи в этом материально заинтересованы) предлоги для того, чтобы вмешаться в юрисдикцию сеньеров всех рангов и ущемить их судебные права и доходы, сыграло самую положительную роль. Королевские суды приобрели повсюду значительный авторитет. В них можно было апеллировать на любое решение феодальных судов, а важнейшие уголовные дела рассматривались только в королевском суде. Туда же мог обратиться любой феодал, получивший вызов начать феодальную войну, и суд рассматривал дело по существу. Этим способом для феодалов если не пресекалась, то затруднялась возможность с помощью оружия решать свои территориальные, имущественные и тому подобные споры.

В Королевском совете — высшем политическом и административном органе государственной власти — происходила некоторая дифференциация функций. Выделилась особая судебная палата — Парижский парламент, ставший верховным судом всей страны (но за ним остались и многие административные обязанности). В Королевском совете существенную роль стали играть незнатные советники — знатоки права (легисты).

Детальный обзор всех королевских, сеньериальных и церковных учреждений см. в большом коллективном труде под редакцией проф. Ф. Лота и Р. Фавтье: F. Lot et R. Fawiier. Histoire des institutions françaises au moyen âge, t. 1-3. Paris, 1957—1962.

4*

Расцвет феодализма 100

Королевская золотая монета, благодаря своему хорошему качеству и стабильности, начала вытеснять монеты, выпускавшиеся крупными феодалами. Это укрепляло и расширяло торговые связи. В XIII в. король стал признанным сувереном почти всех городов; они находились под его покровительством и защитой, уплачивая в казну фиксированный побор (городскую талью).

Судебная, административная и монетная реформы служили не только политическому укреплению центральной власти. Они умножали и доходы казны. Если в самом начале XIII в. (первый из дошедших до нас бюджетов относится к 1202—1203 гг.) все поступления в казначейство составлялись из двух примерно равных частей — сборы с городов, феодалов и церкви, с одной стороны, и доходы от королевского домена, с другой (судебные штрафы, доходы от лесов и королевских поместий), то в период долгого правления Людовика IX сильно возросли именно доходы с домена, причем главная их часть поступала из королевских судов ²⁴. Политическая мощь короля возрастала параллельно увеличению его доходов.

ПЕРЕМЕНЫ В ПОЛОЖЕНИИ КЛАССОВ В XIII ВЕКЕ

В этом же сравнительно мирном и благополучном XIII в. произошли важные перемены в положении классов и сословий французского общества.

Важнейшей переменой следует признать начавшееся освобождение крестьян от личной зависимости ²⁵. Сокращение барской запашки, которую сеньеры раздавали крестьянам за натуральный и денежный ценз (поэтому такие участки стали называться цензи-вами, и впоследствии этот термин распространился на все крестьянские земли), способствовало исчезновению не только барщины, но и серважа, так как отсутствие потребности в принудительном труде делало личную зависимость ненужной. Отдельные случаи выкупа бывали в XI—XII вв., но в XIII в. он принял в экономически развитых районах массовый характер. Специфика этого процесса во Франции заключалась в том, что во многих

²⁴ Финансовые документы королевской власти за XIII—XIV вв. см. в обширной публикации под редакцией Ланглуа и Фавтье: «Documents financiers»,

^ _t. 1_5. Paris, 1899—1965.

^2Z Основной труд по этому вопросу принадлежит М. Блоку (М. Bloch. Rois et serfs — un chapitre d'histoire capétienne. Paris, 1920). См. также его статьи, собранные в посмертном издании: М. Bloch. Mélanges historiques, t. 1 et 2. Paris. 1963. Современные исследователи (Ch. Perrin, L. Verriest и др). полемизируют с некоторыми взглядами М. Блока (см.: Ю. Л. Бессмертный. Феодальная деревня и рынок..., стр 308-327).

