Повествующая о том, как Ян Чжи сопровождал носильщиков, посланных с подарками, а У Юн пустился на хитрость и как все драгоценности попали в руки заговорщиков

 

В тот момент, когда Гун‑Сунь Шэн беседовал с Чао Гаем о том, что надо захватить отправленные из Северной столицы подарки, так как богатство это нажито нечестным путем, кто‑то ворвался в комнату, где они сидели, схватил Гун‑Сунь Шэна за грудь и завопил:

– Я все слышал, ну и отчаянный же вы человек!

Это был не кто иной, как мудрый У Юн. Увидев его, Чао Гай рассмеялся и сказал:

– Перестаньте шутить, учитель, и познакомьтесь‑ка лучше с нашим новым другом!

Гун‑Сунь Шэн и У Юн отвесили друг другу полагающиеся в таких случаях поклоны, и У Юн произнес:

– Я давно уже слышал от вольного люда славное имя Гун‑Сунь Шэна, «Дракона, летающего в облаках», но никак не думал, что именно сегодня мне представится случай с ним познакомиться.

– Этот уважаемый ученый, – сказал в свою очередь Чао Гай, представляя У Юна, – не кто иной, как мудрый У Юн.

– Я тоже много слышал от вольного люда о вас, почтенный учитель, – отозвался Гун‑Сунь Шэн, – о вашей великой учености. Но кто мог подумать, что я увижу вас в поместье Чао Гая? Наша встреча в этом доме еще раз доказывает, что великодушие и справедливость старосты влекут к нему доблестных героев со всех концов страны.

– У нас собралось несколько друзей, – сказал Чао Гай, – пойдемте во внутренние покои, и вы познакомитесь с ними.

Вслед за тем они отправились во внутренние покои, где вновь прибывший познакомился с Лю Таном и братьями Юань. Все собравшиеся решили, что их встреча не случайна и что возглавит всю компанию Чао Гай.

– Я всего лишь владелец небольшого поместья, – возразил на это Чао Гай, – как могу я занять столь высокий пост?!

– Вы самый старший из нас, – сказал ему У Юн, – послушайте меня и возглавьте нас.

Чао Гаю оставалось только согласиться. Второе места занял У Юн, третье Гун‑Сунь Шэн, четвертое – Лю Тай, пятое‑Юань Сяо‑эр, шестое – Юань Сяо‑у и седьмое‑Юань Сяо‑ци. И вот вся компания доблестных героев собралась попировать. Стол снова был накрыт, подали еще вина и закусок. Немного погодя У Юн сказал:

– Староста Чао Гай! Вы видели во сне, будто на крышу вашего дома упали семь звезд Северной Медведицы. А сегодня случилось так, что семеро удальцов собрались здесь для свершения общего дела. Не служит ли ваш сон небесным предзнаменованием? Поистине, богатство само идет нам в руки. Позавчера мы толковали о том, что Лю Тану надо бы разведать, какой дорогой повезут подарки; ему пора сегодня приступить к своему делу.

– В этом нет уже никакой нужды, – заметил Гун‑Сунь Шэн, – Мне удалось узнать, что путь их лежит через перевал Хуанниган.

– В десяти ли к востоку от Хуаннигана, – сказал Чао Гай, – расположена деревня Аньлэцунь. Там проживает один бездельник по имени Бай‑шэн, по прозвищу «Дневная крыса». Когда‑то он тоже обращался ко мне за помощью, и я давал ему денег.

– Не указывает ли на него белое сияние, излучаемое Северной Медведицей, – промолвил У Юн, – если это так, то мы должны использовать этого человека.

– Отсюда до перевала все же далеко, – сказал Лю Тан, – и нам надо бы обосноваться где‑нибудь поближе.

– Вот мы и остановимся в доме Бай‑шэна, – предложил У Юн. – Там найдется, где передохнуть, да к тому же и сам Бай‑шэн нам понадобится.

– Учитель У Юн, – обратился к нему Чао Гай. – Как же мы все‑таки завладеем этими подарками, – хитростью или силой?

– Я все обдумал, – смеясь, ответил У Юн. – Подождем их приближения и тогда уж решим, что делать. Если придется действовать силой, возьмем силой. А если можно будет обойтись хитростью, пойдем на хитрость. Я уже решил, как действовать, не знаю только, одобрите ли вы мое предложение. А состоит оно в следующем…

И У Юн подробно изложил свои соображения. Выслушав его, Чао Гай от восхищения даже ногой притопнул и воскликнул:

– Чудесный план! Не зря народ прозвал вас мудрым. Вы превзошли по уму даже Чжу‑Гэ Ляна. Замечательный план!

– Однако не будем больше говорить об этом, – продолжал У Юн. – Недаром старая пословица гласит: «И у стен есть уши», так за окном и подавно. Пусть пока все это останется между нами.

– Братья Юань! – обратился к ним Чао Гай. – Возвращайтесь домой, а когда придет время, все мы соберемся здесь. Учитель У Юн пока что по‑прежнему будет обучать детей; вас же, уважаемые Гун‑Сунь Шэн и Лю Тан, я прошу погостить в моей усадьбе.

Весь этот день друзья пировали, и только поздно ночью разошлись в отведенные им комнаты. На следующий день они поднялись рано утром. Еда уже была готова, и они позавтракали. Затем Чао Гай достал тридцать лян серебра и, передавая его братьям Юань, сказал:

– Хотя подарок мой и очень скромен, надеюсь, вы примете его.

Однако братья Юань стали отказываться и согласились взять серебро лишь после того, как вмешался У Юн.

– Нельзя отказываться, если дарит друг.

Затем все отправились провожать братьев Юань. По дороге У Юн потихоньку наставлял их и закончил свою речь следующими словами:

– Смотрите не задерживайтесь, когда придет время! Наконец, братья Юань распрощались с друзьями и направились в свою деревню Шицзецунь, а Гун‑Сунь Шэн и Лю Тан остались в усадьбе Чао Гая. У Юн часто навещал их, чтобы еще и еще раз обсудить задуманное дело.

Не вдаваясь в подробности, расскажем лишь о том, как начальник окружного управления в Дамине, Лян Чжун‑шу, накупив подарков на сто тысяч связок монет, приготовил их к отправке и назначил день выхода каравана. И вот однажды, когда он сидел со своей женой во внутренних комнатах, та спросила его:

– Дорогой супруг! Когда же отправятся люди с подарками?

– Все уже готово, – отвечал Лян Чжун‑шу, – и завтра‑послезавтра можно было бы двинуться в путь. Только одно меня тревожит.

– Что же именно? – спросила жена.

– В прошлом году я также израсходовал на покупку подарков сто тысяч связок монет, – отвечал Лян Чжун‑шу. – Но люди, сопровождавшие караван, оказались ненадежными, и все драгоценности попали в руки разбойников, которых еще до сих пор не удалось выловить. Так и в этот раз я никак не могу найти среди моих подчиненных достойного, которому смог бы доверить подарки. Это меня я беспокоит.

– Вы всегда говорили, что это человек чрезвычайных способностей, – сказала жена, указывая по направлению к террасе. – Почему бы вам не назначить его начальником охраны и не отправить с подарками? Я думаю, что он справится с поручением.

Взглянув в том направлении, куда указывала жена, Лян Чжун‑шу увидел Ян Чжи и, поразмыслив немного, подозвал его к себе и сказал:

– А я и забыл про вас! Так вот, если вы доставите подарки к месту назначения, это даст мне возможность повысить вас в должности.

Сложив руки и отвесив почтительный поклон, Ян Чжи промолвил:

– Осмелюсь ли я ослушаться приказа вашей милости?! Не знаю только, готовы ли подарки и когда мне следует отправиться.

– Я велел отрядить десять больших повозок из областного управления, – сказал Лян Чжун‑шу. – Охрана их поручена моим людям. На каждой повозке прикреплен желтый флаг с надписью: «Подарки ко дню рождения императорского наставника». Кроме того, к каждой повозке будет приставлен сильный и выносливый воин. В ближайшие три дня караван отправится в путь.

– Прошу вас, не подумайте, что я уклоняюсь от вашего поручения, – сказал Ян Чжи, выслушав эту речь, – но ехать с подарками я не смогу. Покорно прошу вас найти для этой цели какого‑нибудь другого, более достойного и надежного человека.

– Так ведь я стараюсь для вашего же блага, – удивился Лян Чжун‑шу. – К поздравительному письму, которое я посылаю сановнику Цаю вместе с подарками, я приложу письмо, в котором буду просить его щедро отблагодарить вас. А затем, по его распоряжению, вы вернетесь. Стоит ли отказываться от всего этого?

– Господин мой, – отвечал Ян Чжи. – Я слышал, что подарки, посланные в прошлом году, были захвачены разбойниками и что разбойников пока еще не выловили. В нынешнем году разбойников на дорогах развелось еще больше. Водного пути в Восточную столицу нет, и ехать можно лишь сушей через горы Цзыцзиньшань, Эрлуншань, Таохуашань, Саньгайшань, Хуанниган, Байша‑у, Еюньду, Чисунлинь, где разбойников всего больше. По этим местам не рискуют ходить в одиночку даже бедняки. А если разбойники узнают, что отправлены ценные подарки, то, конечно, постараются захватить их. Пойти с караваном – значит, обречь себя на гибель; не лучше ли оставить эту затею?

– Но можно усилить военную охрану, – возразил Лян Чжун‑шу, – и все будет в порядке…

– Даже если бы вы послали десятитысячное войско, ваша милость, – сказал Ян Чжи, – то и оно вряд ли справилось бы с разбойниками. При одном известии о разбойниках, стражники разбегаются.