101 Расцвет феодализма

случаях освобождение от личной зависимости происходило в форме выкупа четырех сервильных повинностей: шеважа, формарьяжа, менморта и произвольной тальи. Но бывали и другие формы выкупа, определявшиеся разной степенью зависимости (например, если бывшие госпиты, занявшие когда-то новые расчищенные участки, не были обременены всеми сервильными повинностями). Выкупались как отдельные лица и семьи, так и целые деревни и даже группы деревень; в таких случаях инициатива исходила от сеньера, заинтересованного в получении крупной суммы. Цена выкупа устанавливалась в результате соглашения (иногда долгих споров) с сеньером и поэтому не была стабильной. Выкуп оформлялся особым документом, в котором были определены следуемые в дальнейшем с крестьян повинности; главное место среди них занимал денежный фиксированный ценз.

Светские сеньеры и король охотнее и дешевле, чем церковные учреждения, продавали хартии освобождения, ибо больше нуждались в деньгах (как правило, в крупных единовременных взносах), нежели богатая церковь, на землях которой дольше сохранялась барщина. По-видимому, по этой причине в крестьянском восстании «пастушков» (1251 г.) в Северной Франции главным объектом ненависти восставших была именно церковь²⁶.

Выкуп крепостной зависимости не мог быть осуществлен без достаточного развития денежной ренты и являлся важным признаком возросшей товарности крестьянского хозяйства. Однако далеко не все крестьяне обладали порой значительными деньгами, необходимыми для освобождения; многие брали их в долг у городских ростовщиков или у разбогатевших управляющих сеньериями. Обеспечением долга служила земля, т. е. появилась ипотека.

Развившийся в XIII в. процесс освобождения крестьян продолжался в XIV в., а отчасти и дольше. Хотя отдельные группы сервов сохранились во Франции вплоть до революции (главным образом в экономически отсталых восточных провинциях), но в целом французское крестьянство приобрело в XIII—XIV вв. личную свободу. Конкретно это означало свободу наследования и брака, а также охрану имущества от произвольного сеньериаль-ного обложения, что в экономическом отношении было самым главным. Однако эти благоприобретенные права на имущество крестьянам пришлось в дальнейшем неоднократно отстаивать в борьбе со стремлением феодалов увеличить феодальные платежи²⁷.

²⁰ В. Л. Керов. Восстание «пастушков» в Южных Нидерландах и Франции в 1251 г—«Вопросы истории», 1956, № 6.

^z' Следует учесть, что речь идет только о повинностях сеньеру, а не о королевских налогах. Феодальная рента значительно повысилась лишь в XVIII в., с наступлением так называемой феодальной реакции«

Расцвет феодализма f02

В социальном плане не меньшую важность имело освобождение от сеньериальной юрисдикции; в качестве лично свободных люден крестьяне могли обращаться в королевский суд.

При освобождении крестьяне сохранили все свои права наследственных держателей земли, пользующихся за плату общинными угодьями; никаких дополнительных денег за землю они не платили. Освобождение подняло также их социальное положение и приблизило его к положению мелких городских ремесленников.

Очень велики были социально-экономические результаты освобождения крестьян, полностью сказавшиеся в последующие столетия. Усилилась имущественная дифференциация крестьянства, т. е. выделение из его среды немногочисленных богатеев и слоя малоземельных и даже безземельных бедняков, существовавших благодаря огородам, общинным выпасам, найму на сезонные работы, домашнему ремеслу либо покидавших деревню ради города. Освобождение обеспечило беспрепятственный отлив в города рабочей силы, развитие в деревне временного наемного труда и возможность проникновения в сельские местности скупщика земли (главным образом горожанина). Неравноправность крестьянина сохранилась, но она мало чем отличалась от сословной ущемлен-ности мелких ремесленников. Главное же, она не мешала крестьянину приобрести права юридического лица. Именно поэтому его владение землей стало приближаться к фактической собственности. Он по своей воле продавал, покупал, закладывал землю, дробил свой участок. Согласие сеньера на все эти сделки сделалось уже в XIV—XV вв. скорее формальностью (он даже был заинтересован в мобильности земли, поскольку каждая ее продажа или покупка облагалась пошлиной в его пользу, а ценз продолжал поступать и с нового владельца).