– Так, по‑вашему, совсем не надо посылать этих подарков? – спросил Лян Чжун‑шу.

– Сопровождать их я согласился бы лишь при одном условии, только не знаю, примете ли вы его? – ответил Ян Чжи.

– Раз уж я поручаю вам это дело, почему бы мне не принять ваше предложение! – отозвался Лян Чжун‑шу. – Говорите…

– По‑моему, – сказал Ян Чжи, – подарки не следует отправлять на повозках, – лучше увязать их в десять тюков и подвесить к десяти коромыслам, как это обычно делают купцы, а для переноски подарков выделить из охраны десять рослых воинов, которые и отправятся под видом носильщиков. Кроме того, мне нужен будет еще один человек в помощь – вот и все. Мы будем выдавать себя за купцов и потихоньку доставим подарки в Восточную столицу. Только так, я полагаю, это и может сойти благополучно.

– Что ж, это верно, – согласился Лян Чжун‑шу, выслушав его. – Я пошлю письмо и заверяю вас, что при возвращении вы будете повышены в должности.

– Премного благодарен вам за ваше высокое внимание ко мне, – ответствовал Ян Чжи.

В тот же день Лян Чжун‑шу снова позвал Ян Чжи, велел ему упаковать подарки, а также выбрать воинов, которые будут их нести.

На следующий день Ян Чжи вызвали в управление, и, когда он прибыл туда, навстречу ему вышел Лян Чжун‑шу.

– Когда же вы собираетесь в путь? – спросил он.

– Разрешите, ваша милость, доложить вам, – с поклоном отвечал тот, – что завтра утром готов выйти с караваном. Жду лишь ваших распоряжений.

– Моя супруга, – оказал Лян Чжун‑шу, – посылает коромысло с подарками для жен своего отца, которые я также поручаю вам. А для вручения подарков она отправляет с вами мужа своей кормилицы – управляющего Се и еще двух начальников стражи.

– В таком случае, ваша милость, я не могу сопровождать подарки, – сказал Ян Чжи.

– Почему же вы не можете? – удивился Лян Чжун‑шу. – Все уже увязано и приготовлено к отправке.

– Я отвечаю за сохранность десяти коромысел с подарками, – почтительно возразил Ян Чжи, – и носильщики этих коромысел подчиняются мне. Они будут отправляться в дорогу в назначенное мною время, останавливаться, когда я прикажу, отдыхать и ночевать там, где я найду нужным. Теперь же вы хотите послать вместе со мной управляющего вашей супруги и двух начальников ее охраны. Управляющий этот служит у вашей супруги, да к тому же еще муж ее кормилицы. Если в дороге между нами возникнут разногласия, я не смогу настоять на своем. И когда мы не выполним поручения, разобраться в том, кто прав, кто виноват, будет трудно.

– Ну, этому легко помочь, – оказал Лян Чжун‑шу, выслушав его. – Я распоряжусь, чтобы все они подчинялись вам, вот и все.

– Если так, то не смею отказываться и жду ваших распоряжений, – отвечал Ян Чжи. – И если только я не выполню данное мне поручение, вы можете сурово покарать меня.

– Не зря я избрал вас для этого дела, – сказал довольный Лян Чжун‑шу. – Вы человек умный, я – предусмотрительный.

Он тут же вызвал управляющего Се и двух начальников, назначенных сопровождать подарки, и объявил им:

– Командир Ян Чжи согласился охранять одиннадцать коромысел с подарками, посылаемыми в Восточную столицу, где должен будет передать их наставнику государя. Вся ответственность за выполнение этого поручения лежит на нем. Вы трое будете сопровождать его и в пути должны во всем ему повиноваться: вставать, находиться в дороге, делать привалы и останавливаться на ночлег только по его приказу. Перечить ему вы не должны. Отвечать же вам придется лишь за то, что поручила вам моя супруга. Будьте осторожны. Поскорее отправляйтесь и быстрее возвращайтесь назад. Смотрите, чтобы все было в порядке.

Выслушав Лян Чжун‑шу, управляющий обещал выполнить все, что ему приказано. В тот же день Ян Чжи был назначен главным начальником охраны каравана.

На следующее утро, едва рассвело, тюки с драгоценностями были перенесены в управление для отправки. Старый управляющий и два начальника охраны также несли небольшие узлы с подарками. Затем прибыло одиннадцать рослых воинов, переодетых носильщиками. Ян Чжи надел широкополую соломенную шляпу и легкую одежду из темной материи, опоясался широким поясом, на котором висели кинжал и сабля, и обулся в соломенные туфли. Старый управляющий переоделся купцом, а начальники охраны – его подручными. У каждого был меч и несколько хлыстов. Затем Лян Чжун‑шу снабдил их нужными бумагами, и они, плотно закусив, распростились и двинулись в путь.

Лян Чжун‑шу сам вышел проводить их и видел, как солдаты, взяв на плечи коромысла с грузом, вышли на дорогу. За ними шли Ян Чжи, управляющий Се я два начальника охраны. Весь караван состоял из пятнадцати человек. Покинув Управление, они двинулись к воротам Северной столицы и взяли путь на восток.

Была как раз половина пятой луны, и хотя погода стояла ясная, но из‑за невыносимой жары идти было очень трудно. Ян Чжи, стремясь попасть ко дню рождения – пятнадцатому числу шестой луны, шел все быстрее ч быстрее. Прошло около пяти – семи дней с тех пор, как они покинули Северную столицу. Ян Чжи каждое утро подымал своих людей в час пятой стражи, и они отправлялись в путь до наступления жары, в полдень, когда наступал зной, делали привал. На восьмой день пути селения уже почти не встречались, реже попадались прохожие. Дорога шла в гору. Теперь Ян Чжи стал требовать, чтобы люди выходили в семь‑восемь часов утра и останавливались на ночлег в шестом часу вечера.

С наступлением жары, когда носильщики под тяжестью ноши едва волочили ноги от усталости, им на пути попался лесок. Все сгорали от желания остановиться и немного передохнуть. Но Ян Чжи все подгонял и подгонял их, а если кто останавливался, то он не только бранился, но даже пускал в дело хлыст.

Оба начальника охраны несли лишь узлы со своими вещами, но все же выбивались из сил и еле двигались. Это очень сердило Ян Чжи, и он говорил им:

– Разве вы не понимаете, какая на мне лежит ответственность? Вы не только не помогаете мне подгонять носильщиков, но я сами едва‑едва тащитесь. А тут ведь не до шуток!

– Да мы хотели бы идти быстрее, но не в силах, – отвечали начальники охраны, – жарко уж очень. Прошлые дни шли утром, по холодку, и путь казался легче, а вот теперь почему‑то совершаем переходы в самое жаркое время. Не так все делается, как надо.

– Что за вздор вы мелете! – рассердился Ян Чжи. – Прежде дорога была спокойная, а сейчас места пошли опасные, если их днем не пройти, то ночью подавно никто не рискнет и шагу ступить.

Начальники промолчали, а про себя подумали: «Этот мерзавец еще смеет бранить нас ни за что ни про что». А Ян Чжи то мечом, то плеткой подгонял носильщиков. Тем временем начальники охраны уселись в тени деревьев, поджидая старого управляющего, и, когда тот подошел, сказали ему:

– Этот Ян Чжи, черт бы его побрал, всего‑навсего в услужении у правителя области, а ведет себя, как важный сановник!

– Но ведь правитель области приказал нам ни в чем не перечить Ян Чжи, – сказал управляющий. – Вот я и молчу, хотя в последнее время и сам едва выношу его. Что поделаешь, придется потерпеть.

– Правитель области питает к этому человеку особую симпатию, – возразили начальники. – Вы, господин управляющий, должны взять дело в свои руки, и тогда все будет в порядке.

– Нет, – возразил на это управляющий, – придется нам все же подчиняться ему.

Они шли все утро и лишь в полдень остановились на постоялом дворе. Носильщики обливались потом и едва дышали от усталости. Обращаясь к управляющему, они говорили:

– Вот уж злая нам выпала доля! Мы, конечно, должны во всем повиноваться начальству, но почему нас заставляют идти в такую адскую жару, тащить на себе тяжелую ношу да еще за каждый пустяк бьют хлыстом? Можно ли терпеть подобные мучения!

– Не принимайте всего этого так близко к сердцу, – уговаривал управляющий. – Как‑нибудь доберемся до Восточной столицы, а там я вас всех награжу.

– Да если бы он обращался с нами так же, как вы, господин управляющий, нам не на что было бы обижаться, – отвечали носильщики.

Прошла ночь. Еще до рассвета все поднялись и собрались по холодку двинуться в путь, но тут вскочил Ян Чжи и заорал:

– Куда собрались? Сейчас же ложитесь и спите! А там видно будет!

– Да если мы не выйдем рано утром, – настаивали носильщики, – то днем, в жару, снова будем еле двигаться, а вы за это нас бьете!

– Ни черта вы не понимаете! – накинулся на них Ян Чжи и, схватив хлыст, начал их избивать.

Носильщики, едва сдерживая гнев, повиновались. Лишь около девяти часов утра, они встали, не спеша приготовили завтрак и, подкрепившись, отправились в путь. Всю дорогу Ян Чжи подгонял их, ни разу не разрешая прилечь в тени. Носильщики сердито ворчали. Начальники охраны также жаловались управляющему, но тот делал вид, будто ничего не слышит, хоть и сам был зол на Ян Чжи.