Освобождение сыграло большую роль и в политическом плане. Оно способствовало умалению сеньериальной юрисдикции, являвшейся оплотом политической власти феодалов. Оно ослабило патриархальные узы, связывавшие крестьян с сеньером, и до известной степени вывело их за узкие пределы сеньериального мирка. Оно привело к превращению зависимой общины в сельскую коммуну лично свободных крестьян. Оно же — ив данных условиях это было самым важным итогом — открыло широкие возможности.непосредственной эксплуатации крестьян государством путем налогов, что создало прочную материальную основу для развития самого государства.

Эволюция господствующего класса в XIII в. во многом зависела от перемен в положении крестьянства. Такие явления, как сокращение барской запашки, появление и быстрое развитие денежной ренты и т. п., означали, что крестьяне уже начали вы-

103 Расцвет феодализма

теснять феодалов с городского рынка в качестве продавцов сельскохозяйственной продукции. Даже в тех случаях, когда у церковных сеньеров скапливались значительные количества зерна, скота, вина (поступавшие главным образом от десятины), они предпочитали продавать их оптовым торговцам, в роли которых нередко выступали управляющие поместьями, а не реализовать их самостоятельно в городах. В доходах сеньеров все большее место стали занимать деньги: ценз с крестьянской земли, денежные поборы за баналитеты. Сокращение непосредственной эксплуатации домениальной земли наблюдается в XIII в. даже у церковных сеньеров.

В то же время потребность сеньеров в деньгах все время возрастала. Простой быт дворянства испытывал сильное воздействие восточного образа жизни благодаря крестовым походам. Вооружение рыцаря стало более сложным и дорогим. В замковых покоях появилась удобная резная мебель, на стенах висели ковры (так называемые шпалеры) и драпировки. Нарядная одежда делалась из узорчатых шелковых и парчовых тканей, дамы и рыцари украшали себя драгоценностями. Приправленная дорогими пряностями пища стала вкуснее и изысканнее, появились ценные сорта вин. Не одна лишь знать и бароны, но и рыцари все чаще пользовались услугами городских купцов и ремесленников, все чаще им приходилось прибегать и к помощи ростовщиков. Мобильность захватила также и дворянскую землю — ее отдавали в залог, и это стало обычным явлением, приводя зачастую к продаже отдельных частей фьефов — лугов, лесов, виноградников, ценза и прочих повинностей (продажа целых сеньерий была в XIII в. еще редким явлением).

Покупателями по большей части выступали крупные феодалы, церковь, король, иногда богатые купцы. В целом, эти продажи означали не утрагу дворянством земли, но ее перераспределение внутри господствующего класса.

Как материальное благополучие, так и политическая власть феодалов потерпели ущерб в итоге освобождения городов, усиления королевской власти и значительного сокращения сеньериаль-ной юрисдикции. Наиболее отчетливо эти перемены сказались на положении низшего дворянства — рыцарей. Неудачи последних крестовых походов (7-й и 8-й крестовые походы Людовика IX в Египет и в Тунис) закрыли перед французским рыцарством возможность эмиграции на Восток. Главным поприщем приложения его сил стала королевская армия, в которой малопригодное для длительных войн феодальное ополчение все больше заменялось новыми формами военной службы.