Не вдаваясь в подробности, скажем только, что так шли они дней пятнадцать. Во всем караване не было ни одного человека, который бы не питал лютой ненависти к Ян Чжи. Однажды, переночевав на постоялом дворе, они поднялись часов около девяти утра, не спеша приготовили себе завтрак и поели. Был четвертый день шестой луны. Жара стояла такая, что даже утром солнце накаляло своими лучами небо. Воздух был напоен зноем. Путникам предстояло идти по узкой извилистой тропе между горными кручами. С обеих сторон вздымались хребты. Ян Чжи глаз не спускал с носильщиков. И вот, когда люди прошли уже более двадцати ли, их охватило непреодолимое желание немного передохнуть в тени деревьев. Но за малейшую попытку сделать это Ян Чжи начинал бить их хлыстом и кричать:

– Идите быстрее! Пораньше остановимся на отдых!

Носильщики то и дело поглядывали на небо. Синева его была безоблачна. Нестерпимая жара доводила людей до полного изнеможения. Но Ян Чжи все торопил и торопил их, желая поскорее выбраться ив этой глухой и безлюдной местности. Когда солнце было в зените, камни на дороге так раскалились, что обжигали ноги путников – идти становилось совершенно невозможно. Тогда носильщики начали роптать:

– Да от такой жары и умереть недолго!

Но Ян Чжи все подгонял их, покрикивая:

– Быстрее, быстрее идите! Вот минуем перевал, а там посмотрим!

И они шли дальше. Впереди действительно виднелся перевал. Едва достигнув его, все носильщики, как по команде, опустили на землю коромысла с поклажей, а сами укрылись в сосновом лесу и растянулись под деревьями. Это вывело Ян Чжи из себя, и он закричал:

– Ну и горе мне с вами! Разве можно прохлаждаться в таком месте! Сейчас же вставайте и снова отправляйтесь в путь!

– Хоть режь нас, – отвечали ему носильщики, – а дальше мы все равно не в силах идти!

Тогда Ян Чжи принялся стегать их хлыстом по чем попало. Но все напрасно: когда с земли вставал один, другой снова валился, и Ян Чжи ничего не мог с ними сделать. В это время на перевал поднялся и управляющий с начальниками охраны. Они задыхались от изнеможения, и также сели в тени под соснами передохнуть. Увидев, как Ян Чжи избивает носильщиков, управляющий сказал ему:

– Они так переутомились, что просто не могут двигаться. Вы уж не сердитесь на них.

– Господин управляющий! – возразил Ян Чжи. – Вы, видно, знаете, что места эти кишат разбойниками. Перевал называется Хуанниган. Даже в спокойные времена разбойники грабили здесь прохожих среди бела дня, так можно ли ждать чего‑либо хорошего в такое тревожное время, как сейчас? Никто не решился бы сделать тут привал!

Выслушав Ян Чжи, начальники охраны сказали:

– Мы уже много раз слышали от вас подобные речи. Вы говорите это для того, чтобы запугать нас.

– Может быть, вы все‑таки разрешите людям передохнуть, в самый зной? – взмолился управляющий. – А потом пойдем дальше.

– Вы так и не хотите понять меня! – возмутился Ян Чжи. – Разве можно здесь отдыхать? Отсюда до самого подножия перевала, на расстоянии более семи ли, не встретишь жилья, такое это глухое место! А вы еще предлагаете останавливаться здесь!

– Как хотите, – сказал управляющий, – а я отдохну немного. Ступайте с носильщиками вперед!

Тогда Ян Чжи снова взмахнул хлыстом и крикнул:

– Тот, кто сейчас же не двинется в путь, получит двадцать ударов!

В ответ на это носильщики замолкли, и один из них, обращаясь к Ян Чжи, промолвил:

– Господин начальник! Вы идете с пустыми руками, а каждому из нас приходится тащить груз в сто цзиней весом. Вы нас не считаете людьми. Если бы был здесь сам правитель округа, то и он выслушал бы нас. Вы же не желаете понять, как нам трудно, и только ругаетесь.

– Ах ты, скотина! Как ты смеешь возражать мне! Да тебя только бить и надо! – завопил Ян Чжи и, схватив хлыст, принялся стегать носильщиков прямо по лицу. Тут управляющий крикнул:

– Начальник Ян! Остановитесь! Выслушайте меня! Когда я был управляющим в доме императорского наставника в Восточной столице, то видел там многих военачальников, и все они были со мной обходительны. Не сочтите мои слова пустой болтовней, но вспомните, что вы сами были присуждены к смерти и спаслись лишь потому, что наш правитель округа пожалел вас и сделал военачальником. Но должность ваша не так уж велика, чтобы быть слишком заносчивым. Я служу управляющим в доме начальника области, но если бы был всего лишь деревенским старостой, то и тогда бы вам следовало прислушаться < моим словам. Вы же только и знаете, что бьете их, разве можно так обращаться с людьми?

– Господин управляющий! – ответил ему на это Ян Чжи, – вы городской житель, родились и выросли в богатом доме, откуда же вам знать об опасностях, которые таятся в этих глухих местах?

– Мне приходилось бывать в разных местах, – ответил старый управляющий, – и в Сычуани, и в Гуандуне и в Гуанси, но нигде я не видел таких заносчивых людей, как вы.

– Можно ли сравнивать прежние спокойные времена с тем, что происходит сейчас! – возразил Ян Чжи.

– За такие речи, – рассердился управляющий, – вам следовало бы вырвать язык. Разве у нас сейчас неспокойно?

Только было хотел Ян Чжи возразить, как вдруг заметил, что из‑за деревьев кто‑то выглядывает.

– Ну, что я говорил? – сказал Ян Чжи. – Разбойник уже тут!

С этими словами он отбросил свой хлыст, выхватил меч и ринулся в лес с криком:

– Кто посмел подглядывать за моим добром?!

Войдя в лесную чащу, он увидел семь тачек, расставленных в ряд. Тут же в тени отдыхали шесть совершенно голых людей. Неподалеку стоял здоровенный детина с красным шрамом на виске и держал в руках меч. Завидев Ян Чжи, он ринулся ему навстречу, а все остальные шесть с криком вскочили на ноги.

– Кто такие?! – крикнул Ян Чжи.

– А ты кто такой? – спросили те в свою очередь.

– Вы, видно, разбойники! – продолжал Ян Чжи.

– Ошибаешься, – отвечали незнакомцы. – Мы всего лишь мелкие торговцы и никаких денег не можем тебе дать.

– Если вы мелкие торговцы, то это вовсе не значит, что я крупный купец, – сказал Ян Чжи.

– Так что же ты за человек? – удивились люди.

– Сначала сами скажите, откуда вы, – настаивал Ян Чжи.

– Нас семеро братьев, – отвечали они ему. – Мы из Хаочжоу, везем в Восточную столицу финики на продажу, держим путь через этот перевал. От многих прохожих мы слышали, что здесь, на Хуаннигане орудует шайка разбойников и грабит проезжих купцов. Но мы все же решили, что пойдем по этой дороге, так как никаких ценностей мы не везем, и все наше богатство составляют финики. На перевале нас одолела жара, и мы решили до вечера передохнуть в лесу, а как станет попрохладнее снова пуститься в путь. Тут мы услышали голоса. Опасаясь встречи с разбойниками, мы послали вот его разузнать, что за люди появились на перевале.

– Так вот оно что! – оказал Ян Чжи, – значит, и вы купцы. А я, заметив, что за нами кто‑то подглядывает, тоже подумал, что это разбойники, и поэтому пришел сюда разведать, что и как.

Тут торговцы принялись угощать его финиками, приговаривая:

– Почтенный путешественник, отведайте наших фиников.

Но Ян Чжи отказался и, взяв меч, вернулся к своим.

– Если в этих местах в самом деле водятся разбойники, – сказал старый управляющий, все еще сидевший на земле, – то не стоит нам здесь задерживаться.

– Я подумал было, что это недобрые люди, – заметил Ян Чжи, – а они, оказывается, торговцы финиками.

– Если бы все, что вы нам рассказывали об этих местах, оказалось правдой, – сказал управляющий так громко, чтобы его слышали носильщики, – то этих купцов давно уж не было бы в живых.

– Ну, не стоит об этом много разговаривать, – возразил Ян Чжи. – Ведь я хочу, чтобы ничего плохого с нами не случилось. Вы пока отдыхайте, а как жара спадет, тронемся дальше.

Носильщики заметно повеселели. Ян Чжи воткнул в землю свой меч и, отойдя в сторонку, присел отдохнуть в теня дерева,

Не прошло столько времени, сколько нужно, чтобы съесть полчашки, риса, как вдали показался человек с коромыслом, на котором висели две кадушечки. Подымаясь в гору, он напевал песенку:

 

Пламенем – смотри –

Объят небосклон;

Все хлеба с зари

Сжигает он.

Бедняков с утра

Жгут огни лучей.

Веют веера

Детям богачей.

 

Распевая, человек взошел на перевал, снял с плеч коромысло и сел в лесу отдохнуть.

– Что у тебя в кадушках? – спросил кто‑то из носильщиков.

– Вино, – ответил тот.

– Куда ж ты его несешь? – допытывался носильщик.

– В деревню, продавать, – отвечал человек.

– Сколько стоит кадушка?

– Пять связок монет, – сообщил владелец кадушек.

Посовещавшись между собой, носильщики решили, что если в такую отчаянную жару человек страдает от жажды, то не грех и выпить немного – зной не так будет чувствоваться. Они уже принялись было собирать деньги на вино, как вдруг Ян Чжи окликнул их:

– Что вы там задумали?!

– Да вот хотим купить вина и немного утолить жажду, – отвечали ему носильщики.

– Как же вы осмелились без моего разрешения покупать и пить вино? – закричал разгневанный Ян Чжи и, схватив меч, стал избивать их рукояткой.