В качестве показателя значительного развития денежных отношений и усиления центральной власти может служить харак-

Расцвет феодализма 104

терный институт фьефа-ренты ²⁸. Эта промежуточная форма между чисто феодальной системой рыцарского ополчения и военным наемничеством достигла во Франции максимального распространения в XIII—XIV вв. Она заключалась в том, что рыцарю-вассалу предоставлялась не земля (фонд свободных земель во многих местах Франции был полностью исчерпан), а денежная пожизненная рента. Она связывала рыцаря с сеньером (в большинстве случаев — с королем) столь же прочно, как и вассалитет по земле, т. е. обеспечивала верность вассала. Рыцарю она предоставляла регулярный доход и завидное положение воина в королевской армии, Количество фьефов-рент зависело лишь от денежных возможностей и при благоприятных обстоятельствах могло сильно возрастать. Фьефы-ренты значительно увеличили рыцарские контин-генты в королевской армии и до известной степени содействовали сплочению французского рыцарства вокруг короля. Это была, однако, лишь первая стадия в процессе притяжения центральной властью низших слоев дворянства всей страны. Сам по себе институт фьефа-ренты не мог разрушить вассальные связи между крупными феодалами и их рыцарями, базировавшиеся на феодальной иерархии земель.

В XIII в. северофранцузские города достигли значительного расцвета. Возрос объем их ремесленной продукции, упрочились торговые связи в пределах почти всей северной части страны, равйо как и с другими странами (на шампанских ярмарках). Наоборот, южные города пострадали в результате альбигойских войн и ликвидации государств крестоносцев на Леванте. К концу столетия они оправились, но в средиземноморской торговле им было трудно конкурировать с чрезвычайно усилившимися в XIII в. итальянскими городами-республиками.

Беспрепятственное развитие ремесла и торговли, обеспеченное самоуправлением городов, усилением королевской власти и притоком выходцев из деревень, способствовало значительному в тех условиях росту городского населения. В начале XIV в. в Париже было около 100 тыс. жителей, в Руане — около 70 тыс. и т. д. Средние города насчитывали 5—6 тыс. жителей, и подобных городов было много.

Рост городов, особенно коммун, ускорил социально-экономическую дифференциацию городского населения и обострил противоречия между отдельными его слоями. Богатые купцы и мастера

²⁸ M. Sczaniecki. Essai sur les fiefs-rentes. Paris, 1946; R. Lyon. From Fief to Indenture. The Transition from Feudal to Non-feudal Contract in Western Europe. Cambridge (Mass.), 1957; Ю. Л. Бессмертный. Изменение структуры межсеньериальных отношений в Восточной Франции XIII в.— «Средние века», вып. 28, 1965,

Собор в Реймсе-

Pacu,eei феодализма 106

монопольно овладели всеми органами самоуправления, демократия эпохи «коммунальных революций» пошла на убыль. Олигархия жестоко эксплуатировала путем городских налогов основную массу мелких ремесленников и торговцев, используя муниципальные финансы в своих интересах. В крупных центрах появились значительные по тому времени контингенты чернорабочих (по большей части из пришлых элементов), не обеспеченных регулярным заработком и лишенных всяких прав. Не раз французские города становились ареной восстаний «мелкого люда», к которому порой примыкала и основная масса ремесленников. Это давало повод королю вмешиваться во внутренние дела коммун и контролировать до известной степени их финансовую деятельность в целях увеличения доходов государственной казны. Обострение социальных противоречий в городах при наличии усиливающейся королевской власти привело к тому, что политическая независимость коммун становилась для городской верхушки обстоятельством скорее опасным, чем благоприятным. Этим объясняется постепенная утрата коммунами их исключительных привилегий, что способствовало значительному' уравниванию городов и национальному сплочению. Центральная власть, преодолевая феодальную раздробленность и феодальную анархию, создавала такие условия, при которых экономические функции городов могли развиваться и дальше, а их политическая независимость теряла смысл и становилась ненужной.