– Ведь мы же ни в чем не провинились, – жаловались носильщики, – чего же шуметь! На вино мы собирали свои деньги, так какое вам до этого дело? За что вы нас бьете?

– Олухи вы этакие! – кричал Ян Чжи. – Ничего вы не понимаете, только и можете жрать да пить, что под руку попадется, а совсем не думаете о тех трудностях, которые случаются в дороге. Ведь сколько добрых путников было одурманено различными снадобьями?

– Сами‑то вы; почтенный купец, мало что понимаете, раз болтаете такие глупости, – сказал торговец вином, глядя с насмешливой улыбкой на Ян Чжи. – Хорошо еще, что я не продал вам своего вина.

С противоположной стороны леса на шум с мечами выбежали торговцы финиками узнать, что случилось.

– Несу я вино продавать в деревню, – стал рассказывать владелец кадушек, – и решил на перевале в тени немного отдохнуть от жары, а эти люди захотели купить у меня вина. Не успел я, его продать им, как почтенный купец говорит, что в мое вино подсыпано какое‑то снадобье. Ну не вздор ли это?

– Тьфу! Ерунда! – плюнули торговцы финиками. – А мы уж думали, что это разбойники. Ну, если дело только в разговорах, то не велика беда. Мы и сами только что говорили, что не плохо бы сейчас выпить. Раз они сомневаются, продай‑ка нам для начала одну кадушечку.

– Нет, нет! – поспешил отказаться продавец. – Не стану я продавать!

– Да что ты за чурбан бестолковый! – кричали ему торговцы. – Мы‑то ничего не говорили. Ты же несешь вино для продажи. Денег мы заплатим, сколько нужно, так почему бы тебе не продать нам немного? Сам посуди, – тратиться на растопку, чтобы подогревать вино, тебе не придется, а нас спасешь от жажды и жары.

– Да я бы продал вам одну кадушечку, – отвечал торговец, – только вот они говорят обо мне плохо. А кроме того, у меня нет ни черпака, ни чашки.

– Уж больно ты строгий, – засмеялись торговцы финиками. – Мало ли кто что скажет! А черпак у нас найдется.

С этими словами они отправили двух человек к своим тачкам, и те вскоре вернулись, неся скорлупу от кокосового ореха, служившую чашкой, и полную пригоршню фиников. Все семеро братьев окружили кадушку, открыли ее и каждый по очереди зачерпнул и выпил, закусывая финиками. Очень скоро они опустошили всю кадушку.

– А мы даже не спросили, сколько ты хочешь за вино! – спохватились торговцы финиками, покончив с выпивкой.

– Цена у меня всегда одна, – сказал виноторговец. – Пять связок монет за кадушку и десять связок за коромысло.

– Что же, пять так пять, – отвечали купцы. – Спорить не станем, только прибавь нам еще черпачок!

– Нет уж, – возразил торговец. – Цена у меня твердая.

Пока один из купцов расплачивался, другой подошел ко второй кадушке, открыл ее и, зачерпнув вина, начал пить. Увидев это, торговец бросился к нему, но тот с черпаком в руке побежал в лес. Торговец пустился за ним вдогонку, но тем временем другой купец вышел из лесу с чашкой из кокосового ореха и, подбежав к кадушке, тоже зачерпнул себе вина. Тогда торговец бросился назад, выхватил у него чашку и вылил вино обратно в кадушку.

– Ну и бесцеремонный же вы народ! – корил он купцов, бросив чашку на землю. – С виду как будто люди приличные, а безобразничаете!

У наблюдавших эту сцену носильщиков жажда разгорелась еще пуще.

– Почтенный господин! – сказал один из них управляющему. – Замолвите за нас словечко. Торговцы финиками купили одну кадушку, а другую могли бы купить и мы. Хоть бы горло промочить немного, ведь от такой жары и помереть не долго, а здесь даже воды не найдешь. Пожалейте нас, господин!

Слушавший эти просьбы старик управляющий и сам был не прочь выпить, поэтому, обращаясь к Ян Чжи, сказал:

– Торговцы финиками выпили одну кадушку. Осталась еще одна. Может быть, вы все‑таки разрешите носильщикам выпить немного вина? Все же им полегче будет, – ведь здесь на перевале даже воды не найдешь.

Ян Чжи тем временем думал про себя: «Я наблюдал за этими людьми, пока они покупали и пили вино. Из второй кадушки они тоже выпили полчерпака. Вино, вероятно, хорошее. Да к тому же я достаточно бил носильщиков. Можно, пожалуй, разрешить им и выпить».

– Что же, если вы, господин управляющий, считаете это возможным, пусть пьют, – согласился Ян Чжи. – А потом мы двинемся в путь!

Услышав это, носильщики тут же собрали между собой пять связок монет и подошли к торговцу, чтобы купить у него вина.

– Нет, нет! Не продаю, – сердито твердил тот. – В это вино подмешано снотворное.