Развитие и сплочение феодальных сословий и городов имели результатом начавшееся еще в XII в. постепенное складывание в XIH в. сословного представительства ²⁹. Во Франции существовали как местные сословные учреждения — провинциальные штаты (термин états означает и сословия, и их собрания) так и Генеральные Штаты, представлявшие всю страну. Однако между этими формами сословного представительства не было организационной связи. Провинциальные штаты оказались очень долговечными: они существовали самостоятельно и собирались с регулярной периодичностью, представляя собой политический и адми-

⁹ После устаревшей работы Ж. Пико (G. Picot. Histoire des Etats Généraux. £eme ^j j \ —5_ p_arJs, 1888) большие сводные исследования пока отсутствуют; краткий обзор имеется в книге: С. Soûle. Les Etats Généraux de France (1302—1789). Heule, 1968. Локальные монографии посвящены штатам отдельных провинций. Много материала имеется в трудах Международной комиссии по истории представительных учреждений («Etudes présentées à la Commission Internationale pour l'histoire des assemblées d'états», t. 1—35, LouVain — Paris, 1937—1969, там же библиография). О Генеральных Штатах начала XIV в. см.: Н. А. Денисова. Духовенство и дворянство на Генеральных Штатах 1302—1308 гг.— «Средние века», вып. 29, 1966; она же. К вопросу о политической роли горожан на Генеральных Щтатах Франции начала XIV в.— «Вестник МГУ», 1966, № 3.

/07 Расцвет феодализма

нистративный орган в пределах провинции. Они были связаны с сословными собраниями, функционировавшими в мелких областях (pays), на которые делилась провинция. Наоборот, Генеральные Штаты созывались лишь по инициативе короля и, за исключением некоторых периодов, действовали с большими промежутками. Они не приобрели никаких административных функций; последние целиком были возложены на центральный королевский аппарат.

Такая организация соответствовала историческому ходу сплочения отдельных областей Франции в единое государство и отражала значительную самостоятельность провинций.

Местные штаты сложились путем регулярного созыва герцогом (или другим территориальным властителем) не только своих прямых вассалов (те издавна составляли его совет), но также рыцарей и горожан. Такая мера была естественна в процессе политической консолидации области, умаляя роль баронов и содействуя усилению герцогской власти. Она отражала также возросшую роль как городов, так так и рыцарства в армии и их более тесную связь с герцогом. Поголовное присутствие рыцарей на собраниях местных штатов оказывалось вполне возможным и в некоторых провинциях сохранялось очень долго. Города области посылали своих мэров; от церковных учреждений присутствовали епископы, аббаты и деканы церковных капитулов. Такое собрание сословий фактически исключало выборность, численное превосходство было у рыцарей. Собрание вотировало денежную «помощь» (aide), которая взималась сверх обозначавшейся тем же термином вассальной повинности рыцарей. Реально ее уплачивали все жители городов и сел, но взималась она сеньерами (духовными и светскими) и городскими властями. Таким образом, феодалы сами не платили и лишь давали согласие на обложение своих «подданных», оставляя себе за труды по взиманию денег известную часть собранных сумм. Это была эмбриональная форма государственного налога, ибо он взимался лишь в масштабе провинции; притом герцог (или граф) еще не имел прямого доступа к кошелькам всего населения своей области и был вынужден прибегать к посредничеству городских властей и всех сеньеров. Когда же появились настоящие государственные налоги, такой порядок содействовал оформлению в XIV в. налогового иммунитета французского дворянства и церкви.

В течение XIII в. для решения, главным образом, финансовых дел короли также неоднократно призывали к себе представителей от «добрых городов» (так стали называться города королевского домена) или от своих рыцарей. В начале XIV в. несколько раз были собраны представители сословий из всех областей королевского домена — Генеральные Штаты, причем каждый раз

Расцвет феодализма 108

причина созыва имела политический характер: Филипп IV стремился получить поддержку рыцарства и городов в своей борьбе с папством и с верхами французской церкви. Но по-настоящему, как общепризнанный институт, Генеральные Штаты утвердились лишь позже, главным образом в связи со Столетней войной, когда потребовалась регулярная денежная помощь всей страны. Характерно, что порой одновременно собирались Штаты Лангедока (так стала называться в XIII в. вся территория провансальского языка) и Штаты Лангдойля (на территории северофранцузского языка). Таким образом, Генеральные Штаты иногда распадались в XIV в. на собрания, происходившие на территориях двух народностей.