– Послушай, любезный! – увещевали они торговца, сконфуженно улыбаясь. – Ты уж не гневайся на нас!

– Я сказал – не продам! Не задерживайте меня! – упрямо твердил торговец.

– Ну и чудак же ты! – вмешались тут купцы. – Люди немножко погорячились, сказали лишнее, а ты сразу в обиду. Ну поругал нас – и хватит, а они причем? Продай‑ка им лучше вина.

– Разве это дело – без всякого основания бросать такие обвинения! – не унимался торговец.

Но тут купцы оттеснили его в сторону, кто‑то из них поднял кадушку и передал ее носильщикам. Те взяли кадушку, открыли и собрались было пить, но оказалось, что у них нечем даже зачерпнуть вина. Тогда они очень вежливо обратились к купцам с просьбой одолжить им свои черпаки. Те охотно согласились, да еще предложили немного фиников на закуску. Носильщики не знали, как благодарить купцов за такую любезность.

– Дело обычное! – возражали те. – Мы ведь такие же купцы, как и вы. Стоит ли говорить о какой‑то несчастной сотне фиников?!

Поблагодарив их, носильщики зачерпнули вина и вначале поднесли по чашке управляющему и Ян Чжи. Однако Ян Чжи от вина отказался. Тогда выпил управляющий, за ним начальники охраны, а затем уже и все остальные накинулись на кадушку и вмиг опустошили ее.

Ян Чжи, который также томился от жажды, хоть вначале и отказался, но, увидев, что все выпили и остались невредимы, не утерпел, взял черпачок и отхлебнул половину, закусив финиками.

Торговец сказал им:

– Так как один из купцов уже выпил черпак, и вина в кадушке осталось немного меньше, я сбавлю за нее полсвязки монет.

Когда носильщики расплатились, виноторговец, сосчитав деньги, поднял на плечо коромысло с пустыми кадушками и ушел, по‑прежнему напевая свою песенку.

А семеро купцов стояли под соснами и, наблюдая за носильщиками, то и дело выкрикивали:

– И этот свалился! И тот.

Люди Ян Чжи чувствовали, как у них тяжелели головы я подкашивались ноги. Уставившись друг на друга, они, как подкошенные, валились на землю.

Тут семеро мнимых братьев быстро выкатили из лесу свои тачки, сбросили на землю лежавшие в них финики и вместо них нагрузили одиннадцать коромысел драгоценностей. Увязав и покрыв как следует груз, они с веселым шумом покинули перевал.

Ян Чжи лежал весь расслабленный, не в силах подняться с земли и в отчаянии громко стонал. Остальные пятнадцать человек, не в состоянии ни подняться, ни шевельнуться, ни даже сказать слово, лишь смотрели широко раскрытыми глазами, как семеро купцов забрали драгоценности и увезли их.

Как вы думаете? Кто же были эти семь купцов, торговавших финиками? Да не кто иные, как староста Чао Гай, У Юн, Гун‑Сунь Шэн, Лю Тан и три брата Юань. А виноторговца изображал собой Бай‑шэн, по прозвищу «Дневная крыса». Вы спросите, как удалось им подмешать в вино снадобье? А вот как. Когда Бай‑шэн пришел на Хуанниган, в обеих кадушках у него было хорошее вино. Но после того, как осушили первую кадушку, Лю Тан умышленно открыл вторую и хлебнул оттуда вина с тем, чтобы рассеять всякие подозрения. После этого У Юн пошел в лес, достал зелье и, положив его в черпак из кокосового ореха, сделал вид, что хочет еще зачерпнуть вина. На самом же деле, когда он опустил черпак в кадушку, зелье смешалось с вином и в нем растворилось. А когда У Юн поднес вино к губам, Бай‑шэн выхватил у него чашку – и вылил вино в кадушку. Так они осуществили задуманный У Юном план, который стал известен под названием «хитростью добыть подарки».

Ян Чжи выпил меньше, чем остальные, и поэтому очнулся быстрее. Он с трудом поднялся с земли, чувствуя себя очень нетвердо на ногах, и оглядел своих людей: у всех изо рта текла слюна, и ни один не мог даже пошевельнуться. Тогда Ян Чжи с негодованием сказал:

– Вот и пропали подарки ко дню рождения. Как же я вернусь к правителю области Лян Чжун‑шу?! Не нужны мне теперь эти бумаги, лучше изорвать их. Что эти люди наделали! У меня есть семья, но я не могу вернуться к ней. У меня есть родина, но нет в ней для меня пристанища. Куда же мне теперь деваться? Лучше умереть здесь, на этом перевале!

С этими словами он подоткнул полы халата и приготовился броситься в пропасть.

Вот уж поистине говорится:

 

В третий месяц дожди истребляют цветы,

А в девятый – мороз губит ивы листву.

 

О дальнейшей судьбе Ян Чжи, который искал смерти на Хушнигане, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

 

Глава 16