Примерно с середины XIV в. структура Генеральных Штатов стала своеобразным отражением не только социального состава Франции, но и различного политического веса сословий. Палата первого сословия (духовенства) состояла обычно из самых крупных его членов — архиепископов, епископов, аббатов больших монасгь1ре,й. Фактически они не выбирались, а участвовали в Штатах благодаря своему сану. Второе сословие (дворянство) посылало своих выборных представителей, так как присутствовать полностью оно уже не могло. Высшая светская знать в эту палату не входила: герцоги и графы, как прямые вассалы короля и члены его совета, не смешивались с депутатами. От «добрых городов» (термин «третье сословие» появился лишь в конце XV в.) призывались преимущественно мэры и члены муниципалитетов, т. е. опять-таки по должностям.

Уже на первых Генеральных Штатах правительство запрашивало мнение каждого сословия в отдельности, так как было важно получить поддержку городов и рыцарей против церкви. В дальнейшем за каждой палатой также сохранился лишь один голос (но для принятия решения внутри палаты требовалось большинство голосов). Как правило, это служило интересам королевской власти, позволяя ей маневрировать между сословиями, что сделалось особенно важным в тот период, когда на Штаты легла обязанность вотировать налоги. Поскольку в XIV в. дворянство и церковь уже обладали налоговым иммунитетом, между дворянством и «добрыми городами», доставлявшими тогда основную часть субсидий, существовала непримиримая вражда; корнями своими она уходила еще в эпоху «коммунальных революций» и очеьЬ обострилась в период военных поражений в начале Столетней войны. Поэтому для Генеральных Штатов характерна резкая рознь между сословиями (в провинциальных штатах она была выражена несравненно слабее). Они почти никогда не выступали совместно. Понятно, что Генеральные Штаты не добились больших прав и самостоятельного существования.

109 Расцвет феодализма

Тем не менее роль сословного представительства была очень велика. В течение всего периода, когда складывался местный королевский аппарат, и до тех пор, пока он не вытеснил старые учреждения, связанные с территориальными властителями, Генеральные и провинциальные штаты осуществляли важную функцию добывания денежных средств для государственных нужд. Они в значительной степени способствовали созданию государственной финансовой системы и превращению феодальных по своему характеру эпизодических «помощей» и субсидий в регулярные налоги, взимавшиеся со всей страны.

КУЛЬТУРА

Национальная культура Франции уходит своими корнями в средневековье.

Разнообразие, богатство и блеск французской средневековой культуры не имели в XII—XIII вв. себе равных. Вплоть до итальянского Возрождения Франция занимала в этом отношении ведущее место в Западной Европе, оказывая большое воздействие на культуру соседних стран. Ее университеты с прославленными лекторами притягивали массу иностранцев, французский язык (северофранцузской народности) считался самым распространенным, во Франции рождались и широко расходились по всей Западной Европе новые архитектурные стили, новые веяния в изобразительном искусстве, новые типы письма, приобретавшие затем в других странах свои ярко выраженные национальные особенности. В стране самого раннего и всестороннего развития феодализма выработались и наиболее законченные формы культуры феодального общества со всей присущей ей социальной окрашенностью.

Как и повсюду в Западной Европе, французская средневековая культура была многоязычной. В научных трудах, во всей учебной литературе, в церковной службе, в законодательстве и в документах господствовала латынь. Развившиеся на основе народных говоров латинского языка поздней античности диалекты старофранцузского (на севере) и провансальского (на юге) языков начали в XII в. проникать в письменную литературу, на юге — и в документы. На севере в XIII в. франсийский диалект Парижа и Иль-де-Франса стал господствовать в хрониках, литературных произведениях и в театре. Затем на его основе сложился французский язык, постепенно распространившийся по всей стране.